Что означает схватка двух воинов перед куликовской битвой
Правда о схватке Пересвета и Челубея
То, что не написано в житиях
Недавно на собеседовании у Святейшего Патриарха я обратил внимание на картину, висящую в его приемной. Это был подлинник картины Павла Рыженко «Победа Пересвета». На полотне изображена знаменитая схватка непобедимого татаро-монгольского богатыря Челубея и нашего Александра Пересвета — монаха, который по особому благословению преподобного Сергия Радонежского вышел со своим собратом Андреем Ослябей на бой на Куликовом поле.
Великая мудрость и прозорливость замечательного русского святого, преподобного Сергия, проявилась в самой сути этой схватки. Это была битва сил света и сил тьмы. И это вовсе не образное выражение, а самое существо событий, произошедших 8 сентября 1380 года.
Когда мы стояли перед этой картиной, один из игуменов Троице-Сергиевой лавры рассказал нам такую историю. В лавре есть монах, который во времена своей юности, как и многие тогда, был увлечен восточными духовными традициями и боевыми искусствами. Когда началась перестройка, он с друзьями решил поехать в Тибет, дабы поступить в какой-нибудь буддийский монастырь. С 1984 года, когда монастыри Тибета открыли для доступа, правда, по ограниченным квотам, туда стало приезжать множество иностранцев. И надо прямо сказать, что к чужеземцам отношение в монастырях было крайне скверное: все-таки это тибетская национальная духовность. Наш будущий монах и его друзья были разочарованы: они так стремились к этому возвышенному учению, к этому братству, духовным подвигам, мантрам и молитвам. Такое отношение продолжалось до тех пор, пока тибетцы не узнали, что перед ними русские. Они стали переговариваться между собой, и в разговоре прозвучало слово «Пересвет». Стали выяснять, и оказалось, что имя этого русского монаха записано в особой святой книге, где фиксируются их важнейшие духов¬ные события. Победа Пересвета занесена туда как событие, которое выпало из привычного хода вещей.
Считалось, что такой монах-воин практически непобедим. Количество таких, избранных духами, воинов-тибетцев всегда было крайне невелико, они считались особым явлением в духовной практике Тибета. Поэтому-то Челубей и был выставлен на единоборство с Пересветом — чтобы еще до начала сражения духовно сломить русских.
И по сей день служители духов тьмы, мастера восточных единоборств, хранят память о том, что есть некие «русские», у которых есть свой Бог, сила которого неодолима. И этот русский Бог выше всех их богов, и воины этого Бога — непобедимы.
Пересвет, Ослябя и Челубей – битва за правду?
Сразу, с места в карьер, предупрежу всех читающих, особенно читающих, как это сейчас принято, через абзац. Данное исследование – всего-навсего попытка осмыслить происшедшее в те стародавние времена и с исторической, и с логической точки зрения.
Совершенно не хотел бы задеть чьи-то патриотические чувства, тем более, что вывод будет хоть и неожиданным, но вполне закономерным.
Вообще, ознакомившись с несколькими материалами (Рыбакова и Азбелева) сразу пришел к выводу, что патриотическая пропаганда – это штука древняя и незыблемая. И – эффективная. Но об этом в самом конце будет.
К битве на Куликовском поле вообще вопросов много до сих пор, начиная от места и заканчивая результатами. Но – нас интересует самое ее начало. Поединок богатырей.
То, что он мог иметь место быть – тут спорить не стану, еще с античных времен пошла мода на поединки перед сражением. И суть у этих поединков была вполне внятная: надо было выяснить, на чьей стороне боги. Потому и жертвы приносились, и жрецы пахали, как проклятые, и поединщика готовили от души. Сандалии новые ему, а то вдруг споткнется, если старый ремешок лопнет и проиграет, например.
Милость богов в те времена – это была вещь, с которой приходилось считаться. И остались в истории горы свидетельств, когда все происходило так, как предвещали жрецы. Например, в битве при Каннах, где римлянам не светило. Так оно и получилось, хотя военный гений Ганнибала со счетов мы тоже, естественно, не сбрасываем. Как и амбициозную тупость Варрона.
Итак, схватка. Какое она могла произвести воздействие? Теоретически, вообще могла. Однако, в древние времена командиры думали точно так же, как и в наши времена. То есть, пока солдат не думает – все нормально. А вот как начал – как говорится, сливай воду.
Потому, думаю, татары атаковали первыми. Увидели, что Челубею конец пришел, и тут же, пока до всех не дошло (а из-задних рядов особо не высмотришь, как там и что), дали сигнал к атаке. И размышлений в солдатской башке на тему за боги или против ровно до момента первой сшибки с врагом. А дальше совсем другие мысли, совершенно не божественного толка. Ибо кто в бою о боге размышляет, тот, что характерно, долго не живет.
И вот у нас съехались два поединщика. Челубей, вроде как печенег (неточно) по происхождению, и Пересвет. Насчет обоих вопросов просто тьма, поскольку «перед всеми доблестью похваляясь, видом подобен древнему Голиафу: пяти сажен высота его и трех сажен ширина его».
Даже если взять размеры самой маленькой сажени, это малая сажень, 142 см, делайте выводы. Годзилла бы подумала, прежде чем на такого монстра рыпнуться. О мелочи типа Терминатора даже говорить смешно. Стоит ли тогда верить исследователям типа Ахмада ибн Фадлана, который описал печенегов как людей низкорослых, не знаю.
Наш Пересвет… наш Пересвет был не меньше. Потому как в летописях сохранились его слова о том, что «Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться!».
И переведались. Так, что даже русские летописи расходятся во мнениях. Литературный памятник 15 века, «Сказание о Мамаевом побоище» говорит, что поединщики поразили друг друга копьями, выбили из седел и скончались на месте.
Редкий, но нормальный исход поединка. Особенно если противники одного класса. Челубей по свидетельствам, был знатным поединщиком. Пересвет тоже не совсем слуга божий, поскольку из бояр и военнообязанных. То есть – умел.
Но в нашей современной истории почему-то муссируется предание, вышедшее из стен Кирилло-Белозерского монастыря. Там был составлен летописный Список, в котором эта история выглядит несколько иначе.
Здесь, конечно, возникает вопрос о том, насколько в монастыре, располагавшемся в Вологодской области были осведомлены о подробностях, происходивших достаточно далеко.
И вот монахи Белозерского монастыря дали такую картину боя: Пересвет увидел, что у Челубея копье очень длинное и тяжелое, больше обычного копья того времени. Ну да, детина семи метров роста мог позволить себе любую оглоблю… Вообще за Челубеем шла слава крутого поединщика, вообще не терпевшего поражений. Возможно, в том числе и по причине копья.
Понятно, что среди воинов мало летописцев, а среди летописцев мало воинов. И написан в Списке лютый бред, причем, с какой стороны его не рассматривай, с военной или медицинской.
Несколько непонятно, правда, сработал ли план Пересвета насчет проехать телом по копью. Думаю, нет, потому что пронзенный такой оглоблей он вряд смог бы такое сделать.
И вот тут начинаются вопросы.
Снять доспех – это как? Да, есть много сайтов и каналов реконструкторов, которые смогут все это объяснить намного лучше меня. Но вообще отдает таким мазохизмом. Такие подарки делать противнику…
Выглядит более чем странно, тем более, что Челубей так поступать не собирался. Один в доспехе, второй без – сразу понятно, на кого начали бы принимать ставки букмекеры.
Вообще задумка Пересвета выглядит не то что нелогично, я бы сказал – очень странно. С медицинской точки зрения. Вот нашел картинку, как это должно было бы выглядеть. Да, Пересвет тут аккурат без щита, доспеха, шлема. Очень героически, но странно.
И вот тут как раз второй вопрос. Ладно, опустим, как пронзенный таким копьем Пересвет вообще куда-то смог уехать, это нереально. Вообще как бы конный копейный бой предусматривает именно такую штуку – после удара копьем, в случае, если оно куда-то попадает (конь, тело, щит противника), его надо срочно бросать. Физику никто не отменял, тем более, для двух поединщиков, несущихся друг на друга на двух конях. Напомню, если кто забыл. P=m*V, где к массе всадника непременно надо добавить и массу его коня.
Если этого не сделать, то вы сами окажетесь на земле, выброшенные из седла. Или еще чего хуже, перспектива налететь на собственное копье не самая радужная.
Ну и последнее в этом вопросе.
Копье входит в тело, незащищенное броней. Рвутся ткани, ломаются кости, дробятся на мелкие осколки, лопаются различные органы, оказавшиеся на пути наконечника. Смотря куда войдет копье. Ладно в грудь, а если в бок? В живот?
Причем, все это на импульсе от скорости двух коняшек, каждая, скажем, до 30 км/ч взяла разгон…
Понятно, что сразу не умрешь. Пару-тройку секунд, конечно, проживешь. Пока первичный болевой шок свое не возьмет, или пока весь организм лапки к верху не поднимет, как это обычно и происходило в таких случаях.
И рассказывать о силе духа, молитве чудесной и прочих фантастических вещах не стоит. Не смотрится реально идея будучи пронзенным деревянным дрыном со стальным наконечником нанесение хоть какого-то удара. Просто потому, что мозг обычно отключается при таких поражениях.
Как мне кажется, неслужилые монахи это для красочности придумали. Не особенно задумываясь над тем, насколько это правдоподобно будет выглядеть потом.
Да, если кто-то хочет, может проверить, но есть еще один литературный аналог, который вышел лет через 100 после Куликова сражения. Некто Томас Мэлори написал цикл о короле Артуре. Очень был популярен цикл в Европе, зачитывались им.
Мэлори ничего такого не выдумал, просто взяли и сварил варево из романтической рыцарской литературы Франции все, до чего мог дотянуться. Дотянуться мог не до многого, он вообще в тюрьме писательством увлекся. Но у бывшего рыцаря получилось, все-таки не профан…
Так вот, помните, как погиб Артур? Он схватился с племянником/сыном Мордредом, который узурпировал корону. И пронзил его в схватке копьем. Мордред тоже проскользил по копью всей тушкой и в итоге разрубил Артуру голову. В общем, оба умерли.
Эти рыцарские легенды ходили по всему миру пачками, как я понимаю. От Британии до Индии. Вообще во Франции был создан огромный массив этих рыцарских романов, грех не воспользоваться было.
Могли ли знать на Руси? Да запросто. Вообще в фольклоре многих народов есть истории, как в схватке двух непобедимых дотоле богатырей погибали оба.
И вот в этом свете поединок Пересвета и Челубея – просто очень хорошо сработанный пропагандистский миф. Красивый и героический, хотя и несколько нелепо выглядящий в глазах людей, знающих толк в военном деле.
Реально, такая картина вполне могла быть. Поединщики помчались навстречу друг другу, ударили копьями и оба упали замертво.
Как могло быть. Поединок состоялся. Ратоборцы помчались друг на друга с копьями наперевес. Сшиблись — и оба упали замертво. Эффектно, трагично, безупречно красиво. Морально и эстетически — безупречно.
Однако, не все так просто. И эта история – ну совсем не пропаганда. Ну может так. немного. Чуть-чуть.
И вот тут надо посмотреть внимательно на Пересвета. Это же не просто интересный персонаж, там вопрос на вопросе сидит и непоняткой погоняет.
Инок, иначе чернец Пересвет. Если собрать все, что есть про него в летописях, а есть там очень немного, если серьезно, то получается вот такой расклад. Родом из Брянска. Из бояр. Ратник, участвовал в походах. Судя по всему, после одного из таких походов и решил удалиться от мира, поскольку сделал это аж в Ростове. В Борисоглебском монастыре. Замечу, что от Ростова до Брянска более полутысячи километров. Скажем так, хорошо погулял боярин Александр, хорошо.
И в стенах Борисоглебского монастыря бывший воитель стал иноком. Инок – это первая ступень монашества. Так скажем, вступительная, до пострижения в «малую схиму», то есть, до принятия первого пакета обетов и отречений. Потому и имя у Пересвета осталось мирское, инокам не положено духовного.
В качестве примера приведу 1671 год, апрель месяц, когда некий Фрол Тимофеевич Разин, не сумев взять городишко Коротояк, решил остановиться в Дивногорсокм монастыре. Еда, казна и все такое. И получил такую оплеуху от монахов, прекрасно владевших «огненным боем» и затащившим пушки на звонницу, что в итоге попал в плен и был казнен чуть позже своего старшего брата.
Так вот, согласно «Житию преподобного Сергия Радонежского», перед Куликовской битвой князь Дмитрий отправился к Сергию в монастырь за благословением. Сергий Радонежский был, так скажем, «в тренде» и молва о нем гремела по всей Руси, если не дальше. Благословение такого праведника и чудотворца должно было воодушевить всех русичей на борьбу с татарами.
Более позднее «Сказание о Мамаевом побоище» Сергий благословил Дмитрия и отправил с ним двух бывших военных, Александра Пересвета и Андрея Ослябю.
С благословением Дмитрия и сейчас идут споры, поскольку столько раз переписанная беседа, на которой кроме Сергия и Дмитрия присутствовал биограф Сергия Епифаний, что от первоначального текста уже ничего и не осталось.
Но вот отряжение Пересвета и Осляби в распоряжение Дмитрия – это реально нонсенс. Иноки не имели права так поступать под угрозой самой страшной кары – отлучения от церкви. Но, тем не менее, поступили. Очень странно, но факт.
Кстати, в самом первом сказании от 1380 года «О побоище иже на Дону» об участии Сергия Радонежского и его благословлении не сказано ни слова. И это тоже интересно, поскольку в те времена церковь играла все-таки огромную роль в жизни людей. Некоторые исследователи вообще считают, что этот эпизод был придуман позже, теми, кто писал летописи…
Есть вообще мнение, что те, кто писал этот эпизод после битвы, неплохо был знаком с историей Крестовых походов. А вот там рыцарей-монахов было предостаточно, военных орденов хоть отбавляй. Было в целом, у кого взять образец для подражания.
Ведь в отличие от Ватикана, который фактически руководил Крестовыми походами, русская церковь была изрядно миролюбивее.
С Челубеем все еще более непросто. Столько вариантов имени, происхождения, должности – за голову схватишься поневоле. И знатный мурза, и ханских кровей, и наемник-поединщик… Монгол, татарин, печенег и даже наш, русич-перебежчик. За семь веков чего только не насочиняли.
Вот только с той стороны не осталось вообще никаких свидетельств существования такого хана-мурзы-наемника-перебежчика. А как утверждали русские летописи – очень известный боец был.
Но точно не хан. Понятно, что не хан, хану не пристало впереди войска поединничать. Не ханское это дело было.
Получается интересно. Очень странный инок-воин на одной стороне, очень странный поединщик на другой… И оба погибли. Или не погибли, потому что в одном из текстов «Задонщины» инок Пересвет очень даже жив во время боя и продолжает сражаться «когда иные уже посечены».
И Ослябя, второй инок, с ним тоже все не просто. То он прячет за срубленной березой «ошеломленного», то есть, контуженного князя Дмитрия и прикрывая его, погибает, то наоборот, если верить другим документам очень даже переживает битву и потом ездит с посольствами, окруженный почетом и уважением.
Какой напрашивается итог?
А итог весьма интересный. Скорее всего, никакого поединка не было. А если и был, то в исполнении совсем других личностей, не Пересвета и Челубея.
Мы же имеем дело с первым в русской истории случаем литературного творения пропагандистского характера. В жанре героико-патриотическом, но никак не историческом.
Красивое и логичное.
С Челубеем все понятно. Это олицетворение всех сил, стоящих против Руси. А вот Пересвет и Ослябя – это интереснее.
Пересвет – все понятно, это символ единения Руси. Воин и монах одновременно. Светская и церковная сила, объединенная против общего врага. Русская Идея и Вера, слитые воедино. Сильный боец и мудрый инок. Готовый положить жизнь свою на алтарь служения Руси.
Красивый и сильный символ.
А Ослябя? А Андрей Ослябя тоже символ! Не менее значимый, чем Александр Пересвет. Ослябя показывает, что Пересвет не одинок, что за ним придут (в случае смерти Александра) другие, не менее сильные и смелые бойцы.
Ибо «Велика земля Русская и обильна людьми и Верой», как было написано в той же «Задонщине». То есть, Пересвет и Ослябя – это символы борьбы Руси до победного конца.
Красивая сказка была написана монахами в далеком монастыре. Красивая и умная, поскольку семь следующих столетий показали, что меняются времена, меняются персоналии, но суть Пересвета, выходящего на бой с противником и Осляби, стоящим у него за спиной, они фактически вечны в наших реалиях.
Суворов и Кутузов, Ушаков и Нахимов, Самсонов и Брусилов, Матросов и Гастелло, Жуков и Рокоссовский, Романов и Рохлин, и список этот можно продолжать до бесконечности.
Сегодня практически не важно, были ли в действительности Пересвет и Ослябя. Важен заложенный неизвестными в своем большинстве монахами принцип. Который сегодня было бы неплохо взять на вооружение тем, кто пишет учебники истории и определяет в какую сторону пойдет развитие общества дальше.
Все-таки даже стыдно становится, когда видишь, что потуги государственных мужей современности на базе духовно-патриотического воспитания ничто по сравнению с тем, что делали церковнослужители 640 лет тому назад.
Новое в блогах
Правда о легендарной схватке Пересвета и Челубея
Поговорка «Лучшее – враг хорошего» работает и в пропаганде. Сама по себе Куликовская битва является героической страницей нашей истории, воодушевляющим примером борьбы за свободу для многих поколений русских. Однако в стремлении сделать её ещё красочнее, монахи-писатели здорово переборщили.
Обилие версий описания поединка Пересвета с Челубеем
Впервые эта история появилась в «Сказании о Мамаевом побоище». Именно из него мы знаем и о том, что Челубей был печенегом, и о его громадном росте – «5 сажен высота его», и, конечно, об исходе поединка, а именно «и свалились оба с коней на землю и скончались».
Между тем, сейчас гораздо популярнее версия, по которой Пересвет выбил соперника из седла, а сам, хоть и пронзённый насквозь, добрался до своего войска и только там скончался. Это объясняется наличием целой серии различных списков, где описание поединка обрастает всё новыми подробностями.
В одном они сражаются как пехотинцы на мечах, в другом всё-таки конными, но Пересвет падает поверх убитого им татарина, накрывая его своей ризой. Ещё в одном списке последнюю картину даже видит монах Троицкого монастыря Никон, которого игумен Сергий Радонежский отправляет почему-то ради этого видения на колокольню (то ли подразумевалось, будто она так высока, что оттуда можно всё разглядеть без Божьего вмешательства, то ли там связь с Господом была лучше – непонятно).
Выглядит очень героически, самоотверженно, но, увы, совершенно неправдоподобно. И именно это доведение различными переписчиками легенды до полного абсурда заставляет задуматься: как же всё обстояло на самом деле и был ли вообще этот поединок?
Странности и нестыковки в различных источниках о Куликовской битве
Если идти с конца, то нужно заметить, что идея такого экзотического поведения Пересвета была подсказана монахам Кирилло-Белозерского монастыря (это, кстати, на Вологодчине, то есть, прямо скажем, от Куликова поля далековато) европейским средневековым эпосом. Похожий сюжет потом позаимствует и Томас Мэлори. Он, правда, таким способом убьёт не отрицательного, а положительного героя – короля Артура.
Размеры Челубея даже не нуждаются в объяснении – это типичная для Средневековья (только ли для него?!) тенденция преувеличивать силу и численность врагов, чтобы придать собственному успеху значимость. Хотя с пятью саженями авторы, конечно, погорячились – в зависимости от выбранной единицы (простая, косая, маховая) рост Челубея получится от 7 с небольшим до почти 11 метров.
Обилие различных пересказов обстоятельств поединка объясняется не только тем, что живых свидетелей сражения к моменту написания «Сказания о Мамаевом побоище» не осталось, но и тем, что ни в одном из предыдущих свидетельств о Куликовской битве такого эпизода не записано.
Более того, «Задонщина», созданная минимум на полвека раньше, содержит прелюбопытный фрагмент «Поскакивает Пересвет на своем борзом коне, золоченым доспехом сверкая, а уже многие лежат посечены у Дона великого на берегу». Иными словами, бой в разгаре, а наш герой живёхонек (и, конечно, защищён не только монашеской ризой). Про Челубея же в «Задонщине» нет ничего. Ну а его печенежское происхождение и вовсе странность – от этого народа к XIV веку и следа не осталось. Сначала половцы, а затем и монголы здорово изменили этнический состав Дикого Поля.
Ну и в заключение, самое первое свидетельство о Куликовской битве «О побоище иже на Дону. », составленное прямо по горячим следам, конечно тоже не содержит никакой информации о поединке, предварявшем сражение. Оно и неудивительно, ведь такой традиции ни у русичей, ни у монголов в последние века не водилось.
Похоже, правда, об этом поединке заключается в том, что его никогда не было. Впрочем, это нисколько не умаляет подвига того же Пересвета, который действительно сражался и погиб на Куликовом поле, и тысяч его соотечественников, возродивших великие военные традиции Руси.
Еще больше фактов по теме публикации смотрите в ролике ниже.
&t=1s 
tataZ агентМоссадЦРУ # написал комментарий 25 июля 2021, 12:51 =доведение различными переписчиками легенды до полного абсурда заставляет задуматься: как же всё обстояло на самом деле и был ли вообще этот поединок?=
Рассказы разных авторов о численности сражавшихся войск
(от 20 000 вплоть =до полного абсурда= в 300 000 человек),
полнейшее отсутствие каких либо находок, свидетельствующих о сражении,
заставляет задуматься:
как же всё обстояло на самом деле и была ли вообще битва на Куликовом поле?
Поединок перед Куликовской битвой
Советую вот это почитать, и сделать нормальный опус, а не пастить псевдоисторические тексты. http://www.nat-geo.ru/travel/34515-byla-li-kulikovskaya-bitv.
Отон III де Грансон — поэт и воин, павший в судебном поединке
1 ноября 1391 года при загадочных обстоятельствах умирает молодой Амадей VII Савойский, прозванный в народе «Красным графом». Собственно, прозвище свое граф получил за огромную любовь к одежде красного цвета в отличие, например, от своего отца Амадея VI, предпочитавшего зеленый (угадайте под каким именем он вошел в историю?). Амадей VI Зеленый граф остался в истории выдающимся полководцем и правителем, сумевшем значительно расширить территорию Савойского графства (государства в составе Священной Римской империи, возникшего после распада Бургундского королевства в XI веке), а также возглавить крестовый поход против турок (1366—1367). Помимо всего прочего Амадей VI остался в памяти покровителем поэтов и поборником высоких идеалов рыцарства.
2.Памятник Амадею VI в Турине, Италия. Статуя изображает Зеленого Графа во время победоносной битвы с турками (Савойский крестовый поход)
Для начала стоит сказать, что никто не знает когда родился будущий поэт, год его появления на свет определяют где-то между 1340-м и 1350-м, более уверенные склоняются в сторону последней даты. Однако одно известно точно — родился Отон III де Грансон в кантоне Невштатель в Савойе, будучи с самого своего рождения весьма обеспеченным парнем, ибо семья де Грансонов принадлежала к высшей знати и более того состояла в родственной связи с династией английских королей. В 1365 году молодой Отон III женился на Жанне де Вьенн — девушке своего круга, однако спокойной жизни со своей избранницей юноша предпочел ратные подвиги. Уже в 1368 году де Грансон участвует в походе против Бургундского герцогства, будучи подданным Савойского графского дома.
Морское сражение при Ла Рошели. Миниатюра из «Хроник» Фруассара XV в.Собственно, сведения об участии в битве Отон III де Грансона мы также черпаем с труда Жана Фруассара.
Близкие отношения с главой дома Амадеем VI Зеленым графом и его женой Бонной де Бурбон, вероятно, не особенно обременяли его в части служения, ибо за свою рыцарскую карьеру де Грансон успел выступить и за англичан — как участник рейда английской эскадры против французской крепости Ла Рошель (1372) и как доблестный рыцарь, выступавший на стороне Плантагенетов в Столетней войне. Особенных наград за служение английскому трону Отон III де Грансон не получил, однако за годы службы (1372-1379) ему удалось сблизиться с представителями английской аристократии и поэтами, а также заслужить славу искусного воина и, внезапно, образца куртуазии. В своих поэмах он держался главным образом одной темы, воспевая любовь к некой Прекрасной Даме. О поэзии Отона III де Грансона можно говорить долго, равно как и о его вкладе в средневековую литературу, упомянем лишь то, что именно он познакомил Францию и весь франкоязычный мир с обычаем выбирать свою Валентину, а также стал родоначальником тех самых «валентинок» — его «Праздник святого Валентина» в будущем поспособствует появлению известного нам дня, отмечаемого 14 февраля. Ниже мы познакомим вас с мнением одного из исследователей его творчества, которое, пожалуй, может сказать и о личности самого поэта:
«Он словно колебался между двумя образами — идеалом галантной любви, верной, благородной, предполагающей вассальное служение мужчины своей дамы, и новоявленным идеалом любви в духе праздника святого Валентина — фривольной и кокетливой, ведь своего партнера следует менять каждый год, а, значит, любовь низводится до уровня игры»
(Ален Корбеллари, профессор Лозаннского университета)
В целом Отон де Грансон был типичной для своего времени фигурой, служившей тому, кто больше платил, но его неоспоримый литературный талант вкупе с военными успехами сделали де Грансона известным человеком во многих странах Европы. Однако были в его жизни и неудачи. В той же битве при Ла Рошель 1372 года англичане потерпели сокрушительное поражение и де Грансон, вместе с несколькими сотнями других рыцарей и более восемью тысячами солдат попадает в плен. Два долгих года неутомимый авантюрист коротает в плену у испанцев, союзников Франции, прежде чем английский король Эдуард III не вносит щедрую плату за его освобождение.
1.Эдуард III Плантагенет
2.Столетняя война (1337-1453)
Скульптура «Граждане Кале» Огюста Родена, посвященная одному из эпизодов Столетней войны — осаде г.Кале 1346 года.
Де Грансон продолжит служение короне до смерти своего отца в 1386 году — кончина родителя заставит блудного сына вернуться на родину. В Савойе Отон III приступает к придворным обязанностям, унаследовав несколько высоких титулов и родовые земли, разбросанные по окрестностям Женевского озера. Помимо этого прославленный поэт и рыцарь становится главным советником графа Савойи Амадея VII, прозванного Красным графом, участвует в многочисленных событиях придворной жизни со всеми ее страстями и интригами, которые в конце концов приводят его в стены тюремного замка Морж, а после и знаменитого Шильонского замка.
Замок Шильон или Шильонский замок. Первое упоминание относится к 1160 году, уже тогда крепость была резиденцией графов Савойских. Также служил тюрьмой. Замок особенно известен благодаря произведениям Джорджа Байрона, Жан-Жака Руссо, Виктора Гюго и Александра Дюма, где крепость является одним из мест действия.
Сложно сказать, сколько времени де Грансон проводит в заключении, зато можно уверенно заявить, что это было не последней его проблемой. 1 ноября 1391 года умирает его покровитель Амадей VII Красный, что становится началом целого вороха проблем. Ибо как приближенный ко двору, Отон III становится одним из главным подозреваемых в убийстве графа, а затем указом его вдовы Бонны Берийской лишается собственных владений. Как вы уже знаете, поэт не стал дожидаться участи других обвиняемых и сбежал в Англию, где, находясь под покровительством короля Ричарда II, мог чувствовать себя в безопасности. Если бы, конечно, оставался при дворе, но де Грансон не из таких, потому уже в 1392-1393 годах он служит в войске Генриха Ланкастера (графа Дерби и будущего короля Англии Генриха IV) в походе в Пруссию, а затем и в Палестину. Тем временем в Савойе имущество уже немолодого поэта уходит с молотка.
Однако спустя какое-то время «выясняется», что ни заговора, ни отравления не было. В 1395 году распоряжением самого короля Франции дело было пересмотрено, а невиновность осужденных доказана. Реабилитированный де Грансон тут же возвращается в Савойю, где рассчитывает вернуть свои владения, однако на месте выясняется, что решений Карла VI (оставшегося в истории под прозвищем Безумный), савойцы не признают, в связи с чем поиски виновных в смерти Амадея VI продолжаются. Не называя прямой причины, обвинение Отону III де Грансону выдвигает новый владелец его имений — молодой Жерар д’Эставайе, на красавицу-жену которого пожилой поэт якобы заглядывался. Измученный ревностью Д’Эставайе ображается к правителю кантона Во Луи де Жуанвилю, который затем ходатайствует к Амадею VIII Савойскому — правителю Савойи, ставший оным после смерти своего отца. Граф приглашает обоих к себе, где д’Эставайе вновь выдвигает обвинение против де Гастона и желает ему смерти от своего меча, а тот в ответ обвиняет д’Эставайе во лжи и напоминает, что он уже признан невиновными имеет право отказаться от суда поединком. Сказав это, Отон III схватился за рукоять своего меча, а другой рукой бросил перчатку, тем самым дав свое согласие на поединок. Затем противники поклялись на Евангелии, что исполнят приговор, а затем разошлись до января 1397 года — тогда должно было свершиться долгожданное «правосудие».
Согласно обычаю, обоим участникам конфликта давался 40-дневный срок перед, непосредственно, судебным поединком, в который они могли потренироваться, приобрести необходимое снаряжение и, что самое главное, «привести в порядок свою совесть». О вопросах совести в данном случае говорить не приходится, что же касается снаряжения — упомянутые нами выше Отон III де Грансон и Жерар д’Эставайе могли иметь при себе копье, два меча и кинжал.
Но в указанный день дата была перенесена судом на 5 мая, а затем на 7 августа того же года. Очевидно судебная коллегия надеялась на примирение противников и, соответственно, возможность избежать масштабного кровопролития, ибо и тот, и другой участник конфликта обрели множество сторонников, готовых вмешаться при любой выдавшейся возможности. Однако примирения не произошло.
Поединок между Отоном III де Грансоном и Жераром д’Эставайе
Однако есть и другая трактовка этих событий, которая, впрочем, не противоречит вышеуказанным сведениям. Между противниками заранее было оговорено, что в случае непризнания своей вины побежденный должен будет лишиться обоих рук. Так и случилось — победивший в поединке Жерар д’Эставайе потребовал, чтобы де Грансон признал себя виновным в отравлении графа Савойского, а тот в ответ протянул ему обе руки, которые д’Эставайе отрубил одним ударом. Спустя годы о событиях, произошедших во французском городке Бурк-ан-Брес вспомнит Александр Дюма, описав на страницах своей книги «Путевые впечатления. В Швейцарии» надгробную статую Отона III де Грансона, находящуюся в его гробнице в Лозанне. Как вы уже догадались, скульптура была изувечена, равно как и тело, находящееся под ней.
Жерар д’Эставайе отрубает руки Отону III де Грансону
«Вот почему у статуи нет рук, как нет их у тела, лежащего под нею: они были сожжены палачом как руки предателя. Когда вскрыли могилу Отона, чтобы перенести его останки в кафедральный собор Лозанны, в ней был обнаружен облаченный в боевые доспехи скелет со шлемом на голове и шпорах на ногах, отверстие, пробитое на груди кирасы, указывало место, куда попало копье Жерара» (Александр Дюма)
А с вами был Бородатый Горец. Спасибо, что читаете нас, впереди вас ждет еще много всего интересного. С этой и другими статьями вы также можете познакомиться в нашей группе «Бородатый Бард» в ВКонтакте, где в целом много интересного материала)
К вопросу о построении русских полков на Куликовом поле
Реконструкция построения 1380 г. выполненная А. Н. Кирпичниковым
Однако сведения о построении войска вызывают много вопросов. Например, использование слов и терминов, относящихся к XIV в., которые появились в источниках не ранее второй четверти XV века.
Сомнений о построении войска в форме прямоугольника, поделенного на три части быть не могло. Такой способ стал использоваться князьями Северо-восточной Руси с середины XII в. (войско Юрия Долгорукого у Переяславля в 1149 г., Андрея Боголюбского под Вышгородом в 1174 г.). В том числе в 1378 г. у реки Вожа, за два года до Куликовского сражения. Однако упоминание о «передовом полке», «засадном полке» на протяжении XII-XIV вв. не встречалось.
Например, И. И. Срезневский в словаре древнерусского языка давая пояснение слову «полк» отождествлял его с войском, отрядом, воинскими силами, сражением, войной, походом, станом, народом.[1] Исследователь не отметил деление полка на тактические единицы, в том числе «передовой полк». Ф. П. Сороколетов в отношении военной лексики провел более углубленный анализ и относил возникновение и укрепление слов «железный полк», «передний полк», «сторожевой полк», «большой полк», «великий полк», «полк правой руки», «полк левой руки» к концу XII – началу XIII вв.[2] Но при перечислении различных видов полков, в зависимости от выполняемых ими функций Ф. П. Сороколетов объединил понятия, которые возникли в различное время.
Например, упоминания о «передовом полке», которое автор относил к концу XII в. – началу XIII в. появилось в источниках XV в. Ф. П. Сороколетов не привел ни одной ссылки на применение слова «передовой полк» до XV в. Название полков как «рука» впервые появилось во второй четверти XIII в., а затем только во второй четверти XV в. и т. п.
В «Словаре древнерусского языка XI-XVII вв.»[3] смысл слов «передний», «передовой» (о военных силах) раскрывался как – «находящийся, действующий в авангарде». Приводились ссылки на сообщения под 1152 и 1191 гг.
Следовательно, основываясь на работах И. И. Срезневского, Ф. П. Сорокалетова, и словарях древнерусского языка можно, утверждать, что появление в отечественных источниках понятия «передовой полк» относится ко второй четверти XV в. Это опровергает утверждения об использовании русскими князьями при построениях войска «передового полка» до второй четверти XV в. В Симеоновской летописи, в описании построения русского войска, под 1478 г. впервые появилось упоминание о «передовом полке». Возникновение понятия «передовой полк» связано с построением полков московского князя Ивана Васильевича в походе на Великий Новгород в 1478 году.
Ф. П. Сороколетов относил это сообщение именно к «засаде» в значении скрытого от противника полка, а И. И. Срезневский вообще ограничился простой констатацией использования слова «засада» в XII в., не объясняя значения.
Перечисленные свидетельства позволяют утверждать, что, как и в случае с «передовым полком», понятие «засада» появилось только после XV в., а в 90 – г. XIV в. не существовало.
Упоминание в источниках о «заднем» полке, которое соответствует современному понятию резерв, так же вызывает сомнения т. к. такого военного подразделения в отечественных источниках не упоминалось. Во время полевых сражений князья не размещали в тылу определенный полк в качестве резерва. Только под 1183 г. сообщалось, что во время действий на Юге Руси против половцев, после того как несколько русских полков нашли и вступили в бой с противником, князья послали в помощь дополнительные полки «помочныя полкы»,[14] но в данном случае «помощь» находилась не в тылу войска на поле сражения, а полки подошли к месту боя, где завязалось сражение. Таковы были тактические условия сражений с кочевниками.
Построение, которое в Никоновской летописи, в Новгородской Четвертой летописи (списках Дубровского), «Задонщина» и «Сказание» относили к Куликовскому сражению, было отмечено в Семионовской летописи под 19 октября 1478 г. как «роспись» московского войска Иван III под Великим Новгородом: передовой полк, полк левой и правой «руце», и полк великого князя. В данном случае князь построил войско в традициях первых князей: разделив войско на три полка. Отличие состояло в том, что впервые перед главным полком был поставлен дополнительный полк.
Построение войска Ивана Васильевича в 1478 г.
Устоявшееся в отечественной историографии мнение о построении русского войска на Куликовом поле в 1380 г. необходимо поставить под сомнение. К сожалению, источники наиболее приближенные к этому сражению, по времени, не упоминают сведений о построении русского войска. Можно только предполагать, что войско было построено согласно трехчастному делению по образу построения войска у реки Вожи в 1378 г.: «удари на нихъ с одину сторону Тимофеи околничии, а с другую сторону князь Данилеи Проньскы, а князь великии удари въ лице»,[19] а не согласно «росписи» 1478 г.
Александр Пересвет, прежде бывший боярин Добрянский, как герой истории и живописи
Надо сказать, что «Житие Преподобного Сергия» Епифания Премудрого эпизод с иноками не упоминает, так что вполне возможно, что они были и не из Троице-Сергиева, а из одного из Московских монастырей. Или были послушниками, а иноческий чин им дали непосредственно перед походом.
Дальше, как мы помним, из вражеских полков выезжает Челубей (Телебей и т. д.), и наш инок говорит не вполне смиренные слова: «Сой человек противника собе хощет, аз хощу с ним видетися!» и выезжает на поединок. Чем дальше, тем больше подробностей, так в одной из редакций зловредный Челубей, углядев в русской рати Пересвета и Ослябю требует у Мамая, чтобы ему дали сразиться именно с этими русскими. В этом варианте Пересвет не говорит про равного себе противника, а просто кротко просит прощения.
Известно, однако, что вся история с поединком (как и переодеванием Дмитрия перед боем), перекочевали в «Сказание» из другого произведения, очень распространенного на Руси в 15-16 вв
Как это ни печально, но в изобразительной традиции утвердилась как раз поздняя традиция. Пересвета рисуют эдаким умильным мнихом, который выезжает на бой иногда даже без доспехов (искушая Бога, что, вообще говоря, в христианстве считается в некотором роде грехом) и всем своим обликом прощая врага. Ну, с Глазуновым все понятно, он просто хреновый художник, было бы странно ожидать от него хорошей картины:
Но ведь он такой не один! Вот, к примеру, как оттрактовал бедного Пересвета Евгений Муковин:
Про креатив Рыженко все уже не раз говорили:
Не менее жестоко припечатал немолодого воина художник Сергей Ерошкин. Не удовлетворившись умильно-няшным обликом богатыря (его взгляд напоен такой любовью к ближнему, что на месте Челубея я бы к нему спиной не поворачивался), не зная, как еще унизить бедного боярина, он обрядил его в ЛАПТИ! Вот да, боярин добрянский идет на битву в лаптях! Художник, конечно, не знает, что нога в лапте тупо не встанет нормально в стремя, заточенное под сапог, ну да чего там:
Апофеозом всего этого умильнобесия идет картина художника Безукладникова Г. А.:
На ней мы видим, как доктор Айболит, укравший у грузинской княжны ее покрывало, неустрашимо идет наказывать, видимо, Бармалея, чтобы тот не хватал бы, не глотал бы, этих маленьких детей.
Однако не все так плохо. Мощный образ нашего героя создал художник А. В. Городничев:
Старина Корин очень любил рыцарские доспехи и хотел бы нарядить в них всех героев русской истории, чтобы они построились патриотическим русским клином и закатали всех недругов под асфальт. на его эскизе старый Пересвет одет в схиму поверх фуллплейта и готов накидать любому Челубею, будь он хоть сколько раз исполином:
Константин Васильев не мог не зигануть по такому поводу:
Однако, поскольку картины мастера полны всякого символизма, мы не можем точно сказать, какую фигу в кармане он держал в данный конкретный момент. Так что не исключено, что это никакой не «Пересвет и не Челубей», а, скажем, «Западный Мир из последних сил противостоит хамскому натиску красно-монгольской азиатчины».
СУДЕБНЫЕ ПОЕДИНКИ В СРЕДНИЕ ВЕКА
Автор: Дмитрий Сувеев.
Поединок на косах из Дрезденского кодекса
Считается, что традиция разрешения юридической тяжбы сражением между сторонами возникла у германцев. Тит Ливий и Гай Юлий Цезарь с отвращением описывали привычку варварских племен разрешать спорные вопросы на ристалище. Мол, что взять с дикарей, не знающих нашего прогрессивного римского права, построенного на строгой логике и общественном консенсусе? На самом деле, и греки, и римляне несмотря на всю свою продвинутость не были такими уж и чистенькими в данном вопросе, так как сами поединки уходят своими корнями намного глубже тех времен, когда германцы отделились от праиндоевропейской общности.
Практически каждой традиционной культуре известно понятие ордалий — судебных испытаний, которым подвергалась обвиняемая сторона в качестве проверки ее виновности. Весьма подробно о них рассказано в книге французского антрополога Люсьена Леви-Брюля «Первобытный менталитет». Там можно встретить описания и проглатывания растительных ядов, и протыкания языка заточенными перьями, и отрубания голов курицам, которых принесут истец и ответчик и много чего еще. Встречаются и собственно поединки: чтобы доказать невиновность, обвиняемый со своими свидетелями должен простоять под градом дротиков, а в случае, если он останется жив, ответить обвинителю тем же. Африка, Новый Свет — много где можно встретить обычай ордалий. Причем прибегали к ним не только в случае спора, но и как к гадательной практике, чтобы узнать, добро или зло несет чужеземец, вредит ли черный слуга белому господину и т.д. С позиций первобытного менталитета механизм действия ордалий заключается в том, что в случае отсутствия начальных посылок, например, вины обвиняемого в колдовстве, магическая сила, которой дикари наделяют яды, не сочтет нужным проявить себя. То есть она как бы ответит «да» или «нет» на поставленный перед ней вопрос.
Аналогичную идею нес в себе и средневековый «Божий суд», как раз подразумевавший те самые ордалии и судебные поединки. С точки зрения религиозного, либо мифологического мировоззрения, высшие силы всегда стоят на стороне правды и дают победу исключительно ее обладателю. Даже если по мнению окружающих победитель не вполне достоин и прав, божественное вмешательство все равно поставит точку в споре так, как ему виднее. И спорить в данном случае бессмысленно, ведь против лома нет приема. Короче говоря, победителей не судят.
А поскольку на исход судебного поединка помимо материальных факторов должны были оказывать влияние и высшие силы, то для улучшения результата бойцы зачастую шли на читерство, употребляя различные зелья, вешая амулеты, читая заговоры. В конце-концов, кто определит, какова была та сила, которая помогла выиграть?
Будучи впервые зафиксированными античными авторами среди германцев, в течение второй половины первого тысячелетия нашей эры судебные поединки повсеместно распространились по Европе. Они отмечены в системах права наследников франкских королевств, итальянских княжеств, испанских Кастилии и Леона, в Англии и Ирландии. Данный обычай был прекрасно известен и на Руси под названием «поле», в частности он упоминался в «Русской правде». Относительно происхождения «поля» и его аналогов в негерманских странах в современной исторической науке идут споры. Какие-то авторы говорят об имевшем место заимствовании, какие-то о самостийности обычая и гораздо более архаичных его корнях.
В случае, если одна из сторон не принадлежала к категории лиц, освобождавшихся от поединка, но при этом не была способна в нем участвовать, она могла прибегнуть к помощи защитника. В конце-концов, так как процесс касался установления правды, а не симпатий высших сил к одной из сторон, то было без разницы, кто конкретно эту правду защищает. Данный факт способствовал развитию института представительства: хотя обычно на защиту немощного должен был стать его родственник, все чаще одной из сторон поединка становился профессиональный «адвокат» с прокачанным скиллом фехтования и парой десятков могил на личном кладбище. Согласно существовавшим судебным традициям представитель должен был драться вместо своего подзащитного бесплатно, но так как риск жизнью и здоровьем — исключительно дорогой товар, рынок услуг наемников-бритеров функционировал негласно.
Несмотря на внешнее сходство, судебный поединок не следует путать с дуэлью вот по каким причинам. Во-первых, дуэль — результат частного обоюдного решения, а поединок санкционируется судом. Во-вторых, цель дуэли состоит в получении удовлетворения, сатисфакции — ты пустил кровь обидчику и тем самым изгладил причиненную обиду. А судебный поединок (это, пожалуй самое важное утверждение во всем тексте) — форма судебного доказательства. То есть с его помощью можно либо восполнить недостающие улики ( «Какие ваши доказательства?»), либо проверить достоверность этих самых улик («Ваши доказательства — не доказательства»). То есть, дуэль — самоцель и способ поквитаться с обидчиком, после которой возникшая ссора считалась исчерпанной. А в случае судебного поединка с поражением одной из сторон все только начиналось: судьи принимали решения, выносился приговор и палач выполнял свою работу. Поэтому, не обязательно, чтобы поединок заканчивался убийством, хотя такое бывало. Как правило, признаком вины или невиновности могло послужить появление первой крови и или выход одной из сторон за пределы ринга. Кстати, в некоторых местностях, вместо истца и ответчика на поединок выходили свидетели, например, это требовал кодекс Людовика Благочестивого, сына Карла Великого.
Судебный поединок согласно швабскому праву с мечом и большим щитом.
Не следует думать, что поединки являлись неотъемлемой частью любого средневекового процесса. Прибегали к ним не часто и только в тех случаях, когда прения сторон заходили в тупик, а прямые и неопровержимые доказательства отсутствовали, либо выглядели спорными. И вот тут-то в качестве своеобразного детектора выступали меч, копье или палица. Потребовать «проверить» могли обвиняемого, если система права на знала принципа презумпции невиновности, либо обвинителя, если бремя доказательства лежало на нем. Вор, у которого нашли украденное; человек, пойманный с поличным; преступник, пытавшийся бежать из тюрьмы, либо скрывавшийся от следствия не имели права на поединок, так как считались, что своим поведением они уже внесли требуемую ясность.
Правила проведения поединков также отличались от местности к местности. Например, в Леоне и Кастилии идальго устраивали подобие конного турнира, проводимого по более жестким правилам: верхом, на копьях, в полном доспехе. Простолюдины дрались раздетыми по пояс, прикрываясь специфическим большим щитом и нанося удары дубинками. Вместо дубинок могли применяться щиты-баклеры и мечи, а также прочий подобный инвентарь, включая серпы, косы, цепы и прочую экзотику. Поле, на котором происходила схватка, было ограничено по размерам, от трех метров и более, покидание границ означало поражение. Естественно, никуда не девалась и летальность. В принципе, победитель мог даже добить свою жертву. В германских княжествах в случае поединка между мужчиной и женщиной, вооруженный представитель сильного пола становился по пояс в яму, а хрупкая фройляйн могла свободно перемещаться по полю и стараться отдубасить его кистенем. Обязательная процедура перед началом боя — клятва участников, гарантировавших правдивость своих слов и то, что они не прибегали к колдовству за улучшением результата.
Интересно, что несмотря на «божественную» природу, которая придавалась судебным поединкам, главным их противником оставалась церковь. Неоднократно епископы и архиепископы обращались к мирским правителям с просьбами запретить, либо хотя бы ограничить подобную практику. Поединщикам грозили отлучением от церкви, отказом в отпевании, ептимьей и прочими духовными санкциями. Погибших на «поле» могли приравнять к самоубийцам с соответствующей незавидной загробной участью, а победитель получал от священников статус «душегуба». Но тщетно. Положить конец судебному мордобою и кровопролитию пытались и светские власти: например, Филипп IV в 1303 г. запретил поединки, но запрет продержался лишь три года, после чего был отменен для ряда тяжких преступлений.
Долгие и безуспешные попытки запрета поединков показывают прежде всего то, что они вполне себе устраивали и судей, и состязавшиеся стороны и не считались дикостью и насмешкой над правосудием. В конце-концов, проткнуть зарвавшегося соперника, тем более руками наемного бретёра, это куда удобнее, чем в стопитцотый раз упражняться в словесной эквилибристике по поводу предоставленных доказательств.
В целом же отмирание практики поединков шло медленно: во Франции они запрещены в XIV веке, в Италии в XVI веке, в Великобритании в XVII-XVIII веке, при этом отличить последние поединки от дуэлей, которые продолжали происходить вплоть до середины XX века достаточно сложно. На смену поединкам приходили те юридические процедуры, которые кажутся нам «цивилизованными», например, суд присяжных. На Руси из свода законов «поле» пропадает в Соборном уложении 1649 г., где его заменяют на присягу.
При этом интересен тот факт, что суд поединком до сих пор не запрещен в США. Точнее, его забыли отменить со времен Войны за независимость. Выяснилось это случайно, когда некий Дэвид Захарий Остром из Паолы (штат Канзас) потребовал разрешить возникший в ходе бракоразводного процесса спор поединком на катанах. Анализ законодательства показал, что требования Острома выглядят весьма правомерными, поэтому растерявшемуся судье пришлось сослаться на ошибку в документах и поединок не состоялся. Предложения разрешать иски силой периодически еще всплывают в американских судах в порядке толстого троллинга, но все же находятся разумные резоны их отклонить. Так что пока последний судебный поединок в истории еще не состоялся, но мы имеем шансы его увидеть.
Поединок мужчины и женщины из фехтбуха Тальхоффера. Женщина вооружена гасилом — простейшим кистенем.
А вот тут вы можете покормить Кота, за что мы будем вам благодарны)
Былинный сюр
Дата написания: 28.06.2019.
Попалась мне тут по случаю новгородская былина о Василии Буслаеве.
Раньше я про нее слышал мельком в пересказе, но теперь решил припасть, так сказать, к первоисточнику.
Сам сюжет былины в целом незамысловатый. Живет в Великом Новгороде богатырь Васька Буслаев. Силушкой своей богатырской, правда, пользуется только чтобы бухать как не в себя и заниматься крупным членовредительством.
Допьяна уже стал напиватися,
А и ходя в городе, уродует:
Которого возьмет он за руку, —
Из плеча тому руку выдернет;
Которого заденет за ногу, —
То из гузна ногу выломит;
Которого хватит поперек хребта, —
Тот кричит-ревет, окарачь ползет.
Тогда новгородцы делают ход конем. Они засылают гонцов к матери Буслаева с дорогими подарками и просьбой «унять свое чадо милое». Кстати мать Буслаева весь текст именуется не иначе как «матёра вдова Амелфа Тимофевна». Не знаю, у кого как, но у меня сразу заиграла в голове тема из «Крестного отца».
Подгон проходит успешно и тут начинается самое интересное. Матера вдова Амелфа Тимофевна отправляет за Васькой не абы кого, а «девушку-чернавушку». Которая попросту хватает в охапку богатыря, переколотившего треть Новгорода в одно лицо, утаскивает на двор и запирает в погребе. Девушка. Богатыря. Утащила домой, как куль с говном. Мой мозг завис, выдал синий экран смерти, ребутнулся и я полез в яндекс.
Но читаем дальше. Заперев Ваську в подвале девушка-чернавушка отправляется на Волхов по воду. Как говорится, богатыри богатырями, а работу по хозяйству никто не отменял, полы не мыты, куры не доены. Тем временем команда Васьки Буслаева, лишившись своего папки-тащера быстро осознает, что осталась лицом к лицу с толпой очень злых новгородских мужиков. Вечер стремительно перестает быть томным, а для многих и вовсе превращается в последний. Они в свою очередь бегут за помощью, но почему-то к той самой девке-чернавке. И она им почему-то помогает. Ну да, логикой повествования автор заморачивался еще меньше, чем сценаристы современных блокбастеров. Дальше просто цитата:
Бросала она ведро кленовое,
Брала коромысла кипарисова,
Коромыслом тем стала она помахивати
По тем мужиками новогородскиим,
Прибила уж много до смерти
Коромысла. Два. По одному в руку. Чорт возьми, кто-нибудь, отправьте этот сюжет в Марвел, Джону Ву, братьям Вачковски, Я ХОЧУ ЭТО ВИДЕТЬ!
И такой эпик-баттл тоже имел место
Делать нечего — новгородцы повторяют свой прошлый маневр с подгоном вдове.
Диалог выглядел примерно так. Ну почти.
— А уйми свое чадо милая, молода Василья со дружиною
Матера вдова Амельфа Тимофеевна (поглаживая полосатого кота, размером с небольшого теленка):
— Вы просите меня унять свое чадо, но вы просите без уважения.
Новгородцы понимают, что тут уже одними подарками не отделаешься и обещают вдове ни много ни мало, а процент со всей новгородской торговли. Вдова повторяет маневр с девкой-чернавкой, Ваську утаскивают на двор, всё кончается пиром и миром. Как новгородские морги еще неделю пахали в три смены остается как-то за кадром.
Во второй былине Васька Буслаев отправляется в Иерусалим замаливать грехи, прихватив всю свою гоп-компанию, а также пати-драккар с лаптой и срамными девками. В итоге помирает, сдуру навернувшись грудью об камешек. Действительно — жил грешно, помер смешно.
Администрация Пикабу предложила мотивировать авторов не только добрым словом, но и материально.
Поэтому теперь вы можете поддержать наше творчество рублем через Яндекс-деньги: 4100 1623 736 3870 (прямая ссылка: https://money.yandex.ru/to/410016237363870 ) или по другим реквизитам, их можно попросить в комментах. Пост с подробностями и список пришедших нам донатов вот тут.
Средневековое БДСМ
20 мая 1455 г. в Валансьене прошел судебный поединок, наделавший много шума и отмеченный хронистами Матье д’Эскуши, Жоржем Шателленом и Оливье де Ла Маршем, хотя бойцы принадлежали отнюдь не к благородному сословию.
Первый из них, портной по фамилии Магюо, был обвинен в преднамеренном убийстве. Обвинителем выступил родственник погибшего Жакотен Плувье. Суд «доброго города» Валансьен в лице мэра Николя дю Жардена и прево Жиля де Гаршье постановил подвергнуть истца и ответчика «Божьему суду оружием», дабы справедливость восторжествовала в честном поединке.
Прослышав о намеченном бое, в Валансьен, проездом из Брюгге в Лувен, прибыл Филипп Добрый в сопровождении Карла де Шароле и знатных придворных. Для поединка возвели специальную круглую арену, вокруг которой выстроилась стража городского прево. Многочисленным зрителям, разделенным на две партии (одни стояли за Магюо, другие – за Плувье) и окружившим судебное ристалище, под угрозой сурового наказания было запрещено хоть криком, хоть шепотом поддерживать своего протеже.
Наконец, герцог и его наследник заняли отведенные для них места, и Божий суд начался. Стражники ввели в ристалище, снабженное единственной калиткой, обоих поединщиков, которые вплоть до этого часа ожидали суда в городской тюрьме. Магюо и Плувье (последний был мертвенно бледен) опустились на колени перед герцогом, приветствуя его, за тем, разойдясь в противоположные углы ристалища, сели на скамьи, накрытые черной тканью.
Головы их были обриты, ногти на руках и ногах острижены, а тела затянуты в кожаные комбинезоны.
Священник с молитвенником в руках взял у поединщиков клятву в том, что каждый из них отстаивает правое дело. Однако было замечено, что Магюо, целуя Евангелие, побледнел. За тем на арену внесли корзины с салом и золой. Бойцы смазали салом свои обтягивающие одежды (у Плувье жир, как отметили очевидцы, впитался в кожаную одежду быстрее), после чего натерли золой руки и взяли в рот по кусочку сахара. Каждый вооружился деревянной дубинкой и красным треугольным щитом с крестом Святого Георгия, перевернытым в знак презренного происхождения бойцов. Когда все было готово к бою, мэр поднялся со своего места и громогласно объявил: «Так пусть же каждый исполнит свой долг!».
Поединок двух человек, бьющихся насмерть, ничем не напоминал благородное рыцарское ристание. Никаких геральдических одеяний и сверкающих на солнце лат! Никаких могучих выпадов и звона схлестнувшейся стали! Все было примитивно и жутко.
Сперва Магюо швырнул в лицо своему рослому противнику песок, после чего до крови рассек ему лоб ударом дубинки. Однако Плувье, превосходя врага в силе и выносливости, устоял на ногах и, в свою очередь, перешел в наступление.
После беспорядочного обмена ударами Магюо оказался повержен на землю, и Плувье, оседлав соперника, в ярости принялся натирать ему песком рот и глаза. Воя от боли, Магюо вцепился зубами в палец Плувье, но тот, полностью утратив контроль над своими действиями, тут же выдавил противнику глаз. За тем Плувье, оказавшись хозяином положения, принялся выкручивать орущему от боли Магюо руки и сделал несколько попыток сломать ему позвоночник.
Жуткая картина убийства усугублялась пронзительными воплями Магюо, обращенными к Филиппу Доброму: «О, монсеньор герцог Бургундский, я же служил Вам в Гентской войне! О, монсеньор, Бога ради, пощадите меня, спасите мне жизнь!».
Наконец, Жакотен Плувье перебросил тело полумертвого врага через перила площадки. Господь пометил преступника! Все было ясно, и палач тут же вздернул тело проигравшего на виселицу.
Зрелище оставило тягостное впечатление у многих присутствующих, в том числе и у Оливье де Ла Марша, который глубокомысленно заметил: «Бой, случившийся между Жакотеном Плувье и Магюо в присутствии принца, принес больше стыда, нежели чести»
Добрыня Никитич — легенда и человек
С картиной художника Виктора Васнецова «Богатыри» (да, именно так, а не «Три богатыря») так или иначе знакомы все. На ней изображены три былинных богатыря — Добрыня Никитич, Илья Муромец и Алеша Попович. За каждым из богатырей стоит сформированный веками литературный тип героя. Илья Муромец — это воплощение могучей, почти стихийной силы, народный идеал героя-воина, героя-защитника. Алеша Попович — почти полная его противоположность. Он опирается не на силу, а на хитрость, эдакий Локи на минималках. Он лукав, увертлив, хвастлив, его проказы и шутки часто коварны и ведут к недобрым последствиям. Это классический герой-плут, так называемый «трикстер». А вот образ Добрыни Никитича собрал понемногу от двух этих крайностей и добавил в них нечто свое, уникальное.
Богатырь Добрыня Никитич в былинах состоит на службе у князя Владимира Красно Солнышко и часто отправляется выполнять различные его поручения, в том числе дипломатического характера. Помимо огромной физической силы Добрыня Никитич отличается природным «вежеством» (ученость, образованность). Добрыня — самый близкий к князю и его семье богатырь, исполняющий их личные поручения. В некоторых былинах он прямо называется дальним родичем князя. Богатырь умён, образован и отличается разнообразием дарований: он ловок, отлично стреляет, играет в тавлеи, поёт, играет на гуслях. Добрыня Никитич является главным героем шести былин. В них он сражается с многочисленными врагами, побеждает Змея, спасает племянницу князя Владимира Забаву Путятишну и добывает для князя невесту.
У каждого из богатырей есть реальный исторический прототип. У Алеши Поповича это ростовский боярин, отборный воин князя Всеволода Большое Гнездо. Он прошел долгий и славный ратный путь и погиб в битве при Калке в 1223 году. Илью Муромца чаще всего отожествляют с муромский воином и силачом Илейкой по прозвищу «Чоботок», который в конце жизни принял монашеский сан и позже был канонизирован, как преподобный Илия Печерский. А прообразом богатыря Добрыни Никитича послужил воевода Добрыня, родной дядя князя Владимира.
«Скромный» памятник святому братоубийце, насильнику и многоженцу. Не, канонизировать правителей — это дохлый номер…
Незаконная любовная связь вызвала гнев Ольги, и Малуша была сослана в село Будутина под Псковом, где она вероятно вскоре и скончалась. Ребенком Владимир воспитывался в Киеве под присмотром самой княгини Ольги и своего дяди, воеводы Добрыни. По законам того времени незаконнорожденный сын мог наследовать отцу, однако у Святослава уже было два старших сына, Ярополк и Олег. В таких условиях «байстрюку» не приходилось рассчитывать на многое. Но именно тут в судьбу малолетнего Владимира вмешался его дядя. В 970 году, стремясь предотвратить междоусобицу, Святослав решил разделить свои земли между старшими сыновьями. Добрыня подговорил послов из Новгорода, чтобы они выпросили себе на княжение младшего сына, Владимира. Новоиспеченному князю новгородскому было около 10 лет и нетрудно догадаться, в чьи руках оказалась реальная власть.
Спустя два года Святослав умирает и вскоре между Ярополком и Олегом разгорается борьба за киевский престол. После битвы под Овручем погибает Олег. Согласно летописи он вместе с остатками войска пытался укрыться в городе, но в панике свалился с моста в ров, а уж как там было на деле… Во всяком случае, Владимир не стал строить иллюзий по поводу своей судьбы и с ближайшим окружением скрылся из Новгорода в варяжские земли. Но в 978 году он возвращается с сильным наемным войском, изгоняет из Новгорода посадника Ярополка и выступает на Киев. Собственно этот эпизод объясняет, почему недавний фильм про Владимира называется «Викинг», вот только сценаристами он был радостно профукан. Как и много чего еще. Владимиру 18 лет, в те времена это уже возраст не мальчика, но мужа. И все-таки за его действиями видна рука гораздо более опытного воина и дипломата. Одним из главных союзников Ярополка был Полоцк. Сначала Владимир использует дипломатический подход — засылает послов с предложением взять в жены Рогнеду, дочь владетеля Полоцка Рогвольда. Классический союз через родство. Вероятно именно этот эпизод позже станет основой былинного сюжета про то, как Добрыня Никитич сватает князю невесту.
Владимир и Рогнеда, картина 1770 года. Ось так и було, ага.
После того, как в 980 году Владимир стал единоличным правителем, он поставил Добрыню посадником в Новгороде. Впрочем, тот продолжал принимать деятельное участие в делах государства. В 985 году он ходил вместе с Владимиром войной на богатую Волжскую Булгарию, где проявил себя не только как воин, но и как дипломат.
Под покровом темноты через Волхов переправился небольшой отряд отборных воинов под командованием воеводы Путяты. Не поднимая шума, они направились прямо к усадьбе Угоняя и легко захватили его. Бунтовщики как раз проводили совет и все лидеры восстания оказались в руках Путяты. Их переправили обратно через Волхов в лагерь Добрыни, а сам Путята укрепился в доме Угоняя. Восстание разом осталось без предводителей, освободить которых не представлялось возможным. Такой «спецоперации» позавидовали бы многие современные армии. Новгородцы огромной толпой подошли в усадьбе «обступиша Путяту, и бысть междо ими сеча зла». На стороне воинов Путяты были опыт и выучка, на стороне новгородцев — более чем десятикратное численное превосходство. В темноте, в ограниченном пространстве завязалась яростная резня. Воспользовавшись суматохой, через Волхов начала переправляться остальная армия Добрыни. Он приказал поджечь город, самому ему здесь терять было уже нечего. Оказавшись перед выбором — сражаться или тушить родные дома — новгородцы запросили мира. Добрыня принял предложение новгородцев, приказал прекратить поджигать дома и позволил жителям тушить подожжённые.
После было собрано вече, на котором обсудили условия мировой. Добрыни категорически потребовал от всех жителей Новгорода принять христианство. И всё равно многих новгородцев пришлось крестить насильно. «Идоша мнози (креститься), а не хотясчих креститися воини влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста». Века спустя новгородцам продолжали поминать это насильное крещение издевкой «А вас крестил Путята мечом, а Добрыня огнем». Для полного искоренения язычества были разрушены капища. С новгородским крещением связывают также обычай носить нательные кресты. Некоторые язычники стали выдавать себя за уже крещённых и проверить это было невозможно. Добрыня для отличия велел выдавать крестившимся крестики, которые обязаны были носить все православные христиане. Тем же, у кого крестика не оказывалось, «не верити и крестити».
Воевода Свенельд из фильма «Викинг». Вобрал в себя все черты Добрыни, а вот имя поменяли, видать чтобы в зрителе квас не бурлил. Ну и эльфийский КДВ, по традиции.
