двери в лефортово что значит
Тюрьма Лефортово в Москве: обзор, история и интересные факты
Тюрьма Лефортово – одна из самых старейших и наиболее известных в нашей стране. Построенный в XIX веке изолятор хранит массу тайн и секретов. И это неудивительно, ведь на протяжении десятков лет здесь содержались самые опасные политические преступники. Многие секреты будут раскрыты еще совсем нескоро, так как сегодня эта тюрьма остается действующей.
Засекреченная история
Первое правило – полная изоляция
В некоторых неофициальных исторических исходниках можно найти информацию о том, что в первые годы своей работы Лефортовская тюрьма в Москве являлась одиночной. Заключенные содержались в камерах по одному человеку, и не встречались друг с другом на протяжении всего срока пребывания в исправительном учреждении. Столь полная изоляция являлась своеобразной пыткой. Общение арестантов с персоналом тюрьмы было строжайше запрещено. И лишь немногие из узников выдерживали пребывание в подобных условиях более 2-3 месяцев. Большинство из них начинали проситься на каторжные работы или попросту сходили с ума.
Строгая регламентация общения присутствует в данном СИЗО и сегодня. Заключенные содержатся в камерах по 2-3 человека, при этом соседи регулярно меняются. Администрация учреждения детально изучает биографию каждого своего подопечного, не допускает контактов между знакомыми людьми. Внутренний распорядок тюрьмы организован таким образом, что арестанты из разных камер не встречаются в общественных помещениях и во время прогулок.
Ужасы Лефортовских подземелий
О прошлом Лефортово известно слишком мало. Наиболее объективными считаются скупые воспоминания людей, побывавших там в качестве арестантов. Наиболее страшными кажутся рассказы о камерах «психического насилия». Это особые помещения для «провинившихся» со стенами, окрашенными в черный цвет. Говорят, что яркий электрический свет в мрачных карцерах не гас круглосуточно.
В 20-е годы прошлого столетия по соседству со знаменитой тюрьмой располагалось здание Центрального аэродинамического института. В научном учреждении была построена аэродинамическая труба. При ее работе заключенные «наслаждались» шумом и очень сильными вибрациями. Говорят, иногда от них даже посуда передвигалась по поверхности столов.
Множество страшных историй рассказывается и о подземных ярусах тюрьмы. По некоторым версиям, заключенных в них подвергали жестоким пыткам, а иногда дело доходило до расстрелов. Правда это или вымысел, нам остается только гадать.
Тишина и секреты архитектуры
Внутри Лефортовский изолятор качественно отличается от всех других тюрьм-ровесниц. Главный жилой комплекс построен в форме буквы «К». В месте, где соединяются все три коридора, находится главный наблюдательный пункт этажа. За старинным массивным деревянным столом когда-то сидели жандармы. Сегодня здесь стоят компьютеры, транслирующие видео с камер наблюдения. За спиной начальника смены можно заметить статуи атлантов, сам же стол покоится на массивных львиных лапах. Жилой корпус имеет четыре этажа, между которыми нет бетонных перекрытий. Находясь в соединении лучей буквы «К», можно любоваться всем внутренним пространством здания снизу до самого верха. По периметру стен вытянуты железные сетчатые террасы. По ним передвигается персонал, в обязанности которого входит заглядывать в глазок каждой камеры ежеминутно. Обычно один контролер наблюдает сразу за 12 камерами.
Внутри тюрьма Лефортово не слишком похожа на следственный изолятор. Коридоры выстелены ковровыми дорожками, но это чисто практическое решение, не имеющее ничего общего с созданием уюта. Мягкое напольное покрытие гасит звук шагов. А это значит, что заключенные не слышат приближения надзирателей к дверям камер. Тюрьма Лефортово может похвастаться феноменальной тишиной. Все звуки здесь как будто тонут в вате. Вполне возможно, что это особенность планировки корпусов СИЗО.
Сколько человек сидит сегодня?
Следственный изолятор рассчитан на единовременное содержание 300 человек. По первоначальному проекту в тюрьме оборудовано около 205 камер. Сегодня большая часть из них предназначена для содержания 2-3 арестантов. В наши дни в легендарной тюрьме редко находится более 200 узников одновременно. Однако точное количество заключенных администрация СИЗО не называет. Также на эту тему запрещено общаться с посторонними персоналу исправительного учреждения.
Узники – кто они?
Особенности тюремного быта
Многие старинные исправительные учреждения отличаются отвратительными бытовыми условиями для заключенных. Но только не Лефортово. В этом СИЗО регулярно проводятся текущие ремонты. В камерах обстановка простая, но достойная. Мебели минимум, зато есть телевизор и холодильник, а также горячая вода.
Ежедневно заключенных выводят на прогулки. Для этого специальным образом оборудована крыша изолятора. Попасть на свежий воздух можно, поднявшись на специальном лифте. В изоляторе работает медпункт, в котором можно пройти разнообразные обследования и получить грамотное лечение. Настоящая гордость тюрьмы – ее библиотека, ведущая свою историю, по некоторым данным, с момента основания СИЗО.
Единственная тюрьма, где нет внутренней иерархии
О российских зонах и действующих на них порядках написано множество книг и официальных докладов. Как будто отдельный городок Лефортовск, СИЗО Лефортово выделяется среди всех прочих исправительных учреждений и по внутренним порядкам общения. В данной тюрьме полностью отсутствует внутренняя иерархия. Причин этого две. Во-первых, заключенные не контактируют между собой. Во-вторых, в изоляторе содержатся политические преступники, а также иностранные шпионы – ничего не знающие о воровской жизни.
Отличается Лефортово и соблюдением режима. Здесь невозможно «достать» что-то запрещенное к официальной передаче родственниками. Отсутствуют в этой тюрьме и внутренние каналы связи между заключенными. Ходят легенды, что когда-то в Лефортово попал настоящий вор в законе и был шокирован подобным положением вещей. Поняв, что командовать здесь совершенно некем, он настойчиво просил о переводе в другую тюрьму.
Воспоминания арестантов и их родственников
Современная история Лефортовского СИЗО на первый взгляд кажется благополучной. Но на самом деле проблемы имеются. Одна из наиболее актуальных среди них – сложности в организации свиданий с родственниками и встреч с правозащитниками для арестантов. Все знают, где находится тюрьма Лефортово, кто там сидит – вполне благополучные и обеспеченные люди. А это значит, что позволить себе адвоката могут многие. Но при этом в старинном здании изолятора недостаточно помещений, оборудованных для встреч. Родственникам свиданий порой приходится ждать месяцами. А некоторые даже жалуются, что администрация изолятора нарушает все действующие законы, регулярно отказывая во встречах.
Впрочем, для родственников есть и хорошая новость. Передачи принимаются в установленные временные промежутки и доходят до адресатов в полном объеме. Как мужская, так и женская тюрьма, Лефортово отличается отсутствием внутренней иерархии. А это значит, что заключенные ни с кем не делятся получаемыми передачами в принудительном порядке. Несколько сложнее отправить арестанту деньги, для этого придется воспользоваться услугами почты. Родственники должны быть готовы к тому, что перевод придет только через несколько дней. Личные финансы за массивным тюремным забором очень пригодятся, ведь на территории СИЗО имеется собственный ларек с продуктами и товарами первой необходимости.
Известные арестанты
Среди сотрудников Лефортово популярна шутка о том, что в архивных записях тюрьмы больше известных фамилий, чем в учебнике истории. В разные годы за высокими каменными стенами побывало множество знаменитых и выдающихся людей. И лишь фамилии немногих из них сегодня официально называются администрацией СИЗО. Неизвестно, узнаем ли мы когда-то все секреты Лефортовской тюрьмы и полные списки арестантов. Но сегодня точно известно, что в этом изоляторе в различные годы содержались: Э. Лимонов, С. Давыдова, А. И. Солженицын, В. К. Блюхер, Н. В. Савченко, В. И. Сталин, К. А. Мерецков и многие другие выдающиеся персоны.
Где находится Лефортово (тюрьма)? Экскурсия по исторической Москве
Лефортовский изолятор находится практически в самом центре столицы России. Однако найти тюрьму, даже зная ее точный адрес, совсем непросто. Кирпичный забор и комплекс построек за ним можно не заметить даже с близкого расстояния. СИЗО совсем не выглядит мрачно или опасно.
Лефортово (тюрьма) адрес имеет следующий: Лефортовский вал, владение 5. Еще один вход имеется со стороны Энергетической улицы. Въезд возможен только со стороны Лефортовского вала.
Любопытным туристам следует помнить о том, что никаких экскурсий в СИЗО не проводится. Вход на территорию изолятора посторонним воспрещен. Сегодня в Лефортово (Москва) тюрьма остается действующей, и открытие музея на ее базе не планируется.
Что скрывает «Лефортово»
Зоя Светова рассказывает, что читают начальники СИЗО, зачем арестованных за шпионаж переодевают в тюремные робы и подсылают к ним «наседок» и как громкое дело домохозяйки Светланы Давыдовой помогло освободиться из «Лефортово» простому крымскому парню Сергею Минакову
«Команда 29» — это совместный проект адвокатов, юристов и журналистов, которые защищают 29-ю статью Конституции России и права, которые она гарантирует: право на информацию, доступ к ней и ее распространение. Участники команды ведут реальные судебные дела и подробно их освещают.
Новый спецпроект «Команды 29» — «История госизмены, шпионажа и государственной тайны в современной России» — рассказывает, как возбуждают уголовные дела о государственной измене, почему обвиняемых по таким делам очень трудно защищать, кто становится этими обвиняемыми и как работают спецслужбы. Юристы команды подготовили аналитический доклад с судебной статистикой и разбором основных тенденций, а обвиняемые, их родственники и защитники поделились своими историями.
Правозащитник и журналист Зоя Светова Фото: из личного архива
Многие из этих историй первой услышала Зоя Светова — правозащитница и журналист. Ученые Валентин Данилов и Игорь Сутягин, радиоинженер Геннадий Кравцов, дипломат Валентин Моисеев, директор украинского оборонного завода Юрий Солошенко, многодетная мать Светлана Давыдова — все они становились героями публикаций Световой, а о деле Сутягина она даже написала книгу. «Очень страшно, что эти дела секретные. Мы знаем только обрывки какие-то, клочки», — так объясняет Светова свой интерес к судьбам обвиняемых в госизмене.
«Я старалась понемногу из арестантов вытаскивать какую-то информацию, чтоб дальше что-то узнавать. Потому что иначе обо всех этих шпионских делах мы что-то узнаем, только когда уже вынесен приговор», — говорит Зоя Светова. Для своего проекта «Команда 29» взяла у Световой подробное интервью.
Мы публикуем отрывок из этой беседы, в котором Зоя Светова рассказывает, что читают начальники СИЗО, зачем арестованных за шпионаж переодевают в тюремные робы и подсылают к ним «наседок» и как громкое дело домохозяйки Светланы Давыдовой помогло освободиться из «Лефортово» простому крымскому парню Сергею Минакову.
Записки диссидентки
— Чем отличается «Лефортово» от других изоляторов, где вам приходилось бывать?
— Это тюрьма повышенной изоляции. В других СИЗО, конечно, есть мобильные телефоны. В другие СИЗО приходят адвокаты. Вы можете по мобильнику позвонить, вы понимаете, что к вам придет адвокат сегодня или завтра, или послезавтра. А здесь к вам неделю как минимум никто не придет. Или у вас будет адвокат по назначению.
Но самое удивительное, что из той же Лефортовской тюрьмы я получала письма от Геннадия Кравцова: я ему задавала вопросы, это было как интервью, и письма проходили цензуру. Но это было уже после осуждения.
— Вы писали ему прямо в изолятор и задавали вопросы?
— Да. Перед этим я и Кравцова, и других посещала в СИЗО как член ОНК Москвы. Естественно, когда мы посещаем заключенных, нас всегда сопровождают сотрудники тюрьмы. В «Лефортово» с нами всегда ходил заместитель начальника СИЗО, бывший следователь КГБ Виктор Шкарин, который вел дело ученого Вила Мирзаянова.
Следственный изолятор №2 «Лефортово». Вышка наблюдения и колючая проволока на стенах и заборе СИЗО Фото: Антон Белицкий/Коммерсантъ
Такой вальяжный, симпатичный полковник, лет 60, мы с ним очень мило беседовали. Он знал, что моя мама сидела в «Лефортово» в 1982 году, говорил, что читал записки моей мамы (мать Световой, диссидентка Зоя Крахмальникова была арестована за распространение самиздата и написание статей на религиозную тематику; после освобождения опубликовала свои воспоминания из «Лефортово» — Прим. ТД). Я стала воображать, что он тогда был молодым сотрудником, работал в «Лефортово» и так полюбил мою маму — мама была очень красивая, — что навсегда ее запомнил.
Мне было совершенно неизвестно, кто такой Шкарин, и я стала гуглить. И тогда мне попалась книга Мирзаянова, которого обвиняли в разглашении гостайны за рассказ о химическом оружии. В книге он пишет: «Следователь КГБ Виктор Шкарин». Я написала Мирзаянову: «Шкарин Виктор Антонович — это ваш следователь?» — «Да, это мой следователь». Описываю его внешность, и он подтверждает: «Да, это он». В следующий раз, когда мы приходим в «Лефортово», я говорю Шкарину: «Виктор Антонович, я тут узнала, что вы были следователем у Мирзаянова». Он краснеет, бледнеет — но не отрицает этого! Он, конечно, скрывал, не хотел говорить, что был следователем КГБ.
Геннадий Кравцов в Мосгорсуде Фото: Сергей Савостьянов/ТАСС
В «Лефортово» этот Шкарин с нами везде ходил. Вот мы заходим к этим заключенным: шпионам, госизменникам — и по закону об общественном контроле мы, как тюремные посетители, не имеем права говорить об уголовном деле. Но конечно же, мы старались что-то узнать. Юрий Солошенко, когда мы пришли к нему, пытался рассказать, что не виноват, что всю жизнь служил Советскому Союзу, родине, и хотя он в последние годы уже на Украине жил, он очень жалеет, что у нас такие плохие отношения. Кравцов мне быстренько сказал фамилию своего адвоката — так я нашла его жену, смогла с ней пообщаться и узнать суть его дела.
«Ты остаешься совершенно голым»
— Юрий Солошенко — пожилой человек. Конечно же, его запугивали очень сильно. Валерий Селянин, которого обвиняют в продаже ламп двойного назначения иранцам, говорил, что его тоже пугали. Мне кажется, на таких людей достаточно оказать психологическое давление. Тем более если человек не молодой, если за ним семья — конечно, люди ломаются.
Моя мама, которая оказалась в «Лефортово» за то, что издавала книги религиозного содержания, рассказывала, что ее тоже не били. Но когда тебе говорят, что, если ты не признаешь вину, то получишь большой срок, угрожают посадить твоих детей, — этого достаточно.
Само «Лефортово» — очень страшная тюрьма. Переход с воли в «Лефортово» очень страшный. В изоляции, в этом карантине… С человека снимают одежду, дают ему какие-то лохмотья, робу тюремную.
— Сейчас это там происходит? Арестованных переодевают в робы?
— Да, именно так. Когда мы только начали работать в ОНК, мы даже не поняли, что происходит что-то не то, думали, так и надо: нам объяснили, что вещи отдают на «прожарку». То есть дезинфицируют одежду, чтобы не было никакой инфекции, никаких болезней. Но в других изоляторах этого нет, только в «Лефортово»! Даже трусы и лифчики другие выдают. Психологически это очень тяжело, это унижает. Ты остаешься совершенно голым. А ты еще даже не осужден!
И вот, ты сидишь в одиночке, в карантине, в не своей одежде — и нет никакой связи. Адвокат не приходит, неделю, две может не приходить, потому что там идет согласование со следователем, и пока его к тебе пустят… Это очень страшно.
Следственный изолятор «Лефортово» Фото: Петр Васильев/PhotoXPress.ru
— Вы встречали в «Лефортово» «наседок»? («Наседкой» на тюремном жаргоне называют человека, который является агентом следователя или оперативника и специально посажен в камеру к обвиняемому, чтобы собрать сведения или добиться определенных показаний — Прим. ТД)
— Еще моя мама рассказывала, как она сидела с «наседкой» — обвиняемой по делу о хищениях в Елисеевском магазине. Она мою маму пугала: «Вы не выдержите в колонии, вам надо признать свою вину, вы в колонии умрете». Эти все методы стары как мир и продолжают использоваться.
Со Светланой Давыдовой сидела «наседка». Какая-то мошенница. Она там растеряла свое здоровье. Отбывала срок в изоляторе вместо колонии и все время, бедная, болела. Я тюремщикам говорила: «Пожалейте вы эту женщину! Чего вы ее не лечите? Она на вас работает вообще-то». Они делали вид, что ничего не понимают, но в конце концов в последний раз мы ее видели в тюремной больнице, она лежала там еле живая. И вот она должна была пугать этих женщин, следить за ними и рассказывать оперативникам потом все: что эти обвиняемые говорят, как они себя ведут.
Морячок из Феодосии
— Но Светлану Давыдову она не запугала?
Светлана Давыдова на выходе из СИЗО «Лефортово» Фото: Филипп Киреев/РИА Новости
— Светлана Давыдова вообще была самая смелая, она не боялась и сама себя спасла. Ее разлучили с грудным ребенком, и молоко у нее пропало, происходили страшные вещи. А после того, как ее освободили, нам удалось вытащить еще одного человека, который сидел там одновременно с Давыдовой. Для меня то, что с ним случилось — это верх липового дела.
Пришли мы в камеру, а там сидит такой парень, моряк. Зовут его Сергей Минаков. Ощущение, что он свалился с дерева, с Луны или я не знаю откуда. Сигарет у него нет, а все родственники — в Крыму.
Его обвинили в шпионаже: якобы в 2008 году он с гражданского корабля в Черном море пересылал СБУ Украины смски о расположении российских военных кораблей. Он говорил, что ничего этого не посылал. Он вообще был такой явно случайно схваченный человек. Голосовал даже за аннексию Крыма — и тут его обвиняют в работе на украинские спецслужбы. Сам он считал, что его заказала бывшая теща: он разошелся с женой, и теща хотела получить его квартиру.
— Теща и квартира находятся в Крыму?
— Да, в Феодосии. Удивительная история, я ее до конца не поняла и очень бы хотела узнать, как там было на самом деле. Когда мы поняли, что Светлану Давыдову освобождают, а дело Минакова ведет тот же самый следователь Михаил Свинолуп, я через знакомых журналистов нашла телефон жены Минакова. Пишу ей в Крым: давайте я найду вам хорошего адвоката, заключите с ним договор, он спасет вашего Минакова. Они заключили по электронной почте договор с Иваном Павловым и написали Элле Памфиловой, она тогда была Уполномоченным по правам человека.
И вот, Павлов собирается вступить в дело, его все не пускают в СИЗО, а я по другому какому-то поводу звоню тому самому заместителю начальника изолятора Шкарину. Он мне говорит: «А вы знаете, что вашего морячка отпустили на свободу?»
Я думала, он обманывает меня. Звоню родственникам Минакова: «Да, действительно, он позвонил, его отпускают. Но мы не можем его переправить обратно в Феодосию, потому что у него нет денег», — мол, помогите. Звоню ему, а он говорит: «Я нахожусь в туалете Белорусского вокзала». Приезжаю туда — действительно, он на Белорусском вокзале, мы сидим, пьем кофе в каком-то кафе. Я говорю: «Покажите мне вашу справку об освобождении». И там просто говорится, что он свободен, — а по какой причине, закрыто ли дело — ничего нет. «Сказали, что дело закрыто и я свободен».
— То есть о самом деле ничего не сказано?
— Пояснений никаких. Что это было? Почему он эти два месяца сидел? Нет фразы «по реабилитирующим основаниям». Когда я Ивану Павлову рассказала об этой справке, он спрашивал: может, Минаков признал свою вину, и его из-за этого освободили? Но нет, никакой вины он не признал.
У входа в следственный изолятор «Лефортово» Фото: Sergei Karpukhin/Reuters/PixStream
Пока мы с Минаковым разговаривали, его сын дозвонился до какого-то друга в Москве. Я вызвала такси, отвезла его к этому другу на Пятницкое шоссе, и потом он благополучно улетел в Феодосию. Теперь мне звонит, поздравляет с Новым годом и с 8 марта.
Он не понимал ничего: «У вас что тут, 37-й год? Что происходит? Почему меня схватили с моего корабля и потащили куда-то?» Он рано утром шел на работу, его схватили и привезли сюда, в «Лефортово». Он не совершал ничего из того, в чем его обвиняли.
Наверное, когда [следователи] поняли, что опять будет адвокат Павлов и новое, совершенно фейковое дело, когда вообще ничего не понятно и нет никакого «мяса» в этом деле, еще хуже, чем у Давыдовой, — они решили просто его выпустить, замять, словно ничего и не было. И это, конечно, анекдотично, но эта история очень счастливая. А остальные — со страшным концом.
Настоящие шпионы
— Вы рассказываете о явно сфабрикованных или явно сомнительных делах, а с настоящими шпионами вам приходилось встречаться?
— Был такой бывший милиционер из Московской области Евгений Чистов. Его мы тоже встретили в «Лефортово», он был обвинен в том, что передавал ЦРУ за деньги какие-то секреты. Он это признает. Чистову вменялось, что он выдал какие-то данные своих сотрудников. Мне, конечно, показалось это очень странным: что интересного может быть для ЦРУ в сведениях про сотрудников полиции Подмосковья? Но может, мы просто чего-то не понимаем.
Был и еще один человек, который говорил, что он настоящий шпион, но я, естественно, подробностей не знаю. Его зовут Леван Чарквиани. Это было дело, связанное с военно-морским флотом. Ему дали довольно много лет, 10 или 12, но его не отправили в колонию — он сидел в «Лефортово». Он все время говорил: да, я работал на ЦРУ, но я жду, что меня поменяют. В конце концов его освободили. Очень странно, что на президентском сайте нет никакой информации о его помиловании. Но он на свободе.
Еще один человек, возможно, был настоящим шпионом, но он говорил о себе мало: только то, что у него 275-я статья и он сотрудник Минобороны, разведывательного управления.
— Мы с ними говорили, только когда мы приходили в тюрьму, и они требовали, чтобы мы подписали бумагу о неразглашении сведений. А так, чтобы поговорить, как и почему они эти дела ведут, — нет. Думаю, они ничего бы мне не сказали, что я не могу сама за них придумать: говорили бы, что все законно и обоснованно, что эксперты эти сведения изучили и поняли, что они секретные. Вполне возможно, они сами в это верят. А может быть и нет… Ведь тогда бы не отпустили Минакова.
Кстати, кто-то из адвокатов говорил, что следователь Свинолуп неплох по сравнению с другими сотрудниками, которые там есть. Был еще следователь Микрюков, который вел дело Солошенко. Он ему разрешал даже звонить из своего кабинета родным. Но он же говорил Солошенко, что его родные не должны брать адвоката Павлова, потому что у него жена американка и он сам шпион, и будет только хуже.
Это очень тяжело: мы поговорим с человеком, а потом двери закрываются, и он остается один.
Что происходит с обвиняемыми в госизмене в суде, кого судят прямо сейчас, как проходят такие процессы и почему мы ничего о них не знаем — читайте в специальном проекте «Команды 29».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Вы можете им помочь
Помогаем
Правозащитник и журналист Зоя Светова
Следственный изолятор №2 «Лефортово». Вышка наблюдения и колючая проволока на стенах и заборе СИЗО
Следственный изолятор «Лефортово»
Светлана Давыдова на выходе из СИЗО «Лефортово»
У входа в следственный изолятор «Лефортово»
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных