Что нельзя разрушить книгу
Как Брэдбери и Бродский цитату не поделили
Вот такая вот странная и не до конца выясненная судьба у самой известной цитаты о книгах, которую в её наиболее распространённом виде не произносил вообще никто. И уж точно она не имеет никакого отношения к книге «451 градус по Фаренгейту».
P.S. За внимательность спасибо @telephat, который обратил внимание на отсутствие цитаты в книге Брэдбери.
-но она такая интересная.
-хорошо, но потом сжечь!
Помню как то увидел цитату Фрейда
«Муж — почти всегда лишь заменитель любимого мужчины, а не сам этот мужчина.»
Перелопачивал пару дней все его труды, в том числе пытался найти в оригинале на немецком хоть что-то похожее на это высказывание. Хрен там. Во всех сборниках афоризмов и высказываний эти слова есть. А в книгах самого Зигмунда Фрейда НЕТ. Вот так.
Вот интересно, как возникают такие устойчивые мифы? Совсем недавно была на пикабу похожая история.
Ванильное говно, как и было сказано.
Удивительно как никто не находит комичным то, что человек живущий продажей книг называет преступлением не приобретение его товара.
Должок в библиотеку
Инспектор Дарья Олеговна вошла в пустой книжный зал и окинула взглядом свою новую рабочую территорию. В библиотеке пахло пылью и безнадёжностью. Последний читатель был здесь несколько лет назад. Его приход приравняли тогда к визиту иностранного посла. Парню бесплатно распечатали три страницы и даже простили потерянный номерок в гардеробе ― высшая щедрость, которую могла позволить себе библиотека, но этот неблагодарный, всё равно не вернулся.
В дальнем углу за компьютерным столом сидела контент-менеджер Галина. Эта женщина хоть и была одного года рождения с Биллом Гейтсом, но в вопросах компьютерных технологий их с Биллом разделял минимум «Меловой период». Она медленно, стараясь не промахнуться мимо нужной буквы, набирала рекламный текст, а потом долго и монотонно крутила колёсиком мышки, выбирая иллюстрацию для поста в «одноклассниках». К сожалению, это были все рекламные мощности, которые могла позволить себе городская библиотека за счёт государственного бюджета.
Неподалёку от неё, за главным столом, сидела заросшая паутиной Зоя Аркадьевна, которую посадили сюда для работы библиотекарем сорок лет назад и забыли про неё. Женщина не шевелилась. Она давно приняла цвет обоев и стала частью интерьера — вроде засохшего фикуса. Инспектор три часа отпаивала библиотекаря кофе, пока её сердце не забилось. Зоя Аркадьевна ожила и спросила: «А Борис Николаевич ещё у власти?».
Дарью Олеговну послали сюда с одной простой задачей: сделать отчёт о нерентабельности учреждения и подготовить документы для закрытия.
С подобной задачей нельзя не справиться. Проще было поднять со дна «Титаник» и запустить его в повторное путешествие, чем пытаться раскочегарить это место.
За большими немытыми окнами, обклеенными по контуру малярным скотчем, потирали руки и облизывались директора «Магнита» и «Пятёрочки», которые собирались занять территорию. Рядом лежали без движения двое дуэлянтов: хозяева «Дикси» и «Вкусвилла», пришедшие сюда раньше остальных.
Но Дарья Олеговна не спешила. У неё был месяц на подготовку документов, а к делам женщина привыкла подходить по всем правилам.
О том, что бесплатным wi-fi и дешёвым кофе сюда никого, кроме оборзевшей школоты не привлечь, было ясно даже Гоголю, который печально выглядывал из шкафа, куда поставили его бюст, чтобы не мешал.
Дарья Олеговна решила не привлекать новых клиентов, а решила поработать с имеющейся базой и попросила список должников. Последние десять лет эта тетрадь подпирала шатающийся кулер, в котором произрастал пенициллин в первозданном виде.
Первая книга по списку числилась за Морозовым Лёшей ― пятиклассником из соседнего дома. Инспектор набрала городской номер телефона, указанный в документах. «Данный номер не обслуживается», ― ответили ей, скорее всего, с того света.
Записав адрес, женщина пошла возвращать должок и самого должника в лоно библиотеки.
В квартире 37 раздался звонок. Дверь открыл мужчина лет сорока.
― Кто вы? ― поинтересовался он.
― Я из библиотеки. Вы Алексей Морозов? ― произнесла, нахмурив брови, инспектор.
― Вы книжку в библиотеку не сдали.
― А, это должно быть мой сын, мы с ним полные тёзки.
Мужчина позвал ребёнка. Через минуту появился лохматый мальчик. Судя по взгляду, который ребёнок не отрывал от смартфона, и засохшим козявкам на носу, ― типичный пятиклассник.
― Лёша Морозов? ― ещё раз спросила Дарья Олеговна.
Женщина пожала плечами. По бумагам всё сходилось.
― А ты знаешь, Лёша, что за тобой басни Крылова числятся, которые ты взял в девяносто втором году и не сдал? ― сурово сказала инспектор и взглядом пристыдила целую прихожую.
― Ах, эту книжку, ― махнул рукой улыбающийся отец. Ситуация его, кажется, забавляла, ― так это не он, это…
― С тех пор долг набежал. Ты должен государству семнадцать тысяч в пересчёте на нынешние деньги, ― закончила инспектор.
― Ты почему не сдал книжку?! ― грозно рявкнул изменившийся в лице отец.
Ошарашенный мальчик уронил смартфон на пол и приготовился плакать. Ещё с утра он поливал школьную программу грязью в интернете, особенно идиотские басни Крылова, а уже в обед он попал на семнадцать тысяч из-за них же.
― Простите его, он такой рассеянный! ― улыбнулся виновато отец, ― давайте мы просто купим новую книжку и забудем про штраф. Ребёнок, что с него взять.
Дарья Олеговна, понимая, что из неё делают круглую дуру, тоже улыбнулась:
― Не пойдёт. Книжку приносите, но штраф придётся либо заплатить, либо отработать.
― Жду вас сыном в четверг на день открытых дверей вместе с Крыловым. Расскажете, какие басни вам больше всего понравились и почему, тогда и долг спишем, ― отчеканила инспектор и собралась уходить.
― Позвольте… ― мужчина хотел возразить, но Дарья Олеговна показала ему подписанный документ и намекнула на суд.
― Мы придём, ― тяжело вздохнул мужчина. Где-то на антресолях беззвучно хихикали лебедь рак и щука.
Следующей должницей оказалась студентка-филолог, что не сдала Достоевского в том же году. Оказалось, что эта растеряха уже обзавелась внуками и вот-вот должна была стать ректором одного престижного института за границей, а тут такой конфуз. «Идиот» угрожал должнице закрытыми границами и карьерой. В четверг её с группой студентов ожидали в библиотеке с лекцией о мировой классике.
Но были и такие, кто соглашался на штраф. Двоечник и прогульщик Петя Бондаренко, который теперь владел бетонным заводом, сказал, что не за какие деньги не вернёт в библиотеку «Колобка». Эта была единственная книга, которую он прочёл, но она-то и помогла ему стать тем, кто он есть. Как и колобок, Петя ушёл в своё время от бандитов, полиции и налоговой. Теперь он готов прийти на День открытых дверей и поделиться своей историей и мудростью, заложенной в книге, а также оплатить все издержки.
За сутки до события инспектор поручила контент-менеджеру Галине подготовить рекламный пост о «литературном фестивале», который пройдёт в их библиотеке, и запустить таргетированную рекламу на всех цифровых площадках. Галина взялась за дело основательно: ходила в Google двенадцать раз, стёрла колёсико мышки до нуля, но так и не смогла до конца разобраться, что означает слово «таргетированный». В итоге женщина плюнула на все эти громкие, но бесполезные методы и нарисовала акварелью красивый плакат, как её учили в своём время отцы маркетинга.
На Зою Аркадьевну легла ответственность ещё более высокого характера. Библиотекарь должна была привести зал в надлежащий вид: вымести скуку из интерьера и добавить комфорта. Женщина хваталась за всё подряд, не зная с чего начать. В итоге начала с мытья окон, а закончила корвалолом, когда инспектор сказала, что на фестивале ожидается больше двух человек.
Сама Дарья Олеговна принесла из дома кофемашину и на собственные средства закупила закуску. Из тёмных недр чулана был вытащен проектор, а старичок струйный принтер накормлен свежей краской. Всё было готово для приёма гостей.
В десять часов утра открылись двери и на пороге появились первые должники. Люди одинаково нервно бросали на стол Джека Лондона и Булгакова, не желая извиняться за столь долгий срок хранения. Оба Морозова нелестно отзывались об обезьянах очкариках, а будущий ректор яро объясняла группе студентов, что Достоевский сильно переоценён, а идиоты вообще не стоят того, чтобы их обсуждать.
Зоя Аркадьевна принимала корвалол всеми возможными способами, но он всё равно уже не давал нужного эффекта. Директора́ «Магнита» и «Пятёрочки» ожидали на улице секунданта, а Галина снимала сторис на свою кинокамеру «Аврора-10».
В библиотеке нарастало негативное напряжение — люди хотели уйти и ругались с руководством, пока в дверях не появился Петя Бондаренко. Бизнесмен был размером с автомиксер и такой же громкий. Мужчина сжимал в руках «Колобка» и, готовый делиться с публикой мудростью, попросил всех сесть. Просьба эта прозвучал очень убедительно, особенно когда мужчина добавил, к слову, что он производит бетон, который очень хорошо застывает и готов прямо сейчас поделиться им со всеми, кто не уважает правила библиотеки и лично его.
Публика угомонилась и расселась по местам. Бизнесмен оказался вполне интересным человеком. Его доклад о книжке и собственная история всё же смогла побудить людей начать делиться мнениями. Сначала нехотя, а после уже более воодушевленно они по очереди брали слово и рассказывали о любимых книгах и авторах. Не обошлось без споров и ругани, но всё в рамках темы фестиваля. Конечно, почти никто не обсуждал те книги, что они взяли в библиотеке двадцать лет назад, но многие обещали принести на следующую встречу что-то из личной коллекции, а некоторые даже успели сбегать в книжный магазин и поставить пару экземпляров на полки, очень надеясь, что кто-то из присутствующих прочтёт их и потом будет, что обсудить.
Разошлись люди в первом часу ночи, когда весь кофе был выпит, а Зоя Аркадьевна перебивала разговоры своим корвалоловым храпом.
Присутствующие поделились по литературным интересам и решили собираться каждую неделю, поделив посещения кружков на дни. Конечно, половина пришедших людей не вернулась, зато те, кто пришёл вновь, привели друзей. Полки библиотеки стали постоянно пополняться как и списки должников. Дарья Олеговна подготовила отчёт: фото и видео, а Галина помогла ей всё это оформить. Через месяц в библиотеку удалось привлечь первые деньги из госбюджета.
Почему книги ”стареют„ – советы по правильному хранению
Сохранение архивных, библиотечных и музейных ценностей – важная государственная задача, требующая всестороннего научного исследования. Этим вопросом занимаются лаборатории, созданные при крупнейших библиотеках и архивах. В их работе принимают участие различные специалисты, так как причины, ведущие к преждевременному старению документов и книг, крайне разнообразны.
Причины повреждения книг
Наиболее известны повреждения книг, причиняемые людьми,— это всякого рода разрывы, грязные и чернильные пятна, вырванные листы, поломанные и оторванные переплеты и другие следы небрежности и неряшливости. Однако даже в тех случаях, когда к книге много лет не прикасается рука человека, она не остается неизменной. Книги «старятся».
Очень медленно в них идут физикохимические процессы изменения и разрушения бумаги, клея, чернил, красок и прочих материалов. Характер и скорость этих изменений зависят от природы составных частей книги, и в первую очередь бумаги. Наиболее известны повреждения книг, причиняемые людьми,— это всякого рода разрывы, грязные и чернильные пятна, вырванные листы, поломанные и оторванные переплеты и другие следы небрежности и неряшливости.
Научные данные о долговечности книг и бумаги говорят о том, что можно неопределенно долго сохранять бумагу и переплеты книг, если создать для них соответствующие условия и устранить все то, что оказывает вредное влияние на волокно, проклейку, краски, кожу и ткани.
Некоторые предполагают, что если хранить материалы в безвоздушном пространстве или в атмосфере инертного газа, то можно обеспечить их длительное существование: при этом достигается изоляция от всех внешних воздействий, среди которых есть очень вредоносные.
Практическим работникам хорошо известна порча книжных материалов от света, пыли, насекомых, микроорганизмов. Солнечные лучи, которые так благотворны для живых организмов, вызывают разрушение мертвых органических соединений.
Влияние света на долговечность книг
На свету ткани быстрее изнашиваются, бумага желтеет, а от длительного освещения становится ломкой и хрупкой. Под влиянием света в бумаге происходят фотохимические реакции разрушения волокна и проклеивающих веществ.
Даже на обычном дневном свету, почти не содержащем ультрафиолетовых лучей, бумага типа газетной уже через неделю заметно желтеет. Лучше сохраняется бумага в рассеянном свете или свете, фильтрованном через желто-зеленое, желто-оранжевое стекло или орнаментное стекло, имеющее форму пустотелых кирпичей.
Влияние вредных веществ на ход химических процессов в бумаге
Очень важно также оградить книги от различных химических веществ, попадающих в библиотеку с наружным воздухом. Обычно в атмосферу городов выделяется значительное количество продуктов сгорания топлива и в том числе сернистый газ. Взаимодействуя с мельчайшими капельками воды и кислородом воздуха, сернистый газ превращается в серную кислоту, которая вызывает гидролиз клетчатки, разрушая бумагу и ткань.
В воздухе постоянно содержатся и оседают на предметах также твердые пылевые частицы. Пыль, разнообразная по своему происхождению и состоящая часто из кусочков кремнезема, цемента, извести, шлака, не только наносит вред здоровью человека и загрязняет книги, но может быть причиной глубокого повреждения бумаги.
Влага, находящаяся в воздухе, и уровень температуры бесспорно оказывают влияние на ход химических процессов в бумаге. Но особенно наглядна связь температуры и относительной влажности воздуха с деятельностью живых организмов, среди которых немало злейших разрушителей книги.
Насекомые – книгоеды
Большой ущерб книгам наносят насекомые. Они откладывают в них свои яички, и развившиеся личинки питаются материалами книги, которая после этого может стать непригодной для чтения. Известно несколько десятков наиболее распространенных видов насекомых, поселяющихся в библиотеках.
Одни из них (точильщики, притворяшки, кожееды) непосредственно разрушают книги: их личинки пробуравливают в бумаге и переплетах длинные ходы. Другие насекомые (сеноеды, фитофаги) загрязняют книги и разносят по книгохранилищу споры плесневых грибов.
Роль плесневых грибов в разрушении книг
Важная роль в переносе и распространении микроорганизмов принадлежит воздуху. В воздухе библиотечных помещений содержится особенно много спор грибов. В настоящее время в библиотеках обнаружено более 200 видов грибов. Ведущая роль в разрушении книг принадлежит представителям родов Cladosporium, Gymnoascus, Chaetomium, Trichoderma, Stachybotrys, Stemphylium, Sporotrichum, Penicillium, Aspergillus и др.
Микроорганизмы очень долго сохраняются на книгах: опытным путем установлено, что споры грибов остаются жизнеспособными в течение 4—6 и даже 10 лет. Таким образом, прорастание спор и появление колоний грибов на книгах лимитируется только условиями влажности. Увлажнение материалов связано с повышением относительной влажности воздуха.
Первые признаки плесени, как правило, появляются на переплетах, потому что в них содержится больше всего клеящих веществ. Это обычно бесцветные или сероватые нежные колонии, которые можно различить только путем внимательного осмотра книги.
Гнилостные и целлюлозоразрушающие бактерии
В поврежденной грибами бумаге обнаруживаются различные органические кислоты и очень часто щавелевая кислота. В результате деятельности грибов кислотность бумаги постепенно возрастает, что усиливает ее распад. Наряду с грибами, иногда происходит и развитие бактерий.
Обычно в книгохранилищах, даже при очень высокой влажности воздуха, деятельность бактерий не проявляется и их роль в повреждении книг ничтожна. В случаях подмокания книг, а также при хранении их в штабелях, где в средней части может скапливаться влага, процесс распада усиливается. Гнилостные и целлюлозоразрушающие бактерии могут тогда принять участие в разрушении книжных материалов.
В тяжелых случаях распад книги доходит до гумификации бумаги — она ослизняется, отдельные листы склеиваются в сплошную массу, которую иногда бывает невозможно расчленить. В итоге книга может окончательно погибнуть.
В то же время первые стадии развития грибов легко приостановить почти без ущерба для книги, необходимо только вовремя заметить первые признаки появления плесени. При этом следует принять срочные меры к ликвидации поражения, и в первую очередь удалить «больные» книги, направив их в дезинфекцию.
Использование дезинфекции для очищения книг от налетов плесени
Все книги, на которых обнаруживаются малейшие признаки плесени, а также соседние с ними, подлежат дезинфекционной обработке. В настоящее время почти все библиотеки и архивы используют пароформалиновые дезинфекционные камеры. Наиболее современны камеры с вакуумом, где формалин поступает в предварительно разреженное пространство, что обеспечивает его более глубокое проникание внутрь книг.
Удобны в работе и значительно проще по устройству пароформалиновые камеры без вакуума, но с подогревом до 45—50°С. Наконец, некоторые библиотеки используют простые шкафы или ящики, где пары формалина действуют при комнатной температуре, но срок дезинфекции удлиняется с 4 до 24-х часов. В парах формалина обеспечивается поверхностная дезинфекция материала, поэтому книги в камерах расставляются на полках в открытом виде.
После камерной обработки листы книг очищают от налетов плесени ручным способом. Книги, пораженные насекомыми, подвергаются дезинсекции препаратом ДДТ.
Большое место в борьбе с грибами и насекомыми на книгах отводится предупредительным мерам. Как профилактическая мера против плесневения книг в библиотеках и архивах введена обязательная консервация переплетного и реставрационного клея.
Ремонт, реставрация и переплет книг осуществляются при помощи крахмального мучного, желатинового и столярного клея. Их применение не допускается без добавления дезинфицирующего вещества, которое делает клей непригодным для плесени.
К дезинфицирующим веществам в библиотечном деле предъявляются очень высокие требования, в первую очередь безвредность для материалов книги, для людей, но в то же время высокая фунгицидность, бесцветность в растворах, устойчивость и т. д. В связи с этим выбор дезинфекционных средств очень ограничен. Из них использовались тимол, формалин, бета-нафтол, пентахлорфонолят натрия, оксидифенил.
Поддерживание температурного баланса и относительной влажности воздуха в книгохранилищах
В библиотеках обязательно проводится систематическое обеспыливание книг, а также наблюдение за температурой и влажностью воздуха. Нормальной относительной влажностью воздуха для книгохранилищ принято считать 45—61% при температуре 16—20°.
Меры защиты книг от света, пыли, насекомых, микроорганизмов и прочих вредных агентов — составная часть организации хранения фондов библиотек. Оптимальные условия хранения библиотечных и архивных ценностей удается воспроизвести при наличии кондиционных установок. Тогда в книгохранилища поступает очищенный воздух определенной температуры, влажности, и такие условия постоянно поддерживаются в помещении.
Устранение вредных воздействий и отсутствие колебаний в режиме хранения благоприятствуют длительной сохранности библиотечных и архивных материалов.
«451° по Фаренгейту».
Его называли одним из самых влиятельных и уважаемых писателей современности, «самым выдающимся из фантастов», он же предпочитал именовать себя «сказочником». Одному простому правилу он следовал всю жизнь: «Делай то, что любишь и люби то, что ты делаешь!».
Главным, фантастическим даром в произведениях Брэдбери были не машины или научные открытия, а жизнь. Когда в одном из интервью ему задали вопрос «Если бы сегодня на вашем заднем дворе приземлились инопланетяне, что бы вы спросили у них?» Брэдбери ответил так: «Я бы спросил: что для вас жизнь? Значит ли она для вас то же что и для меня? Ведь действительно, жизнь удивительный дар!»
Всю свою долгую жизнь он провел с одной женщиной Маргарет Брэдбери, которая подарила ему четырех дочерей (Маргарет умерла в ноябре 2003 года). И действительно был просто, по-человечески, счастлив: «Я не могу назвать писателя, чья жизнь была бы лучше моей. Все мои книги изданы, они есть во всех школьных библиотеках и когда я выступаю перед публикой, мне аплодируют еще до того, как я начну говорить».
У нас есть все, чтобы быть счастливыми, но мы несчастны.
«451° по Фаренгейту»
Если вокруг пустота, есть, где разгуляться.
«Полуночный танец дракона»
У нас, землян, есть дар разрушать великое и прекрасное. Если мы не открыли сосисочную в Египте среди развалин Карнакского храма, то лишь потому, что они лежат на отшибе и там не развернёшь коммерцию.
«Марсианские хроники»
Свободного времени у нас достаточно. Но есть ли у нас время подумать?
«451° по Фаренгейту»
«Можно ли выкидывать книги? Определенно, да»
Познакомилась, наконец, с горячо обсуждаемым роликом профессиональной наводительницы порядка, умывальников начальницы и прочая, и прочая, Мари Кондо, в котором та несет всякую пургу о необходимости выбрасывать книги, хранить дома не больше тридцати томов, да и из тех выдирать страницы, которые вам не зашли.
В общем, понятно, что народ страшно негодует — я тоже слегка вознегодовала, потому что (ну, окей, давайте посмотрим правде в глаза) в этом ролике Мари Кондо выглядит жизнерадостной дурындой, а советы ее по меньшей мере странные и — будем деликатны — не универсальные.
Но с другой стороны, предложение слегка десакрализовать книгу как материальный объект — оно же довольно здравое. В нашей культуре выкидывать книги — примерно как выкидывать хлеб бывшему блокаднику. Но ведь это давно уже не так.
Попробую обосновать свою позицию по пунктам, оттолкнувшись от несчастной Мари Кондо, раз ее всё равно все обсуждают.
1) Можно ли выкидывать книги?
Определенно, да — если жалко совсем выкинуть, можно милосердно отнести в бук-кроссинг, в ближайшую библиотеку или в букинист. Я сегодня вижу два повода для хранения книг дома: я храню книги, к которым я эмоционально привязана (книги из родительской библиотеки, первые книги, которые я купила на свои деньги, книги с дарственными надписями, библиографические редкости и ценности и т. д.) и книги, которые мне персонально удобнее использовать в бумаге.
Обычно это книги с картами, схемами, сложным аппаратом и тому подобными вещами — они пока еще в бумаге удобнее. Все прочее можно выкидывать с чистой совестью — не то, чтобы прямо НУЖНО, но вполне можно, если они занимают место в доме или мешают при переезде.
Хуже того, размер библиотеки далеко не всегда коррелирует с количеством прочитанного: очень часто приобретение и хранение книг заменяет (или — в хорошем варианте — сильно предваряет) их прочтение. Лично у меня основная бумажная библиотека, в общем, почти не используется ни нами с мужем, ни даже детьми (за вычетом уже упомянутых книг с картами-схемами-аппаратом, которые чаще всего нужны для рабочих или околорабочих целей), а читаем мы что-то совсем другое — либо электронные версии, либо то, что покупаем новое — и почти сразу по прочтении раздаем.
То есть в этом пункте я, как ни ужасно, скорее солидарна с Кондо.
2) Сколько книг иметь в доме?
Ну, понятно, что 30 книг, рекомендованные нашей экстремистской Мари, это ни о чем — то есть примерно как сказать, что «человеку для жизни достаточно 2000 ккал в день». Кому да, а кому и нет.
То есть по этому пункту можно не дискутировать в силу его полной бессмысленности, но я вот понимаю, что если бы у меня дошли, наконец, руки проредить и привести в нормальное состояние свою библиотеку, в ней бы осталось около тысячи томов (сейчас около трех тысяч).
3) Про выдирание страниц — тоже промолчу: зачем хранить дома изуродованные обрубки, мне непонятно.
Если тебе хочется вырвать из книги первую половину, не мучай ни себя, ни книгу — неси ее скорее в буккроссинг, тебе она не нужна, а если понадобится, найдешь электронную.
В общем, как всегда: негодовать повода, в общем, нет, но Мари Кондо так это все упаковала, что нашла путь даже к самым терпеливым сердцам (и вот теперь я, например, выучила ее имя и даже знаю, как она выглядит).
Источник — Фейсбук Галины Юзефович