девичье поле 1612 год
Битва на Девичьем поле
Московская битва стала одним из знаменательных эпизодов Смутного времени.
В результате сражения польско-литовские войска были разбиты Вторым народным ополчением, что повлекло за собой последующий окончательный разгром поляков. «Поляки понесли такую значительную потерю, что её ничем уже нельзя было вознаградить. Колесо фортуны повернулось — надежда завладеть целым Московским государством рушилась невозвратно», — писал польский историк XVII века Станислав Кобержицкий.
В стенах Кремля и Китай-города находился заблокированный польско-литовский гарнизон численностью около трех тысяч человек, на помощь которому и стремилось прийти войско под предводительством Яна Карла Ходкевича, великого гетмана литовского. По подсчетам историка Г. Н. Бибикова, численность его войск достигала 12 тысяч человек, при том что русских воинов в совокупности было не более 8 — 10 тысяч.
По качеству вооружения армия интервентов также превосходила русские войска. «Все выехаша окованы збруями, яко вода колебашеся и шеломы на глав их… яко прекрасная заря светящеся, блистание сабель их яко молния, ино и копей их вознятия, яко великий лес дубравный, вкупе ж… и смотрети страшно», — будто бы с придыханием описывал польское войско автор Филаретовой рукописи. Казакам же, выступавшим на стороне ополченцев, была уготована менее лестная характеристика: «в единых срачицах и без порток, токмо едину пищаль да пороховницу у себя имуще». Этим же пан Будило пытался поддеть Дмитрия Пожарского, главного воеводу нижегородского ополчения, которому писал: «Лучше ты, Пожарский, отпусти к сохам своих людей».
Яркими фигурами командного состава были Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин, Иван Хованский и Дмитрий Лопата-Пожарский с русской стороны; сам Ходкевич, Александр Зборовский, Николай Струсь и Иосиф Будило — с польско-литовской. Впрочем, далеко не все военачальники отличались особенными талантами и достаточным опытом — это касается как одной, так и другой стороны.
Битва князя Пожарского с гетманом Ходкевичем под Москвой. Источник: wikipedia.org
Если же говорить о силе боевого духа воинов, то в этом вопросе, очевидно, перевес должен был быть на стороне ополченцев. По мысли уже упомянутого Г. Н. Бибикова, ими руководило желание пресечь посягательства интервентов на Москву. Многочисленными наемниками же, выступавшими на стороне противников, двигало стремление разжиться разнообразными ценностями, которых, впрочем, в и без того разграбленной Москве не могло быть слишком уж много.
21 (31) августа 1612 года войска Ходкевича подошли к Москве — ополченцы оказались там днем ранее. Согласно плану гетмана, необходимо было прорвать оборону в западной части города. После этого коротким путем к стенам Кремля мог бы проехать обоз с припасами, в которых нуждались их осажденные соратники.
Наступление было решено начинать на следующее утро. Войска Ходкевича преодолели Москву-реку и заняли позиции у Новодевичьего монастыря. План Гетмана был хорош всем — кроме того, что о нем прекрасно знал Пожарский. Князь предпочел атаковать первым, чем несколько дезориентировал противника. Бои велись в течение всего дня, причем интересно, что князь Дмитрий Трубецкой, формально поддерживающий ополченцев, на деле оставался в стороне. «Богаты пришли из Ярославля и одни могут отбиться от гетмана», — такой позиции придерживался князь и его войска.
Э. Лисснер. Изгнание поляков из Кремля. Источник: wikipedia.org
К вечеру того же дня Ходкевич был вынужден отступить, причем его потери оказались значительными. В ночь с 22 на 23 августа нескольким сотням гайдуков удалось прорваться в Кремль — эта возможность представилась им из-за предательства дворянина Григория Орлова. Впрочем, положение дел это не только не улучшило, но скорее даже усугубило: число осажденных, нуждающихся в провизии и питьевой воде, увеличилось.
24 августа состоялась столкновение, решившее исход сражения. Поначалу интервентам удавалось действовать уверенно и даже на некоторое время частично овладеть полем битвы, однако когда боевые действия переместились на городские территории, полякам становилось сложнее из-за неровной территории, на которой они ориентировались с трудом. Несмотря на то, что Ходкевич на сей раз проявил себя как талантливый полководец, ко второй половине дня инициатива со стороны поляков начала угасать. Их ряды охватила паника. Ополченцы же «всею силою стали налегать на табор гетмана». Все это привело к отступлению интервентов и безоговорочной победе русских войск. Эта победа повлекла за собой и падение поляков внутри Кремля.
Как польская армия гетмана Ходкевича потерпела поражение под Москвой
Польское командование отметило бездействие Трубецкого в день решающей битвы, а также сравнительную слабость русских укреплений на этом направлении. Тут дорогу через пожарище перекрывали два казачьих острожка. Один с внешней стороны — у Серпуховских ворот, возле церкви Св. Климента, другой — с внутренней, у церкви Св. Георгия. Ночью изменник дворянин Орлов, получивший от Сигизмунда III за донос на князя Пожарского документ на право владения его имением, провел 600 гайдуков с небольшим обозом через посты. Они незаметно прошли по правому берегу реки через государев сад, перебрались по бревенчатому Замоскворецкому мосту и пробрались в Кремль, передав продовольствие осажденным. На обратном пути гайдуки, воспользовавшись беспечностью казаков Трубецкого, захватили острожек и церковь Георгия и укрепились там.
Пожарский, видимо, догадываясь о планах противника, тоже перегруппировал силы. Он с Мининым и воеводами перешел к церкви Ильи Обыденного на Остоженке. Главные силы ополчения были переведены к берегу Москвы-реки, чтобы прикрывать прежнее направление и одновременно иметь возможность подать помощь за реку. Сюда же были оттянуты от Петровских, Тверских и Никитских ворот отряды Дмитриева и Лопаты-Пожарского. Примерно треть своего войска (пехоту, конницу и две пушки) Пожарский переправил на правый берег реки, чтобы стать на направлении вероятного наступления противника.
От Донского монастыря Ходкевич направлял свежие подкрепления, пытаясь переломить сражение в свою пользу. В результате вскоре практически все силы Ходкевича были втянуты в сражение. Конные сотни Второго ополчения в течение пяти часов сдерживали наступление польской армии. Наконец, они не выдержали и подались назад. Некоторые русские сотни были «втоптаны» в землю. Отступление конных сотен было беспорядочным, дворяне вплавь пытались перебраться на другой берег. Князь Пожарский лично покинул свой штаб и попытался остановить бегство. Это не удалось, и вскоре вся конница ушла на другой берег Москвы-реки. Одновременно центру и правому флангу гетманской армии удалось оттеснить людей Трубецкого. Венгерская пехота прорвалась у Серпуховских ворот. Польские войска отбросили ополченцев и казаков к валу Земляного города.
В стане русских возникло замешательство. Значительная часть оттесненных с валов Земляного города русских ополченцев закрепилась в развалинах сожженного города. Ратники укрепились как смогли и стали ждать дальнейшего наступления противника. Русская пехота, засев в ямах и городских развалинах, сумела замедлить наступление противника. Польские всадники среди развалин сожженного города не могли действовать с должной эффективностью. Воевода же Дмитрий Пожарский в ходе сражения спешил часть конников-ополченцев, благодаря чему создал в нужном месте перевес пехоты. Кроме того, маневренность польских войск сковывал огромный обоз, преждевременно введенный Ходкевичем на отвоеванную часть Замоскворечья.
Однако польские войска смогли добиться ещё одного успеха. Чтобы пробиться к Кремлю, гетману Ходкевичу нужно было взять казачий острожек у церкви святого Климента. Венгерская пехота и казаки Зборовского, которые теперь составляли авангард польской армии, от Серпуховских ворот прорвались в глубь Замоскворечья и захватили Климентьевский острог, перебили и разогнали всех его защитников. В захвате острога участвовал и гарнизон Кремля, который сделал вылазку для поддержки наступления. Таким образом, передовые отряды противника прорвались к самому Кремлю. Польский обоз с продовольствием дошел до церкви Екатерины и расположился в конце Ордынки. Однако, несмотря на успех во время первого этапа битвы, поляки не смогли закрепить свой успех. Войско Ходкевича было уже утомлено яростным сражением и утратило ударную мощь. Войска растянулись, действия сковывал большой обоз, ощущалась нехватка пехоты, которая была необходима для действий внутри большого города.
Тем временем казаки Трубецкого совершили удачную контратаку. Келарь Троице-Сергиевого монастыря Авраамий Палицын, пришедший с ополчением в Москву, отправился к казакам Трубецкого, отступавшим от острога, и обещал им выплатить жалование из монастырской казны. Как вспоминал Авраамий Палицын, казаки «убо которые от Климента святаго из острожка выбегли, и озревшися на острог святаго Климента, видеша на церкви литовские знамена… зелоумилишася и воздохнувше и прослезившеся к Богу, — мало бе их числом, — и тако возвращщеся и устремишася единодушно ко острогу приступили, и вземше его, литовских людей всех острию меча предаша и запасы их поимаша. Прочие же литовские люди устрашишася зело и вспять возвратишася: овии во град Москву, инии же к гетману своему; казаки же гоняще и побивающе их…».
Таким образом, казаки решительным приступом отбили Климентовский острожек. Бой за опорный пункт был кровопролитный. Обе стороны не брали пленных. Казаки мстили за своих убитых. В этой схватке противник потерял убитыми только 700 человек. Преследуя по Пятницкой улице уцелевших солдат Ходкевича, ополченцы и казаки с налета ворвались во второй острожек на Ендове. Здесь вместе с пехотинцами Неверовского было около тысячи интервентов. Противник не выдержал и побежал. Половине из них удалось спастись бегством в Кремль по Москворецкому мосту. В результате польское войско потеряла лучшую свою пехоту, которой и так было мало. Но и казаки после своей героической атаки смутились, стали укорять бежавших с поля боя дворян и покидать позиции.
В сражении наступила пауза. Гетман Ходкевич старался перегруппировать свои войска и снова начать наступление. Он ждал вылазки гарнизона, но Струсь и Будила понесли такие потери накануне, что уже не решили атаковать. Воспользовавшись этим, князь Пожарский и Минин стали собирать и вдохновлять войска и решили перехватить инициативу, организовать общую контратаку и разгромить противника. Ближайшая задача заключалась в том, чтобы перегруппировать и сосредоточить силы на направлении главного удара. Пожарский и Минин обратились за помощью к келарю Троице-Сергиевой лавры Авраамию Палицину, который был посредником между «таборами» и ополчением. Они уговорили его пойти к казакам и вновь поднять их в наступление. Кроме того, есть сведения, что в переговорах с казаками участвовал и Минин, призывавший казаков сражаться до победного конца. Уговорами и проповедью Палицыну удалось восстановить моральный дух казаков, которые поклялись друг другу сражаться не щадя жизней. Большинство казаков потребовали от Трубецкого переправить свое войско в Замоскворечье, заявляя: «Пойдем и не воротимся назад, пока не истребим вконец врагов». В результате войско Трубецкого повернуло назад на «ляхов» и, соединившись с продолжавшими держать оборону ополченцами. Оборонительная линия была восстановлена. Одновременно Пожарский и Минин смогли привести в порядок ранее отступившие конные сотни ополчения, собрав их против Крымского двора.
Польское войско не выдержало столь решительного и единого удара русских и побежало. Деревянный город был очищен от противника. Огромный обоз с продовольствием для гарнизона Кремля, стоявший в районе Ордынки, был окружен, а защитники его полностью уничтожены. В руки победителей попали богатые трофеи, артиллерия, польские знамена и шатры. В результате общей контратаки противник был опрокинут по всему фронту. Гетман Ходкевич стал спешно отводить свое войско из района Земляного вала. Его разгром завершила русская конница, которую воеводы Пожарский и Трубецкой бросили на преследование противника. Сотни поляков были убиты, много панов было захвачено в плен.
Польская армия была разбита и, понеся большие потери (из польской кавалерии у Ходкевича осталось не более 400 человек), гетманские отряды в беспорядке отступили к Донскому монастырю, где простояли «в страхе всю ночь». Ополченцы хотели преследовать врага, но воеводы проявили осторожность и сдержали наиболее горячие головы, заявив, что «не бывает на один день две радости». Для устрашения отступающего противника стрельцам, пушкарям и казакам было приказано вести беспрерывную стрельбу. Два часа они палили так, что, по словам летописца, не было слышно, кто что говорил.
Польская армия утратила ударную мощь и уже не могла продолжить бой. На рассвете 25 августа (4 сентября) гетман Ходкевич со своим сильно поредевшим войском «с великим срамом» побежал через Воробьевы горы к Можайску и далее через Вязьму в пределы Речи Посполитой. По дороге запорожские казаки бросили его, предпочитая промышлять самостоятельно.
Бои 22—24 августа показали, что ни Второе земское ополчение, ни казаки подмосковных «таборов» самостоятельно, только своими силами противника разбить бы не смогли. Несмотря на тяжелое поражение гетмана Ходкевича, поляки имели на Русской земле довольно-таки крупные воинские силы. Ещё сидел за крепкими кремлевскими стенами польский гарнизон, бродили по стране многочисленные отряды польских авантюристов и разбойников. Поэтому вопрос об объединении разрозненных патриотических сил Второго земского ополчения и казачьих «таборов» оставался насущным. Совместное сражение сплотило ополченцев, обе рати объединили силы, и во главе их встал новый триумвират — Трубецкой, Пожарский и Минин (при номинальном главнокомандовании Трубецкого).
Автор: Самсонов Александр Статьи из этой серии: Смута
«Стояти под Москвою. и битись до смерти». Битва за русскую столицу
1-3 сентября 1612 года состоялось решающее сражение за Москву. Ратники Второго ополчения во главе с князем Дмитрием Пожарским выдержали натиск польского войска гетмана Яна Ходкевича, которые пыталось соединиться с польским гарнизоном в Кремле. После упорной битвы польским войскам пришлось отступить. Поражение гетмана Ходкевича на подступах к Москве предопределило падение польского гарнизона Кремля и освобождение Москвы от интервентов.
Подготовка к битве. Силы сторон
Главные силы князя Пожарского с обозами и артиллерией достигли столицы 20 августа 1612 года. Главными воеводами Второго ополчения были князь Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин, князь Иван Андреевич Хованский-Большой и князь Дмитрий Пожарский-Лопата. Во время похода к ополчению не раз приезжали казаки из подмосковных «таборов» разведать, не затевается ли что-нибудь против них. Но Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин принимали их неизменно приветливо, одаривали деньгами и сукнами и отпускали назад под Москву. Пожарский с Мининым, после ухода Заруцкого, хотели договориться с подмосковными «таборами» о совместных действиях. Провели переговоры с Трубецким, но общий язык найти не удалось.
Трубецкой предлагал разместиться все силы в своем, уже готовом лагере у Крымского двора (около Крымского моста). Казаки провели под Москвой больше года и успели укрепить свой Яузский острог высокими валами, в их лагере было много пустых строений и землянок. Но там царил дух казачьей вольницы, грозивший подорвать дисциплину и порядок Второго ополчения. Кроме того, земская рать, по местническим порядкам должна была подчиниться Трубецкому — он был хоть и тушинским, но боярином, а Пожарский — лишь стольником. Также лагерь казаков стоял с востока от Москвы, а противник ожидался с запада. Пожарский решился на открытый бой с противником. Таким образом, Пожарский с Мининым от приглашения объединить войска отказались, встали отдельно, на западе, у Арбатских ворот. Тем самым войску Ходкевича перекрывался основной путь в Кремль.
Успели вовремя. Так как почти одновременно к Москве подошли польские войска. На Москву для захвата трона выступил король Сигизмунд II и королевич Владислав с канцлером Сапегой. Но большую армию король сформировать не смог, у него было лишь 4 тыс. солдат, и он двигался медленно, с остановками, сзывая шляхту. Однако гетман Ян Ходкевич был уже на подступах к русской столице. Он собрал большой обоз припасов и получил сильные подкрепления — литовскую конницу, отряды Корецкого, Неверовского, Млоцкого, Граевского, Величинского, также примкнули 8 тыс. запорожцев Наливайко, Зборовского и Ширяя. Гетман литовский учел опыт предыдущих боев и постарался укрепить свою армию пехотой. Король прислал ему в подкрепление полторы тысячи пехотинцев, многие из которых участвовали в осаде Смоленска. В целом польское войско насчитывало 12-14 тыс. бойцов, не считая слуг, плюс гарнизон Москвы в 3-3,5 тыс. человек. Струсь и Будила должны были ударить в тыл русской армии, когда атакует Ходкевич.
В результате основную часть польской армии составляла конница: казаки (запорожцы и «черкасы»), конные польские шляхетские отряды и венгерская кавалерия. Пехоты у Ходкевича было сравнительно немного, и состояла она из наемников: немцев, поляков, венгров и других. Личная дружина Ходкевича насчитывала 2 тысячи воинов. И наемная королевская пехота, и шляхетская конница имели хорошее вооружение: ружья, сабли, копья, стальные доспехи. Это было профессиональное войско, которое умело сражаться регулярным строем.
Гетман великий литовский Ян Кароль Ходкевич
Таким образом, Пожарский опередил врага всего на день, у него успело подойти около 10 тыс. ратников, да у Трубецкого осталось 3-4 тыс. бойцов (по другим данным — около 8 тыс. бойцов у Пожарского и 2,5 тыс. человек у Трубецкого). Ополчение заняло Арбатские ворота и весь район между Арбатскими и Чертольскими воротами. Пожарский расположил свои дружины у стен Белого города по Земляному валу, господствовавшему над близлежащей местностью. На левом фланге, который у Чертольских ворот и у Алексеевской башни примыкал непосредственно к Москве-реке, расположился отряд под начальством князя Туренина. Правый фланг земской рати прикрывал отряд Дмитриева и Левашова, укрепившийся у Петровских ворот. Тверские ворота прикрывал отряд князя Лопаты-Пожарского.
Поэтому русское командование придерживалось оборонительной тактики. Пожарский приказал сооружать земляные укрепления, рыть окопы для размещения стрельцов с «огненным боем». Часть стрельцов была расположена на стенах Белого города. До глубокой ночи ополченцы, в основном «даточные люди» (военнообязанные крестьяне), сооружали деревянный острожек и рыли вокруг него глубокий ров. Множество москвичей помогали ратникам.
Русские войска заняли сильные позиции, которые опирались на каменные стены Белого города, где были установлены пушки, и шли по Земляному валу, который господствовал над всей низиной, тянувшейся по направлению к Воробьевым горам. Пожарский, как главнокомандующий, предвидел, что противник поведет наступление от Новодевичьего монастыря на Белый город, чтобы затем прорваться в Кремль. Поэтому на этом направлении князь Дмитрий сосредоточил свои главные силы и постарался как можно лучше укрепиться.
Хотя Пожарскому и Трубецкому не удалось договориться об объединении сил, однако предводители двух ратей смогли согласовать оборонительные действия. Пожарский дал Трубецкому в помощь по его просьбе пять отборных конных сотен. За это боярин-воевода обязался оборонять Замоскворечье. Казаки подмосковных полков располагалась к юго-востоку от Белого города, имея главные силы в укрепленных «таборах» у Яузских ворот и на Воронцовском поле. Было согласовано, что Трубецкой ударит во фланг и в тыл войска Ходкевича с правого берега Москвы-реки из Замоскворечья. Связующим звеном между казачьими полками и Вторым земским ополчением стал отряд Туренина.
В Замоскворечье казаки оборудовали два опорных пункта — острожка. Первый из них находился около церкви Климента (Климентьевская церковь) в конце Пятницкой улицы. Через нее шла большая торговая дорога на Рязань. После пожара здесь остались лишь развалины, в которых ютились вернувшиеся в город москвичи. Другой острожек был сооружен вблизи Москворецкого моста, против Китай-города, около пятиглавой церкви Георгия. В обоих острожках находились казачьи гарнизоны на случай нападения врага.
Князь Пожарский во главе ополчения. Хромолитография по картине Т. Крылова. 1910 г.
Утром 21 (31) августа Ходкевич подошел к Поклонной горе, в семи верстах от Москвы. К вечеру всё его войско расположились здесь лагерем. Приближение Ходкевича с войском в Кремле заметили с колокольни Ивана Великого. Осажденные обрадовались: появилась надежда на скорое освобождение и на избавление от голодной смерти. Струсь и Будила привели свои полки в боевую готовность. Лазутчики Ходкевича сумели в тот же день проникнуть за крепостные стены и сообщить Струсю план гетмана на предстоящее сражение. Предполагалось, что, в то время как войска Ходкевича атакуют земское ополчение, осажденные должны выйти из-за крепостных стен и ударить в тыл русских.
Гетман Ходкевич, как и предполагалось русским командованием, решил прорываться в Кремль по Смоленской дороге в направлении Чертольских и Арбатских ворот. Поэтому навстречу противнику, к Новодевичьему монастырю, командование ополчения заблаговременно выслало конницу, а пехота изготовилась к бою на валу Деревянного города. Были усилены и сторожи, наблюдавшие за западным фасом Кремлевской стены. Часть стрельцов и пушек Пожарский оставил против возможных вылазок осажденных поляков. Казаки Трубецкого выступили к Крымскому двору, расположенному недалеко от Калужских ворот, с целью закрыть путь врагу в Замоскворечье. Посланные вечером в помощь Трубецкому пять конных сотен ополченцев заняли позицию на правом берегу Москвы-реки южнее Крымского двора.
К утру 22 августа (1 сентября) войско гетмана Ходкевича перешло Москву-реку у Новодевичьего монастыря и изготовилось к бою. Сражение завязали конные сотни. Бой шёл с первого по седьмой час дня. Имея значительное превосходство в коннице, Ходкевич бросил свои отряды против сотен русских, изготовившихся к бою в районе Девичьего поля. Польским тяжеловооруженным гусарам противостояла хуже вооруженные, но более подвижные русские всадники. Бой сразу принял упорный характер. Противники попеременно теснили друг друга. Атаки производились то одной, то другой стороной и долгое время не давали результата. Тогда гетман Ходкевич в поддержку кавалерии ввел в бой часть своей пехоты. Левый фланг русской армии дрогнул. «Етману же наступающу всеми людьми, князю же Дмитрию и всем воеводам, кои с ним пришли с ратными людьми, не могущу противу етмана стояти конными людьми и повеле всей рати сойти с коней».
Войска Ходкевича продолжали теснить отряды Пожарского, грозя опрокинуть их в Москву-реку, а Трубецкой на помощь не шел. Некоторые казаки, обозленные нежеланием ополчения стать вместе с ними в «таборах», говорили: «Богаты пришли из Ярославля и одни могут отбиться от гетмана». Во второй половине дня пять сотен, которые были приданы к войскам Трубецкого князем Пожарским, не ожидая приказа, бросились через реку в бой. За ними последовали со своими отрядами атаманы Афанасий Коломна, Дружина Романов, Филат Можанов и Макар Козлов. Перед выступлением они заявили Трубецкому, что «в вашей нелюбви Московскому государству и ратным людям пагуба только чинится. Почему не помогаешь погибающим?» И четыре казачьих атамана со своими отрядами самовольно отделились от Трубецкого и, форсировав реку, присоединились к Пожарскому. С помощью прибывшего свежего подкрепления, натиск польских войск удалось остановить. В итоге гетман Ходкевич отступил за Москву-реку на Воробьевы горы, понеся большие потери. Поляки оставили на поле боя свыше тысячи убитых. Еще больше было раненых.
Автор: Самсонов Александр Статьи из этой серии: Смута
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
4 ноября 1612 года был освобожден от поляков Китай-город, а польско-литовские интервенты, за два года до этого на легальных основаниях пришедшие в Москву, были вынуждены укрыться в Кремле, обрекая себя на голод и поражение.
Так почему же поляки не смогли удержать Москву в 1612 году?
Одной из коренных проблем поляков в истории интервенции стала их абсолютная неспособность договариваться и принимать слаженные, выгодные для всех сторон решения. Всё началось с того, что гетман Жолкевский, чьи войска стояли под Москвой с августа 1610 года, был против того, чтобы идти в Москву. Он прекрасно понимал, что содержание огромной массы людей может привести к банальной нехватке ресурсов, но давление со стороны ротмистров полка Зборовского, которые угрожали отказом от службы, а также нажим Сигизмунда III пересилили его опасения. Позже, когда Жолкевский уходил из Москвы для переговоров с Сигизмундом, он оставил в городе гарнизон под началом референдария литовского Александра Гонсевского. Ни к чему хорошему для поляков это не привело: с Сигизмундом Жолкевский так и не договорился, а в Москве вспыхнуло восстание.
Восстание 1611 года
Александр Гонсевский правил в Москве, что называется, «твердой рукой», но твердости в его управлении было очевидно больше, чем мудрости. Желая упредить беспорядки, которые могли возникнуть из-за распространения вести о Первом ополчении, Гонсевский спровоцировал столкновения в Москве, которые привели к ожесточённым боям, тотальному усмирению населения. По некоторым данным погибло до 7 тыс. москвичей. Погорела большая часть Москвы, сгорели Белый и Земляной города. Передовые отряды ополчения, возглавляемые Пожарским, Батурлиным и Колтовским заставили поляков отступить. Не придумав ничего более убедительного, поляки начали жечь Москву. Специальные отряды поджигали город с разных сторон, многие церкви были разграблены и разрушены. Поляки оказались запертыми в Кремле.
Огромные проблемы возникли у поляков из-за отсутствия налаженной системы снабжения. В вооружённых силах Речи Посполитой ещё не было централизованной квартирмейстерской службы. Ни на уровне хоругви, ни тем более полка, не было человека, ответственного за снабжение данного подразделения продовольствием. Это вызывало не просто неприятности, а стало настоящей трагедией польских войск, особенно после того, как они оказались в осажденном Кремле. В конечном итоге, именно проблема с логистикой, с невозможностью доставить польским войскам провизию, стала решающим фактором.
Страшной страницей в истории польско-литовской интервенции стал голод 1612 года. Жуткие подробности его пересказывать смысла нет. Достаточно сказать о том, что вовсю процветало людоедство. Установился даже своеобразный прейскурант на те или иные части тел. Во второй половине октября голод, дезертирство и упадок дисциплины достигли апогея. Из-за рыскающих банд людоедов передвижение по улицам Кремля и Китай-города после наступления темноты было крайне рискованным. Интересной подробностью, характеризующей уровень голода осажденных поляков, является версия о том, что библиотека Ивана Грозного, «либерия», которую до сих пор не могут найти, была съедена как раз во время осады Кремля.
Знали бы поляки, заточенные в Кремле, что вместе с ними осаду переживает будущий русский царь, первый из династии Романовых… История России могла пойти совсем по другому пути, если бы в те дни всё сложилось немного по-другому. Подожди поляки ещё неделю, дойди обозы с провизией, или вдруг, по какой-то причине не переживи осаду Михаил Фёдорович…
Несмотря на обещание о помиловании, большая часть польского гарнизона была перебита казаками прямо во время сдачи. 9 ноября Пожарский и дворяне начали отправлять группы пленников по городам в провинции. Там, однако, их ожидала трагическая судьба. Прибывших поляков попросту истребляли. Удалось уберечься только самым «полезным» пленникам, которые могли быть полезны. Только в 1619 году, согласно Деулинскому перемирию, произошёл размен пленными.