где находится поединок на куликовом поле
Где была Куликовская битва?
Некоторые историки пытаются оспорить ставшие теперь им “очень неприятными” правдивые утверждения русских летописей о Куликовской битве 1380 г. В чем же дело? Где же была Куликовская битва? В Тульской области на Куликовом поле? А может в Москве, на Куличках? С 1993 года появилось много новых исторических данных, подтверждающих это открытие. И сегодня уже почти не остается сомнений, что она действительно произошла в Москве.
Как известно, тульский помещик Нечаев в XVIII веке указал на место, где, по его словам, и произошла знаменитая Куликовская битва С 1981-82 годов на мнимом Куликовом поле под Тулой начала трудиться Верхне-Донская археологическая экспедиция Государственного Исторического музея, которую в 1995 году возглавил М.И. Гоняный. Экспедиция работает там и по сей день.
Несмотря на неимоверные усилия археологов и применение самых современных металлоискателей, ни одного существенного доказательства того, что здесь было поле битвы, так и не обнаружено.
Итоги раскопок оказались поистине удручающими. Пропахав около 25 гектар земли, археологи нашли всего-то — навсего:
Несколько наконечников стрел, которые не обязательно остались от битвы и могли принадлежать обычным охотникам.
Одно железное колечко — возможно, от кольчуги, а может быть, и нет.
Еще одну-две маленьких железки, предположительно части тяжелого доспеха. А может быть, вовсе и не доспеха, а сохи, например.
Вот, собственно, и все.
Подобные находки, вооружившись хорошим металлоискателем и обыскав площадь в 25 гектар, можно обрести почти в любом месте матушки России. Для этого совсем необязательно ехать под Тулу. Нет и костей людей, которых хоронили, судя по летописям, несколько дней. Так что утверждение о том, что битва произошла именно здесь, ничем не подтверждается.
После первого года работы сами археологи были настолько обескуражены, что готовы были признать: да, поле под Тулой никакого отношения к Куликовской битве не имеет. Куликово поле надо искать где-то совсем в другом месте. Но потом, поразмыслив, вероятно, решили, что делают крупную ошибку. Ведь перенос места Куликовской битвы далеко не безобиден для общепринятой версии русской истории.
Что, если окажется, что битва была в Москве? Тогда привычная сегодня картина русской истории рассыпается как карточный домик. Если в XIV веке на месте Москвы было чистое поле, на котором бились Дмитрий Донской с Мамаем, то где же находилась в то время русская столица? И почему о ее другом местоположении ничего не говорят летописи? И можно ли доверять таким летописям, если они даже место столицы указывают неправильно?
По сути дела, на все основные источники по русской истории сразу же падает подозрение в поздней подделке. Если потянуть за эту опасную ниточку, то ложное здание русской истории, созданное в ХVIII веке заезжими профессорами-историками из Германии, и до сих заботливо обслуживаемое отечественными историками, удержаться не сможет.
Где находится Куликово поле?
Обратимся к истории знаменитой битвы на Куликовом поле (1380 год). Сегодня считается, будто Куликово поле расположено между реками Непрядва и Дон, ныне — Куркинский район Тульской области. Это — примерно в 300 километрах к югу от Москвы. Якобы именно в этом месте и произошла самая знаменитая в русской истории битва между русскими войсками под предводительством Дмитрия Донского с татаро-монгольскими войсками под предводительством Мамая.
Некоторые летописи ПРЯМО ГОВОРЯТ о том, что КУЛИКОВО ПОЛЕ НАХОДИЛОСЬ В МОСКВЕ.
Например, известный Архангелогородский летописец, описывая встречу иконы Владимирской Божьей Матери в МОСКВЕ во время нашествия Тимура в 1402 году, сообщает, что икону встретили В МОСКВЕ «НА ПОЛЕ НА КУЛИЧКОВЕ».
Вот полная цитата: «И принесоша икону и сретоша Киприян митрополит со множеством народу, НА ПОЛЕ НА КУЛИЧКОВЕ, иде же ныне церкви каменна стоит во имя Сретенья Пречистая, месяца августа, в 26 день».
Упомянутая церковь стоит, как известно, на Сретенке. А недалеко от Сретенки в Москве есть место, до сих пор известное под своим древним названием — КУЛИШКИ.
Мнение о том, что московское название Кулишки является синонимом Куликова поля, бытовало в Москва еще и в XIX веке!
Например, в сборнике «Старая Москва», изданном Комиссией по изучению старой Москвы при Императорском Московском Археологическом Обществе, упоминается о якобы «неправильном предположении», существовавшем в Москве, будто московские «Кулишки произошли от Куликов или Куликова поля». Там отмечено, кстати, что «КУЛИШКИ СУЩЕСТВОВАЛИ ПРЕЖДЕ МОСКВЫ».
ИМЕННО НА КУЛИШКАХ до сих пор стоит церковь Всех святых, которая «по старому преданию, была построена Дмитрием Донским в память воинов, убитых на КУЛИКОВОМ ПОЛЕ». «Каменная церковь Всех Святых на Кулишках, упомянутая в известии 1488 года.
В переделанном виде церковь сохранилась до нашего времени». До сих пор она так и называется: «Церковь Всех Святых на Кулишках».
Сегодня прямо около нее — нижний выход из станции метро «Китай-Город».
Площадь сегодня называется Славянской. Недавно на ней поставлен памятник Кириллу и Мефодию. Чуть ниже — Москва-река. Здесь же — улица Солянка, называвшаяся раньше также КУЛИЖКИ, т. е. Кулишки.
Считается, что «Кулижки также обозначали болотистую местность». Кроме того, «кулижка» — вырубленный, выкорчеванный, выжженный под пашню лес (см. Толковый Словарь В. Даля). А в Москве «большую часть района «у Кулишек» занимали сады».
Московские Кулишки захватывали также площадь Покровских ворот, имевших три-четыре столетия назад и второе название — КУЛИШСКИЕ.
Считается, что Мамай был разгромлен ДВАЖДЫ в одном и том же 1380 году. «Первый раз» — Дмитрием Донским, а «второй раз» — Тохтамышем. Но согласно гипотезе, это — два отражения одного и того же события, поскольку Дмитрий Донской и Тохтамыш — одно и то же лицо. При этом, во «второй раз» Мамай был разгромлен «на Калках». «Калки» (Кулики) — это вариант все того же «Куликова поля», т. е. московских Кулишек («кулачки», «кулачный бой», «бой на кулачках», место, где мерялись силами).
Кстати (малоизвестный факт), Мамай — это ХРИСТИАНСКОЕ ИМЯ, до сих пор присутствующее в наших святцах в форме Мамий. Видимо, это — слегка искаженное «мама», «мамин», т. е. «сын матери». Вероятно, раньше на Руси бытовала пара имен сходного происхождения: Батый — от «батька», «отец», а Мамий (Мамай) — от «мамы», «матери».
Итак, Дмитрий Донской воюет с полководцем, имя которого — христианское!
В заключение отметим, что там, где в русских летописях написано «поле Куличково», историки романовской школы упорно читают «поле Кучково»: «КУЧКОВО поле находилось у современных Сретенских ворот».
В чем дело? Что мешает им буквально процитировать старую летопись, где четко написано (повторим это еще раз) — «поле КУЛИЧКОВО»? Видимо то, что тогда у кого-то может возникнуть мысль о том, что московское поле Куличково — это и есть знаменитое Куликово поле, место битвы Дмитрия Донского с Мамаем. А этого они не хотят. Может быть — подсознательно. Но скорее всего — сознательно, по крайней мере в то время, когда они изменяли освещение русской истории и в связи с этим произвели географическую перелокализацию некоторых событий нашей истории.
Надгробие для Куликова поля
Москвичам и многим гостям столицы хорошо знакомо красивое здание, построенное в классическом стиле в самом центре города в непосредственной близости от Кремля, выходящее фасадом на Москворецкую набережную и занимающее практически полностью пространство между остатками Китайской стены, улицей Солянка и впадением Яузы в Москву-реку.
Это здание даже можно было увидеть на пятитысячных денежных купюрах 90-х годов прошлого века.
Однако, с этим, так гармонично вписывающимся в облик старой Москвы ансамблем, связано несколько странностей, которые сегодня уже далеко не очевидны, но которые наводят на некоторые вопросы.
На фоне гигантских соседей, таких как одна из крупнейших в Европе гостиница «Россия» (в данный момент она разобрана) и одна из «сталинских высоток», а также других каменных сооружений по обе стороны Москвы реки, наше здание не выглядит сегодня особенно впечатляющим. Но это было не всегда так.
На наружной стене со стороны Китайского проезда можно увидеть пару скупых табличек, сообщающих, что это архитектурный ансамбль 18 века и что здесь бывал тов. Ленин, выступая перед революционными ткачихами.
Однако, любопытный турист сегодня ни под каким предлогом ни попадёт внутрь этого ансамбля.
Туда нельзя войти, там нельзя фотографировать. Все входы охраняет военный караул. Собственно, это происходит вот уже без малого два с половиной века.
Казалось бы, ну и что. Мало ли у нас режимных объектов. Возможно, что таких действительно не много.
Случайно ли здесь оказалось это здание в виде неприступной крепости или изолированного от внешнего мира монастыря?
Попробуем разобраться в истории. Рассмотрим карту современной Москвы.
Красной точкой обозначена Церковь Всех Святых на Кулишках, построенная Дмитрием Донским в память павших на Куликовском поле.
Самое-самое
Здание Воспитательного Дома в Москве было построено по личному распоряжению императрицы Екатерины II. Указ об основании сего учреждения вышел из-под пера Екатерины 1 сентября 1763 года, а здание уже было заложено в день ея величества рождения 21 апреля 1764 года.
Инициатором и горячим вдохновителем проекта был некто И.И. Бецкой. Личность сама по себе чрезвычайно интересная и заслуживающая отдельной статьи.
Ему было высочайше поручено ни много — ни мало переделать диких и невежественных россиян в «нормальных» людей.
Бецкой получил в своё распоряжение колоссальные финансовые ресурсы и рьяно взялся за дело, в чём видимо преуспел, т.к. в 1778 г. Сенат в торжественном заседании поднес Бецкому выбитую в ЕГО ЧЕСТЬ большую золотую медаль (беспримерный случай), с надписью: «За любовь к отечеству».
Так вот, гражданин Бецкой, проживавший в городе С.-Петербурге, первым делом зачем-то решил полностью и на века застроить московские Кулишки. В пользе чего каким-то образом довольно быстро убедил императрицу и получил «добро», а вместе с «добром» 100 000 рублей (гигантская сумма по тем временам) лично от Екатерины.
После выхода распорядительных документов стройка приобрела небывалый размах и темпы. Нужно ещё поискать примеры такого внимания со стороны государства к другим предприятиям. Финансирование происходило из личных средств Императрицы, царевича, а так же средств тогдашней политической и экономической элиты Империи. Было создано, говоря современным языком, акционерное общество — «Московский Воспитательный Дом».
За пожертвования в стройку давались вольные крестьянам, для знати был предусмотрен государственный чин камергера от коллегии и коллежского комиссара, а у кого всё это и так было, тот получал специально введённый (!) государственный орден. Это позволило в кратчайшие сроки (всего за неполные шесть лет) сдать этот объект, так сказать, госприёмке. Однако, уже на начальном этапе существования онного богоугодного заведения появляются некоторые странности, которые мы сейчас и обозначим.
Странность первая
Здание, которому придаётся столь великое государственное значение строится в Москве, а не в столице, где живёт императорская семья, автор затеи Бецкой и где, казалось бы, проще наблюдать за расходом столь выдающихся средств и вообще развитием проекта.
Нигде больше до этого момента в России, включая Питер, подобных заведений не было. Почему начали строить в Москве?
Странность вторая
Здание строится на месте, где строить крайне сложно, дорого и опасно. Местность нынешней Москворецкой набережной была очень зыбкой в то время. Каждую весну затоплялась. До половины 18-ого века на этой земле простирались сады и луга. Из строений были преимущественно бани, которые, кстати, были одним из наиболее рентабельных видов бизнеса того времени, и снос которых экономически был нецелесообразен. Практически все архитекторы, которым предлагалось возглавить строительство, отказались от проектирования на этом участке. Тем не менее, хотя не было никаких видимых веских причин, инициаторы проекта (в первую очередь Бецкой) с маниакальным упорством настаивали именно на этой территории.
Наконец, после долгих настояний 27 июня 1764 г. был получен «ордер» от гофтинтендантской конторы «…о имении при строении Воспитательного дома смотрения и показания…». Как упоминалось выше, указанное Бецким местоположение здания было признано нецелесообразным и Бецкому предложили занять место возле Крутицкого подворья (в районе Таганской площади). «Звонок сверху» решил дело не в пользу прагматичных проектировщиков. Утверждение в Петербурге получило именно «неудобное» место, указанное Бецким, где и началось строительство в 1764 г.
За дело согласился взяться архитектор Карл Бланк, активно участвовавший в перестройке современной ему Москвы 18 века (в основном старых церквей) и как раз завершивший к этому времени переделку Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря. Задание ему было простое: построить на болоте между Яузой и Москвой сооружение в «античном стиле». Сегодня этот стиль называется «ранний классицизм».
Вопрос: почему бы ни подняться чуть выше, где посуше или вообще не выбрать иное место, где не нужны столь героические усилия по мелиорации? До сих пор здание имеет сложные системы подземного дренажа, заложенные ещё в 18-ом веке.
Странность третья
Здание строится каменным! Сейчас это может никого и не удивит, но в Москве 18-ого века это было событие. В каменных домах жили только самые богатые и олигархические семьи той эпохи. Практически вся Москва была деревянной. Это совершенно оправдано. Леса, в окрестностях города, было «хоть отбавляй». Деревянные сооружения теплы, быстровозводимы, ремонтопригодны, относительно недороги.
Было бы логично построить комплекс сооружений из дерева, что было бы много дешевле и, повторю, совершенно естественно для того времени. Но нет, возводится здание с такой толщиной каменных стен, что без всякого преувеличения, пушкой не прошибёшь. Проблема строительного материала решается очень просто. Разбирают стену Белого города (!) и пускают камень на строительство Воспитательного Дома. Т.е. этот объект признаётся более важным, чем городская крепость! В любом случае Воспитательный Дом становится первым общественным каменным сооружением Москвы.
Странность четвёртая
Размеры здания. Новостройка бьёт сразу многие рекорды для сооружений той поры. Первое многоэтажное общественное…, самое высокое общественное…, самое большое по площади общественное здание и т.д.
Здание протянулось в длину по набережной Москвы-реки от Китайского проезда до Устьинского моста на 456 м. Его средняя высота 27 м. Наивысшая точка — шпиль бельведера корделожи возвышается над уровнем земли на 50 м.
Усадьба накрывает площадь 40 000 квадратных саженей. Архитектура такова, что вся площадь находится внутри огороженной территории, с узкими арками-воротами. Т.е. пройти на территорию постороннему невозможно. На таких площадях могли разместиться тысячи человек единовременно.
Например, во время оккупации Москвы Наполеоном в Доме располагалось порядка 8 000 французов, не считая нескольких сотен не эвакуированных воспитанников. Для чего нужны такие площади не ясно. Они были заняты, по крайней мере первые четверть века существования Дома, не более чем на 10%. В других городах, впоследствии тоже открывались воспитательные дома и приюты, но ничего даже близко похожего там не строили. Либо строили нормальных адекватных размеров сооружения, либо вообще приспосабливали существовавшие на местах здания. Как правило при храмах. Не говоря уже о стоимости и сложности отопления, водоснабжения и содержания такого мега-здания. Оно обходилось «в копеечку».
Мало того, что 50 000 рублей ежегодно выделяла из своих личных средств Екатерина (сумма соизмеримая с некоторыми статьями тогдашнего государственного бюджета), а так же несколько десятков тысяч царевич Павел, и многие богатые той поры (например, промышленник Демидов, граф Бестужев-Рюмин, графы Миних и Разумовский, многие другие, так для содержания Дома были выработаны целые механизмы финансирования. Одним из таких механизмов была введённая на всей территории России монополия на изготовление игральных карт. Эта монополия приносила 600 000 рублей ежегодного дохода!
Кроме того, было повелено от комедий, опер и «всяких игрищ за деньги» брать четверть дохода в пользу Воспитательного дома. Т.е. весь игровой бизнес Российской империи работал на содержание проекта Бецкого. Были и другие источники.
Это странно. Всё могло бы быть проще и дешевле при той же эффективности (об этом чуть ниже). Неадекватность затрат потребностям вызывает недоумение. Здание явно возводилось на многие века вперёд, а не для решения текущих задач.
Видно, что была задача огородить даже парк перед карделожей до самого берега. Ограда охватывает и огромную пустующую территорию сзади и по бокам. Сегодня внешняя каменная стена уже не сохранена. Вместо неё стоит прозрачный забор, а по набережной проходит автострада. Пустующие территории на заднем плане сегодня заняты казармами, двумя столовыми (офицерской и солдатской) и 4-ым лабораторным корпусом.
Пустая территория слева на рисунке остаётся незастроенной. На ней сегодня располагаются спортивные площадки и автопарк.
Часть территорий до улицы Солянки отняты в 1976 году от общего ансамбля, что в какой-то мере привело к утрате непосредственной связи въездных пилонов с комплексом зданий бывшего Воспитательного дома. Сейчас они стоят одиноко, являясь началом Воспитательного проезда, в названии которого сохраняется первоначальная история архитектурного комплекса, к которому ведет этот проезд.
В целом территория продолжает оставаться закрытой и недоступной для посторонних. Здание с усадьбой покрывает площадь более 13 гектар, имеет очень толстые стены, арочные коридоры, чугунные лестницы, много этажей и мощные подвалы. На такое строительство ушло огромное количество камня и прочих материалов.
Странность шестая
Возможно, главная странность. Коротко назовём её так — Бесполезность Воспитательного Дома.
По поводу вышесказанного мне могут возразить, что все гигантские затраты, масштабы проекта, внимание и забота о нём и т.д. объясняются благородными душевными порывами российской элиты той эпохи и вообще стыдно и цинично подходить к такому благому делу с калькулятором и линейкой. Все затраты есть ничто в сравнении со счастьем детей, коих приютил и взрастил Воспитательный Дом. И Бецкой был человеком чистых помыслов, пытавшимся приумножить мощь государства воспитанием (или, как тогда говорили, призрением) поколений граждан нового типа. И императрице мы обязаны низко поклониться за то богоугодное дело, которому она уделила столь пристальное внимание.
Однако, остановимся на минуту и позволим себе усомниться в том, что дети были целью проекта замечательного европейца-гуманиста И.Бецкого.
Упрямые цифры статистики заставляют нас несколько по иному взглянуть на его деятельность. Несмотря на колоссальные средства, затраченные на строительство, обустройство и содержание Воспитательного Дома, это было далеко не райское место. Смертность среди воспитанников в первую четверть века существования учреждения (т.е. как раз при Бецком), составляла в среднем около 100 %!
Это означает, что количество поступавших для воспитания в Дом в любой произвольный год примерно равнялось количеству умерших в Доме в этом же году. Самыми счастливыми считались редкие годы, когда смертность опускалась до 70%. Но чаще она даже превышала 100%, оставаясь в среднем равной этому показателю.
Многие авторы, пишущие на тему истории благотворительности в России, подходя к истории создания Воспитательных Домов, после многостраничных памфлетов в адрес Бецкого и Екатерины за их хорошее начинание весьма смущённо, как правило в конце своих од екатерининскому манифесту, мельком приводят эти цифры, которые нельзя обойти, уделяя им всего пару строк. Некоторые начинают даже оправдывать эти цифры, утверждая, что такое, мол, было время, и во Франции умирали много — не только у нас, и народец был тогда хилый…, в общем всё нормально. Однако, даже в бедных крестьянских семьях той поры из 10-12 детей (что было нормой), до зрелого возраста доживали пять-шесть человек. Т.е. смертность не превышала 50%. При этом на содержание таких семей не выделялись сотни тысяч рублей.
Здесь же умерли даже «знаковые» младенцы — символы нового дела, первые принесённые мальчик и девочка, которым сама императрица на открытии Дома положила по голландскому червонцу в пелёночку, и которых нарекли Катенькой и Павликом, в честь Екатерины и царевича. Не многие счастливчики могли похвастаться, что попали в Воспитательный Дом под присмотр Ивана Ивановича Бецкого и остались живы. Десятки тысяч (!) детей так и не стали людьми ни нового ни старого типа, сгинув в стенах, возведённых Бецким.
Интересно, что до постройки здания, пока дети жили в обычных домах того времени, смертность была высокой, но не ужасно впечатляющей. В 1764 году (первый год приёма детей) — принято 523 — умерло 424 (=81%), 1765 год — принято 793 — умерло 597 (=75%), 1766 год — принято 742 — умерло 494 (=67%). И вот, наконец, настаёт «долгожданный» 1767 год (год завершения строительства основного здания, куда переезжают дети) — принято 1089 — умерло 1073 (=99%!). Налицо резкий скачок смертности. Выйдя на этот уровень (около 99%), средняя смертность уже не падала до конца дней гуманиста Бецкого. Впрочем, даже в более позднее время, до конца 19-ого века, она составляла 87.7%, являясь самой высокой в государстве.
Князь Щербатов, в своем сочинении «О повреждении нравов России» отзывается о воспитательных домах весьма нелестно; по его словам, в них «множество малолетних померло, а и поныне, через двадцать слишком лет мало, или почти никого ремесленников не вышло». Недаром о московском Воспитательном доме шла молва как о «доме ангелов смерти». Не помогали попытки опекунского совета отдавать принятых детей для вскармливания в деревни крепостным женщинам — кормилицам, это порождало только новые неразрешимые проблемы. В результате: «Мечты создать недостающего «третьего чина» и «нового рода людей» были развеяны самым беспомощным образом».
Однако это не смущает ни императрицу, ни других спонсоров. Ордена, деньги и награды продолжают сыпаться на голову Бецкого как из рога изобилия. Не будем приводить полный их перечень, т.к. он слишком велик. Любой спонсор или инвестор вправе был бы спросить: «а зачем я «закапываю» такие суммы? Где польза?» Но никто не спрашивает.
Всё это наводит на ряд размышлений. А были ли дети и их приют целью замысла отцов-строителей Дома? Может это была лишь ширма, а целью было что-то иное?
Вывод
Вполне возможно, что целью постройки этого здания была… именно постройка этого здания.
И именно на этой территории, а не на какой-нибудь другой. Вспомним, что как раз в этот период создаётся «новая Россия», совсем другая, нежели была до этого. Завершается дело, начатое Петром I по изменению традиций, веры, языка и обычаев русского народа.
В эти годы расцветает творчество господина Миллера, человека написавшего (переписавшего) историю России, которую мы сегодня изучаем со школьной скамьи. Люди со старинными русскими фамилиями Бланк, Жилярди, Витали, Шлёцер и др. перестраивают московские храмы и редактируют письменные источники. Активно навязываются новые общественные взгляды. Поносятся и дискредитируются такие сгустки традиционной русской морали как, например, Домострой. Рушится уклад жизни. Чего только стоит приводимый выше господин Бецкой с его идеей отлучать молодёжь от старших поколений, т.е. отрыва их от традиций и собственной истории.
Возможно, что это были последние годы существования действительно старых документов, несущих в себе иную, нежели принятая сегодня, историческую концепцию. Может быть, знакомство с этими документами «диких предков» и побудило на века вперёд застроить московские Кулишки неприступным сооружением, а радение о детях — это святое. Этим поводом можно оправдать любые затраты.
Так что же могло сподвигнуть к такому многотрудному предприятию.
Согласно работам по Новой Хронологии авторов А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, в частности работам «Москва в свете Новой Хронологии», «Новая хронология Руси», «Русь и Рим» и др., знаменитая крупнейшая битва средневековья, называемая сегодня Куликовской, произошла на Кулишках, что ныне в Москве. Подтвердить или опровергнуть эту идею (которая, кстати, весьма хорошо обоснована, но вызывает бурные протесты со стороны современных приверженцев Миллеровской версии) можно было бы? проведя раскопки в районе Кулишек. И это не было бы трудной задачей.
Более того, такие раскопки произошли бы естественным образом, даже помимо воли исследователей, если бы эта территория была застроена разнородными зданиями и сооружениями. Здания бы менялись, приходили в негодность, ветшали, сносились, достраивались и т.д. Земля переходила бы в руки разных собственников, которые непременно проводили бы грунтовые работы. Прокладывались бы новые коммуникации, рылись колодцы, возделывались огороды, вкапывались и ремонтировались трубопроводы, канализация, закладывались бы фундаменты новых сооружений.
Короче, в течение времени перемещались бы довольно большие объёмы грунта и подземелье этих мест было бы неплохо изучено естественным образом. Попадались бы какие-то археологические находки или было бы известно о полном отсутствии таковых.
Однако, такая возможность на протяжении последних 240 лет практически полностью исключена. Сегодня предполагаемая территория битвы полностью накрыта мощным зданием бывшего Воспитательного Дома.
Причём, внимание специалистов обращает на себя то, что в проекте большое место уделено именно планировке всей усадьбы, замкнутой и изолированной от внешнего мира.
Приведённые выше доводы позволяют предположить, что это не случайно. Команда, которой было поручено в XVIII веке написать историю России, и в которую входил, видимо, Бецкой, достаточно быстро и совершенно обоснованно смекнула, что если перенести Куликовскую битву в даль дальнюю, то всё равно, рано или поздно реальное поле выдаст свои тайны. Поэтому надо не скупиться и его (это поле) отчуждить и основательно застроить. И застроить не просто рядовыми деревянными постройками, которые вскоре будут обновлять или которые сгорят в очередном пожаре, а таким сооружением, которое простоит столетия, находясь под полным государственным контролем, пока уж точно новая история не укоренится в умах «людей нового типа».
Не поскупились. Проект практически удался. Здание стояло, стоит и будет стоять ещё очень долго. А многочисленные захоронения на его территории, которые, возможно, могли бы дать науке о прошлом ценные сведения, будут грузиться солдатами в мусоровозы и выбрасываться на помойки.
Зато спокойно и красиво.