Гэг это что значит
«Гобо», «гэг», «вишнесборщик» и другие жаргонизмы Голливуда. Часть 5
В пятой части нашего рассказа об инсайдерских жаргонизмах «фабрики грез» – очередная десятка выражений, понятных только избранным
Гобо (gobo)
В театре словом «гобо» обозначают дырчатые фильтры/заслонки для софитов, позволяющие проецировать на сцену узорчатые тени. В кинематографе же этот укороченный вариант выражения go-between («встать в промежутке») используется для обозначения вообще любого предмета, позволяющего отсечь лишний свет. Материал не имеет значения: это может быть пластик, металл, матовое стекло и т.д. В зависимости от нужд конкретной ситуации стать гобо может и ламповый абажур, и пальма, и даже человек подходящей комплекции – достаточно поместить их между сценой и источником света. Правда, живых существ, которым тяжело все время сидеть смирно, стараются все же использовать только в крайних случаях, дабы не нервировать лишний раз операторов. Также на съемочных площадках сегодня в большом ходу т.н. «флаги» (листы материи в рамке, устанавливаемые на стойках, чтобы отсекать, отражать или рассеивать слишком яркий свет), но и их по старинке любят называть «гобо». Зачем, в самом деле, переизобретать то, что и так неплохо работает?
Декорация Гарольда Ллойда (Harold Lloyd set)
Вам случалось видеть комнату-декорацию, у которой всего две стены, смыкающихся в углу? Конструкция, немного напоминающая театральную сцену или архитектурные чертежи а-ля «дом в разрезе», весьма удобна для киносъемок. Ведь актер может перемещаться по такой «комнате», не спотыкаясь об осветительные кабели, о микрофонщика с его «удочкой» и оператора с камерой – вся киногруппа в это время сидит снаружи, глядя в декорацию через отсутствующие стены и не создавая никакой тесноты. Первым такие декорации в своих фильмах стал использовать великий кинокомик Гарольд Ллойд, рассудивший, что проще «смоделировать» тесное пространство, чем запихнуть в него камеру. Помимо прочего, отсутствие лишних стен давало хороший приток солнечного света и позволяло экономить на лампах. Опять же разобрать такую комнату при необходимости очень легко, ведь у нее нет не только половины стен, но и потолка.
Единственный минус на съемках в «гарольд-ллойдовской декорации» состоит в том, что камера по понятным причинам не может поворачиваться, иначе сразу станет ясно, что комната ненастоящая. Но зритель редко замечает, что ему показывают один и тот же угол, так что прием Ллойда с успехом работает и поныне.
Вишнесборщик (cherry picker)
У нас этот вид механизма принято называть «телескопическим подъемником» или «грузовиком со стаканом» – имеется в виду машина, с помощью которой можно поднимать человека в кабинке на довольно большую высоту. Изначально она была спроектирована, чтобы облегчить труд собирателей фруктов, затем ее взяли на вооружение маляры, телефонисты, электрики, пожарные, мойщики окон и расклейщики афиш. Киношники также приспособили ее для собственных нужд. Вот только человека с камерой, вопреки распространенному мнению, туда не сажают (для операторов существуют специальные краны) – обычно «вишнесборщик» используется для того, чтобы поднять повыше какой-нибудь осветительный прибор или другое необходимое оборудование.
Йоги-бег (Yogi run)
Вы, наверное, сто раз видели этот прием в мультфильмах: торопящийся куда-то персонаж подпрыгивает на месте, замирает в воздухе и… не опускаясь обратно на землю, пулей улетает за пределы экрана (звук летящей пули прилагается). Так любят перемещаться многие мультгерои, и в том числе медведь Йоги из классического мультсериала Уильяма Ханны и Джозефа Барберы. Собственно, в честь него этот сугубо анимационный спецэффект и назвали «Йоги-бегом» (некоторые считают, что мультипликаторами подразумевались индийские йоги, а не медведь Йоги, но для Голливуда с его любовью давать любому эффекту чье-нибудь имя первая версия выглядит все же более релевантной). Америка – страна возможностей: даже если ты не воротила киномира и не известный кинорежиссер, а всего лишь вымышленный медведь при шляпе и галстуке, ты имеешь возможность оставить след в голливудском кинолексиконе. Главное – уметь быстро бегать.
Гэг (gag)
В обществе считается, что «гэг» – это поверхностная, подчас нелепая, но при этом весьма взрывная шутка/ситуация, то есть вещь сугубо комедийная. Часть правды в этом есть: изначально в театральной среде словом «гэг» (буквально переводящимся как «кляп») обозначали меткую остроту, которой персонаж «затыкал» своего собеседника. Позже на ТВ под гэгами начали подразумевать разного рода «дурацкий юмор» – розыгрыши а-ля «скрытая камера», клоунаду в духе «Шоу Бенни Хилла» и «Масок-шоу», абсурдные ситуации из фильмов серии «Горячие головы» или «Голый пистолет» и т.д.
Но у тех, кто сегодня работает в Голливуде, своя расшифровка этого понятия: на киностудиях гэгом называют любую ситуацию, в которой задействован некий экшен, трюк, уникальное действие. Пощечина – это гэг. Машина врезалась в дерево – гэг. Небоскреб обрушился, вертолет взорвался, кто-то поскользнулся на банановой кожуре – все это тоже гэги. Забавным такой момент может и не быть, главное, чтобы он был взрывным. Так что если кто-то назовет при вас гэгом нечто совсем не смешное (например, падение троллейбуса с моста), не удивляйтесь – возможно, перед вами голливудец. Он так видит.
Стрельба на бегу (Run’n’gun)
В одном из прошлых выпусков Кинословаря мы рассказывали о том, как делают кино «партизаны», не удосужившиеся заручиться разрешением на проведение съемок в общественных местах. В двух словах: снимают они быстро, чуть ли не на бегу, поскольку встречаться с представителями закона никому неохота. В аналогичную ситуацию может попасть и крупная студия, которой то ли не дали разрешения, то ли снять надо лишь небольшой кусочек видео, ради которого глупо перекрывать целую улицу. Тогда применяется тот же авральный метод: сколотить минимальную команду, которая будет не слишком отсвечивать, и – бегом, бегом, бегом! Учитывая, что киносъемку с первых же дней ее существования начали сравнивать со стрельбой, не приходится удивляться, что этот метод получил название «стрельбы на бегу». Бах, бах, бах! Снято! Всем спасибо, сматываемся!
В целом термин Run’n’gun стал чуть ли не синонимом любого малобюджетного производства со всеми его прелестями – малым количеством дублей, членами команды, работающими за троих, лихорадочной спешкой во всем. Время, как известно, – деньги.
Фоновый звук (Room tone)
В Голливуде есть неофициальное правило: когда сцена полностью снята, нужно записать пару минут звука, составляющего фон съемки. Никаких диалогов, просто «воздух». В зависимости от того, происходит дело в доме или где-нибудь в лесу, на пленку попадают шумы работающих вентиляторов или жужжание цикад. При озвучке в студии эта запись может помочь звукорежиссеру разобраться в акустических свойствах помещения, а может быть и просто подложена под диалоги, если взятые из архива «искусственные» звуковые эффекты будут звучать недостаточно естественно. По большому счету room tone записывается «просто на всякий случай», в списке совершенно необходимых вещей он не значится. Неудивительно, что многие участники съемочного процесса видят в записи фонового звука просто блажь звукачей, тормозящую съемки. Сами звукорежиссеры с этим не согласны: они лучше других знают, что случаи, когда фон впоследствии оказывается очень кстати, не столь уж редки. Впрочем, они и сами могут проявить забывчивость, из-за чего потом порой кусают локти.
Ходильня-говорильня (Walk-and-talk)
«Ходильня-говорильня» – дешевый прием, позволяющий вложить много информации в какую-то сцену и при этом обойтись без сложного освещения и монтажа: герои прогуливаются туда-сюда, обсуждая положение вещей, а камера следует за ними. Выглядит нескучно, делается просто. Даже если «ходильня-говорильня» никак не обозначена в рабочем сценарии, режиссеры по ходу дела часто меняют предварительные планы и решают использовать этот метод съемки, например, ради экономии времени. По сути, любая сцена с диалогами, на полноценное воплощение которой не хватает ресурсов, может быть без труда переделана в walk-and-talk. Зритель все равно не узнает, какой была первоначальная задумка, а конечный результат всегда выглядит достаточно живенько и подходит для почти любого жанра.
Обувная кожа (shoe leather)
В любом фильме хватает кадров с какими-то простыми действиями: герой набирает телефонный номер, поднимается по трапу самолета, идет к крыльцу своего дома… Сами по себе эти кадры не несут какого-то важного заряда, просто отнимая съемочное время, но и без них нельзя, иначе повествование утратит плавность и будет похоже на кое-как слепленные друг с другом фрагменты. Киношники относятся к ним с пренебрежением, называя «обувной кожей». Когда-то так назывался труд простых репортеров, по крупицам собиравших информационный материал на городских улицах (под «обувной кожей» подразумевалась постылая рутина, от которой активно снашивается обувь, – нечто вроде армейского «сапоготоптания»). Работа это была неблагодарная, отнимала много времени и не приносила особых денег, однако если бы журналист все время сидел в офисе, а не бегал, опрашивая свидетелей, осведомителей и прочих знающих людей, то и напечатать в газете было бы нечего. В кино аналогичная ситуация: бывают сцены, которые делать интересно, а бывают вот такие, вроде прокладок, за которые у зрителя даже глаз не цепляется. Снимать «обувную кожу» скучно, поэтому это дело часто поручается менее опытным режиссерам второй группы.
Телевизионность (Television)
Когда нужно намекнуть актеру, что он переигрывает, ему говорят: «Не надо нам тут давать Голливуд». Если есть претензии к картинке, говорят иначе: «Это слишком телевизионно». Имеется в виду – не в меру фотографично и недостаточно художественно, в общем, как на ТВ. Жаловаться на подобную халтуру может не только режиссер, но и оператор, страдающий от отсутствия нормальных декораций и правильного освещения, – в этом случае он цедит: «С таким подходом получатся “Зеленые просторы”, вы этого хотите?»
«Зеленые просторы» – комедийный телесериал 60-х годов, ставший настоящим пугалом для любого серьезного кинематографиста. Если хотите снимать кино, сперва непременно посмотрите все 170 серий – и старайтесь никогда не повторять ошибки создателей этого телешоу.
Гэг это что значит
Гэг — визуальная шутка, представленная в комиксах (особенно однополосных, то есть стрипах), анимации (особенно американская анимация золотого века), немом кино и комических зарисовках. Типичный сценарий гэга: напряжённая ситуация, разрешающаяся неожиданным образом. Поскольку гэг строиться на зрительном восприятии, пересказ гэга практически невозможен, во всяком случае с сохранением шутки. «Том и Джерри», «Merrie Melodies», «Looney Tunes» — примеры мультфильмов, основанных на гэгах.
Гэг практически невозможно передать письмом (во всяком случае чтобы было смешно) и можно только зарисовать, что отличает его от анекдотов, предназначенных для устного воспроизведения.
Содержание
Гэги и анимация [ править ]
В золотой век американской анимации шла закадровая дискуссия о том, должна ли анимация быть сюжетной и основанной на труде сценаристов (что впервые было опробовано Уолтом Диснеем) или же строиться на гэгах и вовсе не включать в производственный процесс сценаристов, являясь продуктом творчества и изобретательности аниматора-раскадровщика. В настоящее время, однако, противопоставление сценария и раскадровки отделено от противопоставления сюжетных и гэговых мультфильмов и рассматривается только как выбор метода производства.
«Running gag» [ править ]
Running gag, что обычно переводят как «фирменная шутка» или «дежурная шутка», это разновидность гэга, повторяющегося на протяжении произведения. Так называют только гэги, которые специально придуманы, чтобы появляться снова и снова, становясь от повторения смешнее (а не повторение шуток из-за неспособности придумать новые). Running gag можно отличить по тому, что без предыдущих случаев очередное его применение менее смешно или вовсе не понятно. При этом каждое появление фирменного гэга по структуре одинаково, что отличает его от многоэтапного юмора (англ. callback), тоже полагающегося на знание предыдущих шуток, но где каждый следующий этап — новый. Различаются только обстоятельства каждого случая фирменного гэга: обычно как раз неуместность знакомого события и является сутью шутки.
В юморе, основанном на тексте или речи, аналогичный приём называется running joke, однако термин running gag настолько известен (даже более, чем собственно gag), что его часто применяют и в этом случае.
Гэги и канон [ править ]
Произведения в жанре мультяшек (и анимация, и комиксы) часто прибегают к гэгам, даже если основаны на сюжете. Многие изобретения американской анимации золотого века, такие как мультяшная физика и гиперэмоциональность, остались как выразительные приёмы, придающие живость — собственно анимацию — рисункам. Эту же природу имеют специфические приёмы манги и аниме.
При анализе канонических фактов произведения, однако, следует отличать гэги и комические преувеличения от того, что для героев является реальностью. Некоторые произведения стараются разделять драматичные моменты и комические, однако другие, наоборот, могут включать персонажей, чьи гэги воспринимаются персонажами так же, как и зрителем (Джин из «Аладдина», Дискорд из MLP:FiM). Главную проблему представляют персонажи и ситуации, про которые не ясно, показываются ли они для зрителя или задуманы как часть воображаемой реальности. Например, такой неясный статус имеет Пинки Пай из MLP:FiM: если считать реальными все показанные с ней гэги, то фанатам остаётся только находить такие объяснения как Пинки-ченджлинг; если же нет, то всё равно приходится домысливать, что же на самом деле видят другие пони вместо гэга.
Некоторые произведения целиком состоят из гэгов и практически не имеют информации, которую можно назвать канонической — то есть непротиворечиво повторяющейся из произведения в произведение внутри цикла. Например, в оригинальных короткометражках Том и Джерри играли такую роль, которая была нужна для сюжета и его шуток: иногда — домашние животные, иногда — эстрадные исполнители, иногда — гвардейцы и мушкетёры…
Галерея [ править ]
В эпизоде «Little Quacker». Том до нижнего белья скосил газонокосилкой оперение с мамы Квакера.
Гэг это что значит
Вроде бы с гэгом всё просто и понятно, но попробуем из простого и понятного выжать дополнительную пользу:)
В прошедшие выходные перепроверял по различным словарям значение слова gag. И везде приблизительно одно и то же: при переводе в первую очередь перечисляются “кляп”, “затычка”, заглушка” и “пробка”, и только во вторую – “шутка” (“розыгрыш”, “мистификация”, “обман”). Интересно отметить, что русскоязычная википедия разбирает второе значение (шутка, комический эпизод), а вот англоязычная вики доходчиво и серьёзно объясняет, что такое кляп. Нам, подозреваю, понадобятся оба значения этого слова.
Не стал бы вообще писать на эту тему, но как-то по телеку один из известных продюсеров, нахваливая одно отечественное скетч-шоу, сказал, что насчитал в минутной эстрадной миниатюре около тысячи гэгов. Вот он, увы, перепутал просто шутку с просто гэгом. Так что давайте вернёмся к истокам этого художественного приёма и определим его границы.
Примеры классических гэгов мы найдём в Великом Немом Кино. А великое с трудом поддаётся кухонному пересказу. Хороший гэг невозможно пересказать так, чтобы было смешно (так что не будем его путать с острой шуткой). Гэг это аттракцион (моментально втягивающий нас в сопереживание). Если угодно, гэг это шутка, рассказанная нам языком кинематографа. В хорошем гэге задействовано много различных подпорок, инструментов и скрытых от глаз зрителя чисто технических приспособлений, но о них мы сейчас не будем, иначе снова нафигачим громоздкий опус.
Ещё раз: гэг это шутка, решённая визуальными средствами. Гэг плохо поддаётся вербализации и никогда не превращается в анекдот (что происходит с находками эстрадных комиков и/или сценками из скетчей).
Классические гэги Бастера Китона и Чарли Чаплина имеют под собой драматическую и даже трагическую основу. Смех соседствует рядом с чувством страха за героя, но и это тема для теоретиков. Нас сейчас интересует вот что: насколько гэг самодостаточен и автономен?
Мы в наш арсенал взяли не только второе значение (шутка), но и первое (кляп, затычка). Из второго значения следует, что гэг может быть вставной сценкой. Соответственно, вставной кусок может – подобно зубным протезам – выниматься и перекидываться на какой-нибудь видеохостинг типа ютуба. Раз ваш гэг таков, выкиньте его или продайте сценаристам Клуба Весёлых и Находчивых. Ваш гэг должен быть подготовлен и сюжетно, и стилистически (соответствовать возможностям героев и общей атмосфере). Вообще, большинство современных комедий построено на необязательных гэгах, поэтому они быстро забываются. “Хлеба и зрелищ” – не самый плохой лозунг, но ведёт сценариста к механическому повторению наработанных приёмов.
Если верить легенде, первые киностудии покупали гэги пачками – и для текущих нужд, и впрок. Так возникла отсутствующая у нас профессия – гэгмен. Не уверен, что лучшие гэгмены строили свои аттракционы без знания конкретного сценария. Вернёмся к нашим проблемам.
Разбирая сценарий, мы утверждали, что к успеху (или провалу) ведёт каждая сцена. Так вот сейчас мы считаем, что успех отдельной сцены определяет наличие гэга.
Гэг на сегодняшнем этапе может быть не только комедийным. Вот в какой-то статье Юрия Арабова назвали мастером гэга. Если это так, то много ли в его сценариях от комедии? Да, любой хороший и поставленный в нужном месте гэг – драматичен (работает на развитие сюжета и на раскрытие характера персонажей) и, главное, работает не на себя самого (как во второсортной комедии), но на сцену. Выше мы сказали, что успех сцены зависит от наличия гэга, теперь уточним: попробуйте сцену переработать так, чтобы она была интересна визуально, но почти не поддавалась перссказу. Да, сценарная запись гэга дело опасное (если речь о том, чтобы ваш сценарий быстро понравился боссам); гэг на бумаге усложняет сценарную конструкцию, но с этим можно бороться только бесконечным переписыванием. Кстати, попробуйте смешно пересказать мелодраматические гэги из фильма “Красотка”. Вот именно: гэг сегодня принадлежит всем жанрам, а не только комедии.
Дабы не зацикливаться на кляпах и шутках, рекомендую пересмотреть ранние фильмы с участием Джеки Чана. Там есть поставленные хореографами драки, и есть гэги внутри этих драк. Гэги присутствуют и в так называемом автомобильном балете, то есть в сценах погонь. Сейчас мне вспомнился “Французский связной”, в котором основные ключевые (наиболее напряжённые) сцены вроде бы выходят за рамки кухонного пересказа (но при этом именно они движут сюжет).
И сегодня слишком много слов для одной простой мысли: гэг необходим в любом жанре, в любой сцене. Надеюсь, что через пару недель (после нескольких программных статей) я вернусь к разбору гэга (важно отделить его и от трюка, и от чисто комедийной сцены, и от того, что мы называем экшн).
Ну, раз блог без картинок и видео не блог, то вот на десерт сцена, несущая в себе заряд и комического, и трагического:
Факультативное задание: попробуйте эту сцену перевести в сценарную запись. Хотя, да, танец в кино это совсем отдельная тема. Ну и скажу ещё, что при желании редактор вам эту сцену аккуратно и без потерь для сюжета сумеет вырезать.
UPD: продолжение разговора о гэге.
Гэги в кино. Как прописывать шутки в сценарии
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Вступление
Гэги – неотъемлемая часть юмора и сатиры – это шутки, которые придумывают сценаристы и режиссеры для своих кинокомедий и мультфильмов. Однако не каждая шутка – это гэг. Не все комические приемы в фильмах Чарли Чаплина, Бастера Китона, Леонида Гайдая и других режиссеров комедиографов можно назвать гэгами. И это в первую очередь необходимо понимать кинематографистам. Кроме того, некоторые предвзято относятся к гэгам, полагая, что это грубые шутки, построенные на основе абсурда и нонсенса, и эксцентрические трюки вроде примитивного поскальзывания на банановой кожуре и падения в канализационный люк.
Неправильное понимание гэга возникло не только из-за связи гэга с «комедиями пощечин» – немыми комическими начала ХХ века, – но и потому, что за все время существования жанра кинокомедии гэг не был в полной мере исследован. На основе наблюдений, просмотров отечественных и зарубежных комедий и мультфильмов автор книги развил свою теорию: вывел формулу гэга, определил его формы, виды и их конфигурации, разделил гэги на классы и уровни, выделил художественные приемы, включил дидактический материал для практической работы. Гэг – это искусство в искусстве комедийного жанра. Однако, чтобы стать художником-автором, придумывающим гэги для своих историй, необходимо сначала освоить тайны ремесла. И если вы собираетесь писать книги или сценарии, снимать игровые или анимационные фильмы, придумывать и рисовать комиксы или просто научиться оригинально шутить, то это книга для вас.
Анатолий Беляевсков
Анатолий Беляевсков – режиссер, преподаватель сценарного мастерства и режиссуры игрового кино, основатель и руководитель Волгоградской Школы кино и телевидения «Контент Синема».
Часть 1
Искусство гэга. Теория и практика
Глава 1
Формула гэга
Зададимся вопросом: что такое гэг?
Многие сценаристы и кинорежиссеры без особого стеснения называют гэгом любую шутку, независимо от того, является она вербальной – шутка прозвучала в диалоге персонажей – или визуальной – любой курьез, комический трюк или эксцентрическая выходка. Но так ли это? Нам предстоит во всем по порядку разобраться.
Начнем с малого. Приведем пример самого распространенного определения гэга, который можно найти в интернете: «Гэг (от англ. gag – шутка, комический эпизод) – это комедийный приём, в основе которого лежит очевидная нелепость» (определение взято из «Википедии»). Однако точно такое же определение, буквально слово в слово (с разницей только, что вместо «гэг» написано «гег»), мы можем найти в книге С. Комарова «История зарубежного кино», том первый, стр. 143. (М., 1985). Получается, что гэг – это уже не любая шутка. Понимание гэга сокращается до пределов «очевидной нелепости» (судя по всему, есть неочевидные, имплицитные нелепости).
Однако не все так просто, как кажется. В книге «Комики мирового экрана» (общая редакция Р. Юренева), автор статьи «Гарольд Ллойд» Э. Арнольди называл гэги комическими трюками. Прочитаем отрывок: «Над придумыванием комических трюков трудились гэгманы – специалисты с особо натренированными мозгами. Они были способны придумывать эксцентрические смешные положения из любого обстоятельства и всякого предмета. Ход мыслей гэгмана был примерно таков: вот цветочный горшок… что с ним можно сделать? Он может свалиться с подоконника на голову прохожему, но это уже происходило в сотнях фильмов… Цветок можно выдернуть с корнями и продеть в петлицу, как бутоньерку, или использовать в качестве метелки, например почистить запачканный рукав… Корнями вперед он может лететь как метательный снаряд… Горшок можно надеть вместо шляпы или ловить в нем рыбок, как в аквариуме…» («Комики мирового экрана». М., 1966). «И творили гэги – «великие выдумщики»», – писал советский кинорежиссер Леонид Трауберг, определяя гэг как «трувайли» – режиссерскую находку, выдумку, изюминку. Получается, что любой необычный трюк, любая интересная выдумка – гэг?
Но не будем спешить с выводами. Ответ мы получим, заглянув в историю гэга. В книге «Мир наизнанку» режиссер Леонид Трауберг пишет: «Гэгом именовалась резиновая груша, которую вставляли зубные врачи в рот пациента, чтобы он не закрыл рта. Гэгом именовался и простой кляп, которым затыкали рот жертве. Этот термин попал на эстраду. В дуэте эстрадников задачей для каждого из них становится на вызывающую смех остроту партнера мгновенно ответить еще более смешной репликой, так сказать, заткнуть ему рот» (Л. Трауберг. «Мир наизнанку». М., 1988). Получается, первый шутит, а второму необходимо «вывернуться» – перевернуть шутку напарника своей собственной, «разрушить» ее. В свою очередь, шутка второго комика разрушается новой шуткой его партнера, и теперь ему предстоит снова опрокинуть остроту своего напарника. Таким образом, затычка для рта теряет прежнее значение – гэг становится комическим приемом, в основе которого лежит обязательный перевертыш.
Специалисты с особо натренированными мозгами стремились не просто придумать трюк, а вывернуть наизнанку все обыденное – перевернуть с ног на голову повседневные явления и вещи, показать мир по‐другому. Леонид Трауберг приводит примеры гэгов из ранних немых картин: «Бандит врывается в салун. Кричит: «Руки вверх!» Все посетители в салуне поднимают руки. Стрелки стенных часов (по‐английски hand – «рука» и «стрелка часов») подымаются кверху, к цифре «12»». «Лифт (на два этажа) в малюсенькой сельской гостинице. Вместо мотора во дворе – вертящееся колесо, в нем белка… Догоняя бандита, шериф с двустволкой выскакивает из дверей салуна. Куда удрал бандит – налево или направо? Шериф раздвинул дула ружья, стреляет: пуля виноватого найдет… Облезлый ковер по рассеянности смазали жидкостью для ращения волос. Следующий кадр: пышный ковер» (Л. Трауберг. «Мир наизнанку». М., 1988). Во всех гэгах мы видим перевертыши. Но если при монтаже вырезать то, что было в начале, и оставить только сами перевертыши, мы увидим просто набор кадров: часы, стрелки которых поднялись к цифре «12», белку в вертящемся колесе, шерифа, который стреляет из поломанной винтовки не понятно в кого и пышный ковер. Ничего смешного в этих кадрах нет. Однако стоит сопоставить их с недостающими начальными кадрами – и рождаются шутки – гэги.
Теперь мы видим, что гэг и просто нелепость – понятия не тождественные. Гиперболизированные детали и абсурдные вещи могут быть деталями в конструкции гэга, но не дефиницией гэга. Конструкция гэга работает по принципу синтаксической аппликации, которая не просто членит предложение на две части, как парцелляция, а именно вносит второй частью изменение в смысл высказывания. Таким образом, гэг – это двухчастная конструкция, где вторая часть обязательно должна быть по содержанию перевертышем для достижения эффекта неожиданности. Именно переворот во второй части действия в сцене и неожиданность как результат являются основными и незаменимыми деталями гэга.
Чарли Чаплин в своей статье «Как заставить людей смеяться» написал: «Не меньшее значение, чем контрасту, я придаю эффекту неожиданности… Для меня огромное наслаждение – представлять себе, что ждет от меня публика в данный момент, и поступать как раз вопреки этому ожиданию. В первых же кадрах фильма «Иммигрант» я стою, перегнувшись через борт корабля; видны только моя спина и конвульсивно подергивающиеся плечи. У зрителей неизбежно возникает впечатление, что у меня приступ морской болезни. Если бы оно подтвердилось, это было бы грубейшей ошибкой. Но впечатление это обманчиво. Я выпрямляюсь и вытаскиваю рыбу. Публика понимает, что никакой морской болезни у меня нет и что я просто развлекаюсь рыбной ловлей. Эта тщательно подготовленная неожиданность вызывает громкий смех».
Прочтем отрывок из книги психиатра Владимира Леви «Охота за мыслью»: «Почти в каждом анекдоте создается подсознательное ожидание, некий прогноз, обычно довольно серьезный, а затем непредвиденное несовпадение». То есть, если говорить словами А. Шопенгауэра: «Осуществляется конфликт между мыслимым и наглядным» и «Чем больше и неожиданнее в восприятии смеющегося это несовпадение, тем сильнее оказывается смех» (Шопенгауэр А., «Мир как воля и представление», том II).
В своей работе «Гэги Бастера Китона» Сильвен дю Паскье дает определение гэгу: «Гэг – это совокупность двух функций: одной, так называемой НОРМАЛЬНОЙ, и второй, РАЗРУШАЮЩЕЙ. В нормативной функции содержится, как «червяк в яблоке», скрытая и еще не выраженная возможность другого смысла, разрушительного и порой абсурдного. Разрушающая функция всегда следует за нормализованным эпизодом, и ее задача (в соответствии с ее названием) состоит в разрушении его значения. В связи с резким изменением направления действия, значения, хода повествования, появляется «эффект неожиданности… Таким образом, гэг всегда представляет собой значение, оторвавшееся от первоначального, и благодаря этому отщеплению в действие вступают сразу две функции: нормальная, которая может присутствовать в любом повествовании, и противодействующая ей, которая подрывает смысл нормальной, раскрывая всю шаткость нормы». Исходя из этого, будет неправильным называть любую шутку или нелепость гэгом. Гэг – это двухчастная конструкция шутки. Заявленное содержание первой части гэга настраивает зрителя на неправильное понимание ситуации. Вторая часть разрушает заявленное содержание первой части гэга и тем самым вносит изменение в смысл общей сцены, создавая эффект неожиданности для зрителя.
Содержание первой части гэга мы назовем «контента» (contenta), а содержание второй части гэга, которое является перевертышем, – «инверта» (invert).
Таким образом, мы получаем формулу гэга:
C (contenta): контента – содержание первой части гэга (заявленные элементы, подлежащие «разрушению»);
I (invert): инверта – содержание второй части гэга («разрушающие» элементы);
G (gag): гэг – двухчастная конструкция шутки, в основе которой заложен эффект неожиданности;
Посмотрим, как работает формула на примере гэгов, придуманных автором этой книги.