Грядет час в онь же что это значит
Толкования Священного Писания
Содержание
Толкования на Пс. 117:24
Свт. Афанасий Великий
Сей день, егоже сотвори Господь. Какой же это день, кроме воскресного дня Господня? Какой это день, кроме дня, спасительного для всех народов, в который отверженный камень бысть во главу угла? Сей-то день воскресения Спасителя нашего, получивший себе от Него заимствованное наименование и называемый днем Господним, разумеет здесь слово.
Толкование на Псалмы.
Свт. Иоанн Златоуст
Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь
Под «днем» он разумеет здесь не течение солнца, но важные дела, совершившиеся в продолжение его. Как, называя день худым, разумеют не течение солнца, а случившиеся в продолжение его бедствия, так и под днем хорошим разумеют совершившиеся в продолжение его хорошие дела. Смысл слов его следующий: дивные дела, совершившиеся в этот день, совершил сам Бог, потому что совершать подобные дела свойственно только Его единой деснице.
Так, что может сравниться с тем днем, в который совершилось примирение Бога с людьми, прекращена долговременная борьба, земля сделалась небом, люди, недостойные земли, явились достойными царства (небесного), начаток нашего естества вознесен превыше небес, отверст рай, возвращено нам древнее отечество, уничтожено проклятие, изглажден грех, осужденные законом получили спасение без закона, вся земля и море познали своего Господа, совершилось множество и других дел, которых теперь исчислить невозможно? Представляя все это, пророк приписывает все Богу и внушает, что эти события суть дела Божии.
«Возрадуемся и возвеселимся в оный». Говорит здесь о радости духовной, разумной, сердечной. «Возрадуемся и возвеселимся в оный», потому что мы сподобились столь великих благ. И это немалая добродетель – радоваться о благах, ликовать, веселиться, с удовольствием принимать благодеяния Божии.
Беседы на псалмы. На псалом 117.
Блж. Феодорит Кирский
«Исповемся Тебе, яко услышал мя еси, и был еси мне во спасение». Посему воспеваю Тебя, приявшаго прошение мое и даровавшаго спасение.
Евфимий Зигабен
Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь.
Днем называет здесь благоденствие и благоуспешность. Ибо, как, по словам Оригена и Златоуста, злым днем называет не течение солнца, но те несчастия; которые приключились в оный, так называя день добрым, мы сим указываем на счастливые в продолжении его события. Посему и Давид пророчествует теперь о славных делах, благах и победах, произведенных Господом нашим Иисусом Христом в день воскресения. Поскольку в сей день Христос примирил Бога с людьми, прекратил свирепство диавола, упразднил силу смерти; недостойных и земли удостоил неба, рассеял тьму заблуждения, прогнал грех, насадил добродетель и другими бесчисленными духовными благами исполнил вселенную; почему Давид и побуждает всех верующих во Христа к радости и веселию в сей день воскресения, как удостоившихся в оный таковых духовных благ.
Слова Афанасия: Какой это (день), как не спасительный для всех народов, в который отвергнутый камень сделался главою угла? т. е. день воскресения Спасителя, названный так от имени Его: χυριαχή (Господним, воскресным). Феодорита: Именует днем, сотворенным от Бога, тот, в который Камень сей восстал, по страдании своем. Ибо вдруг по воскресении повелел апостолам научить все народы. Ибо прочие дни освещаются солнцем, и происходящей из него свет оно (солнце) сообщает телам, а не душам; но сияние спасительного Слова озаряет словесные души; оно-то составило и новый день—день света и благочестия для всего мира. Итак, хотя и всякий день есть Господень, но он говорит, что сей день преимущественно сотворен благим Богом; так как в сей день и в начале Бог сотворил свет и он же, будучи почтен воскресением нашего Спасителя, озарился лучами солнца правды. Притом и Создатель света назвал его днем, не сотворив ничего другого в этот день. Итак, сей один день принял создание света, и название оного днем. Посему прилично сказал: сей день, который сотворил Господь. Это написано у Никиты. А другие сказывают более любопытные, что второй (понедельник) и третий (вторник) седмичный день составлял первозданный свет, который создан в первый день (воскресение), а четвертый (среда), пятый (четверг), шестой (пятницу) и седьмой (субботу) производило солнце, созданное в среду, в четвертый день. И первый день, т. е. воскресный, (χυριαχή) создал непосредственно сам Господь из ничего. Ибо этот день был началом того года, в который создал небо и землю, как написано: в начале сотворил Бог небо и землю. Свет, который был в первый день, не вдруг создан в самом начале оного (дня), т. е. утром, но, по мнению богословов, по прошествии нескольких часов. Ибо, кажется, прошло несколько времени между произведением в начале воскресного (Господского) дня творения неба и земли и всего содержащегося среди их и созданием в оный (день) света, как это дает разуметь Писание сими словами: «в начале сотворил Бог небо и землю. И земля сия была невидима и неустроена. И тьма была над бездною. И дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет». Ибо выражение: носился, означает продолжение времени, Феодорита: Ты поймешь, что сказано в словах: сей день, в который сотворил Господь, если вникнешь в то, что касательно мирoздания в первый день не сказано, что Бог сотворил и другое что либо, кроме самого дня сего: ибо Бог сказал: да будет свет, и был свет. И назвал Бог свет сей днем (в изд. св.) А веселием называет здесь, по Златоусту, духовное, мысленное, разумное. Итак, возрадуемся и возвеселимся в оный о том, что мы получили столько благ. Ибо и это немалое совершенство—радоваться о благах, играть, веселиться, с удовольствием принимать благодеяния Божии.
Еп. Ириней (Орда)
Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь
Такое столь чудное дело Бог сделал нам; будем радоваться в этот дарованный нам Господом день и молиться о милости дня будущего.
Руководственное пособие к пониманию Псалтири.
Лопухин А.П.
Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь
Толкования Священного Писания
Содержание
Толкования на Ин. 5:28
Свт. Иоанн Златоуст
Не дивитеся сему: яко грядет час, в оньже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия
Свт. Кирилл Александрийский
Благополезно присоединяет и то, что «изыдут» из гробов – запятнавшие себя постыдными делами и проводившие дурную жизнь имея подвергнуться нескончаемому наказанию, а отличавшиеся доблестями благоповедения долженствуя в награду получить вечную жизнь. При этом, как мы сказали уже, Он и здесь представляет Себя раздаятелем подобающего каждому возмездия, а вместе с тем и убеждает – одних, из страха потерпеть ужасные наказания, отрекаться от зла и устремляться к желанию более благоразумной жизни, а других, как бы пронзаемых влечением к вечной жизни, – сильнее напрягать свое старание о благах.
Толкование на Евангелие от Иоанна. Книга II.
Блж. Феофилакт Болгарский
Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия
Евфимий Зигабен
яко Сын Человечь есть. Не дивитеся сему
Ст. 27-28: Хотя человек есть Тот, Кто принял суд над людьми и преподал о Себе вышеизложенное великое учение, которое выше не только человека, но и Ангела и прилично одному только Богу, но вы не удивляйтесь этому. Выше было сказано, что Он есть также Сын Божий, посему не должно этим соблазняться. Что нелегко принимается вследствие уничижения человеческой природы, то не должно представляться затруднительным для понимания вследствие высоты природы Божественной. Далее говорит о другой Своей страшной и неизреченной силе.
Лопухин А.П.
Ст. 28-29 Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения
«Не дивитесь сему», т. е. тому, что сказано выше (стихи 19–27). Очевидно, что слушатели Христа не доверяли Его словам о Его Мессианском достоинстве.
«Все, находящиеся в гробах…» По сравнению с тем, что выше сказано о власти, которую Христос имеет над умершими, здесь есть нечто новое. Именно, Христос говорит, что по Его зову или велению воскреснут все мертвые, в том числе и те иудеи, которые теперь слушают речь Христа и со временем умрут. Затем Христос указывает на то, что участь воскресших будет не одинакова: только те, которые при жизни делали добро, получат по воскресении действительную, вечную жизнь, злые же люди подвергнутся осуждению, которое представляет собой противоположность жизни (ср. стих 24).
Kто, однако, здесь понимается под «творившими добро» или под добродетельными людьми? Некоторые (например, еп. Михаил) видят здесь обозначение совокупности людей, уверовавших во Христа. Но раз Господь является здесь Судьей всех людей, живших во все времена, то приговор относительно них не может быть основан на том, имели ли они веру во Христа: большинство из них, конечно, и не слышало о Христе. Правильнее предположить, что они будут судимы на основании прирожденного всякому человеку нравственного закона, который, впрочем, по существу своему совпадает с тем, чему учил закон Богооткровенный (ср. Рим.2:12–16).
Слушатели Христа из Его слов должны были заключить, что от того или другого их отношения ко Христу, Судии всех людей, зависит и их собственное спасение.
Грядет час в онь же что это значит
Антон Павлович Чехов
Повести и рассказы
Вопрос о вере Антона Павловича Чехова у многих вызовет скептическую улыбку. Можно ли заподозрить православное мировоззрение у человека, называвшего себя материалистом? Однако для тех, кто знаком с творчеством писателя, вопрос этот становится не столь однозначным.
…В небольшой тесной церквушке полумрак, блестят под иконами лампадки, чуть слышно потрескивают свечи, сладко пахнет ладаном. Вперед выходят три мальчика, три брата, в праздничных рубахах, гладко причесанные. Они немного смущаются и поглядывают друг на друга, с особым усердием исполняя «Да исправится» и «Архангельский глас»… Один из мальчиков – будущий великий писатель Антон Чехов.
Прекрасное знание Священного Писания, церковных обрядов, интерес к православным праздникам и богослужениям, отразившийся во многих произведениях («Студент», «На святках», «Святой ночью», «На Страстной неделе», «Архиерей» и др.), Чехов вынес из детства. В доме его родителей было много религиозных книг, по которым дети обучались грамоте. И, судя по подборке книг в личной библиотеке уже взрослого Чехова, интерес к духовной литературе он сохранил на всю жизнь. С верой же дело обстояло несколько иначе.
«Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание – с церковным пением, с чтением Апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет». Это строчки из письма Чехова к писателю Щеглову.
Но в записных книжках Чехова встречаются и такие замечания: «До тех пор человек будет сбиваться с направления, искать цель, быть недовольным, пока не отыщет своего Бога. Жить во имя детей или человечества нельзя. А если нет Бога, то жить не для чего, надо погибнуть. Человек или должен быть верующим, или ищущим веры, иначе он пустой человек».
Обсуждая вопрос о вере Чехова, исследователи его творчества и по сей день не могут прийти к единому мнению. В 1904 году известный философ, богослов и священник Сергей Николаевич Булгаков в своей лекции отмечал, что в творчестве писателя ярко отразились «искание веры, тоска по высшем смысле жизни». Русский писатель Борис Константинович Зайцев в книге «Чехов. Литературная биография» заметил, что Чехов – «добрый самарянин», следующий заповеди «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Тем не менее, многие исследователи называли писателя атеистом, рационалистом и человеком науки, отвергающим всякую мистику.
Иван Алексеевич Бунин вспоминал: «Что думал он о смерти? Много раз старательно-твердо говорил мне, что бессмертие, жизнь после смерти в какой бы то ни было форме – сущий вздор». Однако в одном из писем Чехова к тому же Бунину есть и совсем другие строки: «Ни в коем случае не можем мы исчезнуть без следа. Обязательно будем жить после смерти. Бессмертие – это факт. Вот погодите, я докажу вам это».
Истоки этих противоречий, возможно, следует искать в детстве Чехова. Специалист по его творчеству Михаил Петрович Громов пишет об отце писателя: «Отец Чехова был религиозным человеком, но в его вере не было терпимости и добродушия. Была жесткая убежденность, внушенная не столько верой в предвечную справедливость и добро, сколько страхом перед казнями ада». Чехов, по убеждению Громова, «не унаследовал той домостроевской нетерпимой религиозности, которая царила в доме его отца, в этом смысле религии у него… действительно не было».
Но, пусть даже отказавшись от веры в том виде, в котором она была принята в доме отца, Чехов все-таки ищет ее. Вот сюжет его любимого рассказа «Студент»: юноша встречает у костра двух женщин, отогревается и размышляет вслух о Страстной пятнице, рассказывает об аресте Христа и отречении Петра; попрощавшись, уходит. Вновь перед ним только потемки да холодный ветер вокруг, и «не похоже, что послезавтра Пасха». И тут же, как озарение, появляется осознание целостности и непрерывности всего в мире, чувство причастности ко всему, внезапно нахлынувшее ощущение радости, необъяснимой и невыразимой: «…очевидно, то, о чем он только что рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему… И радость вдруг заволновалась в его душе, и он даже остановился на минуту, чтобы перевести дух». Что же за радость охватила героя? Что за чувство воплощения истории в настоящем? Всю Страстную неделю перед Пасхой богослужения в храмах воссоздают Евангельские события, чтобы пережить их в настоящем, сострадать Христу и в Пасху сорадоваться Его Воскресению. Студент, пересказав эти события двум женщинам, тоже достигает состояния сопереживания прошлого в настоящем – того религиозного чувства, которое должно возникать у прихожан во время службы в храме.
Творчество Чехова не позволяет нам воспринимать его как атеиста. По словам Сергея Николаевича Булгакова, Чехов своеобразен в своем творчестве тем, что искание правды, Бога, души, смысла жизни он совершал, исследуя не возвышенные проявления человеческого духа, а нравственные слабости, падения, бессилие личности… сострадательная любовь к слабым и грешным, но живым душам – основной пафос чеховской прозы.
В его произведениях мы не увидим праведников, но найдем героев, которые пытаются исправиться. В православном по духу рассказе «На Страстной неделе» мальчик описывает свое говение и причастие в храме. После исповеди у священника и приобщения к Святым Тайнам герой внутренне преображается: «Как теперь легко, как радостно на душе! Грехов уже нет, я свят, я имею право идти в рай!» И в этом новом состоянии он готов даже совершить свой маленький христианский подвиг – простить врага (соседского мальчишку, обижавшего и задиравшего его прежде) и примириться с ним.
Очищение души – исцеление – противопоставляется в чеховских рассказах духовной деградации. Как земский врач, Чехов лечил людей (причем, бедных – всегда бесплатно), выписывая одинаковое лекарство от одних и тех же недугов. Как писатель, Чехов показывает, что все люди, независимо от статуса и положения в обществе, подвержены одним и тем же духовным болезням: лень, ханжество, равнодушие, трусость, гнев, зависть. Другое их название – смертные грехи. Чехов-врач, знающий, что устранять следует не болезнь, а ее причины, рассказывает пациентам, чего им не следует делать, чтобы оставаться здоровыми. Чехов-писатель наглядно демонстрирует читателям, как грех воздействует на душу, инфицируя и убивая ее. В рассказе «Ионыч» мы видим, как доктор Старцев, получив отказ от Катерины, спустя некоторое время становится грузным, ленивым, самодовольным и равнодушным; на призыв к любви повзрослевшей Кати душа его уже не отзывается: она мертва. Откуда же началось духовное умирание Ионыча, из чего оно «выросло»? Из маленькой корыстной мысли о приданом, которое он мог бы получить после женитьбы. С годами же один этот грех разросся в нем настолько, что погубил и саму любовь к Кате, и душу Ионыча. В рассказе «Крыжовник» Николай Иваныч, стремящийся вырваться из чиновничьего мирка и стать свободным человеком, выбирает символом этой свободы вещь не духовную, а материальную, и становится рабом и заложником… кустов крыжовника, который и на вкус-то оказывается кислым, чего никак не хочет признавать герой рассказа. Итог печален: в погоне за свободной жизнью он добровольно отказывается от настоящей свободы, заточив себя в «гроб» материальных благ. Эта идея во многом продолжает тему гоголевской «Шинели» и иллюстрирует слова Христа: «где сокровище ваще, там будет и сердце ваше» (Мф. 6: 21), «…не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?» (Мф. 6: 25.)
Герой рассказа «Человек в футляре» – пожалуй, наиболее яркий образ человека, умершего духовно задолго до физической смерти. Он так боится жизни, любых ее проявлений, так отгораживается от всего непредсказуемого, потенциально опасного, яркого, непривычного – одним словом, живого, – что в конце концов и оказывается там, где ничто живое ему не угрожает: в гробу. Окружающие даже не могут называть героя рассказа «человеком», давая ему греческое определение «антропос» – как некому виду на музейной полке, уже лишенному жизни и души.
КАК ПРАВИЛЬНО ПОНИМАТЬ СЛОВА ХРИСТОВЫ О ПОКЛОНЕНИИ БОГУ «ДУХОМ И ИСТИНОЮ»?
«Грядет час, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною. Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися»
В 5-ую неделю по Пасхе Церковь вспоминает замечательную беседу Христа-Спасителя с женой-самарянкой. Сколько глубоких возвышенных мыслей содержится в этой беседе: здесь мы находим учение о всеоживляющей благодати Духа Святаго под прекрасным образом «воды живой, текущей в жизнь вечную»; здесь Господь наставляет нас, какой должна быть истинная молитва; здесь же Он явно и открыто засвидетельствовал о Своем Божественном посланничестве – о том, что Он и есть тот Самый Мессия-Христос, о приходе Которого в мiр было предвозвещено Богом в Ветхом Завете.
Вековечная распря между иудеями и самарянами, которые слишком внешне понимали Богопочитание и постоянно спорили о том, где правильнее поклоняться Богу – в Иерусалимском храме или в Самарии на горе Гаризим, – эта распря послужила поводом к тому, что Христос-Спаситель в кратких, но убедительных словах научил нас, каково должно быть истинное Богопочитание и, как, следовательно, нужно молиться Богу.
На вопрос самарянки, где надо покланяться Богу: на этой ли горе, которая виднелась перед ними, или в Иерусалиме, Господь решительно ответил: «Поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете покланяться Отцу. Бог есть Дух, и покланяющиеся Ему должны покланяться духом и истиною» ( Ин. 4, 21–24 ).
Этими словами Господь внушает нам, что истинное Богопочитание не связано ни с каким местом, а приобретает цену лишь от своих внутренних качеств. Не только в Иерусалиме и не только «на горе сей» можно поклоняться Богу, а и на «всяком месте владычества Божия», но это поклонение должно быть прежде всего «духовно» и «истинно».
Что это значит и как надо правильно понимать эти слова?
Везде, на всяком месте, можно и нужно молиться Богу, но эта молитва должна быть «духовна», то есть должна быть действительно выражением внутреннего духовного устремления человека к Богу, духовным порывом его души к Богу, и должна быть «истинна», то есть не лжива, не фальшива, не лицемерна. Она должна быть не только наружной, внешней, на показ, а искренней, исходящей из глубины сердца и отражающей действительное внутреннее настроение души молящегося.
Молитва есть «возношение ума и сердца к Богу». Святые Отцы и называют такую настоящую молитву «умно-сердечной молитвой», потому что она «творится умом в сердце», а не одними лишь устами.
Христос-Спаситель постоянно обличал фарисейское лицемерие и увлечение иудеев чисто-внешним выполнением молитв и обрядов, обличал и показную молитву для получения похвалы от людей ( Матф. 6, 5–8 ).
Значит ли это, однако, что совсем не нужны никакие внешние проявления Богопочитания, церковные священнодействия и обряды, как лживо утверждают некоторые вольнодумные сектанты, а у нас в свое время утверждал, кощунственно понося нашу св. Православную Церковь, Лев Толстой, великий писатель, но горе философ и религиозный лжеучитель?
Все священнодействия и обряды в нашей Церкви установлены именно для того, чтобы помочь нам создать в душе истинно-молитвенное настроение, расшевелить нашу уснувшую душу и расположить ее к молитве «духом и истиною», способность к чему она теряет, вращаясь постоянно в этом исполненном суеты и страстей греховном мiре. Душевное и телесное связано в человеке очень тесно: как душа воздействует на тело, так и тело действует на душу. Установленные Церковью священнодействия и обряды, как крестное знамение, земные и поясные поклоны, преклонение колен и все прочие особенности нашего богослужебного чина – как раз и разсчитаны на то, чтобы через внешние телесные чувства человека возбудить к молитвенному настроению его душу, побудить человека покланяться Богу «духом и истиною».
Не напрасно поэтому св. Апостол увещевает христиан: «Прославите убо Бога в телесех ваших и в душах ваших» ( 1Кор. 6, 20 ). Раз человек создан из души и тела, было бы даже совсем странно и неестественно, если бы тело наше не принимало никакого участия в молитве и Богопочитании!
И мы знаем из Евангелия, что Сам Господь Иисус Христос, во время Своей земной жизни не мало дал нам примеров такого внешнего телесного выражения молитвы: преклонял колена, возводил очи к небу, погружался во Иордане в воду и т.п. Вся внешняя обрядовая сторона Богослужения находит себе полное оправдание в тех обрядах, которые были установлены Самим Богом еще в Ветхом Завете и которые были приняты в употребление и в христианской Церкви, как, например, возжжение светильников, воскурение фимиамом, особые священные одежды, священническое благословение, чествование священных предметов и многое другое. Погружение в воду при крещении – ведь это тоже обряд, однако этот обряд практикуется и сектантами, отвергающими обряды!
О ком же можно сказать, что они не покланяются Богу «духом и истиною»?
Не покланяются Богу «духом и истиною» так называемые «ханжи», которые молятся только на показ, чтобы их видели и хвалили люди.
Не покланяются Богу «духом и истиною» и те, которые приходят в храм только по привычке или затем, «чтобы себя показать или на людей посмотреть» и ведут себя в храме, как в светском салоне или клубе.
Не покланяются Богу «духом и истиною» те, которые неблагоговейно и небрежно стоят на молитве, разсеиваются в мыслях своих, мечтая неподобное, не внимают совершаемому в храме Богослужению, но озираются по сторонам, развлекаются с другими праздными разговорами, входят и выходят из храма во время Богослужения без крайней нужды. Все это не есть истинно-христианская молитва, не есть истинное Богопочитание.
Молится Богу духом тот, кто, произнося слова молитвы, произносит их не одними устами, но умом и сердцем; кто, ограждая себя знамением креста, взирает духом на Самого Распятого на кресте Господа; кто, делая земной поклон, всего себя повергает в руце Божии в глубочайшем смирении и сокрушении сердца, с полной преданностью воле Божией.
Молится Богу истиною тот, у кого душа и сердце оживлены тою самою верою и любовью, теми самыми мыслями и чувствами, какими дышат молитвы, составленные святыми и духоносными мужами; молится Богу истиною тот, кто не лжет Богу в молитве, но, поклоняясь Богу в храме, не кланяется истуканам страстей своих вне храма; кто, служа Богу участием в Богослужении церковном, служит Ему и самою Жизнью своею и делами своими; кто, называя Бога Отцем своим, действительно любит Его, как Отца своего, боится оскорбить и прогневать Его, повинуется Ему и исполняет святую волю Его, как истинный сын Его.
Кто разсеянно, небрежно молится, кто развязно, распущенно держит себя в храме Божием, тот оскорбляет благодать Духа Святаго, живущего в храме, а это тяжкий грех, который не прощается ни в семь веке ни в будущем.
Вот почему св. Церковь особенно, за каждым Богослужением, молится: «О святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь».
Будем же, братие, молиться всегда с полным усердием, духом и истиною, от всей нашей души и глубины сердечной, искренно и нелицемерно, и тогда мы сподобимся получить ту «живую воду», о которой говорил Христос самарянке, что кто пьет ее, «не вжаждется во-веки», но вода та будет в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.
Эта «живая вода» есть чудодейственная всеоживляющая благодать Духа Святаго, ниспосланная Господом Церкви Его в день Пятидесятницы. Без нее невозможна никакая истинная жизнь на земле и недостижимо для нас вечное спасение. Но получает ее только тот, кто молится Богу духом и истиною.Аминь.
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»