Что значит трудно быть богом
Насколько трудно быть богом (и кому)? (разборы романа Стругацких)
Но передам лучше слово Ллео))))
RAZGOVOR.ORG: Трудно быть богом: конфликт морали и крутизны
Сперва я, как обычно, спою песню о том, как я люблю Стругацких. Люблю я их не так как вы, которые прочли в детстве, и воспоминания об этом поблекли под грузом 3000 книг, которые вы прочли с тех пор. А я читаю вообще мало, потому что не люблю читать. Но люблю размышлять. Среди тех 4-6 книг, что я прочитываю за год, обычно бывает томик Стругацких, которых я регулярно перечитываю. В этом году я стал больше ездить в метро и перечитал сразу несколько любимых книг. И, как обычно, на что-то взглянул по-новому. И об этом расскажу.
Честно сказать, мир «Трудно быть богом» никогда не был мне близок, и книга эта не являлась моей любимой, в отличие, скажем, от шедеврального «Обитаемого острова». Я знаю, что «Трудно быть богом» — знаменитый роман, который обожает поколение, чьи симпатии разрываются между НФ и фэнтези. Но лишь теперь я для себя сформулировал все то, что не дало мне, как читателю, почувствовать себя родным и желанным гостем в пространстве этого романа.
Когда-то прочитал в серьезной критической статье, что Остап Бендер как герой — это идеал советского интеллигента, каким его хотели бы видеть авторы. Ведь литераторы — они вообще, как правило, интеллигентны. И на долю литератора-интеллигента выпадает больше всего страданий и гонений. По крайней мере чисто субъективно — ведь интеллигентные литераторы в силу тонкой нервной организации переживают происходящее с ними и в обществе гораздо тяжелее и громче, чем какой-нибудь раскулаченный крестьянин. Хотя объективно он, может, и пострадал больше. Но дело не в этом. Соответственно, классический идеальный герой, которого рисуют литераторы, — это интеллигент, что обладает не только качествами, которые у автора есть (тонкая душевная организация, начитанность, нравственный закон внутри и прочая фигня), но также — силой и возможностями для всяческой борьбы со злом. Чего у литератора конечно нет и никогда не было, и об этом приходится только мечтать.
Именно поэтому тонкий, остроумный и начитанный Остап Бендер делает как маленьких все бюрократические инстанции, всех чиновников, всех тунеядцев, мерзавцев, воров, бандитов и взяточников. И он — не неудачник, целей своих добиваться умеет. А герои «Мастера и Маргариты» с помощью потусторонних сил ловко расправляются с рядом мерзавцев, а заодно (видимо, по личной просьбе автора) бьют стекла в квартире литературного критика Латунского.
Уже понятно, к чему я веду?
Румата Эсторский — это идеал интеллигента. Он читает книги — редкое качество, присущее, как мы видим из повествования, только интеллигентам. Так что он умен и начитан, он поэт, музыкант и корифей всех наук. Его заявленная нравственность столь высока, что уклад жизни окружающего быдла доставляет ему истинную боль и страдания. А также, разумеется, он снабжен и теми качествами, которых так мучительно недостает интеллигенции в привычном нам мире.
Во-первых, он, сами понимаете, неубиваемый. У него вечная жизнь и бесконечные патроны. Одной левой рукой он расшвыривает сотни ментов стражников и бандитов, не глядя. А уж если его сила включится на полную мощность. О! Разозленный Румата Эсторский в силах уничтожить всю страну быдла! Вот как он силен!
Во-вторых, он сказочно богат. В том смысле, что у него даже теоретически не может быть проблем с деньгами. У него специальная тумбочка, которая выдаст сколько надо. Кстати, тут есть крайне любопытная деталь, на которую я раньше никогда не обращал внимания. «Румата носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро. И сейчас же — дзинь, дзинь, дзинь! — посыпались на мятое жестяное дно золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого, короля Арканарского.» Вдумаемся: наш герой — фальшивомонетчик. Ведь если у тебя есть золотоносная тумбочка, что тебе мешает обменивать на деньги свое волшебное золото, не совершая преступления против государства? Зачем же подделывать валюту короля Арканарского? А вот зачем.
Ведь, в-третьих, как любому интеллигенту, ему абсолютно плевать на действующее государство. Он выше этого. И потому считает себя вправе нарушать любые государственные законы. Кроме того, у него есть поддержка — тайное сообщество таких же интеллигентов, с тайными сходками и перепиской. Которые, если чего, пришлют вертолет.
Ну и, наконец, ему не надо работать. Просто не надо. В нынешнем прочтении я честно пытался найти намеки на какой-то труд. Труда нет. Румата Эсторский пьет, тусуется с друзьями, раскланивается с прохожими и знакомыми, туманно намекает, как кого-то когда-то спас, и с неприятным постоянством доверительно рассказывает читателю о глупости и нечистоплотности женщин. Перефразируя на современный лад его собственное признание, Румата — праздно шатающийся штатив для вмонтированной в лоб вебкамеры. Ходит, смотрит, и поворачивает голову. Говоря сегодняшним языком, он блоггер. Блоггер будущего, видеоблоггер экзотического мира. Нам доподлинно не известно, куда именно идут его трансляции. Что там за «Институт экспериментальной истории», загадочная помесь КГБ и Центра управления космическими полетами? Версия о вольном журналисте-блоггере полностью объясняет и праздный образ жизни и умение появляться в самых горячих точках, транслируя самые остросюжетные события и мерзости, и подавая себя при этом героем. Но это так, к слову.
Дело не в этом. Да, мне не симпатичен мир, как не симпатично любое средневековье. И мне почему-то не симпатичен герой. Но есть еще одна вещь — глубокий философский смысл произведения. Как мне казалось раньше, грязный мир и запачкавшийся бог были изображены именно такими, чтобы правильно подать замысел романа. А сейчас мне показалось, что замысел подан неудачно. Сейчас объясню.
Смысл, вынесенный в название, и раскрытый на страницах романа, если сильно упрощать, состоит в том, что даже богу сложно не чувствовать бессилия и не оскотиниться в мире такого быдла. Все мудрые учителя и наставники герою с первых страниц твердят: ты должен остаться человеком, ты здесь выше всех, ты пришел чтобы спасти, а не навредить, и не имеешь права обидеть неразумных детей. А герой в итоге — не смог, и оступился. Так я с юности понимал эту книгу. Но при этом захлопывал ее с двойственным ощущением. Это — самый важный момент. Сейчас объясню.
Если вы читали «Трудно быть богом», то поймете, о чем я. Потому что вы точно так же закрывали последнюю страницу книги со странным двойственным ощущением хэппи-энда. Которое двойственным совершенно не казалось, поскольку каждая из двух частей была сама по себе хэппи-эндом и оставляла в душе несомненный позитив. Обе части позитива казались неделимым монолитом. А ведь это не монолит, это жуть до чего варварский антагонизм!
Итак, читатель, закрывающий книгу, во-первых, ощущает себя причастным к высокой гуманистической культуре. Потому что он полностью согласен с авторами в том, что Румата Эсторский не справился и слегка приопозорил миссию бога. Как его и предупреждали с самого начала мудрые наставники. И руки у него в крови, и всем нам, умным и цивилизованным людям-читателям, конечно стыдно за него. И мы готовы за него извиниться перед жителями той несчастной планеты — с большим удовольствием извинимся. И удовольствие наше великое проистекает от осознания, какие мы мудрые и высоконравственные. Это одна сторона позитива — назовем ее «новозаветной».
Другая же сторона позитива состоит в том, что читателю (только не говорите, будто я один такой ненормальный) совершенно за Румату не стыдно! Ну ведь правда же, ну не стыдно ни капельки! Читатель остается в полной уверенности, что Румата поступил правильно! Ведь он совершенно справедливо наказал всех подонков! Это «ветхозаветный» позитив — око за око. И это очень греет душу. И читатель, мягко выражаясь, сильно не понял бы дона Румату, если бы тот поступил как-то более новозаветно вместо того, чтоб порубать всех злодеев в капусту и доказать, кто тут тля позорная неграмотная, а кто настоящий интеллигент со стальными яйцами. Поэтому поступок Руматы мы, если честно признаться, одобряем. Верно?
Но при этом — нам конечно за него от имени Земли стыдно, что руки в крови, и сок земляники, и все дела. Осуждаем.
Но при этом — пацан нормально всем вломил. Так и надо, мля.
Но при этом — конечно мы согласны с авторами, что как-то не очень красиво вышло.
Но при этом — будут, мля, знать, в следующий раз, сцуки. Поняли? То-то!
Этот потрясающий двойственый позитив сродни чувствам владельца бульдога, который жалуется друзьям, как его бульдог такой-сякой мерзавец грызет во дворе всех кобелей и валяет всех сук. И скольких он уже до смерти загрыз, подлец, и сколько приходилось извиняться перед хозяевами. Но видно по лицу: он и осуждает своего бульдога, и одновременно хвастается, что пес у него такой мощный.
С другой стороны — если убрать все эти конфуцианские морали о сдержанности, добродетели, милосердии, культуре, чистоте души и рук, то это был бы классический голливудский сюжет «когда его достали, он им показал» без претензий.
Но у нас одновременно и крутой пацан и крутые морали. И большой грех и храбрый подвиг. И как с этим двоемыслием жить читателю — неясно.
Вы скажете — мол, именно так и было задумано? Мол, именно такой вопрос и ставили Стругацкие перед читателем? Именно такого противоречивого бога и имели в виду — который сперва по-новозаветному подставляет левую щеку, а затем по-ветхозаветному вырывает глаз за глаз и око за око? И лишь я, тормоз, эту глубину понял только с пятого прочтения? Не знаю. А может, я и вовсе неправильно понял текст. Согласен. Я знаю только, что вместе с авторами испытал неловкость за убийцу Румату за то, что он сделал с убогими жителями той отсталой планеты, и также я испытал большую радость за убийцу Румату, что он так классно всех отметелил, наказал и разобрался. Оба эти чувства возникли у меня в голове одновременно. Как любит со значением произносить Гришковец: «И ЭТО МНЕ — НЕ ПОНРАВИЛОСЬ.»
Смысл произведения «Трудно быть богом» Стругацких
В 1964 году братья Аркадий и Борис Стругацкие опубликовали фантастическую повесть «Трудно быть богом», которая впоследствии стала бестселлером.
Действие разворачивается в далеком будущем, в 22 веке. Земляне отправляют экспедицию на далекую планету с цивилизацией, похожей на человеческую. В государство Арканар внедряют исследователей Института экспериментальной истории. Задача исследователей – изучить государственное устройство и быт арканарцев, но не вмешиваться в их жизнь и в течение истории. Арканар находится на этапе развития, соответствующем земному позднему Средневековью. Сотрудники ИЭИ намного более высокоразвиты, организованы, обладают современными им средствами защиты и связи. По отношению к арканарцам земляне просто всемогущи.
СЮЖЕТ ПОВЕСТИ
Румата (он же Антон) пытается направить общество на путь культуры и гуманизма, но эта задача сверхсложная. Совершить революцию арканарцы неспособны, поскольку задавлены фактическим правителем государства. Дон Рэба занимает пост первого министра. Он коварен, жесток, тщеславен и откровенно глуп. В связи с этим ненавидит всех умников и физически уничтожает их. Дон Рэба совершает государственный переворот и становится у руля власти в стране. С этого момента Арканар погружается во тьму невежества, рушится экономика, народ нищает.
Дон Рэба выясняет, что Румата не тот, за кого себя выдает, но открыто заявить об этом боится. Он понимает, что за Руматой стоят какие-то мощные силы. Дон Рэба идет на хитрость. Он приказывает взять в заложницы служанку Киру, возлюбленную Руматы. Но в момент захвата неожиданно для прислужников Рэбы на вертолете возвращается из дальнего похода хозяин замка. Во время штурма гибнет Кира. Это событие становится последней каплей в терпении землянина. Он уничтожает отряд боевиков, а затем и самого правителя Рэбу.
СМЫСЛ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Смысл повести заключается всего лишь в одной фразе, которую произносит доктор Будах, один из «умников», преследуемых Доном Рэбой. Будах говорит Румате: «Оставь нас и дай нам идти своей дорогой».
Он понимает, что может быть уничтожен реакционными силами, правящими в его стране. Он осознает, что может не увидеть светлого грядущего, будучи замученным в застенках верховного правителя. Но несмотря на это он считает, что страна должна пройти свой исторический путь, как ей это предначертано свыше. Очевидно, процветающий в Арканаре фашизм для чего-то необходим обществу арканарцев.
Каждая цивилизация должна пройти своей дорогой, не перескакивая через ступени в своем развитии. Таков смысл фразы Будаха. Таков же смысл повести «Трудно быть богом».
СМЫСЛ НАЗВАНИЯ «ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ»
Дон Румата Эсторский, а попросту Антон, должен беспристрастно наблюдать за происходящим во «вверенном ему» государстве. По сути дела руководители межпланетной экспедиции назначили его богом. На лбу у Антона обруч, который он не имеет права снимать. В обруч вмонтирована видеокамера, через которую сотрудники ИЭИ видят все происходящее с Антоном.
Вмешиваться в глобальные события, происходящие в Арканаре, Антону запрещено. Но парень наделен чувством обостренной справедливости и высокими моральными качествами. Он добр, великодушен. Он всего лишь человек, хотя и экипирован, как бог. Человеку трудно и даже невозможно быть всемогущим богом. Наблюдать за пытками, убийствами, издевательствами, не вмешиваясь в ситуацию, ни один из порядочных людей не может. В этом смысл названия повести. Богом быть также трудно, как и настоящим Человеком.
Насколько публикация полезна?
Нажмите на звезду, чтобы оценить!
Средняя оценка 4.1 / 5. Количество оценок: 12
«Эротика текста»: Между свободой воли и попущением зла. Анализ повести «Трудно быть богом»
Братья Стругацкие, вслед за своим учителем Ефремовым, обращались к жанру фантастики как к полю, внутри которого возможна максимальная вариация мысленных социально-философских и этически-дилеммных экспериментов. Concepture публикует статью о произведении братьев Стругацких «Трудно быть богом».
Стругацких можно определить как конструкторов в области социального проектирования. Наследуя устремления левонастроенной советской интеллигенции построить «сверхобщество», состоящее из «сверхлюдей» (вспомним Эру Встретившихся Рук в романе Ефремова «Час быка»), Стругацкие, тем не менее, ставят акцент не на технологических достижениях прогрессировавшего человечества, а на сущности моральных оснований, из которых оно исходит. И в этом отношении Стругацких отличает критическая ирония, причиной которой является отсутствие нравственной эволюции человека. Здесь они продолжают традицию русской классической литературы. Именно синтез традиционного морализаторства и советского инженерно-проектировочного пафоса резко выделяют Стругацких из когорты современников.
Сюжет повести «Трудно быть богом» построен как разворачивающаяся этическая дилемма, завязанная на тематике справедливого устройства общества. Группа исследователей института экспериментальной истории с Земли прилетают на планету, жители которой находятся состоянии позднего Средневековья. Задача исследователей ограничивается чистым наблюдением, исключающим какое-либо вмешательство. Однако мракобесные непотребства, которые они наблюдают, вызывают у прогрессивных землян различные реакции. Коллизия романа возникает именно из несовпадения этих реакиций и идейного противостояния главных героев. Если описывать возникающий конфликт коротко, можно сказать, что технологически развитые исследователи с Земли – это своеобразные боги по отношению к отсталым гуманоидам Арканара, спорящие между собой, имеют ли они право вмешиваться в естественное развитие инопланетной цивилизации.
Как и во многих других своих произвденениях, в этой повести Стругацкие отталкиваются от классической идеи утопии. По сути дела вопрос о природе общественного в их творчестве всегда поставлен ребром: либо социум опирается на моральные ценности, либо он строится по законам безнравственной исторической необходимости, подразумевающей кровопролитие и невиные жертвы. Проблема заключается в том, что общество, основанное на морали – труднодостижимо и менее жизнеспособно; а природосообразное общество – лишено человечности и практически ничем не отличается от животной стаи. В повести «Трудно быть богом» за видимым конфликтом индивида (Руматы) и общества (жителей Арканара) скрываются вечно актуальные социально-этические проблемы. Например, проблема роли насилия в обществе, которое будучи аморальным по своему существу, одновременно с тем является фактором исторического прогресса.
Отношение авторов к тем проблемам, о которых идет речь в книге, можно определить как трагический оптимизм. Главный герой, переживающий не только внешний, но и внутренний конфликт (поскольку он, являясь очевидцем всяких зверств, все же связан политикой невмешательства), в конце концов приходит к определенному (пусть и полуспонтанному) решению – активно бороться против несправедливости (поднять меч против нее). Вывод авторов вполне однозначен – «добро должно быть с кулаками». Это подтверждается двумя эпизодами с главным героем Руматой, которому авторы явно симпатизируют.
Кузнец оживился.
– И я так полагаю, что приспособимся. Я полагаю, главное – никого не трогай, и тебя не тронут, а?
Румата покачал головой.
– Ну нет, – сказал он. – Кто не трогает, тех больше всего и режут.
– И то верно, – вздохнул кузнец. – Да только куда денешься. Один ведь, как перст, да восемь сопляков за штаны держатся. Эх, мать честная, хоть бы моего мастера прирезали! Он у серых в офицерах был. Как вы полагаете, благородный дон, могли его прирезать? Я ему пять золотых задолжал.
– Не знаю, – сказал Румата. – Возможно, и прирезали. Ты лучше вот о чем подумай, кузнец. Ты один, как перст, да таких перстов вас в городе тысяч десять.
– Ну? – сказал кузнец.
– Вот и думай, – сердито сказал Румата и пошел дальше.
– Вздор! – сказал Румата, осаживая жеребца. – Было бы скучно проехать столько миль и ни разу не подраться. Неужели тебе никогда не хочется подраться, Киун? Все разговоры, разговоры.
– Нет, – сказал Киун. – Мне никогда не хочется драться.
– В том-то и беда, – пробормотал Румата, поворачивая жеребца и неторопливо натягивая перчатки.
По здравом размышлении, выясняется, что вариант, который предлагают авторы (деятельная борьба) — наиболее приемлемый из всех. Два других варианта – так или иначе приводят в тупик. Например, вариант «невмешательства» есть синоним попустительства бесчинству зла и насилия. Сам Румата по этому поводу высказывается так: «Мне не нравится, что мы связали себя по рукам и ногам самой постановкой проблемы. Мне не нравится, что она называется Проблемой Бескровного Воздействия. Потому что в моих условиях это научно обоснованное бездействие. Я знаю все ваши возражения! И я знаю теорию. Но здесь нет никаких теорий, здесь типично фашистская практика, здесь звери ежеминутно убивают людей! Здесь все бесполезно. Знаний не хватает, а золото теряет цену, потому что опаздывает».
А вариант непосредственного дарования землянами благ арканарцам грозит лишить последних свободы и самостоятельности. В тексте мы находим следующий отрывок на эту тему, разговор Руматы и Будаха:
– Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им – сказал Будах.
Поэтому остается единственный вариант, не посягающий на свободу воли, но и не попускающий зла – это вдохновенная борьба. Легкий толчок косной массы, подъем самосознания толпы с целью превращения ее в общество.
Рекомендуем прочесть:
1. А. Скаландис – «Братья Стругацкие».
2. Ю. Черняховская – «Власть и история в политической философии братьев Стругацких».
Трудно быть Богом
В начале 2014 года на экраны страны вышел фильм Алексея Германа по повести братьев Стругацких «Трудно быть богом». Книга поднимает непростой вопрос об обратном воплощении, о том, как бы чувствовал себя человек, оказавшись на месте мудрого и милосердного Бога, хватило бы ему терпения и любви? Ведь как правило, мы мало задумываемся о том, как Богу живется с нами, что стоило вывести нас на должный нравственный и социальный уровень. Даже в тяжелой жизненной ситуации человеку более свойственно предъявлять Богу претензии, обвинять Его в том или ином несчастье. Мы даже придумали целую богословскую науку, которую назвали «теодицеей», то есть богооправданием, где, используя нравственные и житейские аргументы, пытаемся оправдать Бога перед лицом человеческого горя.
Впервые эта тема появляется в библейской книге Иова, где главный герой, ветхозаветный праведник Иов, после тяжелейших жизненных испытаний, выпавших на его долю, слышит от своих друзей слова о том, что Ему нужно проклясть Небо, так как с таким несправедливым Богом жить тяжело. И впервые, книга Иова обращается к своему читателю с вопросом, что мы знаем о судьбах Божиих и устройстве этого мира, о том, как все устроено, для того, чтобы судиться с Творцом?
Повесть Стругацких, пожалуй, первая в мировой литературе попытка поразмыслить о том, каких усилий и терпения стоило Богу нравственное воспитание людей, приведение их к достойному уровню цивилизованной, культурной жизни. А чтобы тема лучше воспринималась читателем, Стругацкие ставят на место Бога ученого.
«Трудно быть богом» можно было бы отнести к разряду авторских фантазий, если бы не умение братьев Стругацких через фантастику поднимать важнейшие нравственные темы. И, конечно же, при вдумчивом чтении в произведении видна параллель с евангельским Христом. Однако дон Румата абсолютный антипод Христа. Разочаровавшись в людях, дон Румата улетает домой, на землю. Христос же, столкнувшись со злом во много раз превосходящим то, что выпало на долю Руматы, восходит на Крест. Он не отверг человечество, Он отдал Себя до предельного истощения ради его исправления и спасения. Потому что Он подлинный Бог, любящий Своих детей даже в самой грязной и неблагодарной обстановке. Вот в чем смысл названия фильма и одноименной книги. Быть Богом действительно трудно. Потому что Он должен не только ждать, терпеть и наблюдать, но действовать, верить и отдавать Себя за жизнь мира. Человеку это не возможно, Богу же возможно всё.
Алексей Юрьевич Герман снимал свой последний в жизни фильм как своеобразное напоминание о том, из какой «тени смертной извёл нас Господь» (Пс. 4:22) и насколько непостижима, по человеческим меркам, мера Его милосердия, терпения и любви.
Смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Трудно быть богом
Десять лет назад, составляя план курса «Введение в экономику» для студентов Совместного бакалавриата ВШЭ-РЭШ, я добавил, в качестве дополнительного чтения, роман Стругацких «Трудно быть богом». Чтобы рассказывать о том, как трудна задача помощи прогрессу. Hа том занятии мы обсуждали книгу нью-йоркского экономиста Уильяма Истерли про провалы проектов развития и проектов помощи развитию во второй половине ХХ века.
Провал двадцатилетнего проекта построения современного государства в Афганистане – ещё один пример. Американцы взялись за него не по своей воле – им пришлось уничтожить прежнюю, совершенно средневековую, власть Талибана* (организация запрещена в РФ и признана террористической) из-за поддержки террористов, ответственных за 11 сентября 2001 года. На что стоит обратить внимание – американскому проекту строительства государства никто, в сущности, не мешал. За двадцать лет до этого США помогали моджахедам бороться с советским проектам, но нынешний провал, 2001-2021, реально ставит вопрос – была ли помощь США важна для провала советского проекта? Потому что в 2001 году США поддерживал весь мир (Россия в том числе), да и потом никаких серьёзных противников извне у США не было. На проект были потрачены гигантские ресурсы – прежде всего внутри США, конечно, но и на строительство больниц, дорог, школ, линий электропередач, интернета и всей мыслимой инфраструктуры были потрачены миллиарды. И они были построены, и сотни тысяч афганцев прошли разного рода подготовки и тренинги. Грамотность – особенно среди женщин, здоровье и уровень жизни афганцев выросли.
Это всё – в дополнение к тому, что американская оккупация и марионеточные правительства Афганистана – это период гораздо более мирный, чем советская. См. приложенный график – за двадцать лет американской оккупации погибло примерно столько же афганцев, сколько гибло за один год войны во время советской. Оценки на графики – не единственные возможные и в 1980-е они были куда менее точными. Тем не менее, потери мирного населения тогда были в разы выше. Население Афганистана упало почти на 10% во время советского периода и выросло на 100% за время американского – это хороший показатель того, как обстояли дела в гуманитарной сфере. (Ещё раз – в 1980-е Афганистан был, среди прочего, полем столкновения сверхдержав, в 2000-е – американский проект поддерживался, в разной степени, всем миром. Смерти пошли на спад не от вывода советских войск, а от смены политики при приходе к власти Наджибуллы.) Несмотря на то, что советские власти строили школы и больницы на (относительно небольшой) контролируемой территории, американцы построили в разы больше. Но это к чему? Это всё НЕ ПОМОГЛО построить в Афганистане современное (да хоть какое-то) государство. Ковровые бомбёжки не помогают, но и мирная поддержка не помогает. Трудно быть богом.