Читайте книгу На краю чужого мира в формате FB2, TXT, PDF, EPUB прямо сейчас онлайн на сайте ornatus.ru бесплатно без регистрации.

Жанр: боевая фантастика, русское фэнтези

Авторы: Кирилл Шарапов, Михаил Воеводин

Серия книг: Духов мир

Стоимость книги: 164.00 руб.

Оцените книгу и автора

СКАЧАТЬ БЕСПЛАТНО КНИГУ На краю чужого мира

Скачать книгу в формате FB2

Скачать книгу в формате TXT

Скачать книгу в формате EPUB

Скачать книгу в формате RTF

Сюжет книги На краю чужого мира

У нас на сайте вы можете прочитать книгу На краю чужого мира онлайн. Авторы данного произведения: Кирилл Шарапов, Михаил Воеводин — создали уникальное произведение в жанре: боевая фантастика, русское фэнтези. Далее мы в деталях расскажем о сюжете книги На краю чужого мира и позволим читателям прочитать произведение онлайн.

Боярин Михаил Бельский сослан за дуэль в чужой далёкий мир, мир очень странный. Там добывают артефактный металл, на котором строится могущество империи. А ещё там есть зверодухи, созданные из сущностей, пойманных в мёртвых древних городах. Население Духова мира разделено на тех, кто принял пришедшую туда Белоградскую империю, и вольные рода, которые борются с пришельцами всеми известными способами — и террором, и прямыми столкновениями. Воздух чужого мира пахнет войной, но пока она ещё только в умах тех, кто планирует развязать бойню, а героя ждут опасные приключения и очень странная любовь.

Вы также можете бесплатно прочитать книгу На краю чужого мира онлайн:

На краю чужого мира
Кирилл Шарапов

Духов мир #1
Боярин Михаил Бельский сослан за дуэль в чужой далёкий мир, мир очень странный. Там добывают артефактный металл, на котором строится могущество империи. А ещё там есть зверодухи, созданные из сущностей, пойманных в мёртвых древних городах. Население Духова мира разделено на тех, кто принял пришедшую туда Белоградскую империю, и вольные рода, которые борются с пришельцами всеми известными способами – и террором, и прямыми столкновениями. Воздух чужого мира пахнет войной, но пока она ещё только в умах тех, кто планирует развязать бойню, а героя ждут опасные приключения и очень странная любовь.

Кирилл Шарапов

На краю чужого мира

Глава 1

– К барьеру, – глядя на двух мужчин, стоящих друг напротив друга, сурово произнёс распорядитель дуэли.

Мужчины синхронно кивнули и направились к центру круга. В трёх шагах друг от друга они замерли и принялись сверлить оппонента ненавидящими взглядами.

Распорядитель, боярин Лопухин, тяжело вздохнул и, выдержав паузу, спросил:

– Господа, не желаете ли примириться?

Мужчины вновь синхронно покачали головами. Распорядитель ещё раз вздохнул и произнёс:

– Дуэль до первой крови. Как только я отдам команду о начале, вы можете использовать оружие. Никакого призыва брони, никаких дистанционных атак, лишь призванная шпага. Как только кто-то из вас пустит первую кровь, я прикажу остановиться, и вы делаете два шага назад. Бой будет окончен победой того, кто останется цел.

– Вам всё понятно, князь?

Иван Федорович Долгоруков, наследник богатейшего рода Белоградской Империи, молча кивнул. Он проделал это с таким надменным видом, что распорядитель едва удержал на лице равнодушное выражение. Князю было около двадцати пяти, высок, прекрасно сложен, немного смугл, глаза тёмные, волосы чернее самой ночи, это давали о себе знать горские корни матери.

Распорядитель посмотрел на его оппонента.

– А вам, боярин?

Стоящий справа мужчина, ровесник князя, боярин Михаил Иванович Бельский, коротко кивнул. Был он полной противоположностью оппонента. Кожа светлая, волевой подбородок с ямочкой, глубоко посаженные ярко-зелёные глаза смотрели на всех с неприязнью. Его волосы, забранные в хвост, белы, как снег, других в роду Бельского не было, сильная кровь. Вот только род боярина давно захирел и обеднел. И если род его противника был в первой десятке самых сильных аристократических фамилий, то Бельские прочно обосновались в середине второй сотни. И большая удача, что покойный батюшка сумел пристроить единственного сына в императорскую гвардию. А ещё Бельские – тёмный род, которые в последние сто лет были не в почёте, в отличие от Долгоруковых, которые всегда были светлыми. Вот она, ирония: белые волосы тёмного рода и чёрные у светлого.

– Клинки, – приказал распорядитель.

Мужчины синхронно отшагнули друг от друга, разрывая дистанцию до пяти шагов. Михаил призвал своего родового тёмного духа, и тот, следуя приказу, материализовал в его руке чёрную шпагу. Князь, стоящий напротив, призвал точно такое же оружие, только золотистое.

– Начали, – скомандовал распорядитель и отступил к краю дуэльной площадки, находящейся в императорском саду, буквально в нескольких сотнях метров от дворца Самодержца Белоградского.

Чёрная и золотая шпага скрестились в стремительных выпадах. Несмотря на то, что оружие было создано духами, звук оно издало вполне натуральной стали. Михаил внимательно следил за Долгоруковым. Князь был заядлый дуэлянт, бабник и повеса, грубиян и скандалист. Будучи пьяным, он оскорбил случайно оказавшегося с ним в одной компании гвардейского лейтенанта. В принципе, это и послужило причиной дуэли. Вот только Бельский не просто так протирал штаны в гвардии, первой шпагой Империи, конечно, не стать, но он замыкал первую десятку лучших фехтовальщиков гвардии. И даже отличился, когда предотвратил покушение на жену государя императора, за что получил орден «Анны» третьей степени из рук самодержца. А ещё он понял, что его противник, несмотря на частые дуэли и хороших учителей, фехтует больше с энтузиазмом, чем умело.

Поединок длился уже минуту, и Бельский заметил на лице Долгорукова признаки неуверенности, князь явно осознал, что столкнулся на этот раз с серьёзным противником. Михаил же фехтовал с удовольствием, наслаждаясь поединком и слабостью соперника. Звенела сталь, его чёрный клинок сталкивался золотом, слегка светящимся в сумерках. Он уже оттеснил князя от центра, пора было заканчивать этот балаган, тем более Долгоруков слегка подустал, и движения его становились с каждой минутой всё медленнее. И тут произошло то, что не должно было произойти. Князь резко рванул вперёд, стараясь мощными широкими ударами задавить Михаила, он уже не думал о защите. Бельский легко уклонился от этого нелепого натиска, отступил и уже собирался ударить в левую руку, но в этот момент Иван Долгоруков совершил какое-то неуловимое и совершенно бессмысленное движение, открылся, и чёрная шпага, пробив насквозь сердце князя, вышла из спины. Одно мгновение мужчина, не веря в происходящее, смотрел на клинок, торчащий из его груди, после чего сделал шаг назад, снимая себя со шпаги противника. Его ноги подогнулись, и он рухнул на каменные плиты дуэльной площадки.

– Лекаря – закричал распорядитель, бросаясь вперёд и вставая между Михаилом и поверженным Иваном, но Бельский и сам уже отступил на три шага назад, опустив оружие.

Он приказал духу развеять шпагу, и клинок, созданный с помощью силы, исчез из его руки.

Приглашенный лекарь, сутулый невзрачный человек, который скучал на лавочке за границей дуэльного круга, вскочил и споро подбежал к поверженному князю. Упав на колени рядом с телом, он попытался с помощью духа остановить кровь, которая толчками вырывалась из раны.

Михаил же просто стоял и смотрел на лежащее в нескольких шагах тело. В голове его проносились стремительные мысли. Да, он победил на дуэли. Да, смерь противника не была чем-то из ряда вон. Да, государь император Аристарх второй не одобрял дуэли, но и не запрещал их. Чаще всего, если о таковой становилось известно, и начиналось разбирательство, участников просто журили. Могли, чтобы проучить, наложить взыскание или отправить на полгодика с проверкой в дальний гарнизон. Но сейчас ситуация для Михаила была препоганейшая, рядом лежал мёртвый или умирающий князь, наследник богатейшего и влиятельного рода, и Бельский ни на секунду не верил, что нанятому ими для проформы лекарю удастся того откачать. Князь Федор Александрович слыл в свете человеком жестоким, беспринципным и крайне злопамятным, и сынка воспитал на этих же принципах, из-за чего дуэль и случилась. И сейчас Михаил был рад, что в роду он последний, ладно его в острог засунут, а могли и за семью взяться…

– Мёртв, – поднимаясь с колен, громко сообщил лекарь. Он выглядел растерянным и испуганным.

Распорядитель поджал тонкие губы и мрачно посмотрел на Бельского.

– Дуэль закончена, – наконец, произнёс он, чеканя каждое слово. – Вы удовлетворены?

Михаил кивнул, а что тут ещё можно было сделать?

– Вы понимаете, что я должен доложить о случившемся ближайшему гвардейскому патрулю?

Михаил снова кивнул.

– Понимаю, Дмитрий Петрович. Делайте своё дело. Я невиновен в гибели князя, это нелепое стечение обстоятельств.

Боярин Лопухин кивнул и, достав артефакт, нажал на нём несколько рун, после чего снова посмотрел на Михаила.

– Прошу вас не покидать место дуэли.

Михаил ничего на это не ответил и просто прошёл к лавке, на которой был брошен его камзол, и, усевшись, приготовился к появлению гвардейцев. Из-за выскочки князя его жизнь летела в бездну. Всё, чего он добился за последние три года, пошло псу под хвост.

Караул из трёх гвардейцев второй сотни, в которой служил Михаил, появился спустя пять минут. Старший караула, капитан Адашев, бросил на него гневный взгляд и направился к распорядителю, который стоял над телом. Рядом жался лекарь, который был сильно не рад произошедшему.

Опрос свидетелей надолго не затянулся. Адашев подошёл к Михаилу, который поднялся ему навстречу, надев камзол.

– Лейтенант императорской гвардии Михаил Иванович Бельский, – произнёс он, чеканя каждое слово, – прошу вас проследовать за мной. Вы пойдёте добровольно или силой?

– Добровольно, Александр Миронович. Порядок мне известен.

Он вытянул вперёд руки, и один из гвардейцев, кто-то из новичков, которых Михаил знал только в лицо, защёлкнул на его запястьях специальные кандалы, подавляющие его духа.

Вели его по императорскому саду, словно под конвоем. Хотя почему «словно»? Двое гвардейцев по бокам, один сзади. Адашев вышагивал метра на три впереди. Гуляющие парочки провожали Бельского заинтересованными взглядами, его тут хорошо знали, и кандалы, которые не позволяли использовать духа, многое им говорили. Уже к ночи по дворцу пойдут слухи, а завтра все уже будут в курсе неудачной дуэли, на которой погиб князь Долгоруков. Его не слишком любили в обществе, и многие мысленно скажут, что и слава богам, только вот Михаилу это мало поможет.

Ночь Бельский провёл в камере в подземелье императорского дворца. В принципе, тут было даже неплохо, сухо, топчан с матрасом и бельём, умывальник, ночная ваза, стол, стул. Даже покормили вполне себе прилично – половина курицы, испечённый утром чёрный хлеб, бокал вина.

В полночь дверь камеры распахнулась, и внутрь вошёл майор Одоевский. Бросив на Михаила суровый взгляд, он развернул стул и, усевшись на него, уставился на заключённого.

– Не вставай, – произнёс князь, когда Бельский хотел вскочить перед непосредственным командиром. – Как же вы так опростоволосились-то, Михаил Иванович? – с грустью поинтересовался он.

– Нелепо вышло, Павел Григорьевич, – всё же сев на топчане, развёл руками боярин. – Слабым он фехтовальщиком оказался, сам на мою шпагу налетел. Я ведь хотел левую руку зацепить, а он как бросился, размахивая клинком, вот и напоролся.

– Знаю, – кивнул Одоевский, – уже доложили. Нелепая смерть. Государя императора уже известили, там папаша покойника в палатах ошивается, аудиенции требует, несмотря на ночное время. Самодержец Белоградский уже в курсе того, как развивались события, и что гибель князя Долгорукова произошла по нелепой случайности. Только вот князь так просто не отстанет, у него связей много, а за тебя заступиться будет некому. Разве что матушка, императрица Елизавета Фёдоровна, своё слово скажет, всё же помнит она, как ты её грудью закрыл во время покушения.

– Чем мне это грозить может, Павел Григорьевич? – вздохнув, спросил Бельский.

– Ну, из гвардии тебя точно попрут, – немного подумав, ответил майор, разгладив усы. – До плахи не дойдёт, иначе государь бунт получит, дуэль шла по правилам, и умыслу у тебя убивать князя не было. Ты не бретёр, свидетели ссоры говорили, что тот сам нарвался. Скорее всего, тебя выпрут из стольного Белограда в самый дальний гарнизон с правом возвращения лет через десять.

Михаил только тяжело вздохнул. Предположения майора, командира второй сотни охраны внешнего периметра дворца, полностью совпадали с его собственными размышлениями.

– Знаешь, что я тебе скажу, Михаил, ты не сильно расстраивайся, – поднимаясь со стула, неожиданно произнёс князь. – Если бы ты выиграл дуэль, эта скотина тебе бы всё равно жизни не дала. Закрутила бы интригу, и выперли бы тебя со службы. Тварь была редкостная, и поражения не простила бы, а злопамятность у Долгоруковых – родовая черта. Знаешь, я попытаюсь тебе кое в чём помочь. Оставить тебя в столице не выйдет, но в далёком гарнизоне где-нибудь на границах с азиатами тебе делать нечего. Я тебе протекцию состряпаю в Духов мир. Там князю будет сложнее тебе жизнь портить, а поверь, денег, власти и злобы у него хватит. Ходили слухи, что Иван должен был породниться с великой княжной Ольгой, дочерью брата императора. По моим источникам о сговоре было бы объявлено в конце седмицы. Так что, Духов мир для тебя отличный шанс скрыться, а там, может, и уляжется всё.

– К дикарям и каторжникам за шахтами рудными приглядывать? – обречённо поинтересовался Бельский.

– Ну, мало кто знает, что вообще там происходит, – вернулся на стул Одоевский. – Не тайна, конечно, государева, но говорят об этом тихо. Охранка плотно приглядывает за теми, кто туда ходит, и клятва особо болтать не даёт. Так вот, всё, что известно обывателю, что лет сто назад был открыт другой мир, который назвали Духовым, поскольку местные племена, населяющие его, ловят духов. Ну, почти как мы, только нам, аристократам, каждому дух при рождении даден, а они за ними охотятся, и сильный воин имеет до трёх. А ходили слухи, что некоторые шаманы могучие и до четырёх в повиновении держат. Духи принимают облик зверей, и чем сильнее дух, тем мощнее зверь, и тем его сложнее убить. Так вот, мир этот очень важен для Белоградской империи, там мы добываем духово железо.

– Ну, это все знают, Павел Григорьевич, – подал голос Бельский, – лучшие артефакты создаются именно из него.

– Верно, Михаил. Отец нынешнего государя императора был человеком умным. Глеб Миротворец не стал воевать с многочисленными племенными союзами, его послы принесли богатые дары и знания, и очень много вождей приняли договор о мире. Тем более у них там своих угроз хватает, и переговоры были проведены в очень удачное время, в преддверие большой войны между различными родами. И с тех пор эти племена наши союзники в том мире. Спустя годы ещё многие примкнули к ним. Некоторые приняли нашу исконную веру. Император, что Глеб Миротворец, что сын его, Аристарх второй, действуют, не торопясь. Например, уже нынешний государь-император даровал некоторым вождям титулы боярские, приравняв их к благородному сословию Белоградской Империи. Да, иногда они бывают в нашем мире. Так что, там сейчас есть грады. По нашим меркам мелочь, по их – гигантские, поскольку раньше у них посёлок в две сотни душ считался столицей края. А теперь там есть парочка особо крупных градов с десятком тысяч населения. Насчёт каторжников, ты прав, отправляют туда душегубов, до самой смерти работать в шахтах. Возврата им нет, их ждёт только тяжкий труд и смерть. Есть там наши далёкие гарнизоны. Каждый, кто в тот мир отправляется, даёт клятву на алатырь-камне, что сохранит всё, что там узнает, в тайне, и клятвопреступников ждёт мучительная кончина. Незначительная информация просачивается в народ, но именно незначительная. То, что я тебе рассказал, это как раз всё очень поверхностно, большинство людей в курсе, если, конечно, слухи специально собирать.

Михаил задумался. Идея князя Одоевского была неплоха. Прав он, не даст ему жизни папаша Ивана, наймёт людей, и зарежут его в кабацкой драке на краю света.

– А ещё там можно сделать карьеру. Это тут последние десять лет только пограничные конфликты с королевствами запада, а там практики тебе будет, хоть отбавляй.

– А вам, ваше сиятельство, какой резон за меня хлопотать и за судьбу мою беспокоиться?

– Молодец, боярин, не теряешь голову, – улыбнулся Одоевский. – А резон такой. Я принадлежу к партии князя Белозерского, главного противника Долгоруковых при дворе, и ты, порушив партию, сам того не подозревая, оказал нам услугу. А то взлетел бы он очень высоко, породнится с императорской семьей, давняя мечта Долгоруковых. Это раз. Два – что твой батюшка, покойный, просил за тобой приглядеть, помочь при случае, но наверх не тянуть. Сказал, голова на плечах у него есть, сам поднимется. Я приглядывал и не вмешивался. Кстати, не повезло тебе, через полгодика я бы тебя на капитана выдвинул. Ну, да теперь всё это в небытие кануло. И вот сейчас я как раз решил вмешаться, должен был я твоему батюшке, жизнь он мне тридцать лет назад спас. Ну что, согласен на такой дальний гарнизон? Только тут ведь как, меньше пятнадцати лет там никто не служит.

– Согласен, Павел Георгиевич, – немного подумав, ответил Михаил. – Мне теперь всё одно, надо держаться подальше от столицы, и от князя. А Духов мир – дальше уже не бывает.

– Молодец, Михайло. Я постараюсь сделать всё побыстрее. Завтра тебя пригласят на разбирательство в тайную имперскую канцелярию. Не бойся, предъявить им тебе нечего, но ухо востро держи, люди там сложные, и с князем Долгоруковым дела имеющие. Наши там тоже есть, присмотрят за тобой. Всё, Михаил, пора мне. Может, свидимся ещё, а может, и нет. Удачи тебе, не посрами моё доверие.

Бельский вскочил и пожал протянутую князем руку.

– Постараюсь, Павел Георгиевич.

– Не надо стараться, боярин, нужно делать. – И, развернувшись, скрылся за тяжёлой крепкой дверью.

Лязгнул засов, и Михаил снова остался в одиночестве. Но теперь у него была пища для размышления.

Утром, как и предупреждал Одоевский, за ним пришли гвардейцы из первой сотни, которые занимались внутренней охраной дворца, стоящие подле трона его императорского величества. Бельский знал командира, боярина Игоря Артемьевича Шейна, пару раз они гуляли в одной компании. Капитан слыл бабником и повесой, что не мешало быть ему вполне приличным человеком, знающим меру. В гнилье и интригах не замечен.

– Что же вы так, Михаил Иванович, неаккуратно? – поинтересовался капитан. – Взяли и зарезали князя Долгорукова, как свинью? – После чего весело расхохотался собственной шутке.

Михаил бросил взгляд на двоих гвардейцев, идущих за ним на шаг позади, те ржать не посмели, но улыбки давили отчаянно.

– Так вышло, – с весёлым вызовом отозвался Бельский. – Как вы изволили выразиться, жил князь, как свинья, и зарезал я его так же.

Гвардейцы не выдержали и заржали. Капитан сурово зыркнул на них, но махнул рукой, и сам рассмеялся. Вели они Михаила по тайным ходам, которые связывали дворец с административным комплексом, находящимся за его пределами, и кроме редких постов, тут никого постороннего, кто мог бы подслушать эти вольнодумные речи, не было.

Но коридоры всё же были не такими пустынными. Пару раз навстречу им попадались господа в чёрных сюртуках имперской канцелярии. Они с интересом смотрели на Михаила, видимо, за ночь весть о неудачной дуэли облетела весь город.

– Что, Игорь Артемьевич, уже все знают?

– А как же, Михаил Иванович? – улыбнулся боярин. – Главная сплетня дня. Любовью ваш противник не пользовался, скотиной он был первостатейной. Его бы, наверное, давно бы зарезали, да батюшку его опасались. Чего, кстати, и вам желаю, очень он хотел с вами повидаться утром. Но не дали ему дозволения на свидание. Так что, берегись теперь, боярин, выпустят тебя наверняка к вечеру, но смотри в оба, зарезать тебя могут. Есть слушок среди черни низовой, что десять тысяч за твою жизнь платят.

– Благодарствую за предупреждение, мне вчера майор Одоевский то же самое сказал.

Наконец, тоннель закончился глухой стеной с железной дверью, возле которой скучал гвардеец из третьей сотни. Из караулки, расслышав гулкие шаги, выглянул лейтенант, и Шейну и Бельскому распорядился открыть проход.

Поднялись по крутой лестнице, которая вывела их в подвал застенков тайной канцелярии. Потом была ещё одна лестница, ведущая на первый этаж, где их ждали трое крепких мордоворотов в чёрных форменных плащах, отличительный призрак дознавателей.

– Мы его забираем, – шагнув вперёд, заявил старший. – Ждите здесь, сопроводите обратно.

Шейн кивнул и отступил в сторону.

Всё случилось, как должно – допрос, который сухой, тощий, безликий следователь называл беседой, шёл по плану. Он очень старался выудить из Михаила признание в заговоре против князя Долгорукова, вопросы строил каверзно, давая возможность трактовать ответы Бельского двояко. Всё прекратилось, когда явился мужчина с погонами старшего дознавателя. Суховатый тут же свернул основную программу по обвинению боярина Бельского в умышленном убийстве и подрыве могущества империи, и в течение десяти минут закончил допрос. Рожа при этом у него была крайне недовольная, похоже, он деньги взял, а результата не дал.

– Завтра в полдень коллегия чести офицеров его императорского величества вынесет решение по вашему делу, – скрипучим неприятным голосом, наконец, выдал следователь. – Уведите задержанного!

Всё те же мордовороты ввалились в комнату и, почтительно кивнув старшему дознавателю, который по чину приравнивался к майору гвардии или армии, вывели Бельского в коридор и спустя пару минут передали его капитану Шейну.

– Дело шили? – поинтересовался тот, когда они снова спустились в тоннели.

– Именно, – согласился Михаил. – Но явился старший дознаватель, и все мероприятия тут же были свёрнуты. Завтра в полдень коллегия.

– Уже знаю, майоры всех четырёх сотен гвардии получили приглашения, так что, тыл у тебя крепкий. Ты, боярин, человек приличный, людям зла не делал, не подставлял, не интриговал, честный служака. Думаю, решение будет в твою пользу. Но вот из гвардии попрут. Если хочешь, замолвлю за тебя словечко, пойдёшь в вольные роты, сразу капитаном.

– Не, наёмничество – это не моё, – покачал головой Михаил. – Но спасибо, Игорь Артемьевич, за участие. Думаю, ждёт меня дорога дальняя, куда ворон костей не заносил.

– И то верно, – согласился Шейн. – Отправят тебя куда-нибудь в глушь к азиатам, и будешь контрабандистов ловить, что дурную траву в империю тащат.

О том, что им очень интересуются, Михаил узнал в обед. Один из надзирателей по секрету шепнул, что на кухне поймали поварёнка, который должен был его отравить. Кто ему отраву дал, не выяснили. Заплатили тому за убийство боярина Бельского пятьсот императорских ассигнаций, что, по меркам столицы, очень приемлемые деньги. Мальчонку отправили в тайную канцелярию, из которой сразу в суд, а затем на каторгу. Повёлся бесёнок на деньгу, всю жизнь себе сломал.

Обед после таких новостей Михаил ел с опаской, но обошлось. И ужин тоже прошёл нормально, опять подали курицу с картошкой и бокал красного крепкого вина. Несмотря на всё творящееся вокруг него, спал боярин Бельский, словно убитый, как вырубился за час до полуночи, так и проснулся поздним утром, когда завтрак принесли. Успел он и перекусить, и в порядок себя привести перед коллегией офицерской чести.

На этот раз вели его поверху без всяких кандалов, что говорило, что дело почти решено, и никто даже не рассматривает в умышленном убийстве князя Долгорукова.

– Ну, удачи, – шепнул Шейн, и толкнул тяжёлые створки зала, из-за которых в коридор тут же вырвался гул множества голосов.

Михаил кивнул капитану и шагнул вперёд, глядя по сторонам. Народу в зале было много, человек пятьдесят, почти все высшие офицеры империи. Присутствовал даже брат самодержца Белоградского, великий князь Георгий Глебович. Он командовал тайной канцелярией. По традиции эту должность занимал кто-то из императорского дома, и имел звание – высший тайный советник, что приравнивалось к армейскому фельдмаршалу.

Бельский, под пристальными взглядами собравшихся, вышел в центр зала и занял место за трибуной, и почти сразу же установилась гробовая тишина.

– Слушается дело боярина Михаила Ивановича Бельского, – зычным голосом произнёс председатель коллегии, – лейтенанта второй гвардейской сотни…

Глава 2

Всё случилось, как и предполагал Павел Георгиевич. Князь ни в чём не ошибся, гвардия отныне для него была закрыта, хотя симпатии собрания были на его стороне, но лобби противников всё равно оказалось очень могущественным. В итоге князю Одоевскому удалось убедить остальных офицеров, что лучшим решением будет перевод лейтенанта Бельского в первый полк экспедиционного корпуса, располагающийся в окрестностях града Создаль, второго по величине в Духовом мире. Срок службы стандартный – пятнадцать лет. Также постановлялось освободить задержанного прямо в зале коллегии и снять с него все обвинения. В течение двух дней боярину Бельскому предписывалось закончить свои дела в столице и покинуть её не позднее вторника. Затем ему требовалось прибыть, в закрытый град Кемь, стоящий на одноименной реке, и оттуда отправиться с караваном на новое место службы.

– Вам всё ясно, боярин Бельский? – закончив зачитывать вердикт, поинтересовался председатель коллегии.

– Да, ваше сиятельство, – отвесил вежливый поклон Михаил, так как председатель имел не только звание Фельдмаршала, но титул князя.

– Хорошо, боярин, вы свободны. Коллегия объявляется закрытой.

Михаил покинул зал с гордо поднятой головой. Что ж, одна карьера рухнула, теперь придётся начинать заново.

– Вижу, что вы расстроены, боярин, – подошёл к нему князь Одоевский. – Но на самом деле вышло неплохо, как мы с вами и предполагали.

– Да, Павел Георгиевич, всё как и ожидалось, спасибо вам за помощь, – улыбнулся одними губами Михаил. – Но теперь мне нужно заново начинать строить свою жизнь.

– Вы молоды и обязательно справитесь, – ответил Одоевский. – А теперь позвольте дать вам один совет, Михаил Иванович. Вам дали два дня на то, чтобы покинуть столицу. Уезжайте, как можно быстрее, не ходите в сомнительные места. Я знаю, у вас есть друзья, попросите их приглядеть за вашим тылом. Князь Долгоруков осерчал, поняв, что на плаху вас никак не отправить, и максимум, на что он способен, это лишить вас места в гвардии. И теперь по городу гуляет слух, что тот, кто вас зарежет, получит десять тысяч златников. Видите, как дорого оценил вашу жизнь, даже не имперские ассигнации, а платит золотом.

– До меня уже довели эти слухи, и уже была попытка меня отравить.

– Знаю, боярин, поэтому уезжайте, и лучше бы вас кто-нибудь сопроводил. Разумеется, этому человеку вы должны доверять. А теперь прощайте, Михаил Иванович. Если и свидимся, то не скоро, пятнадцать лет – долгий срок.

– Прощайте, Павел Георгиевич. Спасибо за всё, я был рад служить под вашим началом.

Майор кивнул и, развернувшись, направился к выходу. Зал коллегии почти опустел, только в дверях стояли несколько офицеров, не успевших покинуть палату.

– Не думай, что всё кончилось, – раздался за спиной голос, полный ненависти. – Ты ответишь за смерть моего сына.

Михаил обернулся и увидел сидящего на галёрке князя Долгорукова. Да, покойный сынок пошёл в отца, так бы он выглядел лет через двадцать-тридцать.

– Хотите бросить мне вызов, ваше сиятельство? – поинтересовался Бельский. – Если вы фехтуете так же посредственно, как ваш сын, я вас тоже проткну насквозь. Его убила не моя шпага, его убила надменность, гордыня, презрение и несносный характер. Ваши семейные черты, вы его так воспитали, и рано или поздно его кто-нибудь всё равно бы заколол. Так что, в смерти вашего сына виновны вы.

Лицо князя пошло пятнами, похоже, ему не хватало воздуха. Он дёрнул ворот парадного кителя, на котором были погоны майора, пуговицы заскакали по лестнице, ведущей на самый верхний ярус амфитеатра, где и устроился Долгоруков.

– А теперь, ваше сиятельство, – продолжил Михаил, – если не собираетесь меня вызывать, прощайте, нескоро свидимся.

– Ты сдохнешь, – прошипел Долгоруков, наконец, справившись с собой. – Жизнь положу, но изведу тебя. Жаль, ты последний в роду, а то бы всех по миру пустил.

Бельский кивнул и, развернувшись, покинул опустевший зал.

До снимаемо им особняка добрался минут за двадцать на первой же попавшейся самобеглой коляске. Они вошли в моду последние несколько лет, чудо механики и артефакторики. Не сказать, что выглядели красиво, но всё же столица, наконец, избавилась от лошадей, и на улицах стало гораздо чище.

Двухэтажный дом находился в приличном квартале в километре от дворца. Михаил отпер дверь и тут же замер на пороге. В его правой руке возникла шпага, которую создал дух, а в левой чёрный болт, единственная дистанционная атака, на которую он способен. Духа можно один раз улучшить, для гвардейцев это бесплатно, для остальных за приличные деньги. Духовод, так звали человека, который мог работать с сущностями, на время забирал его и отправлял в специальный артефакт, где тот получал случайное новое умение. Иногда не везло, и он улучшал уже имеющееся. Все духоводы и артефакты находилась в ведении специальной службы императора. Дух Михаила получил тогда дистанционную атаку – чёрный болт, два умения у него свои были. Встречались и нелегальные духоводы, но тайная канцелярия их преследовала, не щадя, и если такой попадал им в руки, умирал он долго и болезненно. Но самое плохое, аристократы, что попадались на таком усилении, могли лишиться своего духа, но это, правда, только в том случае, если они не могли заплатить штраф.

Благодаря Духову миру и артефактам, которые создавались на основе металла, добытого там, развитие духов получило новое направление. Теперь каждый гвардеец, заступающий на смену, получал, специальный пояс, в который вставлялись артефакты, жутко дорогие. Они усиливали умения духа и наделяли его новыми свойствами. Как оканчивалась служба, пояс сдавался в оружейку. Конечно, подобное изредка уходило налево, контрабанда – штука такая, все лазейки не перекрыть, но стоило это очень дорого, и позволить себе подобное могли только состоятельные люди. Да и наказание за незаконное владение таким поясом было серьёзным, аристократ лишался титула и духа, простолюдин (были такие, кому удавалось заполучить духа) отправлялся на вечную каторгу, махать кайлом, добывая артефактный металл.

Обведя взглядом первый этаж, Бельский прислушался, в доме – мёртвая тишина, но тут явно побывали и что-то искали – некоторые вещи сброшены на пол, другие стояли не на своих местах.

Закрыв за собой дверь, Михаил прошёл в гостиную, заглянул в комнату для слуг, где жила его экономка и одновременно повариха, которая на неделю уехала к матери в небольшой городок в двух днях от столицы, затем осмотрел остальной дом. Обыск был поверхностный, две тысячи имперских ассигнаций (или просто империков), что были в ящике стола в кабинете, как ни странно, не тронули, значит, работали не наемники князя, а охранка. Никаких сюрпризов Михаил не обнаружил. Теперь надо было решить, что делать дальше. Во-первых, нужно собрать вещи, которые он возьмёт с собой. Затем обратится в банк, там у него небольшой счет, на который капал доход с его родовых земель, немного, но хватало на жизнь. Надо было выяснить, какая финансовая система в Духовом мире, и есть ли возможность получить там деньги, и вообще, нужны ли они ему там?

Желудок заурчал, и Михаил полез в погреб. Вытащив оттуда копчёный окорок, пока закипал чайник, он принялся его пластать тонкими, почти прозрачными, ломтями. Хлеба дома не было ни крошки. С минуту он раздумывал, сходить ли ему до ближайшей пекарни, что располагалась в пяти домах, но плюнул и сунул тонкую полоску копчёного мяса себе в рот. Следующие двадцать минут он, устало вытянув ноги, жевал окорок, запивая его сладким чаем. Трапеза почти закончилась, когда в дверь раздался требовательный стук.

Михаил прошёл к двери и, отодвинув занавеску от узкого смотрового окошка справа, выглянул на улицу.

– Ну, проходи, коль пришёл, – открывая дверь и пропуская гостя внутрь, произнёс он с долей издёвки. – Мог бы и в затворе друга навестить.

– Не мог, – покачал головой князь Тарковский, происходивший хоть и из древнего, но сильно сдавшего позиции рода. – Только ночью вернулся в город, утрясал дела семейные. О твоей дуэли и судилище узнал только два часа назад.

– Чай будешь? – проходя на кухню и усаживаясь за стол, предложил Михаил. – Варвару я домой отпустил четыре дня назад, так что, с угощением у меня туго, даже хлеба нет.

Дмитрий Тарковский смерил стол взглядом, обнаружил окорок и, не стесняясь, схватил ломтик пальцами и отправил себе в рот.

– Годы были голодные, хлеба не было, масло мазали прямо на окорок.

Мужчины переглянулись и заржали. Дмитрий уселся напротив, посмотрел на друга, веселье с его лица исчезло, оно стало серьёзным.

– Что делать думаешь?

– Ничего не думаю. Мне предписано в два дня дела закончить, и столицу покинуть, ну и до четверга прибыть в Кемь, а дальше Духов мир.

– Я тебя провожу, у меня как раз до следующей недели отпуск, так что, прокачусь с тобой, а то уж больно могущественного ты врага себе нажил.

– Да уж, ваше сиятельство, плохо как-то все вышло, – согласился Михаил.

– Какой план? – решительно спросил Дмитрий.

– Ну, если ты решил прикрывать мне спину, тогда подъём. Сейчас возьму документы, и в банк поедем. Пока тот работает, надо понять, на что я могу рассчитывать с той стороны.

– Поехали, – вставая, заявил Тарковский. – Это ты правильно придумал, вещи вечером соберем. А с Варварой как рассчитаешься?

– Тебе деньги оставлю, её довольствия осталось ровно половину, вторую она авансом на поездку взяла, так что, ты ей и отдашь её тридцать империков. Рассчитаешь её, барышня она хорошая, не пропадёт.

– А я её себе заберу, – неожиданно заявил Дмитрий. – Моя Дашка в конец обленилась и, похоже, приворовывает, а твоя Варвара честная, и стряпуха хорошая. Так что, не придётся ей работу искать, позабочусь я о ней.

– Вот и сладилось, – обрадовался Бельский. – Сейчас документ возьму, и поедем.

В банке всё оказалось просто, в градах Духова мира имелись филиалы Первого имперского. Сложно было только с одним – со сроками выдачи денег. Быстро империки со счёта не снять, минимум пять дней требовалось, чтобы те оттуда запрос сделали с караваном, затем здесь подтверждали наличие средств и отправляли справку о счёте обратно в Духов мир. Караваны раз в два дня ходят, так что, на пятый там могли выдать деньги.

На обратном пути заехали к владельцу особняка, который снимал Михаил. Сказал, что съезжает, отправляют его по службе в дальние края, и со среды дом можно считать свободным. Николай Пантелеймонович немного посокрушался, что теряет арендодателя, но больше, пожалуй, его расстроило, что требовалось вернуть половину из уплаченной за год суммы, ни много ни мало, а почти двести империков. Но всё вернул и пожелал удачи на новом месте службы.

– Завтра по продажным девкам пойдём, – неожиданно сообщил Тарковский, когда они вечером вдвоём паковали два баула с вещами. – В «Золотой букет», я банкую. Друг на пятнадцать лет уезжает, надо проводить хорошо. А утром на вокзал, железной дорогой поедем, так безопасней.

– Согласен, – улыбнулся Михаил. – Только я не позволю тебе за всё платить, в складчину гуляем.

Князь покачал головой.

– Нет, друг, я плачу, и это не обсуждается. Тебе ещё одежду покупать.

– А что с моей не так? – поинтересовался Михаил, запихивая в баул камзол, расшитый серебром, один из самых приличных его нарядов.

– А то, что у тебя одежка для столицы. Завтра отведу тебя в одну небольшую лавку готового платья, они как раз торгуют крепкой добротной одеждой для дороги. Потом мне спасибо скажешь.

– Тут вы правы, ваше сиятельство, – согласился Михаил. – На родовых землях я давно не был, а больше из столицы никуда и не выезжал. Решено, завтра утром за покупками.

*****

– Хороший плащ, – прокомментировал Дмитрий, выбранный Михаилом кожаный черный пыльник, – и треуголка отличная. А вот штаны под сапоги другие нужны, в том мире самобеглых колясок нет, все на лошадях, так что, возьми вот эти, с кожаными вставками, для верховой езды.

Михаил ушёл за ширму и примерил обновку. Всё выглядело неплохо и гармонично – крепкие, обтягивающие, отлично заправляющиеся в сапоги.

– Вот теперь так, – одобрил князь. – Ну-ка, примерь всё вместе. Плохо, что мы о Духовом мире так мало знаем.

– Ваше сиятельство отправляется в Духов мир? – выйдя из-за прилавка, поинтересовался хозяин лавки.

Бельский кивнул.

– Тогда позвольте вам посоветовать. Одежку вы правильную выбрали, те, кто туда отправляются, часто подобное заказывают. Но я ещё знаю, что в мире чёрного солнца верные сумерки, и довольно прохладно, я посоветовал бы взять вам тёплый камзол для выхода в свет, и несколько вязаных свитеров на дорогу.

– Хороший совет, – подтвердил Дмитрий. – Не подумал, друг, что ты туда надолго, а зимы там не то, что у нас, может, и до минус десяти опуститься. Так я слышал, во всяком случае.

– Тогда давайте посмотрим требуемое, – попросил Михаил, мысленно вздыхая о стремительно тающим деньгам.

И оказался прав, из лавки они вышли с приличной дорожной сумкой, в которую упаковали покупки. Боярин Бельский лишился почти ста пятидесяти империков.

«Золотой букет» был самым дорогим и приличным борделем столицы. Вообще с продажными девками в империи было всё просто, дома терпимости находились под патронажем государства. Никаких запрещённых веществ, никакого принуждения, девочки работали сугубо добровольно. С нелегалками и притонами под контролем преступников городская стража боролась довольно эффективно.

Михаил и Дмитрий прибыли в «Золотой букет» часам к девяти вечера в самый разгар веселья. По традиции заведения все мужчины тут носили маски. Конечно, большинству это не помогало, и все знали, что сюда захаживает тайком от жены даже генерал-губернатор столицы, но боярин Бельский и князь Тарковский были не настолько большими величинами, чтобы народ судачил про их посещение элитного борделя.

– Что желают господа? – отвесила вежливый поклон Элеонора, самая известная мамка империи, которая вот уже пятнадцать лет державшая «Золотой букет» в железном кулаке.

– Господа желают хорошо провести ночь, часиков до семи утра, – ответил Дмитрий. – Желаем посмотреть девочек.

– Прошу за мной в главный зал, господа.

Что ж цветник в «золотом букете» был приличный. В огромной зале сидели, стояли, лежали, общались с клиентами около сорока женщин.

Дмитрий быстро определился, выбрав себе смуглую цыганочку, и, заняв кабинет, услал её за выпивкой. Бельский же прошелся мимо девок и, наконец, определился, две рыженькие кудрявые близняшки взяли его под руки и отправились в занятый князем кабинет. Надо сказать, нравы в империи были довольно свободными, во всяком случае, в домах терпимости, за одним исключением – мужеложцев преследовали, не щадя. И наказание за уличение в этом одно – очень высокий кол. Так сказать, наказание соответствовало преступлению. Поэтому, если мужика тянуло на мужиков, ему лучше отправиться в западные королевства, там к подобным предпочтениям относились с пониманием.

Явилась цыганочка с официантом, который прикатил нагруженный деликатесами и шампанским столик.

Загул вышел, что надо, оторвались по полной. Девочки были вполне себе живые и покладистые, да и князь платил щедро.

– Может, всё же возьмёшь половину суммы? – вываливаясь ранним утром на улицу, ещё раз предложил Михаил.

– Отстань, а, – протянул захмелевший князь, выискивая взглядом транспорт, который доставит их домой. – Ну, сколько раз говорить, это мой тебе подарок к переезду. Да и не так уж и дорого вышло, всего три с половиной сотни империков. Думал, дороже возьмут. Зато теперь будет, что вспомнить. А когда вернёшься, гульнём тут за твой счёт.

– Договорились, – согласился Михаил. – А теперь пора, нам через два часа на вокзале быть надо. Так что, ловим коляску, и домой.

Он посмотрел по сторонам. Улица, где располагался «Золотой букет», всего лишь в километре от императорского дворца, и даже в эти утренние часы она была довольно оживлённой.

Дмитрий, наконец, обнаружил требуемое, поднял руку и громко свистнул, привлекая внимание водителя. Тот нашёл взглядом клиентов и лихо припарковался напротив них. Спрыгнув с облучка, распахнув перед загулявшими господами дверь.

– Куда вести? – поинтересовался он, забираясь на своё место.

– Дворянская, восемь, – назвал адрес Михаил.

– Это там, где пожар ночью был? – лениво поинтересовался водитель.

– Какой пожар? – тут же среагировал Бельский, весь хмель мгновенно исчез, словно и не было его.

– Особняк по этому адресу сгорел, только стены остались, – охотно прояснил водила. – Так, что, туда едем?

– Нет, – мгновенно сориентировался князь. – Давай, милейший, на Ременников.

Коляска тронулась с места и неспешно начала набирать ход.

– Там же вещи мои, – возразил Бельский другу, ещё не понимая суть проблемы. – Зачем нам на Ременников?

– Сгорели твои вещи, боярин, вместе с домом, – тут же пояснил Тарковский. – Вот так князь Долгоруков тебе решил пожелать приятного пути. И думаю, это не последний сюрприз. У тебя деньги есть, или дать?

– Есть, – запуская руку в карман и доставая пачку империков, ответил Михаил, понимая, что делать ему на пепелище нечего, только проблем с городской стражей, а может, ещё и тайная подтянется. – Я, на всякий случай, всё с собой взял, все две двести, и документ личностный прихватил.

– Вот и хорошо. Сейчас ещё раз посетим ту лавку готового платья, и снова соберём тебя в дорогу. Заедем ко мне, я переоденусь, и на вокзал, пора тебе покинуть столицу. Думаю, это не последний привет от Долгоруких.

И снова траты. Вместо трёх баулов, которые Бельский тащил с собой, осталось только два, и куда скромнее. Он заново купил то, что приобрёл накануне, три смены белья, плюс добавил несколько камзолов, на выход и повседневных, и две пары крепких сапог – парадные и на каждый день. Вышло дорого, почти триста империков, но куда деваться, если пришлось покупать всё заново.

– Может, случайность, и Долгоруков не при чём? – уже направляясь к дому князя, поинтересовался Бельский у друга.

– Ага, держи карман шире, – отозвался сонно Тарковский. – Это просто привет от него, и не более, у него пока руки коротки, тебя достать. Наверняка за ним внимательно приглядывают, после несчастливой для его сына дуэли, ждут, что он ошибётся, и тогда позиции Долгоруких при дворе пошатнутся, вот и гадит по мелкому. Мы с тобой правильно сделали, что на поезд билеты взяли. Не рискнёт он там нападать, а вот на дороге всякое могло случиться. Всё, приехали, – вскакивая, заявил князь и, не дожидаясь, пока перед ним дверь распахнут, соскочил с подножки. – Жди, я быстро переоденусь, и на вокзал.

Михаил пожал плечами и устроился поудобней, ночь вышла бурная, и он подустал, хотелось спать. Но спать нельзя. Вот сядут в поезд, на котором им почти сутки ехать, тогда можно и вздремнуть.

Князь обернулся за пятнадцать минут. Он был, как и Михаил, одет для дороги – пыльник, шляпа, высокие сапоги, в руках небольшая сумка.

– Поехали, – скомандовал он водиле, запрыгивая внутрь коляски. – В общем, новости такие, – тихо заговорил он, – пожар в твоём доме уже во всех газетах, я пробежался взглядом по паре заметок. Однозначно поджог. Видели двоих в чёрном, что ночью выходили из дома, потом полыхнуло. Городской страже никого задержать не удалось, хотя прибыли на место быстро. Про тебя ни слова. Просто написано, что подожгли дом.

– Понятно, – произнёс Михаил. – Думаю, со мной очень захочет поговорить следователь, как бы на меня это не попытались повесить.

– Насчёт последнего, точно нет, у нас алиби железное. Дом на момент пожара уже был не твоим, а поступил обратно в собственность купца, что тебе его сдавал. Ну да, вещи, конечно, там твои были, но роли не играет. Ты следуешь предписанию коллегии – покинуть столицу в установленный срок, это сегодня. Но допрос тебя точно ждёт, только не тут, а в Кемь, там тайная имперская канцелярия всё у тебя вызнает, где ты был и что делал.

– Жаль, что я этой скотине ничем ответить не могу, – вздохнул Михаил.

– Потом ответишь. А может, повезёт, и Долгоруков ошибётся, и тогда его свалят. И это будет лучше любого твоего ответа.

– Приехали, господа, – останавливая коляску напротив центрального входа на вокзал, крикнул водила.

Дмитрий ловко соскочил на землю и свистом подозвал носильщика с багажной тележкой.

– К поезду «Белоград-Нижнекаменск», – приказал он, – шестой вагон.

Крепкий мужик с медной бляхой работника степенно кивнул и принялся сгружать сумки.

Поезд отправился вовремя, Дмитрий успел даже выкурить трубочку на перроне.

– А тебя тут ждали, боярин. Так что, хорошо, что мы к самому отправлению прибыли, – заваливаясь на диван и вытягивая ноги, сонно заявил Тарковский.

– Уверен? – тут же напрягся Михаил.

– Да, уверен, – зевая и прикрыв рот рукой, ответил князь. – Когда мы садились, я заметил парочку мутных простолюдинов, которые глаз с тебя не сводили. Ты как раз отвернулся. Но в поезд они не сели. Пока можно расслабиться и поспать. Ночь была бурная, утро хлопотное, так что, давай подремлем, гвардии лейтенант.

– Согласен, дело нужное, – устраиваясь на втором диване, поддержал друга Михаил, – а то, зевая, скоро рот себе порву. Только, капитан, я уже не лейтенант гвардии.

– Ах да, забыл, – сонно заявил Дмитрий, – ты теперь просто лейтенант. Ну да ладно, а теперь спать. – И князь Тарковский мгновенно вырубился.

Когда Бельский проснулся, за окном сгущались сумерки, солнце уже село за высокие Аржакские горы, в нескольких километрах от которых проходила железная дорога. Он проспал больше восьми часов. Диван напротив пустовал, но его друг был рядом, из небольшой ванной комнаты слушался звук воды, и голос князя, который напевал популярный романс о чёрных очах. Через минуту он появился на пороге свежий, выспавшийся и гладко выбритый.

– Доброго вечера вам, ваше сиятельство, – поприветствовал он боярина. – А теперь приводите себя в порядок, и пойдёмте ужинать. А то мы последний раз ели почти сутки назад, и то всё какие-то закуски.

При слове «кушать» Бельский вскочил и с готовностью ломанулся в ванную, кушать ему не хотелось, хотелось жрать.

Глава 3

Вагон-ресторан был полупустым – из десяти столов занято только четыре. Бельский уселся в мягкое кресло так, чтобы видеть дверь, князь расположился напротив.

– Чего изволите, господа? – протягивая меню, вежливо поинтересовался стюард.

Боярин пробежал взглядом по меню, выбрав две порции маринованного мяса на углях, салат с говядиной и тарелку с различным маринадом. Дмитрий же заказал салат с различными морскими гадами, до которых был большим любителем, рябчика, тушёного в сметане, и кусок яблочного пирога.

– Что пить будете? – приняв заказ, поинтересовался стюард. – Водочку? Есть холодная Белоградская.

– Нет, милейший, неси пойло из западных королевств под названием коньяк, – немного подумав, потребовал князь. – Пожалуй, нам с боярином на двоих грамм четыреста хватит.

– Сию минуту. Горячие придётся подождать, а всё остальное мигом соображу, салатики только заправить.

Дмитрий достал трубку и, раскурив её, выпустил кольцо в потолок и пристально посмотрел на Михаила.

– Ну, что, друг, завтра к вечеру на месте будешь, а послезавтра в Духовом мире. Не жалко вот так, резко, всё менять?

– Ты так сказал, будто у меня выбор есть. Я бы, конечно, остался на тёплом месте в гвардии с оплатой тысяча семьсот империков в месяц. А мой майор, Павел Георгиевич, обмолвился, что через полгода собирался капитаном сделать. А теперь я чёрте куда отправляюсь, и об этом месте ходит слишком много нехороших слухов.

– А мне кажется, ты немного прибедняешься, – неожиданно прищурившись, произнёс Тарковский, – ты уже принял положение вещей. Я наблюдал за тобой в лавке, когда ты новый плащ брал. Ты в предвкушении, ты уже расстался со своей скучной службой, тебя влечёт это неведомое.

Михаил несколько секунд молчал, глядя на друга, потом развёл руками.

– Угадал ты, бес глазастый. Служба в императорской гвардии, хоть и спокойная, но очень уж скучная. Там многие лениво карьеру делают. Хотя, чего я тебе рассказываю, гвардии капитан первой сотни охраны внутренних покоев его императорского величества?

– А знаешь, ты там, как устроишься, чиркни письмецо, так, без подробностей, жив-здоров, приезжай, друг, тут кровь рекой за отчизну льётся, и совсем не скучно.

– Князь, кого вы дурите? – рассмеялся Бельский. – Куда вы от своего рода? У вас две младшие сестры на выданье, матушка захворала, нужно делами заниматься, состояние поправить. У вас карьера, какие, к бесам, приключения?

Тарковский тяжело вздохнул.

– Прав ты, боярин, сам себя обманываю. Это ты один, и то тебя сослали. А у меня карьера. Через пару лет князь Юсупов в отставку выйдет, а мне как раз майора дадут, и если я правильно дела поведу, то могу стать командиром первой сотни. Да и по состоянию семейному ты прав, есть подвижки. Дело я начинаю, серьёзное, которое может доход хороший принести.

– Поделишься? – заинтересовался Бельский.

– Не, друг, извини, сглазить боюсь. А вот и салаты наши, маринад и коньяк с лимоном.

Не прошло и десяти секунд, как у стола появился стюард с передвижным столиком и принялся сгружать тарелки. В центр он установил пару бокалов и графин с янтарной жидкостью, которая в последнее время вошла в моду у столичной аристократии.

– Ну, за твоё дело, – отсалютовал бокалом Бельский.

– Нет, друг, – покачал головой Дмитрий, – за дело моё погодим пить, давай за тебя и твою новую жизнь. Пусть она будет полна невиданных интересных приключений.

Бокалы со звоном встретились над столом.

– А письмецо-то всё же черкни. Дай знать, как твои дела. Если что понадобится отсюда, пиши, если смогу, помогу.

– Ты тоже пиши, – неожиданно попросил Бельский, приступая к салату. – Первый полк расквартирован неподалёку от града Создаль, думаю, дойдёт до меня письмо.

Князь кивнул и принялся за свой салат с морскими гадами.

В купе вернулись за полночь, причём они уговорили ещё один такой графинчик коньяка, поэтому Михаил, вошедший первым, не сразу понял, что внутри кто-то есть. Возле второй двери, ведущей наружу, сидел импозантный мужчина в хорошем камзоле с тростью в руке, начищенных лакированных ботинках. Несмотря на хмель, экс-гвардеец действовал на рефлексах. Дух получил приказ, и тело Михаила мгновенно окутала дымчатая броня, которая по прочности могла посоперничать с любыми латами. В левой руке возник клубок тьмы, а в правой шпага.

– Сразу к делу, – усмехнулся мужчина, оставляя трость стоять прислонённой к дивану. В его правой руке появилась золотистая шпага. – Ну, что ж, боярин, не будем знакомиться. Я послан к вам его сиятельством Иваном Фёдоровичем, дабы оборвать вашу жизнь. Спутник ваш, конечно, не имеет к нашему делу отношения, но его я тоже убью, мне свидетели не нужны.

– Вы так уверены в себе? – подал голос из-за спины Михаила Дмитрий. – Рассчитываете справиться с двумя гвардейскими офицерами? – из голоса князя исчез хмель, зато прорезалась издёвка.

– Это легко, – с презрительной усмешкой ответил незнакомец, и в купе ярко полыхнуло белым светом.

Михаил мгновенно ослеп. Единственное, что он смог сделать, это отпрянуть назад, оттесняя стоящего за его спиной князя. Удар в грудь был невероятно силён, он отшвырнул Бельского на стену, приложив головой, но призрачная дымчатая броня выдержала атаку светлой шпаги. Глаза по-прежнему ни беса не видели, зато уши уловили, как столкнулись клинки, Дмитрий скрестил свою шпагу с незнакомцем. Если на него вспышка и подействовала, то не ослепила до конца.

Спустя полминуты, Михаил начал различать силуэты. Сам он валялся на полу вдоль стенки коридора, а над ним рубились его друг и его враг, только вот пока он не мог различить, кто где.

Наконец, он заметил лакированные туфли, а не сапоги. В его правой ладони возник чёрный болт. Вытянув дрогнувшую руку, он послал его в цель. Бил он в грудь снизу вверх, снова полыхнуло белым, но уже не так сильно. Коридор наполнится голосами, а потом раздался хрип, и рядом на ковер рухнуло тело.

– Живой? – присаживаясь рядом, поинтересовался Дмитрий.

– Живой, – подтвердил Бельский и кое-как сел. – Только вижу плохо, всё двоится.

– Да, шваркнул он тебя смачно, – согласился князь. – Хорошо даже, что я в бок отступил, и меня только слегка зацепило. Он – аристократ, дух у него сильный, как у нас три умения. Но я всё равно лучше. Зря, что ли, я ношу титул первой шпаги гвардии второй год подряд?

– Ну, как я могу забыть? Ты меня вынес в полуфинале, – проморгавшись, ответил Михаил, глядя, как двери купе распахиваются, и заспанные соседи, разбуженные шумом, выходят в коридор и застывают, смотря на тело, лежащее на ковре. – Спасибо, друг, я снова тебе обязан.

– Какие счёты, боярин? Рад помочь. Да и развеялся я неплохо, хоть какое-то приключение.

– Что здесь происходит? – раздался грубый требовательный голос слева.

Михаил повернул голову, его зрение уже вполне восстановилось, дюжего мужика с медной бляхой проводника он смог разглядеть.

– Сиди, я всё улажу. А ещё лучше, в купе зайди, там удобней будет, – поднимаясь, произнёс Дмитрий, после чего развернулся лицом к мужчине, – я князь Дмитрий Никифорович Тарковский. Это, – он в пол оборота указал на поднимающегося с пола Михаила, – боярин Бельский. Мы путешествуем по делу моего друга и, возвращаясь с ужина, обнаружили в купе незнакомца, который на нас напал…

Дальше Михаил не слушал. Зайдя в купе, он рухнул на диван и прикрыл глаза, саданула его вспышка знатно. Хоть зрение и вернулось, но казалось, что всё в какой-то дымке.

Не прошло и десяти минут, как явился урядник железнодорожной стражи, коих было двое в каждом поезде. Он ещё раз внимательно выслушал рассказ Тарковского, потом записал показания Бельского и, прихватив трость несостоявшегося убийцы, которая так и лежала на диване, удалился, добавив, что их ждёт более полное разбирательство на станции Кемь. Труп проводники тоже унесли.

Несколько минут боярин и князь сидели молча, глядя друг на друга, а потом громко и задорно рассмеялись.

– Отличное приключение, – выдал Тарковский, и Михаил согласно кивнул. – Спать? – спросил Дмитрий. – Или вернёмся в вагон-ресторан? А то из-за этой драки весь хмель вышел.

– А пошли, – совершенно неожиданно для себя согласился Бельский, хотя ещё минуту назад собирался лечь спать.

Мужчины поднялись и, заговорщически пожав друг другу руку, направились обратно. К счастью, вагон-ресторан работал круглосуточно.

Спать они завалились уже на рассвете, когда до прибытия поезда на станцию Кемь оставалось всего девять часов.

На вокзале их встречали два урядника городской стражи, а из вагона два носильщика сгружали тело, завёрнутое в окровавленную простыню.

Урядники направились чётко к ним.

– Старший урядник стражи города Кемь Тихон Миронов, – вскинув пальцы к виску, представился первый. – Кто из вас князь Тарковский?

– Я, – сообщил стражам Дмитрий, приподняв треуголку, обозначая приветствие.

– Рады видеть вас в нашем городе, ваше сиятельство. Давайте пройдём в здание вокзала, где мы сможем спокойно побеседовать. Это не займёт много времени. Поединок и появление гостя нас не интересует, но, возможно, вы поведаете, зачем он напал на вас и боярина Бельского?

– Пройдёмте, – согласился Дмитрий, – разговор и вправду не для перрона.

Что ж, урядник оказался прав, беседа надолго не затянулась. Выслушав соображение, кто, зачем и почему, урядник резко поскучнел. Лезть в игры сильных мира сего, ему не хотелось, но он исправно всё записал и дал подписать Дмитрию и Михаилу.

– Вы выяснили, кто на нас напал? – стоя в дверях, неожиданно вспомнил вопрос, который не задал Михаил.

– По документам, найденных при покойном, это боярин Адашев, далеко с востока, – старший урядник сделал большую паузу. – Но это только по документам, его бумаги фальшивые. Так что, следователям тайной канцелярии ещё предстоит выяснить личность, напавшего на вас господина.

– Благодарю, – кивнул уряднику Дмитрий и вышел за дверь.

Михаил в свою очередь кивнул и последовал за другом. Город Кемь, куда прибыл поезд, делился на две части – закрытую, связанную с порталом в Духов мир, и общедоступную, где жили вполне обычные люди. У Михаила оставался ещё один день, но он не хотел тянуть. Дмитрия снаружи не оказалось, только носильщик, который терпеливо ожидал пассажиров возле тележки с их сумками.

Князь появился через пять минут.

– Билеты взял обратно. Завтра в одиннадцать, так что, пошли гостиницу искать. Милейший, какую посоветуете, где господа у вас тут останавливаются?

– Дык, вам на Центральную площадь, – не задумываясь, выдал мужик, – гостевой двор «Империал». Лучший в городе, там все знатные люди живут. Коляску только возьмите, пешком тут минут двадцать идти. На площади перед вокзалом завсегда пара извозчиков дежурит.

– Ну, тогда веди, – распорядился князь.

Коляска, запряжённая лошадью, нашлась в двадцати метрах от входа. Кучер, заметив пассажиров, подогнал её прямо к ступеням. Носильщик закинул вещи в ящик на заду и, получив три империка на чай, поблагодарив господ за щедрость, счастливый отправился восвояси.

Гостиный двор «Империал» выглядел солидно – четыре этажа, зачарованные светильники на фасаде, лакей у дверей.

Пара двухкомнатных номеров по пять империков в сутки нашлись без каких-либо проблем. И подниматься не высоко – второй этаж.

Поезд прибывал в Кемь к семи вечера. Пока с урядниками уладили дела, пока добрались, стукнуло восемь.

– Ужинать? – поинтересовался Михаил.

– А как же, – поддержал друга князь. – Да и на мамзелей местных глянуть не повредит.

– Давайте только без загулов, ваше сиятельство, – попросил Михаил, – тебе утром ехать, а мне дела окончательно утрясать.

– Конечно, без загулов, ваше сиятельство, – согласился друг. Поужинаем, посмотрим на местных продажных девок, они тут должны быть приличными, всё же статусный гостиный двор, судя по номерам. Я сильно сомневаюсь, что у тебя, друг мой, скоро появится возможность, провести вечер в приятном женском обществе в месте, в которое ты направляешься. Так что, используй этот вечер на всю катушку.

– А вы правы, князь, – чопорно заявил Михаил. – Пойдёмте, не будем терять время. Бес знает, что меня там ждёт.

Посидели хорошо. И еда в ресторане, располагающемся на первом этаже, приличная, и девицы выглядели совсем неплохо, и цены на их услуги были куда ниже, чем в «Золотом букете». Так что, ночь с местной проституткой стоила Михаилу всего тридцать империков. А удовольствие, полученное от темноволосой феечки, оказалось ничуть не хуже.

– Ну, что, боярин, давай прощаться? – обняв Михаила и пару раз хлопнув по спине, произнёс Дмитрий. – Теперь не скоро увидимся.

– Да, князь, – согласился Бельский, – пятнадцать лет – долгий срок. Но, если будет возможность, вырвусь сюда на недельку. Не думаю, что подобное запрещено.

– Буду рад тебя видеть, друг. Двери моего дома всегда для тебя открыты. Береги себя, и помни – Долгоруков не успокоится, так что, обзаведись глазами на затылке. Не люблю долгие проводы, прощай. – И, подхватив с пола свою дорожную сумку, Дмитрий скрылся в дверях.

Михаил несколько секунд смотрел ему вслед, потом поднял два своих баула и вышел на улицу. Над головой ползли тяжёлые тучи, было ясно, что без дождя не обойдётся, нужно поторапливаться. Ещё вечером он выяснил, где находится вход на закрытую территорию, и теперь направился прямо туда.

На заставе его уже ждали. Представительный господин из тайной канцелярии во всём чёрном проверил его документы и кивнул начальнику караула, разрешая пропустить.

– Вам нужно пройти дальше по улице, третий дом слева, – проинформировал он. – Принесёте клятву на алатырь-камне, вещи оставите в торговой гильдии, она расположена на площади портала, и можете гулять. Пройдитесь по лавкам, посетите кабак, памятку по Духову миру почитайте. После клятвы уже можно вникнуть, что там, да как. Караван в Духов мир сегодня вечером, завтра к ночи там будете. Так что, хорошо, что утром пришли, без спешки обойдется.

– Благодарю, – кивнул Михаил и вышел через распахнутую стражем дверь на длинную улицу.

Найдя указанный дом, он вошёл внутрь. Там его встретил дьяк из тайной канцелярии.

– Сумки оставьте тут, – распорядился он, – бросайте прямо на пол. И пойдёмте со мной. – И, не дожидаясь ответа, удалился в глубину дома.

Бельский вошёл в небольшую, скудно освещенную, комнату, где в центре на постаменте стоял светящийся зловещим багровым светом алатырь-камень, исчерченный рунами. Дьяк жестом подозвал Михаила, сунув ему в руку бумагу.

– Текст клятвы, – пояснил, он. – Прочтите про себя, чтобы не было неожиданностей. Как будете готовы, положите левую руку на руну правды и читайте вслух громко, разборчиво. Если собьётесь, начнём заново. Всё понятно?

Бельский кивнул и быстро пробежался взглядом по тексту. Всего десять строчек, но клятва жёсткая, не даёт толковать двояко, всё чётко и по пунктам. Вытянув руку, он положил левую ладонь на руну, которая была в самом верху.

– Я, боярин Михаил Иванович Бельский, клянусь на алатырь-камне, что…

Камень полыхнул, на мгновение обдав ладонь Михаила огнём, но кроме жара боярин не ощутил никаких других последствий

– Прекрасно, – обрадовался дьяк. – Обычно все волнуются, приходится пять раз повторять, а вы с первого. Это просто прекрасно. Пойдёмте, выдам вам памятку по Духову миру, и можете быть свободны.

Михаил кивнул и пошёл обратно в приёмную залу, где на полу так и валялись его сумки.

– Простите, боярин, совсем запамятовал. Я задержу вас буквально на пять минут. Требуется получить ваши показания по поводу сгоревшего особняка на Дворянской, восемь. Тайная канцелярия в курсе, что вы не причастны к нему, но требуется уточнить, где вы были в данный момент?

Услышав про «Золотой букет», дьяк понимающе усмехнулся.

– Отвальная перед Духовым миром, – понимающе произнёс он, – это почти традиция. Здесь тоже есть бордель. Мужики, кто не подумал об этом, в нём обычно караван дожидаются. Некоторых приходится без порток выволакивать.

Михаил тоже понимающе улыбнулся.

– Ваше превосходительство, вот скажите мне, как там в Духовом мире вообще? Сами-то были там?

– Был, три года в тайной канцелярии Создаля. Мрачный мир, солнце это чёрное, прохладно, температура выше пятнадцати никогда не поднимается.

– А зимой? – поинтересовался Бельский, который не слишком холод жаловал.

– А нет там зимы, как таковой, – обрадовал дьяк, – ниже минус трёх никогда не падает, снега не сыщешь. Наши зимы тут, куда суровее. Но и лета тоже нет. Сумерки вечные, как сейчас часов в девять, а ночи чёрные, вообще ничего не видать, ни луны привычной, ни звёзд ярких. Хотя сами звёзды есть, но тусклые и далёкие.

– Насчёт зимы порадовали, ваше превосходительство, не люблю стужу. Ещё вопросы остались?

– Нет. Дело по нападению на вас с князем Тарковским завели, показания ваши там есть. Государевых людей обижать нельзя, тем более капитана гвардии, так что, если за этим князь Долгоруков стоит, солоно ему придётся. И вообще, хотел вам, боярин, спасибо сказать, если бы не сегодня вы отправлялись, выпить бы вам поставил.

– Это за что же? – удивился Бельский.

– Несколько лет назад друг у меня был, сам по себе хилый, не боец, но настырный и умный. Сунул он нос в дела рода Долгоруковых, да исчез. Думаю, князь, а может, сынок его, покойничек, к этому руку приложил. Но подозрения к делу, как говорится, не пришьешь. А тут вы со своей дуэлью.

– Понимаю. Только не хотел я его убивать, случайность чистой воды, она мне сильно жизнь поломала.

– А не грустите, ваше сиятельство, – улыбнулся ему дьяк. – Хороший у вас путь, опасный, но интересный, неплохо там всё, в Духовом мире. Скучать, как в гвардии, точно не будете.

– Да уж, аргумент, – рассмеялся Михаил. – Кстати, выяснили, кто на нас напал?

– Выяснили. Князь Тарковский уложил известного человека, большая удача ему выпала. Он не из благородных. Имени-фамилии тоже не знаем, только кличка, в теневом мире империи его называли Пикой, он всегда оставлял туза пик на телах своих жертв. Так что, думаю, по возвращению в столицу князю от городской стражи будет награда. Много Пика им крови попил. Ладно, не буду вас задерживать, – он выложил на стол книжечку, страничек на десять. – Перед отъездом у вас заберут её, так что, советую ознакомиться, много полезного в ней собрано. Удачи вам, ваше сиятельство, на новом месте.

– Прощайте, – пожав протянутую руку, ответил Бельский и, сунув книжку за пазуху камзола, подхватил сумки и пошёл к выходу.

В дверях он столкнулся с невысоким крепким мужчиной лет тридцати с обычной шпагой на боку. Похоже, это был ещё один переселенец. Смерив боярина взглядом, он кивнул ему и, пропустив мимо себя, вошёл внутрь.

Время до отправления каравана Михаил провёл, сидя в местном кабаке, где подавали очень приличную еду. Он успел дважды прочитать памятку переселенца и почерпнул много нового, например, что империки имеют хождение только в городах, за его стенами изволь иметь в карманах златники, золотые монеты аборигены брали охотно, в отличие от бумаги, которой не верили. Самым неприятным было то, что в Духовом мире златник имел курс один к трём, а не как тут, один к двум, так что, Михаил не поленился, дошёл до местной меняльной конторы и превратил половину своих империков в презренный тяжёлый металл. Вышло не сказать, что много, но пятьсот златников, спрятанных в вещах, показались Бельскому хорошей инвестицией. Очень заинтересовал раздел «Обычаи аборигенов». Это опять же не касалось городов. Те из местных, кто там проживал, вполне себе ассимилировались с чужаками. А вот племена жили своими законами и устоем. Например, нельзя входить в дом с левой ноги, у порога обязательно требовалось поклониться хозяевам. Выходить из дома нужно непосредственно спиной вперёд, если, конечно, не хочешь смертельно их оскорбить. Пожатие руки было актом невероятного доверия. И если в империи можно пожать руку любому случайному человеку, то в Духовом мире это означало фактически признание местного чуть ли не твоим родственником. Поначалу, пока не разобрались, много дров наломали.

– Эй, трактирщик, – грубо и пьяно заорали с одного из столов у самой двери, когда Михаил входил, там гуляла какая-то шумная ватага простецких мужиков, – пива неси. Караван скоро, я трезвым в эту задницу беса точно не поеду.

Михаил внимательно посмотрел на крикуна. Здоровенный детина в одежде простолюдина, но чистой и добротной, волосы подстрижены кое-как, в густой бороде крошки.

Трактирщик, видимо, хорошо его знал, поскольку подорвался с небывалым энтузиазмом и уже через пару минут приволок к столу поднос с пятью огромными кружками пенного пива.

Детина словно почувствовал, что за ним наблюдают, и безошибочно нашёл Михаила взглядом. Несколько секунд он смотрел ему в глаза, видимо, решая, как поступить, то ли дать любопытному в морду, то ли позвать выпить. Он выбрал третий – отвернулся, и уже через десять секунд вся копания с весёлым звоном, сдвинув кружки над столом, затянула какую-то незнакомую Бельскому песню, веселую, залихватскую и абсолютно матерную.

Когда часы над стойкой показали без пятнадцати семь, бородач неожиданно подхватился и заорал на весь кабак:

– Кто с караваном идёт! На площадь! Сейчас фургоны подгоним, и тронемся.

Из-за столов сразу поднялось человек двадцать. Бельский решил не отставать, кинул на стол два империка, подхватил свои сумки и пошёл на выход. Что ж, первая треть его путешествия подошла к концу, настала очередь второй. Из памятки он знал, что им предстоит ехать сутки по безжизненной каменистой равнине, которая вела от портала к порталу. Никто не знал, что это за земли, знали только, что там нет ни еды, ни воды и вообще ничего полезного.

На площади перед порталом началась суета. Одиннадцать длинных фургонов с деревянными крепкими бортами и крышами, в каждый запряжено по два тяжеловоза, были выстроены по кругу. Возничие, по двое, занимали места. Многие курили. Пассажиры, вроде него, стояли кучкой рядом с тем самым бородачом, их было человек пятнадцать, туда-то Михаил и отправился.

– Кто таков? – довольно фамильярно поинтересовался здоровяк.

– Боярин Бельский, – спокойно, стараясь подавить в себе желания двинуть бородачу в морду, ответил Михаил. – Бывший лейтенант гвардии его императорского величества, теперь лейтенант первого экспедиционного.

– Это хорошо, – уже гораздо вежливей произнёс караванщик. – Очень хорошо, что вы с нами, ваше сиятельство. Давайте-ка в первый фургон, ко мне, – и он указал рукой в направлении головы каравана.

Бельский кивнул и направился в сторону указанного фургона. Вот только он не понял, что так обрадовало мужика? То, что он лейтенант? Дорога вроде безопасная, или не совсем?

Пока Михаил шёл к фургону, заметил каторжан, которые должны были добывать духово железо, человек двадцать, стояли они возле двух последних фургонов, закованные в кандалы по рукам и ногам. Рожи у них самые мрачные. Рядом топтался пяток городских стражей с оружием наголо.

В течение пятнадцати минут всё было кончено. Боярин расположился на вполне себе удобном мягком стуле, его баулы уложили на полку над головой, место отличное – в середине салона, прямо возле узкой смотровой щели. Ещё с ним ехали две женщины лет тридцати, юнец лет восемнадцати, и тот самый крепыш, с которым он столкнулся в дверях отделения тайной канцелярии.

– Тронулись! – что есть мочи заорал здоровяк, занявший место на козлах.

И в этот момент в центре площади возник портал три на четыре метра, полупрозрачная щель в пространстве, в разрыве которой виднелась серая безжизненная пустошь, затянутая жидким туманом. Вторая треть путешествия началась.

Глава 4

При прохождении портала Михаил передёрнул плечами, стало зябко, словно на секунду на сильный мороз выскочил, но всё это быстро кончилось. Рессоры фургона поскрипывали, колёса у них были все с резиной – новинка, только лет десять пошла в народ. Так что, на каменистой почве они не стучали железными ободами. Ехать было тихо и комфортно. Да, немного потряхивало, но это не императорский скорый, на котором боярин с князем добирались в Кемь.

– Может, познакомимся? – подал голос крепыш. – Чего в тишине ехать? Разрешите представиться – купец первой гильдии Зимин Мирон Алексеевич. Принял дело у отца, первая моя поездка в Духов мир. Занимаюсь поставками элитного алкоголя, арендовал два фургона.

Одна из женщин, блондинка с кукольным лицом, сморщила нос, но ничего не сказала. Вторая, брюнетка, почти никак не прореагировала, только скользнул взглядом.

– Боярыня Анна Александровна Завидова, – наконец, представилась светленькая. – Еду к мужу, который получил от государя-императора землю в Духовом мире. Со мной племянник, которого сестра попросила взять с собой, чтобы посмотрел, да взрослой жизни хлебнул, звать его Андреем.

Паренёк кивнул сразу всем, но ничего добавлять не стал, на его лице отчётливо отражалось всё, что он думает об этой поездке. Описать это можно было одним словом – скука. Бельский мог его понять, в юном возрасте интересно с дружками по борделям да салонам ходить, а не к дикарям ехать, под присмотром тётки.

– Я, – подала голос брюнетка, – к жениху еду. Звать меня Дарьей, а больше вам и не нужно.

– Боярин Бельский, – поняв, что настала его очередь, отозвался бывший гвардеец, – Михаил Иванович. Еду на новое место службы, первый полк экспедиционного корпуса его императорского величества.

Лица женщин мгновенно изменились, исчезли равнодушие и скука, проступила заинтересованность.

– Тот самый боярин Бельский? – уточнила Анна.

– Не знаю, что вы подразумеваете под «тем самым», ваше сиятельство, – улыбнулся Михаил, – но уже, как год, я единственный представитель своего рода.

– Позвольте, ваша светлость, уточнить, – влезла в разговор Дарья, – вы тот самый боярин Бельский, который убил на дуэли сына князя Долгорукова?

– Да, тот самый. И прошу, давайте в нашей тесной компании обойдёмся без придворного этикета, не нужно обращаться ко мне официально. Боярин или Михаил Иванович вполне будет достаточно, я не спесивый, Михаил тоже сойдет.

– Приятно познакомиться, боярин, – подал голос Мирон. – Ко мне тоже можно по имени. И позвольте вас поздравить с победой на дуэли, с меня бутылка лучшего спиртного из моих запасов. Хотите водки или новомодного коньяка, так популярного у аристократов?

– С чего такая щедрость? – поинтересовался Бельский.

– Убитый вами Иван Фёдорович был редкостной скотиной. Ходили слухи, что он приложил руку к гибели председателя купеческой гильдии несколько лет назад, который выступал против предложенного его папенькой закона.

– Чернь, – взвилась Дарья, – как ты смеешь обвинять князя и аристократа, опираясь исключительно на слухи? Я знаю Федора Александровича, добрейший, замечательный человек, радеющий об отечестве.

– Абсолютно с вами согласен, – развеселился Бельский, глядя в смотровую щель. – В первый день в императорском затворе меня пытались отравить, поварёнку сунули пять сотен империков. Наверное, человек князя заботился о моём желудке. Накануне моего отъезда, пока я был в гостях, замечательный человек князь Долгоруков послал двух других замечательных людей навестить меня. Жаль, что в результате этого визита, мой дом сгорел. Правда, дом арендованный, но всё равно жаль, я там три года прожил. Добрейший души человек, видите, как позаботился, чтобы я ехал налегке? А потом этот замечательный человек подослал ко мне убийцу, который ждал меня в купе поезда. Меня он ослепил и наверняка бы проткнул шпагой, но мой друг, который меня сопровождал, князь Тарковский, заколол его. – Голос Михаила стал злым. – Очень заботливо с его стороны, вы так не думаете? А когда мы виделись с ним на коллегии офицерской чести, где было принято решение отправить меня сюда, подальше от его длинных рук, он мне в лицо сказал, что очень сожалеет, что у меня не осталось семьи, иначе он бы их всех по миру пустил. – Все это Михаил говорил, глядя в смотровую щель, после чего повернулся к Дарье.

Та сидела, сжав маленькие кулачки, и с ненавистью вперив взгляд в лицо Бельского.

– И да, уважаемая Дарья, не знаю, как по отчеству, я полностью с вами согласен, князь Федор Александрович Долгоруков – добрейший человек.

Женщина резко отвернулась и уставилась в стенку. Михаил обвел взглядом остальных собравшихся.

– Кто ещё считает, что князь не замечательный человек?

– Браво, Михаил Иванович, – зааплодировал Мирон. – И это только то, что произошло с вами за несколько дней и о чём вы в курсе. Не берусь утверждать, что у него все дни такие насыщенные, но вы не единственный, кто пострадали от его рук.

– В свете у него репутация жестокого и мстительно человека, – неожиданно подала голос боярыня Завидова.

– Ну, это всем известно, – ответил Бельский. – А теперь, если вы позволите, я пойду, подышу воздухом, всё же у нас тут экипаж первого класса.

Он, слегка пригнувшись, чтобы не задеть потолок, прошёл через весь фургон и толкнул дверь, которая выводила на маленькую площадку позади облучка кучера, где вместе с возничим восседал бородатый здоровяк. Вообще, фургон очень напоминал сильно упрощенный железнодорожный вагон.

– Как вам путешествие, ваше сиятельство? – поинтересовался бородач, услышав, как хлопнула дверь.

– Прекрасно, – улыбнулся Михаил. – Комфорт, хорошая беседа, приятная компания.

– Я слышал, – усмехнулся в бороду караванщик, – вы прямо в щель говорили, а здесь так тихо, кроме скрипа фургонов и цокота копыт никаких звуков. Разрешите представиться, старший караванщик Матвей Урядов. Вот уже четыре года занимаюсь этим делом, сменив отца.

– Матвей, приоткройте секрет, почему вы так обрадовались, что у вас в караване воин, да ещё аристократ?

Караванщик посмотрел вокруг и, не заметив ничего подозрительного, перебрался на площадку.

– Между нами, ваше сиятельство, – понизив голос почти до шёпота, произнёс он. – Четыре года я вожу караваны, и ни разу ничего не случалось. Видите этот жидкий туман? – Михаил кивнул, понимая, что сейчас услышит что-то интересное. – Так вот, иногда он такой, а иногда густой, как молоко, на два шага ничего не видно. Здесь, в каменных пустошах, дороги меж мирами, всегда было безопасно. Но два рейса назад я потерял человека. На стоянке он отошёл в туман, чтобы не смущать дам, которые с нами были, и исчез. И я готов поклясться, что я слышал крик, очень тихий, но крик. Мы звали его, я посылал двойки, но мы ничего не нашли. Когда я рассказал об этом в представительстве торговой гильдии, на которую работаю, мне сказали, что он заблудился в густом тумане и убрёл не туда.

– Может, и вправду ушёл в другую сторону? – озадачился Михаил, но бросил взгляд на жидкий туман. – А вскрикнул потому, что оступился и упал, а потом потерял ориентацию?

– Могло и так случиться, – легко согласился Матвей. – Я запретил людям отходить от костра дальше видимости огня. Стоянки нам всем знакомы до метра. Так вот, когда мы возвращались из Духова мира, два дня назад, снова вокруг стоянки сгустился туман. И я готов поклясться всеми богами, я видел, как что-то бродит вокруг. Обычно туман висит и висит без движения, а тут он двигался, словно его кто-то тревожил.

– Дай угадаю, тебе снова не поверили?

– Да, – кивнул старший караванщик. – И слушать не стали, сказали, я устал.

– Сколько людей пропало за все годы? – поинтересовался Бельский, пытаясь понять, действительно ли существует опасность, или всё караванщику показалось.

– Ни одного, я узнавал, не считая отряда первопроходцев на шестой год открытия портала. Одиннадцать человек ушли исследовать пустошь, и не вернулись. С ними были два аристократа, бояре. Все бесследно исчезли, кроме одного, его труп, совсем свежий, словно минуту назад умер, в обносках нашёл караван, идущий из Духова мира обратно в империю. Была собрана поисковая партия. Других следов, кроме тела, не обнаружено.

– Ты меня заинтересовал, – наконец, решил Михаил, прикидывая, что, если он согласиться помочь с охраной, то вреда не будет. – Если что, можешь на меня рассчитывать.

– Благодарствую, ваше сиятельство. Через три часа первый привал. – И Матвей полез обратно на облучок.

Бельский же, надышавшись воздухом, последний раз бросив взгляд на едва заметную дымку тумана, вернулся в фургон.

Дарья так и сидела, уставившись в стену. Мирон дремал. Боярыня Завидова что-то читала при свете не слишком яркой лампы, закреплённой на стене. Её племянник таращился в смотровую щель. По идее, там должно было быть стекло, но сейчас все они опущены.

Михаил пожалел, что не прихватил с собой никакой книги, не подумал, оставалось только пялиться в смотровую щель. Правда, теперь он смотрел на унылый пейзаж иначе, он понял, что Матвей его растревожил, и он ищет в этом тумане признаки жизни. Но нет, видимость была приличная, метров на сто пятьдесят, и на глаза боярину попадались только камни, поросшие мхом, больше тут ни беса не было.

Так прошло время до обещанного привала. Стоянка была обжитая – большое кострище, запас дров, несколько навесов.

– Сейчас поужинаем, – громко сообщил всем собравшимся Матвей, – и поедем дальше. Дорога тут прямая, спокойная, так что, на каждую телегу по фонарю, и в путь. Прошу вас не покидать границу стоянки. – При этом он очень внимательно посмотрел на Михаила, тот в ответ кивнул и, на всякий случай, огляделся, но туман всё ещё был лёгкий, только темнело быстро.

Караванщики споро разожгли несколько костров и принялись готовить ужин. Михаил вошёл в режим гвардейца и пару раз обогнул по периметру стоянку. Пока всё было спокойно.

Ели быстро, по-простому – огромная сковорода, с которой всем желающим накладывали яйца, пожаренные с копченым мясом и овощами. Про каторжан тоже не забыли, для них разогрели какую-то похлебку, которую притащили из одного из фургонов.

Ужин занял примерно час. За это время ничего не произошло, туман был жидким, видимость метров на сто. Только сумерки сгустились. Как уже Михаил знал из памятки, на каменной пустоши ночи, как таковой, не существовало, так темнело, что видимость падала, но никаких звезд и луны, всегда одинаковое серое небо.

– Грузимся! – зычно заорал Матвей.

Михаил забрался в фургон почти последним, приглядывая за остальными, вроде никого не забыли, никто никуда не ушёл. Усевшись на своё место, он глянул в смотровую щель, всё то же каменистое плато без каких-либо признаков жизни. Может, действительно накрутил себя старший караванщик?

Фургоны рывком тронулись и начали набирать скорость. Бельский прикрыл глаза и задремал. Хоть и не любил он спать сидя, шея потом ломила нещадно, но всё же ему требовался отдых.

– Тетушка, а я говорю, что там что-то двигалось, – прорвался сквозь сон голос Андрея.

– Не придумывай, – строго ответила боярыня Завидова. – Все знают, что каменные пустоши безжизненны, и за сотню лет, что существует эта дорога, караванщики не встречали ни одного живого существа. Даже мышей и ящериц нет.

Михаил тряхнул головой, окончательно прогоняя сон, и, усевшись поудобней, посмотрел в смотровую щель. Туман сгустился, он висел белой пеленой метрах в десяти, и казалось, что свет от мощного фонаря, закреплённого на телеге, не даёт ему полностью поглотить караван.

– Андрей, что ты видишь? – спросил он у парня. – Говори смело.

– Михаил Иванович, ну что вы ему потакаете? – устало возмутилась боярыня. – Нет там ничего. Скучно ехать, вот и разыгралось воображение.

– Что ты там видел? – повторил свой вопрос Бельский.

Андрей, получивший поддержку боярина, воспарял духом.

– Туман там двигается, – уверенно и упрямо заявил он. – Смотрите сами. Слева, где вы сидите, просто стена тумана на границе света, спокойная, словно занавес в театре. А я видел со своей стороны, как она двигалась, словно что-то внутри её тревожило. Тетушка мне не верит.

– Понимаю, – улыбнулся Михаил. – Ты приглядывай за туманом. Если ещё раз увидишь движение, меня зови, тоже взгляну. В одном твоя тетушка права, ничего тут не происходило. – О том, что у Матвея в таком тумане человек пропал, он решил не упоминать, нечего попусту людей накручивать, достаточно, что он накручен. – Пойду, воздухом подышу, – поднимаясь, произнёс он. – А где Мирон Алексеевич? – глянув на пустое место, поинтересовался он.

– Покурить вышел, – ответила Завидова. – Тут не дымит. Спросил разрешения, но наша спутница, – боярыня стрельнула взглядом в сторону брюнетки, – табачный дым не выносит, и он вышел наружу.

Сидящая напротив Михаила Дарья гневно сверкнула глазами и отвернулась.

– Стой! Куда, дурак? – раздался снаружи голос Матвея.

Михаил рванулся к выходу и, распахнув дверь, выскочил на маленькую площадку. Там было пусто, фургон замедлял ход, останавливаясь.

– Купец этот, стоял, курил и вдруг соскочил на ходу и бросился в туман, – обернувшись, взволновано выкрикнул Бельскому в лицо старший караванщик. – Выглядел он растерянным.

Михаил заскочил обратно. Сорвав с потолочной балки светильник, он прибавил мощности на максимум и вернулся обратно на площадку.

– В какую сторону побежал? – спросил он у Матвея.

– Направо, – тут же сообщил тот. – Мы метров двадцать от того места отъехали.

– Жди, – приказал Бельский и, перемахнув бортик, спрыгнул на дорогу, в правой руке он держал фонарь, в левой дух, по его приказу, создал чёрный болт.

Туман висел стеной метрах в десяти от фургона. Сплошная молочная пелена, в которой ничего не разглядеть. Михаил, подняв фонарь, направился прямо к ней, и чем ближе подходил, тем дальше от яркого света отступала белая непроглядная мгла.

– Мирон! – во всю мощь лёгких заорал боярин, прислушиваясь к тишине.

За спиной всхрапнула лошадь, но это был единственный звук. Где-то дальше по каравану хлопнула дверь фургона.

– Что случилось? – заорал кто-то из середины.

И Михаил решился. Шаг, ещё шаг… Туман расступается перед фонарём. Ничего подозрительного, просто свет разгоняет этот густой непроглядный кисель шагов на пять.

Михаил обернулся и посмотрел на Матвея.

– Иду за ним. Никого туда больше не отпускать. Раз в пару минут возничим дружно орать, что есть духу, допустим, э-ге-гей.

– Ваше сиятельство, да бес с ним, с купцом. Расскажу, как дело было, никто не предъявит. А если вдвоём пропадёте? – возразил старший караванщик.

– Не оставлю я его, – упрямо заявил Бельский, – он мне бутылку коньяка обещал. Понял насчёт крика?

– Да, понял я, – обреченно вздохнул Матвей. – Раз в пару минут всем караваном дружно орём.

Михаил кивнул и, уже не колеблясь, отправился в туман. Через десять шагов тот сомкнулся за спиной, отрезая его от людей и фургонов. Боярин стал забирать правее, выходя на путь, которым рванул в туман купец. Отмерив примерно шагов тридцать, он развернулся и стал углубляться в белый кисель, который лампа отлично разгоняла шагов на семь.

За спиной, следуя его команде, заорали. Слышно прекрасно, пока что можно было не волноваться о том, что Михаил не найдёт пути назад. Шаг, другой, третий… Он всё дальше уходил от дороги и каравана. И тут впереди туман колыхнулся так, как и говорили Матвей и Андрей, словно он что-то вполне себе материально-плотное и его кто-то раздвигает своим телом.

Михаил не стал думать, как и что, и швырнул болт в этот движущейся туман. Только когда заряд тёмной энергии пронзил белую мглу, он подумал, что это мог быть потерявшийся купец, и он его так не спасёт, а убьёт.

Снова колыхание занавеса, но уже левее этого места, и новый болт отправился туда, и он попал. Бес знает, куда, но попал. Чёрная вспышка на мгновение разогнала окружавший его туман, он увидел человеческий силуэт высотой с Бельского (а в нём был метр семьдесят восемь), может, и чуть выше него на пару сантиметров. Мёртвенно-бледная белая как мел кожа, полное отсутствие волос и отлично заметная татуировка на груди – большой императорский медведь. Существо начало заваливаться на спину, и тут туман снова сомкнулся вокруг него.

Михаил перекинул фонарь в левую руку, а в правой уже возникла шпага. Он в три больших прыжка добрался до места, где упала невиданная тварь, она корчилась на камнях, заливая их чёрной густой кровью. Увидев человека, она попыталась отползти, одновременно открыв пасть, полную мелких острых зубов, и тонко, на грани слышимости, закричала.

Михаил рухнул на землю, выронив фонарь. Шпага сама развеялась, когда он выпустил рукоять и зажал себе уши.

– Доспех, – борясь с раскалывающейся головой, мысленно закричал он духу.

И тут же всё кончилось. Дымчатая броня окутала его, защищая от этой мощнейшей акустической атаки. Существо всё ещё отползало, и до тумана ему было всего пару шагов.

– Болт, – скомандовал Бельский и, вытянув в руку, метнул в тварь новый заряд.

Тот угодил в живот, пробив существо насквозь. На белой коже появилась дыра размером с большой палец взрослого мужчины, её края были опалены, никогда ещё боярин не видел подобного эффекта. Тварь дёрнулась, её лапы подломились, и она рухнула на спину.

Михаил, подхватив фонарь, вскочил. В правой руке снова возникла шпага. Шаг, второй, и клинок бьёт точно в центр татуировки там, где у человека сердце. Тварь дёрнулась, её тело скрутила предсмертная судорога. С противным скрежетом она загребла лапой с внушительными когтями горсть покрытых мхом и кровью камней, и испустила дух. И тут всё кончилось, густой непроглядный туман стал расползаться в клочья. Прошло десяток секунд, и вот уже обычная привычная лёгкая дымка, за спиной в полусотне метров караван.

– Э-ге-гей, – раздался спустя мгновение слитный ор.

– Ваше сиятельство, – это, соскочивший с облучка, Матвей со счастливой рожей несётся к нему во весь опор.

А ещё Михаил увидел Мирона. Тот сидел на корточках шагах в двадцати и таращился на боярина с фонарём в одной руке и шпагой в другой. Он хлопнул глазами, потом поднялся и направился к нему.

– Это как вышло-то, Михаил Иванович? – спросил он Бельского. – Помню, покурить вышел. А потом меня позвали из тумана, и я пошёл. Больше ничего не помню.

– Зов, говоришь? – пробормотал Михаил, после чего пнул ногой лапу твари.

– Это что? – вздрогнув, спросил Мирон.

– Похоже, зовун твой, туманник, – пояснил Михаил. – Он этот кисель вешал, и когда подох, мгла развеялась.

– Говорил я всем, – выпалил Матвей, – есть что-то в тумане. А это что? – указал он пальцем на татуировку.

– Похоже, он раньше был человеком, – предположил боярин. – Он явно житель империи. Пальцев у него пять, как у нас с вами, на ногах, правда, срослись.

– Да понятно, что человеком, – ответил старший караванщик, – это я от удивления. Я даже могу сказать, кем он был. Это Никифор Малинин, служащий третьего отдела географической академии его императорского величества. Он – член экспедиции боярина Платова, сгинувшей сто лет назад. Когда читал досье на пропавших, было там изображение татуировки.

– О, как! – озадачился Михаил. – В общем, Матвей, бери тело за руку и волоки к каравану, с собой возьмём, иначе нам никто не поверит.

– Непременно, ваше сиятельство, – расцвёл караванщик. Видимо, идея о том, что он был прав, его окрыляла. – Кое-кому в торговой гильдии новости, что пустоши не так уж безжизненны, будут не по нутру. А ведь могли ещё одного человека потерять. Слышь, купец, ты жизнь теперь боярину задолжал.

Мирон ничего не ответил, только таращился на труп туманника. Выглядел купец так, словно его приложили пыльным мешком по голове.

– На, глотни, – протянул свою флягу Матвей.

Тот механически взял, свернул крышку, приложился, сделал пару больших глотков, из его глаз хлынули слезы. Мирон закашлялся, но, похоже, это привело его в чувство окончательно.

– Что ты такое пьёшь? – спросил он, возвращая флягу хозяину. – Словно жидкий огонь по горлу прошёл.

– Слабоваты вы, господин Зимин, – усмехнулся старший караванщик. – Дед это мой гонит. Лучший напиток, что пробовал. Крепковат, конечно, для обычных людей, мне водки, чтобы только захмелеть, нужно бутылки три, а чтобы напиться – семь, перевод напитка выходит. А дедовского самогона бутылки хватает.

Он ухватил за лапу тушку туманника и поволок её в сторону дороги. Там, возле фургонов, толпился народ, но отходить от них не торопился, похоже, испугались они случившегося. Пока искали, во что завернуть тело, Мирон отвёл Михаила в сторону.

– Я сильно вам должен, ваша светлость, – произнёс он тихо, прикурив папиросу. – И если возникнет у вас нужда, двери моего дома всегда для вас открыты. Род купцов Зиминых у вас в долгу.

Бельский кивнул.

– Я услышал вас, Мирон Алексеевич. Пойдёмте, тварь уже пакуют, скоро тронемся.

Купец кивнул и в три большие тяги добил папиросу, руки его подрагивали.

– По фургонам! – заорал Матвей и направился к боярину. – Как думаете, ваше сиятельство, это существо тут одно такое было?

– Понятия не имею, – покачал головой Бельский. – Но волну поднимать нужно, пусть отправляют сюда исследователей. Меня больше интересует, как он стал таким. Убить его оказалось не очень сложно, любой служивый, у кого дух есть, справится. Ну да это я доведу до тайной канцелярии.

– А может, не надо искать, а? – неуверенно прокомментировал слова Бельского старший караванщик. – Как бы беды не было.

– Извини, – покачал головой Михаил, – но это уже не утаить. Тайная канцелярия дело откроет, и люди, которые будут расследовать это происшествие, придут точно к таким же мыслям. А теперь давай уже поедем, полчаса верных потеряли.

– Ничего, мы никуда не опаздываем, – заверил его Матвей. – Часика через два привал, кофия выпьем, и поедем.

Дальнейшее путешествие прошло абсолютно спокойно, разве что Михаила достали расспросами, что да как случилось. И если простолюдины, что ехали с караваном, не лезли, то боярыня Завидова проявила неуёмное любопытство. Правда, и она успокоилась, когда поняла, что ничего нового к тому, что Михаил рассказал всем пассажирам первого фургона, добавить нечего.

Как и обещал Матвей, к вечеру следующего дня вереница фургонов миновала очередной портал и въехала на внутренний двор кремля, стоящего посредине града Создаль. Вторая треть путешествия осталась позади.

Глава 5

Михаил с двумя своими баулами спрыгнул на брусчатку площади. Что ж, иного он и не ожидал. Это был типичный Белоградский кремль, каменные двухэтажные дома жались к стенам, те были не слишком высоки – метров семь восемь. Ворота, ведущие в град, ещё распахнуты, десяток стражей приглядывают за порядком. Из памятки Михаил знал, что здесь, в закрытой для всех, кроме гарнизона и гостей, зоне ему делать нечего. Койку в казарме ему, конечно, предоставят, но ему нужен нормальный номер, с ванной и кроватью, а это можно получить только за воротами.

Махнув на прощание рукой своим попутчикам, он развернулся и направился в сторону выхода из кремля. План Создаля в памятке тоже был, и гостиный двор находился на главной площади, которая начиналась прямо за воротами. Топать недалеко – всего с сотню метров.

– Постойте, Михаил Иванович, – выкрикнул Мирон.

Бельский обернулся, к нему спешил купец с каким-то небольшим деревянным ящичком в руках.

– Что ж вы не подождали-то? – укоризненно произнёс он. – Я ж обещал вам бутылку самого прекрасного алкоголя из того, что у меня есть. Вы обмолвились, что любите коньяк, это сорокалетний, «Ожье». Наверное, самый лучший на рынке.

Михаил приподнял бровь.

– Однако, дорогие у вас бутылки. Но для меня это слишком, он стоит, как два, а то и три, моих месячных жалования, и не местных, а в гвардии.

– Не обижайте, – расстроился Мирон. – Для человека, спасшего мне жизнь, я не мог притащить пятнадцатилетний «Деламайн».

– Даже он для меня слишком дорог, – улыбнулся Михаил. – Я принимаю ваш подарок, благодарю.

Купец расцвёл и передал ящичек, в который упрятана бутылка, чтобы не разбилась.

– Надеюсь, вы получите истинное удовольствие от этого коньяка, ваше сиятельство. Рад нашему знакомству. Помните, дом нашего рода всегда открыт для вас.

Михаил сунул кофр с бутылкой подмышку и пожал протянутую Мироном руку. Купец кивнул на прощание и унёсся обратно на площадь к своим работникам, которые уже ждали старшего возле фургонов со спиртным.

Михаил вздохнул. Пройдя через ворота кремля, он оказался на ярко освещённой площади Создаля. Прямо напротив стоял трёхэтажный добротный дом, над которым возвышалась башня с часами, у коих было аж четыре циферблата, развернутыми на все стороны света. Часы показывали восемь вечера, и отправляться в расположение полка, до которого сорок минут езды конным, не имело никакого смысла.

Гостиный двор Михаил обнаружил без труда, по левую руку в двухэтажном доме. Он пересёк площадь и, взбежав по ступеням, потянул на себя дверь. Ну, что сказать? Вполне себе прилично – небольшая комната, где за конторкой скучает паренёк лет семнадцати.

– Комнату? – поинтересовался он.

– С ванной, – потребовал Михаил.

– Пять империков в сутки, – выдал паренёк, поворачиваясь и снимая с крючка ключ с биркой. – Второй этаж, номер восемь.

Бельский мысленно присвистнул, цены тут были такие же, как в «Империале», где они с князем Тарковским ночевали. Только там был гостиный двор, если не высшего разряда, то близко к нему, а тут…

Вздохнув, Михаил вытащил ассигнацию и положил перед парнем. Забрав ключ и подхватив с пола баул, Бельский поднялся по лестнице. Та была свежей и не скрипела. Вообще, складывалось ощущение, что здесь недавно сделали ремонт.

Комната оказалась крохотной, но боярин другого и не ждал, три на четыре, с большой кроватью, окном, выходящим на площадь и кремль, шкафом для вещей, который занимал половину номера, и дверью в ванную, два на три. Но, во всяком случае, тот, кто это строил, заранее продумал канализацию, в деревянной ванне имелся вполне себе современный кран, так что, можно было рассчитывать, полежать в горячей воде. Да и особо выбирать то не из чего, в Создале всего три гостиных двора, этот, на главной площади, один на улице напротив и ночлежка для различных работяг, кто сюда ненадолго приехал, на окраине. Вся информация досталась ему из памятки поселенца.

– М-да,– протянул Бельский, кинув на пол сумки и поставив ящичек с коньяком на прикроватный столик. – Если здесь такое, что же тогда меня ждёт в полку? Койка в каморке с казармой на полсотни рож за стенкой?

Разбирать сумки он не стал, просто закинул в шкаф, только вытащил чистое, пора переодеться, два дня проходил в камзоле. Прихватив бритву, боярин направился в ванную, вот только даже воду не успел открыть, как в дверь постучали.

Предчувствуя неприятности, Михаил вернулся в комнату и открыл дверь. Перед ним стоял мужчина лет сорока в тёмном плаще, треуголке и сапогах со шпорами, на боку обычная стальная шпага.

– Боярин Бельский, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он требовательным властным голосом.

Михаил нехотя кивнул. Он уже представлял, кто явился на его порог, а это значило, что ванна откладывалась на неопределенный срок, люди из охранки просто так познакомиться заходили крайне редко.

– Старший дьяк тайной канцелярии града Создаль Нифонтов Георгий Лександрович. Мы уже в курсе произошедшего, так что, прошу пройти за мной в отдел, нам есть, о чём поговорить.

Боярин обречённо вздохнул и вернулся в комнату, взяв ключ и накинув плащ. Прав был торговец из лавки, прохладно в Духовом мире.

– Пойдёмте, Георгий Лександрович. Надеюсь, это ненадолго, так как я очень устал в дороге.

– Ненадолго, – без улыбки заверил дьяк. – Расскажите, что случилось в пустошах, и свободны.

– Так может, здесь побеседуем? – с надеждой предложил Бельский.

Тайник покачал головой.

– В отделе артефакт-самописец, он запомнит всё, что вы расскажите, слово в слово.

Михаил запер дверь и направился следом за дьяком, который уже подходил к лестнице.

Что ж, его не обманули, беседа заняла всего полчаса. Михаил детально описал то, что произошло, как убил туманника. Что было дальше, дьяка не интересовало. Только десяток различных вопросов – что видели, что слышали, что чувствовали? И так по кругу пару раз.

Желудок заурчал, требуя, чтобы его наполнили, и тайник, отключив артефакт, улыбнулся Михаилу.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – видя, что боярин выдохся, произнёс дьяк. – Сами понимаете, служба. Примите совет. Здесь – не столица, ночных кабаков мало, и все они такие, куда вам идти не захочется, если, конечно, вы не любитель полировать кулаками пьяные морды простолюдинов. Так вот, вам бы поесть сначала не помешало, ванна никуда не денется, а вот заведения через час-полтора закрываться начнут. В «Дорожном», так гостиный двор зовётся, где вы остановились, кухни нет, но напротив него есть очень приличный трактир.

Бельский, понимая, что беседа закончена, поднялся.

– Спасибо за совет, Георгий Лександрович, он действительно к месту.

– Тогда, не задерживаю, – поднимаясь и протягивая руку, произнёс дьяк.

Михаил пожал ладонь, крепкую, мозолистую, как доска.

– И ещё один совет примите? Когда завтра в полк отправитесь, не берите лошадь, арендуйте коляску с кучером, так будет лучше, хоть и дороже.

Михаил кивнул, принимая совет.

– Непременно воспользуюсь. Позвольте один вопрос, Георгий Лександрович, а там, за окном, всё такое?

– Привыкните, – улыбнулся на это дьяк. – Всех поначалу смущает, а потом ничего, осваиваются. Вам понравится, здесь жизнь кипит.

Михаил кивнул и вышел за порог. Ужинал он в том самом трактире, и остался вполне довольным и едой, и вином. На последнее – грех жаловаться, оно было из империи, недорогое, но не самое плохое. Тут он впервые увидел местных жителей – мужчины, крепкие, мускулистые, в кожаных безрукавках, громко переговаривались через два стола наискосок. Михаил стал разглядывать исподтишка, стараясь не пялиться и не привлекать внимания. Светлая бледная кожа, не знавшая загара, такая бывает только при недостатке солнца. Раскосые глаза. Цвет не разглядел, неудобно сидел тот, что был к нему лицом. На руках татуировки, и орнамент явно что-то значил. Бельский наморщил лоб, вспоминая памятку, но там ничего такого не было. Может, просто рисунок? Волосы у всех очень густые и длинные, и если один козырял роскошной гривой, то у остальных они заплетены в косы, причём на каждой по нескольку бусин, и это тоже явно что-то значило.

Неожиданно тот, что сидел к нему лицом, обладатель медной гривы, поднялся и направился прямиком к его столу. В обеденной зале установилась тишина, все с интересом повернули головы в их стороны. Нависнув над Михаилом, незваный гость несколько секунд его разглядывал, после чего всё же произнёс с интонацией хозяина:

– Назовись, имперец.

– Боярин Бельский, – вставая и глядя аборигену прямо в глаза, как требовали местные законы этикета, представился Михаил. – С кем имею честь?

– Благородный, – протянул местный с непонятной интонацией, после чего резко развернулся и пошёл к своему столу, оставив озадаченного Михаила стоять в одиночестве.

Зала снова наполнилась звуками, и боярин Бельский уселся на лавку и пригубил вино. Его мучил всего один вопрос – что это было?

Доев и расплатившись, он вышел на улицу. Подняв голову вверх, Бельский не увидел ни луны, ни звёзд. Площадь была хорошо освещена, как и кремль, но за стенами, наверное, сейчас тьма непроглядная.

Михаил без проблем добрался до гостиного двора и, наконец, смог залезть в ванну. Он даже немного подремал в тёплой воде и проснулся от того, что та остыла. Вымывшись до скрипа, он сбрил двухдневную щетину и вполне довольный спокойным вечером отправился спать.

Проснулся Бельский, когда в комнату проникла предрассветная утренняя серость. Но пробудился не из-за этого, с улицы раздавались крики и стоны, потом рванула граната, полыхнул какой-то артефакт, звенела сталь.

Вскочив и споро натянув штаны и сапоги, Михаил бросился к окну. Что ж, он не ошибся, перед воротами кремля шёл бой. Створки были выбиты, караул мёртв, в сторону крепостцы шли два десятка людей со светлой бледной кожей, как у тех аборигенов, которых он видел в трактире. Ему даже показалось, что в центре он заметил того, с гривой, что знакомиться приходил. Вот один поднял руку и кинул себе под ноги какой-то цилиндр. Он раскрылся серебристым светом, и на его месте возник полупрозрачный светящийся зверь, чем-то напоминающий волка, только крупнее раза в полтора.

В этот момент над городом протяжно завыла тревожная сирена, гарнизон, наконец, очухался от внезапного нападения и подал сигнал, что атакован.

Абориген что-то выкрикнул громко и на распев, и зверь рванул в ворота кремля. Вот только не добежал. Из надвратной башни вылетел зачарованный артефактный болт и пробил призванного зверодуха, принявшего облик животного. Того охватило золотое пламя, и он растаял. Но ответный ход атакующих не заставил себя ждать, один из них поднял руку, и откуда-то сверху в надвратную башню, прямо в окно, из которого так удачно сняли духа, влетела большая, слегка светящаяся, светло-бирюзовая птица. Прошло всего несколько секунд, и она вылетела обратно. Больше оттуда по аборигенам не стреляли. Те медленно шли к воротам, не обращая внимания ни на что вокруг. Они активировали ещё несколько хранилищ с духами, отправив в атаку пару массивных кошек. Снова внутри кремля рванула какая-то артефактная граната, яркая вспышка осветила предрассветные сумерки.

Михаил приказал духу активировать дымчатую броню и, распахнув окно, спрыгнул с пятиметровой высоты прямо на площадь. Для него подобный прыжок, учитывая защиту, поставленную духом, был вполне обыденным. Подошвы сапог гулко стукнули по брусчатке, в левой руке возник сгусток чёрного болта, в правой – шпага.

Атакующие вошли в ворота, оставив у входа двоих. На брусчатке валялись несколько тел светлокожих, всё ж, не бескровно дался им этот штурм. Они заметили Михаила почти сразу. Ему нужно пробежать ещё метров пятьдесят, а они уже швырнули на землю артефакты, с заключёнными в них духами. Эти звери были куда меньше, чем те, которых создавали ранее. Один похож на ящера, вставшего на задние лапы, он был примерно по пояс и светился красноватым. Второй ближе к собаке, чуть выше колена выпустившего её аборигена. Эта недопсина светилась чуть ярче, но тоже красным, даже ближе к багряному.

Два выкрика приказа, и духи, принявшие образы животных, рванулись на Бельского. Они оказались очень быстры. Если бы боярин был обычным человеком, даже с опытом службы, то погиб бы в течение нескольких секунд. Но он аристократ наделенный силой да и гвардию, не стоило сбрасывать со счетов. Постоянные тренировки, два года службы на границе, куда его восемнадцатилетним сосунком отправил отец, опыту набираться, сделали из него настоящего воина. Недопсина, вырвавшаяся вперёд, получила чёрным болтом точно в грудь. Вспышка, и дух, принявший облик зверя, стал расползаться на дымчатые лоскуты. Вторая тварь в прыжке напоролась на шпагу. Оружие, созданное тёмным духом, легко пробило материальную оболочку, поразив сущность внутрь. Только клинок повело от тяжести, весила тварь килограммов тридцать. Стряхнув начавшееся разрушаться тело, Бельский понёсся дальше, выжимая из своих возможностей всё, что мог. Пять секунд, и вот он уже возле ворот. Аборигены уже его ждали, поигрывая длинными топориками из красноватого духова железа, которые светились вложенной в них энергией.

Они были быстры, но ни о какой школе фехтования и речи не шло. Резкие, сильные, но примитивные удары, широкие махи, открывающие корпус. Первый за это и поплатился. Михаил прогнулся назад, пропуская над собой топорик на топорище, длиной, наверное, чуть меньше метра. И когда оружие ушло, Бельский резко распрямился и в выпаде вонзил острие в самое сердце, ощутив одновременно всплеск силы духа, который ушёл в грудь врага, разрушая всё в радиусе пяти сантиметров вокруг укола. Абориген рухнул на брусчатку, прямо на труп погибшего часового из гарнизона кремля.

Второй не успел воспользоваться моментом, он стоял дальше, и подоспел, когда его напарник уже погиб. Он прыгнул на Михаила с занесённым сверху топором, это было настолько примитивно, что, скорее всего, он бы не смог подобным ошеломить и смять даже новобранца обычного пехотного полка, не то, что бывшего гвардейца. Бельский, просто скользнул в сторону, давая противнику пролететь мимо. Тот приземлился на шаг позади места, где раньше стоял боярин. Он резко крутанулся, чтобы ударить с разворота на всю длину топорища. Вот только не успел, клинок вошёл точно в левый бок, пробив рёбра чуть ниже сердца. Кожаная жилетка, покрытая какими-то рунами, оказалась плохой защитой против созданного тёмным духом оружия. Снова слабая вибрация в шпаге, снова выплеск силы, и на месте укола появилась глубокая обожжённая рана, размером с имперский златник.

Бельский неспешно тронулся вглубь крепости, там ещё кипел бой. Гарнизон отступил со двора, где был портал, вглубь кремля, и теперь занял позиции внутри толстых стен, обстреливая зверодухов, штурмующих дверь во внутренние оборонительные укрепления, и прорвавшихся аборигенов белыми молниями и черными болтами самые распространенные умения имперской аристократии, простые же солдаты били из самострелов артефактными болтами. Враги же, прикрывшись энергетическими щитами, легко держали оборону в десяти шагах от портала. Причём за спинами щитовиков трое аборигенов готовили какие-то артефакты размером с дыню. И Бельский прекрасно осознавал, что ничего хорошего его и остальных защитников не ждёт. Цель атаки ясна даже последнему идиоту. Удержать и захватить Создаль, им не светило, придёт полк и выбьет их отсюда за пару минут, слишком мало людей у противника. Бельский, укрывавшийся в тени ворот, насчитал всего десяток аборигенов. Командовал ими его знакомец с медной гривой. Значит, если это не захват, то уничтожение. Что ж, всё просто – разрушить рунный круг, лишить имперцев возможности связи с метрополией.

Из окна одного из домов вылетел артефактный болт и ударил точно в центр энергетического щита. Вспышка силы, мигнул светящийся тусклым голубым сиянием барьер, но не пропал, выстоял. Да, ситуация была так себе. Гарнизон в первые минуты атаки потерял много людей. Во дворе валялось три десятка тел, и только семь из них принадлежали местным, остальные трупы обряжены в тёмно-синие имперские мундиры или просто в исподние, белые рубахи да кальсоны, которые солдаты успели натянуть спросонья. Учитывая, что гарнизон, наверняка, невелик, нападавшие в первые минуты атаки вывели из строя половину сил защитников, если не больше.

Град за спиной Бельского просыпался, но он ещё не понял, что произошло. Боярин обернулся и увидел двух мужчин в рубахах, портках и сапогах, которые неслись к кремлю со стороны отдела тайной канцелярии. Одного из них он знал, старший дьяк с артефактной шпагой наперевес спешил на помощь. Но им ещё нужно было пробежать около полусотни метров, а события на месте не стояли. «Инженеры», так Бельский обозвал тех, кто возился с артефактами, закончили приготовления. Шеренга со щитами дружно шагнула вперёд, начав продвигаться в сторону рунного круга. Таким темпом им понадобилось бы всего секунд двадцать, чтобы дойти, а то и меньше. Видимо, защитники тоже прикидывали, как и что, и спустя мгновение дали чёткий, скоординированный залп, вынеся сразу два щита. Следом пали и аборигены, их удерживающие.

Бельский рванулся вперёд и швырнул одному из «инженеров» в спину чёрный болт. Защиты у него никакой не было, так что, получив заряд между лопаток, он рухнул плашмя, и артефакт-дыня, сжимаемый в руках, полетел на камень внутреннего двора. Его дух создал ещё один болт. Самое плохое, что за бой Михаил мог использовать дистанционную атаку всего семь раз, с поясом усиления – одиннадцать. Сейчас у него истрачено два заряда, третий улетел в ещё одного носильщика, который даже не понял понял, что его товарищ убит. Второй артефакт полетел на землю вместе с телом. Вот тут остальные аборигены пришли в себя, развернулись и прикрылись от Бельского щитами. Их осталось шестеро, включая главаря с гривой. Двое прикрывались от обстрела со стены, где засели защитники гарнизона, двое от Михаила. Главарь с ненавистью сверлил его взглядом, сжимая в руках полуторный меч, и последний «инженер» тащил яйцо. За мгновение всё переменилось. Победа, ещё несколько секунд назад бывшая вполне реальной, пусть и путём гибели отряда, теперь стала призрачной.

Михаил швырнул в щит очередной чёрный болт, и тот просто растекся по голубоватой плёнке грязным пятном.

– Сдавайтесь, – крикнул он, всё ещё пятившимся к рунному кругу противникам.

– А, боярин Бельский пожаловал, – на этот раз с плохо скрываемым презрением процедил главарь, – что ж тебе не спалось-то?

– Да ты, паскуда, разбудил, – весело ответил Михаил.

За его спиной раздались шаги, но он не стал оборачиваться, и так ясно, кто там, два дьяка из тайной канцелярии, наконец, добежали до поля боя.

– Именем императора, сложите оружие, – выкрикнул Нифонтов.

Но «бомбисты» сдаваться не пожелали, четверо из семи штурмующих зверодухов, во главе с огромным существом, близким по виду к медведю, рванули к троице.

– Вы умрёте, чужаки, – с ненавистью процедил сквозь зубы главарь.

Зверодухи атаковали стремительно, самый крупный слегка отстал. А вот троица других, две кошки и точно такой же, как подстреленный в воротах, волк добрались до Михаила и его союзников. Кошка, что прыгнула на боярина получила в морду чёрный болт. Упав на колено, Бельский пропустил над головой распадающуюся энергетическими ошмётками сущность и вонзил в бок волка, который атаковал напарника Нифонтова. А вот самому Георгию не повезло, он был недостаточно быстр, и когти зверодуха распороли его бедро, сбив с ног. Уже в падении он вогнал артефактный клинок в брюхо кошки, но из боя выбыл. Здоровенный дух-медведь подоспел как раз для того, чтобы получить в широкую грудь ещё один чёрный болт, и клинок в бочину от второго дьяка. Умирал он нехотя, не так быстро, как остальные. Он успел развернуться и махнуть лапой, чтобы достать дьяка, но тот ловко отпрыгнул назад, и удар пришёлся в пустоту. От него уже отлетали клочья, когда он рывком атаковал Михаила, но всё, что ему удалось достичь, это получить ещё один удар шпагой. Всё сражение заняло не больше десяти секунд. Аборигены почти дошли до рунного круга, по какой-то причине им было очень тяжело двигаться, возможно, щиты мешали.

– Ненавижу! – взревел главарь. – Будьте вы прокляты!

– Сдавайся, – снова предложил Бельский.

Тот с ненавистью уставился Михаилу в глаза.

– Если не сейчас, то рано или поздно мы убьём вас.

В этот момент из укрепления дали новый залп, и два щитовика умерли. Медноволосый понял, что его песня спета, что-то выкрикнул, явно приказ, и «инженер» с последней «дыней» в два прыжка добрался до рунного круга. Артефакт в его руках начал светиться всё ярче. Но лишившись защиты, абориген стал отличной мишенью. Из бойницы вылетела золотая молния и, ударив его в живот, отшвырнув того обратно. Сияющая «дыня» отлетела назад вместе с ним и, заскакав по камням, прилетела прямо под ноги главаря. Тот хотел пнуть ее чтобы улетела обратно в сторону портальной площадки, но не успел. Яркая вспышка ослепила Михаила, после чего снесла, протащив по брусчатке чуть ли не до самых ворот. Броня выдержала, обошлось без последствий, если не считать, что ему второй раз за четыре дня по глазам прилетело. Проморгавшись, боярин сел, глядя на воронку, которая образовалась на месте, где ещё недавно стояли враги. Всё, что от них осталось, это обугленные ошмётки тел.

Рядом поднимались с брусчатки дьяки. Если Михаила спасла дымчатая броня, то тайников защитило что-то бывшее в их артефактных поясах.

Нифонтов сел, сцепил зубы и, стянув рубаху, начал перетягивать рваную рану на ноге, после чего вытащил из кармана на поясе какую-то коробочку, которая засветилась зеленью, и приложил её к ране.

– Живы, ваше сиятельство? – слегка дрогнувшим голосом, спросил он. – А я ведь говорил, вам у нас понравится, тут не скучно.

Михаил рассмеялся и поднялся на ноги. Что ж, Георгий Лександрович был прав, хлопотно, опасно и уж точно не скучно. Михаилу это очень нравилось.

Глава 6

– Кто это был? – поинтересовался у Нифонтова Михаил.

– Судя по татуировкам, непримиримые из вольных кланов, – отозвался дьяк, водя артефактом по ране, которая медленно затягивалась. – Вот только вольным мы ничего не предъявим, официально между нами нет войны. Скажут, что это худые изгои, действовавшие по собственной инициативе.

– И часто у вас тут такое? – поинтересовался Бельский, глядя, как внутренний двор кремля заполняется людьми, в основном солдатами гарнизона, но среди них были какие-то женщины в гражданских платьях, причём некоторые светлокожие, выделяющиеся на фоне коренных жителей империи, то есть местные.

Одна из них, молодая и очень красивая, упала на колени возле бездыханного тела, на котором был мундир, и, уткнувшись лицом в разорванную грудь, завыла. Бельский вздрогнул и отвернулся, чужое горе резануло его по сердцу, словно собственное.

– Твою мать, – выругался Георгий. – Пойдёмте, ваше сиятельство, от неё подальше, иначе сейчас тоже завоем. – Он ухватил боярина за руку и оттащил шагов на десять, и Михаила тут же отпустило, от горя не осталось и следа.

– Что это было? – обернувшись и глянув на воющую аборигенку, поинтересовался он у дьяка.

– Это плач, – пояснил дьяк. – Местная особенность. Ей обладает каждая женщина. Когда она теряет любимого, то транслирует своё горе на всех окружающих. Считается, что если она лишилась своего счастья, значит, и остальные не должны радоваться, и разделить с ней горе. С одной стороны – это правильно, с другой… Ну, вы сами ощутили её отчаяние.

– Да уж, неприятное ощущение, – согласился Михаил. – И долго это действует?

– К счастью, нет, – обрадовал его дьяк. – Пару минут, не больше. А если успеть выйти за пределы действия дара, как мы с вами, то отпускает. Но вот, если не успел, сейчас бы мы ревели в два ручья, вон, как тот солдатик.

Бельский посмотрел на то, куда указывает Георгий Лексанлдрович, и обнаружил паренька лет двадцати с самострелом в руках, тот стоял в трёх шагах от женщины и ревел в голос.

– Салага, только прибыл, видимо, – усмехнулся дьяк. – Остальные опытные, выскочили из-под плача. Ваше сиятельство, вы там спрашивали, часто ли такое?

Михаил кивнул.

– Чтобы вот так, нагло попытаться уничтожить портал, впервые, – немного подумав, ответил дьяк. Если бы не вы, всё бы могло кончиться плохо. Стычки случаются, набеги, но вот чтобы так, в центре второго по величине града… Нам предстоит много работы, это я про тайную канцелярию. Выяснить, откуда пришли, из каких родов, кто за ними стоит. Если только это действительно не изгои.

– А я ведь видел сегодня их главаря, они ели в трактире, что вы посоветовали. И произошло что-то странное. По бледной коже я понял, что они местные, и стал за ними наблюдать. Привлёк внимание главаря, того, с гривой. Он подошёл, нагло потребовал представиться, я поднялся и, глядя в глаза, произнёс, что я боярин Бельский. Он как-то странно протянул слово «благородный» и, молча развернувшись, ушёл, не назвавшись. Я так и не понял, что он этим сказать хотел.

– Подраться он хотел, – улыбнулся Нифонтов, – нет тут никакой загадки. Увидел, что чужак смотрит, пусть даже старается сделать это незаметно, и решил проучить, чтобы нос свой любопытный в их дела не совал. Но когда вы назвались, ваше сиятельство, отступил, знают, кто такие «благородные» империи, и что дело может кончиться дуэлью. Не нужна ему была дуэль накануне дела. Что-нибудь ещё запомнили?

– Ничего особенного, – пожал плечами боярин. – Кроме того, что у него волосы были распущены, а у его спутников забраны в косы с какими-то бусинами.

– Ну, тут всё понятно, он из вождей, только вожди-мужчины имеют право носить распущенные волосы. А коротко они не стригутся, волосы выше лопаток считаются позором. Женщин это, естественно, не касается. Больше ничего? Знаки на руках не запомнили? А то огонь всё уничтожил.

– Сожалею, далеко было.

– Ну и ладно, – решил закончить расспросы Нифонтов. – Вон комендант кремля появился, пошли, представлю тебя. Он тоже боярин, очень порядочный человек, лет семь тут уже.

Комендантом оказался мужик с погонами майора на кителе, лет ему было за шестьдесят, лысая, как коленка, голова и густые усы.

– Ваше сиятельство, – обратился к нему Нифонтов, – разрешите представить, боярин Бельский Михаил Иванович, сыграл решающую роль в спасении рунного круга и вашего гарнизона.

Комендант обернулся, смерил тайника хмурым взглядом, потом посмотрел на гостя.

– Боярин Заславский Александр Тихонович. Я видел вас в бою. Спасибо, ваш удар в тыл решил исход баталии. А ваше имя мне знакомо, не далее, как накануне вечером его слышал от боярыни Завидовой. Знаю, как вы тут оказались. Хорошее вы дело сделали, заколов младшего Долгорукова. – Но, заметив, как поморщился Михаил, тут же закрыл тему. – Ну, да ладно, не о том разговор. Куда направляетесь? Что у вас за интерес в Духовом мире?

– Служба – мой интерес, – улыбнулся Михаил. – Направлен в расположение первого экспедиционного. Срок службы – пятнадцать лет.

– Надеюсь, вас не в солдаты… – он смутился и замолчал.

– Нет, погон лейтенанта меня никто не лишал, – улыбнулся Бельский. – Как ворота города откроются, отправлюсь в полк.

– Позвольте мне, в виде благодарности, прислать вам коляску и сопровождающего. Она будет ждать вас у крыльца гостиного двора в десять утра. Так же я отправлю с вами конверт полковнику Горецкому. Князь должен знать о том, что тут произошло.

– Не стоит беспокоиться, – попытался отказаться Михаил.

– Это мне ничего не будет стоить, – заверил его боярин Заславский. Так что, в десять утра коляска и сопровождающий будет вас ждать.

– Благодарю, от всего сердца, – пожав мягкую ладонь боярина, поблагодарил Бельский. – Не буду отвлекать, дел у вас много.

– Да уж, дел и вправду много, – согласился с ним Александр Тихонович, после чего посмотрел на молчаливого дьяка. – И у тайной канцелярии их прибавится. Как так вышло, Георгий Лександрович, что башибузуки хозяйничают в Создале, как у себя дома, а вы ни сном, ни духом.

Нифонтов скривился, вопрос неприятным, и ответить на него ему было нечего.

– Ну, да с вами, старший дьяк, мы чуть позже поговорим. – После чего комендант повернулся к Михаилу. – Забыл сказать, всё оружие и то, что в карманах и на поясах убитых вами врагов, принадлежит вам. Право трофея. У нас тут с торговлей артефактами и духовым железом гораздо проще. В любой лавке можно сбыть. Конечно, не так прибыльно, как в метрополии, но всё равно в накладе не останетесь. Туда, за портал, духово железо идёт только с имперскими караванами, остальное – контрабанда, за которую можно на кол попасть. За счёт этого империя держит цены. А здесь, пожалуйста, покупайте и продавайте, сколько угодно. Так что, если вам, ваше сиятельство, столько не надо, на улице Торговой есть парочка лавок, они в девять открываются, там вы сможете сбыть все излишки.

– Благодарствую, – улыбнулся Михаил. Мысль о пополнении кошелька его грела, уж больно тот быстро худел. – Моих четверо – двое у ворот, и вон те.

– Не претендую, – заверил его боярин, – мои люди их не тронут. Собирайте всё, что считаете нужным, вы заслужили. А теперь, мне и в правду пора, дела, большая часть гарнизона тут лежит. Ещё раненые. – Он вздохнул и пошёл в сторону лейтенанта, который уже давно ожидал, когда командование закончит разговор.

Михаил кивнул Нифонтову и пошёл собирать трофеи. Тела убитых им «инженеров» раскидало по площади. Поломало, конечно, слегка пожгло, но они были относительно целыми. Так что, два топорика с изрядной долей духова железа, добавленного в сталь, точно такие же, какими размахивали аборигены в воротах, ему достались. Ещё он поимел три золотых монеты и пару серебряных, это были уже местные деньги, не имперские. С трупов у ворот он поднял топоры и пяток золотых монет, а ещё один контейнер – артефакт с духом внутри. Вот что с ним делать, он совершенно не представлял, Нифонтов остался в кремле по своим делам. И тут Михаил увидел второго дьяка, с которым он зверодуха-медведя валил.

– Прошу прощения, – направился он к стоящему в воротах тайнику, – нас не представили. Боярин Бельский, Михаил Иванович.

– Младший дьяк тайной канцелярии Нифонтов Павел Лександрович, младший брат. Ну, вы поняли.

– Рад знакомству, – сунув топоры подмышку, поджал Михаил руку дьяка. – Просветите насчет одного вопроса – что с этим сделать можно? – он продемонстрировал цилиндр с духом.

– Ох, и дремучий вы в наших делах человек, боярин, – прокомментировал его вопрос Нифонтов-младший. – Ну, да ничего, скоро освоитесь. Дайте-ка взглянуть?

Михаил вытащил из-за пояса штанов цилиндр и протянул дьяку. Тот пробежался пальцем по рунам, выбитым на артефакте. Те зажглись и спроецировали изображение птицы.

– Сокол. Ну, это я его так зову, у местных иначе – разведчик, глаза хозяина. С пикирования может клювом голову пробить. Не самый сильный зверодух, первая ступень, пойман недавно, – начал рассказывать Павел. – В общем, есть люди из империи, которые могут ими управлять. Но опять же, только благородные. Так что, вы к обучителю в полку обратитесь, может, есть у вас талант, вам лишние глаза и ударная сила на службе не помешают. Вы уж с одним-то духом должны справиться.

– Благодарю за помощь, Павел Лександрович, а теперь пойду. – Михаил бросил взгляд на часы, те показывали половину седьмого. – Собираться мне скоро, в полк надо ехать.

Именно в этот момент над градом показалось чёрное солнце Духова мира. Бельский замер, завороженный этим зрелищем. Огромный, правда, не совсем чёрный (как он себе представлял) шар медленно поднимался над Создалем. Да, это было не привычное Бельскому солнце, чернота занимала примерно процентов семьдесят центра, она была обрамлена золотой короной, которая давала достаточно света. Стало гораздо лучше и теплее, и сумерки почти исчезли.

– Красиво, правда? – поинтересовался младший Нифонтов. – Я когда в первый раз увидел, стоял, как дурак, с открытым ртом. Ладно, Михаил Иванович, пора мне, вон брат кличет. Чувствую, работы у нас прибавится. Расслабились мы, проворонили. Если бы не вы, могли портал потерять. – И, пожав на прощание боярину руку, убежал в кремль.

Бельский же отправился к гостинице. Да уж, видок у него был тот ещё – штаны, обтягивающие, на голове тело, поскольку спал он исключительно голышом, сапоги и всё, кончилась одежда, даже рубаху не надел.

Распахнув дверь, Михаил ввалился внутрь гостевого двора, и тут же наткнулся на мальчишку, который целился в него из самострела.

– Спокойно, парень, свои, – заверил он пацана, не делая лишних движений. – Живу я тут.

– А, это вы, – облегченно выдохнул мальчишка, опуская самострел. – А как вы на улице оказались-то?

– Увидел потасовку, дай, думаю, пойду, тоже подерусь, – подмигнул Михаил. – Оделся быстро и… Как выпрыгну из окна. Самострел свой можешь разряжать, всё уже кончилось. Наши победили, Создаль спасен. Ты лучше достань запасной ключ, а то мой в номере заперт.

Мальчишка кивнул и снял болт с канавки, разрядил своё оружие, после чего вытащил дубликат ключа из конторки и направился наверх.

В девять утра Михаил вышел с гостиного двора в чистой блузе и камзоле, в начищенных сапогах, неся подмышкой увязанные бечёвкой топорики тех, кому не свезло. Город бурлил, все обсуждали ночное происшествие. Народ был мрачным и задумчивым. Оно и понятно, раньше град никогда не атаковали, а тут такое. Вот и не знали люди, чего думать.

Стража, поднятая по тревоге и не успевшая к месту событий, теперь изображала рвение и рьяно патрулировала город. Пока Бельский дошёл до оружейной лавки, он видел три таких патруля. Один даже проверил у него документы, но увидев фамилию и титул, козырнули и отвалили в сторону. Имперскую знать тут уважали.

Купив по дороге несколько пирожков и умяв их на ходу, в четверть десятого Михаил толкнул дверь лавки, но та не открылась. Озадаченный он вытащил карманные часы и еще раз проверил время, нет все верно, должны уже были открыться. Подумав, он пару раз саданул сапогом в дверь.

– Кому в такую рань неймётся? – раздался из лавки сердитый женский голос, после чего открылось смотровое окошко. – Чего надо? – довольно грубо поинтересовалась женщина.

– Желаю трофеи сбыть с ночного дела.

Взгляд карих глаз потеплел, потом лязгнул замок, и дверь приоткрылась. На пороге стояла миловидная женщина лет сорока с бледной кожей, явно из местных, но, похоже, с немалой частью имперской крови.

– Прошу вас, господин, – отступая в сторону, уже вежливо произнесла она. – Я Терена.

– Боярин Бельский, – представился Михаил, входя в лавку. – Посмотрите товар?

– Конечно, ваше сиятельство, – слегка поклонилась аборигенка. – Выкладывайте на стойку.

Дверь за посетителем она всё же заперла. Быстро осмотрев топорики, хозяйка вернула их на прилавок.

– Тут духово железо прилично разбавленное сталью, – наконец, произнесла она. – Если бы они были чистыми, дала бы по триста за каждый. А так, по семьдесят штука.

М-да, так его ещё не грабили. В империи за такое количество духова железа дали бы полноценную тысячу империков, здесь предложили три сотни.

– Пять, – назвал свою цену Бельский. – В империи это стоит тысячу.

– Триста пятьдесят, – назвала свои цену Терена.

– Четыреста пятьдесят, – ответил Михаил, прекрасно понимая, что сойдутся на четырёх сотнях.

– Триста восемьдесят. Мне их ещё чистить, топорики вольных кланов тут никому не нужны, только в переплавку, чтобы духово железо изъять.

– Четыреста, и порукам, – надавил боярин.

Женщина немного подумала и кивнула.

– Договорились, ваше сиятельство. – Она выложила на стол восемь ассигнации по полтиннику. – Значит, четверых вы свалили, отличное начало дня. Но вольные зарвались – атаковать кремль Создаля.

– Ну, расчёт был идеальным, они хотели уничтожить портал, и это им почти удалось. Если бы не несколько нелепых случайностей, одна из которых я, всё бы у них вышло.

Женщина кивнула.

– Вышло бы, ненадолго. Отрезали бы регион от империи, вот только зачем?

И тут Михаил понял, что совершенно не представляет ответа на этот вопрос. Он тут ещё суток не пробыл, и просто не представляет раскладов.

– А портал этот единственный?

– Нет, ваше сиятельство, есть ещё один в столице племенного союза Столенграде. Далеко он отсюда, почти шесть сотен километров. Вы новичок в Духовом мире?

– Да уж, новее не бывает, прибыл со вчерашним караваном. И скоро отбываю в полк. В десять часов меня будет ждать коляска. Так что, спасибо за разговор, а мне пора. Только один вопрос, сколько может стоить артефактная ловушка с соколом? Правда, свежим, первого ранга.

– Не меньше шестьсот импереков, – выпалила Терена. – Но, думаю, на пару сотен дороже, разведчики всегда в цене. А вас есть? Заберу за семь сотен, редкий товар.

– Есть, но оставлю себе. Мне сказали, что некоторые имперцы-аристократы могут управлять не только своим духом, который в нас с рождения, но и внешним. Так что, пока подожду продавать.

– Жаль. Хорошей дороги вам.

Михаил кивнул и покинул лавку.

Когда он спустился с вещами, коляска от коменданта была уже у крыльца. На козлах сидел мужик лет сорока в темно-синем кителе комендантской роты и серебристым погоном прапорщика, низший офицерский чин в имперской армии.

– Ваше сиятельство, – соскакивая и забирая у Михаила баулы, выкликнул порученец коменданта, – зачем самому-то утруждаться? Сказали бы, я бы сбегал и всё принёс. – Он быстро закинул их в багажный сундук на задке коляски.

– А зачем мне нянька, чтобы две сумки донести? – удивился Бельский. – Я хоть и боярин, но шнурки себе сам завязываю.

– Положено так, – буркнул прапорщик. – Разрешите представиться, – он щёлкнул каблуками, – Иван Деров, прапорщик охранной роты, порученец его сиятельства, боярина Заславского.

– Боярин Михаил Иванович Бельский, – представился бывший гвардеец в ответ. – А теперь, прапорщик, поехали. Надеюсь, последняя часть пути пройдёт без приключений.

– Дорога безопасная, кроме того патрулируется первым полком.

– Ну и хорошо, – согласился Бельский, забираясь в коляску.

Прапорщик слегка стегнул пару лошадей вожжами и неспешно тронулся к воротам Создаля.

Через двадцать минут они покинули град. Потянулись засеянные поля, было много зелени, только не яркой, привычной Михаилу, а какой-то бледной, даже слегка синеватой, словно листья ивы.

Затем пошли небольшие фермы, пасущиеся стада каких-то рогатых существ, напоминавших тощих коров, на горизонте слева и справа виднелись довольно крупные леса. Пару раз им встретились конные разъезды первого экспедиционного. Они равнодушно скользили по коляске взглядом, ни разу не остановив и не проверив документы.

– А вот и расположение первого полка, – указывая вперёд, сообщил пассажиру прапорщик.

Михаил привстал, чтобы было лучше рассмотреть его новый дом. Он ожидал увидеть лагерь в степи, а оказалось, что перед ним крохотный городок, окружавший мощную крепость. Почему его поставили именно тут, тоже было понятно. На горизонте поднимался горный хребет, прямо за городком протекала широкая река с отвесными берегами, через неё вёл крепкий каменный мост, проложенный в единственном удобном месте. Первый пехотный полк перекрывал именно его. За рекой степь, которая до гор тянется. В горах шахты, где добывается много всего полезного, там располагается второй пехотный.

За горным хребтом, – видя куда смотрит боярин произнес прапорщик, – уже территория вольных кланов, союз Себерна, по-нашему, по-имперски, крушила. Так местные зовут зверя, да вы видели, такой здоровый зверодух, на медведя похож, только крупнее. Хотя, чего я вам рассказываю, вы ж с дьяком его и убили.

– Ты мне, прапорщик, вот что скажи, мне это зверьё, что против нас ночью использовали, не показалось серьёзным, только этот себерн не сразу подох.

– Правильно вы говорите, ваше сиятельство, – степенно отозвался Иван. – Сами по себе зверодухи не слишком опасны, особенно для вас, аристократов, обладающих силой. Да и для артефактного оружия они уязвимы, как холодного, так и для болтов из самострелов. Но эти духи, что вы видели, были слабыми, начальными, только крушила был второго ранга, улучшенный сущностями, а вот если третий, то ему болт, заряженный, как укус комара, с десяток понадобилось бы. А так они очень быстрые и их много.

– Тогда почему вольные, что вчера напали на кремль, использовали таких слабых духов? – задал резонный вопрос Михаил. – Ведь я так понимаю, они связывали с этой операцией определённые надежды.

– Ну, мне откуда знать, ваше сиятельство? – озадачился Иван. – Это дело тайной канцелярии, искать причины – почему, да как. Теперь наш гарнизон наверняка усилят, может, даже пришлют кого из аристократов, чтобы с духом. Значит, вы ночью наглядно продемонстрировали преимущество перед обычным солдатом, пусть даже вооружённого артефактным оружием.

– Ты, милейший, не забывай, я не просто аристократ, у которого дух есть и который им пользовался два раза в жизни. Я лейтенант гвардии, я дворец императора охранял, и государыню от смерти спас.

– То-то мне ваша фамилия знакома, – хлопнул себя по лицу ладонью прапорщик. – Два года назад о вас тут все гудели. Вы ведь орден Анны третьей степени получили из рук самодержца?

– Верно, Иван, получил, – подтвердил Михаил.

Именно в этот момент коляска въехала в городок.

– У него хоть название есть? – поинтересовался Михаил.

– А как же? Заставный.

– Простенько, – усмехнулся Бельский, похоже, придумыванием названия не сильно себя утруждали.

– Верно, ваше сиятельство, – хохотнул прапорщик. – Да и не придумывали, просто как-то само так получилось. Раньше на картах была просто первая северная застава, а потом стал Заставный.

Просёлочная дорога сменилась брусчаткой, и тонкие резиновые шины зашуршали по вполне приличной мостовой.

Ну, что сказать? Длинные двухэтажные каменные дома с несколькими подъездами, люди одеты куда как проще, чем в Создале. Бледнокожих местных тут тоже куда как больше. Они смотрели вполне доброжелательно или равнодушно, и только один зло зыркнул исподлобья, и то только потому, что чуть не попал под лошадь, решив перебежать улицу прямо перед коляской.

Видимо, коляску, предоставленную боярином Заславским, в расположении первого полка прекрасно знали, и шлагбаум перед воротами крепости начал подниматься раньше, чем они подъехали.

– Кого привез, Иван? – лениво подходя к прапорщику, поинтересовался лейтенант. – Причём, судя по бледной коже и нескольким хорошо знакомым артефактным цилиндрам на поясе, был он из местных.

– Здравствуй, Гиртар, – поднял левую руку в приветствии порученец коменданта кремля, но ответить не успел.

Михаил выпрыгнул из коляски и протянул пакет с документами.

– Боярин Бельский, прибыл для прохождения службы в первом полку императорского экспедиционного корпуса.

Лейтенант изучил предписание, в остальной пакет не полез, не его ума дела.

– Здравия желаю, ваше сиятельство, – вытянулся он по струнке. – Можете ехать дальше, Иван знает, где штаб, он же к полковнику проведет.

Михаил кивнул, забрал пакет и запрыгнул в коляску. Да, они равны в званиях с этим Гиртаром, но по положению он всегда будет выше. Хотя Бельский никогда особо не козырял этим, род захирел, он последний из живущих, если погибнет, всё достанется дальней родне. Земли приносят примерно тысячи четыре дохода в месяц, и большая часть из них уходит на поддержание усадьбы в приличном состоянии, так что, гордиться нечем. Например, в роду Долгоруковых помимо старшего рода есть три младших, и народу их, наверное, человек под сорок, если не больше. И доход с их предприятий и земель исчисляется десятками тысяч. Он так задумался на тему, а что кроме древней фамилии у него осталось, и не заметил, как коляска остановилась у довольно приличного двухэтажного особняка, который, видимо, и был штабом.

– К кому? – сбежав по ступеням, спросил офицер с лейтенантскими погонами.

Как и предыдущий, был он из местных. Причём то, что он знает Ивана, лейтенант проигнорировал.

Михаил выскочил из коляски и поднёс правую руку к виску.

– Боярин Бельский, к князю, полковнику Горецкому Леониду Павловичу. Прибыл для прохождения службы в первом полку императорского экспедиционного корпуса.

– Младший лейтенант Аркадэр, – представился офицер. – Полковник ожидает вас. Я провожу.

– У меня послание для полковника от боярина Заславского, – встрял без всякого чинопочитания в разговор прапорщик.

– Следуйте за мной, – приказал офицер. Он посмотрел на боярина, – вещи свои пока в коляске оставьте.

Михаил кивнул и пошёл следом за младшим лейтенантом. Вот и закончились вольные дни, начиналась служба.

Глава 7

Полковник в кабинете задумчиво склонился над картой. Это был высокий мускулистый человек лет сорока пяти. Окинув взглядом вошедших, он решил первым делом разобраться с Иваном.

– Прапорщик, я так понимаю, у вас письмо от его сиятельства?

– Так точно, ваше сиятельство, – вытянувшись по стойке «смирно», чётко, козырнув, гаркнул Иван.

Пройдя строевым шагом, он вытащил из-за пазухи конверт выверенным движением и передал его полковнику.

– Подожди, – приказал хозяин кабинета и вскрыл пакет, – может, ответ будет.

С минуту его взгляд скользил по строчкам сначала первого листа, потом второго. Лицо Горецкого при этом мрачнело.

– Плохо это, – произнёс он в пустоту. – Аркадэр, майора Рейна ко мне.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – и младший лейтенант выскочил за дверь кабинета.

Полковник же посмотрел на Ивана.

– Писать ответа не буду, просьбу боярина выполню. Для охраны кремля и портала к обеду в Создаль будут отправлены два взвода пехотинцев под командованием лейтенанта Костылева. Он – носитель духа, хоть и не аристократ. А теперь иди. Александру Тихоновичу привет, передай, что на днях навещу его, всё равно в Создаль нужно.

– Так точно, ваше сиятельство, передам, – пожирая полковника глазами, гаркнул прапорщик и, сделав разворот через левое плечо, чеканя шаг, вышел из кабинета.

Полковник отложил письмо коменданта кремля и посмотрел на Михаила.

– Теперь к вам, боярин, – произнёс он. – Наконец-то нам прислали кого-то стоящего. Историю я вашу знаю, и пересказывать её, нет нужды. Павел Георгиевич, ваш бывший командир, отписал мне подробное письмо ещё пять дней назад. Насчёт ваших подвигов в Создале – их подробно описал боярин Заславский. В добрый час вы явились туда. Он утверждает, что если бы не ваше вмешательство, кремль, может, и устоял бы, да только портал был бы потерян, и его восстановление заняло бы приличный срок.

Михаил, как и прапорщик, тянулся во фрунт, пожирая начальство глазами.

– Да не тянись ты, лейтенант, – усмехнулся полковник, – вижу, что умеешь. Для низших чинов – да, дело обязательное, но для старших офицеров я разрешаю определённые вольности.

В этот момент дверь в кабинет полковника распахнулась, и вбежал невысокий крепкий мужичок с погонами майора.

– Никифор Семёнович, – переключился полковник на новое действующее лицо, – два взвода пехотинцев, под командованием лейтенанта Костылева, в Создаль, во временное распоряжение коменданта кремля. Выйти они должны не позднее обеда. Всё, свободен. Хотя, постой, познакомься, боярин Бельский Михаил Иванович, лейтенант, примет на себя четвёртую роту первого батальона.

– Это капитанская должность, – резонно заметил майор.

– Верно, по заслугам, я присваиваю боярину Бельскому чин капитана прямо с настоящего момента. Кстати, представление на капитана от его бывшего командира лежит в бумагах, которые он привёз.

– Поздравляю, лейтенант, – пожимая руку, произнёс майор. – Хотя теперь вы уже капитан. Жду вас в канцелярии с пакетом документов, поставлю вас на довольствие. А сейчас мне пора откланяться, нужно отправить два взвода в Создаль. – И, кивнув полковнику, он вышел за дверь.

Читать далее

Если вам понравилась книга На краю чужого мира, расскажите о ней своим друзьям в социальных сетях: