Что значит суровое детство
10 причин, почему детство в 90-х было более суровым, чем сегодня
У детей сегодня есть буквально всё, о чём мы мечтали в их возрасте. И нет, это не будет стариковским ворчанием в стиле: «Вот в наше время мы ходили до школы по 50 километров в одну сторону, отбиваясь от медведей». Речь о том, что окружающий мир стал более дружелюбным ко всем людям, в том числе и детям, в отличие от того, что творилось более двух десятилетий назад.
Мы не будем рассказывать о банальных вещах, вроде бандитизма и повальной безработицы, вкупе с низкими зарплатами. В этой статье мы хотим рассказать о менее очевидных причинах, почему детство в 90-х было более суровым, чем сегодня.
1. Детские площадки были небезопасными
Современные детские площадки — это продуманные конструкции, где сложно найти выступающие острые детали. Покрытие на таких площадках мягкое, и даже при жёстком падении максимум, что будет — это ссадина. А теперь вспомни те площадки, где приходилось играть нам: песок, гравий или асфальт, старые ржавые советские качели и горки с торчащими гвоздями.
2. Игрушки были небезопасными
Сегодня игрушки для детей проектируются в первую очередь максимально безопасными, и уже потом интересными. Вдруг какой-нибудь ребёнок порежется об острую грань стальной машинки, а потом его родители подадут на компанию в суд. В 90-х об этом не заботились, главное, чтобы игрушка была яркой и её хотелось взять в руки, а остальное не важно. Игрушки во многом были опасными, иногда даже самовозгорались и взрывались.
3. Везде была вредная масляная краска
Помнишь, как пахла та самая краска на детских площадках и в школах? Не особо приятно. Кроме запаха, от которого кружилась голова, она в целом оказывала негативное влияние на центральную нервную систему. Сегодня, по современным нормам, использование таких красок запрещено, и применяются только безопасные окрашивающие вещества без содержания свинца и других вредных элементов.
4. Алкоголь и сигареты продавались без какого-либо контроля
5. Дети пили и ели из дешёвого пластика вредную еду
Только недавно люди стали задумываться о вредности многих материалов, в том числе и пластика. В 90-х же мы, не зная о вреде, спокойно ели из одноразовых дешёвых пластиковых тарелок и пили из таких же бутылок дешёвую газировку из вредных ингредиентов. Никто особо не заботился о том, насколько вредны компоненты конфеты или напитка, главное, чтобы они были вкусными и яркими.
6. Дети катались на велосипедах без шлема и наколенников
Всё чаще можно увидеть, как ребёнок, едущий на четырёхколёсном велосипеде, облачён в броню, которой позавидовали бы средневековые рыцари. Мы же катались на чём угодно без какой-либо защиты, падали, обдирали колени, а после вставали и продолжали ехать.
7. Не было жёсткого разделения на детский и взрослый контент
Сейчас есть YouTube Kids и другие инструменты и фильтры на смартфонах, которые не дают непотребному контенту прорваться в неокрепшие умы. В 90-х дети были предоставлены сами себе, и в перерывах между мультфильмами могли насладиться очередной серией «Криминальной России» и других передач, полных трупов, жестокости и полуголых людей.
8. Не было никакого способа быстро связаться со взрослыми
Если ты потерялся в 90-х в незнакомом районе, приходилось искать дорогу домой самостоятельно. Никаких смартфонов, даже кнопочных телефонов, только таксофон, на который у тебя, разумеется, нет денег. Представляем, сколько седых волос появлялось у наших родителей, когда на часах было уже 10 вечера, а их ребёнок гулял неизвестно где, и найти его можно было только обзванивая всех знакомых.
9. Дети гуляли по заброшенным стройкам и другим опасным местам
В наше время найти заброшенную масштабную стройку очень сложно, ведь обычно они располагались где-то в черте города, и сейчас это лакомые кусочки для бизнесменов. Но тогда, в 90-х, почти всё строительство встало, и дети спокойно проникали на неохраняемые стройплощадки, где отовсюду торчали пруты арматуры и гвозди, а в перекрытиях были дыры, куда можно было легко провалиться, не заметив отсутствие пола в темноте.
10. На улицах было полно подозрительных личностей
В 90-х, тогда ещё милиция, была занята борьбой с организованной преступностью, и мелкие бандиты нередко ускользали от правосудия. Из-за этого по улицам разгуливало куда большее количество мутных личностей, чем сегодня. Легко можно было нарваться на буйного гопника и как минимум лишиться денег.
Суровое детство в России
г.Минусинск, Красноярский край
ещё вот такие суровые качели. для чего? для кого?
Мелким детям без присмотра на таких качелях и делать нечего.
это с запасом на зиму, снег выпадет и станет норм
Это для взрослых пацанов чтобы было где пить минусинское😂
Во всяком случае такая качель не пришибет.
Редко где бывают микро качели для таких мелких.
Это чтоб пиздюкам качелями в щи не прилетало по классике. Б-безопасность!
Трудное детство, чугунные игрушки, скользкие подоконники.
А такие хрущевки по всему Союзу похоже построили
Святая вода от ЖКХ
На счёт прошедшего крещения и святой воды.
В 90-х, родители ходили на крещение за святой водой. Потом эта вода стояла на кухне и иногда использовалась по назначению. Типа домового из дома прогнать или от сглаза умыть лицо.
В один из таких праздников родители не смогли пойти в церковь за святой водой. И сея почётная обязанность была возложена на меня. А мне так было лениво тащиться на другой край города к роднику, а потом в церковь.
Короче вылил я прошлогоднюю воду из банки, ополоснул и налил в неё холодную из под крана. И демонстративно поставил это на стол.
Обычная, не кипечёная вода из под крана, отстоявшись в таре, давала осадок. Вода из родника начинала цвести. «Святая вода» год стояла в тёплом и тёмном месте без последствий. И вода, налитая мною из под крана, за год была идеальной. Не зацвела и не дала осадка. Тут либо реально чудеса господне, либо ЖКХ перед праздниками воду почистили хорошо.
А я все думал, почему так знакомо!
В общем в детстве, будучи юнцом не понимал чего родители наш ЖКХ ругают, да и на все мои вопросы касательно этого дела получал один и тот же ответ: «Вырастешь, надеюсь не поймешь». Короче, после особо жесткого косяка ЖКХ предки так раззадорили мое мальчишеское любопытство, что я не сдержался и на следующий день, после школы (1-2 класс) отправился в этот самый ЖКХ, который как раз находился прямо по пути от школы к дому. Зашел я туда, а там дядька Солидный такой, огромный по моим тогдашним меркам, и со смешными кустистыми бакенбардами и с лысой головой. Собственно из-за его внешности я его и принял за этакого каноничного злодея, а-ля Дисней. Ну а я че? Не растерялся ну и ударил здоровяка по бубенцам. И гордо, громко продекламировал: «Не станешь ты больше простой народ обижать!», ну или что-то такое и не менее пафосное. А после сего подвига дал по тапкам. Придя домой рассказал родителям, получил втык. Обиделся.
Позже выяснилось, что мужик тот и вправду был большой шишкой в этой сфере и приходил местного начальника то ли повысить, то ли наградить. В общем не наградил.
Суровое детство или на что не пойдешь ради хайпа
Просто парень решил освежиться. А вы в детстве делали так?
Не. у нас в детстве не было телефон с камерами.. Даже просто телефонов не было
Ни за что я бы не полез в грязную, вонючую лужу, тем более на дороге. Хотя один раз купались в пожарном пруду. фу как вспомню аж стыдно. До реки 15 минут легким шагом, а мы полезли на заправку..мелкие ума не было, чего сказать.
В Новосибирске начали образовываться провалы
Такими темпами к концу дня город полностью уйдёт под землю.
В Новосибирске «разверзлось»
⚡️Несколько автомобилей один за одним провалились в дыру в Новосибирске. Это улица Фрунзе, Центральный район города
Детство
В гостях у сказки.
Котейка из Новосибирска
Ручная лужа
Ямы на дорогах Новосибирска
Предлагаю всем желающим которые хотят улучшить дороги но не знают как, начать с обращения на госуслугах, занимает считанные минуты и есть большая вероятность что при большом количестве жалоб федеральный центр обратит внимание на проблему и на того кто в ней виновен. По результатам обращения выложу результат.
ps по приведенной выше ссылке можно создать обращение о проблеме буквально на все случаи жизни, обещается доставка и контроль за исполнением.
Мне тридцать лет, и я все ещё обожаю эту штуку
Корова вошла в лужу. Задела воду выменем, опустила голову и начала хлебать мутную воду. Самое жаркое время лета. Где-то, за лугом, медленно пересыхает тонкая речушка. От жары сходят с ума дородные девки, ребятня обливает друг друга из бутылок с дырявыми крышками. Лужа грязна, как и всегда. Прямо возле сельской почты, у самого крыльца. Только выйдешь со свежим журналом или сборником судоку, как тут же по щиколотку входишь в воду.
К осени грязевая жижа разрослась до неимоверных размеров, затекла под крыльцо и оросила фундамент почтового отделения. Пацаны на велосипедах «Урал» пролетали лужу со свистом, поднимая пару хороших волн, покрываясь каплями грязной воды. Один, помладше, на синеньком «Аисте» въехал в самый центр природного недоразумения. Колесо вошло в грязь, и велосипед с хозяином, под гогот товарищей, плюхнулись на бок.
В посёлке поставили заводик. Люди зажили. Появились многоквартирные дома, открылись магазины, в школе и детском саду не осталось места, в фельдшерский пункт пришёл настоящий врач. Центр села менялся. Дошли руки и до лужи. Ее всё же решили закрыть брусчаткой. Старую почту снесли, а на её месте заложили площадь.
Пошёл осенний дождь. Плитка поплыла по течению ручейка, как бумажный кораблик. Его судьбу повторили прочие детали площадной мозаики. Решили мостить площадь дорогим тяжёлым гранитом. Тем более, что посёлок рос, да так, что отныне именовался не иначе, как ПГТ. Гордо, но скромно.
Желание закладывать гранит растаяло, как и поселковый бюджет, так что решили накидать, что было. Весной новую площадь открыли торжественным парадом. Начиная с самой бровки, рота местных парней призывного возраста с гордо поднятой головой чеканила шаг. Каждый из них, поднимая столб брызг, наступал в свеженькую, только набежавшую лужу.
Устарели большие магазины. Один клик в онлайн режиме был выстрелом им прямо в голову. Город не заметил утраты. Стоявший на месте старой почты, разваливающийся, гнилой рай покупок и развлечений отталкивал от себя всех горожан. Он просто разрушался. Тонул в глубинах эпохи. В самом центре отжившего сооружения, капля за каплей, набирала силу здоровенная лужа.
Самый загадочный человек
Все пацаны, которые любили играть в футбол с середины 90х в Ленинском районе Новосибирска знали Вована.
Впервые я с ним познакомился лет в 12,когда мы со школьными друзьями гоняли мяч на пустыре у бассейна НГТУ там, где сейчас новый спортивный зал.
Это был 97 год, и Вован выглядел как всегда: спортивные синие штаны типа «дольчики», китайские модные кеды с резиновыми шипами с ближайшей барахолки, майка сборной Аргентины и кепка. Патлатые чёрные волосы почти до плеч, рост метр семьдесят, вечная доброжелательная улыбка, редкие зубы и неопределённый возраст «около 40».
Он выглядел нелепо для своих лет и даже страшновато. Тогда достаточно было сумасшедших, не выдержавших «лихих 90х».
Он шёл мимо пустыря с пакетом в руке, потом внезапно остановился и стал смотреть как мы играем. В какой то момент мяч отлетел к нему и тут произошло нечто несостыковывающееся с его обликом. Он поймал мяч на носок и стал чеканить его с обеих ног. Нагнав влегкую раз 30 он закинул мяч себе за шиворот и остановил плечами. Маленький нелепый почти старичок, похожий на бича. Мы опешили. Потом он поставил кого-то на маленькие минифутбольные ворота и метров с 20 засадил в 9-ку. Мы вообще ничего не поняли, а он улыбнулся и поковылял дальше.
Рядом с пустырем находились все студенческие общаги НГТУ плюс хоккейная коробка. Поэтому неудивительно, что при каждом удобном случае студенты гоняли там футбол, порой даже в 5 команд.
Вована в свою команду хотели все. Он носился по полю быстрее любого студента. С места он брал ускорение как усейн матьегоболт, догнать его было очень сложно. Если к нему попадал мяч, забрать его было нереально-только если дать по ногам. Вован крутил на пятаке такие финты, что за его ногами было не успеть. Пасы он давал через все поле точно на ногу.
Всё эти таланты дико контрастировали с его внешним видом. Ну представьте-мужичок лет 40, поджарый, но по виду прям почти дедок. А поведение как у ребёнка. Меня не оставляло ощущение, что он обязан быть умственным инвалидом с пенсией от государства. Причём, говорил он нормально и даже никогда не матерился. Но это его вечное дружелюбие.
Я пытался спросить его кто он такой и чем занимается, но Вован все время отшучивался, что просто каждый день занимается с командой мастеров в футбол, что, конечно, вряд ли было правдой.
Я и их пытался расспросить о Воване, но никто так и не признался кто он такой. Только Костян один раз заикнулся, что живёт с ним в одном подъезде и Вован иногда заходит погонять в денди. Во время этих рассказов Вован заливисто смеялся, стеснительно прикрывая рот рукой- зубов у него было немного.
Прошлым летом я ехал по мосту на свой берег и меня как что-то заставило посмотреть направо. Рядом со мной, в неизменных кедах, кепке и майке Аргентины, с развевающимися по ветру полуседыми волосами, на задрипанном обычном самокате, отталкиваясь ногой и улыбаясь солнцу, катил абсолютно неизменившийся околосораколетний Вован.
И я понял, что детство иногда возвращается.
Суровое детство
Сейчас она будет его зашивать. Хорошее воспитание. Такая девчуха нигде не пропадет.
Какая милая девчонка) Переживает за папку)
Костюм на НГ
Про детский сад и не только
Очень зря, конечно, что из детского сада сделали балаган.
Раньше дети в садике развивались, а сейчас что?
Поделки за них родители делают. А смысл?
Все эти лепки, аппликации, рисование нужно ребенку для развития мелкой моторики рук и полета фантазии. Родители сами лишают детей гармоничного развития.
Самое отвратительное, что и воспитатели к этому подключились. А смысл? Ах, да. Нафиг с детьми возиться. Даем задание на дом, пусть родители убиваются.
А чего эти дети знать будут, если за них все родители делали? И поделки, и уроки.
И говорят потом, что у нас образование плохое стало.
Нормальное у нас образование.
Только если его дети будут постигать, а не их родители.
Ответ Ogecca в «Голодное детство на генетическом уровне»
Пы.Сы. Если кто захочет поставить кота с лампой, не обижусь. Право ваше)))
Ох уж эти детки
А ведь и впрямь, докажи, что ты не верблюд, коли всем без доказательств хочется поверить в это.
Ответ Brume74 в «Спалилась»
Веду мелкого в садик. Года четыре где-то ему, и девочке из его группы, соответственно тоже.
Приходим, там девочка и ее мама разговаривают с воспитателем.
— Варенька, а что это у тебя за красная полоска на шее?
— А это меня мама веревкой душила.
Моя «правильность»
Хочу обсудить короткую историю одного молодого человека с консультации.
«Когда я был маленький, я скопил несколько тысяч рублей подарочных денег. Как-то раз я пошёл гулять и потратил несколько сотен на жвачки и конфеты. При этом я купил их не себе, а разделил с друзьями, которых изначально хотел угостить. Мне было приятно делиться. Когда же я пришёл домой, мама спросила:
– На что ты потратил деньги? На конфеты? Ты не умеешь ими распоряжаться.
После чего забрала все мои деньги. Такая же история повторилась со мной ещё дважды, когда через пару лет я снова скопил немного личных денег».
Какое убеждение укрепляло в ребёнке подобное отношение? Моя версия:
– Я не могу принимать решения самостоятельно. Я должен сначала хорошо подумать, правильно ли я поступаю. А ещё лучше уточнить у кого-то, насколько правильна моя «правильность».
Это убеждение условной любви к себе, которое потом отразилось на других проблемах молодого человека. Собственно, ко мне он обратился, когда жена ушла от него, но он не мог отпустить её, при том, что уже сам не испытывал сильных чувств. Он не мог понять, нужно ли ему окончательно уходить или нет. Он хотел получить разрешение (!), чтобы принять однозначно правильное решение.
И всё же я хочу отметить действия мамы. Как она должна была поступить? Просто позволить ребёнку купить всё, что он захочет?
Не совсем. Ребёнок уже совершил поступок, а значит нужно понять, зачем он это сделал. Почему потратил деньги на конфеты? Потому что конфет не было дома? Потому что он хотел поделиться с друзьями? Потому что хотел привлечь внимание друзей?
У ребёнка, как и у взрослого, за любым действием скрывается потребность, которую он хочет удовлетворить. Мы не делаем ничего «просто так». В данном случае, возможно, это была потребность во внимании окружающих. Он хотел «купить» это внимание. Почему «купить»? Например, потому что привык, что дома бесплатно получить его невозможно.
При этом я не говорю, что ребёнку (или взрослому) не нужно объяснять, что правильно, а что неправильно. Вы можете и должны (если хотите) говорить о своей точке зрения кому угодно. Я лишь предлагаю задаться вопросом: какая потребность может скрываться за этим «неправильным» с вашей точки зрения поведением?
Гарантирую, вы найдёте там нечто большее, чем просто «поесть сладкого». И когда найдёте, сможете подобрать лучшие способы донести свою «правильность».
История о скорой помощи, горе-мамаше, и ее ребенке (поучительная)
Вызвала как-то одна нерадивая мама к своему ребенку 4 лет от роду. «Температура 40, держится весь день, не могут сбить.»
Почему нерадивая – об этом будет дальше.
Приехал я на этот вызов.
Причем, может выглядеть вполне здорово и отлично себя чувствовать. И даже быть уверенным, что ни о какой его смерти не может быть и речи. Вместе со своими лечащими врачами, которые тоже уверены в успешном исходе лечения.
Но запах смерти-то есть в доме. Здесь она. Просто где-то сидит рядом, и пока наблюдает. Только скоровики, наверное, чувствуют ее присутствие. И через какое-то время, к сожалению, подтверждается ее присутствие. По опыту, к сожалению, знаю.
Но в данном случае запаха смерти тут никакого не было, Это так, к слову пришлось просто. Только уксуса запах галимый.
— Что ж вы так уксуса-то не жалеете? – спрашиваю маму. Дышать ажно нечем… Понимаю, что обтирала чадо свое. Но что-то много его, мне кажется.
— Ну так, чем больше, тем лучше, наверное… Разве нет?
Подходим к ложе маленького пациента. Пациента не видно. Завален всеми одеялами, похоже, какие только дома имеются. Это ошибка номер раз.
— Почему он у вас как картошка в углях закопан-то? Запечется же, подобно этой же картошке!
— Так мерзнет ведь! Трясет всего! – с долей недоумения пытается донести мамаша.
Более того – оказалось, что перед тем, как закопать это тельце под одеялами, мама его еще и уксусом обтерла. Это ошибка номер два.
То есть, мало того, что ребенок перегревается, он еще и дышит парами уксуса. А это может привести к ожогу верхних дыхательных путей, и общему отравлению. Ведь смысл обтирания состоит в том, что при испарении этого самого уксуса с поверхности тела, забирается тепло, и тело физически охлаждается. А если тело закрыто, то как должен испаряться уксус?
И почему, кстати, уксус? Чем обычная вода-то вам не угодила. Без запаха. Без раздражения кожи (а уксус ох как раздражает кожу).
Да, она не так быстро испарятся, как вышеупомянутое вещество, но ведь дело не в скорости вовсе. Результат будет тот же.
Но и это еще не все. Горе мамаша периодически давала ребенку горячее питье с лимоном для того, чтобы ребенок (внимание) пропотел! Это ошибка номер 3.
Причем все эти ошибки могут быть роковыми. И запах смерти в квартире может появится просто на раз.
Горячее питье при температуре, причем когда человек помещен в термос в виде одеял – это прямой перегрев организма, с возможным последующим летальным исходом. Кровь сворачивается при температуре 42 градуса.
Это все равно, что перегретый двигатель машины обложить одеялами, и начать поливать горячей водой. Не забыв в самом начале обтереть его уксусом. Что с ним будет после это? Да взорвётся просто к едрене фене!
А с организмом ребенка что будет?
Провел я, в общем с мамой, большую воспитательную работу. Но по ее тупому растерянному взгляду, было понятно, что ни одного моего слова, к сожалению, в голове ничего не отложилось.
Яжмать всегда останется Яжматерью. У них всегда свой взгляд на ситуацию.
Освободив ребенка из заточения, осмотрел его. Острого ничего не выявил. Легкие-горло без госпитальных патологий. Болеет первый день. Под наблюдение педиатра, пожалуйста. Приглашайте, пусть назначает.
— А из жаропонижающих что давали из таблеток?
— Подожди. Измерю температуру…
Температура уже была 37,5. И это само собой случилось, стоило только ребенку выйти из этой горячей «бани».
Еще раз провел большую воспитательную работу на тему «Как нужно правильно действовать самому до приезда скорой помощи».
Ведь скорая может и час и два, и даже 6 часов не приезжать на данный вызов. Бывает и 12 часов и более. Ведь машин мало, а тупых вызовов много. Это уж давно всем известно. И вот точно таких же, кстати говоря, тоже очень и очень много.
Ответ на пост «Спойлер взрослой жизни»
Ответ на пост «Про слух. »
Ой, вспомнила как сама в детстве симулировала, пока однажды шутка не вышла из-под контроля.
В раннем детстве как-то потянула лодыжку случайно. Ну и запомнила, как за мной ухаживали, как можно было лениться и всякие прочие поблажки. И с тех пор примерно раз в год-полтора до шестого класса я притворялась именно «по этой статье». Что интересно, тк суставом нельзя шевелить, а ещё накладывали тугую повязку, реально сустав слегка опухал. Отёк, все дела, чем не растяжение? 2-3 дня ничегонеделанья гарантированы. Главное, не забыть, на какую ногу хромать.
А в шестом классе зимой случилась контрольная по математике, на которую мне ну никак не хотелось идти. Мама уехала на работу, папа тоже собирается, мне пора выходить.
У подъезда наледь. Угу, план дозрел. Но мой детский недоразвитый мозг решил, что зачастила я с травмой щиколотки. Дай, думаю, скажу, что коленкой ударилась. Ну а чего, сустав же? Значит, можно растянуть. То же самое, только в другом месте, ага.
Хромая, возвращаюсь домой. Так и так, ударила колено, болит.
Папа чёт напрягся. Типа травма колена, опасно, надо к врачу, срочно едем на рентген.
Уууу, думаю, тут мне и абзац придёт, такого папа не простит. Но наши не сдаются, и со страдальческой миной я сажусь в машину.
В травме меня осмотрели, сделали рентген, сидим в коридоре, ждём. Чую, расправа близка. Выходит врач. Идёт к нам. Я съёживаюсь.
ШТААА. Пытаясь не выдать себя лицом, я медленно выдыхаю. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу.
Короче, вместо 2 дней я сидела дома 3 недели. Прогуляла контрольную, блин. Больше я не симулировала, ну нафиг, от греха подальше.
Справки на физру себе подделывала, это да. Но это уже совсем другая история)
Призналась я в этом родителям только в 25 лет примерно.
Ответ на пост «Гвоздь»
С моей одногруппницей случилась беда, её на полном ходу сбил большой внедорожник. Обе ноги сломаны, обе руки сломаны, перелом позновочника в поясничном отделе, открытая черепно-мозговая травма. 3 недели в коме на гране жизни и смерти. Прогноз врачей, чуда не ждите, всю жизнь будет овощем. Девчонке 17 лет, вся жизнь впереди, и всё перечеркнуто вмиг.
В ноги и руки вставили спицы, для фиксации костей, левая нога стала короче правой. Пришла в себя, никого не помнит, себя не знает, разговаривает с трудом. Болше мычит, или экает. Хочет что-то сказать, рукой машет, и э-э-э!
Мама одногруппници не слушая врачей, которые советовали отстать от дочери, так как ей уже не помочь, мозг повреждён, и теперь она инвалид на всю жизнь, возила её по врачам, потратила кучу денег.
Сначала поставила дочь, на ноги, она начала сама ходить, сильно хромая но сама. Постепенно она начала вспоминать свою прошлую жизнь, но речь пропала полностью, ей показывали фотографии друзей, одногруппников, она показывала на человека пальцем и кивала, мол да, этого я знаю. Первыми она вспомнила нас своих подруг, меня и ещё одну девчонку с нашей группы. Как рассказывала мама одногруппници, вспомнив меня сразу начала улыбаться и смеяться, это видимо потому что, каждый раз приходя на пары, она садилась со мной, и мы всё время над чем-нибудь смеялись.
За 2 года девушка, пришла в себя, вернулась речь, в глазах появилась осмыленность, а то сидела и смотрела бесммысленным взглядом на всех. Врачи говорили, будет овощ, а она встала и ходит, врачи говорили будет дурочкой на всю жизнь, а она получила уже второе высшее образование. Сейчас, в этой красивой, уверенной себе женщине, ничто не напоминает о той аварии, кроме ортопедической обуви, ведь одна нога, короче другой. Она с огромной благодарностью вспоминает свою покойную мать, которая в буквальном смысле вытащила её, и подарила новую жизнь.
По истине материнская любовь, и молодой организм творят чудеса.
Ответ на пост «Гвоздь»
Когда-то давно в комментариях я уже писала эту историю, найти не смогла.
Работала я в саду в ясельной группе.
И был там один мальчик, который в целом, от других детей не отличался.
Чуть более капризный, чуть более избалованный, самый непослушный и почти не говорящий. Но учитывая то, что это дети до 3-х лет, то особого «разговора» от них никто не требовал.
Короче говоря, ровнялись просто на этого ребёнка и всегда держали его «в голове», как самого опекаемого.
Но, в целом, в коллектив он вписывался.
А вот его мама частенько приходила к нам проведать сына, так как работала в этом же здании.
И всегда было видно, что она оказывает ему какое-то гипервнимание.
Я тогда такой позиции не понимала и не разделяла, но, как говорится, моё какое дело.
Постепенно, в разговорах выяснилось, что мальчик этот развивался, как обычный ребёнок. А когда начал ходить, то упал на пол с кафельной плиткой с высоты своего роста и ударился головой. Казалось бы, что такого? Все дети падают. Поплакал, пошёл дальше.
Через какое-то время ситуация повторилась. Упал, поплакал, встал.
Но дальше ситуация вышла из-под контроля: Ребёнок перестал пробовать ходить и замолчал.
В силу неопытности (и подозреваю халатности врачей) родители списали всё на страх нового падения (ползать и сидеть ребёнок мог), а так же на совсем маленький возраст и пресловутое «мальчики начинают говорить позже».
Со временем ребёнок действительно стал ходить и бегать, как все.
Вместо разговора пытался произносить разные звуки, что вполне вписывалось в общую картину.
Но постепенно разница по сравнению с остальными детьми стала прослеживаться более чётко.
Ребёнок практически не развивался. Звуки оставались звуками, а с возрастом страх наказания за проступки не возрастал. Он будто бы не понимал, что его наказывают.
Различные анализы, врачи и специалисты типа логопедов и неврологов разводили руками «ждите, мамочка, ребёнок здоров».
Спустя какое-то время я уволилась из сада и не знала как продолжают расти детки из этой группы.
Но однажды, придя «в гости» я встретила ту самую маму «сложного» мальчика и её ГОВОРЯЩЕГО сына!
Конечно, времени прошло очень мало, но он больше не мычал и не агукал, а именно говорил!
Честь и хвала этой маме, что не опустила руки, не наблюдала молча за тем, как «неправильно» растёт её ребёнок, а искала, искала и нашла!
Нашла специалиста, который так же, как в истории поста предположил, что ребёнок просто не слышит!
Не могу сказать точный диагноз, но по всей вероятности, в тот момент когда малыш упал и ударился головой он каким-то образом повредил нерв или что-то, что нарушило его слух.
И вот мама стала возить ребёнка на какие-то процедуры, массажи и к нему стал возвращаться слух!
Я была так счастлива за эту семью. Я и сейчас пишу и не знаю плакать ли или улыбаться во всё лицо от того, что благодаря маме и какому-то неравнодушному человеку-доктору ребёнок живет полноценной жизнью.
С тех пор я не видела детей из «своей» группы больше пяти лет.
Надеюсь, что у всех них сейчас всё хорошо.
Happy And.
Гвоздь
или еще одна загадка человеческого мозга.
Это случилось много лет назад.
— Я обращаюсь к вам сейчас как к королеве на балу у Сатаны, — сказала женщина.
После данного вступления я, тогда еще молодой психолог, существенно напряглась. Это такой комплимент? Юмор? Издевка? Или еще что-то, мною категорически непонятое?
— Расскажите по существу, — суховато попросила я.
Женщина сидела на стуле, выпрямив спину. В кресле прямо напротив меня расположился ее сын, с явными признаками глубокой умственной отсталости или иного органического поражения головного мозга. Судя по размерам мальчика (оценить возраст по его лицу не представлялось возможным) ему было лет 10–12.
История женщины и мальчика оказалась глубоко трагической. Леша родился у молодых, совершенно здоровых родителей, абсолютно нормальным, с нетерпением ожидаемым и с любовью всеми родными принятым ребенком, и до пяти лет развивался, по словам невролога, безукоризненно, в соответствии со всеми возрастными показателями. Некоторые из них, по словам матери, он даже в своем развитии превышал, например, в пять лет уже умел считать в пределах десяти и читал простые предложения типа «мама мыла раму».
Дальше случилось несчастье. На даче у друзей трое мальчишек (Леша и двое сыновей хозяев, 5, 7 и 10 лет) тайком зашли в сарай и, поддерживая друг друга, полезли на верстак доставать с верхних полок что-то решительно им нужное для их мальчиковых созидательных игр (кажется, они собирались строить не то вигвам, не то крепость на дереве).
В какой-то момент маленький и довольно неуклюжий Леша на этом высоком верстаке не удержался (по другой версии кто-то из старших мальчиков перегрузил его уже добытыми с полок сокровищами) и навзничь упал на пол с большой высоты. Но самим этим падением трагическое невезение мальчика, увы, не исчерпалось. На полу сарая в этом месте лежала старая доска, из которой торчал кверху огромный ржавый гвоздь. И этот гвоздь воткнулся Леше прямо в голову.
Хозяйские мальчики испугались представившейся им ужасной картины до такой степени (как выяснилось потом, они почему-то сразу решили, что Леша умер и взрослые неминуемо обвинят их в его смерти), что убежали за пределы участка и спрятались в кустах в неглубоком овраге.
Только через некоторое время (никто потом так и не сумел выяснить, через какое именно) старший мальчик немного пришел в себя, выработал некий план и побежал на участок с рассказом о том, что они с братом «что-то давно Лешу не видели, а последний раз он вроде в сарай заходил».
Мобильных телефонов тогда не было, стационарного телефона в пределах поселка — тоже. Отец подхватил завернутого в одеяло Лешу на руки и все побежали к шоссе. Там они (бешено машущие руками и бросающиеся под колеса люди с ребенком на руках) почти сразу остановили машину и поехали в ближайший пригород, где по разумению остановившегося водителя была больница.
В пригородной больнице не сразу поняли, в чем дело («Упал? Головой ударился? Ничего, успокойтесь, мамаша, дети крепкие, у них, знаете, мозг в такой как бы жидкости плавает…»), а когда увидели и узнали про гвоздь, дежурный врач побледнел, велел готовить реанимацию и сразу побежал куда-то звонить.
Оперировали Лешу только спустя неделю, в Ленинграде, в больнице имени Раухфуса. Потом началось воспаление всех на свете мозговых оболочек. Потом некупируемые судороги. Потом еще одна операция… Надо ли перечислять?
В конце концов хирурги отступились и сказали: мозг существенно поврежден и на данный момент ребенок, увы, почти овощ, исключая судороги (до конца их убрать так и не удалось). Но знаете, у детского мозга есть всякие возможности восстановления… Пусть вас терапевт понаблюдает, и еще, знаете, лечебная физкультура…
Все думали, что Леша умирает. Неверующие родители от ужаса происходящего даже по чьему-то совету пригласили священника. Молодой и несколько какой-то хипповатый священник оказался умным человеком и сказал: не суетитесь, ребята, и не хороните сына прежде времени, все, однако, в руках Господа нашего, живем конкретно сегодня, благодарим и спать ложимся. А завтра будет день, и «будем делать посмотреть».
Родители и прочие родственники наставление услышали, стали делать, как им сказали, и все, как ни странно, оказались правы. Леша выжил, а компенсаторные возможности детского мозга явились налицо. Мальчик стал двигаться, концентрировать взгляд, удерживать предметы, через некоторое время сел, потом встал…
Никаких фондов и идей «поедем лечиться за границу» тогда еще не было, но была еще жива очень сильная традиция всяческой физиотерапии и той самой советской лечебной физкультуры, которая на стадионе и в стиле «сам себя за волосы из болота». Пять раз в неделю в нашей поликлинике лечебная физкультура, три раза в неделю здесь же физиотерапия и каждый день дома и во дворе по полтора часа занятий по выданной врачом схеме со сменяющими друг друга родственниками, друзьями семьи и даже случайными дворовыми знакомыми, знающими о трагедии и предлагающими помощь: вы, мамочка, посидите на лавочке, отдохните, или вот в магазин сходите, а мы тут с ним пока повисим и походим…
Ха! Что касается физической стороны, то прогресс колоссальный. Леша уверенно ходит, поднимается и спускается по лестнице, почти не держась за перила, садится, встает, может висеть на турнике и поднимать ноги, судороги почти исчезли, остался тремор одной руки, но если что-то очень надо, то Леша второй рукой его гасит. Сам ест ложкой и сам идет в туалет и штаны снимает. Надеть как следует сам может не всегда. Но верхнюю одежду, шапку, обувь надевает, как правило, сам. Ездит на велотренажере и на трехколесном велосипеде.
С менталкой, увы, все гораздо хуже. Леша ничего не говорит, иногда мычит, воркует или орет, протестуя или радуясь, похоже, что не узнает никого из родных, не откликается на свое имя, обращенную речь как будто не понимает совсем, но иногда, как собака, оборачивается на какие-то уж совсем истошные крики типа «Фу! Ко мне! Брось!» и т. д., ни на каких картинках ничего по просьбе не показывает, хотя книжки охотно берет и даже листает по много раз. Знает повторяющиеся ежедневные ритуалы и в общем-то со спокойной готовностью в них участвует. От какой-то сугубой неожиданности, напротив, может начать нервничать, орать и даже уйти и спрятаться.
Исполненная сочувствия, я все же помнила странное начало нашей встречи.
— С чем вы ко мне? Какой запрос? Упражнения для попытки запустить речь? Для понимания речи?
— Нет, не это, тут я, боюсь, мы с логопедом и врачами за эти годы уже все сделали, что можно, — вздохнула женщина. — Я только хочу, чтобы мне, так сказать, перестали приносить платок. Помните Фриду в «Мастере и Маргарите»?
Я опять напряглась:
— Понимаете, он собирает гвозди! — почти крикнула женщина и отвратительно хрустнула пальцами.
— Какие гвозди?! — я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки.
— Всякие. Любые. Мы с ним гуляем, и, если он видит хоть какой-нибудь гвоздь, маленький или большой, он его поднимает, откапывает, выдергивает и берет с собой. Кладет в карман «на потом» или сразу несет мне. Мычит и сует в руки. Вы представляете…?
Я представила. Гвоздей в то время в окружающей среде было много. Особенно если специально приглядываться. За одну прогулку можно, не напрягаясь, найти десяток.
— Никакого логического объяснения, — пресекла мои вопросы мать Леши. — Мы думали сто раз. Он категорически не видел того гвоздя, который превратил его в инвалида. До травмы гвоздями не интересовался. После травмы ему никто, разумеется, про гвоздь не рассказывал и уж тем паче не давал с ними играть — безумцев у нас семье не водится. Он сам.
— Гвозди Леша приносит и показывает только вам?
— Остальным членам семьи тоже, но намного реже. Что это значит — не знаю. Но отчаянно хочу, чтобы оно прекратилось. Вы можете мне помочь?
— Сразу — точно нет, — сказала я. — Но я попытаюсь об этом подумать. Приходите через неделю.
Всю неделю история с гвоздями меня не отпускала.
Я думала приблизительно так:
Это могло быть просто наблюдение: когда я показываю ей гвоздь, она ужасно нервничает и выходит из себя — вот прикольно! Но, по словам матери, нынешний Леша не особенно интересуется другими людьми, и уж тем паче — их состоянием.
Это могло бы быть тревожащее воспоминание травмированного мозга и попытка от него избавиться. Но никакого воспоминания нет и быть не может — Леша никогда не видел того гвоздя.
И наконец, третье — это может быть сигнал. Попытка что-то сообщить. Но — что? И почему таким странным способом?
Когда они пришли снова, у меня на журнальном столике были разложены гвозди и шурупы — всех форм и размеров, которые я смогла за неделю найти.
Мать побледнела и закрыла лицо руками. Леша мгновенно подошел к столу и присел на корточки. Я протянула ему самый большой гвоздь. Он взял его и показал матери. Мать отвернулась.
— Можно дать мне! — сказала я и для верности похлопала себя по груди. — Я люблю гвозди.
Леша протянул мне гвоздь, я положила его рядом с самым маленьким и пальцами показала разницу. Леша положил их крест накрест. Я сложила из гвоздей звезду.
Параллельно я говорила с матерью:
— Нам в университете психиатрию читал старый психиатр из Военмеда. Он не любил психологов и на каждой лекции нас по-всякому обзывал. Говорил, что психиатрия — это лекарства, а мы — бесполезные болтуны и никчемушки. К нему на лекции многие не ходили. Я ходила. Он говорил: даже если человек лежит в коме или бьется в бреду, и почти весь мозг, как пожаром, захвачен психической болезнью, пока человек жив, где-то в самом углу его мозгов, трясясь от происходящего ужаса, сидит его маленькое, все в синяках и кровоподтеках, но все понимающее настоящее «я», и просто обмирает еще и от того, что никто его не видит и с ним не общается — все видят болезнь и иногда пытаются с ней сражаться. Вы, никчемушки, могли бы сказать ему, этому «я», что вы — видите его, знаете о его существовании, протянуть ему вашу бессильную ручонку. Больше от вас никакого проку в психиатрии я не вижу.
От моего рассказа мать рыдала. Леша обменивался со мной гвоздями и раскладывал их в ряд по размеру, я пыталась построить из гвоздей вигвам, он все время падал, в это время где-то наверху включилась дрель (в поликлинике шел ремонт), Леша мигом перевел взгляд на потолок, потом на меня, мне почудился вопрос, я стала объяснять, у него глаза мигом стали стеклянные, и новая мысль пришла мне в голову:
— Антибиотики! — воскликнула я.
— Что? — мать перестала рыдать и шмыгнула носом, втягивая сопли (одноразовых салфеток тогда тоже не было).
— После травмы у него было много всяких воспалений. Антибиотики кололи, капали, давали?
— Да литрами, — вздохнула мать.
— Слух! — сказала я. — Антибиотики влияют. Леша почти не слышит.
— Да нет же, он всегда… — начала возражать мать, а потом задумалась.
— Часть спектра выпала. Речь точно. Он если и слышит, то: бу-бу-бу. Развитие остановилось тогда — в пять лет. Гвоздь — граница, разделившая жизнь на две части. Пока он еще слышал, тогда, когда лежал и был совсем плох — он слышал не раз: ах, если бы не этот гвоздь, этот проклятый гвоздь, все из-за того гвоздя… Мозг поставил задачу: гвоздь — что это? Для меня — что? Очень важное, критически важное, из-за него все. И как-то уже потом он ее разрешил: гвоздь — вот это! И гвоздь стал символом — ничего не понимаю, ничего не могу сказать, сначала и почти ничего не могу сделать, но я — есть! Я — есть! Там, в темном чулане мозга, все время сидел маленький пятилетний Леша. Но не просто сидел, а с какого-то момента отчаянно и упорно пытался пробиться наверх, к людям… Гвоздь — поворотный момент, значит, он же и должен помочь вернуться. Мозг, способный к построению такой абстракции… он же у вас уже тогда умел читать и считать…
— А-а-а-а… — тихонько выла мать.
— А-а-а-а? — тихонько спросил Леша, вкладывая мне в ладонь очередной гвоздь.
— Если вдруг правда, то еще какое а-а-а-а, — с сомнением ответила я, меняя гвозди.
— Что сначала? — спросила мать, взяв себя в руки.
— Слуховой аппарат, наверное, — сказала я. — Он не должен очень-то испугаться, потому что первые пять лет все слышал и мозг должен помнить…
— Поняла, — сказала она и взяла сына за руку. — Пошли, Леша.
— Гвозди возьмите, — напомнила я.
Все последующие годы я не могла рассказывать эту удивительную историю из соображений медицинской этики, потому что уж очень она характерная и заменить в ней ничего нельзя.
Но какое-то время назад в универсаме «Призма» ко мне подошла пожилая женщина и спросила, помню ли я ее. Я, конечно, не помнила. Тогда она вдруг полезла в сумочку и вынула из нее большой гвоздь. Я вздрогнула и вытаращила глаза. Да неужели?!
— Леша! — громко позвала она.
К нам подошел взрослый мужчина с аккуратной бородкой и двумя тяжелыми сумками с продуктами.
— Леша, ты не поверишь, но это тот доктор, которая когда-то сказала мне про твои гвозди и что ты нас не слышишь. Вы знаете, вы ну совершенно не изменились!
Я засмеялась. Леша выглядел почти нормальным.
— Спасибо вам, — сказал он. — Мама, убери гвоздь, ты людей пугаешь.
— Он работает! — сказала женщина. — Представляете?! В интернете. Зарабатывает в два раза больше, чем моя пенсия.
— Мама! Ну кому это интересно? — Леша явно смутился.
— Мне интересно, — уверила я и отобрала у нее гвоздь. — Отдайте мне на память. Себе другой найдете. Я пишу истории, тоже в интернете. Могу ли я рассказать вашу историю? Другим людям. Вдруг однажды кому-то поможет не отчаяться, а найти.
— Конечно, рассказывайте! Вдруг поможет! — закивала мать.
Леша помедлил и тоже кивнул. Я сунула гвоздь в карман и вышла из магазина.
(с) Катерина Мурашова, snob.ru
Как ломается самооценка и откуда берутся «неполноценные»
Уверен, многие из вас знакомы с вопросом «как воспитать ребенка с заниженной самооценкой?» примерно на уровне «если постоянно ребенка критиковать и всячески смешивать его с дерьмом, то мы получим ребенка с ЗС» (Заниженной Самооценкой), и это, безусловно, верный ответ, однако это далеко не вся истина. Многие менее очевидные её аспекты от большинства продолжают ускользать. Давайте же попробуем пролить на них свет.
Для начала разберемся, из чего складывается самооценка ребенка, из каких конкретно деталей и моментов его жизни. Здесь, на первый взгляд, всё просто: из того, как его одобряют родители и одобряют ли они его вообще, как они реагируют на его успехи и неудачи. В целом это верно и рождает в нашем сознании интуитивно понятную «накопительную» модель – вот есть некий сосуд, и чего мы в него больше накидаем (позитивных поощрений или негативных отзывов), такой «раствор» мы на выходе и получим, такой и сложится самооценка ребенка. Если больше ругали, чем хвалили – получим «неполноценного». Но здесь вмешивается некая неочевидность функционирования человеческой психики, и особенно – психики детской (из-за того, что работает она несколько иначе, чем психика взрослого).
В чем же эта неочевидность заключается? Почему просто периодически говорить ребенку, какой он молодец пусть и важно, но часто недостаточно? Почему «словесный метод» не обязательно предотвращает формирование заниженной самооценки?
Чтобы это понять, нужно в первую очередь знать о стремлениях ребенка. Тех самых, о которых мы к своему взрослому состоянию надежно и благополучно забываем, из-за чего утрачиваем важный мостик к пониманию не только других детей, но даже и самих себя в детстве, своего внутреннего «Ребенка» (но об этом в другой раз). С самого рождения и до раннего подросткового возраста – 11-12 лет – главное стремление ребенка, являющееся его своеобразной глобальной сверхзадачей – это получение уверенности, что он в этом мире любим и нужен и, собственно, получение ощущения любви, одобрения и принятия от родителей. Это очень важная и базовая опора полноценной личности, без которой её развитие идет с большими трудностями и через пень-колоду. Для изыскания подтверждений того, что он со своей сверхзадачей справляется, ребенок применяет все доступные его возрасту пути и средства, всё его существо чутко настроено на восприятие малейших колебаний и изменений интересующей его материи – родительского отношения. Родительские слова здесь выступают далеко не настолько же выразительным сигналом, как родительское поведение, даже различные невербальные его детали и мелочи (которые взрослые редко за собой в полной мере замечают, в отличие от ребенка – он замечает всё).
При этом важно понимать, что ребенка интересует не только то, как к нему относятся, но и то, какую роль он в семье играет. Например, если ребенок будет лицезреть мучения своих родителей (а особенно если это мать\отец-одиночка), которые, не щадя себя, гробят здоровье для обеспечения его, ребенка, нужд (вкалывая на двух-трех работах, например), то он вполне может решить, что он виноват, что он – обуза, из-за которой страдают самые близкие ему люди.
Схожий эффект может сложиться в неблагополучной семье, в которой дело идет к распаду брака, усугублению разлада между родителями, частыми их конфликтами и прочими сопутствующими «прелестями». Из-за такого свойства детской психики как «генерализация» ребенок вполне может решить, что родители ссорятся из-за него, что он –главная причина конфликтов или, как минимум, лишняя причина усугубления ситуации, мешающая родителям свободно разойтись, создающая лишний повод для постоянных конфликтов. Отчасти это оказывается правдой, но ребенок-то воспринимает это «генерализованно», сразу делает глобальные обобщающие выводы, выводя все стрелки на себя. Например – «я обуза», «из-за меня только проблемы», «всем было бы лучше, если бы меня не было». И это пусть ещё не заниженная самооценка как таковая, но жирный пролог к ней. И к более серьезным проблемам тоже.
Однако, семье даже не обязательно быть в каком-то серьезном кризисе, чтобы детская самооценка могла пострадать. Сильно влияют на неё и такие моменты, которые большинство даже не воспринимает как угрожающие для психики их чада. Классический пример – порядок рождения. При обращении человека с проблемами самооценки можно практически наверняка угадать, что он был не единственным ребенком в семье. Наличие более, чем одного ребенка автоматически создаёт риски для самооценки как минимум одного из детей, а часто и всех сразу.
Сценарий «от младшего к старшему» работает немного иначе и актуализируется у младшего ребенка только в таком возрасте, когда он становится способен сравнивать себя с окружающими. Разумеется, он сразу обнаруживает, что перед успешным выполнением его Сверхзадачи часто возникает препятствие – старший ребенок в семье. Который уже более развит, больше всего умеет, который выше, сильнее, умнее (просто в силу старшинства). На этом этапе младший ребенок уже постепенно теряет своё исключительно право на внимание родителей, потому что он уже перестал быть младенцем. Он начинает изыскивать иные способы удерживать внимание родителей и получать их одобрение. А в этих способах у него слишком часто оказывается уже более умелый старший конкурент.
Оба этих сценария с довольно большой вероятностью могут стать прологом к проблемам с самооценкой. Серьезность этих проблем прямо зависит от того, насколько успешен был ребенок в конкуренции за родительское внимание и одобрение. Осмелюсь заявить – хотя бы один из двух конкурентов с большой вероятностью получает как минимум скрытую ЗС. Разница будет только в том, что старший ребенок чаще получает скрытую неконкурентную ЗС, с обостренным чувством долга, самоотверженностью, трудолюбием, пренебрежением своим здоровьем (при хотя бы относительно успешном конкурировании, при срыве конкуренции все может быть намного печальнее), а младший ребенок имеет больше шансов получить конкурентную, «ущемленную» заниженную самооценку, часто на всю жизнь сохраняя в себе обостренное стремление конкурировать и кому-то что-то доказывать (см. предыдущий пост). Но это лишь усредненное и вероятностное описание наиболее частых типажей.
Впрочем, сценарии такого рода я отношу к наиболее общеизвестным. Про влияние порядка рождения известно очень давно и много где можно столкнуться с описанием этого механизма (по этой же причине не будем подробно в тему углубляться и охватывать семьи с 3+ детьми). Перейдем же к менее очевидным аспектам.
Здесь наиболее интуитивным является сценарий родительских амбиций. Когда ребенка используют как средство самоутверждения, как витрину родительских достижений и «галерею славы» для родительского эго. Вред такого подхода для самооценки наиболее нагляден. Однако намного чаще (особенно в нашей многострадальной стране) встречается сценарий «кризисной компенсации», который уже не так очевиден. Попросту его можно описать как «родители пережили некоторое дерьмо и очень не хотят, чтобы их дети пережили подобное». На первый взгляд, в таком родительском желании нет ничего плохого, и даже напротив – оно очень даже хорошее. Однако, поскольку родителей в этом стремлении подгоняют иррациональные страхи, тревоги и опасения, то такое «благое намерение» часто получает чрезмерную, неадекватную реализацию. Например: откуда у нас берутся «синдромы отличника», тревоги и депрессии по поводу учебы (вплоть до суицидальных импульсов из-за плохой успеваемости или угрозы отчисления)? Правильно – потому что родители с детства нам внушали, что получение образования – самая важная наша задача, от которой зависит всё наше будущее. Из-за этого у нас часто складывается впечатление, что наша успеваемость – главный критерий оценки нашей успешности\полноценности. А почему же наши родители так делали? Потому что они о нас очень беспокоились, они хотели нам благополучия и финансовой самодостаточности в будущем, и ради этого, сами того не замечая, часто делали нас неблагополучными и несчастными в нашем детском, подростковом (а иногда даже и юношеском) настоящем. Создавали точку опасного напряжения и «крена» в здании нашей самооценки. У многих именно на этапе учебной самореализации взрывается загодя заложенная родителями в фундамент нашей самооценки «бомба». Вскрываясь «букетом» психологических проблем.
Впрочем, сценарий с учебой не единственный, относящийся к данному типу сценариев. Есть ряд оных, связанных с вопросами пола. Например, часто ждут ребенка одного пола, а появляется другой. Классическое «хотели мальчика, а получили девочку». И ребенку, поверьте, очень рано станет об этом известно по поведению родителей. Он будет расти с ощущением, что он изначально «неправильный», ущербный, что он уже по факту своего рождения расстраивает родителей и ему в этом мире не вполне рады (даже если на словах его убеждают в обратном). Это может стать прологом для довольно тяжелого внутреннего конфликта, направленного на отторжение собственного тела и пола. И это, не считая собственно ЗС.
Ещё одна «гендерная» вариация сценария – связана с представлениями о «мужественности» и «женственности» у родителей. Бывают ситуации, когда отношение родителей к таким темам может быть обострено собственным травматичным опытом. От мальчика с повышенной настойчивостью могут требовать быть «сильным и мужественным», а от девочки – «красивой и женственной». И, опять же, далеко не всегда ребенок может справиться с такой ролью. Он будет чувствовать, что он нужен и любим только в той мере, в которой он исполняет требуемую роль. Что его-настоящего не принимают и не любят. Отторжение в ребенке родителями одних черт и качеств (реальных) ради других (желаемых) создает и во внутреннем мире ребенка подобный же конфликт, заниженную самооценку, вкупе с неприятием, отторжением себя. Особенно сильно это проявляется, если особенности ребенка резко контрастируют с желаемым для родителей его образом. Например, если мальчик ранимый, субтильный и чувствительный, а не сильный\смелый\«умеющий за себя постоять», если девочка не соответствует требуемым стандартам красоты, если она не грациозна и больше любит «мальчишеские» увлечения и занятия, а не «игру» в женственность, кокетство и тщательный уход за своей внешностью. Сценарий с созданием конфликта между реальным и желаемым в ребенке далеко не ограничивается «гендерными» моделями и может проявляться великим множеством путей, я выбрал этот вариант лишь из-за наглядности иллюстрации.
Ситуацию в таких сценариях не спасает даже то, что у родителей есть какое-то благое оправдание их завышенной требовательности – чаще всего это забота о будущем ребенка, опасение, что он не будет справляться с какими-то жизненными трудностями. Однако, таким путем мы слишком часто получаем лишь создание неблагополучия у ребенка здесь и сейчас ради потенциального предотвращения некоего мнимого его неблагополучия в будущем. Особенно это свойственно «тревожным» родителям. В каком-то смысле, благие родительские оправдания их требований и беспокойств даже играют здесь злую шутку – ведь ребенок косвенно лишается права хоть как-то отстаивать свои границы и интересы, протестовать против тех или иных требований. Ему всегда на это возразят, что «это же ради твоего блага», «я же за тебя беспокоюсь», и прямо или косвенно пристыдят, навяжут чувство вины, что он «не ценит родительской любви и заботы», что он «проявляет жестокость и черствость, раня родительское сердце». По итогу, это лишь создаст привычку у ребенка (даже во взрослом состоянии) держать свои протесты при себе, подавлять в себе стремление отстаивать свои границы и интересы, считать их чем-то неуместным и стыдным. Такой ребенок пронесет в себе через всю жизнь подсознательное чувство вины.
Это подводит нас к другому важному аспекту, который очень часто упускают даже в благополучных на первый взгляд семьях. Самооценка ребенка строится в первую очередь на родительском принятии. Однако принимать нужно не только пол, внешность, способности и достижения ребенка, но и его внутренний мир тоже. Залог здоровой самооценки – в том, чтобы с ребенком велся диалог, в котором он мог бы честно делиться своими мыслями, переживаниями, живыми эмоциями и реакциями на происходящие вокруг него вещи, получать живую же родительскую «обратную связь». Важно проговаривать с ребенком то, что, почему и зачем делают в отношении ребенка родители, почему в семье возникают те или иные кризисы, что нужно сделать, чтобы их преодолеть. Потому что иначе ребенок все равно сделает для себя выводы, но с присущей ему генерализацией и «катастрофизацией». Семьи, в которых выражение своих чувств и переживаний находится под прямым или косвенным запретом уже создают для самооценки ребенка достаточно шаткую опору. Одна из моих клиенток предложила хороший критерий определения, есть ли в семье такой запрет – «Можешь ли ты позволить себе расплакаться перед родителями».
Фактически, можно заключить, что главные причины нарушения самооценки в детстве – это прямое или косвенное непринятие ребенка или каких-то его сторон\особенностей родителями, либо проигрыш в конкуренции за родительское внимание\одобрение. Даже каждый из описанных факторов\сценариев в отдельности может сыграть свою разрушительную роль, что уж говорить о тех случаях, когда в одном ребенке сочетаются сразу несколько из них (это, к сожалению, очень даже возможно). Подростковые и более поздние комплексы неполноценности – это всегда прямое или косвенное продолжение проблематики самооценки из семьи, из детства.
Конечно же, это далеко не все факторы и сценарии, влияющие на самооценку. Но остальные из них либо слишком специфичные (например – фактор травм), либо вторичны и сами по себе не наносят ущерб самооценке, служа лишь подспорьем для других факторов. Разумеется, я мог что-то упустить и буду рад дополнениям в комментариях (я набросал не просто перечень, но обрисовал модель, которую можно применять к различным ситуациям). Также некоторые факторы – наподобие «систематического сравнения ребенка с другими детьми» мне кажутся слишком очевидными, чтобы подробно их разбирать.
Спасибо за внимание, берегите самооценку своих детей и «Ребенка» в себе, до свидания.)