восстановленный участок китайгородской стены

Памятник русской фортификации: Китайгородскую стену отреставрируют

На Китайгородской стене проведут реставрационные работы. Соответствующий проект уже согласовало Мосгорнаследие. Специалистам предстоит привести в порядок кирпичную кладку и устранить все дефекты и повреждения. Участок Китайгородской стены от Птичьей башни на углу гостиницы «Метрополь» до станции метро «Площадь Революции» является объектом культурного наследия федерального значения. Он имеет длину около 250 метров и высоту шесть метров.

«Реставрация такого знакового объекта, как Китайгородская стена, — это огромная ответственность. Перед разработкой проекта работ по сохранению памятника реставраторы провели комплексные научные исследования его состояния, в том числе зафиксировали масштаб биоповреждений и описали разрушения и дефекты. На основании этого был разработан комплекс мер по возвращению стене исторического облика. Все этапы реставрации пройдут под контролем нашего ведомства», — рассказал руководитель Департамента культурного наследия города Москвы Алексей Емельянов.

Сейчас зафиксировано частичное разрушение отмостки стены, поздней облицовки ее цокольной части, кирпичной кладки и опорных участков арок. Кроме того, на поверхности есть трещины, сколы и биоповреждения, произошло выветривание раствора швов кладки, проседание грунта.

По словам Алексея Емельянова, проектом работ предусмотрен демонтаж поздних элементов, искажающих исторический облик памятника: полов печур и дверных блоков. Далее начнут реставрацию и инъектирование фундаментов, воссоздание белокаменного цоколя и утрат декоративного пояса из тесанного кирпича, реставрацию сводов печур и белокаменной лестницы входа в печуру.

Отдельным этапом станет реставрация кирпичных стен: специалисты проведут вычинку кирпича, заделают трещины и обработают все защитными составами. Также запланировано воссоздание утраченных отливов-водометов и других деталей водоотводной системы. Фасады украсит архитектурно-художественная подсветка.

Проект реставрации обеспечивает сохранение всех признаков и особенностей объекта культурного наследия, которые утверждены в качестве предмета охраны, а также соответствует требованиям законодательства и охранного обязательства пользователя памятника архитектуры.

Китайгородская стена является памятником средневековой русской фортификации. Краснокирпичная крепостная стена на белокаменном цоколе вокруг московского Китай-города первоначально была длиной 2567 метров с 12 башнями. Ее построили в 1535–1538 годы, во времена правления Елены Глинской, под руководством итальянского инженера Петрока Малого. Стена служила обороне московского посада от набегов крымских татар. Конструкция состояла из свайных оснований и кирпичной облицовки с бутовым заполнением. Первоначально в стенах Китай-города было семь ворот. Башни имели четыре яруса боя: два с верхней площадкой, один подошвенный и один из подземных помещений.

Источник

Независимое СМИ
об архитектурном
наследии

«Не покончить ли со всей этой мукой разом, пустив пулю в лоб?»

Наши коллеги, градозащитный и краеведческий проект «Москва, которой нет» готовит к изданию чрезвычайно интересную книгу «Китайгородская стена. Реставрация перед сносом». Помимо уникальных сведений о состоянии прекрасной московской крепости XVI века, почти полностью уничтоженной в 1930-1950-е годы, из нее можно почерпнуть много полезного – для понимания и эпохи 1920-х, и судеб исторического наследия в России ХХ века, и даже его перспектив в веке XXI-м.

В книге собраны неизвестные и неопубликованные материалы из архива видного архитектора-реставратора Николая Дмитриевича Виноградова (1885-1980), руководившего реставрацией Китайгородской стены в 1920-е гг. В нее вошли статьи Виноградова 1920-х гг., уникальные дневники реставратора, материалы семейного архива. Книга иллюстрирована многочисленными авторскими и архивными фотографиями и чертежами.

Мы публикуем избранные фрагменты книги «Китайгородская стена. Реставрация перед сносом». Обратите внимание, как современно звучат аргументы защитников старины и стремившихся ее уничтожить «новаторов» и «реформаторов» городского пространства. Как будто прошедшие с тех пор 90 лет ничему нас не научили…

«Борьба московских деятелей культуры за наследие несмотря ни на что продолжалась. Во второй половине 1920‑х годов её удалось развернуть в рамках деятельности Отдела коммунального хозяйства Моссовета (МКХ), куда пригласили работать Виноградова.

«Отдел благоустройства настоящим сообщает, что им принимаются в свое ведение памятники старины: 1) Китайгородская стена, 2) Сухарева башня, 3) Красные, 4) Триумфальные ворота, 5) Александровский сад с монументами» — говорилось в письме, направленном в Наркомпрос. Это письмо подготовил лично Виноградов в 1925 году, ссылаясь на Постановление комиссии ВЦИК по концентрации музейного имущества Республики (протокол № 2, от 25.03 1925 года).

Характерно, что Виноградова пригласили как специалиста по «ремонту старинных зданий» — слово «реставрация» тогда старались не применять, так как это вызывало ассоциации с восстановлением старого политического режима.

Его крупной работой стали очистка от наслоений, исследование и реставрация многокилометровой Китайгородской стены, когда были устроены дополнительные проезды для трамваев и машин и, казалось бы, ничто не предвещало трагического финала — почти полного сноса (кроме наименее древней части).

Задачи восстановления стен и башен Китай-города понятны из статей Виноградова 1925–1926 годов, вошедших в данную книгу. Публикация в журнале «Московский краевед» представляет собой обширный исторический очерк. Вторая статья — описание многочисленных учреждений и жилых помещений, встроенных в стену, а также разрушенных частей, садов, устроенных наверху, и разных иных нарушений её исторического облика. Далее Виноградов писал о стене, пользуясь любой возможностью, например, рассказывая о трассе метро, которое строилось с 1934 года и прошло под одним из участков стены. Консультировал метростроевцев единомышленник Виноградова П.В. Сытин, заведовавший Московским коммунальным музеем; он организовал краеведческие публикации в серии «По трассе московского метро».

К слову, в том же журнале «Коммунальное хозяйство», где Виноградов публиковал в 1925 году свой исторический очерк о Китайгородской стене, была помещена статья П.В. Сытина «Надо ли охранять всё старое?» Это был ответ на выступление в печати одного из инженеров-транспортников, занимавшегося прокладкой трамвайных путей в центре Москвы, с «обвинительной речью» о вреде наследия, мешающего реконструкции города. Выражая мнение советских чиновников самого высокого ранга (статья вышла в газете «Известия ВЦИК») этот инженер, в частности, писал: «Не нужно охранять, а наоборот, нужно скорее уничтожать те исторические памятники, которые такого значения не имеют и стоят на пути развития Москвы». В качестве примера он указывал на снос в XVIII веке стен Белого города и на устройство на их месте первого кольца бульваров, Камер-Коллежского вала и т.д. Сытин подчеркивал: «Всю эту речь автор ведет для того, чтобы подготовить читателя к постановке в конце статьи вопроса о сносе стен Китай-города, сохранив часть памятников для “тех, кто стал бы оплакивать“… и “там, где они никому не мешают“».

Демонстрируя отсутствие весомых аргументов у автора, Сытин указал на его абсурдное утверждение, что со сносом стены в центре Москвы исчезнет и скопление «возмутительно грязных и жалких амбаров и халуп, частью деревянных», хотя намного проще было бы уничтожить сами халупы, а не мощнейшие крепостные сооружения. На памяти старшего поколения аналогичные доводы приводили деятели Союза архитекторов, подыгрывавшие указаниям Н.С. Хрущева построить в Кремле Дворец Съездов вместо проектировавшегося в конце 1950-х годов нового варианта Дворца Советов на Ленинских горах.

«Экономические соображения автора, — писал Сытин, — базируются на том, что из полученного от уничтожения Китайгородской стены кирпича можно будет перестроить открывшиеся позорные места». Более того, он акцентирует этот абсурдный тезис: «Автор даже настолько оптимистичен в своих экономических соображениях, что ставит вопрос — «не окажется ли снос стены Китай-города прибыльным делом». Далее Сытин приводит коронную фразу, объясняющую прагматикой желание выслужиться: «Древности хороши, в том нет спора. Но современная жизнь с её требованиями и того лучше. Зачем же допускать, чтобы старое давило рост нового?» Указывая на древность Китайгородской стены, Сытин ссылается на нижеследующую статью Виноградова: «Однако, насколько нам известно, архитекторы и художники в этом вопросе противоположного мнения. Несомненно, они докажут ценность Китайгородской стены как архитектурно-художественного памятника. Путешественники XVI–XVII веков, посетившие Москву и видевшие стены Китай-города в первоначальном виде, многие гравюры, картины и прочие изображения, хранящиеся в музеях, подтвердят их доказательства». Отмечая красоту исторических городов Европы, он справедливо говорит: «Многие американские города, построенные по скучной шахматной системе, в настоящее время прилагают невероятные усилия с целью придания красоты их внешнему виду. Многие европейские города с горечью вспоминают утраченное прошлое; Париж, например, клянет эпоху Гаусмана и Наполеона III, перестроивших в полицейских целях центральную часть города и снесших с лица земли массу красивых зданий и уголков средневекового периода».

Надо сказать, что «полицейская» логика времен барона Османа оказалась в то время близка советским правительственным чиновникам, боявшимся горожан и граждан всей страны и укрывшихся в Кремле. Как после Парижской коммуны был создан плацдарм вокруг крупных общественных зданий центра Парижа, так была снесена и застройка Москворецкой улицы (и обнажился нынешний Васильевский спуск), кварталы Охотного Ряда и выломаны самые древние и только что восстановленные во всей красе стены Китай-города.

Разумеется, Виноградову как инициатору и руководителю реставрационных работ было особенно тяжело видеть происходящее. Такие акции, объявленные советскими идеологами методом реконструкции старой Москвы, происходили в 1930‑е годы повсюду. А начались они еще в середине 1920‑х годов».

Из дневников Н.Д. Виноградова

С утра прямо проехал к работам на Ст[арой] площади, где прошелся по стене у Варварских ворот и констатировал размыв вчерашним ливнем стены у самых ворот. В момент осмотра на этом участке рабочие убирали мусор. Потом прошел по работам, где нашел скверно сложенную стену с получившейся западиной. Прошел по стене этого участка. Вчерашний ливень не прошел бесследно и здесь. Распорядился отправить рабочих заложить башню, т. е. лазейку в башне Космодамианской, где оборванцы устроили жилье. Рабочие мне рассказывали, что в момент работ там находилось 18 человек жителей, по преимуществу женщин, конечно, оставшихся очень недовольными и угрожавшими пробить стену в других местах.

24 августа 1925 года

24 февраля 1926 года

Засел в комиссии по перепланировке Москвы у Шестакова С. С. Наслушался любопытных вещей. Так, существует ряд предложений на места памятника Ленину. Снести Б[ольшой] театр и поставить памятник. Снести дома Голицына и Троекурова, и туда поставить памятник. Снести Страстной монастырь и здесь поставить памятник. Снести целый квартал на горе от Рождественки к Неглинн[ой], между Звонарским [пер.] и Трубной площадью, и другие, не менее дикие предложения.

Вообще дело перепланировки находится в весьма ненадежных руках. Кроме того, Шестаков сообщил, что в Президиуме Моссовета есть план ежегодного разрушения церквей.

3 января 1927 года

Рюмин спросил меня, знаю ли я, что Красные ворота ломаются? Получив утвердительный ответ, он спросил меня, а знаю ли я, кто этому виновник? Я думал, что метит на меня, но оказалось, он действительно указал виновника, т.е. Кнорре. Последний просил дать ему кубатуру Ворот для его дальнейших распоряжений. Причем выяснилось, что т. Лавров дал ему распоряжение сломать Ворота, не дожидаясь протестов Главнауки. Причем выразил пожелание, нельзя ли их убрать в одну ночь. Удивительно, как после этого можно провозглашать кампанию по борьбе с хулиганством…

19 января 1927 года

На заседании в разговоре сообщалось, что постановление райсовета Замоскворечья было вызвано подхалимством Совета перед т. Рыковым, как это выяснилось со слов самого т. Рыкова, сказанных поповскому начальству, которое, обеспокоенное судьбой доходной статьи — Иверской часовни, — обратилось к т. Рыкову с просьбой о её сохранении. Как говорилось, т. Рыков, успокаивая взволновавшегося архиерея, рассказал ему следующее. Он как-то ехал на заседание через Воскресенские ворота, в проеме которых у него сломался автомобиль. Исправление задержало его минут на 15, благодаря чему он на такое же время опоздал на заседание, придя на которое, он, смеясь, указал на причину его опоздания — Иверские ворота. Зам[оскворецкий] район, спеша предупредить начальство, постановил сломать ворота. Т. Рыков сказал, что сломки не будет.

31 декабря 1927 года

Получил жалованье, причем с меня вычли 7 рублей 33 копейки подоходного налога, это результат подлости строительного отдела МКХ, который в свое время сообщил неправильные суммы моего заработка. Наша финчасть, как оказывается, не связана с личной частью, а по сему с меня вытянули и за месяцы моей безработицы.

1927 год прошел в атмосфере чрезмерной эксплуатации беспартийных партийными, в том числе меня, при ничтожнейшей оплате труда. Хотя я сегодня и получил жалованье, но что буду есть завтра, не знаю, т.к. оно уже прожито в кредит. Не раз в году мой мозг сверлила мысль: «Не покончить ли со всей этой мукой разом, пустив пулю в лоб?»

Источник

Острые углы утраченного: Трудная судьба китайгородской стены

Стены и башни Китай-города, возведенные в 1530-х годах, когда-то сформировали исторический каркас центра города, а потом были уничтожены как «бесполезный архитектурный хлам» во время советского градостроительного эксперимента. Тем не менее отдельные участки оборонительного сооружения сохранились, а его влияние на устройство центральных улиц ощущается до сих пор. Уже несколько десятилетий идея воссоздания Китайгородской стены занимает воображение специалистов по архитектурному наследию, да и просто неравнодушных жителей. Но что возрождать, а главное, в каком виде? И возможно ли это в условиях современного мегаполиса? Исследователь архивов по истории Москвы Илья Франс рассказал Strelka Mag о непростой истории этого сооружения.

Мечта о стене

Фото панорамы Кремля и Китай-города со Швивой горки, конец XIX — начало XX вв.

В 1989 году, в разгар перестройки началась кампания по воссозданию памятников архитектуры, уничтоженных советской властью: первым был воссоздан Казанский собор на Красной площади, за ним Иверские ворота Китай-города, храм Христа Спасителя. «Основным мотивом было общее покаяние, признание свершившегося преступления (против культурного наследия) и попытка сколь возможно загладить его последствия», — писал координатор движения «Архнадзор» Александр Можаев. Однако довольно скоро «воссоздание памятников архитектуры» встало на поток, начало сводиться к возведению стилизованных муляжей. Понятия «реставрация», «реконструкция», «реновация», «регенерация» смешались, причём не только в головах журналистов, но иной раз самих реставраторов и строителей.

Леонид Беляев — археолог, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН: «Город очень изменился, но в нем, так сказать, негативом отразилась вся жизнь стены. Ее линия отлично чувствуется в плане всего Китай-города. Стену мы чувствуем постоянно и в расположении зданий, и в конфигурации уличной, дорожно-транспортной сети, и в отдельных реконструктивных маркерах вроде Третьяковского проезда. Но, с моей точки зрения, все попытки воссоздания Китайгородских стен и башен являются имитацией утраченного подлинника, что не очень целесообразно по многим причинам. Исторический процесс отразился на этом сооружении вполне определенным образом — и пытаться повернуть его вспять не особенно плодотворная идея».

Памятник без функции

Прямо выполняли свою оборонительную функцию стены и башни Китай-города лишь раз — в 1612 году, во время Смутного времени их штурмовало русское ополчение, выгонявшее из Москвы польский гарнизон. Последний раз стены и башни были масштабно отреставрированы после наполеоновской оккупации и пожара Москвы 1812 года. К 1917 году она сохранилась практически на всем своем протяжении, кроме Водяных ворот, снесенных еще в конце XVIII века. При этом в Зарядье — мелкооптовом и мастеровом «Заднем дворе» Китай-города — стена буквально обросла многочисленными лабазами, лавками и дешевыми доходными домами. Башни использовались как склады и подсобные помещения.

Угловая башня, Козьмодемьянские ворота и Варварская башня на фрагменте «Петрова чертежа» конца XVI в.

Угловая башня, Козьмодемьянская башня и Варварские ворота на фрагменте гравированного «Сигизмундова плана» начала XVII в.

После революции новая власть поставила своей целью создать из Москвы «образцовую пролетарскую столицу». Одним из вопросов была дальнейшая судьба стены. В 1925 году Моссовет начал ее реставрацию — были снесены обветшавшие лабазы и лавки, высажены деревья, замощен асфальтовый тротуар.

В 1933–34 годах, несмотря на многие проекты интеграции стены в обновленную транспортную инфраструктуру, Моссовет принял решение о сносе большей ее части. Уцелел лишь фрагмент стены за гостиницей «Метрополь», а также стены и башни в Зарядье, очередь которого пришла лишь через несколько лет.

Под сталинским катком

В 1940 году после череды архитектурных конкурсов Зарядье отведено для строительства 2-го Дома Совета народных комиссаров — высшего органа исполнительной власти СССР. Вся без исключения застройка района, включая Китайгородские стены и башни, подлежала сносу. Но авторы проекта 2-го Дома СНК — советские архитекторы братья Веснины (один из которых, Виктор Веснин — президент Академии архитектуры СССР) — убедили Совнарком в необходимости сохранения хотя бы некоторых особо древних и интересных сооружений.

Веснины предложили амбициозный проект «перенос отдельных памятников в Музей архитектуры в селе Коломенском», где до войны планировалось создать парк-музей архитектуры. Академия разработала план, реализация которого, произойди она сейчас, по праву могла бы стать сюжетом документального фильма какого-нибудь научно-познавательного телеканала: разбор Китайгородских стен и башен на блоки, их перевозка на баржах по Москве-реке и сборка в Коломенском «экспоната в натуре — подлинного уголка архитектуры XVI–XVII веков», в который бы вошли церковь Зачатия Анны, здание «Музея боярского быта» (Палаты бояр Романовых) — и Острый угол Китайгородской стены с круглой «Наугольной» и Космодемьянской башнями.

Летом 1941-го началась Великая Отечественная война — стройка 2-го Дома СНК в Зарядье была заморожена. Башни, стены, церкви и палаты остались на местах.

«Строительная жертва»

В январе 1947 года, к празднованию 800-летия города было издано постановление Совета Министров СССР «О строительстве в Москве многоэтажных зданий». Восьмой и одной из самых крупных «сталинских высоток» должно было стать административное здание в Зарядье по проекту Дмитрия Чечулина.

Высотное здание в Зарядье, проект, 1947 г.

Первоначальный генплан высотки предполагал сохранение Китайгородских стен с башнями. Однако в разгар строительства, 16 апреля 1951 года произошло обрушение парапетной части прясла стены по набережной. Согласно городской легенде, под обломками погибли дети. Комиссия Мосгорисполкома пришла к выводу, что «обрушение парапетной части стены протяженностью около 45 метров произошло в результате аварийного состояния».

Председатель Исполкома Моссовета 25 апреля 1951 года разрешил строителям высотки разбор стены, но Правление союза архитекторов обратилось с письмами в Совет министров и Секретариат ЦК с предложением спасти и отреставрировать памятник. Точку в споре поставил Сталин, предоставив 20 февраля 1952 года Управлению строительства Дворца Советов право разобрать стены и башни.

Благодаря энергии реставратора Петра Барановского перед разборкой с санкции главного архитектора Москвы были проведены обмеры и фотофиксация стен и башен по технологии архитектора Рувима Подольского. Не до конца был разобран лишь участок стены по Китайгородскому проезду — через пятнадцать лет, после постройки гостиницы «Россия», его отреставрируют.

Обмерные чертежи стен, Круглой угловой башни и Козьмодемьянских ворот, середина XIX в.

Обмерные чертежи верхнего яруса стены и башен Острого угла, середина XIX в.

Но в Зарядье были снесены лишь надземные части — уникальные с точки зрения инженерной мысли XVI века подземные белокаменные ярусы башен остались на своих местах, скрытые в культурном слое, исследованные в шестидесятых, во время строительства гостиницы «Россия».

Александр Можаев — реставратор, москвовед, координатор движения «Архнадзор»: «Если между воссозданием и музеефикацией ставить «или», то правильна завсегда музеефикация, так как она предполагает заботу о подлиннике, каким бы увечным он ни был. Опыт показал, что основания стен также сохраняют внутренние, интерьерные пространства — сводчатые комнаты «слухов» либо оружейных палаток. Это даёт возможность устроить здесь полноценный археологический комплекс».

Лужковская реновация Зарядья

С начала 90-х Правительство Москвы рассматривало разные проекты воссоздания стены. В 1995 в качестве пробного шага было решено восстановить фрагмент и башню на площади Революции — с 1992 года на этом месте располагались киоски, торговавшие пивом и водкой. Проект новодела был выполнен на основании чертежей Варварской башни, располагавшейся в Зарядье, — в ней поместился ресторан русской кухни. Дальше этого эксперимента воссоздание не пошло. Башню можно найти по адресу Театральная площадь, дом 5, строение 1.

В 2004 году, во время решения о сносе гостиницы «Россия» и коммерческом освоении территории Зарядья московские власти вновь вспомнили о Китайгородской стене.

План производства охранных археологических работ, 2004 г.

По распоряжению правительства Москвы институт «Спецпроектреставрация» еще с 2001 года начал подготовку проекта воссоздания фрагмента стены с Наугольной и Козьмодемьянской башнями.

На схеме 2004 года «объектов Китай-города, проектируемых мастерской №7 ГУП „Моспроект-2“» воссозданные Козьмодемьянские ворота, Наугольная башня интегрированы в предпроект «Культурно-делового и торгового центра „Славянская слобода“». Очевидно, как и на Театральной площади, дом 1 планировалось коммерческое использование полученных площадей.

Но проект предлагал воссоздание круглой Наугольной башни не на ее историческом месте, занятом сейчас проезжей частью набережной, а со смещением к северу — в границы существующего тротуара. По мнению экспертов, это решение противоречило духу научной реставрации.

Схема объектов Китай-города, проектируемых мастерской «Моспроекта-2»

К концу 2007 года был завершен демонтаж гостиницы и, наконец, утвержден финальный проект «многофункционального комплекса» — плод совместной работы знаменитого британского архитектора Нормана Фостера и мастерской «Моспроекта-2». В рамках проектирования комплекса группа реставраторов мастерской №13 «Моспроекта-2» предложила воссоздание на сохранившемся под землей фундаменте Космодамианских ворот, примыкающих к стене по Китайгородскому проезду. Воссоздание объема круглой Наугольной башни реставраторы считали возможным только на ее историческом месте.

Стена — Китайгородский проезд. Рисунок Космодемьянской и Наугольной башен в Китайгородском проезде, 20-е годы XX века, реконструкция Д.П.Сухова

Фантомные боли старой Москвы

В апреле 2008-го 9-й арбитражный апелляционный суд вынес решение о недействительности контрактов на строительство в Зарядье многофункционального комплекса — грандиозному проекту Юрия Лужкова было не суждено сбыться. После трехлетних обсуждений и споров, в 2012 году, было принято решение о возвращении территории в городскую ткань в роли общественного пространства — будущего парка «Зарядье».

В 2013 году прошел открытый международный конкурс на создание парка. По воспоминаниям Александра Можаева, «лишь в одном из проектов присутствовала игра в наложение контуров исторических планировок, лишь один проект предполагал воссоздание крепостной стены».

В 2014 году российский юрист и инвестор Дмитрий Шумков реанимировал замысел. В рамках строительства парка принадлежащий Шумкову МФК «Зарядье» планировал возвести вдоль Китайгородского проезда «культурно-выставочный кластер», интегрирующий в себя сохранившуюся часть Китайгородской стены. Снова возник вопрос — что делать с подземными остатками стен и башен? Как рассказывает руководитель одной проектной мастерской, московские архитектурные власти и Департамент культурного наследия тогда предложили новый замысел Мастерской №13 «Моспроекта-2» по музеефикации «Острого угла» в Зарядье — открыть для публики фундаменты подземные ярусы Космодамианской башни и когда-то существовавших тут упраздненных церквей.

Но в конце 2015 года миллиардер Шумков был найден покончившим с собой. При проектировании и строительстве парка проект музеефикации «Острого угла» так и не был реализован. В сегодняшнем парке «Зарядье» «огрызок» Китайгородской стены покрыт кровлей и превращен в ведущий из ниоткуда в никуда променад для гуляющих и туристов, в земле под газоном и плиткой спят белокаменные подвалы и фундаменты когда-то снесенных стен и башен — живая «московская античность».

Время для стены

Павел Гнилорыбов, историк-москвовед: «Что лучше — восстанавливать руины или помещать их в «сентиментальный» контекст, ученые спорят уже два века. Китайгородскую стену безумно жаль, однако полностью восстанавливать её довольно опасно — Москва и так полна сомнительных новоделов. Руины можно при желании дополнить легкими металлическими арками, которые бы давали представление о пространстве и объеме стен. Развитие средств виртуальной реальности тоже, собственно, снимает этот вопрос».

Администрация Юрия Лужкова смотрела на сентиментальную мечту москвоведов и реставраторов о воссоздании Китайгородской стены как на повод для новых коммерческих площадей в историческом центре. Команда Сергея Собянина, увлекшись благоустройством и реставрацией сохранившегося на поверхности, прагматично забыла об этой мечте.

Действительно, если по чертежам воссоздать ворота — что должно расположиться под их сводами, очередной музей или бар? А если не строить новодел, имеет ли смысл выставлять наружу подземные остатки того, что когда-то было разрушено? Непременно ли нужно оголить ренессансное подземелье времен Великой Московии, которое можно будет потрогать руками, как древнеримские амфитеатры или мосты? И как точно должно быть устроено это пространство?

Леонид Беляев: «Cубструкции стен и башен, возведенных итальянским архитектором, сами по себе являются роскошным, подлинным образцом инновационной европейской инженерной мысли, сохранившимся в центре Москвы. Поэтому, я считаю, фундаменты стен и башен стоило бы открыть для обозрения публики — вот тут возможно и оправдано креативное воссоздание, какие-то реконструктивные части, попытки показать сложные устройства субструкций и нижних частей стен, объяснить их своеобразие и функции».

А может быть, парк самодостаточен и без этих руин — ценность каждого квадратного метра газона вокруг храма Зачатия Анны в тени возрастных деревьев, оставшихся от сквера гостиницы «Россия», превышает возможные преимущества всех вариантов музеефикации? Поживем — увидим. Моды на разные способы обращения с наследием приходят и проходят. Как говорил Корней Иванович Чуковский, «В России надо жить долго».

Источник