воронцовский дворец северный фасад
Северный фасад Воронцовского дворца
Северный фасад Воронцовского дворца по своему стилю очень близок к английским тюдоровским постройкам XVI в., в которых сочетаются элементы готики и архитектуры эпохи Возрождения. Здесь только часовая башня напоминает о средневековом замке.
Подчиняясь строгой ритмичности, из плоскости стены поочередно выступают центральная часть фасада с главным входом, эркеры и замыкающие фасад боковые выступы, отдаленно напоминающие башни и заканчивающиеся купольными навершиями оригинальной формы. Это чередование выступов — ризолитов — подчеркивается вертикальными тягами, многогранными колонками, которые, проходя по всему зданию, выступают над крышей, заканчиваясь красивыми декоративными навершиями, пинаклями. Ритму выступов соответствует такой же торжественный ритм больших оконных проемов. Это был новый прием в архитектуре Воронцовского дворца, не свойственный средневековым постройкам.
Зубцевидные завершения стен, остроконечные купола башенок, пинакли, декоративный фронтон и высокие дымовые трубы, напоминающие полураспустившиеся цветы, собранные в соцветия, придают фасаду строгую сдержанность и торжественность. Благодаря им Алупкинский дворец как бы перекликается с горной грядой, тоже причудливо изрезанной, с кипарисами и другими декоративными деревьями окружающего парка.
Это уже не крепость, а величественный дворец, архитектура которого должна была внушить уважение к знатности и богатству его владельца.
Один из современников Воронцова, восхищенный искусством резьбы по камню, воскликнул: «Зачем не сделать было все это из чугуна, и дешевле бы стало и быстрее?». «Я хотел, — отвечал граф, — чтобы было дорого». Всего на сооружение Воронцовского дворца и его отделку, не считая стоимости строительного материала, могущественным царским сановником было затрачено 9 миллионов рублей серебром.
Воронцовский дворец северный фасад
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Путешествия по СССР. Крым. Часть 5. Воронцовский дворец – воплощенная мечта
Воронцовский дворец в Алупке. Здесь и далее фото 1966 года.
Продолжаем цикл «Путешествия по СССР». В 1966 году из Мисхора мы всей семьей ездили в Алупку, в Воронцовский дворец. Из этой поездки я не помню почти ничего, но слайды моего отца Анатолия Сироты ( 
turnepsik ) свидетельствуют о том, что мы там действительно побывали вместе с толпами отдыхающих, так не похожих на современных туристов.
Вид от Воронцовского дворца на гору Ай-Петри
В прелестном старинном путеводителе А.Н. Нилидина «Силуэты Крыма: Из путевой книжки» (Санкт-Петербург, 1884 год) так рассказывается о преображении Алупки: «Еще в двадцатых годах нынешнего столетия Алупка представляла собою пустынную картину мрачного величия. Огромные, исковерканные, обнажённые скалы, как будто оторванные какою-то гневною рукой от горного хребта, были разметаны в беспорядке по склону к морю; почернелые камни повсюду были рассеяны в одиночку или грудами, в виде памятников свирепствовавшего здесь когда-то страшного геологического урагана разрушения. /…/ Среди этого почвенного мрачного хаоса, беспорядка и разрушения мелькали лишь изредка немногие хаты татарской деревушки, выглядывая как будто украдкой из-за веселой зелени своих садиков, с роскошными фиговыми, гранатовыми и масляничными деревьями».
Вид со скалы Айвазовского в окрестностях дворца
Чтобы проиллюстрировать стремительное преображение Алупки из дикого края в райский уголок, Нилидин рассказывает популярную в то время в Крыму легенду. Некий татарин отправился из Алупки, «когда она еще была пустынною, глухою местностью», в паломничество в Мекку и после многих приключений возвратился домой лишь через несколько лет. Когда, подплывая к берегу, «он бросил жадный взгляд на свою родную Алупку, то не узнал ее и сначала подумал, что его не туда привезли, а когда его убедили, что это место есть та же самая Алупка, то растерявшийся татарин подумал, что Аллах помутил его рассудок. После долгих колебаний, он решился, наконец, выйти на берег и с трепетом вступил в волшебный сад из тысячи одной ночи».
Вид на южный фасад со скалы Айвазовского в окрестностях дворца
Ошарашенного пилигрима можно понять: фантастический дворец на фоне горных вершин и террасами спускающийся к морю роскошный парк совершенно преобразили пейзаж Алупки, причем произошло это с поистине сказочной быстротой. Как пишет Нилидин, «заглянул в этот, по-видимому ни к чему непригодный, непривлекательный уголок недюжинный человек, гением своего духа он понял, что при помощи науки и искусства можно из этого хаоса создать уголок Эдема, и вот, словно по мановению волшебного жезла, суровый хаос обвалов со своими мрачными холмами из груды порфира и гранита исчез, и закрасовался тут величественно возвышающийся гранитный замок-дворец, окруженный садами, с роскошью и блеском которых могли бы соперничать разве одни только древние очаровательные сады Семирамиды!»
Воронцовский дворец. Вид с юго-востока.
Этим «недюжинным человеком» был граф Михаил Семенович Воронцов, в 1823—1844 годах генерал-губернатор Новороссийского края и Бессарабии. В Алупке Воронцов решил создать свое главное, майоратное (передающееся только по мужской линии) имение, и стал расширять владения, скупая земли у местных жителей. Что же касается размаха и стоимости строительства, то Воронцов, один из богатейших людей Российской империи, мог позволить себе любые прихоти. Воронцовы владели имениями в шестнадцати губерниях России, на 400 тысячах гектаров земли работало около 80 тысяч крепостных крестьян.
Фрагмент западного фасада Воронцовского дворца
Осуществление проекта, который был заказан одесскому архитектору Франческо Боффо, построившему для Воронцова дворец в Одессе, началось в 1828 году. Было задумано вполне традиционное здание в стиле классицизма, закуплен белый керченский камень, заложен фундамент одного из корпусов, но в апреле 1831 года Воронцов в корне меняет замысел и приглашает архитектора из Великобритании. Англия была для Воронцова второй родиной. Его отец Семён Романович был русским посланником в Лондоне, детство и юность Михаил Воронцов провёл при отце в Великобритании. (Кстати, его англоманию высмеял Пушкин в злой эпиграмме, написанной в 1824 году, в ту пору, когда поэт служил в Одессе в канцелярии Воронцова:
«Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец».
О романтический отношениях поэта с супругой Воронцова Елизаветой Ксаверьевной мы рассказывали
ЗДЕСЬ в связи с караимским перстнем Пушкина.)
Шуваловский проезд образован гостевым (Шуваловским), столовым и хозяйственным корпусами.
Скорее всего, идея построить в Крыму английский замок захватила Воронцова после встречи с архитектором Эдуардом Блором (1789 — 1879) в доме, вернее, в замке сестры Екатерины Семеновны. Эта блестящая женщина, почти постоянно жившая в Великобритании, была замужем за аристократом Джорджем Гербертом, одиннадцатым графом Лембруком. Родовое имение Лембруков Уилтон Хаус было построено в конце 15 века в позднеготическом, так называемом тюдоровском стиле и неоднократно перестраивалось именитыми архитекторами, но сохранило характерный облик английского замка. Возможно, Воронцовым двигало желание построить семейный дворец в Крыму наподобие английского замка сестры, возможно, на него повлияло личное знакомство с Блором, так или иначе Воронцов отказывается от первоначального замысла, и в 1832 году Блор представил новый проект.
Эдуард Блор, уроженец Шотландии, был знатоком средневековой архитектуры. В молодости он иллюстрировал книги по истории готики и «Историю шотландских древностей» Вальтера Скотта. С великим писателем он был дружен и создал проектные эскизы для его виллы Эбботсфорд. Блор построил и реконструировал в Англии множество общественных зданий, усадеб, замков, церквей и часовен, уже после проектирования Воронцовского дворца был назначен придворным архитектором и реконструировал Виндзорский замок. Блора справедливо считают архитектором-эклектиком, смешивающим в своих проектах разные стили. В то же время справедливо и другое определение – архитектор-романтик, возрождающий в своих постройках дух ушедших эпох.
Между хозяйственным и столовым корпусами перекинут легкий висячий мостик, по которому крепостные музыканты переходили из хозяйственных помещений на балкон, расположенный в столовой.
Удивительно, но Блор так и не побывал в Алупке и руководствовался высланными ему пейзажными зарисовками, картами и подробными сведениями о сложностях рельефа. Непосредственно строительством руководили его представители, английские архитекторы Гейтон и Гунт. Вильям Гунт откорректировал проект с учетом всех особенностей местности и следил за строительством с начала до конца. Хотя Блор работал, как мы сейчас сказали бы, «на удаленке», он мастерски вписал дворец в ландшафт. Силуэт дворца соответствует рельефу возвышающихся над ним гор, хотя оценить эту перекличку архитектуры с природой можно лишь с определенных ракурсов.
Восточные ворота Воронцовского дворца
Хотя по традиции резиденцию Воронцовых называют дворцом, ей больше пристало слово «замок». У постройки сложная композиция: она состоит из пяти корпусов, укрепленных оборонительными башнями, различными по форме и высоте. Корпуса соединяются многочисленными открытыми и закрытыми переходами, лестницами и двориками.
Восточные ворота Воронцовского дворца
Дворец построен в духе английского зодчества, причём в его архитектуре присутствуют элементы различных эпох, от раннесредневековых форм до тюдоровского стиля XVI века, переходного от поздней готики к ренессансу. Временной отсчет идет от западных ворот: чем дальше от них, тем более поздний стиль постройки. При подъезде с запада нас встречают высокие зубчатые стены грубой кладки, узкие окна-бойницы, треугольные выступы-контрфорсы раннеготической цитадели, в то время как северный фасад центрального корпуса близок к английским домам XVI века. В этом как раз не было ничего необычного для английских замков: поколения владельцев в течение веков расширяли и благоустраивали родовые резиденции в соответствии со вкусами своего времени. Соединяя в архитектуре Воронцовского дворца несколько этапов развития английского зодчества, Блор со знанием дела придавал образу здания естественность.
Северный фасад дворца
Северный вход во дворец украшают два барельефа с изображением голов рыцаря-крестоносца и сарацина в бурнусе. Скорее всего, барельефы символизируют смешение Запада и Востока, которое отразилось в архитектуре дворца.
Над фонтаном резной балкончик для музыкантов, на который они проходили по висячему мостику из хозяйственного корпуса.
Но суровый английский замок не прижился бы на крымском берегу, если бы рядом с неоготикой в архитектуре Воронцовского дворца (как вы уже, наверное, заметили) не присутствовал еще один стиль – неомавританский. В свой неоготический коктейль Блор, архитектор-эклектик, подмешивает пряные мавританские добавки: так готические дымовые трубы, шпили и башенки походят по форме на минареты мечети. Парадный южный фасад, обращенный к морю, оформлен в стиле мусульманской архитектуры и напоминает вход в великолепную мечеть или мавританский дворец. Фасад обрамлен двойной подковообразной аркой и украшен лепными рельефами с характерными восточным орнаментами. По фризу глубокой ниши вьется надпись на арабском языке, шесть раз повторяющая девиз халифов Гранады: «Нет победителя кроме Аллаха». Однако восточный орнамент соседствует в нише с готическим, а на рельефах рядом со стилизованным лотосом расцветает геральдическая «роза Тюдоров».
Парадный южный фасад дворца в неомавританском стиле
По обе стороны южного портала располагаются парные мраморные фонтаны. Каждый состоит из двойных бассейнов и двух чаш на круглых опорах, увенчанных причудливыми цветами.
Юные пионЭры знакомятся со львами)
Воронцовский дворец не только гармонировал с южной природой, но и отлично вписался в причудливый архитектурный ансамбль крымского побережья с его смешением азиатского и европейского зодчества. Один из современников писал: «Поднявшись на горы средней вышины, вы начинаете усматривать вдоль по дороге дачи с домами, выстроенными самым затейливым образом. Попеременно вы видите то небольшой дом в азиатском вкусе, трубы которого похожи на минареты, то красивый готический замок, то уютненькую дачку вроде «английских коттеджей», совершенно погруженную в море зелени и цветов».
Восточный боковой фасад дворца в неомавританском стиле
Строительство дворцового комплекса продолжалось 16 лет, расходы составили около 9 миллионов рублей серебром — астрономическая по тем временам сумма. Проект английского зодчего воплощали в жизнь крепостные Воронцовых из Владимирской и Московской губерний. Это были потомственные каменотёсы и камнерезы, сохранившие опыт строительства и рельефной отделки русских белокаменных соборов.
Олеандры и глицинии
Материалом для постройки послужил диабаз, красивый зеленовато-серый камень, который добывали из естественных россыпей в Алупке. Диабаз — очень твердый камень, он почти в два раза прочнее гранита, его обработка вручную примитивными орудиями требует больших усилий и мастерства. Из огромных бесформенных глыб вырезались ровные блоки для стен, шлифовались сложные рельефы. Швы кладки заливали свинцом, чтобы повысить сейсмическую устойчивость стен. Работая подолгу со свинцом, некоторые рабочие слепли. В Алупке была создана специальная столярная мастерская, где украшали художественной резьбой панели, потолки, наличники окон и дверей, изготовляли мебель для дворца.
Бывало, на строительстве трудилось до 1000 человек: каменотесы, мраморщики, столяры, кузнецы, штукатуры, маляры, плотники. Многие крепостные работали в Алупке по несколько лет, иногда целыми семьями. Когда в 1848 году строительство было закончено, Воронцов в виде поощрения разрешил лучшим мастерам выкупиться из крепостной неволи.
Не меньших усилий, чем постройка дворца, требовала разбивка парка. Ради устройства просторных террас с видами на море было совершено грандиозное преобразование местности и проделаны колоссальные земляные работы. С помощью саперного батальона в 1840-е годы сняли целую гору между дворцом и морем. Нужно было прокладывать в скалах дорожки, убирать тысячи тонн камней, вносить взамен скудного местного грунта слой плодородной земли, которую привозили на вьючных животных с юга Украины и с высокогорного плато на Ай-Петри.
Цветок белой магнолии
В этом преображении рельефа деятельно участвовал ; парковый садовник. С 1824 по 1851 годы в Воронцовском парке трудился талантливый немецкий садовод-ботаник Карл Антонович Кебах (1799 — 1851). Кебах был потомственным садовником: его предки с 18 века служили садовниками в Германии, сам он родился в семье старшего придворного садовника князей Гогенцоллерн-Зигмаринген. Выполняя волю заказчиков сделать из Алупки «зимний сад под открытым небом», он высаживал множество экзотических деревьев, одновременно испытывая их приживаемость в новой природной среде. Кебах поддерживал самые тесные отношения со многими ботаническими садами и питомниками России и Европы, получал редкие саженцы из Никитского ботанического сада. Кебаха называли главным садовником Южного берега Крыма. Он женился на местной жительнице и прожил в Крыму до конца своих дней.
Так называемые большой и малый хаосы — нагромождения глыб диабаза в парке – напоминают о первозданном ландшафте этих мест.
Мраморная копия спящего «льва Кановы» на львиной лестнице Воронцовского дворца. 1848
Мраморный «лев Медичи» на «львиной террасе» дворца. 1848
Грозные оскалившиеся львы с лапой на шаре, стоящие на верхней террасе дворца, ведут свой род из античности. Подобную статую льва, созданную в Древнем Риме во II веке до н.э., приобрели в конце 16 века для украшения своей римской виллы могущественные Медичи. Парного льва по образцу античного изваял по заказу Медичи скульптор Фламинио Вакка. В конце 18 века обе статуи были перенесены в Лоджию деи Ланци во Флоренции, где находятся и сейчас.
Мраморные «львы Медичи» на «львиной террасе» дворца. 1848
По своей популярности в мире львы Медичи, возможно, даже превосходят львов Кановы. В одном только Петербурге и окрестностях их насчитывается несколько пар, в том числе знаменитые львы перед особняком Лобанова-Ростовского, описанные Пушкиным в поэме «Медный всадник»: «С подъятой лапой, как живые, стояли львы сторожевые». Мраморные близнецы львов Медичи из Алупки стоят у ротонды Воронцовского дворца в Одессе.
Мраморный «лев Медичи» на львиной террасе дворца. 1848
Авторство средней пары львов, опирающихся на передние лапы, мне не удалось точно определить, но, несомненно, это также вариант популярных в 19 веке львиных статуй для тиражирования. Идея устанавливать на парадной лестнице несколько пар львов тоже не нова: даже в Тунисе, в национальном музее Бардо (бывший дворец) имеется львиная лестница 19 века со всеми тремя знакомыми нам по Воронцовскому дворцу типами львиных фигур.
Проснувшийся лев на львиной террасе дворца. 1848
Зимний сад с экзотическими растениями был непременной принадлежностью английских резиденций 19 века. Иногда это была отдельно стоящая оранжерея, в других случаях под зимний сад отводили коридоры, соединяющие одно крыло здания с другим. Хотя в мягком климате Крыма, в отличие от туманной Англии, потребность в зимнем саду была не столь велика, Блор пошел навстречу требованиям времени и устроил зимний сад в застекленном коридоре, соединяющем центральный корпус дворца со столовым. Здесь среди зелени размести воронцовскую коллекцию скульптуры. В собрании Воронцовых было довольно много скульптурных работ, но высокоценных произведений в их собрании не имелось, в основном это были хорошие копии античных статуй. Две работы выделяются из общего ряда: трогательная скульптура «Первые шаги» француза Лорана Маркеста и «Девочка» итальянского скульптора Квинтилио Корбеллини (Quintilio Corbellini, 1823-1905).
Квинтилио Корбеллини. «Девочка». Скульптура в Зимнем саду дворца. Вторая пол. 19 в.
Мраморная девочка производит на посетителей дворца неизгладимое впечатление. У статуи проработана каждая деталь: малейшие складочки кожи, след от оспинки на руке, лунки ногтей, каждый волосок причёски и бровей, фактура ткани и кружев, швы, морщинки на платье, которые точно имитируют естественную примятость материала. Блестящие глаза девочки смотрят на нас, она шаловливо улыбается, и, кажется, сейчас вздохнет. Восхищённые статуей зрители бросаются искать информацию о «гениальном» Корбеллини и… не находят почти ничего. Известно, что скульптор был уроженцем Ломбардии, работал в Милане, много выставлялся и успешно продавал свои работы. Его произведения в мраморе, бронзе и терракоте, в том числе и копии «Девочки» разного размера, иногда появляются на аукционах и ценятся среди коллекционеров, но стоимость их не баснословна.
Квинтилио Корбеллини. «Девочка». Фрагмент.
Корбеллини был одним из многих итальянских скульпторов второй половины 19 века, которые безупречно владели мастерством тончайшей обработки мрамора в сугубо реалистической и даже натуралистической манере. Особенно расцвело это направление в Милане. Выставка 2017 года «100 лет скульптуры Милана, 1815 – 1915» давала представление о том, как много было в Италии подобных скульпторов, с какой ювелирной точностью они работали. (Кстати, на миланской выставке была представлена изящная статуя купальщицы, выполненная Корбеллини). Эти мастера, которых в шутку называют «пигмалионами» (намекая на миф о ваятеле, влюбившемся в созданную им статую, неотличимую от живой девушки), были несколько измельчавшими, но виртуозными последователями великого скульптора эпохи барокко Лоренцо Бернини (1598-1680), который, как он сам с гордостью заявил, «победил мрамор и сделал его пластичным, как воск». Для «пигмалионов» не было предмета, неподвластного их резцу. Например, они очень убедительно изображали прозрачные ткани, сквозь которые непостижимым образом просвечивают лицо и очертания тела. К этой плеяде искусных мастеров декоративной скульптуры принадлежал и Квинтилио Корбеллини. Сколько бы строгий голос искусствоведа не твердил, что это не высокое искусство, но всего лишь высокое ремесло, грациозная девочка в зимнем саду Воронцовского дворца не может не очаровать нас.
Мраморный фонтан «Раковины» в Нижнем парке
Нам осталось рассказать о судьбе дворца. Долго пожить в Алупке Михаилу Семеновичу не удалось: в 1844 году, еще до окончательного воплощения алупкинского проекта, он был назначен на Кавка. Во дворце поселилась с детьми его дочь, графиня Софья Михайловна. После смерти Михаила Семеновича в 1856 году, дворец по праву майората перешел к его единственному сыну — Семену Михайловичу. В 1882 году его вдова, Мария Васильевна Воронцова, уехала за границу и вывезла из дворца многие ценности. Детей у нее не было, дворец был заброшен и пришел в упадок. В 1904 году у дворца появились новые хозяева — родственники по линии Воронцовых-Дашковых. Графиня Елизавета Андреевна Воронцова-Дашкова сдала земли под санатории и пансионы и построила на территории имения более 120 дач. При Советской власти Воронцовский дворец был национализирован и в 1921 году открылся как музей.
В феврале 1945 года на время исторической Ялтинской конференции Алупкинский дворец стал резиденцией английской делегации. В парадной столовой дворца состоялись встречи глав союзных держав — Сталина, Черчилля и Рузвельта. Вот что писал Уинстон Черчилль о своем пребывании в Алупке: «Нас окружал удивительный ландшафт. За виллой, построенной в полуготическом, полумавританском стиле, возвышались горы, покрытые снегом, с самой высокой вершиной в Крыму. Перед нами раскинулось огромное Черное море, суровое, но все же приятное и теплое даже в это время года. Высеченные из камня белые львы охраняли вход в дом, а внутренний двор напоминал парк с субтропическими растениями и кипарисами».
С 1945 по 1955 годы дворец был государственной дачей НКВД. В 1956 году здесь открылся Крымский государственный музей изобразительного искусства, с 1990 года — Алупкинский дворцово-парковый музей-заповедник. Воронцовский дворец не мог не привлекать кинематографистов. Здесь снимались эпизоды из любимых многими советских фильмов: «Алые паруса» (1961), «Гамлет» (1964), «Печки-лавочки» (1972), «Небесные ласточки» (1976), «Академия пана Кляксы» (1983), «После дождичка в четверг» (1985), «Десять негритят» (1987), «Асса» ( 1987) и других.
Все слайды сделаны моим отцом Анатолием Сиротой ( turnepsik ) в 1966 году фотоаппаратом «Киев» на цветной обращаемой пленке, производство ГДР, проявлены самостоятельно в домашних условиях. Слайды отсканированы мною в 2020 году на слайд-сканере Plustek OpticFilm 7600i.