Что значит угрюм река
Где на самом деле находится Угрюм-река и что она из себя представляет в действительности
Новый российский сериал «Угрюм-река» наделал много шума. Лично мне он не особо понравился (точнее, вообще не понравился), однако я знаю, что многие задаются вопросом:
– А где же эта самая река вообще расположена?
Давайте посмотрим на названия некоторых населенных пунктов, через которые проходило путешествие главного героя – Прохора Громова
Кажется, что это вымышленные названия. Однако, если мы изучим течение Нижней Тунгуски, то найдем вот такие вот вполне реальные поселки:
Прям хорошее совпадение, правда?
Что известно о Нижней Тунгуске
Полноводность
Енисей – самая полноводная река в России. Да и по мировым меркам она – пятая.
Каждую секунду Енисей выносит в океан 20 000 кубических метров воды. Из этих 20 тысяч, примерно 3,5 тысячи принадлежит Нижней Тунгуске, которая является вторым по полноводности притоком Енисея.
Это такая громадина, что в России найдется не так много рек, превосходящих ее в размерах. Если быть точным, то среди российских рек, Н.Тунгуска – 11-я.
Например, великая Волга имеет поток всего лишь в 2 раза больший (8 тысяч м3/сек). А, например, такая река как Кубань – в 9 раз меньше Нижней Тунгуски (всего 400 м3/сек).
Глубина и скорость
В это трудно поверить, но глубина этой реки достигает, местами, 100 метров!
Это глубже, чем Азовское море (его рекорд – 13,5 метров). В России во времена Шишкова не было ни одной постройки, которая не скрылась бы в Н.Тунгуске «с головой».
Скорость реки также поражает. В верхнем течении (ближе к истоку), река еще слабая и несет свои воды со скоростью всего 2 км/ч.
А вот в нижнем течении, на некоторых порогах скорость достигает 18 км/ч! Не каждый человек может бежать с такой скоростью.
Протяженность
Это длиннее знаменитой индийской реки Ганг (2500 км) и чуть короче Волги (3500 км). Среди всех рек мира Н. Тунгуска занимает 28-е место, значительно опережая такие реки, как:
В общем, можно сказать точно – неблизким был путь Прохора Громова, если он решил пройти всю Угрюм-реку!
Населенность
Впрочем, на всем протяжении реки поселки все-таки попадаются. Единственный способ их сообщения с остальным миром – сама река, которая летом судоходна, а зимой используется как дорога (зимник).
При чем здесь Тунгусский метеорит
Несколько раз видел комментарии, авторы которых связывали реку Н. Тунгуску с Тунгусским метеоритом. Мол, он упал как раз где-то на ее берегах.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Что значит угрюм река
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
угрюм-река
Вот описание дороги данное Петром Громовым сыну Прохору:
«…Вот это, скажем, дорога от нас в Дылдино, двести сорок верст… Отсюда свернешь на Фролку – верст триста с гаком. Тут река Большой Поток предвидется. Отсюда перемахнешь через волок на Угрюм – реку, в самую вершину.
Купец поставил крест и сказал:
— Это деревня Подволочная на Угрюм-реке….»
Далее читаем о прибытии Прохора и Ибрагима:
«… На реку Большой Поток наши путники прибыли ранней весной…»
«….Ни деревень, ни сел.
Впрочем, вдалеке виднелась церковь. Это село Почуйское, откуда поедут в
неведомый край Прохор с Ибрагимом-Оглы.»
Теперь давайте обратимся к описанию сплава по Нижней Тунгуске Сергея Карпухина (г.Москва), совершенного им в 1997 году в одиночку. Вот что он пишет о заброске на Нижнюю Тунгуску:
Теперь сравним вышеизложенное:
Длина Угрюм реки:
Шишков: «…три тыщи верст…»
Карпухин «..Три тысячи километров..»
Река Лена:
Шишков: «Большой поток»
Карпухин: «Елюэне – Большая река».
Последний пункт на «Большом потоке»:
Шишков: «Почуйское»
Карпухин: «Чечуйск»
Расстояние от Большого потока до Угрюм реки:
Шишков: «Тридцать верст»
Карпухин: «Около тридцати километров»
Первый населенный пункт на Угрюм-реке:
Шишков: «Подволочная».
Карпухин: «Подволошино».
Населенный пункт где Громов расстался с Фарковым:
Шишков: «Ербохомохля»
Карпухин: «Ербогачён»
Я думаю этого достаточно, так как оснований в пользу Витима на право назваться «Угрюм – рекой», кроме его угрюмости, нет ни одного.
Длина Витима всего 1837 км. В устье Витима нет большого города, в истоки Витима невозможно попасть ни с одной большой реки, находящейся в тридцати км. Не говоря уж о созвучности названий.
Угрюм-река (книга)
Содержание
История создания
В. Шишков в 1892 году окончил Вышне-Волочское техническое училище по специальности гидрограф и гидростроитель. В 1894 году Шишков поступил на работу в Томский округ Путей сообщения. В округе Путей сообщения работал Николай Ефимович Матонин — потомок енисейского купеческого рода. Матонин рассказывал Шишкову истории из жизни золотопромышленников Енисейской тайги.
В 1928 году выходит первая часть романа «Угрюм-река». Полное издание «Угрюм-реки» вышло в 1933 году.
Сюжет
Угрюм-река
Угрюм-река — вымышленное название. Могло быть заимствовано автором из сибирской песни.
В 1911 году Шишков участвовал в экспедиции по реке Нижняя Тунгуска. В романе под названием Угрюм-река описана Нижняя Тунгуска. Шишков немного изменил названия населённых пунктов на Нижней Тунгуске: Подволочная — Подволошино, Почуйское — Чечуйск, Ербохомохля — Ербогачён.
Река Большой Поток — Лена, или Енисей. По крайней мере, все прототипы героев романа жили по Енисею. Северный город Крайск — Енисейск.
Прототипы главных героев и сюжетных линий
Главный герой романа Прохор Громов. На реке Лена золотопромышленник Громов владел приисками, но прототипами семейства Громовых стали Косьма Куприянович, Аверьян Косьмич и Николай Ефимович Матонины. Прототипом Нины Куприяновой стала Вера Арсентьевна Баландина — внучка Михаила Косьмича Матонина.
Братья Матонины Лаврентий и Аверьян приехали в Красноярский острог из Тобольска в конце XVII века. Матонины прибыли вместе с Ильёй Суриковым — предком В. И. Сурикова. Братья поставили избы на реке Бузим, и женились на дочерях местного аринского князька. Эти дочери аринского князя могли стать прототипом Синильги. Так было основано село Матона, которое позднее стали называть Кекур (Нахвальская волость, в настоящее время Кекур, Сухобузимский район Красноярского края).
У Леонтия родились сыновья Яков (в 1690 году) и Анисим (в 1688 году). У Аверьяна Матонина родились Григорий (1693 год — 1773 год) и Осип (в 1705 году).
Братья Матонины участвовали в Красноярской шатости, и уехали (или сбежали) из Красноярска на реку Бузим.
Косьма Куприянович Матонин родился в 1809 году. 20 января 1824 года (в возрасте 15 лет) Косьма Куприянович Матонин записывается в третью купеческую гильдию Красноярска. Семья выехала из села Кекур. Косьма Куприянович владел домами в Красноярске и Минусинске. Дети: Михаил (1824 год — 1897 год), Аверьян (родился 1829 или 1832 году умер в 1883 году), Ефим (1835 год), Тимофей (1845 год).
Косьма приобрёл два золотых прииска в енисейской тайге и один прииск на паях с Фёдотом Баландиным и Демьяном Васильевичем Матониным. Прииск получил название Косьмодемьянский.
В 1869 году в первую купеческую гильдию Красноярска записались Косьма Куприянович, и его дети: Михаил, Аверьян, Ефим и Тимофей. Всего в 1869 году в Енисейской губернии было 30 купцов первой гильдии, из них 11 носили фамилию Матонины.
После смерти Косьмы главой семейства стал Аверьян. Михаил уехал в Новосёлово Минусинского уезда. После смерти жены Михаил Косьмич переехал в Енисейск. Ефим Косьмич поселился в селе Стрелка в устье Ангары — вблизи от золотых приисков.
Аверьяну было известно о происхождении семейных капиталов, и уже через неделю после похорон отца Аверьян Косьмич пожертвовал средства Минусинскому уездному правлению на строительство школы и церкви. В 1863 году в Красноярске начинает работать телеграфная станция. Все расходы по открытию станции оплатил Аверьян Космич. На деньги Аверьяна Матонина в селе Кекур был построен придел Ильинской церкви, позолочены купола и оклады икон, куплены колокола. На деньги Матонина содержалась богадельня в Кекуре. Аверьян Матонин выделил 100 тысяч рублей на строительство гимназии в Енисейске. Информация о благотворительной деятельности золотопромышленника не вошла в роман.
В 1870 году дочь Михаила Косьмича Александра вышла замуж за купца Арсения Ивановича Емельянова (их дочерью была В. А. Баландина). На свадьбе Аверьян Косьмич подарил невесте кулон с бриллиантами. На свадьбе присутствовал сын Фёдота Баландина, который узнал кулон своей матери, убитой по дороге из Енисейска в Красноярск. Гостям сказали, что Баландин пьян. После свадьбы Аверьян Косьмич поехал в Кекур, и пожертвовал деньги на строительство придела Ильинской церкви. Вероятно, из-за этого случая имена Матониных практически не упоминаются в краеведческой литературе.
Это происшествие стало народной легендой. Легенда существует в различных вариантах, но во всех вариантах остаётся узнавание кулона (браслета, броши, серёжек и т. д.) убиенной матери.
В 1871 году на прииске братьев Матониных на реке Удере приказчик потребовал от рабочих выйти на работу в праздничный Петров день. В ответ на это требование 40 из 150 работников прииска ушли в тайгу вместе с оборудованием для промывки золота. Шишков за 20 лет путешествий по Сибири встречался с родственниками Матониных, посещал принадлежащие им прииски, разговаривал с рабочими, которые в 1871 году ушли с прииска. В романе Шишков описал забастовку, более похожую на Ленские события 1912 года.
В 1879 году Аверьян Косьмич и его братья записаны в Минусинском купечестве. Аверьян Космич был женат на Ольге Диомидовне. Их сын Иван умер в 4-летнем возрасте. Других детей не было.
1 декабря 1883 года в селе Кекур губернатор Енисейской губернии И. К. Педашенко открыл первое в Енисейской губернии сельское ремесленное училище имени А. К. Матонина. Официально училище было двухлетним, но реально в училище давалось пятилетнее образование. В 1944 году училище было преобразовано в начальную школу.
Аверьян Косьмич умер перед открытием ремесленного училища. Похоронен в семейном склепе в селе Кекур.
В 1914 году Матонины обанкротились. В 1913 году склеп Аверьяна Косьмича в Кекуре разграбили. В 1931 году могильную плиту Аверьяна Косьмича использовали для строительства свинарника.
Таежный роман: почему стоит прочесть «Угрюм-реку»
Рассказываем о книге Вячеслава Шишкова
Роман-эпопея «Угрюм-река» — это хороший пример того, что среди «устаревшей» литературы можно найти настоящие жемчужины. Рассказываем, чем книга Вячеслава Шишкова выгодно отличается от других советских произведений 20-х — 30-х годов.
Захватывающий сюжет
Действие романа разворачивается на рубеже XIX — XX веков. Умирая, дед главного героя, Данило Громов, рассказал своему сыну Петру, где лежат деньги, добытые разбоем. Есть такое поверье, что украденные богатства должны «отлежаться», чтобы не принести с собой проклятий на семью вора. Петр вложил деньги в дело, но стать по-настоящему успешным купцом ему помешали пьянство и крутой нрав. Гораздо более талантливым предпринимателем оказался его сын Прохор Громов — главный герой саги. Шишков показывает нам историю взросления этого человека, его превращение из юноши с благими намерениями в алчного дельца, свихнувшегося на почве собственных страхов и преступлений.
Реальные истории и живые люди
Несмотря на то, что «Угрюм-река» — художественное произведение, в его основе лежат настоящие семейные легенды. Литературоведы полагают, что при работе над романом Вячеслав Шишков ориентировался на историю купцов Мамотиных. Во всяком случае, между судьбой рода и биографиями персонажей есть интересные совпадения. Как и Прохор Громов, глава семейства Аверьян был талантливым предпринимателем. Как и предки романного героя, первые Мамотины вышли из крестьян и поначалу промышляли разбоем. Как и в «Угрюм-реке», в истории купеческого рода есть шокирующий сюжет о свадебном подарке: украшении, снятом с убитой женщины и опознанным ее сыном в день помолвки младшей родственницы.
При этом Аверьян Мамотин, прототип Прохора, активно занимался благотворительностью. На его деньги были построены школы, училища и церкви. Вера Баландина, с которой была списана Нина, также была меценатом: она организовала строительство Ачинско-Минусинской железной дороги и активно занималась наукой.
Неоднозначные герои
Итак, главный герой Вячеслава Шишкова — предприниматель, угнетающий рабочих. Казалось бы, перед нами типичное советское произведение конца 20-х — начала 30-х годов. Но странность «Угрюм-реки» в том, что идеологический привкус здесь отсутствует. Один из немногих положительных героев — инженер Протасов — совершенно не похож на большевика. Напротив, он осторожен и мягок. За эти качества один из революционеров, конторщик Караев, назвал его меньшевиком. Удивительным кажется и отец Александр, священник, поддерживающий Нину и радеющий за счастье рабочих. С другой стороны, Нина, которой читатели сочувствовали на протяжении всего повествования, разочаровывается в своих убеждениях и постепенно скатывается в пропасть. В своем романе Шишков выводит не статичных манекенов, а героев, способных и к развитию, и к падению.
Неповторимый колорит
«Уж ты, матушка Угрюм-река, Государыня, мать свирепая».
Критики нередко сопоставляли «Угрюм-реку» с «Тихим Доном», подчеркивая, что по объему они равны. Роман о сибиряках-Громовых больше бытописательный. Однако в чем произведения действительно похожи, так это в любви их авторов к пейзажам. Шолохов с восторгом рассказывал о степях и окрестностях Дона. Шишков, почти двадцать лет посвятивший сибирским экспедициям, воспел Нижнюю Тунгуску, дав ей более благозвучное и грозное имя из старинной песни — Угрюм-река.
Нетипичный читательский выбор
«Урюм-река» не вошла ни в школьный, ни в университетский канон. Сам автор, утверждавший, что он родился ради этого романа, предсказывал его незавидную судьбу.
«Похвал за „Угрюм-реку“ мне никаких не будет: я лично не знаком с И. В. Сталиным, не услужаю М. Горькому, вообще — веду себя так, что не имея высоких общественно-говорильно-ораторских заслуг, не сумел, видимо, заслужить к себе благорасположения „критиков“».
Вяч. Шишков, из письма П.С. Богословскому
Первый раз от забвения роман спасла экранизация Ярополка Лапшина, вышедшая в 1968 году. Кинокритик Наталья Кириллова хвалила этот фильм за «броскую чистую графику» и яркие актерские работы. Второй раз о книге вспомнили благодаря сериалу Юрия Мороза. Однако, как ни крути, все сюжетные линии кинематограф передать не может. А значит, даже заядлых кинолюбителей в романе ждут новые открытия.
Угрюм-река Шишкова. География и локализация.
Угрюм-река – жизнь, сделав крутой поворот
от скалы с пошатнувшейся башней,
текла к океану времен, в беспредельность.
Угрюм-река Шишкова. География и локализация.
Рис 1. Угрюм-река. Для увеличения кликните на карту.
«– Вот это, скажем, дорога от нас в Дылдино, двести сорок верст. Отсюда свернешь на Фролку – верст триста с гаком. Тут река Большой Поток предвидится. Отсюда перемахнешь через волок на Угрюм-реку, в самую вершину. Купец поставил крест и сказал:
– Это деревня Подволочная на Угрюм-реке». (стр. 18).
Именно в Чечуйск приводил тридцатикилометровый Чечуйский волок с реки Нижней Тунгуски; собственно, для контроля этого волока в 1636 году и был поставлен Чечуйский острог. Но Почуйское у Шишкова – просто село, тогда как реальный Чечуйск с давних времен – острог с гарнизоном, город. Можно предположить, что одна из причин изменения наименований у Шишкова – стремление сделать своего литературного героя «первопроходцем», направив его малоизвестным путем в незнакомые глухие места. Чечуйский же волок еще в 1623 году был пройден Пантелеем Дмитриевичем Пяндой, это один из самых первых путей на восток, в те времена, когда еще только увядала отцветающая Мангазея в пользу расцветающей новой Мангазеи – Туруханска. К концу 19-го века Чечуйский волок вовсю служил переходом от Енисея Нижней Тунгуской к Лене. Надо сказать, что волок этот – далеко не единственный путь с Нижней Тунгуски к Лене; что же до переходов из Енисея в Лену, то во времена Шишкова больше использовались южные пути – Верхней Тунгуской (Ангарой) и Илимом; да и Новая Мангазея уже отцвела, уступив пальму столичности Восточной Сибири сначала Енисейску, а потом и Иркутску. Но волоки – не наша сегодняшняя тема.
Другой конец тридцативерстного сухопутного волока, выводящего к Почуйскому – Чечуйску на Большом Потоке – Лене – село Подволошино (в реальности) на Нижней Тунгуске, или деревня Подволочная (по Шишкову) на Угрюм-реке, куда, по замыслу Петра Громова и должны были выйти Прохор с Ибрагимом. Здесь живет мимолетная любовь Прошки Татьяна, и здесь к двум путешественникам присоединится проводник Константин Фарков, нанявшийся довести их шитик до Ербохомохли. Собственно, придя в Подволочную волоком, Прохор и похвастался селянам:
«– Вот погодите, – сказал хвастливо Прохор. – Через десять лет пророю от вашей Угрюм-реки к Большому Потоку канал. Тогда в Почуйское будете на лодках плавать. А то и пароходы заведу». (стр 35).
От Подволочной наши путешественники, с огромными трудами и приключениями, сплавляются вниз по Угрюм-реке, пока в самом конце августа не прибывают в последний населенный пункт на ней – Ербохомохлю, где их покидает лоцман Фарков. «В самом конце августа путники с большими лишениями, через упорную борьбу с рекой наконец прибыли в Ербохомохлю – последний населенный пункт». (стр 71). Тут просто просится, после Почуйского и Подволочной, сопоставить Ербохомохле реальный Ербогачён, где краеведческий музей носит теперь имя Шишкова. Но с оговорками: все дело в расстояниях. Смотрите, от Подволошино до Ербогачёна около 500 километров по реке. Их путники проходят за всё лето. А вот от Ербогачёна до Кислокана (нынешняя крайняя точка навигации по Нижней Тунгуске от ее устья) – 800. И от Кислокана до Туруханска (или Крайска в романе, увидим ниже) – еще 1200. И их надо пройти за оставшийся месяц сезона. Конечно, основные пороги и перекаты остались на Угрюм-реке в верхней ее части, но Прохор вычисляет: идти надо по 200 верст в сутки. То есть 500 за три месяца и 200 в сутки, не стреляет, да?
Еще одно доказательство прямого соответствия реального Ербогачёна и Шишковской Ербохомохли – старики Сунгаловы (в романе), Никита 106 лет и Спиридон (90,Спирька). Прохор наведывается к ним в надежде разузнать подробности о предстоящем пути Угрюм-рекой к Крайску. Реальный Шишков останавливается в Ербогачёне в своей экспедиции 1911-го года в доме почтенного Василия Мунгалова, потомка основателя Ербогачёна Луки Петровича Мунгалова. Собственно, в этом доме теперь и находится краеведческий музей имени Вячеслава Шишкова. Так что Ербогачён от Ербохомохли отличается, по сути, всего одной буквой в фамилии самого почтенного жителя.
« – Соколик мой, человек хороший! – сказал он Прохору и вытащил изза пазухи кожаную мошну. – Было совсем из ума выжил, ох ты, Господи! Ведь мимо монастыря побежишь-то ты. Так, так. Ну, вот тебе десять рублев, дружок. Закажи там монахам сороковуст. Пусть поминают Микиту. Меня Микитой кликать-то. А фамиль не объясняй. Богородица и так знает, что за Микита за такой. Одначе, впрочем говоря, напиши, мол, раб Божий старец Микита Сунгалов, из казацкого роду. На всяк случай чтобы. А то в Оськиной тоже Микита недавно помер, вроде меня – старый пень.
Путники с умильным удивлением смотрели на него.
– Да ведь ты живой! – воскликнул Прохор, улыбаясь.
– Горя мало. В Покров умру, – спокойно сказал старик». (стр 77).
В приведенном отрывке еще два очень важных географических репера. Во-первых, померший в Оськино «другой Микита». Если все, встреченные до этого, названия в романе носили «исправленный» вид, то Оськино – самая что ни на есть реальная деревня на Нижней Тунгуске, в 80 верстах от (выше) Ербогачёна. И с этого момента мы можем считать соответствие Угрюм-реки Нижней Тунгуске достоверно установленным. Другой репер – монастырь. Раз это Нижняя Тунгуска, то монастырь на ней всего один – Свято-Троицкий Туруханский. Собственно, то место, где теперь стоит Туруханск, на стрелке Нижней Тунгуски и Енисея, так и называлось Монастырское, (или Новотурханск), в отличие от Старотуруханска (Новой Мангазеи) на противоположном берегу Енисея, у впадения в него Турухана. Так что это еще одно подтверждение соответствия Угрюм-реки Нижней Тунгуске и еще одна точка локализации – Крайск.
Как ни странно, Крайск не фигурирует в самом начале, при формулировке Петром Громовым цели «экспедиции Прохора». Про Угрюм-реку он говорит: «– Река большая. слышал я – три тыщи верст. Она впала в самую огромную речищу, а та – прямо в окиян» (стр 19). И раз уж Угрюм-река – Нижняя Тунгуска, то «огромная речища», очевидно, Енисей, у впадения в который и стоит на Нижней Тунгуске Туруханск, а на Угрюм-реке, значит, – Крайск. Соответствие Крайска Туруханску проявляется всякий раз, как всплывает конечная точка путешествия, и по месту назначения, и по приведенным расстояниям. Если Угрюм-река – Нижняя Тунгуска, то ничем иным, как Туруханском, Крайск быть не может, просто потому, что ничего, похожего на город, в те времена в тех краях кроме Туруханска не было. Хотя первый раз название Крайск произносится в романе Инокентием Груздевым не в качестве цели путешествия Прохора, а в связи с тем, что там живет дочка богатейшего купца Куприянова Ниночка. Впрочем, в этот момент Крайск становится целью не «локального» путешествия Прохора по Угрюм-реке, а глобального по жизни. Крайск – судьба Прохора, причем во всех смыслах: Куприяновым из Крайска он обязан всем своим состоянием; вообще всем, а не только той частью, что получил за Нину Яковлевну в приданое, ибо его собственное, отцовское состояние – это отнятое дедом Данилой вместе с жизнью состояние родителей отца Нины Якова Назаровича Куприянова. Так что без Крайска романа просто бы не состоялось. Крайск – еще и место, куда Прохор с Ибрагимом попадают в результате их чудесного спасения караваном якутских торговцев, и тут снова надо взглянуть на географию. Всё дело в повороте Нижней Тунгуски. Спускаясь вниз по ней от Ербогачёна, путники будут продолжать упорно двигаться на север, конечно, следуя всем «кривулям» и «изворотам» реки. Примерно через 350-400 километров река начнет плавно забирать к западу и поменяет, наконец, свое направление на широтное. Так и придет к своему устью в Енисей, Туруханску. Якутскому каравану, идущему зимой к району Туруханска (а ярмарка должна бы быть где-то вблизи города, если не в нем самом; в рассказе Громова Нине она, правда, «на озерах», но с чего бы каравану везти Прохора в Крайск, если он идет «на озера»? На озера бы и привезли…), очевидно, надо попасть как раз в зону этого изгиба, чтобы дальше идти к Туруханску-Крайску напрямую по льду Нижней Тунгуски. Так что Громову повезло дважды: мало того, что караван его обнаружил, они с Ибрагимом еще и смогли «дотянуть» к ледоставу до того места, где их вообще мог бы обнаружить какой-либо караван, идущий в Крайск. Место этого поворота реки – район от современного села Наканно (вот уж совсем глухие места!) – эвенкийского поселения на полсотни человек, где поворот плавно начинается, и до порога и острова Хаку, где река окончательно поворачивает на запад. По прямой между этими точками около 100 километров, а по реке так и под 200.
Борьба Прохора и Ибрагима за выживание в этом месте описана Шишковым скрупулезно: еще бы, он сам прошел эту реку, так что и остров, и порог Хаку, хоть он и не назван в романе, писался с натуры:
«Река была мелка, ложе усеяно булыгами и крупной галькой, которая с шумом перекатывалась течением. Дно шитика скорготало и потрескивало, ударяясь в камни. Путь быстр, податлив, но опасность грозила ежеминутно. А вот и остров. Мрачной черной скалой, одетой в траур снеговых пятен, он выставил навстречу путникам свой острый злобный нос. Вправо открылась матерая протока, влево – едва виднелся узенький, поросший кустарником рукав». (стр. 81).
И это самый излёт «изгибня» реки; Шишков точно определил место спасения наших путников: никакой караван не мог бы пройти, направляясь из Якутии в Туруханск, мимо острова и порога Хаку. И да, левая протока и сейчас по карте гораздо у́же правой. Кстати, автор ничуть не преувеличивает, когда пишет, что река покрылась прочным льдом в считанные часы: так и происходит ледостав на северных реках. Ваш покорный слуга, заканчивая путешествие по Усе в районе приполярного Урала, каждое утро выходил из палатки с замиранием сердца: не покрылась ли река коркой прочного льда?
Но и начало этого «изгибня», что у обозначенного нами современного поселка Наканно, крайне важная для нас точка. Если мы все рассчитали правильно выше, то именно тут и должна находиться «Резиденция Громово» заматеревшего Прохора Петровича, с башней и пристанью. И это последняя точка локализации на Угрюм-реке.
«Достает записные книжки своего первого путешествия и начинает приводить их в систему. Его стан, резиденция «Громово», в пятистах верстах от Подволочной. Да, так. Вот изгибень, а вот протока и красная скала. Так. До Ербохомохли, последнего населенного пункта, – триста верст. Живы ли те два старика, как их. Сейчас, сейчас. Сунгаловы? Жив ли столетний Никита Сунгалов, который целый день скакал за ними только для того, чтоб дать на свечку Богу? Нет, наверное, умер; вот тут записаны его слова: «В Покров умру»».(стр 205).
Есть еще одна интересная точка, напрямую связанная с Резиденцией Громово, которую можно локализовать. Село Разбой. Это некоторая ключевая точка логистики: именно здесь может сесть на пароход уволенный, беглый и прочий люд («кобылки») с приисков Громова. Именно здесь из потайной двери кабака пошел на дно разбойник Филька Шкворень, а «политический» Шапошников обрел свое «второе я». Разбой – пристань на Большом Потоке, то есть, на Лене. По описанию своей разгульной жизни Разбой очень хорошо согласуется с Витимом – старинным селом у впадения реки Витим в Лену, несколько ниже по течению последней Чечуйска. О разгульной жизни этого села ходили легенды, но и объективных данных достаточно: так, во времена Шишкова в Витиме на 124 дома было 40 кабаков и 4 винных склада. Что же до географии, то как раз к Витиму (через Пеледуй) и вела от упомянутой мной среди русских деревень Нижней Тунгуски Юрьевой вьючная Юрьева Тропа, и это наиболее прямой и короткий путь от Громово к Лене, если налегке или с пожитками.
ПС. Я когда-то много писал о деревне Шотовой, на Пинеге, в Архангельских краях. Перечитывая Шишкова, поймал себя на мысли, что Северьян Кыркалов, купец, лесопромышленник и строитель Шотовского Покровского Храма, сильно напоминает мне Якова Назаровича Куприянова. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил Шишкова плывущим по Пинеге в том знаменитом путешествии Иоанна Кронштадского на родину, в Суру, на пароходе Кыркалова. Шишков и на Пинеге занимался инструментальной съемкой реки. То-то в романе мелькает сюжет с отцом Иоанном!
ППС. От места предполагаемого падения Тунгусского метеорита до Резиденции Громово по прямой около 400 километров. Могла ли «пошатнуться» башня? По свидетельству очевидцев, стекла в домах вылетели на расстоянии в 200 км от взрыва. Слышен он был на 800. Возможно. Но всё же мне кажется, что башня пошатнулась по другим причинам.