Что значит старшие и младшие богатыри
Русские богатыри: что мы о них не знаем
Все мы знаем картину великого русского художника Виктора Михайловича Васнецова «Богатыри», на которой изображены Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Смотревшие мультфильм «Алеша Попович и Тугарин Змей», возможно, помнят такого персонажа, как богатырь Святогор. В нашем традиционном представлении русские богатыри – это могучие борцы со злом и его олицетворением, защитники земли русской. Но все ли действительно так?
Старшие богатыри
В фольклоре все, конечно, совсем иначе, нежели то, что мы помним и знаем. Народная память передает нам информацию, но информация эта зашифрована, и мы уже не способны ее дешифровать. Мы пытаемся зачастую искать мотивы, согласно которым действуют те или иные фольклорные персонажи, а они порой оказываются вовсе не персонажами, а персонифицированными функциями и явлениями. При этом былина – фольклорный жанр, который претендует на достоверность, то есть сказители и аудитория воспринимали былины как реальное отражение истории – благодаря вкраплению в сюжет реальных имен, топонимов и чего-то общеизвестного.
И. Билибин. Илья Муромец и Святогор. 1900-е гг
В другой былине Илья Муромец набредает в чистом поле на огромную постель, в метрической системе приблизительно размером 200 на 60 метров. И засыпает в ней на три дня. От сильного шума он просыпается (или его будит конь) и прячется на верхушке дуба рядом с постелью. Появляется Святогор, который несет с собой красавицу-жену в хрустальном ларце (женитьба Святогора описана в отдельной былине). Когда великан засыпает, его жена соблазняет Илью Муромца и сажает в карман одежды своего мужа. Вскоре Святогор отправляется в путь, но по жалобам коня, которому тяжело везти двоих богатырей, Святогор находит Илью, узнает о случившемся, убивает жену, и два богатыря становятся побратимами, то есть Илья обязан сопровождать великана за свой поступок. В Святых горах они встречают гроб, который мастерят либо (в зависимости от версии) два ангела, либо двое нищих, либо на нем написано «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет». Сначала ложится в гроб Илья, но не помещается, следом ложится Святогор, крышка гроба захлопывается, и открыть ее не получается. Великан, поняв, что пришла его погибель, предлагает Илье слизать его пот, проступающий через стенки гроба, но Илья отказывается, догадавшись, что его хотят обмануть, передать ему невыносимую силу. Святогор хвалит Илью за смекалку и умирает. Есть версия, где Илья все же получил небольшую часть силы великана. Как видно, наши представления о богатырях весьма отличаются от былинных сюжетов.
Упомянутый выше Микула Селянинович тоже необычный богатырь. Он скорее принадлежит к старшим, но все-таки занимает промежуточное положение. Это такой богатырь-пахарь, в одной из былин о котором подчеркивается, что обычный богатырь не может поднять огромную сошку, которой Микула пашет землю.
Н.К. Рерих. Микула Селянинович
Еще среди старших можно выделить Волха (созвучно «волхву» – чародею) Всеславьевича. В былинах о нем, так же как о Святогоре, встречаются мифологические мотивы. Например, Волх обладает оборотническими способностями, а рожден был от связи его матери, Марфы Всеславьевны, со змеем. Все живое с ужасом содрогнулось в момент его рождения, а сам он рос не по дням, а по часам (характеристика, присущая рожденному потустороннему).
Младшие богатыри
Младшие богатыри отличаются от старших тем, какую функцию они должны выполнять. А именно: показать молодецкую удаль (не всегда это высокоморальные поступки), защитить землю русскую от зла, от «неверных». Причем последние – это враждебные народы и представители чужих религий, верований.
Богатырские сюжеты в русском фольклоре весьма многообразны, но далеко не все они отличаются огромной физической силой и идеальны в нравственном плане. Достаточно вспомнить былину о Добрыне Никитиче и киевской ведьме Маринке Кайдаловне. Добрыня случайно – как сейчас бы сказали, «по мелкому хулиганству» – убивает любовника ведьмы, та заставляет его на себе жениться, а он, как муж, наказывает ее за связь со змеем, которого он убил: отрезает ей руки, ноги и губы.
Или Илья Муромец. В былинах он самый сильный и мудрый богатырь, разрешающий конфликты между другими богатырями. Однако очень сложно сказать, реальный ли это был человек. Судя по всему, в XIV–XV веках на Руси складывается культ некоего святого Ильи, вокруг его жития появляются былинные сюжеты, в итоге формируется привычный нам образ Ильи Муромца, который отождествляется с личностью святого Ильи, чьи мощи лежат в пещерах Киево-Печерской лавры, а мы в результате верим, что богатырь Илья Муромец реально существовал.
Итак, с одной стороны, богатыри как бы материализуются в нашем сознании в качестве неких исторических персонажей, вокруг которых со временем сложились различные сюжеты. С другой, былины о богатырях не всегда были нацелены на формирование нравственных идеалов, они отражали мировосприятие общества того времени и показывали взаимоотношения между миром людей и миром потусторонним.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Русские богатыри: кто они?
Что мы (и наши дети) знаем о русских богатырях?
Обрывки из литературы и мультфильмы. ))
Три богатыря на дальних берегах 2012 онлайн
Богатырей звали Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович.
У каждого богатыря было по одной жене и коню. xD
В общем, жён звали Алёнушка, Настасья Филипповна и Любава.
Ну, а что было на самом деле.
Славянская история богата событиями, знания о которых передаются из поколения в поколение не только в устном, но и в письменном виде. Устные предания – это, как правило, эпос, в том числе песни, сказания, то есть все то, что сочинялось непосредственно народом.
Основа древнерусских сказаний – это, как правило, богатыри.
Если говорить об этимологии самого слова «богатырь», то оно трактуется, как человек-полубог, либо же человек, наделенный силой бога. О происхождении этого слова долгое время велись острые дискуссии. Выдвигались версии о заимствовании его из тюркских языков, и даже из санскрита.
Общепризнанным в настоящее время является мнение о том, что слово «богатырь» было позаимствовано из татарского языка.
Российские ученые выделяют две основные категории богатырей – старшие и младшие.
К старшим богатырям принято причислять
Святогора, Микулу Селяниновича, Вольгу Святославича, Сухана.
Эта группа, по мнению ученых, является олицетворением различных природных явлений, в большинстве случаев – явлений грозных, враждебных простому человеку.
К группе младших богатырей относят
известную «васнецовскую» троицу Илью Муромца, Добрыню Никитича и Алешу Поповича. Они также являются олицетворением природных явлений, но только благоприятных для человека.
Одним из наиболее загадочных персонажей славянского эпоса является Святогор.
Обладает сверхъестественной силой, под его тяжестью прогибается земля, силы в нём слишком много, за что богатыря не может носить Мать-сыра-Земля, и он гибнет.
В образе этого богатыря скрыт философский смысл древнеславянского населения о почитании святого богатыря просто за его существование.
Микула Селянинович,
несмотря на то, что не упоминается среди Киевских богатырей, все же таковым являлся. Он был настоящей гордостью славянского народа, потому как пахарь-богатырь являлся настоящим воплощением русского духа, который своим существованием утверждает, что простой земледелец может сразиться с настоящими богатырями.
Еще одним не менее ярким образом является
Вольга Святославич / Волх Всеславьевич.
Это фантастический персонаж эпоса. Согласно преданиям, он был рожден от змея, поэтому очень быстро рос. С момента рождения не прошло и полутора часов, как на него надели булатные латы,с 12-ти лет возглавляет воинскую дружину.
. Он очень быстро овладевал волшебством и всевозможными науками. Его считали языческим жрецом, колдуном и воином.
Сын княжны и Змея Горыныча, который унаследовал от отца способность превращаться в зверей и птиц, что использует только с благими целями, например, чтобы разузнать секреты врагов Русской земли.
Его история начинается с того самого момента, когда он вступает в поединок с Добрыней Никитичем. Разнимает их, согласно преданиям, Илья Муромец, после чего происходит братание. Позже Дунай искал невесту для князя Владимира и, убив Литовского князя, увозит его дочь Апраксию.
Очень интересной и занимательной является еще одна история, связанная с Дунаем. Он влюблен в Богатырку Настасью, которая согласна стать женой лишь того, кто сумеет ее победить. Конечно, Дунай одерживает над ней победу. Когда же происходит свадьба, он после безумного спора убивает свою суженую, выстрелив из лука в кольцо, которое стояло на голове Настасьи. Не выдержав горя, Дунай убивает и себя.
А теперь перед нами пройдут младшие богатыри!!
Первое имя богатыря, которое приходит на ум большинству людей,
— это Илья Муромец.
Реконструкция облика св. Ильи Муромца
Этот богатырь имел те черты, которые в основном приписывались мифическим и фантастическим героям – чудодейственное получение большой силы.
Он был сыном простых родителей-крестьян, с детства был прикован к кровати. Так происходит до тех пор, пока не появляются странники-калики. Они приказывают мальчику принести им воды, и Илья исцеляется. Более того, у него появляется необыкновенная сила. С того самого момента и началась богатырская жизнь Ильи Муромца, а его подвиги стали основой для многих былин и сказаний.
Однако наиболее известной эпопеей является его битва с Соловьем-разбойником.
К слову сказать, до настоящего времени ученые так и не сумели придти к единому мнению по поводу того, кем же на самом деле был Соловей – то ли вымышленным героем, то ли одним из воинов монголо-татарского войска, то ли простым разбойником, живущим в Муроме и разорявшим купцов, вынужденных проезжать через Муромские леса. В определенный период времени Илья приходит на службу в Киев, чтобы спасать Русь от многочисленных напастей и совершать невероятные и даже чудесные подвиги.
Прототип нашего главного витязя — Святой Илия Печерский, мощи которого покоятся в ближних пещерах Киево-Печерской лавры.
У Ильи Муромца было прозвище, его называли также «Чоботок». Чоботок — это сапожок. О том, как Илья Муромц получил это прозвание можно прочесть в сохранившемся документе Киево-Печерского монастыря:
То, что Илия Печерский и есть Илья Муромец подтверждает и изданная в 1638 году книга «Тератургима». В ней монах из лавры Афанасий Кальнофойский говорит, что в пещерах почивает Святой Илия, которого таке называют Чибитьком. Земную жизнь богатыря «Тератургима» относит к XII веку.
Новые доказательства идентичности исторического Илии Печерского и Ильи Муромца появились в 1988 году, когда в Киев-Печерскую лавру была направлена Межведомственная комиссия Минздрава УССР.
Рост Илии Печерского при жизни составлял 177 см, что для Древней Руси было внушительно. Указанию былин на неподвижность св. Илии до 30 лет соответствуют данные о долгой болезни позвоночника.
По заключению ученых, подвижник был воином, об этом свидетельствовали костные мозоли на ребрах, сросшихся после переломов. Кроме этого, на теле обнаружено много других боевых ран, одна из которых стала, по-видимому, смертельной.
По этой теории Илья Муромец жил в XII веке и скончался в Киево-Печерской лавре около 1188 года. Причислен в 1643 году к лику святых православной церкви как «преподобный Илия Муромец».
Память по церковному календарю — 19 декабря (1 января)
Теория тождества былинного богатыря с иноком Чобитько из Киево-Печерской лавры вполне правдоподобна.
Мощи покоятся в Ближних Пещерах Киево-Печерской лавры. Надгробная плита Ильи Муромца расположена возле могилы Столыпина. Часть мощей Ильи — средний палец левой руки — находится в одном из храмов города Мурома, Владимирской области.
его гробница в Печерской Лавре
Первое упоминание о мощах Ильи Муромца, которого в Западной Европе называли Илья Русский, было отмечено в послании от 1594 года в «Путевых записках» Эриха Ласотты Посетив древний Киев римский посланник описал две богатырские могилы –первая находилась в приделе Софийского собора, рядом с приделом где были за-хоронены князь Святослав Мудрый и святая равноапостольная княгиня Ольга, а вторая в Антониевой пещере Киево-Печерской лавры (где собственно и сохранились святые мощи) Описывая богатырскую могилу в Софийском соборе Ласотта сообщает, « гробница ныне разрушена, но в том же приделе сохранилась гробница его товарища» (очевидно Добрыни Никитича авт.). В пещере Киево-Печерской лавры римский посланник видел мощи другого богатыря по прзвищу «Чоботок». Существуют другие свидетельства, где имя «Чоботок» называется как народное прозвище Ильи Муромца. Таково описание Киево-Печерского монастыря и 64 его чудес в книге Афанасия Кальнофойского, изданной в 1638 году. Афанасий называет великана Чоботка Ильёй Муромцем и даже сообщает дату его кончины ( прим.1188 г.)
Получается что действительно, существовал Илья Муромец I, живший при Вла-димире I (святом) и Илья Муромец II живший при ВладимиреII (Мономахе). Гробница первого Ильи была разрушена в 1240 году, при взятии татаро-монголами Киева, вторая же гробница, находившаяся в Антоньевой пещере сохранилась.
Легендарный образ Ильи Муромца оказался настолько привлекателен, что Илья известен и в германских эпических поэмах, в польских хрониках. Русские же былины о нем сохранились и записаны на российском севере и в казачьих станицах на Дону. В наше время, краеведы различных городов(по принципу – каждый кулик своё болото хвалит), приписывают первородство Ильи своему краю. Вот наиболее «оголтелые» из них – «Муромец – это Murumets – « травяной лес» в переводе с эстонского. В Таллине всегда знали, что знаменитый русский богатырь на самом деле эстонец» или что Илья Муромец родом из Моравии, где в средние века было славянское княжество (государство Само).
Н.В. Филин. Об историческом прототипе Ильи Муромца
В одно время с Ильей Муромцем жил еще один богатырь,
которого звали Добрыней Никитичем.
Он родился в Рязани, но подобно Муромцу, находился на службе в Киеве.
Богатырская история Добрыни начинается с того момента, когда он одержал победу над Змеем Горынычем. Князь поручает ему вступить в жестокий бой со Змеем, по дороге богатыря одолевают маленькие змееныши, однако Добрыне удается выполнить княжий наказ и высвободить из драконьих пещер девушек и князей.
В Киевской Руси он выполнял больше количество важных поручений, представая перед читателями в качестве храброго, мудрого воина, который, ко всему прочему, еще и является первым помощником Ильи Муромца.
Имя «Добрыня» обозначает «мягкосердие богатырское». Былинный Добрыня также имеет прозвище «млад», он силен, является защитником «несчастных жен, вдов и сирот». Кроме того, он креативен — играет на гуслях и поет, азартен — не избегает игры в тавлеи. В речах Добрыня разумен, знает тонкости этикета. По всему видно, что он не простолюдин. Как минимум — князь-дружинник.
Прототипом Добрыни Никитича часто называют летописным Добрыней, дядей реального Святого Владимира по матери.
Былинный Добрыня сопоставляется филологами (Хорошев, Киреевский) с летописным Добрыней, дядей князя Владимира Святославовича.
Исторически, Никитич — это не отчество, отчество у реального Добрыни вполне голливудское — Малкович. А были Малковичи из села Низкиничи. Считается, что «Никитич» — как раз трансформированное народом «Низкинич».
Летописный Добрыня сыграл большую роль в истории Руси. По «Повести временных лет» именно он посоветовал новгородским послам позвать к себе княжить Владимира, он же посодействовал женитьбе племянника на половчанке Рогнеде. За свои дела Добрыня, после смерти брата Владимира Ярополка, стал новгородским посадником и участвовал в крещении Новгорода.
Если верить Иоакимовской летописи, крещение проходило болезненно, «Путята крести мечом, а Добрыня огнем», дома строптивых язычников приходилось жечь. Раскопки, к слову, подтверждают большой новгородский пожар в 989 году.
Еще один известный богатырь – Алеша Попович, если верить преданиям, был родом из города Ростова.
В Киеве он оказался совершенно случайно. В чистом поле богатырь нашел камень, на котором были указаны три дороги: одна вела в Чернигов, другая – в Муром, и третья – в Киев. Он также приступает к службе при дворе князя Владимира. Пожалуй, наиболее известной историей, связанной с Поповичем, является сказание об его поединке с Тугарином (это, если верить эпосу, — персонаж вымышленный, поэтому изредка он носит прозвище Змеевич и представляется в виде чудовища). Тугарин является чужеземным захватчиком, который может проглотить за раз целого лебедя, а слуги носят его на золотой подставке. А Алеша Попович – это всегда молодой, храбрый и даже иногда безрассудный воин.
Между Ильей Муромцем, Алешей Поповичем и Добрыней Никитичем всегда существует связь. Между ними также присутствует большое сходство не только характеров, но и приключений и некоторых событий жизни.
Алёша Попович — младший из троицы былинных богатырей. Он выглядит наименее воинственным, вид его не грозный, скорее скучающий. Это объяснимо — ему скучно без брани, без авантюр, на которые он был склонен, поскольку врагов побеждал скорее не силой, а смекалкой и хитростью. Он самый нетипичный из всех богатырей, не слишком добродетельный, хвастливый, падок до слабого пола.
Он участвовал в Липецкой битве, а погиб в 1223 году в битве на реке Калке.
Однако, как из песни не выкинешь слов, так из былины не выкинешь подвига. Алеша Попович прославился двумя главными подвигами — победой над Тугарином змеем и над Идолищем поганым. Версия сопоставления былинного богатыря с Александром Поповичем не объясняет ни одно из этих достижений, поскольку победы над Идолищем поганым, и над Тугарнином змеем были одержаны за два века до битвы на Калке.
Другую версию о том, кто был прототипом Алёши Поповича рассказал искусствовед Анатолий Маркович Членов. Он считает, что более правильно сопоставлять Алешу Поповича с сыном боярина и соратником Владимира Мономаха Ольбергом Ратиборовичем.
Второй подвиг Алеши Поповича — победа над Тугарином змеем. Прототип «змея» филологи нашли ещё в XIX веке, в начале XX версию озвучил Всеволод Федорович Миллер. «Тугарин змей» — это половецкий хан Тугоркан из династии Шураканидов. Шарукан у половцев означало как раз «змея».
Таким образом, все складывается. По версии Бориса Рыбакова, имя Ольберг с течением времени трансформировалось в христианское Олеша, а сопоставление Алеши Поповича с историческим воеводой Александром Поповичем, по версии Дмитрия Лихачева, более позднее.
Д.О. Митин. «Ростовский храбр» Александр Попович: к вопросу об историческом прототипе Алёши Поповича.
И в завершение необходимо несколько слов сказать и о таких богатырях, как Василий Буслаев и Никита Кожемяка. Все они были реальными людьми.
Василий Буслаев был родом из Новгорода.
По натуре своей этот человек всегда был бунтарем и даже пьяницей. Свою богатырскую силу он унаследовал от отца. Однако употребляет юноша ее не так, как это делают остальные богатыри.
Согласно сказаниям, умер он так же безрассудно, как и жил – на обратной дороге с Иерусалима он ударился головой о камень, упав с лошади (а ведь на камне было написано, что через него скакать нельзя…).
В отличие от Василия, Никита Кожемяка – был настоящим воином, который служил киевскому князю Владимиру. Вместе с ним Кожемяка выступил на битву против печенегов, один на один сразившись с силачом и победив его.
Эта победа стала началом победы русского войска над захватчиками. В разных периодах Никита Кожемяка представлен то как простой ремесленник, то как настоящий богатырь, который находится на службе в Киеве.
Верить в то, что славянские богатыри существовали в действительности, либо же придерживаться мнения о том, что это были исключительно вымышленные персонажи – личное дело каждого.
Впрочем, это и не главное.
А главное заключается в том, что в любом случае именно они сыграли большую роль в истории славян, став символами прежних времен.
Что значит старшие и младшие богатыри
Богатыри — художественные образы героев, защищавших земли киевской Руси народ от нашествий врагов или от злой нечисти, созданные анонимными сказителями (в былинах, сказаниях, песнях).
Эти удивительные песни-сказания народ создал в незапамятные времена и они переходили из уст в уста, от стариков к детям. В исторических записях и летописях сохранилось многое, указывающее, что некоторые события, перешедшие в былины, действительно имели место, но авторы былин переделывали быль по-своему, разукрашивая и преувеличивая. Богатыри стояли на страже Руси, на заставе.
Долгое время былины не были записанными, пока ими не заинтересовались известные учёные Павел Николаевич Рыбников (1832—1885) и Александр Фёдорович Гильфердинг (1831—1872). Более 200 былинных текстов вошли в четырёхтомник «Песен, собранных П. Н. Рыбниковым». А. Ф. Гильфердинг издал 318 былин.
Образы русских богатырей и витязей нашли широкое отражение в творчестве известных деятелей искусства, например, Михаила Александровича Врубеля — декоративное панно «Богатырь», или Виктора Михайловича Васнецова — «Богатыри» (картина, которую он писал почти двадцать лет).
Богатыри обладают известного рода типическими и более или менее общими им всем свойствами: богатырь, прежде всего, должен обладать силою; Богатырь всегда молод, и хотя в былинах часто говорится о «старом казаке» Илье Муромце, однако здесь слово старый не значит «обременённый летами», а только возмужалый, опытный в военном деле.
| Администратор |
 |
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Митрополит Иоанн (Снычев) разделял былины на произведения дохристианского и христианского периодов. К дохристианскому циклу принадлежат сказания о Святогоре, Миките Селяниновиче, Вольге, которые относятся к так называемым «бродячим сюжетам», коренящимся в общности религиозно-культовых элементов дохристианской Европы. Крещение Руси и эпоха святого равноапостольного князя Владимира стали ядром обширного христианского былинного цикла, в основании которого лежат достоверные исторические события и личности. Исследователи, не учитывающие православный характер былин, не выработали единого мнения о делении богатырей. Это происходит оттого, что до сих пор ни одна из черт их характера не признана всеми настолько характерной, чтобы сообразно ей делить их на группы. Поэтому некоторые не задаются вовсе вопросом о разделении Б. на группы, другие (значительное большинство) делят их на старших и младших, третьи, наконец (Халанский), рассматривают их по отношению к хронологии и делят на богатырей эпохи дотатарской, татарской и послетатарской. Но и те, которые делят Б. на старших и младших, не согласны друг с другом относительно того, какие именно богатыри старшие и какие младшие. Нет сомнения только относительно Святогора, которого все причисляют к старшим; но уже относительно Микулы Селяниновича, Вольги Святославича, Дона, Дуная Ивановича и некоторых других существуют разногласия, так как сторонники исторического взгляда считают их младшими богатырями вопреки мнению других, которые приравнивают их Святогору. Все эти богатыри принадлежат к так называемому киевскому циклу, к которому не примыкают только два богатыря новгородские и двое или трое стоящих особняком, напр. Саул Леванидович и Суровец-Суздалец. Итак, кроме небольшой группы двух последних категорий, мы имеем одну огромную категорию киевских богатырей, сплочённых вокруг великого князя Владимира. Остаётся теперь решить вопрос о том, действительно ли все типы Б. сложились на юге или первоначально это были местные богатыри, воспеваемые каждый в своей области и потом только приуроченные к Киеву и к имени Владимира. Вопрос этот неразрывно связан с вопросом о происхождении былин; здесь скажем только, что большинство исследователей признаёт богатырей типами, образовавшимися в Южной Руси, с чем не согласен Хаданский, который доказывает, что типы богатырские появились первоначально в областных, не зависящих друг от друга эпических народных произведениях. Группу богатырей, связанных с князем Владимиром и городом Киевом, делят на старших и младших. В отношении принципа деления не совсем согласен с другими Орест Миллер: он делит сперва богатырей на сватов и несватов и только потом, в свою очередь, несватов делит на богатырей старших и младших. В основу своего деления он кладёт то, что все былины, говорящие о сватовстве, отличаются мрачным, грубым, диким характером и поэтому носят на себе отпечаток весьма глубокой древности. По Миллеру, сватовство надо здесь понимать в мифологическом значении добывания светлого существа и сваты являются самыми полными образами диких, неукротимых сил природы; они действуют каждый отдельно, не братаются с другими богатырями, не имеют ни малейшего исторического приурочения; к ним принадлежат: Иван Удовкин сын, Михаил Потык, Дунай Иванович, Хотен Блудович. Другие исследователи не принимают в расчёт этого деления, считая сватов такими же богатырями, как и других, но только хронологически древнейшими и поэтому более дикими типами, сохранившимися без позднейших смягчений. К старшим богатырям Миллер причисляет только Святогора, Вольгу Святославича и Микулу Селяниновича; Бессонов прибавляет ещё Самсона, Сухана и далее Полкана, Колывана Ивановича, Ивана Колывановича, Самсона Ивановича, Самсона Самойловича и Молофера или Малафея; некоторые присоединяют также Дона Ивановича и Дуная Ивановича. Как известно, Миллер смотрит на всех богатырей как на олицетворение различных явлений природы: в старших богатырях он видит явления грозные, враждебные людям, происходящие во время зимы; так, напр., в образе Святогора олицетворяются исполинские, залёгшие всё небо тучи; младшие богатыри тоже явления природы, но благотворные для человека, происходящие летом; калики перехожие — это бродячие тучи, проливающие дождь; первоначально и те и другие представлялись божествами, но одни — старшим их поколением, титанами, разрушителями, а другие — оберегателями людей. В былинах первые являются существами сверхъестественными, оборотнями, снабжёнными неимоверной силой, другие же имеют вполне человеческий образ, они обладают большой, но уже не титанической, не стихийной силой и почти все живут во времена Владимира. Марте в старших богатырях видит тоже древние славянские божества («Die russische Heldensage»). «Чурило Пленкович». Рябушкин, Андрей Петрович.1895. Иллюстрация к книге «Русские былинные богатыри» Младшие богатыри в свою очередь делятся на туземных и заезжих; к последним принадлежит: Соловей Будимирович (с чем не согласен Халанский и отчасти Веселовский), Чурило Пленкович, Дюк Степанович и др. С указанным делением, как мы уже говорили, совершенно не согласен Халанский, который делит богатырей на типы, относящиеся к эпохе дотатарской, татарской и послетатарской, или московской: к первой группе он причисляет Добрыню Никитича, Ивана Даниловича и Алёшу Поповича; ко второй: богатырей на заставе, Идолище, Илью Муромца, Василья Игнатьевича и богатырей, которые «перевелись»; к третьей: Микулу Селяниновича, Хотена Блудовича, Чурилу Пленковича, Дюка Степановича, Данила Ловченина, сорок калик со каликою, Соловья Будимировича. Кроме того, этот же автор делит богатырей по областям, в которых они, по его мнению, были созданы народом; так, к Киевской области он причисляет только самого Владимира, Добрыню, а также Вольгу Святославича, Ставра Годиновича, Ивана Даниловича, Чурилу Пленковича и отчасти Ивана Годиновича. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Обзор важнейших былинных богатырей Киевской Руси Таковы общие взгляды на богатырей; сделаем теперь обзор взглядов разных исследователей о главных представителях киевского былинного богатырства в очередном порядке: здесь будут сопоставлены взгляды всех направлений, о которых мы уже в общих чертах говорили.
Святогор ужасный великан, которого даже земля не держит, лежит на горе в бездействии, когда к нему приходит Илья. Другие былины рассказывают о его женитьбе, о встрече с тягой земной и смерти в волшебной могиле. В некоторых былинах Святогор сменяется Самсоном, который назван по отчеству Колывановичем, Самойловичем или Васильевичем. На Святогора перенесены многие черты личности и жизни библейского богатыря Самсона, но вообще былины о Святогоре мало ещё разработаны. Все, не исключая даже Миллера, признают, что в создании его образа сильно сказалось библейское влияние, но не умеют объяснить происхождения других, небиблейских черт характера. Миллер считает его имя чисто киевским, происшедшим из «святой» и «гора», обозначающих богатыря величиною с гору; по его мнению, первоначально Святогор служил олицетворением громадных, залёгших всё небо, неподвижных туч. В этом лице, по мнению Миллера, умеющем «смешать земных с небесными», является что-то стихийное, титаническое, враждебное земле. С течением времени под влиянием Библии первоначальный миф о Святогоре начал изменяться, и вслед за тем последовало полное отождествление его с лицом Самсона, который является позднейшей подставкой за Святогора и отчасти приставкой к нему по некоторым подробностям. По указанию Веселовского («Вестник Евр.», 1875, апрель), есть некоторые несомненные черты сходства между Святогором и Аникою-воином, героем одного стиха книжного происхождения, стоящего в зависимости от византийской поэмы о Дигенисе. На основании этого же стиха Петров («Труды Киев. дух. ак.» 1871, X) сближает Святогора с Егорьем Храбрым. Волльнер в имени Святогора видит тоже два слова: свят Егор, таким образом имя Святогора выросло бы на христианской почве; против этого восстаёт Миллер, говоря, что между Святогором и Егорьем Храбрым нет никакой внутренней связи. Как бы то ни было, есть места, где встречается такое сопоставление: Егор Святогор. Волльнер, объясняя происхождение некоторых подробностей в былине, сближает их со стихом о Егорье в немногих, впрочем, эпизодах; другими источниками былины о Святогоре была ещё, по Волльнеру, «Повесть о бодрости человеческой», «Тысяча и одна ночь», одна из магометанских легенд о Моисее и др., а Халанский прибавляет к этому ещё и кавказские нартовские сказания о бое нартов с великанами. Жданов объясняет выражение Егор Святогор таким образом, что первое название служит настоящим именем, а второе эпитетом. Таким же эпитетом он считает и былинное название богатыря «Святогор», которое встречается тоже в форме «богатырь святогорский»; настоящим же его именем было Самсон (ср. «К литературной истории русской былевой поэзии», стр. 164). Таким образом, в лице Святогора мы бы имели сплочённых нескольких лиц: Самсона, Егорья, Аники, Моисея, нартовского богатыря и др., а по Миллеру, ещё и божества праславянского, управлявшего исполинскими тучами. Митрополит Иоанн (Снычев), соглашаясь со сложностью определения и древностью происхождения Святогора, указывал на харизматическую преемственность богатырства в былине «Смерть Святогора». В сказаниях народа древний воин передаёт свою силу Илье Муромцу, богатрыю христианского века. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Микула Селянинович Микула Селянинович встречается в 2-х былинах: о Святогоре и о Вольге Святославиче. На него смотрят тоже различно: Миллер в своём «Опыте» говорит, что он своей умелостью выступает из ряда старших богатырей; он представитель земледельческого быта, обладающий не количественной, как Святогор, а качественной силой, которую можно назвать выносливостью. Он предвещает появление младших богатырей, хотя ещё остаётся земледельческим божеством. В другом месте («Илья Муромец») Миллер называет Микулу пахарем, первоначально олицетворением небесного грома, тогда как волшебная его кобылка, которую нагнать нельзя, представляет собою громовую тучу. Народ представляет себе полёт туч ногами и паханием на небе — молния рассекает небо так, как плуг землю. Теперешнее имя занято у св. Николая, но под ним скрывается древнее божество грома и молнии. Он сильно напоминает собою германского бога Тора, который тоже является покровителем земледельцев. Порфирьев, следуя за Буслаевым, говорит, что в лице Микулы Селяниновича представляется образ могучего Б. крестьянина-пахаря, соответствующего чешскому пахарю Промыслу. Страшная его сила, сопоставление с Святогором и другие черты, в которых он изображается, показывают, что тип его, как и тип Святогора, сложился под влиянием образа какого-нибудь титанического существа, бывшего, вероятно, олицетворением земли или бога-покровителя земледелия. На это указывает мама и особенно сумочка с тягой земли, с которой изображается Микула и которая, очевидно, есть не что иное, как образ земли. Но сам он уже представляет не землю как стихию, а идею оседлой земледельческой жизни, в которой он и поставляет свою силу и значение. По Волльнеру, Микула просто св. Николай, хотя возможно, по его мнению, и объяснение его как олицетворение земледелия. С Николаем, но не святым, а с соперником Александра Македонского на Олимпийских играх, сравнивает Микулу Всеволод Миллер; сошку Микулину он производит от узла, завязанного Гордиасом, по происхождению пахарем. О Микуле говорит тоже Веселовский в своём сочинении «Южно-русские былины»; по его мнению, Микула Селянинович служит, быть может, отражением царя-пахаря западных легенд: «грандиозный образ царя-пахаря, — говорит Веселовский, — не мог не прийтись по нраву крестьянской среде, хранительнице песни, и, заслонив всё остальное, невольно вызывал вопросы и находил себе в нашей науке — мифологическое объяснение, может быть, безо всякого на то права». Веселовский сближает былину о Вольге и Микуле с известным западноевропейским сказанием «Хождение Карла Великого в Иерусалим и Константинополь»; принимая такое объяснение, Микула Селянинович был бы отражением византийского императора Гугона. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Вольга Святославович, или Волх Всеславич
Основные былины о Вольге рассказывают о его чудесном рождении от змея, походе в Индию и противоборстве с Микулой Селяниновичем. Вольга Святославович, оборотень и охотник, относится Проппом к числу самых древнейших богатырей. В его образе он находит пережитки тотемизма, в то время как более ранняя школа фольклористики стремилась отождествить его с реальными историческими личностями, в частности, Вещим Олегом. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Сухан, или Сухмантий, или Сухман Дамантиевич О Сухане, или Сухмантие и Сухмане Дамантиевиче, существует одна былина, в которой рассказывается, как Сухан, обиженный Владимиром, лишает себя жизни. Бессонов видит в нём мифическое существо, Волльнер же усматривает в былине сантиментальное влияние новейшей письменной литературы. Дунай Иванович принадлежит к числу богатырей сватов; по Ягичу (Archiv I), он представляет персонификацию реки Дуная, как это доказывает постоянно сопровождающий его в былине эпитет «тихий». Миллер видит в нём также олицетворение реки, но не теперешнего Дуная, а реки вообще; он полагает, что слово Дунай было первоначально нарицательным. Река эта не была земной, а небесной, она была вообще вместилищем воды, туч, поэтому богатырь, собственно говоря, мифическое существо, персонификация тучи. Уже одно сватовство Дуная, по Миллеру, указывает на мифический характер богатыря. Бытовая сторона былины отличается от всех других былин древностью общего колорита: нравы здесь ещё не смягчены оседлостью и земледелием. С другой стороны, в Ипатьевской летописи под 1281 и 1287 гг. попадается упоминание о воеводе князя Владимира Васильковича Дунае. Аксаков в Дунае видит исключительно дружинника: «не похож Дунай на других богатырей; очевидно пришлец из других стран, буйный духом, он отличается какою-то особенною горделивою осанкою». Женитьба Дуная на Настасье напоминает сватовство Сигурда к Брунгильде. По Стасову, в былине о Дунае сохранился космический стихийный миф, и в этом он согласен с Миллером. Расходится же он с ним тем, что не видит в Дунае унаследованного русскими от арийских предков воспоминания о мифическом существе, а просто тип, заимствованный из мифологических азиатских сказаний. Так, он сближает Дуная с Сомой, богом луны, героем одного рассказа в Харивансе, с Бгригу из Махабхараты, с Брахманом Сактидева из сборника Сомадевы; таким образом, отечеством Дуная, по мнению Стасова, должна быть признана Индия. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Ряд младших богатырей начинает собою главный их представитель, оберегатель русской земли, «старый казак» Илья Муромец. Ему посвящена, сравнительно с другими богатырями, громадная литература, но, несмотря на то, вопрос о нём тоже остаётся далеко не выясненным. Мы ограничимся здесь указанием на более оригинальные взгляды учёных исследователей, касающиеся этого богатыря, взгляды крайне разнообразные и противоречащие друг другу, так как одни усматривают в Илье мифическое существо, другие видят в нём представителя русского крестьянского сословия, третьи считают его типом заимствованным и, наконец, 4-е смотрят на него как на смешение разнородных элементов: мифических, исторических, бытовых и иностранных. Самое его название Муромец вызывает несогласие относительно того, первоначально ли оно или нет. Древнейшее упоминание о нём находится в «Вестовой отписке» оршанского старосты Филона Кмиты Чернобыльского к Остафию Воловичу, кастеляну Троцкому, писанной в Орше 1574 г., августа 5 дня: «Ilii Murawlenina i Solowia Budimirowicza» читаем в этой записке; затем у Эриха Лясоты тоже написано «Morowlin». Вот какова первоначальная форма этого слова, которое потом только перешло в «Муромец» под влиянием приурочения богатыря к городу Мурому. С этими именами О. Миллер сближает Илью Муромца в рассказе, заимствованном из записной книги расстриженного единоверческого монаха Григория Панкеева. Во всяком случае соображения эти не имеют вполне достаточных подтверждений, поэтому большинство исследователей воздерживается от решительного приговора; так, напр., Халанский говорит, что трудно решить, как выговаривалось это слово первоначально, хотя прибавляет, что во всяком случае стоять за древность формы Муромец нельзя. Определённо высказывается в этом отношении В. Каллаш, который принимает как правильную форму: Муромец, Моровлянин («Этнографическое обозрение», 1890 г.). Былин об Илье много, они составляют целый цикл, объединённый его личностью; в былинах этих он выставляется более или менее в одинаковом свете, хотя и здесь замечается небольшая разница в оттенении некоторых черт его характера; так, напр., не одинаковым является Илья, устрашающий разбойников, не причиняя им никакого вреда, и Илья, убивающий своего собственного сына. Илья Муромец как личность следующим образом характеризуется Орестом Миллером: он представитель всех русских богатырей и в глазах народа является представителем крестьянского сословия. Илья отличается огромной силой, которой не обладают другие младшие богатыри, но сила эта не количественна, а качественна, причём силу физическую сопровождает нравственная: спокойствие, стойкость, простота, бессеребренность, отеческая заботливость, сдержанность, благодушие, скромность, независимость характера. Со временем религиозная сторона начала получать верх в его характеристике, так что наконец он стал святым угодником. Первые исторические свидетельства о почитании преподобного Илии Муромца относятся к концу XVI века. Известно, что сперва его мощи находились в гробнице при Софийском соборе, а потом были перенесены в лаврские пещеры. Сохранились свидетельства путешественников, еще в XVI веке видевших эти нетленные мощи. В 1594 году австрийский посол Эрих Лассота, проезжая через Киев, видел остатки разрушенной гробницы богатыря и его мощи в пещерах. Настоятель собора Василия Блаженного отец Иоанн Лукьянов, посетив Киев проездом на пути в Иерусалим в 1701 году, так описывает мощи преподобного: «Видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым, ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать на руке; а правая его рука изображена крестное знамение…». По Халанскому, прославление Ильи Муромца святым относится к XVII в. и, вероятно, имело место первоначально в Киеве, куда его имя принесли великорусские богомольцы, оттуда же оно, уже освящённое, перешло снова на Север. Поэтому неудивительно, что, по словам Халанского, «некоторые мотивы былин об Илье Муромце находятся в связи с житийными сказаниями», напр. о туровском мнихе Мартине и ростовском епископе Леонтии. Порфирьев находит, что Илья «занимает среднее переходное место между старшими и младшими богатырями. На нём, как и на старших богатырях, видим также мифические черты, перешедшие на него от какого-нибудь мифического божества, а может быть, от Перуна. Так как Илию Пророка народная фантазия соединила с Перуном, то весьма естественно было и на Илью Муромца, носившего имя Илии пророка, перенести черты Перуна, бога-громовника». Если признать мифическое значение Ильи, какое ему придаёт Миллер, то уже гораздо рациональнее допустить нечто совсем противоположное, а именно, что Илья Муромец как бог-громовник первоначально носил совсем другое имя и только потом, вследствие сближения его с Илиёй пророком, перенял у последнего теперешнее имя. О мифологическом значении Ильи Муромца вполне определённо высказывается Орест Миллер: он говорит, что хотя Илья становится во главе младших богатырей, понимаемых уже в земском историческом смысле, тем не менее, в основе всякого его похождения почти всегда может быть усмотрен основной, хотя и затемнявшийся, миф. Он первоначально был божеством грома, затем стал земледельческим божеством и наконец богатырём-земледельцем. На основной миф ложились толстыми пластами исторически-бытовые наслоения, и под их влиянием характер Ильи изменился; там, напр., где Илья переходит от оборонительного положения в наступательное, он является отражением судьбы русской земли. По Миллеру, Илья из других богатырей более близок к Потыку и Добрыне. Другие исследователи былин не высказываются столь обще и разбивают былины о Муромце на отдельные сюжеты и каждый момент стараются объяснить отдельно. Главнейшие моменты былин об Илье след.: Илья сидит сиднем тридцать лет; получает силу от калик перехожих (по некоторым былинам, от Святогора), исполняет первую крестьянскую работу, едет к Святогору; получив родительское благословение, он отправляется в Киев; по дороге захватывает в плен Соловья Разбойника, освобождает Чернигов от татар и встречает станишников, которым говорит об Алёше Поповиче. Приехав в Киев, он пирует у Владимира и в него Алёша кидает ножом; затем Илья — на богатырской заставе вместе с другими своими «братьями крестовыми»; борьба с Поленицей, Сокольником, Жидовином; нехорошие отношения к Владимиру; нападение татар на Киев, Калин, Идолище; битва с татарами, богатыри проставляются вместе с Ильёй; три «поездочки» Ильи Муромца. Не все моменты одинаково разработаны в литературе: одним посвящено сравнительно много исследований (напр. бою с сыном Сокольником), другими же почти никто до сих пор не занимался обстоятельно. Первый факт из жизни Ильи — то, что он продолжительное время сиднем сидит, — Миллер объясняет мифологическим образом: доброе, благотворительное божество должно в течение всей зимы оставаться в бездействии, и только медвяное питьё калик перехожих, то есть тёплый дождь, изливающийся из весенних туч, даёт этому божеству чудотворную силу. Былины, в которых сила к Илье переходит от Святогора, Халанский сравнивает с нартовскими кавказскими сказаниями, и если принять его объяснение, то Илья является здесь заимствованным с Кавказа богатырём. Молодость Ильи Стасов сравнивает с молодостью героев индийского сборника сказаний под загл. «Махаванси» и с молодостью Рустема в «Шахнаме». Встреча Ильи с Соловьём Разбойником разбиралась несколько раз: всю былину, повествующую о поездке Ильи в Киев и этой встрече, Стасов выводит, конечно, с Востока, а именно видит в ней отражение известного в нескольких редакциях рассказа сибирских татар о герое Тана; сообразно этому Соловей Разбойник был бы просто татарским чудовищем, чёрным семиголовым быком Иельбегеном. Об этом же вопросе говорили и другие учёные. Миллер первоначально видел в Соловье просто певца вроде Баяна, которого автор «Слова о полку Игореве» называет Соловьём старого времени; Буслаев в этом названии видит то же самое, что в эпитете «вещий», Афанасьев считает пение соловья символом вешнего грома и, таким образом, смотрит на нашего разбойника как на мифическое существо. Мельников сопоставляет былину с полукнижным сказанием в рукописи XVII в. о сильных мордвинах, носивших имена птиц, в том числе и соловья. По мнению Ягича (Archiv, I), всё, что относится к свисту разбойника, — произведение позднейшее, вызванное созвучием его имени с названием птицы; первоначально это был чужой богатырь, который не очень подходил к циклу русских богатырей, и оттуда появился в былине элемент враждебных отношений к русской земле. Зато он хорошо подходит к таким богатырям, как Аника, Самсон, Малафей, Егор-Святогор. Дальше, Ягич полагает, что Соловей Разбойник и Соловей Будимирович имеют не только имя общее, но и общее происхождение в какой-нибудь легенде о Соломоне, может быть, в легенде о Соломоне чародее. Насколько это сближение правдоподобно, мы будем говорить ниже, при Соловье Будимировиче. О. Миллер в своём «Илье Муромце» говорит о Соловье несколько иначе, чем в «Опыте»: он считает Соловья Разбойника олицетворением таких явлений природы, как ветер, вихрь, буря. Свист бури и соловья является здесь звеном, связывающим имя с обозначаемым им явлением. Соловей, как представитель сплошного ненастья, избежал участи других богатырей, претерпевших на себе историческое влияние, и до сих пор остался чистым мифическим типом. Что касается заставы богатырской, то, по мнению Халанского, она находится в связи с тем, что в XIV в. начали устраиваться пограничные крепости, сторожки и устанавливалась пограничная стража. В это время и сложился в былевом эпосе образ богатырей, стоящих на заставе и оберегающих границы святорусской земли. О Поленице тот же учёный полагает, что это название произошло таким путём: для означения гиганта употреблялось слово полоник (сродное по происхождению теперешнему «исполин»); по Срезневскому, оно употреблялось в русских книгах как постоянный пояснительный эпитет слова гигант; другие формы этого слова были: польник, испольник; Халанский думает, что именительный падеж множественного числа мужского рода — польници, поленици — стал чувствоваться народом как тот же падеж не существовавшего до сих пор слова поленица; оно употреблялось сперва как нарицательное название мужского и женского рода, а потом стало собственным именем великанши, которая боролась с Ильёй и потом стала его женой. Воспоминания о такой борьбе Б. с богатыршей особенно ярко отразились в немецкой эпической литературе, хотя, впрочем, нет в них недостатка и в других литературах. Этот же сюжет о борьбе с богатыршей повторяется и в былинах о других богатырях, напр. о Добрыне, Дунае и друг. Эпизод о борьбе Ильи с сыном можно рассматривать только по сравнительному методу, так как для исторических выводов у нас нет никаких материалов. Но и сравнительный метод может нас привести к различным выводам: или можно видеть в этом эпизоде отражение западноевропейских сказаний в роде песни о Гильдебранте и Гадубранте, или можно искать источник его вместе с Стасовым в Азии, в поэтической истори Рустема Шахнаме, или, наконец, с О. Миллером видеть в этой былине общеарийское достояние мифического содержания, сохранившееся в русской редакции путём традиции, а не заимствования. Всев. Миллер сопоставляет Илью, борющегося с сыном, с героями двух сказок: эстонской (Кивьи-аль) и киргизской (Гали); по его мнению, обе эти сказки, как и русская былина, может быть возникли под влиянием Шахнаме, а в таком случае все эти герои служат отражением Рустема («Этногр. обозр.», 1890, 2). Русские былины кончаются двояко: трагически и не трагически; первое окончание древнее, второе же смягчено под влиянием новых бытовых и религиозных принципов. Основное мифическое значение эпизода, по О. Миллеру, заключается вот в чём: Илья убивает сына — это значит, что молния рассекает тучу. Видоизменением встречи с сыном Халанский считает встречу Ильи с Жидовином; последний тоже сын Ильи, но только в былине недостаёт его признания. Дело объясняется таким образом, что сын Ильи в разных былинах носит различные названия, поэтому могло случиться, что он в одной из них назван Жидовином. Но вслед за этим начались и другие изменения, уже в содержании самой былины. Жидовин не мог быть сыном христианина, и потому эпизод о признании его сыном был просто выпущен; а так как слово жидовин в значении врага сперва употреблялось в книжных легендах, то Халанский и усматривает в этой личности книжное влияние. С ним не согласен Веселовский, который в своих «Мелких заметках» («Журн. Мин. нар. пр.», 1889, V) указывает для Жидовина историческую основу. Митрополит Иоанн (Снычев) в битве Ильи с Великим Жидовином, заканчивающейся победой русского богатыря, видит противостояние христианской и иудейской религии. И в качестве отправной точки сюжета рассматривает два достоверных исторических события: разгром Святославом Хазарского каганата в 965 году и разгром в конце XV века ереси «жидовствующих». Почивающие в Антониевых пещерах Киево-Печерской Лавры мощи преподобного Илии показывают, что для своего времени он действительно обладал весьма внушительными размерами и был на голову выше человека среднего роста. Мощи преподобного не менее ярко свидетельствуют о яркой воинской биографии — кроме глубокой округлой раны на левой руке видно такое же значительное повреждение в левой области груди. Создается впечатление, что герой прикрыл грудь рукой, и она была пригвождена к сердцу ударом копья. После вполне успешной воинской карьеры и, видимо, вследствие тяжелого ранения Илья принимает решение окончить свои дни иноком и постригается в Феодосиев монастырь (ныне Киево-Печерская лавра). Следует отметить, что это весьма традиционный шаг для православного воина — сменить меч железный на меч духовный и проводить дни в сражении не за земные блага, а за небесные. В одной из былин говорится о смерти героя: «Прилетала невидима сила ангельска и взимала-то его со добра коня, и заносила во пещеры во Киевски, и тут старый преставился, и поныне его мощи нетленныя». |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Алёша Попович тесно связан с Ильёй Муромцем и с Добрыней Никитычем: он находится в постоянных отношениях с ними. Кроме того, между Алёшей и Добрыней существует поражающее сходство не в характерах, а в приключениях и некоторых других обстоятельствах их жизни; именно, былины о змееборстве Добрыни и Алёши почти совершенно сходны друг с другом. Исходя из этого, О. Миллер сравнивает Алёшу и Добрыню с индийским Индрой, считает их общеарийским достоянием, перешедшим к нам путём традиции, и видит в них первоначальное олицетворение солнца. Таким образом, и борьба его с Тугарином принимает естественно мифологическое освещение. Самого Тугарина Орест Миллер считает мифическим существом, Веселовский склонён признать в нём половецкого хана Тугархана, Халанский же доказывает, что он стоит в ближайшей связи с южнославянскими народными верованиями в чудовищных змеев; он тоже признаёт в Тугарине мифическую основу, затемнённую заимствованными из книжных сказаний чертами; сближение его имени с именем Тугархана он считает шатким и принимает здесь просто случайное созвучие. По Майкову, Алёша Попович представляется воплощением целого ряда порочных свойств: хитрости, эгоизма, корыстолюбия; его характеристику определило, вероятно, его сословное прозвище. В нём действительно мы находим смешение различных черт; он прежде всего отличается смелостью; но, кроме того, он горделив, спесив, бранчив, задорен и груб; в бою вёрток, хитёр: он, наконец, женский пересмешник. Приблизительно то же говорит Веселовский: «смелый, зарывчивый, дерзкий Алёша старых песен очутился в позднейшем развитии нашего эпоса бабьим пересмешником, злостным наветчиком женской чести и неудачливым ловеласом. Как совершилось это вырождение, трудно сказать определительно. Быть может, переходная черта: хвастливость». Последние черты характера Алёши ярко выразились в сношениях его с сестрой Збродовичей. И этот факт объясняет О. Миллер мифологически: по его мнению, это выражение тёмного свойства светлого мифического существа, напр. солнца, которое иногда приносит вред людям слишком палящими своими лучами. Что касается самих Збродовичей, то они, по Бессонову, представляют собою скученных богатырей, зброд, сборных удальцов. О. Миллер в «Истории русск. лит.» Галахова говорит, что образ Алёши Поповича с течением времени всё более и более омрачается в духе тех отношений народа к слабым сторонам духовенства, из которых вытекла и пословица о «загребущих руках и завидующих глазах»; а чем более развивались в Алёше такие черты, тем более теряло значение всё же сохранившееся за ним прозвание смелого. Халанский в Алёше Поповиче видит упоминаемого в Летописях ростовского богатыря Александра Поповича, жившего в конце XII и в начале XIII в.; былины о нём вошли в поздние летописи, но в былинах отразились областные ростовские сказания о нём; таким образом, по Халанскому, Алёша является северно-русским богатырём. С этим не согласен Веселовский («Южно-русск. былины», стр. 277), который говорит: «упоминания богатырей Алёши и Добрыни растянуты на таком значительном хронологическом пространстве, что вероятным представляется вторжение песни в летописный рассказ». Как мы видели, Халанский допускает это вторжение только в позднейшие летописи. Далее Веселовский говорит: «Алёша Попович под влиянием былины, включённый на севере в летопись, приурочился к Ростову и это повлияло несколько на изменение его тона, который в былинах сложился из ряда разновременных наслоений». Наконец, Каллаш («Этнографическое обозрение», 1890, 2, Смесь) сближает Алёшу с Александром Македонским, который в единоборстве с Пором употребил ту же хитрость, что и Алёша в бою с Тугарином. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
Добрыню Никитича уже давно многие сопоставляли с летописным Добрыней, дядей Владимира, и считали его представителем высшего русского общества, типом князя-дружинника. Халанский видит в нём отражение не только дяди Владимира, но и другого летописного лица, именно рязанского богатыря Добрыни или Тимона Золотой-пояс; таким образом в лице Добрыни былинного слились две летописные личности, одна южно-русская, другая северно-русская. Характерные черты, приписываемые Добрыне в былине, воспевающей его молодость, по Волльнеру, перенесены на него от Вольги. Стасов считает Добрыню отражением Кришны, воплощения Вишну, воспеваемого в Харивансе, против чего протестует О. Миллер, указывая на Добрыню и Алёшу как на мифические, унаследованные русскими по традиции, древнеарийские типы, соответствующие не Кришне, а Индре, и изображающие собою солнце; он сопоставляет тоже Добрыню с Одином. Волльнер, указывая на имя матери Добрыни (Амельфа или Мамельфа) сближает его с именем Μεμφις, жены Пентефрия; этот учёный рассматривает Добрыню в трёх эпизодах его жизни: как борца со змеем, как воюющего с Мариной и как долго отсутствующего мужа. В первом случае, вопреки Стасову, он сопоставляет его с Егорьем Храбрым и Фёдором Тироном; змей горынич, которого Стасов считает копией вола-демона Аришты из Харивансы, оказывается здесь занятым из духовных стихов. Во второй былине, по Волльнеру, Добрыня служит отражением персидского богатыря из рассказа «История князя Бедра и княжны Гиангары Самандальской» или какого-нибудь другого героя одного из многочисленных восточных рассказов подобного же содержания. Третья былина говорит о встрече Добрыни с Поленицей, женитьбе и отлучке его: Рамбо («La Russie é pique») и О. Миллер сравнивают её с Брунгильдой, по Волльнеру, она заступает здесь Святогора из былины о Илье Муромце, которого тот спрятал в карман; по Халанскому, образ Поленицы, быть может, заимствован из кавказских сказаний, напр. «Об Алаугане и Эмегене». Миллер видит здесь в Добрыне солнце (ср. миф об Одине), отсутствующее в зимнее время. Халанский сближает его с кавказскими богатырями, так как на Кавказе существует оригинальный обычай ходить на балц, то есть отлучку, без какой-нибудь точно определённой цели и продолжающуюся различно: от 20 лет до 1 недели. Всеволод Миллер («Этногр. обозр.», 1890 г.) сопоставляет Добрыню с турецким богатырём Ашик Керибом одной сказки, записанной Лермонтовым, вероятно, на Кавказе. Майков видит в Добрыне просто представителя высшего класса русского народа: он княжич, богач, получивший высшее образование, стрелец и борец отличный, знает все тонкости этикета, на речах разумен, но он легко увлекается и не очень стоек; в частной жизни он человек тихий и смирный. Другими представителями этого же слоя Майков считает: Ставра Годиновича, Данила Денисьевича, Дюка Степановича, Чурилу Пленковича и Хотена Блудовича. |
| Администратор |
|
Зарегистрирован: 15 апр 2009, 18:50
Сообщения: 31653
Откуда: РФ, Краснодар
