группа цк поле одуванчиков
Песни, приписываемые Гражданской Обороне, Егору Летову и Янке Дягилевой
Можно посмотреть видео с комментариями и отрывками или ознакомиться с текстом. Видео более живое и подробное, текст сугубо сухая выжимка по пунктам.
Аудио сюда прикреплять нельзя, потому послушать все песни можно по ссылке: https://vk.com/vladveto_yo?z=audio_playlist-201140525_7
Песни буду подписывать так, как они находятся в интернете. Так что не запутайтесь.
У этой песни есть акустическое исполнение, которое очень смахивает на Летова, используя основные «фишки» его вокала. Также у этой песни есть «электрические» версии. Одна из таких очень похожа на раннее ГО.
В интернете говорят, что у данной песни есть автор, но всё это неоднозначно, ввиду отсутствия доказательств. Поэтому настоящих авторов я буду иногда указывать там, где это наиболее достоверно (и то с выраженным сомнением). У этой песни автором чаще всего упоминается Олегий Мжельский.
Мало чем напоминает ГО. Может слово «дурак», звучащее в тексте, и тематика смерти побуждают людей думать, что эта песня была придумана Летовым.
В интернете встречается упоминание, что для этой песни было использовано стихотворение Егора Летова, что, конечно, не так (точно не в первозданном виде). Чаще всего встречается версия, что это песня группы Небеса, и посвящена композиция Егору Летову.
Помимо Гражданской Обороны эту песню ещё приписывают группе Тёплая трасса. Автором песни является Ю. Суздаль, а песня исполнена группой Колизей. Также говорят, что Летов делал кавер на эту песню, что тоже не является правдой.
Одна из самых не похожих на Летова песен, которые ему приписывают.
Текст этой песни начинается так:
Дождь расскажет мне тайком,
Как он будет жить потом.
Текст этой песни начинается так:
Мерзкая влага этот дождь
Жирные капли стекают в небо
Говорят, что тоже намеренная подделка. Есть стилизация по подаче и тексту, но последний всё же выдаёт тот факт, что текст не принадлежит Егору Летову.
Приписывается сразу и Егору Летову, и Янке Дягилевой. На самом деле песня принадлежит группе 28 ГВАРДЕЙЦЕВ-ПАНФИЛОВЦЕВ (ныне коллектив «Разнузданные Волей»). Группа выступала на разогреве у Гражданской Обороны.
В конце поста мы ещё встретим целую группу, которую легко перепутать с проектом Егора Летова в виду одинакового названия и похожего звучания. А сейчас мы переходим к творчеству Янки Дягилевой.
Воинственностью текста песня напоминает сибирский панк, но не более. Автором данной композиции является Кошка Сашка.
Песня группы Камеры Бабочек. У них есть её электрическое исполнение (Янке приписывают акустическую версию). Янка к этой песне не имеет никакого отношения.
У группы были альбомы «Сельский андерграунд», «Небо», «Крик». У данного коллектива есть сообщество в вк, там можно почитать более подробно.
Некоторые композиции данного Посева очень похожи на Гражданскую Оборону по звучанию
Если вам понравился пост, то можете ознакомиться с другой интересной информацией о Гражданской Обороне у меня на канале.
Спасибо за внимание!
Дубликаты не найдены
Вот ни разу не встречал этих песен в разрезе приписывания их Егору и Янке.
По сему вопрос: а не пытается ли ТС создать очередную «городскую легенду»?
Ру-уско-ое по-оле экспе-ериментов.
Игорёк все равно топ, никто из современных русских рок музыкантов меня так не зацепил, хоть хорошие произведения есть у многих
Не отрицая таланта (на любителя) и вклада Янки в творчество Г.О.(спорно), считаю (и тому есть подтверждения (летовские интервью, истории создания альбомов в т.ч. выложенные в сети (гугли сам)), что Летов был вполне себе самостоятельным творцом.
Спорить не буду, да. Думаю, у него в принципе и так должно было быть много её сырых текстов.
Мой Игорёк моя оборона.
Ирина Салтыкова отдыхает на сочинском пляже.
Сергей Бодров на съёмках фильма Алексея Балабанова «Брат 2». Москва, 1999 год.
Парни развлекаются в игровом клубе.
Девушка позирует на фоне ковра, 1999 год.
Владислав Листьев в Сочи на «Кинотавре», за полгода до убийства.
Женщина выбирает себе на рынке шубу. Россия, 1990-е годы.
Лика Стар и Алёна Свиридова на одной из вечеринок, 1990-е годы.
Малиновый пиджак, спортивное трико и шестисотый мерседес, 1990-е годы.
(Кадр из оперативной съёмки).
Бездомные с картонными президентами, Москва, 1990-е.
Девочка впервые попробовала кока колу, 1990-е годы.
«Выражение лица говорит само за себя»
Группа Иванушки Интернешнл во время съёмок клипа «Снегири», 1999 год.
Песня «Снегири» стала одной из самых популярных в репертуаре «Иванушек» времён второго состава Олег-Андрей-Кирилл. Во многом она запомнилась благодаря фразе «Снегири не гири», вследствие чего на нее одно время пошло огромное количество пародий типа «Снегири не гири, барсуки не суки». Мало кто вспомнит, что на эту песню был снят клип. Его эксклюзивная премьера состоялась на российском МТВ, после чего его подхватили другие каналы. В эфире он не задержался, так как его выход совпал с началом второй чеченской кампании, а «Иванушек» в роли солдат сочли насмешкой над российской армией в такой непростой период. Главную роль в клипе сыграл Олег, хотя в армии он не был ни разу как и Андрей. Единственным из всей троицы кто прошел армию был Кирилл.
Молодые люди довольные покупкой музыкального центра «Panasonic». Россия, 1990-е годы.
Представители субкультуры 90-х.
Парнишка в центре фанат Егора Летова и группы «Гражданская оборона», 1998 год.
Проверка документов у торговцев на рынке в рамках масштабной милицейской операции после взрывов в жилых домах в Москве, 14 сентября 1999 года.
Отработка ударов в подъезде, под довольные взгляды соседок, Москва. 1992 год.
Андрей Губин с сотрудницами бильярдной. Россия, 1990 е годы.
Девушки из 90-х передают привет.
Мои предыдущие посты про 90-е годы:
Больше постов про 90-е годы, а также подборки про знаменитостей в моём профиле.
Ответ на пост «На железнодорожном вокзале в Симферополе»
Единственная запись которая есть (оригинал из 2005 года, с которой они гастролировали), из личного архивы Светы, может у кого-нибудь окажется более качественная запись, это будет замечательно.
На железнодорожном вокзале в Симферополе
Пластмассовый мир победил.
This is the way
Аж в горле засопели комья воспоминаний
И всё идёт по плану
«Батюшка Ленин», 27х21 см
Вязание крючком, бисер, акварель
Автор: Надежда Глебовская
Летов о пребывании в психушке
Я находился на «усиленном обеспечении», на нейролептиках. До психушки я боялся того, что есть некоторые вещи, которых человек может не выдержать. На чисто физиологическом уровне не может. Я полагал, что это будет самое страшное. В психушке, когда меня стали накапливать сверхсильными дозами нейролептиков, неолептилом — после огромной дозы неолептила в один момент я даже временно ослеп — я впервые столкнулся со смертью или с тем, что хуже смерти. Это «лечение» нейролептиками везде одинаково, что у нас, что в Америке. Все начинается с «неусидчивости». После введения чрезмерной дозы этих лекарств типа галаперидола человеку приходится мобилизовать все свои силы, чтобы контролировать тело, иначе начинается истерика, корчи и так далее. Если человек ломается, наступает шок; он превращается в животное, кричащее, вопящее, кусающееся. Дальше следовала по правилам «привязка». Такого человека привязывали к кровати, и продолжали колоть, пока у него не перегорало, «по полной». Пока у него не наступало необратимого изменения психики. Это подавляющие препараты, которые делают из человека дебила. Эффект подобен лоботомии. Человек становится после этого «мягким», «покладистым» и сломанным на всю жизнь. Как в романе «Полет над гнездом кукушки».
В какой-то момент я понял, чтобы не сойти с ума я должен творить. Я целый день ходил и сочинял; писал рассказы и стихи. Каждый день ко мне приходил «Манагер» Олег Судаков, которому я передавал через решетку все, что написал.
В один прекрасный день я понял, что-либо сейчас сойду с ума, сломаюсь, либо мне надо бежать отсюда. Например, когда выносят бачки, мусор, приоткрывают двери. Но бежать только для того, чтобы добраться до девятиэтажки, которая стояла поблизости и броситься оттуда вниз. В основном так поступали пациентки из женского отделения, которые повторяли этот суицидальный маршрут почти ежедневно. Они ускользали из отделения, добегали до девятиэтажки и бросались. Дальше убежать было невозможно. Сибирь, Омск, морозы страшные.
После этого я начал писать новые песни. Выйдя из психушки я начал работать, получив твердое основание для всей дальнейшей деятельности. Возник цикл Лед Под Ногами Майора, Тоталитаризм, Некрофилия.
В отношении моего опыта в психушке я бы исполыовал афоризм Ницше: «То, что меня не убивает, делает меня сильнее». Если это меня не убило, оно сделало меня сильнее. На невиданное количество каких-то единиц измерения «силы души».
Группа цк поле одуванчиков
В сообществе Вы можете поделиться с пикабушниками хорошими снимками, получить критику, помощь, а также узнать много интересного из мира фотографии.
1. Фотографии должны содержать тег [моё] и быть хорошего качества.
Не допускаются: мыльные фотографии; фотографии, содержащие большое количество шумов; слишком темные или слишком светлые фотографии (пересвет).
Все подобные фотографии будут перенесены в общую ленту.
Отдельное замечание по фотографиям с телефонов – фотографии просматриваемые на телефоне могут значительно отличаться от фотографии на мониторе компьютера или ноутбука (как правило с телефона не видно проблем).
Пожалуйста, проверяйте свои фотографии с телефона на устройствах с большей диагональю экрана.
2. Желательно указывать минимальный набор информации о технике, на которую сделана фотография. Если это системная фотокамера – фотоаппарат + объектив, если компактная камера или телефон – модель.
Приветствуется указывание более подробной информации.
3. Приветствуется описание процесса съемки, условия съемки, место съемки и т. д.
4. Если Вы хотите получить критику или советы по своей фотографии – добавляйте тег хочу критики. Однако учтите, что отсутствие данного тега не отменяет возможность критиковать Ваши работы.
5. В сообществе запрещается грубое обсуждение моделей (толстая, страшная, худая и т. д.)
Все комментарии подобного рода будут удаляться.
6. Запрещается прямое или косвенное оскорбление участников сообщества и их работ, язвительный тон, мат. Все подобные комментарии будут удаляться.
7. Посты о фотографах, выставках, техниках, жанрах, оборудовании, а также различные уроки (свои, скопированные, переведенные) являются исключением для пунктов 1-3.
За полем одуванчиков
Юрий Коваль «Самая лёгкая лодка в мире».
За полем одуванчиков запись закреплена
Салтыкову-Щедрину мы обязаны словами «головотяпство», «пенкосниматель», «мягкотелый» и «злопыхательство».
Ещё он придумал чудные слова «умонелепствовать» и «душедрянствовать», но они, к сожалению, не прижились.
За полем одуванчиков запись закреплена
С годами становишься бережным к заполнению своего внутреннего пространства…
Не хочется больше занимать драгоценное место трофеями прошедшей любви, пыльными вымпелами выклянченных чувств, треснутыми статуэтками изжившей себя дружбы…
И даже медали за победы в бессмысленных войнах кажутся свидетелями собственного позора, а не доблести…
Показать полностью.
Никакого хлама, друзья мои.
Ничего ненужного.
Ценишь чистоту и простоту.
Бережёшь настоящее.
Не берёшь количеством.
Никого не стремишься удивить, или вогнать в зависть.
Не смотришь на чужое.
Не обмениваешься за углом одной ерундой на другую.
И не испытываешь никакой потребности быть там, где тебе не рады.
Обнимать тех, с кем холодно.
Ждать того, чего не будет.
За полем одуванчиков запись закреплена
Должна быть в жизни такая ночь, которая запомнится навсегда. Она приходит ко всем. И если ты чувствуешь, что эта ночь уже близка, уже вот-вот наступит — лови её без лишних слов, а когда минует — держи язык за зубами. Упустишь — она, может, больше не придёт.
Показать полностью. А ведь её многие упустили, многие даже видели, как она уплывает, чтобы никогда больше не вернуться, потому что не смогли удержать на кончике дрожащего пальца хрупкое равновесие света, луны и сумерек, ночного холма и тёплой травы, и уходящего поезда, и города, и дальних далей…
Рэй Брэдбери «Одна-единственная ночь»
За полем одуванчиков запись закреплена
На детской площадке малыш лет четырёх катался с горки. Как-то он неловко скатился, ушибся и ударился в рёв. По рёву слышно: ударился сильно. И обидно, конечно. Подходит к нему папа и говорит:
— Погладить, — гладит по ушибленному месту и обнимает мальчишку, убедившись, что ушиб не опасный.
— Потерпеть, — дождавшись, когда рыдания немного стихнут, чуть-чуть отстраняется от малыша и ждёт пока он сам совсем не успокоится.
Показать полностью.
— Ну, а теперь, давай с тобой подумаем, почему так получилось и можно ли было этого избежать, — и они отправились изучать горку.
В жизни не слышала лучшей схемы обращения с сильными болезненными чувствами: погладить, потерпеть, подумать.
За полем одуванчиков запись закреплена
Ещё, как утверждают злые языки, она уменьшала свой возраст на пару-тройку годков, так что ей несколько лет подряд было то 93, то 94. При ней постоянно крутились какие-то приживалки, кумушки, тётушки в расчёте на то, что квартира в центре совсем скоро перейдёт в их пользование. Но приживалки помирали, а Изабелла жила. И совершенно искренне радовалась этим фактам. И первому, и второму.
Как-то мы повстречали её на прогулке возле дома. Лицо слегка припудрено, лёгкий тон помады на губах, туфли на каблучке.
И поцокала, не спеша, дальше.
Было это за несколько лет до её смерти. А умерла она, как известно, на 101 году жизни.
Равно как и в заметке про Изабеллу Юрьеву нет ничего оскорбительного.
Хороший, человечный и комплементарный к героине текст-воспоминание.
За полем одуванчиков запись закреплена
Поздним вечером, час назад, ну, в пол–одиннадцатого, пошли прогуляться. Деревня Плутково освещена — горят фонари над чудовищной разъезженной дорогой. Грязь, изрубленная тракторами.
Показать полностью.
Вдруг справа за забором я увидел тёмные глыбы. Это были лошади со светлыми ПРОТОЧИНАМИ на носу. Светлые проточины. Мы остановились, а лошади подошли к забору. Мы стояли в темноте напротив друг друга. Три лошади со светлыми проточинами на носах и мы без проточин. Мы говорили им, что нет у нас ни сахару, ни хлеба. Они слушали нас и, кажется, шептались. Нам было приятно стоять так друг напротив друга.
Счастливо и бездумно ночевали в Плуткове. Долго сидели за ужином. Лёва — хозяин дома — вёл себя так, будто не он, а каждый из нас хозяин. Это его качество. Тикали ходики на стене — забытое спокойствие дома и неожиданное спокойствие души.
Темнеет за окном, ты зажигаешь свечи,
И светлая рука стеклом отражена,
И снова к нам с тобой пришёл осенний вечер,
И в доме, и в душе покой и тишина.
А где–то далеко шумит вечерний ветер,
Кружится в темноте опавшая листва,
И снова мы вдвоём, и с нами долгий вечер,
Вечерний разговор, вечерние слова.
. Слышал ночью, как бьют по заборам и крышам домов гроздья рябины и падают на землю одиночные ягоды.
Мы решили провести денёк в Плуткове. С утра отправились в Сущевский лес. Чистое солнечное утро. Мох, мох. Ёлки и мох. Мы двигались вдоль опушки, чуть перекликаясь, чуть пересвистываясь. Вадим свистел ястребом, научил меня крику гончатников. Договорились, что будем так перекликаться в лесу. Новое знание я немедленно применил на деле, получилось как–то дико. Это протяжный клич, который быстро переходит с человеческих рельсов на металлические, а кончается — ууу–оп! Грибов немного, но все нашли по белому, а я, грешник, два.
. Видели журавлей. Они, перекликаясь, тянули над деревней, зашли против солнца, вдруг встали на месте. Курлыкали, курлыкали, разглядывая сверху поля осенние и речку Нерль. Хотели сесть, но, видно, им что–то не понравилось — полетели дальше.
Целый день Лёва ковырялся с машиной, неторопливо готовили Вадим и Витя грибной обед, а я рисовал, пользуясь спокойствием и миром в доме и природе. На редкость ясный сегодня и тихий день — бабье лето.
Вечером пролетела над домом цапля, крикнула.
Ир — так называется ручей, впадающий в Нерль. Ир и Нерль. Ир зимою не замерзает. Говорят, рыбен ручей Ир. Мы кидали удочки, да поймали только двух окуньков. В деревне Спасское, что видна в лугах за Иром–ручьём, церковь действующая. По субботам приезжает сюда священник и служит, московский священник отец Леонид. Старостиха церкви Татьяна Фёдоровна дала нам творога и молока.
Ир — слово ещё более странное, чем Нерль.
Калязинская колокольня, залитая водой Бог весть сколько лет назад, всё так же стоит средь волжских вод.
— Это живой укор тем, кто. — начал было Вадим и замолчал, не зная, как обозначить укоряемых.
Я вспомнил церковь в деревне Крохино, которую видел посреди Белого озера. Как и калязинская колокольня, стоит она в воде, никак не потонет, не разрушится и долго ещё простоит не слишком–то живым, но и не совсем ещё мёртвым укором тем, кто.
Приостановились на миг в деревне Андрияново. У автобусной остановки мялись два мужичка. Один подошёл к нам и шепнул:
— Картошку не берите — отбирают.
Довольный тем, что предупредил добрых людей, отошёл от нас. Неподалёку от деревни видали мы на дороге вагончик, из которого выглядывал милиционер. Он–то, как видно, и отбирал картошку. Итак, мы не могли купить картошки и везти её обратно в Москву, а мужичонка маялся у остановки, имея, очевидно, отбираемое. Каким–то внутренним чутьём угадал он в нас желание иметь картошку. Мы вошли в магазин, потоптались там и только вышли на улицу, как опять подскочил к нам картофельный мужичонка.
— Возьмите у меня мешок, — сказал он.— За десятку отдам.
Великий оказался продавец: вначале предупредил об опасности, а после и предложил товар.
В Углич добрались мы к вечеру. Розовый вечер.
Под храмом На–Крови женщины полоскали бельё, баржи шли по Волге, какой–то полуглиссер фыркал под берегом. Я пристроился рисовать на задворках пристани. Сторож, который охранял эти задворки, подошёл ко мне. Я думал, прогонит меня, а он оказался любителем заглянуть художнику через плечо. Тут уж я рассердился и прогнал его. Растерянный, в речной помятой фуражке, он стоял посреди своих задворок и не знал, что же теперь делать.
Я между тем, рисуя, уклонялся от солнца. Не слишком ослепительное к закату, оно всё же слепило меня, затеняя ближние детали. Я пристроился так, что оно оказалось за куполом. Но не успел я провести первые торопливые линии, как оно уже вышло, обогнув купол. Быстрое осеннее солнце.
Проехав Углич, сразу встали мы на высоком лесном берегу Волги. На пеньках и гнилушках — опята. Старые коричневые и гнилые опята на жилистых крепких ногах. Огромные, в заплесневевших манжетах. На месте старого рыбацкого кострища разложили мы и свой костёр. Быстро стемнело, и взошли звёзды. Спустившись к воде, я закинул удочку и поймал в темноте самого захудалого волжского ершонка.
Ночью прогремел мимо палатки лось. Ночной буксир тащил кран, освещённый огнями, — и кран болтался от берега к берегу.
Вадим указал мне на звезду: Арктур. Но выше было созвездие Персея. Я быстро нашёл Арктур и сказал, что под Персеем нет яркой звезды. А это была взошедшая уже прекрасная Капелла.
Дождём и серостью встретил нас город Рыбинск. Асфальт его поблёскивал, как щучья чешуя. И всё же в сером небе, тусклых облаках таилось некоторое золото. Откуда бралось оно, я не мог понять.
Близкое соседство огромной воды веселит. Голова кружится от этого соседства, появляются шалые мысли вроде того, что неплохо бы иметь свой небольшой кораблик. Но и не совсем же маленький, в общем, что–то вроде катера, вроде тех буксиров, грязноватых тружеников с трубой. Хотелось бы, чтоб на палубе его уместилась эта наша машинка “Жук скарабей”. Лёва мигом поддерживает мои шалые мечты, Вадим обещает достать катер, но поменьше, в который “Скарабей” не влезет.
— Надо, чтоб влез,— толкую я.
— Это невозможно,— убеждает Вадим.
Скепсис Вадима, вера Лёвы, надежда Вити разжигают шалые мысли, которые выглядят так: крепкий, северной рубки дом в деревне Охотино, в окошки его виден сосновый бор, Волга и у причала этот грязноватый с трубой труженик волны, а на палубе его “Скарабей”, из–под которого торчат Лёвины коленки.
Так что же всё–таки нам необходимо — катер, в который влезает “Скарабей”, или катер, который влезает в “Скарабея”?
Скорей всего и то, и другое. Прекрасная картинка: катер с трубой, а на палубе его “Скарабей”, из которого торчит другой катер, но поменьше, без трубы, для прогулок по отмелям.