Что знают японцы о второй мировой войне
Прости и отпусти – современная Япония и Вторая мировая война
В канун празднования 70-летия Великой Победы многие вспоминают бесценный вклад стран-союзников в завершение самой жестокой из войн в современной истории человечества. Однако не стоит забывать страны, которые были по ту сторону баррикад. Редакция РСМД попросила ведущих экспертов поделиться своим взглядом на то, как в обществе стран-участниц бывшей гитлеровской коалиции сейчас воспринимают окончание Второй мировой войны. Вопрос о роли Японии во Второй мировой войне до сих пор вызывает болезненные споры внутри общества и политических элит страны. Ситуацию комментируют Александр Панов, заведующий кафедрой дипломатии МГИМО (У) МИД России, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посол России, член РСМД, и Дмитрий Стрельцов, профессор, заведующий кафедры востоковедения МГИМО (У) МИД России, эксперт РСМД.
Александр Панов: Япония неоднозначно оценивает итоги Второй мировой войны. Они четко делятся на две категории. Одна часть – это все, что связано с участием Японии в войне против Китая, государств Юго-Восточной Азии и Соединенных Штатов. Вторая же – это отношение к СССР и его вступлению в войну с Японией. По поводу второго блока у японцев выработался единый оценочный подход, и он не меняется уже много лет в отличие от того, как в стране видят войну в Тихом океане. Что касается Советского Союза, то японцы едины в том, что Советский Союз нарушил пакт о нейтралитете, подписанный 13 апреля 1945 года на пять лет, и раньше времени вступил в войну против Японии в тот период, когда Япония уже фактически находилась на грани капитуляции, в результате получив территории, которые Япония считает своими, – Курильские острова.
Кроме того, японцы очень критически видят СССР в свете разгрома Квантунской армии, когда в плен попали более 600 тысяч военнослужащих, затем отправленных в сибирские лагеря, где более 60 тысяч из них умерли от тяжелейших условий.
Если говорить о мероприятиях в Москве, намеченных на 9 мая, японский премьер официально отказался на них присутствовать. Однако это не столько связано с итогами Второй мировой войны, сколько с тем, что это проявление солидарности с лидерами западных стран, которые из-за событий на Украине не приедут на празднования в Москву. Десять лет назад премьер-министр Коидзуми присутствовал на параде Вооруженных Сил в Москве.
Оценки агрессивной деятельности самой Японии времен Второй мировой войны носят еще более двойственный характер. С одной стороны, японцы считают (это было практически всегда в послевоенное время), что Япония ничего плохого не делала, и ее действия не носили агрессивного и колониального характера. Япония якобы осуществляла самооборону и освобождала территории Юго-Восточной Азии от колониализма западных стран. Более того, японцы не признают многих зверств, которые были совершены в Китае, а также в отношении корейцев. Есть заявление на самом высоком уровне, в том числе сделанное премьер-министром С. Абэ, что четкого определения агрессии в международном праве не существует и все зависит от того, действия какой страны поставлены под вопрос.
Международный Токийский Суд – это суд победителей. Очевидно, что он вынес соответствующий приговор, свидетельствующий о том, что это действовали победители. Со своей стороны, китайские руководители напоминают о том, что более 35 миллионов китайцев погибло во время нанкинской резни. Японцы это оспаривают. Страна долгое время не признавала за собой серьезной вины и не извинялась за то, что было совершено. Только в 1995 году, когда отмечалось 50 лет окончания Второй мировой войны, премьер-министр Маруяма (социалист, а не либерал-демократ) сделал заявление, в котором извинился перед народами Азии за колониальное правление и агрессию Японии, а во время празднования 60-летия окончания, извинения повторил уже либерал-демократ, премьер-министр Коидзуми.
Сейчас премьер-министр С. Абэ, как свидетельствует пресса, размышляет, стоит ли извиняться за то, что было совершено и пока, выступая на конференции азиатско-африканских стран в Бандунге, он выразил только глубокие сожаления, а не извинения за то, что было совершено. Это очень негативно воспринимается в Азиатско-Тихоокеанском регионе, особенно в Китае и Корее, где настаивают на том, что пока Япония полностью не признает свою вину, совместное будущее невозможно. США также настоятельно советуют японскому премьеру извиниться и закрыть эту страницу. 28 апреля 2015 г. С. Абэ совершил официальный визит в США, где встретился с Б. Обамой и выступил в Конгрессе.
Стоит отметить, что дед С. Абэ, бывший премьер-министр Киси, говорил, что Вторая мировая война священна и извиняться Японии не за что. В Японии существует достаточно сильное политическое течение, которое считает, что извиняться не за что, все повинны в совершенных злодеяниях. Американцы совершали массовые убийства в Японии, сбросили атомные бомбы, сожгли Токио и многие другие города. По опросам общественного мнения, 50% японцев сейчас выступают за то, чтобы принести официальные извинения, а 35% – что этого делать не стоит.
Дмитрий Стрельцов: Для Японии – это веха в ее истории, переход к мирному этапу развития, завершение войны, которая вызывает очень мрачные и негативные ассоциации. Послевоенное поколение японцев выросло в демократических традициях, во многом обусловленных Конституцией и прописанной в ней девятой статьей. Однако для Японии дата окончания войны отличается от общепринятых 8 и 9 мая – это 15 августа, когда японский император выступил по радио с рескриптом об окончании войны.
Как в Японии сейчас оценивают итоги войны? Нынешнее поколение японцев считает, что уже давно стоит перестать извиняться за события военного прошлого. Нынешнее поколение уже не несет за него ответственности. Это накладывает отпечаток на нынешнюю политику японского руководства по отношению к войне. С одной стороны, это и признание национальных ошибок и преступлений. С другой – в условиях, когда многие соседи Японии требуют от нее новых извинений, японское руководство заявляет, что их уже было уже достаточно, надо начинать строить отношения с чистого листа. Нужно подвести определенную черту под военным прошлым, нынешняя Япония не имеет ничего общего с довоенной Японией.
О японском отношении к итогам Второй мировой войны
Недосмотренный сон
Второго сентября исполнится 70 лет со дня подписания японской капитуляции на борту американского линкора «Миссури». Но в оценках событий на азиатском фронте Второй мировой по-прежнему единства нет. Почему, пытался понять «Огонек»
Сергей Чугров, доктор социологических наук, профессор МГИМО
Есть японская поговорка — «дайто мото кураси» («у подножия маяка темно»). То есть смысл событий виден лишь издалека, а поспешная оценка может обернуться самообманом. Семь десятилетий, минувших со дня подписания на «Миссури» капитуляции,— срок, кажется, большой, чтобы соскрести наслоения эмоциональных суждений и дать взвешенную оценку событиям, увенчавшим Вторую мировую. С этой целью политологи и историки собрались в конце августа в символическом месте, Владивостоке, на четвертые «Бердяевские чтения», проводимые Институтом социально-экономических и политических проблем (ИСЭПИ). Обсуждали, как итоги войны выглядят с дистанции в 70 лет, почему мы и японцы по-разному оцениваем итоги войны, как японцы относятся к победителям.
Поражение Германии и Японии по-разному интерпретировалось их народами. Американская исследовательница-психолог Рут Бенедикт, автор концепции «культуры вины» и «культуры стыда», доказала, что для японской цивилизации ближе понятие стыда, а западной — вины. В христианской культуре вина — это искреннее признание греха и желание искупить его. Стыд же связан с «потерей лица», с переживанием своей неспособности отвечать неким нормам и правилам поведения. Стыд оглядывается на реакцию окружающих и пытается скрыть оплошность. Поэтому идеи греха, исповеди и искупления в основном чужды японцам. (Замечу, что покойный митрополит Токийский и всея Японии Феодосий в 1990-х годах сетовал в нашем разговоре, что православные японцы исповедуются подчас очень формально.)
Так вот, большинство японцев считают, что потерпели поражение на Тихом океане и в Китае совсем не по той причине, что ставили неосуществимые и неправедные задачи, будучи одержимыми идеей национального превосходства, а единственно потому, что оказались не столь сильны и изобретательны, как американцы, что не рассчитали свои военные и экономические возможности. Не хватило, мол, доблести и самурайского духа — вот и стыдно за поражение. Подобное ощущение испытывают люди, если они нежданно-негаданно показали другим свою немощность.
Изгнание варваров как миссия
Проблема отношения к победителям и парадоксальной оценки своей миссии в войне на Тихом океане восходит к глубинным пластам истории, в частности лозунгу сонно дзеи — «уважение к императору и изгнание варваров». Первая часть, «уважение к императору», символизирует исполнение сыновнего долга перед отцом-правителем и национальную гордость, а вторая, «изгнание варваров»,— отношение к ойкумене с точки зрения превосходства. Когда в 1825 году власти приняли жесткий изоляционистский курс, лозунг стал пониматься как призыв к борьбе с иноземцами, пытающимися проникнуть в Японию.
Тогда почти безраздельно господствовал стереотип — «американо-британские варвары» (китику бэйэй), который не разделяли лишь некоторые интеллектуалы. Японцы в победу свято верили. Но трагически ошиблись, переоценив силу «японского духа». Крушение мифа о непобедимости императорской армии стало крахом прежней системы «японизма», в основе которого и было «изгнание варваров». Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, а также поражения в Китае вызвали столь мощный шок, что, казалось, нация сломалась, потеряла волю под натиском «варварской силы».
Зверства японских солдат в Китае и Корее объяснялись тем, что даже в середине XX века они относились к другим народам как к «варварам». Идея отпора зародилась в сокровенных глубинах сознания японцев в конце XIX века. Лучшие умы концептуализировали ее. Юкити Фукудзава, идеолог и национализма, и Просвещения, предложил в ответ на экспансию западных держав объединить Китай, Корею и Японию. Какудзо Окакура (Тэнсин) (1862-1913), долго работавший куратором восточноазиатской коллекции в Бостонском музее изящных искусств, провозгласил лозунг «Азия едина» в противовес идее доминирования Запада. Он утверждал, что именно Азия — «источник нашего вдохновения», «без Азии существование Японии невозможно». С его точки зрения, западная семья основана на отношениях супругов — отсюда абсолютизация понятий свободы и права. Восточная же семья — это прежде всего отношения отца, матери и детей. Поэтому японская миссия — это «реконструкция Азии», под которой подразумевается «просвещение и направление азиатских народов», а в будущем — и «пробуждение Запада». Мыслитель Итиро Токутоми (Сохо) ставил цель «разрушения привилегированного положения белых в мире», доказывая, что миссия Японии подобна миссии древних римлян, которые выступили в роли апостолов цивилизации. Ему принадлежала и идея создания Pax Nipponica для спасения Азии от «белого империализма». Философ Тэцуро Вацудзи выступил провозвестником «особой моральной энергии» японцев. Так постепенно из первых простодушно-наивных представлений вырастала концепция национальной миссии.
После японо-китайской и русско-японской войн эта идеология получила выражение в форме доктрин «нового порядка» и «сферы совместного процветания в Восточной Азии», а в пропаганде закрепились лозунги «вселенная — одна столица», «восемь углов под одной крышей», а наэлектризованное сознание японцев нашло выход в войне против всех соседей. Все это закончилось крахом идеологии. Но последствия ощутимы и сегодня.
Добрый дядя и злой сосед
Заглянем в настоящее, перескочив сразу через семь десятилетий, и обратимся к вызывающей неоднозначные чувства статистике японских оценок США и России.
По данным опроса, проведенного в канун 2015 года информационным бюро при канцелярии кабинета министров, Штатам симпатизируют 82,6 процента, а не испытывают к ним симпатии всего 15,3 процента. У России показатели почти противоположные: 20,1 процента позитива против 76,4 процента неприятия.
И тут встают мучительные вопросы: почему японцы, претерпев чудовищные атомные бомбардировки, похоже, не только простили, но и стали симпатизировать американцам? Почему антипатия к русским доминирует в национальном сознании, хотя ни Советский Союз, ни Россия не причастны к преступлениям?
Но главное, США внедрили эффективную систему, разительно отличавшуюся от былого авторитаризма, написали новую Конституцию. Плюс к тому они дали изнуренным многолетней «казарменной психологией» и бесконечными жертвами японцам надежду на перспективу, и это «светлое будущее» мощно заявило о себе в 1960-1970-х годах «японским экономическим чудом», выведшим страну в разряд индустриально развитых и богатейших стран.
Нелепо утверждать, будто все японцы любят американцев. Они относятся к ним по-разному, но чаще прагматично. Старики, пережившие оккупацию, помнят случаи применения насилия со стороны солдат США, не одобряют бесцеремонность американцев. Поколение, выросшее после войны, запомнило большей частью гамбургеры, чипсы, кока-колу, кроссовки, Микки-Мауса, Элвиса Пресли и относятся к США вполне благодушно. Отметим, что политики обычно не называют фактически союзнические отношения с США «союзом», а отдают предпочтение термину «партнерство». Почему? Просто часть японской элиты выражает недовольство зависимостью Токио от Вашингтона. Например, политолог Есихито Карибэ предельно резок: «Западные люди, продав душу дьяволу, не знают удержу в стремлениях удовлетворить свои потребности».
В Японии все чаще звучат требования большей самостоятельности в политике. Токио делает выбор в пользу более полной интеграции в мировую систему. От нескольких коллег-профессоров слышал язвительные замечания по поводу привычки США решать проблемы с позиции силы. В целом же японцы продолжают прагматично опираться на близкие отношения с США, хотя и усиливается критика политики Вашингтона.
В чем же вина России, которую не могут простить японцы?
Принято считать, что отношения между нашими странами заблокированы проблемой Северных территорий, коварного наследия Второй мировой войны. «В политическом плане кроме проблемы Северных территорий между нашими странами нет серьезных препятствий»,— утверждает политолог Сигэки Хакамада. Но не стоит полагать, что особых симпатий к россиянам не наблюдается в результате территориального спора. Возьму на себя смелость утверждать, что вернее обратное: мы не можем разрешить этот спор, поскольку не хватает симпатий со стороны японцев, относящихся к нам с подозрениями и недоверием. Когда мы преодолеем недоверие, легче будет договориться и по территориальному вопросу.
Поэтому и разница в глазах японцев между победителями в войне — Вашингтоном и Москвой — существенна. Американцы компенсировали Японии бесчеловечность атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки масштабными реформами и упомянутой уже надеждой на успех. Со стороны СССР, а потом России подобной компенсации за удары по национальному самолюбию не последовало. Отсюда разительное отличие образов победителей в сознании японцев: американцы оказались благодетелями и опекунами, а россияне — агрессорами, коварной нацией, от которой нельзя ждать ничего, кроме неприятностей.
Несомненно, у России есть сильные козыри: в Японии по-прежнему царит любовь к русской классике, прежде всего к Толстому, Достоевскому и Чехову, произведения которых близки мироощущению японцев. Они восхищаются вершинами нашего театрального искусства, исполнительского мастерства музыкантов. Увы, культурные ценности не гарантируют политических симпатий.
На этом фоне территориальный вопрос со всех сторон тупиковый. Так зачем же мутить воду, его эксплуатируя? Интересное объяснение дает молодой политолог Ивао Осаки, указавший, что «проблема Северных территорий, которая была изобретена японским правительством, играет важную роль в продвижении «национализма» как политического принципа или идеологии и придании «нации» общей коллективной идентичности». Отдать острова никак нельзя, как нельзя и отмахнуться от проблемы. Это не только японская головная боль (Японии нужны новые верные друзья на фоне чудовищных, с ее точки зрения, темпов роста экономики Китая). Но это и наша головная боль, поскольку обустроить наши рубежи не очень получается на фоне спора с Японией и оттока населения из дальневосточного региона. Присоединение Крыма ситуацию усугубило, вызвав всплеск японских эмоций: мол, почему России дозволено менять послевоенные границы, а другим нельзя? С такими подходами перспективы прорыва в двусторонних делах — почти нулевые.
В упоминавшемся уже опросе канцелярии премьер-министра исследовалось и отношение к Китаю. Итог занятный: спустя 70 лет после большой войны лишь 14,8 процента японцев относятся к Китаю с симпатией, а в отсутствии такой честно признались 83,1 процента японских граждан. Неприятие, выходит, и сегодня живо. На чем же теперь оно основано?
Да все на том же. В 1996 году группа профессоров японских университетов объединилась в Общество создания новой истории, чтобы «избавить школьников от чувства ужаса и стыда за прошлое Японии». С тех пор и в Китае, и в Южной Корее регулярно происходят вспышки обострения антияпонских настроений: в японских учебниках превозносятся победы японской императорской армии и ни слова не говорится о насилии, которое японские солдаты практиковали по отношению к населению оккупированных стран. Жертвы не могут согласиться с такой интерпретацией эпизодов истории, которые представляют собой примеры противоправных деяний на оккупированных территориях.
Дебаты вокруг учебников — отзвук проблемы моральной ответственности Токио за ущерб, причиненный в ходе войны, а главное — ритуал извинения. Форма извинения, избранная лидерами Японии, кажется китайцам и корейцам поверхностной. Японцам — единственно возможной. Как результат, проблема извинения осталась неурегулированной и, более того, стала ключевой. Формулировка «прошлое, достойное сожаления» вызывает у населения Азии смешанные чувства. Им видится другое: японские власти упорствуют в том, что бойня якобы велась вовсе не в своекорыстных целях, а была цивилизаторской миссией «за освобождение Азии». Недавно премьер-министр Синдзо Абэ предложил написать новый школьный учебник истории, «воспитывающий гордость за свою страну». Несомненно, что вспыхнут новые конфликты. История превращается в порочный круг?
Спустя 70 лет после Второй мировой войны в Японии много говорят о том, что важно сформировать доверие, сбалансировать отношения с остальной Азией. Подчеркивают: в стране набирает силу «азиатский бум», сейчас японцы относятся к азиатам без налета снобизма, как к родственникам. Правда, к родственникам дальним и бедным: на гребне нынешнего «азиатского бума» то, что японцы называют «очарованием колониального стиля», то есть колониальная архитектура, меблировка старых гостиниц, короче, неповторимая атмосфера, которая еще сохранилась в Юго-Восточной Азии и восходит к периоду господства англичан, голландцев или французов. И это тоже недосмотренный сон, сюжет которого может удивить неожиданными поворотами.
70 лет явно не хватило, чтобы развязать все исторические узелки.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции
Что сегодня думают в Японии о Второй мировой войне?
В последнее время активно обсуждается тема участия Японии во Второй мировой войне, анализируются ее различные аспекты, имеющие отношение не только к истории, но и к сегодняшнему дню.
Поделиться своим мнением мы попросили нашего постоянного эксперта, профессора университета Аояма Гакуин в Токио Петра Подалко, который преподает различные дисциплины на факультете международной политики, экономики и коммуникаций.
– Прежде всего, необходимо отметить, что в Японии нет единой учебной школьной программы, и, соответственно, нет единого школьного учебника ни по одному предмету. Разумеется, общая «генеральная» линия, предусматривающая итоговый объем знаний школьника по основным предметам, существует, но вместе с тем конкретные темы и конкретные интерпретации отдельных событий могут существенно отличаться друг от друга.
К этому следует добавить региональную специфику: так, в районах, подвергшихся атомной бомбардировке и соседних с ними, эта тема освещается более подробно – так же как историю аборигенов-айнов изучают в школах на Хоккайдо больше, чем на южных островах Окинава и др.
Все школы в Японии делятся на государственные, муниципальные (финансируемые местным бюджетом) и частные, при этом принято считать, что частные дают более качественную подготовку, т.е. уровень преподавания там выше. Окончившие эти школы поступают обычно в частные же университеты; нередко частные школы так или иначе аффилированы с определенными университетами (или прямо связаны с ними юридически) – в таком случае выпускниками даже не приходится сдавать вступительные экзамены, поступление проходит как перевод на следующий уровень.
При этом существует определённое количество хороших и очень хороших государственных школ, выпускники которых поступают в самые престижные государственные университеты. Если учащиеся государственных и муниципальных щкол используют стандартные государственные учебники единого образца, то в случае частных щкол этого требования нет и учебники они выбирают/формируют сами.
На текущий момент всемирная история и всемирная география не являются обязательными предметами в японской старшей школе (10-12 классы). Обязательны они только для школьников средней ступени (13-15 лет, т.е. 7-9 классы российской школы).
При этом программа предусматривает изучение всей мировой истории в течение одного года, начиная с первобытнообщинного строя, и заканчивая сегодняшним днём. Легко представить себе объём и качество усвоения материала при таком подходе.
Так как обязательное образование ограничено девятилеткой, то в старшие классы идут те, кто собирается поступать в вузы, и для них предусмотрены курсы по выбору: всемирная история, японская история, всемирная география, японская география. Полагается выбрать два предмета из четырёх, но это не значит, что каждая школа в состоянии предоставить на выбор все четыре предмета (следует учитывать и кадровый потенциал педагогов, и школьные традиции, и так далее). На практике это означает, что базовые знания по тем или иным вопросам у японских выпускников школ могут быть очень и очень различны.
Для японца очень важно быть похороненным на родине, причем в случае смерти на чужбине, когда по тем или иным причинам перевезти тело невозможно, в качестве «погребаемого материала» годится любая человеческая субстанция: волосы, обрезки ногтей, а если речь идёт о старых захоронениях – кости скелета и пр. Этим, в частности, объясняется неостывающий интерес японских родственников бывших военнопленных к отысканию их могил и последующей эксгумации с целью отправки останков на родину.
Относительно «проблемы военнопленных». В советском плену оказалось (по разным оценкам) около 700 тысяч японских солдат и офицеров Квантунской армии, из которых примерно 10% не вернулись впоследствии в Японию (основная масса погибла в первый год). Так как исходно японцы с СССР не воевали, то сам статус их как военнопленных имел некоторые юридические неувязки; кроме того, их почти сразу же отправили на различные стройки в Сибири и других районах страны, что недвусмысленно указывало на «экономическую заинтересованность» советской стороны. В плен они попали в августе-сентябре, не имея тёплой одежды, и основная причина смертности военнопленных – простуды и обморожения.
Разумеется, всё это также отрицательно повлияло на имидж СССР в глазах послевоенного руководства и части японского общества. Однако никакого обвинения в «намеренном уничтожении» никто официально никогда не выдвигал (маргинальные реплики такого рода, даже если они где-то были сделаны, не в счёт – хотя лично мне они неизвестны).
Напротив, в 60-е годы и позднее неоднократно поднималась тема «промывания мозгов» в духе марксистских идей, которое устраивали пленным японским солдатам советские пропагандисты, результатом чего стало участие многих бывших военнопленных в леворадикальном и профсоюзном движении после возвращения в Японию в начале и середине 1950-х гг.
Насчёт условий содержания японцев в советских лагерях – да, они были в целом лучше, чем условия, в которых находились пленённые японцами американцы и англичане, но это сравнение некорректно, ибо: 1) последние были взяты в плен в условиях реальных боевых действий, в то время как с нами японцы по сути не воевали; 2) у советских людей, включая лагерную администрацию, не было никаких объективных и личных оснований для жёсткого обращения с японцами – особенно в случае сравнения их с немецкими военнопленными. К тому же, в целом поведение японцев в плену разительно отличалось в лучшую сторону от поведения прочих военнопленных.
О Хиросиме и Нагасаки. Вышло так, что многие подробности о ядерной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки советские люди узнали гораздо раньше большинства рядовых японцев. Во многом на внимание к этой теме повлияли последствия ядерных испытаний середины 50-х годов на атолле Бикини в Тихом океане, заражение японских рыбаков, случайно оказавшихся неподалеку и получивших большую дозу радиации, а также общее информационное давление периода «холодной войны».
Однако в первое время после бомбардировки американская оккупационная администрация принимала различные меры по сокрытию наиболее пугающей информации; перемещение населения в окрестностях этих городов строго контролировалось, при этом власти старались не допустить утечки данных в прямом и переносном смысле. Так как Япония находилась под американским правлением семь лет (до 1952 года), то многое так или иначе успокоилось, отошло на второй план, а начавшийся с конца 50-х годов экономический подъем заслонил очень многие ужасы прошлого и отодвинул многие «неудобные» вопросы.
Впоследствии, в условиях развёртывания «холодной войны», среди части истеблишмента и учёных распространилось мнение, что сама по себе бомбардировка, безусловно, была ужасна, но оказала сдерживающий эффект для распространения коммунизма, предотвратила оккупацию страны советскими силами (по типу Восточной Германии), и, так сказать, сняла угрозу «большевизации и советизации» Японии. Вместе с тем ежегодно в Японии на официальном уровне отмечаются и трагические дни «ковровых бомбардировок» Токио и других городов американскими самолётами весной 1945-го года, и бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. В целом можно сказать так: всё помнится, ничего не забыто, но текущий официальный дискурс не позволяет давать новую оценку тому, что может как-то повлиять не пересмотр союзнических отношений и на восприятие в обществе значения роли США для развития послевоенной Японии.
Возвращаясь к взглядам молодёжи (и не только) на события давней и недавней истории, нужно добавить следующее: в Японии как нигде в мире высок уровень доверия населения к информации, передаваемой официальными источниками в виде прессы, ТВ передач и т.д. По данным регулярно проводимых соцопросов, свыше 80% избирателей свои политические предпочтения формируют на основе той информации, которую им предоставляет чтение ежедневных газет и просмотр теленовостей. При этом позиция японских медиа в отношении России до недавнего времени была скорее умеренно-недоброжелательной, нежели дружеской, и только в последние годы наблюдается некоторое «потепление» в этом вопросе, что немедленно вызвало и общее улучшение восприятия России и российской темы.
Говоря о восприятии Второй мировой войны японцами, следует учитывать ряд важных моментов, и среди них – «освободительный характер» её по отношению к соседним азиатским государствам, исключая Корею и Китай.
До сих пор в Японии, наряду с общемировым, применяется её местное название, восходящее к 1940-м годам: «Великая Тихоокеанская (или «Великая Восточно-азиатская») война», тем самым подчеркивается её локальный характер, с одной стороны, и скрытое освободительное значение (в официальной интерпретации военного времени) – с другой.
Речь идёт об освобождении Азии и стран бассейна Тихого океана от «белых колонизаторов», прежде всего в лице США и Великобритании. Этот аспект вплоть до недавнего времени был скрыт от массового российского читателя и активно замалчивался на Западе.
Приведу один пример: в начале 1942 года практически без сопротивления пал Сингапур, крупнейшая военно-морская база Великобритании в этом регионе. Сдачу в плен стотысячной армии премьер-министр Черчилль назвал самым большим и позорным поражением английских ВС за всю их историю, пообещав отдать под суд генерала Персиваля, коменданта Сингапура (кстати, так с ним потом и поступили).
Это всё известные факты, а вот один малоизвестный: в то время как половина английского корпуса пошла в японский плен, вторая половина (свыше 50 тысяч чел.) перешла на сторону японской армии генерала Ямасита. Все они были индийские и бирманские солдаты, видевшие в японцах своих собратьев-азиатов, долгожданных освободителей от гнёта «белого человека». И таких примеров можно привести немало.
Почти все будущие деятели освободительного движения различных стран Восточной Азии в свое время учились, стажировались, работали в Японии, либо пользовались японскими субсидиями для своей революционной деятельности. Особняком стоят Китай и Корея, но и в этом случае нынешнее японское руководство считает, что все признания вины за военные преступления уже не раз были сделаны, все слова извинения сказаны, при этом в случае Китая, отношения с которым были восстановлены в 1968 году, обсуждение многих деталей было отодвинуто «на потом», а в случае с Кореей (речь идёт о Южной Корее) вопрос окончательно был решён ещё в 1965 году выплатой очень значительной суммы в счёт компенсаций и возмещения понесённого ущерба, в том числе морального.
Что касается Токийского процесса, то отношение к нему нейтрально-сдержанное, он не является популярной темой, но в целом никакого призыва к пересмотру или «новому прочтению» истории в Японии в настоящее время не наблюдается. Военные преступники осуждены и справедливо осуждены, а жизнь продолжается.