Что значит старый порядок во франции

Старый порядок

Французская революция останется лишь темным местом для тех, кто не захочет видеть ничего, кроме неё; свет, способный её прояснить, надо искать во времени, которое ей предшествовало. Без четкого представления о старом обществе, его законах, его пороках, его убожестве и величии, никогда не станет понятно, что же делали французы в течение шестидесяти лет, последовавших за его падением… А. Токвиль [2]

Содержание

Общая характеристика

Характерной чертой Старого порядка являлась сословность. Всё французское общество делилось на три сословия — католическое духовенство, дворянство и т. н. третье сословие. В политической сфере делался упор на божественное право королей править своими подданными. Абсолютный монарх (самым знаменитым из которых был «Король-Солнце», Людовик XIV) обладал неограниченной властью.

Старый порядок соответствовал нескольким историческим периодам в истории Франции. Окончательно сложившись к концу эпохи сословной монархии, он в основном существовал в течение эпохи Ришельё и французского абсолютизма. Период до заключения Утрехтского мира (1714), пока могущество Франции шло вверх, принято называть великим веком (Grand Siècle), а последующее время — веком галантным. После революционных потрясений многие французы с ностальгией вспоминали «старые порядки». Талейран как-то заметил, что не жившие при старом режиме не могут знать, что такое сладость бытия.

Государственное устройство

Многие черты государственного устройства Франции имели внешнее сходство с другими европейскими странами. Во главе государства стоял король, которому подчинялись министры; в провинциях существовали губернаторы и парламенты, в городах — местные муниципальные органы. Однако были и важные отличия, делавшие Францию непохожей на её соседей.

Социальная структура

Первое и второе сословия

Одновременно с продажей государственных должностей во Франции широко распространилась и практика продажи дворянских титулов. Этим широко пользовались нувориши из третьего сословия, которые через данный механизм превращались в дворян. Новый слой дворянства, образовавшийся посредством покупки титулов, называли «дворянство мантии» (noblesse de robe), в то время как старую потомственную аристократию называли «дворянством шпаги» (noblesse d’épée).

Третье сословие

Самым тяжелым было положение крестьян, которые несли основное бремя налогов и сборов, страдали от произвола помещиков и бюрократии и не имели никаких политических прав. По оценкам, совокупное налоговое бремя крестьян по отношению к помещикам, государству и церкви (налоги, арендная плата, десятина и т. д.) составляло в среднем 30-40 % от валового урожая [19] (или порядка 45-50 % от нетто-урожая, за вычетом семенного фонда). Помимо этого, крестьян часто привлекали к принудительным неоплачиваемым работам на государство (строительство дорог и т. д.) и на помещиков.

Аграрные отношения

На большей части французской территории существовало крупное помещичье землевладение наряду с мелким крестьянским землевладением. Большинство крестьян владели собственными маленькими участками земли и одновременно арендовали землю у помещиков. Лишь на самом юге (в Лангедоке) господствовали крестьянские хозяйства; крупное помещичье землевладение там было полностью уничтожено в ходе гугенотской революции XVI века.

Сельское хозяйство велось патриархальными методами, урожайность была низкой. Вплоть до середины XVIII века во Франции практически не было инноваций в сельском хозяйстве, в то время как в соседней Англии они внедрялись уже в течение нескольких столетий.

Торговля и финансы

Понять основные черты Старого порядка можно лишь в том случае, если мы забудем утилитарные понятия, введенные в XX веке; почти ничто в этих чертах не может нам показаться разумным или логичным. П.Губер [36]

Развитие общества и общественные институты

Законы были сложны и запутаны, их выполнение отнюдь не было обязательным, а из любого закона было множество исключений. «Часто жалуются, что французы презирают закон; увы! Когда бы они смогли научиться уважать его? Можно сказать, что у людей старого порядка то место, которое в человеческом уме должно занимать понятие закона, пустовало» [39]

Одним из первых деяний французской революции, — писал А.Токвиль, — было покушение на Церковь, а среди порожденных ею страстей безбожие зажглось первым и угасло последним. …такую ожесточенную ненависть христианство разожгло не как религиозное учение, а как политический институт; не потому что священники брались улаживать дела мира иного, но потому что в мире этом они были собственниками, сеньорами, сборщиками десятины, администраторами; не потому что Церковь не могла занять место в новом обществе, которое собирались основать, но потому что она уже занимала самое привилегированное и самое сильное место в том старом обществе, которое собирались обратить во прах. [41]

Французский язык эпохи дореволюционной Франции значительно отличался от современного, поскольку французские революционеры, как затем и советские в России, приступили к активному постреволюционному языковому строительству, так как считали, что моду французской речи до революции задавали королевские придворные. Королевский французский внезапно стал восприниматься как вычурный и помпезный. Ряд языковых норм, в том числе фонетических, подвергся ревизии. К примеру буквосочетание «oi» до революции при дворе произносившееся как [we], было изменено на [wa], считавшееся до этого просторечием. Ряд старофранцузских лексем окончательно канули в прошлое. Тем не менее, поскольку данные изменения во Франции произошли после 1789 года, французский язык в Канаде, которую в 1759 году захватили британцы, не подвергся языковой ревизии и сохранил до настоящего времени, в большей или меньшей степени, черты королевского французского.

Кроме того между разными регионами Франции до 1789 г. существовали большие языковые различия, что объяснялось замкнутостью существования основной массы населения и отсутствием связей между разными регионами. После краха Старого порядка эти языковые различия начали быстро исчезать.

Попытки трансформации Старого порядка во второй половине XVIII в

Успехи Англии и других соседних государств в экономической области вызвали у французских королей Людовика XV и Людовика XVI и их окружения желание начать реформы, которые могли бы способствовать развитию Франции. Попыткам осуществления этих реформ во второй половине XVIII в. способствовало распространение либеральных взглядов в экономической (физиократы) и политической области (энциклопедисты).

В целом тот характер, который приняла в дальнейшем Великая Французская революция, вытекал из необходимости слома Старого порядка и уничтожения его институтов, осознаваемой большинством общества, а также был связан с массовым протестом населения против мер по утверждению нового капиталистического режима, которыми оно было недовольно. В последующие годы это вылилось в ностальгию французов по Старому порядку, которую испытывали не только дворяне, но и, например, крестьяне во время контрреволюционных мятежей в Вандее и других провинциях. Желание вернуть стабильность, царившую при Старом порядке, выразилось в росте монархических настроений, достигших своего пика во Франции накануне прихода к власти Наполеона Бонапарта.

Источник

Старый режим (Франция)

Французская революция останется лишь тёмным местом для тех, кто не захочет видеть ничего, кроме неё; свет, способный её прояснить, надо искать во времени, которое ей предшествовало. Без чёткого представления о старом обществе, его законах, его пороках, его убожестве и величии, никогда не станет понятно, что же делали французы в течение шестидесяти лет, последовавших за его падением… А. Токвиль [2]

Содержание

Общая характеристика

Характерной чертой Старого порядка являлась сословность. Всё французское общество делилось на три сословия — католическое духовенство, дворянство и так называемое третье сословие. В политической сфере делался упор на божественное право королей править своими подданными. Абсолютный монарх (самым знаменитым из которых был «Король-Солнце», Людовик XIV) обладал неограниченной властью.

Старый порядок соответствовал нескольким историческим периодам в истории Франции. Окончательно сложившись к концу эпохи сословной монархии, он в основном существовал в течение эпохи Ришельё и французского абсолютизма. Период до заключения Утрехтского мира (1714), пока могущество Франции шло вверх, принято называть великим веком (Grand Siècle), а последующее время — веком галантным. После революционных потрясений многие французы с ностальгией вспоминали «старые порядки». Талейран как-то заметил, что не жившие при старом режиме не могут знать, что такое сладость бытия.

Государственное устройство

Многие черты государственного устройства Франции имели внешнее сходство с другими европейскими странами. Во главе государства стоял король, которому подчинялись министры; в провинциях существовали губернаторы и парламенты, в городах — местные муниципальные органы. Однако были и важные отличия, делавшие Францию непохожей на её соседей.

Социальная структура

Первое и второе сословия

Одновременно с продажей государственных должностей во Франции широко распространилась и практика продажи дворянских титулов. Этим широко пользовались нувориши из третьего сословия, которые через данный механизм превращались в дворян. Новый слой дворянства, образовавшийся посредством покупки титулов, называли «дворянство мантии» (noblesse de robe), в то время как старую потомственную аристократию называли «дворянством шпаги» (noblesse d’épée).

Третье сословие

Самым тяжёлым было положение крестьян, которые несли основное бремя налогов и сборов, страдали от произвола помещиков и бюрократии и не имели никаких политических прав. По оценкам, совокупное налоговое бремя крестьян по отношению к помещикам, государству и церкви (налоги, арендная плата, десятина и т. д.) составляло в среднем 30—40 % от валового урожая [19] (или порядка 45—50 % от нетто-урожая, за вычетом семенного фонда). Помимо этого, крестьян часто привлекали к принудительным неоплачиваемым работам на государство (строительство дорог и т. д.) и на помещиков.

Аграрные отношения

На большей части французской территории существовало крупное помещичье землевладение наряду с мелким крестьянским землевладением. Большинство крестьян владели собственными маленькими участками земли и одновременно арендовали землю у помещиков. Лишь на самом юге (в Лангедоке) господствовали крестьянские хозяйства; крупное помещичье землевладение там было полностью уничтожено в ходе гугенотской революции XVI века.

Сельское хозяйство велось патриархальными методами, урожайность была низкой. Вплоть до середины XVIII века во Франции практически не было инноваций в сельском хозяйстве, в то время как в соседней Англии они внедрялись уже в течение нескольких столетий.

Торговля и финансы

Понять основные черты Старого порядка можно лишь в том случае, если мы забудем утилитарные понятия, введённые в XX веке; почти ничто в этих чертах не может нам показаться разумным или логичным. П. Губер [36]

Развитие общества и общественные институты

Французский язык эпохи дореволюционной Франции значительно отличался от современного, поскольку французские революционеры, как затем и советские в России, приступили к активному постреволюционному языковому строительству, так как считали, что моду французской речи до революции задавали королевские придворные. Королевский французский внезапно стал восприниматься как вычурный и помпезный. Ряд языковых норм, в том числе фонетических, подвергся ревизии. К примеру буквосочетание «oi» до революции при дворе произносившееся как [we], было изменено на [wa], считавшееся до этого просторечием. Ряд старофранцузских лексем окончательно канули в прошлое. Тем не менее, поскольку данные изменения во Франции произошли после 1789 года, французский язык в Канаде, которую в 1759 году захватили британцы, не подвергся языковой ревизии и сохранил до настоящего времени, в большей или меньшей степени, черты королевского французского.

Кроме того, между разными регионами Франции до 1789 г. существовали большие языковые различия, что объяснялось замкнутостью существования основной массы населения и отсутствием связей между разными регионами. После краха Старого порядка эти языковые различия начали быстро исчезать.

Попытки трансформации Старого порядка во второй половине XVIII века

Успехи Англии и других соседних государств в экономической области вызвали у французских королей Людовика XV и Людовика XVI и их окружения желание начать реформы, которые могли бы способствовать развитию Франции. Попыткам осуществления этих реформ во второй половине XVIII в. способствовало распространение либеральных взглядов в экономической (физиократы) и политической области (энциклопедисты).

В целом тот характер, который приняла в дальнейшем Великая Французская революция, вытекал из необходимости слома Старого порядка и уничтожения его институтов, осознаваемой большинством общества, а также был связан с массовым протестом населения против мер по утверждению нового капиталистического режима, которыми оно было недовольно. В последующие годы это вылилось в ностальгию французов по Старому порядку, которую испытывали не только дворяне, но и, например, крестьяне во время контрреволюционных мятежей в Вандее и других провинциях. Желание вернуть стабильность, царившую при Старом порядке, выразилось в росте монархических настроений, достигших своего пика во Франции накануне прихода к власти Наполеона Бонапарта.

Источник

Старый порядок (Франция)

Французская революция останется лишь тёмным местом для тех, кто не захочет видеть ничего, кроме неё; свет, способный её прояснить, надо искать во времени, которое ей предшествовало. Без чёткого представления о старом обществе, его законах, его пороках, его убожестве и величии, никогда не станет понятно, что же делали французы в течение шестидесяти лет, последовавших за его падением… А. Токвиль [2]

Содержание

Общая характеристика

Характерной чертой Старого порядка являлась сословность. Всё французское общество делилось на три сословия — католическое духовенство, дворянство и так называемое третье сословие. В политической сфере делался упор на божественное право королей править своими подданными. Абсолютный монарх (самым знаменитым из которых был «Король-Солнце», Людовик XIV) обладал неограниченной властью.

Старый порядок соответствовал нескольким историческим периодам в истории Франции. Окончательно сложившись к концу эпохи сословной монархии, он в основном существовал в течение эпохи Ришельё и французского абсолютизма. Период до заключения Утрехтского мира (1714), пока могущество Франции шло вверх, принято называть великим веком (Grand Siècle), а последующее время — веком галантным. После революционных потрясений многие французы с ностальгией вспоминали «старые порядки». Талейран как-то заметил, что не жившие при старом режиме не могут знать, что такое сладость бытия.

Государственное устройство

Многие черты государственного устройства Франции имели внешнее сходство с другими европейскими странами. Во главе государства стоял король, которому подчинялись министры; в провинциях существовали губернаторы и парламенты, в городах — местные муниципальные органы. Однако были и важные отличия, делавшие Францию непохожей на её соседей.

Социальная структура

Первое и второе сословия

Одновременно с продажей государственных должностей во Франции широко распространилась и практика продажи дворянских титулов. Этим широко пользовались нувориши из третьего сословия, которые через данный механизм превращались в дворян. Новый слой дворянства, образовавшийся посредством покупки титулов, называли «дворянство мантии» (noblesse de robe), в то время как старую потомственную аристократию называли «дворянством шпаги» (noblesse d’épée).

Третье сословие

Самым тяжёлым было положение крестьян, которые несли основное бремя налогов и сборов, страдали от произвола помещиков и бюрократии и не имели никаких политических прав. По оценкам, совокупное налоговое бремя крестьян по отношению к помещикам, государству и церкви (налоги, арендная плата, десятина и т. д.) составляло в среднем 30—40 % от валового урожая [19] (или порядка 45—50 % от нетто-урожая, за вычетом семенного фонда). Помимо этого, крестьян часто привлекали к принудительным неоплачиваемым работам на государство (строительство дорог и т. д.) и на помещиков.

Аграрные отношения

На большей части французской территории существовало крупное помещичье землевладение наряду с мелким крестьянским землевладением. Большинство крестьян владели собственными маленькими участками земли и одновременно арендовали землю у помещиков. Лишь на самом юге (в Лангедоке) господствовали крестьянские хозяйства; крупное помещичье землевладение там было полностью уничтожено в ходе гугенотской революции XVI века.

Сельское хозяйство велось патриархальными методами, урожайность была низкой. Вплоть до середины XVIII века во Франции практически не было инноваций в сельском хозяйстве, в то время как в соседней Англии они внедрялись уже в течение нескольких столетий.

Торговля и финансы

Понять основные черты Старого порядка можно лишь в том случае, если мы забудем утилитарные понятия, введённые в XX веке; почти ничто в этих чертах не может нам показаться разумным или логичным. П. Губер [36]

Развитие общества и общественные институты

Французский язык эпохи дореволюционной Франции значительно отличался от современного, поскольку французские революционеры, как затем и советские в России, приступили к активному постреволюционному языковому строительству, так как считали, что моду французской речи до революции задавали королевские придворные. Королевский французский внезапно стал восприниматься как вычурный и помпезный. Ряд языковых норм, в том числе фонетических, подвергся ревизии. К примеру буквосочетание «oi» до революции при дворе произносившееся как [we], было изменено на [wa], считавшееся до этого просторечием. Ряд старофранцузских лексем окончательно канули в прошлое. Тем не менее, поскольку данные изменения во Франции произошли после 1789 года, французский язык в Канаде, которую в 1759 году захватили британцы, не подвергся языковой ревизии и сохранил до настоящего времени, в большей или меньшей степени, черты королевского французского.

Кроме того, между разными регионами Франции до 1789 г. существовали большие языковые различия, что объяснялось замкнутостью существования основной массы населения и отсутствием связей между разными регионами. После краха Старого порядка эти языковые различия начали быстро исчезать.

Попытки трансформации Старого порядка во второй половине XVIII века

Успехи Англии и других соседних государств в экономической области вызвали у французских королей Людовика XV и Людовика XVI и их окружения желание начать реформы, которые могли бы способствовать развитию Франции. Попыткам осуществления этих реформ во второй половине XVIII в. способствовало распространение либеральных взглядов в экономической (физиократы) и политической области (энциклопедисты).

В целом тот характер, который приняла в дальнейшем Великая Французская революция, вытекал из необходимости слома Старого порядка и уничтожения его институтов, осознаваемой большинством общества, а также был связан с массовым протестом населения против мер по утверждению нового капиталистического режима, которыми оно было недовольно. В последующие годы это вылилось в ностальгию французов по Старому порядку, которую испытывали не только дворяне, но и, например, крестьяне во время контрреволюционных мятежей в Вандее и других провинциях. Желание вернуть стабильность, царившую при Старом порядке, выразилось в росте монархических настроений, достигших своего пика во Франции накануне прихода к власти Наполеона Бонапарта.

Источник

СТАРЫЙ ПОРЯДОК ВО ФРАНЦИИ

И ЕГО КРУШЕНИЕ

ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО

ВО ФРАНЦИИ СТАРОГО ПОРЯДКА

Что такое Старый порядок?

Термин «Старый порядок» появился в период Французской революции

XVIII в. Так политики и публицисты того времени определяли существовавший до 1789 г. общественный уклад, противопоставляя его «Новому порядку», созданному Революцией. С XIX в. понятие «Старый порядок» стало применяться историками для обозначения социально-политического устройства Франции XVI-XVIII вв., то есть с начала Нового времени и до Революции. В российской историографии термин получил распространение лишь в последние десятилетия, постепенно вытеснив более привычное для советских историков понятие «феодально-абсолютистский строй», которое с точки зрения современной науки представляется неточным.

Хотя в истории Франции период Старого порядка охватывает целых три века, основные институты и принципы функционирования французского общества и государства оставались достаточно устойчивыми на протяжении всего этого периода. Разумеется, за столь продолжительное время они претерпевали определенные, порою весьма существенные изменения, однако такое развитие носило эволюционный характер и не сопровождалось разрывом преемственности.

Территория К началу XVI в. территория Французского королевства по большей части совпадала с нынешней территорией Франции. Как и сегодня, она простиралась на западе до Атлантического океана, на севере – до Ла-Манша, на юге – до Средиземного моря. Заметные отличия имелись разве что на юго-западе и на востоке, где граница тогда располагалась несколько ближе к сердцу страны, чем теперь. На юго-востоке за пределами Франции тогда еще находилась Наварра, являвшаяся самостоятельным королевством, и Руссильон, принадлежавший Испании. На востоке еще оставались по ту сторону границы такие области нынешней Франции как Савойя и Ницца, тогда земли герцога Савойского, Франш-Конте, Фландрия и Аррас, являвшиеся наследственным владением Габсбургов, а также Эльзас и Лотарингия, входившие в Священную римскую империю.

Еще до окончания Старого порядка все эти земли войдут в состав Французского королевства, кроме Авиньона и графства Венесенн, присоединенных уже во время Революции XVIII в., а также Савойи и Ниццы, которые станут частью Франции в середине XIX столетия.

Причем, огромной даже для XVIII в. цифры в 20 млн. подданных Французское королевство, по мнению исследователей, достигло еще в первой трети XIV в.! Однако в дальнейшем череда военных конфликтов, вызвавших значительную убыль населения, таких, как Столетняя война, Религиозные войны XVI в., Тридцатилетняя война и гражданские усобицы XVII в., войны Людовика XIV – все они, помимо военных потерь, обычно влекли за собой затяжной экономический упадок и вспышки эпидемий, еще больше увеличивавшие смертность – долгое время не позволяла превзойти этот рубеж, что, наконец, произошло уже в первой трети XVIII столетия.

Для быстрого демографического роста в указанный период существовали разные причины, как сугубо национального, так и общеевропейского порядка. К первым отнесем, прежде всего, перемены во внешнеполитическом положении Франции. В тех войнах, которые она вела при Людовике XV и Людовике XVI, основные театры военных действий располагались вне ее территории, и за исключением нескольких быстротечных эпизодов Франции удавалось успешно избегать вторжения в ее пределы неприятельских армий, чреватого опустошениями и эпидемиями.

Из факторов более общего порядка, следует упомянуть климатические изменения. К началу XVIII в. закончился так называемый «малый ледниковый период»: климат в Европе потеплел и стал более благоприятным для земледелия. С ростом объема производства сельскохозяйственной продукции постепенно ушли в прошлое случаи массового голода, вызывавшегося неурожаями и приводившего к повышению смертности на обширных территориях. В XVII в. и даже в самом начале следующего столетия подобные стихийные бедствия еще время от времени имели место, как это было, например, в крайне тяжелом для Франции 1709 году. Однако, хотя неурожайные годы и в дальнейшем сопровождались скачком цен на продовольствие, массового голода страна больше не знала.

В результате демографического бума, которым был отмечен XVIII в., население Франции к концу столетия приблизилось к 30 млн. Сравниться с ней в этом отношении из всех европейских стран могла лишь Российская империя, имевшая несравнимо большую территорию. Она, согласно одним подсчетам, к на исходе столетия догнала Францию по количеству подданных, согласно другим – даже немного опередила ее. Все же остальные ведущие державы Европы находились по числу жителей далеко позади этих двух стран.

За столь огромное в тот период демографическое превосходство Франции над своими соседями некоторые современные историки образно называют ее «европейским Китаем». На протяжении всей эпохи Старого порядка многочисленность населения обеспечивала этой стране очевидные преимущества в экономической и военной областях.

На протяжении всего периода Старого порядка экономика Франции была преимущественно аграрной. В сельской местности проживала бльшая часть населения: примерно 97% в начале рассматриваемого нами периода и приблизительно 85% на его исходе. Однако и эти цифры относительны. За исключением Парижа, где более или менее преобладал собственно урбанистический образ жизни, занятия значительной части населения французских городов оставались тесно связаны с сельским хозяйством. Обычно сразу за стенами города начиналась сплошная полоса садов, огородов и виноградников, принадлежавших его жителям. Здесь производилась значительная часть продовольствия, поступавшего на стол горожан, отсюда же владельцы участков получали существенную, а иногда и основную часть своих доходов.

Да и грань между горожанами и селянами была достаточно подвижной.

Летом те горожане, кто обладал каким-либо владением в сельской местности (а таковых было немало), перебирались жить загород, дабы лично следить за ходом работ на своей земле и заодно наслаждаться общением с природой.

Напротив, зимой значительную часть населения городов составляли крестьяне, пришедшие сюда на заработки.

В сельской местности обитала тогда не только основная масса французов, но и производилась бльшая часть валового национального продукта страны. Помимо собственно продовольствия – главной составляющей потребления и товарооборота, аграрный сектор обеспечивал промышленность большинством видов необходимого ей сырья: льном, шерстью, деревом, кожами, шелком-сырцом и т.д. Да и некоторые виды собственно промышленной продукции производились непосредственно в сельской местности, как, например, парусина, составлявшая одну из главных статей французского экспорта.

В целом сельское хозяйство Франции, как и в целом Западной Европы, сохраняло тогда еще настолько традиционную, архаичную форму, что ряд французских историков, вслед за известным исследователем-медиевистом Жаком Ле Гоффом, считает в данном отношении период Старого порядка частью «долгого Средневековья». Констатируя, что в XVI-XVIII вв. агротехника развивалась крайне медленно, а традиционные ментальные структуры и формы общественных отношений в сельской местности сохраняли на протяжении всего этого периода высокую устойчивость, Ле Гофф предлагает датировать завершение Средних веков и начало Нового времени рубежом XVIII и XIX столетий.

Действительно, в указанный период, как и в Средние века, подавляющее большинство земледельцев во Франции продолжало применять двухпольный (на Юге страны) и трехпольный севооборот. При такой обработке почва довольно быстро истощалась, а относительная малочисленность скота не позволяла земледельцам использовать навоз в количестве достаточном для того, чтобы удобрением сколько-нибудь заметно повысить ее плодородность.

Соответственно урожайность оставалась довольно низкой.

Столь же примитивным было и скотоводство. Выращивание кормовых культур еще не получило распространения, и, чтобы не кормить скотину зерном, которого и для людей едва хватало, большую часть поголовья осенью забивали. Разумеется, при таком подходе и речи не могло быть о селекции скота, хотя методы ее в то время уже были известны: их применяли для выведения породистых коней.

распространенная практика нередко существовали будто в параллельных измерениях, почти не соприкасаясь друг с другом. Главным препятствием для их соединения был социальный фактор, а именно – унаследованные от Средних веков и преобладавшие на большей части территории страны (на Юге сохранялся достаточно значительный слой практически независимых крестьянсобственников) отношения землевладения, главными контрагентами которых выступали сеньоры-землевладельцы (в начале рассматриваемого нами периода почти исключительно, а в конце – преимущественно представители привилегированных сословий) и крестьяне-держатели.

Зато практически повсюду крестьянину за пользование землей приходилось платить сеньору различного рода денежные и натуральные взносы, совокупность которых получила название «сеньориального комплекса». Со временем реальное значение разных частей сеньориального комплекса менялось. Так, к концу рассматриваемого нами периода денежный взнос за земельное держание – ценз (в старой научной литературе его еще называют «чинш»), носивший фиксированный характер и не менявшийся на протяжении столетий, повсюду сохранял, в основном, уже лишь чисто символическое значение, будучи практически полностью обесценен инфляцией. Напротив, в XVIII в. по мере роста цен на сельскохозяйственную продукцию – демографический бум способствовал повышению спроса на продовольствие – возрастало значение такого платежа, как оброк (шампар), вносившегося в натуральной форме. Сеньориальные платежи составляли в среднем от 10 до 20% чистого, то есть за вычетом производственных издержек, дохода земледельца.

Кроме того, в разных областях сеньоры имели также определенные специфические привилегии, например, исключительное право охотиться в лесах и держать голубятню; монопольные права (баналитеты) на владение мельницей, виноградным или масличным прессом и т.д.

Хотя французский сеньор считался собственником земли, он не мог, в отличие, к примеру, от помещиков Заэльбской Германии или Венгрии, согнать по своему произволу с земли крестьянина, чьи права на наследственный надел защищались законом. Будучи по своему происхождению крестьянские наделы к началу Нового времени уже обладали практически всеми признаками собственности: их можно было свободно продавать и покупать, дарить и передавать по наследству при том условии, что на нового владельца ложилась обязанность по уплате связанного с данным участком земли сеньориального комплекса. Имея твердые юридические гарантии своих прав на землю и являясь после уплаты сеньориальных платежей полным собственником произведенного продукта, французский крестьянин, в отличие от крепостных Восточной Европы, был напрямую заинтересован в повышении эффективности своего труда.

Тем не менее, передовые достижения агротехники, как уже отмечалось, в указанный период не получили широкого применения в сельском хозяйстве Франции. Во многом это объяснялось царившим здесь малоземельем.

Мелкотоварное крестьянское хозяйство не стимулировало эксперименты.

Бльшая часть произведенного в нем продукта, за вычетом сеньориальных платежей и налогов, потреблялась семьей самого крестьянина. Средств, полученных от продажи на рынке оставшегося, было явно недостаточно для затрат на сколько-нибудь значительные агрономические улучшения. Кроме того, во многих областях важную хозяйственную роль продолжала играть сельская община. Часто любой из ее членов имел не один компактный надел, а по небольшой парцелле на каждом из принадлежавших ей полей, что отражало общинные представления о справедливости. После сбора урожая изгороди между парцеллами снимались и на «открытые поля» выпускали пасти скот.

Разумеется, при подобном порядке использования земли любые агротехнические улучшения на одной отдельно взятой парцелле были лишены какого-либо смысла. Да и крошечные размеры самих парцелл к этому не располагали. Сколько бы, например, ни призывали ученые-агрономы к применению косы как наиболее эффективному и экономичному способу жатвы, крестьянину на пятачке его парцеллы было сподручнее по старинке орудовать серпом.

И все-таки даже в такой консервативной сфере, какой оставалось сельское хозяйство при Старом порядке, к концу рассматриваемого нами периода наметились существенные сдвиги. Во многом они были вызваны изменением экономической конъюнктуры, спровоцированным отмеченными выше демографическими процессами. Неуклонно повышавшийся спрос на сельскохозяйственную продукцию с 20-х по 80-е годы XVIII в. Эта благоприятная для аграрного сектора ценовая конъюнктура побуждала связанные с ним социальные группы предпринимать активные шаги по повышению его товарности, то есть направленные на увеличение объема сельскохозяйственной продукции, производимой на продажу.

Определенная часть французских сеньоров попыталась в XVIII в.

добиться повышения своих доходов за счет крестьян, запустив в действие юридический механизм, позднее получивший в ряде исторических работ название «сеньориальной реакции». Специально нанимавшиеся сеньорами специалисты по праву землепользования (февдисты) изыскивали в старинных юридических документах некогда существовавшие, но уже давно всеми забытые повинности крестьян в пользу сеньора, а затем через суд пытались заставить крестьян платить их вновь. Особенно ценились различного рода натуральные платежи, поскольку в случае успешного исхода процесса, сеньор сельскохозяйственной продукции, которую можно было бы реализовать на рынке. Правда, крестьяне не сдавались легко. Нанимая всей общиной своих адвокатов, они упорно судились с сеньорами и (особенно на Юге) нередко выигрывали процессы.

В свою очередь, и сам сеньориальный комплекс стал во Франции рыночным товаром: часто владельцы сеньорий продавали его как источник стабильного дохода каким-либо третьим лицам, например, предприимчивым горожанам или даже преуспевающим крестьянам, оставляя за собой лишь саму сеньорию. Пытаясь повысить прибыльность приобретенного, новые хозяева добивались того, чтобы размеры платежей по сеньориальному комплексу время от времени пересматривались в соответствии с рыночной конъюнктурой. Таким образом, внешне сохраняя прежнюю форму, сеньориальный комплекс приобретал новую сущность: он постепенно превращался из средневекового держания на постоянных, веками не менявшихся условиях в капиталистическую аренду, условия которой напрямую диктовались рынком.

Впрочем, все эти новшества были связаны с перераспределением в пользу землевладельцев доходов от сельского хозяйства, резко возросших в результате благоприятной экономической конъюнктуры. Однако не менее, а может даже и более существенные сдвиги наметились также в сфере производства аграрной продукции. Причем, нововведения появились как в технологии, так и в организации производства.

К технологическим новшествам следует, прежде всего, отнести значительное расширение перечня выращиваемых сельскохозяйственных культур. Появление картофеля, получившего в XVIII в. почти повсеместное распространение, и кукурузы, особенно популярной в южных областях, привело к улучшению качества питания широких слоев населения и к уже отмеченному выше прекращению случаев массового голода.

Но наиболее важные изменения в технологии аграрного производства имели место в тех хозяйствах, где происходил также переход к новым способам организации сельскохозяйственного труда. Владельцы значительной части крупных сеньориальных поместий и появившихся в XVIII в. больших ферм стремились организовать товарное производство с применением наемного труда, имевшее целью получение прибыли, то есть собственно капиталистическое производство. И хотя подобные «матрицы капитализма»

получили на исходе Старого порядка достаточно широкое распространение, все же в целом они представляли собою лишь относительно небольшие островки в безбрежном море парцеллярных хозяйств, где все еще преобладала рутина «долгого Средневековья».

Развитие городов, являвшихся основными центрами промышленности и торговли, шло в рассматриваемый нами период достаточно неравномерно.

Если в первой половине XVI в. процесс урбанизации носил во Франции устойчиво поступательный характер, то в последующие сто лет кровопролитные Религиозные войны и внутренние усобицы привели к его замедлению и даже приостановке. И только со второй половины XVII в. рост городов опять возобновился. Особенно быстрые темпы развития были характерны для столицы – Парижа, ряда портов и некоторых промышленных центров. Причем, ускоренный рост каждого из этих трех типов городов был обусловлен своими специфическими факторами.

С усилением централизации государств и постоянным расширением бюрократического аппарата роль столицы столь же неуклонно росла. Здесь сосредотачивались главные административные и судебные органы с их непрерывно расширявшимся штатом чиновников, а до строительства Версаля располагался и двор монарха. Для удовлетворения создаваемого этой массой народа потребительского спроса – спроса весьма разностороннего и высоко платежеспособного – необходимо было множество ремесленников разных специальностей, слуг, торговцев, медиков, литераторов, художников, музыкантов и лиц других профессий. Все вместе они и составляли многочисленное, пестрое и беспокойное население Парижа. Сюда же тянулись из провинции и наиболее энергичные, предприимчивые люди, мечтавшие поймать шанс и сделать успешную карьеру в той или иной сфере жизни общества. Не удивительно, что Париж был самым густонаселенным и быстро растущим городом Франции: если в начале XVI в. его население составляло 200 тыс. чел., то к концу XVIII в. – 600 тыс.

Успешное освоение колоний в Азии, Африке и особенно Америке вело к быстрому расширению заморской торговли, ставшей во второй половине XVII и особенно в XVIII в. одной из важнейших и наиболее динамично развивающихся отраслей экономики Франции. Этим были обусловлены высокие темпы роста портовых городов, связанных с колониальной торговлей Нанта, Бордо, Марселя. Торговля колониальными товарами – хлопком, табаком, кофе, пряностями, индиго, сахаром и т.д. – была весьма доходной и способствовала быстрому росту инфраструктуры портов и соответствующих отраслей промышленности. В этих городах и в их округе создавались судостроительные верфи, полотняные и канатные мануфактуры, винокурни, предприятия по переработке сахарного тростника и т.д. Как правило, капиталистических принципах – с применением наемного труда. Да и в самой колониальной торговле капиталистические отношения получили максимально широкое распространение. В XVII в. возникли новые формы организации торговли – паевые или акционерные общества, позволявшие любому желающему, без каких-либо персональных ограничений, принять участие в финансировании колониальной экспедиции, а потом получить свою долю прибыли от нее.

Гораздо медленнее утверждались капиталистические отношения в традиционных отраслях промышленного производства. Начиная со Средних веков, ремесленники, работавшие в этих отраслях, были объединены в цехи, которые при Старом порядке не только сохранялись, но и до середины XVII в.

продолжали укрепляться при поддержке правительств, использовавших их как инструмент взимания налогов с ремесленников. Борясь за поддержание высокого качества продукции, цехи строго регламентировали процесс производства, не позволяя своим членам отступать от традиционного порядка и вводить какие-либо технические новшества. Цехи также старались обеспечить более или менее равный доход для состоявших в них мастеров, а потому ограничивали количество применяемых теми станков и принимаемых на работу подмастерьев. И уж, конечно же, цехи внимательно следили за соблюдением своей привилегии на работу в данной отрасли ремесла и не допускали проникновения в нее посторонних.

Не удивительно поэтому, что новая, построенная на капиталистических принципах форма организации производства в традиционных отраслях промышленности первоначально стала применяться за пределами старых городов – в сельской местности, либо в небольших городках, где не было цехов.

Если ремесленник занимался изготовлением своего товара целиком, лично выполняя все стадии производственного процесса, то каждый из рабочих мануфактуры мог специализироваться на осуществлении какой-либо одной операции, доводя ее до автоматизма, что позволяло существенно повысить производительность труда. Поэтому мануфактуры нашли широкое применение именно в тех отраслях промышленности, на продукцию которых спрос в указанный период резко подскочил. Помимо упомянутых выше отраслей, связанных с колониальной торговлей, это были производство предметов роскоши, военная индустрия и текстильная промышленность.

С усилением централизации государства в царствование Людовика XIV особенно важное общественное и государственное значение приобрел королевский двор, ставший главным местом пребывания аристократии. Его роскошь символизировала богатство и могущество короля. Придворные изо всех сил пытались соответствовать подобному образу жизни и превзойти друг друга в роскоши. Все это создавало устойчивый спрос на ее предметы, удовлетворить который могло уже только мануфактурное производство.

Правительство охотно поддерживало создание подобных предприятий. Так, строительство Версаля дало мощный импульс для возникновения во Франции мануфактур по производству зеркал, гобеленов, шелка. Особенно славилась продукция шелкоткацких мастерских Лиона, превратившегося, благодаря этой отрасли промышленности, во второй после столицы город по величине и богатству. Широкой известностью пользовались гобелены, производимые на королевских мануфактурах Парижа и Бове.

Создание постоянных армий и флотов порождало устойчивый спрос на вооружение, боеприпасы и экипировку. Для его удовлетворения французское правительство активно поощряли учреждение мануфактурных предприятий в горнодобывающей и металлургической промышленности. И все же вплоть до 80-х годов XVIII в. металлургические предприятия во Франции оставались сравнительно небольшими и маломощными, а производимое ими железо существенно уступало по качеству продукции английских заводов.

Соответственно, на протяжении всего существования Старого порядка текстильное производство являлось одной из наиболее развитых отраслей французской промышленности. Долгое время основной его продукцией было сукно. К 1700 г. крупнейшими центрами суконного производства во Франции стали Амьен и Абвиль. В XVIII в. началось также широкое распространение хлопчатобумажных тканей, изготовлявшихся из колониального хлопка.

Французское общество Старого порядка состояло из трех сословий социальных групп, члены которых имели фиксированный правовой статус, передававшийся по наследству. Первым сословием признавалось духовенство;

вторым – дворянство; все же остальные, весьма пестрые по своим занятиям, имущественному положению и культурному уровню, группы и слои населения входили в третье сословие.

Духовенство. Служители католического культа, являвшегося во Франции государственной религией, играли при Старого порядка чрезвычайно важную роль. В их руках находилось отправление таких важнейших церемоний, как крещение, заключение брака и похороны. Духовенство фиксировало также необходимые для налогообложения сведения о численности населения. На воскресных проповедях зачитывались обращения властей к народу и оглашались новые акты правительства. В ведении церкви находилась также цензура. В общегосударственном сословно-представительном органе – Генеральных штатах – представители духовенства составляли отдельную палату.

чел.). Будучи привилегированным сословием, духовенство обладало фискальным иммунитетом: принадлежавшая ему земля налогами не облагалась.

количества населения (к концу XVIII в. – 1-1,5% или 300-400 тыс.), второе сословие в целом было наиболее влиятельным и богатым. Именно ему принадлежала решающая роль практически во всех сферах жизни общества Старого порядка.

Появившееся в Средние века как военное, служилое сословие, оно и в Новое время продолжало рассматривать службу государю, прежде всего воинскую, наиболее достойным для себя занятием и видело в ней основание своего особого социального статуса. Именно дворяне при Старом порядке. Как правило, занимали командные должности в армии и наиболее значимые посты в государственном аппарате. В основном выходцы из знати, как уже отмечалось.

составляли и верхушку церковной иерархии.

Генеральных штатах представители дворянства составляли отдельную палату.

В число других привилегий дворян входили право на ношение шпаги, на особый характер судопроизводства по отношению к ним, на различного рода почетные отличия (лучшие места в церкви, на публичных мероприятиях, в общественных процессиях и т.д.). В XVII в. появилось понятие особого дворянского образования. Его давали в закрытых для других сословий учебных заведениях, таких, например, как созданные в Париже Академия Плювинеля и Коллеж Людовика Великого.

Дворянство освобождалось от общественных повинностей (например, по строительству дорог) и от значительной части налогового бремени. Так. до самого конца Старого порядка оно сохраняло иммунитет по отношению к основному прямому налогу – талье. Правда, новые налоги, введенные в XVIII в., дворянам пришлось платить уже наравне с другими сословиями.

Если наиболее, а порою и единственно достойным для себя занятием знать признавала военную и государственную службу, то единственно «благородным» доходом она считала доход от земельной собственности.

Обладание поместьем рассматривалось как обязательная составляющая дворянского достоинства. Соответственно дворянство во Франции Старого порядка было главным земельным собственником.

Впрочем, экономическое могущество знати определялось не только размерами их собственных поместий. Ведь и над крестьянской собственностью, как уже выше отмечалось, тяготел сеньориальный комплекс – обязанность нести повинности в пользу сеньора-дворянина.

Другие источники дохода, помимо земельных владений, как то промышленность, торговлю, финансовые операции, знать долгое время считала «неблагородными» и с пренебрежением относилась к тем, кто занимался такими родами деятельности. К тому же подобные умонастроения подкреплялись законодательными запретами дворянам заниматься любыми видами предпринимательства. Однако после того, как Людовик XIV в 1701 г. снял запрет дворянам заниматься оптовой торговлей, они к концу Старого порядка оказались уже широко вовлечены в различные сферы предпринимательской деятельности. В частности, им принадлежала большая часть металлургических мануфактур в стране.

С другой стороны, успех в предпринимательстве мог открыть дорогу к дворянским титулам и представителям других сословий. Хотя согласно традиционному убеждению, считалось, что дворянином становятся «по крови», то есть наследуя титул от предков, реально во Франции это сословие никогда не было закрыто для выходцев из иных слоев общества, преуспевших в том или ином виде деятельности.

дворянского звания (анноблирования) было занятие определенного поста в административном или судебном аппарате государства. К концу Старого порядка только в сфере правосудия таких должностей насчитывалось до 4 тыс.

А поскольку подавляющее большинство их покупалось и продавалось, заинтересованному лицу оставалось только выложить соответствующую сумму.

Таким образом, хотя практика пожалования королем дворянского титула за особые заслуги на государственной, придворной или военной службе попрежнему сохранялась, гораздо более надежным средством проникновения в ряды знати в Новое время стало богатство. Это, в свою очередь, создало почву для внутрисословных противоречий между различными группами дворянства.

В старой исторической литературе немало писалось о существовавшей во Франции XVI-XVIII вв. вражде между старинным родовым «дворянством шпаги» и новым «дворянством мантии», получившим свои титулы путем покупки должностей. Однако новейшие исследования показали, что подобный конфликт, в действительности, был всего лишь видимостью, за которой, впрочем, скрывались другие, вполне реальные и гораздо более глобальные противоречия между дворянством богатым и дворянством бедным. «Дворяне мантии», имевшие средства приобрести желанные должности, естественно, принадлежали к первому. Обладала немалыми богатствами и придворная аристократия. И хотя она состояла преимущественно из потомков старинных родов, она вполне мирно уживалась с верхушкой судейской корпорации, о чем свидетельствовали многочисленные браки между представителями обеих групп.

Требования же прекратить практику анноблирования через покупку должностей исходили преимущественно от бедного, провинциального «дворянства шпаги», завидовавшего богатству новоиспеченных обладателей титула. Но в не меньшей степени провинциалов раздражала и парижская, а в дальнейшем версальская, аристократия, которая, имея возможность вести придворную жизнь (чего бедные дворяне просто не могли себе позволить материально, почему и не стремились в столицу), получала все милости, исходившие от монарха.

Подобное противоречие между дворянством бедным и дворянством богатым, принявшее форму конфликта между столичной аристократией и провинциальной знатью. Поэтому-то представители мелкого провинциального дворянства достаточно часто играли заметную роль в различного рода оппозиционных движениях: от фискальных восстаний до гражданских усобиц.

С другой стороны, провинциальных дворян отличал ярко выраженный политический консерватизм: они крайне болезненно воспринимали любые попытки ограничения своих сословных привилегий – порою единственного, что еще позволяло им испытывать превосходство над окружающими.

Крестьяне. Составляя подавляющее большинство французского населения, они. наряду с горожанами, входили в состав непривилегированного «третьего сословия». Они, как уже отмечалось, были лично свободными людьми. Правда, принадлежавшая им земля, как правило, «свободной» не была – на ней лежало бремя сеньориального комплекса. Более того, помимо повинностей в пользу сеньора, крестьянам приходилось платить десятину церкви и налоги государству.

Отношение крестьян к разным видам платежей было далеко не одинаковым. Сеньориальные повинности, о чем уже говорилось, имели тенденцию к постепенному превращению в обычную арендную плату, и в целом крестьяне относились к ним с большей или меньшей степенью терпимости. В отличие от периода Средних веков, в XVI-XVIII вв. скольконибудь значительных выступлений антисеньориальной направленности не зафиксировано. Свои споры с сеньорами крестьяне обычно предпочитали решать в судебном порядке, а не жечь дворянские замки, как когда-то при «Жакерии».

Сбор десятины так же не вызывал сколько-нибудь значительных протестов. Действительно, ее объем почти никогда не достигал собственно 1/ части произведенного продукта, а был, как правило, меньше. Более того, поскольку во многих местах она выплачивалась в фиксированной денежной форме, ее реальный вес на протяжении XVIII в. неуклонно снижался из-за стабильного роста цен на сельскохозяйственные продуты. Недовольство крестьян скорее вызывали злоупотребления собиравших десятину откупщиков, к чьим рукам прилипала немалая часть средств, пожертвованных на нужды церкви.

Как наибольшее зло французские крестьяне воспринимали фискальный гнет государства. Именно им приходилось нести основное бремя налогов, не имея, в отличие от других социальных групп, никаких привилегий. Так, основной прямой налог талья ложился почти исключительно на крестьян, поскольку дворянство, духовенство, а после Религиозных войн XVI в. и многие города были от него освобождены. Помимо прямых, крестьяне платили еще и косвенные налоги. Особенно тяжелым и ненавистным был соляной налог габель, подробнее о котором речь пойдет ниже.

Помимо налогов, крестьяне несли государственные повинности и другого рода. Так, в XVIII в. они были обязаны несколько дней в году трудиться на ремонте и строительстве дорог за свой счет и со своим инвентарем. Кроме дорожной, на крестьян ложилась также рекрутская повинность – обязанность поставлять новобранцев в ополчение (милицию).

Учитывая весь тот объем обязанностей, который Французское государство возлагало крестьян, ничуть не удивительно, что подавляющее большинство народных восстаний было продиктовано стремлением повлиять на тот или иной аспект политики властей. Так, желание добиться снижения налогов лежало в основе антифискальных выступлений, принимавших особенно большой размах во время затяжных войн, когда из-за роста военных расходов налоговый пресс многократно усиливался, либо сразу после их завершения. В неурожайные годы часто вспыхивали «голодные бунты», участники которых требовали от государства принять меры по регулированию цен на продукты первой необходимости и улучшению снабжения рынков продовольствием.

Меры правительства по ущемлению прав протестантов могли привести к народному восстанию с религиозной окраской.

Горожане. Эта социальная группа в рассматриваемый период отличалась наибольшей динамичностью развития и пестротой состава. Хотя она, наряду, с крестьянами целиком входили в непривилегированное третье сословие, сама эта группа делилась на целый ряд социальных слоев, заметно различавшихся между собой по имущественному и правовому положению.

Верхушку городского населения, его наиболее богатую и влиятельную часть, в исторической литературе традиционно обозначают французским словом «буржуазия» (bourgeoisie). Однако при использовании этого понятия необходимо принимать во внимание два очень важных момента. Во-первых, нельзя смешивать буржуазию Старого порядка с социальной группой, занимавшейся в XIX в. предпринимательской деятельностью в финансовой, торговой и промышленной сферах и тоже носящей в литературе название «буржуазии». В отличие от предпринимательской буржуазии XIX в., буржуазия Старого порядка, напротив, в большинстве своем состояла из рантье, чиновников и лиц свободных профессий (адвокатов, врачей и т.д.), напрямую не связанных с экономической деятельностью. Во-вторых, говоря о буржуазии Старого порядка, необходимо учитывать весьма условный характер данного понятия. Во Франции тогда не существовало единого представления о том, кого следует относить к этой социальной группе. В одних городах в нее включали также крупных торговцев, в других, как, например, в Марселе, «негоцианты» в состав буржуазии не входили. Во второй половине ХХ в. французские ученые провели серию масштабных исследований, пытаясь выявить некие общие черты, присущие буржуазии на всей территории Франции. Результат получился довольно неожиданным. Оказалось, что выявить такие черты просто невозможно и точнее говорить не о «буржуазии», а о «буржуазиях», ибо в каждом городе была своя собственная буржуазия, критерии принадлежности к которой порою не имели ничего общего с теми, что были приняты в соседнем городе. Вот почему использование этого обобщающего понятия по отношению к стране в целом может носить лишь весьма условный характер. В таком случае, когда термину придается максимально широкое толкование, под буржуазией Старого порядка понимают слой богатых горожан, не принадлежавших к дворянству и не занимавшихся физическим трудом.

Число лиц, входивших эту категорию, составляло в конце XVIII в.

квалифицированных ремесленников. Организованные в цеха, тесно сплоченные, когда речь шла о защите их интересов, они представляли собой серьезную силу и нередко пользовались значительным влиянием в городском самоуправлении.

Впрочем, цеха внутри были неоднородны. Собственно членами их были только мастера – хозяева мастерских, но в каждой из них работало по несколько подмастерьев и учеников. В среднем на одну парижскую мастерскую в 1789 г.

приходилось 16,6 работника. Как правило, помещения мастерских, из-за дороговизны земли в городе, были тесными, условия труда в них – тяжелыми.

Рабочий день длился от рассвета до заката, нередко достигая 16 часов, и даже если вычесть все перерывы – 10-13 часов.

Что касается учеников, чьей мечтой было занять когда-нибудь место подмастерья, то, помимо работы в мастерской, им еще приходилось исполнять обязанности слуг в доме хозяева. Однако сколь бы ни было стесненным их существование, едва ли кто-то из них согласился бы по своей воле перейти в число собственно слуг, к которым ремесленники традиционно относились с презрением.

Между тем, слуги, работавшие преимущественно в домах дворян и буржуазии, представляли собой довольно значительный слой городского населения. В 1780-е годы они составляли не менее 16% парижан. Среди слуг также существовали свои градации. Наиболее квалифицированные, например, дворецкие или повара, высоко ценились, довольно редко меняли хозяев и могли проработать в одном доме всю жизнь. Но таких было относительно немного.

Основную массу горничных и лакеев составляли выходцы из деревни, миграция которых в города постоянно увеличивалась по мере роста избыточного населения в сельской местности. Ими хозяева обычно не слишком дорожили, и неквалифицированным слугам нередко приходилось оказываться без работы, из-за чего существование их было полно превратностей.

Однако работа в услужении могла поглотить далеко не всю рабочую силу, в изобилии прибывавшую в города из сельской местности. Гораздо больше бывших крестьян становилось здесь поденными рабочими. А те, кому не повезло хотя бы с такой работой, оказывались в числе городских бедняков, живших случайными подработками, милостыней, воровством и проституцией.

В научной литературе политическую систему Франции Старого порядка обычно определяют понятиями «абсолютная монархия» или «абсолютизм», хотя второй термин зарубежные исследователи используют все реже и реже, считая его неточным и даже дезориентирующим. Абсолютная монархия – это такое государственное устройство, при котором вся полнота власти принадлежит монарху. И действительно, французский король издавал законы, руководил текущим управлением, был высшим судьей. Все остальные государственные институты обладали лишь теми полномочиями, которыми их наделил монарх.

Вместе с тем, нередко в исторической, особенно в научно-популярной, литературе власть французских королей ошибочно трактуют как неограниченную. Это не правильно. На самом же деле, монарх в своих действиях не мог выйти за пределы, очерченные обычным правом (прежде всего, «фундаментальными законами», определявшими порядок наследования короны и ее прерогативы) и традиционными привилегиями корпораций – разнообразных формализованных групп подданных. За соблюдением норм обычного права строго следили «суверенные суды» – государственные органы, которые в разные периоды истории отделились от аппарата центральной администрации и со временем обрели высокую степень независимости. Иначе говоря, власть французских королей была «абсолютной» лишь в теории. А на практике даже самым могущественным из них приходилось считаться с традиционными правовыми нормами и институтами.

Хотя монарх был единоличным носителем государственной власти, осуществлял он ее через коллегиальный совещательный орган – Королевский совет, считавшийся, согласно обычному праву, неотъемлемым атрибутом государя. Свое происхождение Совет вел от средневековой феодальной курии, куда входили ближайшие родственники короля, некоторые его вассалы и клирики, а с XIII в. – легисты (правоведы). Разделения властей при Старом порядке не существовало, и Королевский совет выполнял одновременно законодательную, административную и судебную функции. Через него монарх издавал нормативные акты, начинавшиеся традиционной юридической формулой «Король в своем Совете…» Здесь же обсуждались решения по текущим государственным делам. И, наконец, Королевский совет был главным судом страны.

С ростом государства и усложнением функции управления, внутри Королевского совета образуются специализированные подразделения. При Франциске I такими подразделениями стали Деловой совет и Ординарный совет. В первый из них входила группа наиболее доверенных лиц, с которыми король обсуждал наиболее важные государственные вопросы, прежде всего военные и внешнеполитические. Второй занимался делами текущего управления и осуществлением правосудия. Сначала Ординарный совет рассматривал административные, финансовые и судебные дела вперемежку, затем каждую из этих групп вопросов по определенным дням и, наконец, к концу XVI в. он разделился на соответствующие специализированные секции:

Государственный финансовый совет (администрация), Финансовый совет (финансы), Совет тяжб или Частный совет (правосудие). В начале XVII в. из Делового совета (его в XVII в. называли также Верховным, а в XVIII – Государственным) выделилась еще одна секция – Совет депеш. К ней перешли дела текущего администрирования от Государственного финансового совета, который в дальнейшем занимался лишь тяжбами по налогам. Такая структура Королевского совета просуществовала до конца Старого порядка.

В Королевский совет входили следующие должностные лица:

Канцлер – высшая судебная должность. Назначался патентом короля и был несменяем. Если же канцлер попадал в опалу, его фактически отстраняли от дел, передавая его функции хранителю печати. Реальное значение должности канцлера неуклонно падало. Если в XVI в. некоторым из них еще доводилось руководить правительством, то в последующем роль их преемников свелась к руководству юстицией. В 1774 г. эту должность вообще ликвидировали.

Первый министр – должность, введенная Генрихом III. Звание министров имели только члены Делового совета, первый же министр был главным из них.

Наиболее известные из первых министров Старого порядка – кардиналы Ришелье и Мазарини, осуществлявшие руководство всей государственной политикой. После смерти Мазарини в 1661 г. должность была ликвидирована, в 1723 г. восстановлена, а в 1726 г. упразднена окончательно.

Сюринтендант финансов – руководитель финансовой политики. При Генрихе IV герцог Сюлли, занимавший этот пост, фактически возглавлял правительство. После ареста Фуке в 1661 г. должность ликвидирована.

Государственный секретарь – должность покупная, но король мог заставить владельца перепродать ее другому человеку. Обычно было четыре государственных секретаря: по иностранным делам, по военным делам, по делам королевского дома, по делам протестантов (после отмены в 1685 г.

Нантского эдикта – по переписке с провинциями). Помимо основных обязанностей каждый из них курировал одну из четвертей королевства.

административных вопросов, руководил интендантами провинций. В XVIII в.

обладатель этой должности чаще всего выступал де-факто главой правительства.

Интенданты финансов подчинялись генеральному контролеру. Их число в разные периоды колебалось от 2 до 12. Менялся и порядок заполнения этой должности: в некоторые периоды король на нее назначал, в другие – ее продавал.

Государственный советник – одна из самых почетных должностей в королевстве, давалась как отличие. Их обычно было чуть более 30.

Докладчик прошений (рекетмейстер) – самая многочисленная категория членов Королевского совета (от 70 до 90). Готовили дела для рассмотрения на Совете. Из их числа также назначались интенданты в провинции. Должность можно было купить, но с разрешения короля.

Несмотря на иерархию должностей (здесь они перечислены в нисходящем порядке), четкого распределения обязанностей между их обладателями не было.

В разные времена руководителями правительства становились и канцлеры, и первые министры, и сюринтенданты, и генеральные контролеры. Решающее значение имела не столько сама должность, сколько политический вес занимавшего ее лица. Не было четкого разделения полномочий и между секциями Королевского совета, нередко их зоны ответственности пересекались.

Центральной власти постоянно приходилось сталкиваться с конкуренцией со стороны «суверенных судов», к числу которых относились парламенты, Отпочковавшиеся в разное время от центрального государственного аппарата (например, Парламент и Счетная палата Парижа отделились от Королевского совета в XIII в., Большой совет – в XV в.), они постепенно оказались достаточно независимы от короны. Во многом эта независимость определялась тем, что с XVI в. государство продавало судейские, которые, таким образом, становились частной собственностью тех, кто их купил. Владельцы таких должностей – оффисье – не могли быть смещены со своих постов даже королем без выплаты им стоимости должности. В 1604 г. Генрих IV ввел особый налог для оффисье – полетту (названную так по имени придумавшего ее финансиста Поле), ежегодно выплачивая которую, они получали право передавать свои должности по наследству. Тем самым их собственность на должности была еще больше укреплена. Правда, условия выплаты полетты периодически пересматривались (примерно раз в 6-7 лет), и угроза их ухудшения служила правительству эффективным средством для того, чтобы хоть на время ограничить независимость судейских чинов.

«Суверенные суды» и, прежде всего, парламенты обладали не только широкими полномочиями в сфере правосудия, но имели возможность оказывать реальное влияние и на процесс законотворчества. Любой закон получал силу только после регистрации его парламентами, что фактически давало им право вето. Нередко они регистрировали закон с поправками, существенно менявшими его содержание. Для преодоления сопротивления парламентов центральная власть нередко использовала такое чрезвычайное средство, как королевское заседание: в присутствии короля закон подлежал регистрации без возражений. Однако нередко случалось, что и после королевского заседания, парламент выступал с протестом против принудительной регистрации закона и считал себя в праве этот закон игнорировать. Парламентам подчинялась значительная часть полиции, что позволяло им в определенных ситуациях выступать также и в качестве исполнительной власти. Всего к концу Старого порядка во Франции насчитывалось 13 парламентов и 4 аналогичных им по своим полномочиям верховных суда, 15 счетных палат и 10 палат косвенных сборов. «Суверенным судам» подчинялись также многочисленные местные органы юстиции. Оффисье всех этих судебных учреждений составляли особый социальный слой, характеризовавшийся ярко выраженной корпоративной солидарностью и стремлением к кастовой замкнутости. Судейские даже претендовали на роль особого сословия, стоящего на страже законности.

Признанным лидером всей корпорации выступал Парижский парламент.

Устройство местной администрации отличалось большим разнообразием не только от провинции к провинции, но и от коммуны к коммуне. Тем не менее, и здесь можно проследить общие для всей страны тенденции. Главной из них было постепенное укрепление позиций представителей центрального правительства по отношению к традиционным местным администрациям.

В XVI – первой половине XVII в. наибольшим влиянием в провинциях аристократии, они обладали почти неограниченной военной и административной властью на вверенной им территории, а также широкими полномочиями по осуществлению правосудия и налогообложения. Имея в подчиненных им областях обширные земельные владения и многочисленную дворянскую клиентелу, губернаторы нередко вели себя там как удельные князья, лишь номинально зависимые от короны. При Людовике XIV должность губернатора утратила былое значение и превратилась в хорошо оплачиваемую синекуру. Ее носитель формально сохранял прежние полномочия, но лишался права появляться в «своей» провинции без особого на то королевского разрешения.

Другим центром власти в провинциях были местные парламенты и подчинявшиеся им суды. Они не только занимались делами юстиции, но и активно вмешивались в текущее управление. Трения между губернаторами и парламентами даже выливались в XVII в. при ослаблении центральной власти во вспышки гражданской войны.

Впрочем, и губернаторов, и парламенты объединяло негативное отношение к начавшемуся в XVII в. усилению роли интендантов – представителей центрального правительства на местах. Если в XVI в.

уполномоченные короля появлялись в провинциях лишь с разовыми поручениями, то, начиная с правления Ришелье, их деятельность приобрела постоянный характер. После временного ослабления в годы Фронды, они при Людовике XIV становятся главными действующими лицами в провинции.

Интенданты (в конце Старого порядка их насчитывалось около 30) назначались из числа рекетмейстеров и обладали самыми широкими полномочиями, охватывавшими все стороны государственного управления: полицию, налогообложение, общественные работы, правосудие, надзор над муниципальными и коммунальными властями и т.д.

Быстрое, по сравнению со средними веками, увеличение при Старом порядке государственного аппарата сопровождалось непрестанным ростом государственных расходов. Соответственно, правительству приходилось постоянно изыскивать средства для удовлетворения своих растущих финансовых потребностей. Доходы государства делились на обычные (ординарные) и экстраординарные.

королевский домен – владения рода Капетингов. В средние века из него покрывались практически все государственные расходы. При Старом порядке доля домена в общем объеме доходов резко снижается: в 1523 г. это – 10% от всех поступлений в казну, в конце XVI в. – 2,5%, в XVII в. – 1-4%. Домен как неотъемлемый атрибут короны отчуждению не подлежал, но в критических ситуациях, когда экстренно требовались большие суммы денег, короли закладывали доходы с него. При стабилизации же обстановки правительство с большим или меньшим успехом старалось их выкупить. Сюлли достаточно успешно начал соответствующую операцию, но вспыхнувшая в регентство Марии Медичи гражданская смута не позволила довести выкуп до конца.

Ришелье, также планировавший подобную меру, не смог получить от собрания нотаблей необходимых для ее осуществления средств. Больше других в этом деле преуспел Кольбер, сумевший посредством выкупа доходов увеличить поступления с домена почти в 70 раз.

Основное средство пополнения казны составляли налоги – прямые и косвенные.

Прямые налоги. Главным из них была талья. Существовало два ее вида:

«персональная» и «реальная». Персональная талья взималась в северных и центральных провинциях Франции с имущества, принадлежавшего представителям третьего сословия. Впрочем, хотя церковь этот налог и не платила, она с XVI в. ежегодно вносила в казну «добровольный дар», представлявший собою, по сути, ту же самую талью в завуалированной форме.

Дворянские владения от тальи освобождались, поскольку считалось, что дворяне платят налог королю своей кровью на полях сражений. Ежегодно правительство определяло общую сумму тальи для каждой провинции, затем королевские чиновники или провинциальные Штаты (в тех землях, где они сохранились) разверстывали эту сумму по округам, там сборщики разверстывали ее далее и т.д., пока не устанавливалась для каждого налогоплательщика та сумма, которую он, в зависимости от размеров имущества и доходов, был обязан внести в казну.

Серьезным недостатком этого, самого старого во Франции прямого налога было то, что за долгую историю его существования корона даровала и продала слишком много освобождений от его уплаты. Особенно часто это происходило в периоды гражданских смут, когда короли, чтобы привлечь на свою сторону тот или иной город, навечно освобождали его от тальи. Такие же привилегии нередко получали и отдельные лица для принадлежавших им владений. В результате подобного сокращения налогооблагаемых территорий увеличивалась доля оставшихся плательщиков, поскольку общая сумма налога при этих изъятиях не сокращалась. Кроме того, серьезным недостатком персональной тальи было то, что при покупке дворянином крестьянской земли этот участок также освобождался от налогообложения. Ну а поскольку расширение таким способом дворянских владений приобрело в XVII-XVIII вв. массовый характер, это значительно сокращало базу налогообложения и отягощало налоговый гнет для тех, кто привилегий не имел. Реальная талья, взимавшаяся на юге Франции, от подобного недостатка была избавлена, поскольку ею облагались все «недворянские» земли независимо от статуса их владельца. Иначе говоря, если крестьянский участок покупал дворянин, ему все равно приходилось платить с него талью.

В периоды войн короли могли также устанавливать временные добавки к талье, которые порою превращались в постоянные, как, например, введенный Генрихом II тальон.

При Людовике XIV появился новый поголовный и всесословный прямой налог – капитация, сначала тоже временно, а с 1701 г. постоянно. Тот же король ввел в 1710 г. к этому налогу добавку – десятину, превратившуюся позднее в двадцатину.

Косвенные налоги. Самый старый из них – октруа, рыночный сбор, взимавшийся на городских заставах при ввозе продовольствия в город.

Налог на соль – габель – был самым доходным из косвенных налогов.

Соледобывающие области, а также Гиень и Бретань, от его не платили.

Остальные же области составляли зоны «большой габели» (Север) и «малой габели» (Юг и Центр), на границах которых располагались таможни для борьбы с контрабандой соли. Население в зонах габели было обязано ежегодно закупать определенное количество соли (от 3 до 7 кг на человека) в специальных королевских амбарах. Взимание этого налога всегда отдавалось на откуп и часто сопровождалось большими злоупотреблениями, из-за чего он стал самым ненавистным для народа. Слово «габелер» служило бранным прозвищем для всех агентов фиска.

Из остальных косвенных налогов, носивших название эд, наиболее доходными были те, которыми облагались вино и крепкие алкогольные напитки.

Экстраординарные доходы включали в себя средства от продажи должностей, королевские ренты и займы.

Впервые ренты были выпущены при Франциске I в 1522 г. В дальнейшем правительство стало регулярно использовать такую форму займа. Формально ренты выпускались муниципалитетами Парижа и других городов, но выплата процентов производилась из той части городских денег, что была предназначена для государственной казны. Доходность рент была разной. При экстренной нужде в деньгах (война, гражданские смуты) ренты выпускались на более привлекательных для кредиторов условиях, но после стабилизации обстановки государство порою эти условия пересматривало, а наиболее невыгодные для себя ренты выкупало. Так, например, поступали Сюлли и Кольбер.

Займы правительство брало у «финансистов», особой социальной группы, специализировавшейся на кредитовании государства и операциях по откупам.

Эти люди имели высокий социальный статус и тесные, порою родственные, связи с самыми влиятельными аристократическими кланами. Когда правительству срочно требовались деньги, финансисты в кратчайшие сроки могли собрать огромные суммы наличными и предоставить государству кредит под огромные, порою просто грабительские проценты (в Тридцатилетнюю войну – до 49,4% годовых). Отчасти они ссужали правительство своими собственными средствами, но в основном, как показали новейшие исследования, деньги им предоставляли многие крупные аристократы, которые таким образом через посредничество финансистов с большой выгодой для себя кредитовали государство. Финансисты, чье богатство особенно быстро росло в периоды общественных бедствий (чем сложнее ситуация в стране – тем выше проценты по займам), пользовались дурной репутацией. Ришелье называл их «особой группой, для государства убыточной, но необходимой». В периоды стабилизации политической обстановки правительство в угоду общественному мнению и в собственных фискальных интересах приступало к «выжиманию губок», создавая Палату правосудия для расследования злоупотреблений финансистов. Так было в 1601-1602, 1605-1607, 1623, 1661 и 1716 гг. Палата изучала деятельность финансистов и накладывала на них высокие штрафы, в определенной степени компенсировавшие убытки казны от невыгодных условий экстренных займов. Иногда некоторых из финансистов даже казнили в назидание прочим, но при этом их собственность конфискации не подвергалась.

Государство было заинтересовано в сохранении самого института финансистов и даже взимание установленных Палатой правосудия штрафов отдавало в откуп одному из них. С началом же очередной войны их услуги вновь оказывались необходимы.

1 января 1515 г. умер Людовик XII, еще при жизни прозванный «отцом народа». Его семнадцатилетнее царствование было для Франции благословенным временем, когда страна не знала ни голода, ни чумы, ни внутренних усобиц. За исключением двух скоротечных эпизодов 1513 г., не было и вторжений из-за рубежа. Напротив, успешные войны в Италии позволили французскому королю распространить свою власть на значительную часть Аппенинского полуострова. Однако наследника Людовик XII не оставил, и после смерти монарха корона перешла к другой ветви династии Валуа, а именно – к двоюродному племяннику короля и мужу его единственной дочери герцогу Франциску Ангулемскому.

Царствование Франциска I французские историки традиционно считают переходным от средневековья к новому времени. Именно тогда обозначились многие из тех тенденций развития французской государственности, которые в дальнейшем станут определяющими: шло формирование из профессиональных служащих (оффисье) централизованного государственного аппарата;

предпринимались попытки унификации права; закладывались основы финансовой системы абсолютистского государства нового времени. Многое специализированные секции, первые продажи должностей, первые государственные ренты и т.д. Вместе с тем, эти процессы отнюдь не носили революционного характера и представляли собою не разрыв с историческими традициями, а их адаптацию к изменившимся условиям.

Так же, как и его царствование, личность Франциска I удивительным образом сочетала в себе черты старого и нового. С одной стороны, он обладал образцовыми доблестями средневекового правителя: король-рыцарь, любивший сражения, охоту и турниры. Даже войну он объявлял так, как вызывают на рыцарский поединок. С другой стороны, это был настоящий правитель эпохи Ренессанса. Воспитанный на трудах итальянских гуманистов, Франциск I охотно оказывал покровительство науке и литературе, но в то же время, подобно макиавеллевскому Государю, считал излишним связывать себя в политике нормами христианской морали.

Едва взойдя на трон, двадцатилетний король, мечтавший о военной славе, обратил свой взор к Италии. Для французского дворянства Итальянские походы, проводившиеся с конца XV в., служили источником легкой наживы, и оно с готовностью в них участвовало. Заручившись нейтралитетом Англии и поддержкой Венецианской и Генуэзской республик, Франциск I отправился завоевывать Миланское герцогство, на которое его супруга имела династические права. 13-14 сентября 1515 г. он в жестоком сражении при Мариньяно разгромил швейцарцев, союзников миланского герцога.

Эта победа позволила Франциску I не только подчинить Милан, но и, добиться значительных успехов на дипломатическом поприще, укрепить свое положение внутри страны и вне ее. 18 августа 1516 г. Франциск I и римский папа Лев Х заключили Болонский конкордат. Французский король получил право назначать епископов, аббатов и настоятелей монастырей (раньше эти должности были выборными) с тем, чтобы папа затем посвящал их в сан. ноября 1516 г. Франция заключила «вечный мир» со швейцарскими кантонами.

Те обязались никогда больше не воевать против нее и поставлять королю наемных солдат, считавшихся тогда одними из лучших в Европе. 11 марта 1517 г. Франциск I подписал мир с императором, закрепив свои завоевания в Италии.

В 1519 г., когда старый император умер, Франциск I выступил на выборах в качестве претендента на его трон, однако сейм избрал новым императором Карла Габсбурга, короля Испании и Неаполя. Таким образом, Франции отныне противостояла огромная держава, включавшая в себя Священную Римскую империю, Испанию, Нидерланды, обширные испанские владения в Италии и Америке. 1 апреля 1521 г. между Франциском I и Карлом V началась война, в которой на стороне императора выступила и Англия. События быстро приняли неблагоприятный для французов поворот. 27 апреля 1522 г. они потерпели поражение в Северной Италии. Милан был потерян, а швейцарские наемники, покинув ряды французской армии, отправились домой. В 1523 г. на сторону неприятеля перешел один из лучших французских полководцев, коннетабль (главнокомандующий) и принц крови Шарль Бурбон. Он был смертельно обижен тем, что после смерти его жены на значительную часть ее наследства посягнула мать Франциска I Луиза Савойская. Под командованием Бурбона имперские войска 24 февраля 1525 г. наголову разгромили французскую армию под Павией и взяли в плен самого Франциска I.

Коронованного пленника отправили в Мадрид. Карл V предложил вернуть ему свободу в обмен на огромные территориальные уступки. Франциск I на эти условия не согласился и оказался прав: международная ситуация неожиданно начала меняться в пользу Франции. В 1525 г. вспыхнула крестьянская война в Германии, а в Венгрию вторглись турки. Кроме того, мать короля Луиза Савойская, управлявшая страной в его отсутствие, тонкими дипломатическими маневрами сумела внести раскол в ряды неприятеля и добиться того, что англичане не только вышли из войны, но и сблизилась с французами.

Лишившись важного союзника и вынужденный заниматься наведением порядка в собственных владениях, а также бороться с турецкой угрозой, Карл V умерил требования к пленнику. 14 января 1526 г. в Мадриде был подписан договор, по которому Франциск I отказывался от своих притязаний в Италии и соглашался передать Карлу V Бургундию. Взамен французский король получил свободу, но два его сына остались заложниками в Мадриде. В марте 1526 г. Франциск I вернулся во Францию.

В XVI в. Франция представляла собою пестрый конгломерат провинций, каждая из которых еще недавно была суверенным государством и сохраняла исторически сложившуюся систему местных органов власти и собственное кутюмное (обычное) право. Франциск I с самого начала своего царствования стал предпринимать энергичные меры по усилению централизации государства.

Он постепенно распространял на всю страну институт губернаторов, ранее существовавший лишь в приграничных провинциях. Губернатор, назначавшийся королем из числа наиболее влиятельных местных аристократов, получал на вверенной ему территории широкие полномочия в военной, административной, судебной и фискальной областях. Кроме того, интересы центральной власти в провинции представляли «королевские комиссары», направлявшиеся туда для выполнения разовых поручений.

Однако после возвращения из Мадрида Франциску I пришлось еще больше активизировать усилия по укреплению королевской власти, которую, в его отсутствие, судейская аристократия Парижского парламента попыталась ограничить. Пока король находился в плену, судейские потребовали у Луизы Савойской допустить их к принятию решений по наиболее важным вопросам государственного управления. В 1527 г. Франциск I издал эдикт, ограничивший полномочия парламента исключительно сферой правосудия.

Впрочем, конфликты между монархом и традиционными судебными учреждениями имели место и позднее. 30 августа 1539 г. король подписал так называемый ордонанс Виллер-Котрэ, направленный на усиление централизации государства. В частности, этот закон заложил во Франции основы регистрации актов гражданского состояния и сделал французский язык языком государственного делопроизводства. Однако Руанский парламент отказался регистрировать ордонанс. Чтобы сломить сопротивление судейских, королю даже пришлось приостановить деятельность этого парламента.

Многочисленные войны, рост государственного аппарата, а в 1527-1530 гг.

и операция по выкупу из плена сыновей короля, привели к огромному росту государственных расходов, которые отчасти покрывались путем увеличения уже существовавших налогов, отчасти – из различного рода экстраординарных источников. К последним относились продажа должностей и дворянских титулов, государственные ренты (с 1522 г.), обычные и принудительные займы у частных лиц, корпораций и городов. Операции по кредитованию государства относились к числу весьма прибыльных, но рискованных. В 1521-1535 гг. по приказу короля специальная комиссия занималась расследованием махинаций финансистов. В 1527 г. по этому обвинению был повешен один из крупнейших кредиторов государства, барон Самблансэ. Важным источником пополнения казны служили также конфискации. Так, в 1527 г. суд постановил конфисковать собственность умершего незадолго до того Шарля Бурбона.

Вернувшись из плена, Франциск I отказался передать Карлу V Бургундию, сославшись на то, что бургундские Штаты не дали на это согласия. Созванное королем в декабре 1527 г. собрание нотаблей поддержало его и постановило Бургундию не отдавать, а за детей Франциска I заплатить императору выкуп.

В январе 1528 г. Франция и Англия объявили Карлу V войну, которая, впрочем, оказалась недолгой. Французские войска в Северной Италии были разбиты, однако, Карл V не смог развить успех, поскольку с востока в его владения вторглась огромная турецкая армия с самим султаном Сулейманом Великолепным во главе. В августе 1529 г. император и французский король заключили мир, по которому Франциск I сохранил за собой Бургундию, но отказался от претензий на Милан и Неаполь и обещал уплатить за освобождение своих сыновей 2 млн. экю.

Европу раздирали религиозные противоречия. В центре и на севере континента друг с другом враждовали католики и протестанты, с востока нависла мусульманская угроза. Однако Франциск I, готовясь к новой войне с императором, искал союзников, не взирая на их религиозную принадлежность.

Он сблизился с Римом, согласившись на брак своего сына Генриха с племянницей папы Екатериной Медичи, но в то же время сохранил альянс с английским королем, проводившим в своей стране Реформацию. В 1535 г.

Франциск I втайне заключил военный союз с турецким султаном.

После смерти в 1535 г. миланского герцога французский король потребовал передать его владения своему сыну Генриху и направил войска в Северную Италию. Но этим намерениям воспротивился Карл V. В июне 1536 г.

началась новая война между Францией и Империей. Действиями французской армии руководил маршал Анн Монморанси. Избрав сугубо оборонительную стратегию, он успешно отразил в 1536 и 1537 гг. неприятельские вторжения с юго-востока и северо-востока, за что получил звание коннетабля. В 1538 г.

воюющие стороны, исчерпав свои денежные ресурсы и не имея возможности для дальнейшего продолжения войны, начали мирные переговоры. 14 июля 1538 г. в Эг-Морте при посредничестве папы был подписан мирный договор.

Франциск I не отказался от претензий на Милан, но, следуя советам Монморанси, рассчитывал приобрести желаемое дипломатическим, а не военным путем. Однако все предпринятые для этого усилия натолкнулись на сопротивление императора. В 1541 г. король отстранил Монморанси от дел и взял курс на очередную войну с Карлом V, которая была объявлена 12 июля 1542 г. На сей раз Англия выступила в поддержку императора, зато турецкий султан прислал на помощь своему союзнику французскому королю огромный флот. В 1543-1544 гг. турецкие корсары, базируясь в Тулоне, разорили побережье Испании, захватили и продали в рабство тысячи христиан. В 1544 г.

Франциск I разгромил неприятеля в Пьемонте. Однако угроза нависла над самой французской столицей. Двигавшиеся с северо-востока имперская и английская армии летом 1544 г. вышли на дальние подступы к Парижу. Однако гарнизоны французских крепостей оказали противнику упорное сопротивление, что позволило погасить его наступательный порыв. 18 сентября 1544 г.

Франциск I и Карл V подписали мир. Война с Англией продолжалась до июня 1546 г.

Идеи Реформации, проникая с 20-х годов XVI в. из Германии во Францию, дали обильные всходы на французской почве, уже подготовленной для этого деятельностью гуманистов в предшествующий период. Так, при дворе и под покровительством сестры Франциска I графини Маргариты Ангулемской, ставшей затем королевой Наварры, существовал гуманистический кружок, развивавший идеи, близкие к тем, которые в 1517 г. выдвинул Лютер.

Возглавлявший этот кружок Лефевр д’Этапль, видный деятель французского Ренессанса, еще в 1512 г. сформулировал главный тезис Реформации – об оправдании верой. Его последователь Гийом Брисонне, епископ Мо, использовал в литургии французский язык, распространял французские переводы Евангелия, призывал вернуться к заветам раннехристианской церкви.

Вместе с тем, во Франции реформационное движение не приобрело такого размаха, как в странах Центральной и Северной Европы. Во многом это было связано с тем, что здесь оно, в отличие от Англии, Северной Германии и Скандинавии, не получило поддержки со стороны высшей светской власти.

Галликанская церковь, обладавшая достаточно высокой степенью независимости от Рима, была прочно интегрирована в социально-политическую систему монархии. Французские короли, согласно Болонскому конкордату, имели право назначать своих кандидатов на высшие церковные должности и могли распоряжаться значительной частью доходов церкви, а потому не были заинтересованы в радикальной перестройке отношений между светской и духовной властью.

Первое время Франциск I весьма снисходительно относился к новым религиозным веяниям. Он даже сдерживал репрессивные устремления парламентов, Сорбонны и высшего духовенства, занявших с самого начала Реформации бескомпромиссную позицию по отношению к ее сторонникам.

Решительный поворот королевской власти к борьбе с протестантизмом произошел в середине 30-х годов XVI в. В октябре 1534 г. в ряде городов Франции появились афиши с резкими нападками на католическую церковь, что вызвало среди прихожан волну возмущения. Парижский парламент именем короля отправил на костер три десятка протестантов, еще несколько сотен было арестовано. 21 января 1535 г. король лично возглавил массовую религиозную процессию в Париже, продемонстрировав свою преданность католической вере.

В тот же день было сожжено еще несколько протестантов. Однако уже летом король приказал прекратить репрессии, поскольку они вызвали недовольство его союзников – протестантских князей Германии, в чьей поддержке против императора он в тот момент нуждался.

возобновились. Эдикт Фонтенбло от 1 июня 1540 г. обязал все королевские суды бороться с распространением протестантской «ереси». Правительство установило строгий контроль за книготорговлей, запрещенные книги сжигались, а в 1540 г. был сожжен известный лионский книгоиздатель Этьен Доле.

В последние годы жизни Франциска I, когда он уже тяжело болел, его двор раздирала борьба между группировками аристократии, выливавшаяся время от времени в отстранение от власти, а порою и предание суду того или иного крупного государственного деятеля. К тому же весьма напряженно складывались и отношения короля с дофином Генрихом. Окружение наследника, где тон задавала его фаворитка Диана Пуатье, откровенно фрондировало против занимавшей доминирующее положение «партии»

герцогини д’Этамп, фаворитки короля. Не удивительно, что после смерти Франциска I (31 марта 1547 г.) двор пережил своеобразную «революцию».

Взойдя на трон, Генрих II удалил прежних советников своего отца и герцогиню д’Этамп. Зато Диана Пуатье получила титул герцогини и была введена в Королевский совет. Король приблизил к себе ранее опального коннетабля Монморанси и его родню, а также семейство Гизов, младшую ветвь Лотарингского дома. Герцог Франциск Гиз имел себе славу храброго полководца, а его брат Карл, архиепископ Лотарингии (в дальнейшем – кардинал), пользовался большим авторитетом в церкви. Отныне эти два клана Монморанси и Гизы – оказывали решающее влияние на политику короля. А вот роль принцев крови в царствование Генриха II была относительно невелика.

Старшего из них, Антуана Бурбона, король и вовсе удалил из Парижа, женив на Жанне д’Альбре, единственной наследнице Наваррской короны.

Впрочем, несмотря на радикальную смену лиц при дворе, Генрих II сохранил преемственность с политикой своего отца. Происходило дальнейшее укрепление центрального государственного аппарата, для чего внутри Королевского совета были созданы специализированные должности государственных секретарей, сюринтендантов и генерального контролера финансов. Столкнувшись с массовыми восстаниями в юго-западных провинциях (1548-1549), вызванными увеличением налогов, правительство старалось шире использовать альтернативные источники финансирования, формируя и развивая систему государственных займов.

Особенно ярко преемственность двух царствований проявилась в религиозной сфере. Начавшиеся в последние годы правления Франциска I преследования сторонников Реформации были не только продолжены его сыном, но и приобрели еще больший размах. Уже в октябре 1547 г. для борьбы с протестантизмом Парижский парламент создал специальную палату, получившую название «Огненной». Только в течение последующих трех лет она вынесла подозреваемым в «ереси» более пятисот приговоров, причем, большинство смертных.

Многие протестанты вынуждены были эмигрировать в Женеву, духовный центр кальвинизма. Оттуда идеи Реформации распространялись по всей Франции, где кальвинистов стали называть гугенотами (от немецкого eidgenossen – члены конгрегации). В 1551 г. французский король принял эдикт, запрещавший распространение женевских изданий и даже частную переписку с этим городом.

Однако, несмотря на ужесточение репрессий, ряды сторонников Реформации неуклонно росли. Ее идеи находили себе приверженцев в разных слоях городского населения, в том числе среди высшей аристократии. Так, в 50е годы протестантскую веру приняли королева Наваррская Жанна д’Альбре и ее супруг, первый принц крови Антуан Бурбон. Последний в 1558 г. вместе со своими приближенными уже открыто участвовал в массовых протестантских богослужениях на берегу Сены, где собиралось от 4 до 6 тыс. человек.

Видя в распространении кальвинизма главную угрозу для своей власти, Генрих II вынужден был завершить Итальянские войны, чтобы сосредоточиться на борьбе с внутренним противником. Отказ от притязаний на Италию в 1559 г.

Во внешней политике Генрих II на протяжении большей части своего царствования продолжал дело отца, стремясь завоевать Италию и воспрепятствовать установлению в Европе гегемонии Габсбургов. В 1551 г. он двинул войска против римского папы Юлия III, союзника императора, и при помощи турецкого флота заставил его капитулировать. В следующем году, заключив союз с протестантскими князьями Германии, Генрих II вступил в войну с самим императором Карлом V. С согласия союзников, французская армия заняла три епископства Туль, Мец и Верден и вступила в Эльзас.

Контрнаступление Карла V на Мец было сорвано Франциском Гизом.

В 1553-1554 гг. французы вели успешные операции сразу на нескольких фронтах: в Италии, на Рейне и в Нидерландах. Попытки императора перейти в наступление на северо-восточном театре военных действий окончились неудачно. Здесь хорошо проявил себя в боях племянник коннетабля Гаспар Колиньи. В 1556 г. стороны подписали перемирие, по которому император признал все французские завоевания: Пьемонт, Савойю, Корсику и три епископства. В следующем году Карл V ушел в монастырь, оставив испанскую корону своему сыну Филиппу II, а имперскую – своему брату Фердинанду.

Экспедиция Франциска Гиза в Италию завершилась неудачно. В то же время испанцы вторглись во Францию со стороны Нидерландов и осадили СенКантен. Шедшая на помощь городу армия под командованием Монморанси потерпела 10 августа 1557 г. сокрушительное поражение. Сам коннетабль попал в плен. Дорога на Париж была открыта для неприятеля и лишь упорная оборона Сен-Кантена, которой руководил Колиньи, позволила французам выиграть время. Прибывший из Италии Франциск Гиз ликвидировал угрозу столице и в начале 1558 г. даже отбил у англичан Кале.

Созванные королем в 1558 г. Генеральные штаты согласились выделить средства на продолжение войны, однако быстрое распространение протестантизма внутри страны заставило Генриха II искать примирения с внешними врагами. В апреле 1559 г. Франция заключила с Англией, Испанией и Савойей мир в Като-Камбрези. Французский король сохранил за собой три лотарингских епископства, но отказался от всех завоеваний и притязаний в Италии. Так завершилась эпоха Итальянских войн.

По условиям мирного договора, Филипп II вступал в брак со старшей дочерью, а герцог Савойский – с сестрой французского короля. По этому поводу в Париже был устроен грандиозный праздник с рыцарским турниром. Генрих II лично принял участие в состязании и в поединке с графом Монтгомери получил смертельное ранение, от которого скончался 10 июля 1559 г.

Широко представленное в гугенотских армиях служилое дворянство с прекращением Итальянских походов утратило обильный источник дохода и рассчитывало компенсировать его присвоением церковных земель. Основной же опорой протестантизма во Франции стали города Юга. Они достаточно поздно вошли в состав Французского королевства и крайне болезненно восприняли посягательства центральной власти на местные свободы и обычаи, что создавало почву для ярко выраженных сепаратистских настроений. К тому же, на Юге еще были живы воспоминания об имевших там место массовых еретических движениях средневековья.

Все эти социальные элементы – крупная аристократия и мелкое дворянство, городской патрициат и плебс – объединились в оппозиционном движении, выступившем под знаменем протестантизма. И только среди крестьянства, составлявшего основную массу населения Франции, идеи Реформации сколько-нибудь существенного отклика не получили.

После смерти Генриха II на престол взошел его сын Франциск II. Новому королю было 15 лет, и по законам того времени он считался совершеннолетним.

Женой юного монарха была шотландская королева Мария Стюарт, родная племянница герцога Франциска Гиза и его брата Карла, кардинала Лотарингского. Именно Гизы получили при Франциске II всю полноту реальной власти, оттеснив на второй план другие аристократические фамилии. Зависть к «лотарингским выскочкам» заставила объединиться против них могущественные кланы Монморанси и Бурбонов.

Очень быстро Гизы сумели настроить против себя двор и армию. Пытаясь восстановить государственные финансы, подорванные многочисленными войнами, они прекратили выплату пенсий придворным и жалования солдатам, чем спровоцировали недовольство тех и других. Кроме того, продолжая начатые Генрихом II религиозные репрессии, Гизы вызвали к себе ненависть гугенотов.

В начале 1660 г. дворяне-протестанты составили заговор, имевший целью отстранить Гизов от власти. И хотя никто из видных аристократов непосредственно в число заговорщиков не входил, те действовали с ведома и одобрения принца Людовика Конде, родного брата короля Наварры Антуана Бурбона. В марте, когда двор находился в замке Амбуаз, Гизы узнали о заговоре и жестоко расправились с его участниками. Устроенная в Амбуазе бойня получила широкий резонанс в стране. Начались волнения гугенотов.

Репрессивная политика Гизов вызвала противодействие также со стороны королевы-матери Екатерины Медичи, обеспокоенной обострением межконфессиональных противоречий. Под ее влиянием Франциск II издал в мае 1560 г. Роморантенский эдикт, положивший конец религиозным репрессиям.

Протестантам была дарована свобода совести, хотя и запрещено публичное отправление культа.

Покойного монарха сменил на троне его 10-летний брат Карл IX.

Источник