Что изучает история экономики
Лекция 1. Введение в историю экономики
Лекция 1. Введение в историю экономики
1.1. Предмет истории экономики и его эволюция
Историко-экономическая наука оформилась как самостоятельная ветвь системы экономических наук в XIX в. Вначале произошло становление истории экономической мысли, затем во второй половине XIX в. утвердилась история народного хозяйства
(история хозяйственного быта, экономическая история, история экономического быта). Основателями новой науки стали представители немецкой исторической школы (В. Рошер, В. Гильдебранд, К. Книс), которые доказали необходимость применения истории к политической экономии, попытались превратить последнюю в учение о законах экономического развития народов. При этом законы рассматривались как историческое обобщение опыта исторического развития каждого конкретного государства. Однако на данном этапе под основным назначением истории экономики понималась ее иллюстративная роль.
В Англии одним из основоположников истории экономики был Арнольд Тойнби, главный труд которого «Промышленный переворот в Англии в XVIII в.» стал одним из первых исследований британского промышленного развития. В отличие от других экономистов А.Тойнби отмечал такую важную функцию новой науки, как мировоззренческую. Его соотечественник и современник Дж. Н. Кейнс (отец Дж. М. Кейнса) выделял уже три главные функции:
? историческая иллюстрация экономических теорий;
? историческая критика (то есть проверка историей) экономических теорий;
? историческое обоснование новых экономических теорий.
Во Франции создателем действительно научного подхода к изучению истории своей страны стал Фюстель де Куланж Нума Дени. Его работа «История общественного строя древней Франции» отражала авторскую концепцию генезиса феодализма в Западной Европе как постепенного преобразования учреждений Поздней Римской империи. Это означало практически полное игнорирование вклада германских племен, что не соответствовало историческим фактам. Вместе с тем Фюстель де Куланж был блестящим знатоком документального материала, что позволило ему одному из первых обратиться к анализу аграрной истории европейского средневековья.
Определенную роль в развитии истории экономики как науки сыграл марксизм. Метод исторического материализма, разработанный К. Марксом, позволил сформулировать учение об общественно-экономических формациях, составляющих их элементах (экономическом базисе и надстройке) и причинах смены. Однако преувеличение отдельных сторон этого учения, например, классовых проблем и роли материальных факторов в развитии общества, привело к догматизации этой великой для своего времени теории.
В конце XIX – начале XX вв. развитию историко-экономического направления в экономической науке содействовало становление институционализма. Его сторонники рассматривали экономические системы с широких культурологических позиций как определенную ступень в исторической жизни общества. При этом в центре внимания оказались институты, под которыми понимались реальные формы организации экономической деятельности, мотивы и нормы поведения экономических субъектов.
В это же время начинает формироваться и отечественная историко-экономическая мысль. В работах П. Маслова, И. Кулишера, В. Левитского, Н. Рожкова и других особо выделялся вопрос о правомерности приложения схем периодизации экономической истории, разработанных западноевропейской наукой, к экономическому прошлому России. К сожалению, впоследствии уже в советский период такие исследования были практически свернуты. Интерес к ним возобновился лишь в последнее время.
Между тем в западной науке в 20–30 гг. XX в. с возникновением школы «Анналов» (исследователей, группировавшихся вокруг известного французского журнала «Анналы: экономики, общества, цивилизации») складываются новые методы анализа. Согласно основной идее М. Блока, Л. Февра, Ф. Броделя и др. история экономики – глобальная история людей, рассматриваемая с определенной точки зрения, это история событий, конъюнктуры и кризисов, общественных масс и структур. Такая постановка вопроса привела к становлению особого направления «истории ментальностей».
В 60-е годы в США А. Конрад и Дж. Мейер, продемонстрировав возможности применения современных теоретических экономических контрфактических (несбывшегося будущего) моделей к анализу экономики рабовладельческого юга США, стали основателями клиометрики. Два представителя этой школы Р. Фогель и Д. Норт в 1993 получили Нобелевскую премию по экономике.
Значение развития историко-экономической науки отразилось и в создании особой международной организации экономистов-историков, которая с 1960 г. регулярно проводит Международные конгрессы по экономической истории, определившие современные проблемы науки:
? особенности экономического роста;
? методология и методы истории экономики.
В результате острой дискуссии между представителями различных школ и направлений была принята современная трактовка предмета истории экономики.
История экономики изучает развитие экономических процессов, структур, институтов, деятельности, событий и теорий. Таким образом, в центре ее внимания находится эволюция хозяйства, а не общества.
В рамках такого понимания одним из важнейших понятий курса истории экономики является структура экономики.
Структура экономики – совокупность макроэкономических элементов, взаимосвязанных между собой и представляющих собой сложную систему общественного хозяйства.
Схематично структуру экономики можно представить следующим образом:
В основе структуры экономики лежит организационно-экономический уровень. Он характеризуется совокупностью форм производства и управления, уровнем технологического развития общества, количеством и качеством используемых ресурсов. Распределение и размещение организационно-экономических форм по разным сферам общественного хозяйства и регионам страны описывают соответственно отраслевой и территориальный уровни. Роль и функции основных участников процесса воспроизводства анализируются на воспроизводственном уровне структуры экономики. Вершиной данной схемы, описывающей международные экономические связи, является внешнеэкономический уровень. Важно отметить, что связующим элементом структуры экономики, усиливающим ее внутренние горизонтальные и вертикальные связи, является хозяйственная культура общества.
Хозяйственная культура представляет совокупность стереотипов образа жизни и потребления, уровня и структуры потребностей, норм и образцов хозяйственных представлений и социального взаимодействия субъектов, национальных форм организации производства и трудовой этики.
Определение предмета исследования истории экономики позволяет соотнести ее с экономической историей и всеобщей историей. Экономическая история изучает «экономическое движение» общества, особенности и закономерности его изменений, их связь со всеми явлениями общественной жизни. История же экономики рассматривает эволюцию способов производства, хозяйственных механизмов, экономических институтов. Знание экономической истории способствует более точному пониманию подоплеки политических событий прошлого и тенденций настоящего. Связь экономической истории со всемирной проявляется в том, что обе анализируют явления в процессе их развития, но предмет всемирной истории гораздо шире, т. к. охватывает изменения цивилизации в целом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ЛЕКЦИЯ № 2. Государственное регулирование рыночной экономики
ЛЕКЦИЯ № 2. Государственное регулирование рыночной экономики 1. Необходимость и возможность государственного регулирования рыночной экономики В соответствии с постоянным ростом масштабов производства в рамках общества, степени воздействия его результатов на
Лекция № 6. Регулирование экономики на макроуровне
Лекция № 6. Регулирование экономики на макроуровне 1. Денежный рынок как регулятор экономики Деньги – это особый общественно признанный товар, всеобщий эквивалент.Денежная система – исторически сложившаяся в данной стране и установленная законом форма организации
Лекция 15 Тема: МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАВНОВЕСИЕ. ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ
Лекция 15 Тема: МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАВНОВЕСИЕ. ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ В лекции рассматриваются следующие вопросы:• роль и значение для развития экономики экономического равновесия;• теории макроэкономического равновесия;• роль государства в
Лекция 16 Тема: ЦИКЛИЧНОСТЬ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ И МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ: КРИЗИСЫ
Лекция 16 Тема: ЦИКЛИЧНОСТЬ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ И МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ: КРИЗИСЫ Если в предыдущих лекциях освещались условия, обеспечивающие макроэкономическое равновесие, то в настоящей лекции анализируется группа вопросов, объясняющих причины
Лекция 24 Тема: МЕТОДЫ РЫНОЧНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ЭКОНОМИКИ РОССИИ
Лекция 24 Тема: МЕТОДЫ РЫНОЧНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ЭКОНОМИКИ РОССИИ Предметом анализа в данной теме являются следующие вопросы:• первоначальное накопление капитала;• механизм рыночных преобразований;• концепция экономической безопасности;• роль институтов в рыночной
ЛЕКЦИЯ № 1. Структура национальной экономики
ЛЕКЦИЯ № 1. Структура национальной экономики 1. Структура национальной экономики: понятие, сущность и виды Сущность национальной экономики состоит в том, что она представляет собой сложившуюся систему национального и общественного воспроизводства государства, в
ЛЕКЦИЯ № 2. Система потенциалов национальной экономики
ЛЕКЦИЯ № 2. Система потенциалов национальной экономики 1. Совокупный экономический потенциал: понятие и сущность Основным направлением функционирования современной экономики России, ее реформирования является устранение сдерживающих факторов и активизация развития
ЛЕКЦИЯ № 3. Хозяйственные системы национальной экономики
ЛЕКЦИЯ № 3. Хозяйственные системы национальной экономики 1. Типы хозяйственных систем национальной экономики и критерии их разграничения Экономическая система представляет собой совокупность экономических процессов, протекающих в ней, доминирующих форм
ЛЕКЦИЯ № 5. Показатели развития национальной экономики и социально-трудовые отношения
ЛЕКЦИЯ № 5. Показатели развития национальной экономики и социально-трудовые отношения 1. Понятие экономического роста и развития национальной экономики Ведущим экономическим показателем является экономический рост, так как он отражает способность национальной
ЛЕКЦИЯ № 7. Государственное регулирование национальной экономики. Национальная и экономическая безопасность
ЛЕКЦИЯ № 7. Государственное регулирование национальной экономики. Национальная и экономическая безопасность 1. Государство в российской экономике Национальная экономика представляет собой сложную систему, состоящую из большого числа хозяйствующих субъектов и
ЛЕКЦИЯ 1. Предпринимательство как основное звено рыночной экономики
ЛЕКЦИЯ 1. Предпринимательство как основное звено рыночной экономики 1. Структура национальной экономики Национальная экономика государства – совокупность воспроизводственных пропорций, которые необходимо соблюдать для динамичного и эффективного функционирования
ЛЕКЦИЯ № 1. Общая характеристика рыночной экономики
ЛЕКЦИЯ № 1. Общая характеристика рыночной экономики 1. Спрос: его факторы и закон Функционирование рынка и экономики в целом обеспечивается уравновешенными отношениями купли-продажи. В связи с этим на рынке действуют покупатели и продавцы как самостоятельные
ЛЕКЦИЯ № 3. Товарно-денежная характеристика экономики
ЛЕКЦИЯ № 3. Товарно-денежная характеристика экономики 1. Организация натурального хозяйства Натуральное хозяйство получило свое развитие в докапиталистический период развития экономики. Затем с развитием посреднических и кредитных услуг на смену ему пришло товарное
ЛЕКЦИЯ № 11. Неопределенность экономики
ЛЕКЦИЯ № 11. Неопределенность экономики 1. Сущность рисков и их виды, страхование Современная экономика основана преимущественно на рыночных началах. Она построена на взаимодействии спроса и предложения товаров и услуг, факторов производства и других материальных
Лекция 2. Хозяйственные формы и отраслевая структура экономики древнего мира
Лекция 2. Хозяйственные формы и отраслевая структура экономики древнего мира 2.1. Общая характеристика эпохи Первый этап в развитии общества – эпоха древнего мира, продолжался с 40 тыс. лет до н. э. до V в. н. э. (от времени отступления ледника до падения Рима (476 г.) Его
Лекция 9. История мировой экономики в послевоенный период
Лекция 9. История мировой экономики в послевоенный период 9.1. Экономические последствия второй мировой войны Вторая мировая война (1939–1945 гг.) стала крупнейшей экономической катастрофой. Военные действия, а следовательно, и разрушения не коснулись территории США, и
История экономики: конспект лекций
Конспект лекций соответствует требованиям Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования. Доступность и краткость изложения позволяют быстро и легко получить основные знания по предмету, подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен. Рассматриваются общие вопросы возникновения экономики и ее развития в разные периоды времени, сущность экономики, ее значение, особенности развития в разных странах, формирование мирового рынка и мировой экономики и многое другое. Для студентов экономических вузов и колледжей, а также тех, кто самостоятельно изучает данный предмет.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги История экономики: конспект лекций предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
ЛЕКЦИЯ № 1. История экономики как наука
Сам термин «история» в научном смысле используется в двух аспектах:
1) как наука, осваивающая закономерности и причины установленной последовательности тех или иных событий;
2) как движение во времени, череда меняющих друг друга событий;
Предмет истории экономики (экономической истории). История экономики как наука занимается изучением развития экономических отношений, явлений и процессов как в мировом хозяйстве в целом, так и в отдельных странах.
Значение истории экономики — исследование внутреннего устройства и формирования экономических систем.
Пространство и время являются постоянными параметрами истории.
Представители всех школ и направлений исторической науки признают предоставленное им.
По центральному вопросу между ними происходят разногласия об устанавливающих факторах исторического процесса. В качестве определяющего фактора ими выдаются:
1) роль личности (героев);
2) изменения в материальном производстве;
3) географический фактор;
4) психологический фактор и т. д.;
Следует заметить, что влияние всего многообразия факторов сказывается на настоящем историческом процессе. Например, нельзя отрицать влияние на процесс экономического развития разных стран географического фактора.
Он обуславливает особенности образования экономических взаимоотношений.
Так, в северных географических регионах затраты на организацию производства и обеспечение жизнедеятельности людей значительно превосходят подобные затраты, осуществляемые в более теплых климатических зонах.
Методология истории экономики.
Методология — учение о логической организации, структуре, средствах и методах деятельности. Методология науки — учение о принципах построения, способах и формах научного познания.
Методология экономической истории содержит в себе как общенаучные методы формальной логики, так и специфические методы исторической науки.
К первым относятся анализ, синтез, дедукция, индукция.
Ко вторым — сравнительный, описательный и генетический методы.
Анализ возможностей генетического метода вызывает интерес. Употребление его связано с выделением исторического гена, с которого начинается рыночная экономика и развитие которого ведет к ее распространению в пространстве и времени. Таким геном, согласно А. Смиту, является разделение труда.
Именно разделение труда, обособление производителей и их специализация сделали обмен, необходимым условием жизни людей в обществе, послужили объединению разрозненных производителей товаров в систему рыночного хозяйства.
Общественное разделение труда возникает не только исторической предпосылкой рыночного хозяйства, но и последствием его функционирования.
Экономической истории свойственны два основополагающих принципа построения научного познания:
Употребление учеными того или другого принципа определяет подход к сфере исследования истории экономики.
Первый принцип лег в основу традиционного подхода к данной науке, он преобладал до начала 1960-х гг.
Второй принцип стал основой образования нового подхода, приобретшего на Западе наименование «Клиометрика».
Клиометрика — смежная историко-экономическая дисциплина, усваивающая экономическую историю с помощью экономического теоретического инструментария, статистического моделирования, количественных методов анализа, употребления гипотетического моделирования альтернативных версий формирования экономики в прошедшем. Клиометрика как наука сформировалась в послевоенных работах западных экономистов (Р. Голдсмита, У. Ростоу, К. Эрроу, С. Кузнеца, Р. Фоуджела, Д. Норта и др.) в противовес традиционной описательной истории народного хозяйства. Существенный вклад в ее становление внес Дуглас Норт.
Норт Дуглас Сесил (1920 г.) — американский экономист, один из основоположников науки Клиометрика. Наиболее значительным из исследований ученого стала разработка эмпирической модели преждевременной американской экономической истории. В основу принятого Нортом подхода легло утверждение, согласно которому структура рыночной экономики и протекающие в ней процессы тесно связаны с политическими и социальными институтами страны, поэтому экономическую историю и экономические теории следует объединять с институциональными изменениями.
Основные работы Норта: «Экономический рост США: 1790–1860» (1961), «Структура и движение экономической истории» (1981), «Подъем западного мира: новая экономическая история» (1973). Был лауреатом Нобелевской премии в 1983 г. (совместно с Р. Фоуджелом) по экономике «За применение экономической теории и количественных методов к изучению исторических событий».
Представляется, что другим геном (с позиций современных взглядов на экономическую науку) можно считать тенденцию к неуклонному возрастанию потребностей человека и общества. Именно их рост служит главнейшим фактором расширенного воспроизводства и технологического прогресса.
Вклад зарубежных и отечественных экономистов в историю экономики.
Бюхер, Карл (1847–1930) немецкий экономист, статистик, представитель новой исторической школы. Бюхер разделял экономическую историю на три стадии: домашнее хозяйство (без обмена), городское хозяйство, соединенное с работой ремесленников на заказ или для близлежащих рынков, и народное хозяйство, где сформировывается общенациональный рынок при многочисленных посредниках обмена. В основу разделения исторических эпох была положена «длина пути», которую преодолевает товар, устремляясь из изготовляющего хозяйства в потребляющее.
Бюш, Иоганн Георг (1728–1800) немецкий экономист и историк народного хозяйства. Занимался проведением исследования истории торговли, кредита и страхового дела, денежного обращения. Его работы насыщены фактическим материалом, он выступал как эмпирик, отвергая вероятность абстрактной теории, критиковал крепостничество как малопроизводительную и безнравственную форму организации хозяйства.
Левассер, Пьер Эмиль (1828–1911) французский экономист и историк. Занимался исследованиями экономической истории Франции.
Шмоллер, Густав (1838–1917) немецкий экономист, основоположник новой исторической школы, он отвергал теоретический характер политэкономии, призывая ограничиваться сбором статистического и фактического материала, исследованием специальных вопросов истории народного хозяйства.
Гамильтон, Эрл Джефферсон (1889–1946) американский историк-экономист. В 1927–1929 гг. овладевал знаниями в Испании изучал по архивным материалам влияние «революции цен» на экономическое развитие страны XVI–XVII вв.
На основе годовых отчетов торговой палаты в Севилье Гамильтон предопределил размер ввоза драгоценных металлов из Америки в Европу. Производя тщательные подсчеты, определил колебания среднего индекса цен с 1500 по 1640 гг. по ряду товаров. Книга «Американские сокровища и революция цен в Испании 1501–1650 гг.» (1934), в которой был исследован огромный статистический материал о движении в Европе цен и заработной платы под влиянием притока дешевого американского серебра и золота, показывает процесс первоначального накапления в Европе. Последующие работы Гамильтона посвящены экономической истории Испании 1650–1800 гг.
Гильдебранд, Бруно (1812–1878) немецкий экономист и статистик. Основоположник исторической школы в политэкономии. Основополагающая работа «Политическая экономия настоящего и будущего» (1848). В 1863 г. сформировал «Ежегодник по вопросам политической экономии и статистики». Гильдебранд резко и систематически осуждал классическую школу и тщательно внедрял исторический метод.
Разработанная Гильдебрандом, периодизация истории хозяйственного развития выделяет три фазы: естественное хозяйство средних веков (под которым понималось натуральное хозяйство), кредитное хозяйство и денежное хозяйство. Выделяя в некую фазу кредитное хозяйство, Гильдебранд отличал его от денежного, под которым со времен А. Смита он понимал капиталистическое производство.
Ойкен, Вальтер (1891–1950) немецкий экономист. Ойкен полагал, что все общественно-экономические формы, которые когда-нибудь существовали в истории человеческого общества, в принципе могут быть сведены к двум видам: тоталитарному, или центрально-управляемому, и свободному открытому рыночному хозяйству, которому в политическом плане соответствует демократический строй.
Рошер, Вильгельм Георг Фридрих (1817–1894) немецкий экономист, основоположник исторической школы.
Основополагающие работы: «Краткие основы курса политической экономии с точки зрения исторического метода» (1843), «Принципы политической экономии» (1854). В целом ряде последовательно выходивших томов его «Принципов» Рошер ограничивался приложением истории экономических событий к изложению классических доктрин А. Смита и Д. Рикардо. Рошер смотрел на свои работы как на опыт применения к политической экономии исторического метода.
Андросов, Василий Петрович (1803–1841) — русский экономист, статистик, общественный деятель, агроном. В работах Андросова «Хозяйственная статистика России» (1827) и «Статистическая записка о Москве» (1832) собран ценный фактический материал по экономической истории России первой трети XIX в.
Блиох, Иван Станиславович (1836–1901) экономист, статистик и финансист. Блиох — автор трудов по экономической истории России по экономике сельского хозяйства и промышленности. Основные его работы: «Экономико-статистические работы 1875–1900 гг.» (1900), «Финансы России XIX столетия» (1882), «Мелиорационный кредит и состояние сельского хозяйства в России и иностранных государствах» (1890). «Фабричная промышленность Царства Польского 1871–1880» (1881), Струмилин (Струмилло-Петрашкевич), Станислав Густавович (1877–1974) — русский, советский экономист и статистик. Основные труды в области статистики, экономики, демографического прогнозирования управления народным хозяйством, экономической истории. Под руководством Струмилина была разработана первая в мире организация материальных балансов.
Кондратьев, Николай Дмитриевич (1892–1938) русский (советский) экономист. Прежде всего, мировой экономической науке, Кондратьев известен, как автор теории крупных циклов хозяйственной конъюнктуры. В ряде своих работ, среди которых выделяются монография «Мировое хозяйство и его конъюнктуры во время и после войны» (1922), а также доклад «Большие циклы экономической конъюнктуры» (1925). Ученый выдвинул идею множественности циклов, строя разнообразные модели циклических колебаний: сезонные (продолжительность меньше года), короткие (продолжительность 3–3,5 года), торгово-промышленные (средние циклы 7—11 лет) и большие циклы, (длящиеся 48–55 лет), этим большим циклам И. Шумпетер дал наименование «циклы Кондратьева». Наряду с теоретическими исследованиями Кондратьев принима непосредственного участие в составлении первых советских планов. Он разработал согласованную концепцию научного планирования, осмысленного воздействия на экономику, причем в условиях НЭПа, при сохранении механизмов рыночной сбалансированности и рыночного регулирования. Уже в конце 1920-х гг. Кондратьев фактически подошел к концепции индикативного планирования, реализованной во многих странах Запада после Второй мировой войны.
Что изучает история экономики
ЧТО МЫ ИЗУЧАЕМ?
ДЛЯ ЧЕГО МЫ ИЗУЧАЕМ ИСТОРИЮ ЭКОНОМИКИ?
ТРУДНОРАЗРЕШИМЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ЭКОНОМИКИ
ПОДУМАЕМ ВМЕСТЕ!
Обычно, когда преподаватели в первый раз входят в аудиторию к только что принятым в вуз студентам, они начинают с того, что рассказывают, насколько важна их наука для будущей работы экономиста. Одни уверяют, что без умения применять современные методы математического анализа экономист не сможет решать элементарные хозяйственные задачи, другие,— что без знания психологии или социологии нельзя будет управлять коллективом, третьи обоснованно доказывают, что самой главной дисциплиной в системе экономического образования является экономическая теория. Нам, преподавателям истории экономики, казалось бы, невозможно этим похвастаться. Нельзя же в самом деле уверять студента в том, что, если он не будет знать систему управления храмовым хозяйством в Древнем Египте или формы собственности на землю в период царствования Ивана Грозного, он не сможет эффективно трудиться в современной промышленной фирме или в банке.
1 Пушкин А. С. Романы. Повести.— М.: Московский рабочий, 1994.— С. 344.
Наш предмет действительно относится к тому циклу экономических дисциплин, который имеет скорее просветительский, чем практический, прикладной характер. Наша главная задача — это расширение кругозора студентов, формирование общей экономической культуры молодого поколения. И хотя, на первый взгляд, наш предмет совершенно бесполезен, интерес к истории экономики никогда не гаснет среди читающей публики, а среди экономистов наша наука всегда вызывала обостренное внимание. Еще в 1903 году выдающийся российский историк Е. В. Тарле отмечал особый интерес российской общественности к экономической истории. По его свидетельству, книги по истории народного хозяйства (так в то время назывался наш предмет) были наиболее читаемыми среди всей исторической литературы *.
Образованные люди, обладающие хотя бы элементарной экономической культурой, прекрасно понимают, что все сегодняшние экономические процессы, происходящие в стране и в мире, всего лишь — краткий миг в реке времени. В каждый данный момент мы выходим из прошлого и устремляемся в будущее. И, в определенной мере, все мы зависим и от прошлого, и, как это ни странно звучит, от будущего. Если мы хотим сформулировать свои ожидания на будущее, мы невольно будем обращаться к прошлому. Там — наши корни, там — истоки наших достижений и провалов, там — причины многих великих открытий и не менее великих заблуждений.
Быть экономистом — и очень интересно, и очень ответственно. Вот как характеризует эту профессию великий Дж. М. Кейнс: «Экономист высшей пробы должен обладать редким сочетанием множества способностей. Он должен обладать громадным объемом знаний в самых разных областях и сочетать в себе таланты, которые редко совмещаются в одном лице. Он должен — в известной мере — одновременно быть математиком, историком, государствоведом, философом. Он должен понимать язык символов и уметь выражать свои понятия и концепции словами. Он должен уметь разглядеть в частном общее, одновременно держать в уме и абстрактное, и конкретное. Он должен изучать настоящее в свете прошлого во имя будущего. Ни одну сторону природы человека и его институтов экономист не должен полностью оставлять без своего внимания. Он должен быть одновременно целеустремлен и объективен, беспристрастен и неподкупен, как художник, но вместе с тем иногда столь же близок к реальной жизни, как и политический деятель»**.
* См.: Тарле Е. В. Сочинения.— М., 1957.— Т. 1.— С. 300—302.
** Кейнс Дж. М. Альфред Маршалл, 1842-1924 //Маршалл А. Принципы экономической науки.— М.: Прогресс, 1993.— T.I.— С. 11—12.
Задумайтесь, читатель, над этой характеристикой. И вникая в каждое ее слово, обратите внимание на то, что вам, будущему экономисту, почему-то надо быть еще и историком, вам предстоит «изучать настоящее в свете прошлого во имя будущего».
Многие выдающиеся экономисты, в том числе нобелевские лауреаты, с большим уважением относятся к историко-экономическим исследованиям. Назовем несколько имен: А. Смит, К. Маркс, Дж. С. Милль, А. Маршалл, И. Шумпетер, Василий Леонтьев, Милтон Фридман, Дж. К. Гэлбрейт, Саймон Кузнец, Дуглас Норт. Все они — всемирно известные экономисты. И в российской традиции было глубоко осваивать эту науку. М. И. Туган-Барановский, В. И. Ленин, Н. Д. Кондратьев — вот хотя бы три выдающихся имени, без которых немыслима отечественная экономическая наука.
Что мы изучаем?
Принципиальный спор заключался в поисках ответа на вопрос:
кто кому служит — история теории или теория истории. Думается, что сегодня здесь можно найти компромисс, согласившись с тем, что экономическая теория (политическая экономия) и история экономики — две самостоятельные науки, развивающиеся во взаимном обогащении.
Выдающийся польский экономист Оскар Ланге, отдавший в свое время свою дань марксизму, решает проблему с завидной простотой. Он рассматривает политическую экономию, экономическую историю и конкретную экономику (а также статистику и экономическую географию) как «экономические науки», или науки, трактующие об экономическом процессе. В противоположность политической экономии как науке теоретической экономическая история и конкретная экономика «изучают развитие конкретных экономических процессов, происходящих в определенное время и в определенном месте»: экономическая история — в прошлом, конкретная экономика — в настоящем. О. Ланге пишет: «Изучение конкретных экономических процессов требует знания экономических законов, управляющих этими процессами. Поэтому экономическая история и конкретная экономика должны пользоваться результатами исследований политической экономии. Одновременно они доставляют политической экономии знание конкретных экономических процессов, необходимое для того, чтобы теоретические обобщения политической экономии соответствовали действительности»***.
Впрочем, поиск взаимосвязей и взаимодействий между историко-экономической наукой и политической экономией — не единственный, да и не главный сюжет современных ученых.
М. П. Рачков — один из самых интересных исследователей историко-экономических проблем России, создающий в наши дни действительно научную школу в Иркутске, строго различает «экономическую историю» и «историю экономики», считая, что последняя есть структурная часть первой наряду с историей экономической политики и историей экономической мысли. Собственно «история экономики» есть объективный процесс экономического развития как он предстает перед исследователем в реально осуществленных исторических формах. Автор предлагает «новый взгляд на экономическую историю России как научную дисциплину, которая до последнего времени ограничивалась по преимуществу историей народного хозяйства. Она рассматривает историко-экономический процесс в единстве его объективной (история экономики) и субъективной (история экономической мысли и экономической политики) сторон, отображая тем самым неповторимый колорит национальной экономической жизни»****.
* Там же.— С. 39.
** Там же-— С. 40
*** Цит. по: Предмет экономической истории в современной литературе европейских стран социализма Научно-аналитический обзор.— М ИНИОН АН СССР, 1978.- С. 25
**** Рачков М. П. Новая концепция экономической истории России // Вестник Иркутской государственной экономической академии, 1997.—№11— С 19
Однако М. П. Рачков чрезмерно расширительно трактует предмет нашей науки: «Экономическая история в новом ее понимании не есть история только народного хозяйства или только материального базиса общества; она охватывает жизнь всего общества в единстве и базиса и надстройки, и материального и духовного производства или, точнее, всю культуру общества, развивающуюся на принципе экономии низших форм человеческой деятельности в пользу высших ее форм, обеспечивающих цивилизационный прогресс»*. Такая трактовка дает большую свободу творчеству, позволяет искать неэкономические факторы, воздействующие на экономику, но в то же время несколько размывает и предмет, и объект исследования нашей науки.
Н. И. Полетаева, белорусский автор, рассматривает проблему несколько иначе, различая в экономической истории:
— экономическую историю различных стран, регионов, мира в целом (объектом изучения является экономические причины и последствия отдельных исторических событий, экономическая политика государств, классов);
— историю народного хозяйства (объектами изучения являются эволюция способов производства, история хозяйственных механизмов, история отраслей хозяйства, история отдельных экономических процессов — урбанизации, кооперирования, индустриализации; история экономических институтов — налогов, цен, финансов и кредита, заработной платы);
— историю экономической мысли (объектами изучения являются история экономических теорий, история отдельных теорий, история методов экономического анализа).
Что касается предмета экономической истории, то Н. И. Полетаева полагает, что можно говорить о предмете экономической истории в широком и узком смысле слова. В широком смысле предметом экономической истории является «экономическое движение» общества, особенности его изменений, трансформация закономерностей такого движения, их связь со всеми сторонами общественной жизни. В узком смысле — это изучение хозяйственной деятельности народов различных стран, развития их производительных сил, смены способов производства**.
В отличие от М. П. Рачкова и Н. И. Полетаевой, я намеренно использую термины «история экономики» и «экономическая история» как синонимы, так как пока веских доказательств того, что это действительно серьезно различающиеся понятия, не представлено. Впрочем, ученые всегда могут договориться друг с другом по поводу той или иной дефиниции, как это делают математики или физики. Можно, например, признать, что это действительно две науки, которые исследуют один и тот же объект, но разными методами.
Скажем, С. Ф. Гребниченко, не считая тождественными эти понятия, предлагает различать их не столько по содержанию исследуемых объектов, сколько по инструментарию частнометодологического уровня. По мнению этого автора, «экономическая история оперирует, по большому счету, методом (в его широком смысле), присущим науке economics, но прилагает его к ретроспективному анализу долговременных процессов, причем с целью позитивного создания на эмпирическом материале новых (или проверки
* Рачков М. П. Новая концепция экономической истории России: опыт научного отчета // Историко-экономический научный журнал.— Иркутск—Чита,
1997.-№ 1.- С. 59.
** Экономическая история зарубежных стран. Курс лекций/Под общ. ред.
В. И. Голубовича.- Минск: Экоперспектива». 1996.- С. 6-7.
«поведения» старых) экономических теорий и концепций. Как правило, основное (но не единственное) значение такого рода работ — в использовании их результатов в повседневной практике принятия крупномасштабных управленческих и политических решений. История экономики же (то есть то, что у нас в историографии долгое время условно называют историей социально-экономического развития, историей народного хозяйства и иначе) оперирует методом (опять же в его широком смысле), характерным для собственно науки истории. Она преследует, главным образом, задачи выявления фона, условий, причин экономических событий, объяснения их последствий, отчасти аналитической реконструкции конкретных экономических процессов. В ней если уж и привлекаются определенные устоявшиеся (в том числе и экономические) теории, то преимущественно как средство интерпретации конкретных исторических фактов, тенденций. История экономики, в отличие от экономической истории, видимо, аксиологически* не привержена и к столь выпуклой направленности на значимый — для практического управления — результат»**.
Любопытно, что существует диаметрально противоположное мнение по поводу различий между историей экономики и экономической историей. И. М. Супоницкая пишет: «Мировая экономическая историография находится сейчас на перепутье. В ней сложилось два основных направления: история экономики и экономическая история. В первом, характерном для англоязычных стран, преобладают экономисты. Его возглавляет американская «новая экономическая история». Инициаторами второго направления, тяготеющего к социально-экономическому анализу, являлись представители французской школы «Анналов»,
которые стали рассматривать экономическую историю в контексте истории общества.
Полагаю, что второе направление более перспективно. Понимание экономической истории России невозможно без понимания специфики развития ее цивилизации в целом, поскольку экономика в ней никогда не играла определяющей роли, развиваясь под влиянием государства. Французские историки поняли, что изучение средневековой экономической истории в понятиях современной экономической науки приведет к модернизации ее, а потому стали рассматривать ее через призму культуры средневековья, перейдя к проблемам ментальности»***.
Вот, дорогой читатель, образчик того, как плохо слушают друг друга ученые. Два соседствующих в одной книжке автора вряд ли смогут договориться. Если для С. Ф. Гребниченко экономической историей занимаются экономисты, а историей экономики — историки, то для И. М. Супоницкой, напротив, историей экономики занимаются экономисты, а экономической историей — историки.
Вы запутались, читатель? Лучше все-таки считать эти термины синонимами.
Наконец послушаем еще одного автора, не считающего необходимым искать тесные и непосредственные связи истории экономики с теоретической наукой.
* «Аксиологически» здесь, по своей ценностной ориентации.
** Экономическая история. Обозрение. Выпуск 1 / Под ред. В. И. Бовыкина и Л. И. Бородкина.— М.. Центр эконом. истории при ист. ф-те МГУ, 1996.— С. 46—47.
*** Экономическая история. Обозрение. Выпуск 1 / Под ред. В. И. Бовыкина и Л. И. Бородкина — М.’ Центр эконом. истории при ист ф-те МГУ, 1996 — С. 64—65.
Вот что пишет М. Я. Лойберг: «История экономики изучает происхождение и развитие различных типов хозяйства. Именно типов, а не общих законов развития экономики, поскольку открыть эти общие законы экономики до сих пор никому не удалось. У большинства народов, как известно, существуют различные типы экономики, которые с определенным основанием можно назвать цивилизациями. В нынешней России, например, функционируют государственные, частновладельческие, кооперативные, артельные индустриальные и аграрные хозяйства, современные супермаркеты сосуществуют с древними базарами и торговлей с рук, электрифицированные фермы — с кочевым скотоводством и коллективной охотой на крупных животных. Состояние экономики и определяется характером взаимоотношений между хозяйственными типами. При относительной гармонии между ними каждый тип хозяйства имеет возможность дальнейшего развития, и народ, естественно, выигрывает от этого. Но известно и насильственное вытеснение из экономики большинства сложившихся хозяйственных типов и установление полного господства одного из них. В результате народное хозяйство развивается однобоко, деформируется образ жизни населения и в большинстве случаев народ, понеся колоссальные потери, снова возвращается на путь гармоничного развития хозяйства»*.
Обратим внимание на основополагающую мысль, крайности в реализации которой довольно часто встречаются в литературе: никаких всеобщих универсальных законов экономического развития не существует. Основание для этого утверждения любопытное: раз мы (точнее, цитированный автор) их не знаем, значит их и не существует. А посему история экономики и не может претендовать на поиск каких-либо закономерностей. Ведь нельзя искать то, чего нет. Каждый экономический организм соответствует с различной степенью приближения определенному типу хозяйства, который условно можно назвать цивилизацией. Их-то и должна изучать и систематизировать история экономики. Систематизировать, вовсе не обязательно понимая, как они, эти типы, функционируют.
Мысли не новые. Во-первых, они уводят нас к старому труду выдающегося немецкого ученого Фридриха Листа «Национальная система политической экономии» (1841), в котором он резко выступил против «космополитизма» английских классиков — А. Смита и Д. Рикардо. «Как характерное отличие выдвигаемой мной системы,— писал Лист,— я утверждаю национальность. Все мое здание основывается на природе нации как среднего члена между индивидуумом и человечеством**. Отрицая существование всеобщих и универсальных экономических законов, он предлагал исследовать прежде всего особенности национальной экономики, ставя перед собой практическую цель выработки рекомендаций для экономической политики. Так, апология свободы внешнеэкономической деятельности, содержащаяся в трудах А. Смита и Д. Рикардо, не соответствует национальным интересам Германии и ее молодой буржуазии. Более того, эта апология прямо направлена против континентальной Европы и теоретически оправдывает английскую экономическую экспансию. Для Германии должна быть характерна иная экономическая политика, основанная на «воспитательном протекционизме».
* Лойберг М. Я. История экономики. Учебное пособие.— М.. ИНФРА-М, 1997.- С. 4. ** Цит. по: Аникин А. В. Юность науки.— М.: Политиздат, 1979.— С. 312.
Если рассматривать внешнеэкономическую деятельность с точки зрения абстрактной теории, то, учитывая «сравнительные преимущества»*, Германия вовсе не должна развивать целые отрасли промышленности. Но национальные интересы могут быть выше чисто экономического интереса. Чтобы вовлечь в производство неиспользованные ресурсы, чтобы преодолеть отсталость, необходимо развивать отрасли, в которых производительность труда в данный момент ниже, чем за границей. Лист писал: «Эту потерю стоимостей надо, следовательно, рассматривать лишь как цену за промышленное воспитание нации»**. Нация тем богаче и могущественнее, чем больше она экспортирует промышленных изделий и чем больше она импортирует сырья.
Вопреки мнению классиков, германское государство должно активно вмешиваться в экономику с целью создания единого общенационального рынка и защиты национальной экономики от конкуренции со стороны иностранных, прежде всего английских, предпринимателей.
Во-вторых, эта позиция в своих крайних проявлениях может привести к тому, что история экономики станет просто фактографическим справочником. А ведь стремление к обобщениям, поиск закономерностей должны быть присущи любой уважающей себя науке по определению. И, кстати сказать, если бы история экономики действительно смогла создать хороший «каталог» типов национальных хозяйств, показать их взаимодействия и взаимные переходы,— это уже был бы значительный шаг к открытию закономерностей социально-экономического развития человеческого общества. Но смогут ли сделать это ученые, заведомо отказавшиеся от самой идеи их (закономерностей) существования?
Если «закономерности» постепенно, но на время, исчезают из историко-экономических трудов в связи с отказом от формационной теории развития, то это вовсе не означает, что на другой методологической базе они никогда не будут открыты.***
Все это еще не так страшно для науки и образования. Существуют мнения похлеще. Некоторые авторы вообще отрицают познаваемость экономики, начиная с ее прошлого: «Во-первых, при потенциальной многовариантности реализуется лишь один вариант, и принципиально невозможно просчитать и доказать, был ли он оптимальным. Можно лишь предполагать, принимая во внимание не поддающиеся количественному измерению политические,
* Сравнительные преимущества в международной торговле — закон, открытый Д. Рикардо. Каждая страна должна специализироваться на производстве и экспорте тех благ, которые она может изготавливать с относительно низкими затратами, и импортировать те блага, в производстве которых она несет сравнительно высокие издержки. Структура внешней торговли должна определяться сравнительными, а не абсолютными преимуществами.
** Цит. по: Аникин А. В. Юность науки.— М.: Политиздат, 1979.— С. 312. Эта проблема весьма актуальна для современной России, структура экспорта и импорта которой оставляет желать лучшего.
*** Среди российских ученых, особенно старшего поколения, осталось немало ортодоксальных сторонников формационной доктрины. Они-то в своих трудах неизменно говорят о законах и закономерностях. Например, М. 3. Бор так определяет содержания науки, названной им «История мировой экономики»: «Система знаний об общих закономерностях процесса генезиса, формирования и функционирования мировой экономики и специфики этого процесса в разных странах». Предметом же науки является «исследование общих и локальных закономерностей становления и развития мировой экономики с учетом специфики отдельных стран».— Бор М. 3. История мировой экономики: конспект лекций.— М.: Дело и Сервис, 1998.- С. 13.
моральные, военные факторы. При оценке прошлого общественное мнение может склониться в любую сторону, которая представлена, к примеру, либо единственным монопольным мнением, либо большинством голосов, либо разоружающим красноречием. Во-вторых, сходные непреодолимые трудности возникают при ретроспективном анализе самого реализованного варианта развития, при выяснении вопроса, что на него действовало в большей, а что в меньшей мере, и все ли известно из того, что действовало.
В-третьих, в каждый момент невозможно охватить все хитросплетения текущего экономического развития.
Экономика как таковая — абсолютная истина, и нам доступна лишь ее малая часть. Обладая лишь истиной относительной, мы употребляли в советскую эпоху всю мощь государственного аппарата для формирования процесса, масштабы, структура и характер которого нам не были ясны с самого начала. Именно здесь и кроется природа прошлых экономических ошибок»*.
Узнай об этом студент раньше, он бы не стал поступать в экономический вуз. Что в нем делать, если сами ученые признают, что ничего не понимают в той науке, которой они занимаются? Успокою читателя: ученые — нормальные люди, и им тоже присущи кокетство и своеобразный снобизм.
Как видим, не все так просто, как может показаться с первого взгляда. Но радует то, что споры вокруг предмета и даже названия науки лишний раз доказывают, что это живая, развивающаяся (и развивающая научную мысль учащихся) система знаний.
Что же делать учащемуся, к какому определению примкнуть, кому поверить?
Верить не надо никому. Надо постараться самому сформулировать определения, прийти к каким-то заключениям. Но сделаете это вы только тогда, когда овладеете большим массивом историко-экономических и теоретических знаний и сможете свободно манипулировать ими в своем сознании. Бог вам в помощь!
А пока хочу предложить вам компромиссное определение предмета истории экономики.
В конечном итоге история экономики является наукой об экономической жизни людей в различных культурах и обществах, рассмотренной ретроспективно. Она, систематизируя факты экономической действительности, может выявлять и формулировать закономерности экономических аспектов человеческой деятельности и выдвигать на этой базе гипотезы развития человеческого общества.
Поскольку речь идет об экономической жизни, то в поле зрения экономиста-историка должен попасть весь процесс исторического развития общественного производства в конкретных формах отдельных стран в различные эпохи, экономическая политика государств, сдвиги, происходящие в развитии производительных сил.
Для чего мы изучаем историю экономики?
Круг интересов экономистов-историков велик. На международных конгрессах по экономической истории, которые собираются с 1960 года, рассматриваются проблемы экономического роста, циклов конъюнктуры, индустриализации и урбанизации, аграрной истории, генезиса и развития капитализма, демографии, эволюции производственных структур,
* Федоров В., Бойко С. Природа экономических ошибок//Независимая газета, 1994, 4 января.— С. 4
общественных институтов и самого человека — homo economicus, методологии истории экономики. В последние три десятилетия усиленно развивается новая ветвь историко-экономической науки — клиометрика*, предполагающая применение эконометрики в экономической истории: изучение истории с использованием современных математических методов обработки данных и их анализа.
«Клиометрика,— пишет американский ученый Сэмуэль Уильям-сон,— это применение экономической теории и количественных методов для описания и объяснения исторических процессов и явлений в сфере экономического развития. Клиометристы часто используют обширные массивы данных, которые историки считают непригодными к использованию, неинтересными или не относящимися к описанию прошлого. Клиометристы склонны к дедуктивному анализу, почему то или иное экономическое событие имело место, тогда как более традиционных экономических историков больше занимает описание того, что случилось»*. Чего же добиваются ученые, изучая историю экономики?
Во-первых, это просто интересно (тому, кто интересуется экономикой или вообще чем-либо интересуется). История экономики расширяет кругозор экономиста-профессионала, делает его более культурным, интеллигентным и интересным человеком. Вовсе не обязательно знать факты для подтверждения какой-либо теории или амбициозно намереваясь создать новую теорию. Их надо просто знать. Ведь в истории факт имеет самодовлеющую ценность. Исследователи умеют время от времени находить в прошлом что-нибудь этакое, что может в корне изменить наше представление об истории. Вряд ли неспециалист знает, что, скажем, первые частные банки появились в VII веке до Р. X. в Нововавилонском царстве, то есть 2700 лет назад. Сам по себе факт интересен, особенно в свете наших школьных представлений о господстве натурального хозяйства в эпохи, предшествовавшие капитализму. Этого уже достаточно. Но когда мы вдруг узнаем, что первый частный коммерческий банк в России был создан только в 1864 году, у нас возникают кое-какие невеселые мысли по поводу пресловутой отсталости России. Однако не будем торопиться с размышлениями о нашей отсталости. Это еще надо проверить. Очень может быть, что Россия просто не нуждалась в этом весьма мощном институте рыночной экономики, обходилась без него Однако история все-таки может понадобиться, во-вторых, для исторической иллюстрации экономических теорий, подтверждения их верности, или для исторической критики теоретических построений, когда факты опровергают те или иные теоретические постулаты. Наконец, исторические факты, хорошо изученные, систематизированные и проанализированные могут стать основанием для создания новых экономических теорий.
Впрочем, факты бывают весьма коварными, если с ними обращаться вольно или с корыстными целями. Фактов в истории так много, что, проведя определенную селекцию, можно доказать с их помощью что угодно. Можно, например, в русской истории обнаружить постоянное обострение классовой борьбы между феодально зависимыми крестьянами и землевладельцами, а можно найти десятки опубликованных фактов компромиссной и даже дружес-
* Клио — муза истории в древнегреческой мифологии.
** Экономическая история. Обозрение. Выпуск 1/Под ред. В. И. Бовыкина и Л. И. Бородкина.— М.: Центр эконом. истории при ист. ф-те МГУ, 1996.— С. 78.
кой формы общения между помещиками и крепостными. Можно восстание Емельяна Пугачева охарактеризовать как великую крестьянскую войну за права человека, за землю и волю, а можно — как реакционное выступление, направленное против прогрессивных преобразований Екатерины Великой. При этом вовсе не обязательно обманывать читающую публику. Порой такие невинные шутки происходят непроизвольно, из-за априорно сформулированных теоретических выводов, которые возникли не в результате исследования исторических фактов, а еще до того, как исследователь приступил к социально-экономическому материалу. Тогда и возникает соблазн селекции. Ученый будет скрупулезно указывать источники, из которых почерпнуты факты, тщательно цитировать своих предшественников, добросовестно составлять таблицы и графики. В результате сложится впечатление, что автор абсолютно объективен. И никому не будет известно, что ученый может при всем этом просто замалчивать факты, доказывающие иное, но проигнорированные или просто не замеченные автором из-за психологической настроенности на готовые выводы*.
В русской истории такого рода казусы случались сплошь и рядом. Скажем, экономисты, принадлежавшие к «западническому» или «славянофильскому» лагерям спорили друг с другом, вооружившись достоверными фактами. Но при этом одни доказывали необходимость капиталистического развития России по европейским образцам, другие настаивали на самобытности, самостийности и «некапиталистичности» страны. Случалось, что один и тот же автор пересматривал свои взгляды в зависимости от ситуации. Например, В. И. Ленин в самом конце XIX столетия написал прекрасную историко-экономическую книгу «Развитие капитализма в России», где в полемике с неонародниками безукоризненно доказал не только возможность, но уже и наличие системы капиталистических производственных отношений в России. Но после поражения первой русской революции 1905—1907 годов он вынужден был признаться, что сильно преувеличивал степень развитости капиталистических производственных отношений**.
Означает ли все это, что в исторических науках до правды доискаться нельзя по определению?
По всей видимости, в науке не может быть одной правды на все времена и для всех исторических ситуаций. Скажем, А. Смит описал относительно гармоничную и вполне компромиссную модель рыночной экономики. К. Маркс же дал лучшее описание противоречивого и конфликтного рыночного мира. Кто из них прав? Как ни странно — оба. В рыночной экономике есть и то, и другое. Если действительно существует закон единства и борьбы
*Очень уважаемый мной К. Маркс тоже впадал в «грех селекции». Написав в тридцатилетнем возрасте в соавторстве с Ф. Энгельсом «Манифест Коммунистической партии», он потом всю жизнь искал, обрабатывал и умело использовал экономические факты для доказательства верности своих коммунистических выводов. И он добился-таки своего. Логика «Капитала» безупречна: все построение книги, все теоретические посылки и вся историко-экономическая «фактура» с железной необходимостью приводят к выводу о том, что «экспроприаторов экспроприируют». Однако все оказалось не так просто и логично в жизни. А случилось это потому, что кроме фактов, доказывающих острую конфронтационность буржуазного общества, можно найти тысячи фактов сотрудничества и компромиссов. Но поскольку эти факты не могли «играть» на предварительный вывод, от них нужно было просто «абстрагироваться». В результате «практика не подтвердила истину».
** Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 16.— С. 269.>
меркантилизма в течение многих веков сокращала торговлю и защищала предпринимателей; псевдотеория арийской «расы» облагородила лицо германского фашизма. Вдвойне пагубно, если скверная экономика соединяется со скверной историей в скверной экономической истории. Идеи экономистов и историков, и когда они правы, и когда ошибаются, имеют гораздо большее влияние, чем принято думать. Безумцы, стоящие у власти, которые слышат голос с неба, основывают свой бред на экономических событиях, происходивших несколько лет назад. Люди практические, которые считают себя свободными от всякого исторического влияния, обычно бывают рабами исторических аналогий.
Одна из целей истории — расширение наших представлений о возможном. Понимание подлинной истории, как и исправление истории ложной, важно для государственной политики, потому что у экономиста, чья память ограничена недавним прошлым, суженное представление о возможном. Восхваляя или критикуя сегодняшние правительства, мы можем быть вольными или невольными рабами исторических аналогий, находиться в зависимости от ненужных или ошибочных представлений.
5. История экономики способствует улучшению качества подготовки экономистов. История — стимул для воображения экономиста, она очерчивает и расширяет границы его ремесла. Экономист без исторических знаний отличается узким взглядом на сегодняшние события, приверженностью к текущим, мелким экономическим идеям, неспособностью оценивать сильные и слабые стороны экономических данных и отсутствием умения прилагать экономический анализ к крупным проблемам.
История — это кладовая экономических фактов, проверенных скептицизмом, это собрание экспериментов, испытывающих экономическую науку на прочность, это источник экономических идей и наставник в политике*.
Пожалуй, не стоит портить эти тезисно изложенные идеи крупного ученого собственным комментарием. Читателю, особенно студенту, лучше самому взяться за поиск ответа на вопрос: стоит или не стоит тратить время на изучение истории экономики своей страны.
Трудноразрешимые проблемы истории экономики
Несмотря на то, что история экономики вообще и история экономики России в частности, многого уже добилась, в науке осталась масса трудноразрешимых крупных и мелких проблем, которые затрудняют процесс преподавания.
Среди крупных проблем назову прежде всего проблему метода. Естественно, что изучая историю экономики, необходимо исследовать и развитие метода нашей науки. Здесь возможны крайности в подходах. До недавнего времени, когда в нашей стране господствовал «поголовный марксизм», в официальной науке признавался лишь один метод исследования — диалектико-материалистический. Между тем непредубежденный взгляд в историю показывает, что и на базе иных методологических предпосылок,
* Мак-Клоски Д. Н. Полезно ли прошлое для экономической науки? // Thesis:
Теория и история экономических и социальных институтов и систем.— Зима, 1993.- Том 1.- Вып. 1.- С. 107-131.
* Маржинализм — крупное направление в экономической теории, методологической базой которого является использование предельных величин в экономическом анализе.
** Институционализм — направление экономической теории, уделяющее основное внимание роли социальных институтов (преимущественно неэкономического характера) в экономической жизни общества.
истории. Поэтому предполагается, что и учащиеся, приступающие к изучению истории экономической, уже достаточно знакомы с историей гражданской хотя бы в объеме школьного курса. Впрочем, спасает нас то обстоятельство, что, как правило, в российских вузах уже в первом семестре изучается история Отечества.
Третья проблема несколько щекотливого свойства. Насколько правомерно и этически корректно включать в книгу по истории России (а не СССР) сюжеты, касающиеся ретроспективы экономики тех самостоятельных государств, которые в недавнем прошлом входили в состав Советского Союза? Парадоксально, но ведь могут найтись ученые, считающие, что история Киевской Руси — это изначальная история Украины, в которую входила Московия, а вовсе не наоборот. И будут правы. Не говорю уже о политиках и ученых, например, Туркменистана или Армении, которые справедливо выразят недовольство тем, что кто-то включил «их историю» в «нашу». Не будем зря иронизировать по поводу этой проблемы*. Договоримся о следующем: экономическую историю среднеазиатских, закавказских и прибалтийских государств я буду затрагивать лишь тогда, когда это крайне необходимо для неразрушающего течения основной фабулы, всегда специально оговариваясь относительно их нынешнего суверенитета. Что же касается Украины и Белоруссии, то тут я немного теряюсь, хотя возможный выход из тупика уже показан несколькими строчками выше: я признаю, что Владимиро-Суздальское княжество, на территории которого позже появилась Москва, — это окраинный Северо-Восток славянского государственного образования с центром в Киеве и что Киев не входил в состав Московского царства до воссоединения с Россией. И довольно об этом!
Четвертую проблему я назвал «пространственными и временными аберрациями»**. Человеку, живущему в наше время, иные события кажутся исторически важными (вспомним «исторические» партийные съезды КПСС), а с точки зрения действительной Истории они могут оказаться незначительными случайными явлениями, флуктуациями, слабыми возмущениями, не отражающимися на последующих событиях и не оставляющими следа в жизни человеческого сообщества. Поэтому историку необходимо осторожно обращаться с фактами «свежей» истории, ибо здесь возможны как преувеличения, так и недооценки событий. Однако и более «застарелые» исторические аберрации тоже возможны. То, что важно и существенно для экономики, вовсе не столь важно для отдельных граждан. Люди в своей повседневной деятельности могут и не замечать глобальных экономических процессов (конечно, если это не война и не революция), если они не отражаются на их жизни непосредственно. Поэтому в научно-методическом труде могут встретиться описания социально-экономических событий, которые лишь на первый взгляд были не столь значительны, а на самом деле сыграли важную (позитивную или негативную) роль в дальнейшей цепи событий. У историка есть преимущество в сравнении с экономистом, изучающим современность: он уже знает, что было дальше. При этом я признаю возможность мощного воздействия на экономику страны случайных, порой
* Привычное занятие создавать проблемы с единственной целью их долгого и неэффективного разрешения Характерно, что искусственно созданные проблемы их инициаторы всегда объясняют некими объективными обстоятельствами, которые ими — инициаторами — были «услышаны» в отличие от прочих граждан, глухих и неразумных. Экономисту-историку стоит помнить перипетии «отделения» России от самой себя в 1991 году.
** Аберрация — в общем случае, всякие отклонения от нормы в строении или в функции, в частном — искажения изображений.
экзогенных, обстоятельств, отдельных личностей и даже отдельных идей. Но в основание исследования я положил идею о том, что экономическая история — это прежде всего история производственных отношений людей, а не статистических рядов. В этом смысе я — консерватор, предпочитающий и в экономической истории искать людей, действующих в конкретном времени, в конкретных обстоятельствах и в составе конкретных социальных групп и стран.
И последнее. Нам хочется думать, что люди сильно изменились со времен древнего мира или средневековья. Но мой «здоровый консерватизм» подсказывает, что генетически закрепленных человеческих качеств гораздо больше, чем изменяющихся, приобретенных благодаря, например, техническому прогрессу или изменениям в формах собственности. И вообще трудно быть уверенным в том, что жить в современном крупнопанельном доме гораздо приятнее и здоровее, чем в маленьком, но собственном домике с печкой, что сидеть часами перед телевизором более интересно, чем общаться с умными и оригинальными людьми посредством книг. Все действительно относительно. И «Евгений Онегин» был написан при свете свечи и без компьютера. Поэтому, описывая социально-экономический прогресс, я постараюсь в этой книге его не преувеличивать.
Подумаем вместе!
1. Почему именно в России с дореволюционных времен историко-экономическая литература пользовалась популярностью?
2. Поскольку все знать невозможно, не лучше ли экономисту-профессионалу потратить время на изучение математики или иностранного языка, вместо того, чтобы заниматься не столь полезной историей экономики?
3. Чем древнее исторический период, тем ограниченнее круг источников; документы прошлых веков в принципе хорошо изучены и прокомментированы, новые документы и факты включаются в научный оборот крайне редко. Почему же споры вокруг истории никогда не прекращаются и каждое новое поколение исследователей пытается, опираясь на те же источники, сказать что-то новое? Разве сам дух исторической науки не предполагает определенного консерватизма?
4. Что важнее для специалиста в области истории экономики: знания экономики или знания истории?
5. А вы знаете кого-нибудь из современных, ныне здравствующих, экономистов, которые занимаются историей?
(Не торопитесь с ответами. Как говорил великий шахматист X. Р. Капабланка, «делая даже очевидный ход, все равно подумай».)