Что значит сретение господне в православии
Сретение Господне: что это за праздник и чему на самом деле он посвящен?
15 февраля все православные верующие отмечают Сретение Господне. Это один из двенадцати двунадесятых праздников церковного года. Но почему событие, которому посвящен этот праздник, такое важное, понятно не сразу и не всем. О том, чему посвящен этот праздник и какие смыслы он несет в себе, рассказали в интервью корреспонденту «МИР 24» священник и православный педагог.
«Этот праздник отсылает нас к евангельскому рассказу о том, как младенец Иисус на сороковой день после своего рождения был принесен родителями в Иерусалимский храм, как того требовал ветхозаветный закон, – говорит священник Георгий Кочетков. – Принесен для того, чтобы в воспоминание об освобождении народа божьего из египетского рабства быть выкупленным подобно всем первенцам израильским. Чтобы милость Бога была на нем и на доме его». На иконе «Сретение Господне» Святой Иосиф несет белых голубков. Это и есть жертва Богу».
На ступенях храма святому семейству встретился праведный старец Симеон. Удивительна история его жизни, которая известна из апокрифических источников. Симеон был одним из семидесяти двух ученых-переводчиков, которым царь Птолемей дал задание перевести священное писание на греческий язык. Переводчик Симеон усомнился в словах пророка «Се Дева во чреве приимет и родит Сына». Он решил, что надо исправить «дева» на «жена». Но ему явился ангел, который предрек, что Симеон не умрет, пока не убедится в истинности писания и не увидит своими глазами Спасителя мира, которого родит Дева. По преданию, в ожидании этого события святой Симеон прожил целых триста лет.
Св. Симеон Богоприимец с Младенцем Христом. Фреска церкви Панагиа ту Араку в Лагудера (Кипр).Около 1192 года.
«Сретение в переводе означает «встреча», – говорит преподаватель Свято-Филаретовского православно-христианского института Владимир Якунцев. – Но на языке Писания это всегда нечто большее, чем просто пересечение людей в одной точке пространства. Настоящая встреча открывает нам другого: кто он есть, к чему он Богом предназначен, почему он послан к тебе. Встреча всегда судьбоносна. «Кроме встреч, в Евангелии вообще ничего нет, – говорил митрополит Сурожский Антоний. – Каждый рассказ – это встреча».
«Иногда ты встречаешь именно этого человека или Бога, потому что больше тебе помочь некому, иногда – потому что им некому кроме тебя помочь. И Богу? Почему нет! Например, если сам Он без тебя не может сказать о себе, достучаться до кого-то или просто принести ему лекарство», – говорит Якунцев.
Кажется, никогда человек не имел столько возможностей для встреч, как сегодня. Самолет доставит тебя в другой город или на другой материк за несколько часов, а при помощи смартфона или ноутбука ты можешь оказаться там за секунду. Последний пандемийный год вообще приучил нас к тому, что можно попасть на рабочее совещание, дружескую встречу или экскурсию, не выходя из дома.
«Но приходится признать, что от всего этого технологического изобилия встреч в нашей жизни не становится больше – тех самых встреч, глаза в глаза и сердцем к сердцу, которые влияют на путь нашей жизни, – говорит Владимир Якунцев. – И праздник Сретения требует от нас особого усилия».
«Встреча, с одной стороны, всегда долгожданна: нет человека, который ее не ищет. Если в нашей жизни долго не происходит настоящего общения, мы чувствуем увядание. А с другой стороны, встреча – всегда вызов. Ведь мир заставляет нас жить в режиме экономии энергии: мы боимся, что у нас не хватит сил, времени, средств на себя – поэтому нам трудно быть готовыми ко встрече, она часто застает нас врасплох. Мы и внимание, и помощь других часто боимся принимать, приученные к мысли о том, что за все надо платить», – говорит Якунцев.
Фото: Сорокин Донат/ТАСС
По его словам, не все понимают, читая Евангелие, что и Христос пришел в наш мир в поисках встречи, был рожден для встречи. Недаром на некоторых иконах Сретения Богородица сама протягивает Младенца старцу Симеону, в его лице как бы вверяя Христа всем людям, но и испытывая всех людей: возьмете?
«Сегодняшний мир очень индивидуализирован, он внушает человеку мысль о какой-то самодостаточности – ему как будто все меньше нужен другой. Все выше заборы вокруг наших домов, все больше дворов огорожены и заперты, можно получить образование, работу, чуть ли не семью – с экрана девайса. При наличии средств даже ребенка можно «родить» одному – не важно, мужчина ты или женщина», – говорит он.
Но перед этим громадным и могучим миром современных возможностей сам человек как будто теряется, становится все более беззащитным, слабым, одиноким, говорит Якунцев. «Оказывается, без другого нельзя не только одолеть эту слабость и беззащитность – нам душно жить только с собой и для себя. Чтобы утолить эту жажду, недостаточно даже собственной семьи, потому что семья – это еще во многом «я сам», – говорит он.
Как говорил исповедник веры XX века духовный писатель Сергей Фудель, «Церковь есть тайна преодоления одиночества». «К сожалению, сегодня люди часто не знают, что Церковь в своем существе – не столько храм и богослужение, сколько самая настоящая встреча – с Богом, но и с человеком, – говорит Владимир Якунцев. – Иногда даже самого близкого человека, с которым ты мог прожить десятилетия, в его последней искренности и глубине встречаешь именно рядом с Богом, то есть в Церкви. И праздник Сретения предлагает каждому этот шаг веры навстречу другому сделать».
Дата празднования и история Сретения Господня, что означает торжество
Встреча в Иерусалимском храме праведного Симеона и пророчицы Анны с Сыном Божьим и Богоматерью произошла на 40-й день со дня рождения Спасителя. Подробное изложение знаменательного события известно из Евангелия от Луки. Торжественная дата вошла в перечень 12 важнейших христианских праздников. О праздновании Сретения Господня известно, начиная с IV века.
История возникновения
Праздник входит в число основных важных религиозных дат, отмечаемых православной и греко-католической церковью. Первые свидетельства о праздновании Сретения Господня относятся к IV-V векам. До этого времени знаменательная дата не была самостоятельным событием, а завершала празднование Богоявления (рождения Иисуса Христа).
Сретение Господне – это напоминание о событии, описанном в Евангелии. Значение слова «сретение» – встреча. Сретение Господне означает встречу с Господом.
За 300 лет до рождения Иисуса в Египте жил просвещенный в науках еврей по имени Симеон. Египетский царь Птолемей II дал поручение 70 ученым, в том числе и Симеону, сделать перевод текста Священного Писания (Ветхого Завета) с еврейского на греческий язык.
Делая перевод, Симеон решил изменить смысл слов пророка о том, кто родит Мессию: вместо слова «Дева» (то есть непорочная девственница) написать «женщина». Во сне ему явился ангел, запретивший искажать текст. За сомнение в словах пророка Симеону было отказано в смерти, пока он не встретит Спасителя рода человеческого.
Симеон вернулся из Египта в Иерусалим. Однажды ему пришло видение от Духа Святого, что на следующий день надо быть в Иерусалимском храме. Старец пришел к храму и увидел у входа Деву Марию и Иосифа. Святое семейство пришло в церковь с младенцем на сороковой день после рождения, чтобы посвятить первенца Богу. По закону Моисея так обязаны поступать родители всех первенцев в память об избавлении от смерти детей в Египте и освобождении еврейского народа от рабства. Жизнь младенца надо было выкупить, принеся в жертву голубя.
Симеон, увидев младенца, по внушению свыше понял, кто перед ним. Он взял Иисуса на руки и произнес: «Ныне отпускаешь, Владыка, раба твоего по слову своему, ибо видели мои глаза спасение Твое, уготованное для всех людей». Вторым свидетелем сретения была Анна, верившая в пророчество о Спасителе.
Услышав слова Симеона, она прославила Сына Божьего и разнесла весть о рождении Спасителя по Иерусалиму. Христиане стали называть Симеона Богоприимцем и почитать как святого.
Как самостоятельный праздник, Сретение стали отмечать с VI века. Православная церковь определила начало ежегодного празднования с 544 года, католическая – с 590 года. Причиной послужили природные катаклизмы и эпидемии чумы, в течение 20 лет терзавшие земли Византийской империи. Больше всех пострадали города Антиохия и Константинополь.
Антиохия была трижды разрушена землетрясениями, после чего в ней началась моровая язва. В 543 году эпидемия перекинулась на Константинополь и близлежащие города. На протяжении 3 месяцев люди гибли от чумы тысячами. Видя в наказании проявление гнева Божьего, христиане усердно молились в храмах, ходили крестным ходом, но эпидемия не прекращалась.
Одному праведному христианину было видение, что для прекращения морового поветрия надо торжественно отметить Сретение Господне. 2 января в храмах Константинополя прошло Всенощное бдение и крестный ход. Болезнь прекратилась. В благодарность к Всевышнему Сретение стало одним из 12-ти основных христианских праздников.
В РПЦ Сретение отмечают 15 февраля по новому стилю. Празднование сопровождается всенощным бдением, крестным ходом. Начинается воспоминание Сретения с 14 февраля и заканчивается 22 числа, если не начинается Великий пост. В 2021 году Сретение длилось 9 дней, так как Великий пост начался с 11 марта.
Значение православного праздника
Смысл и значение праздника заключены в его названии. В Иерусалимском храме произошла встреча человека с Мессией, Господом, обретшим человеческий образ. Симеон и Анна были приверженцами законов Ветхого Завета. Взяв на руки младенца Иисуса, Симеон обозначил неразрывную связь Ветхого и Нового Заветов.
Празднуя Сретение, каждый православный должен помнить, что и у него должна произойти встреча с Богом. В этом заключается духовное наполнение праздника.
Каждый может понимать по-своему, в чем суть познания Бога. Это означает не только соблюдение религиозных традиций и норм, но и ощущение божественной Благодати. Душа человека должна открыться для любви к ближнему. Вера и надежда на будущее спасение – как два крыла будут поддерживать христианина в жизненных бурях и невзгодах. Празднование Сретения – время, когда православные имеют возможность достигнуть этой основной цели каждого христианина. В этот день необходимо посетить храм во время торжественного богослужения. Из церкви надо принести сретенские свечи, освященные особым чином. Другая традиция на Сретение – освящение воды.
Сретенские свечи зажигали, когда случалась беда (болезнь или стихийное бедствие):
Освященную на Сретение воду пили для лечения внутренних органов, использовали для заживления ран, от сглаза и нечистых чар. Сретенской водой окропляли ульи и скот после зимы.
Иконография
Основой иконографии Сретения является повествование в Евангелии от Луки, в котором описана встреча Симеона, Анны, Девы Марии с младенцем Иисусом, Иосифа Обручника. В центре композиции находится Богоматерь с Сыном Божьим и Симеон.
Расхождение в иконописи заключается в моменте передачи ребенка: младенец находится на руках матери или на руках Симеона. Вторым композиционным отличием является место встречи: на лестнице возле храма или в храме на фоне престола. Из частных деталей обращают на себя внимание голуби в клетке в руках Иосифа, пророчица Анна со свитком.
Первые изображения Сретения появились в IV веке на мозаиках в церкви Санта Мария Маджоре в Риме. В XVII веке на древнерусских иконах появились новые детали: Троица – в верхней части, в нижней части – ветхозаветные праведники.
Народные традиции и приметы
Сретение – особый праздник. Народные приметы обозначили его, как конец холодов и приход тепла.
По погоде в этот день определяли:
После Сретения крестьяне переходили с полозьев на колеса (с саней на телегу). Начиналась подготовка к севу: семян, снаряжения. Скот выгоняли из зимнего стойла в загон. Меняли рацион у куриц, чтобы они хорошо неслись летом: вводили в прикорм овес. Как средство от головной боли в этот день можно было слегка поджечь волосы.
Что нельзя делать в этот день
В святой праздник нельзя ничем заниматься в доме, саду, на огороде. Запрещено мыться в домашней бане, но можно принимать душ и ванну. Объяснение – чтобы протопить баню, надо заготовить дрова и воду, что подразумевают запрещенную деятельность. Как во все двунадесятые даты, запрещено ругаться с кем-либо, особенно с родственниками, принимать алкогольные напитки. Не советуют уезжать из дома далеко и надолго.
Языческие традиции
Христианство во времена крещения Руси имело календарь религиозных праздников. Он не совпадал с циклом языческих праздников. У христианской церкви был накоплен большой опыт борьбы с язычеством. Она не отменила, а видоизменила их, соединив с религиозными датами и обрядами.
Так, языческие колядки преобразовались в святки во время празднования Рождества. Весенние древнерусские праздники стали составной частью Троицы, Петрова и Ильина дня. Народные приметы языческих обрядов перешли к православным праздникам. Языческие мифы были видоизменены, приобретя богословское толкование.
Духи и божества получили другие имена, сохранив свою сущность. Например, громовержец Перун стал Ильей Пророком. В праздновании Сретения также сохранились языческие элементы, особенно в отношении примет. Традиция освящать свечи имеет древнее происхождение от праздника Громницы. Такие свечи вкладывали в руку умирающему, чтобы отогнать злых духов (в православии – нечистую силу).
Храмы, посвященные празднику
В христианском мире действует 354 церкви, посвященные Сретению Господню. Наибольшее число храмов находится в России. Архангельская, Свердловская, Ярославская области являются лидерами по количеству церковных приходов, где главный придел в церкви – Сретение Господне.
Храмы в честь Сретения есть в других странах мира:
В Читинской области есть город Сретенск, названный в честь храма Сретение Господне. Поселение с таким названием было основано в 1648 году. Первые церкви, посвященные Сретению Господню, появились на Руси в XV-XVI веках. На сто лет раньше они были открыты в Греции. В 1724 году на средства русских, проживавших в Китае, была построена церковь в Пекине. В 1991 году была утрачена.
СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ
 |
| Икона «Сретение Господне» |
Сре́тение Госпо́дне [1], праздник Православной Церкви, принадлежит к двунадесятым
В храме была также 84-летняя вдовица Анна, дочь Фануилова, «которая не отходила от храма, постом и молитвой служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем (Богомладенце) всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк. 2, 37, 38).
До Рождества Христова все праведные мужи и жены жили верой в Грядущего Мессию Спасителя мира и ожидали Его пришествия. Последние праведники уходящего Ветхого Завета – праведный Симеон и Анна пророчица удостоились встретить в храме Носителя Нового Завета, в Лице Которого уже встретились Божество и человечество.
 |
| Икона Пресвятой Богородицы «Умягчение злых сердец» |
С событием Сретения Господня связана икона Пресвятой Богородицы, именуемая «Умягчение злых сердец», или «Симеоново проречение», которую необходимо отличать от иконы «Семистрельная».
История возникновения праздника Сретения Господня
1. Праздник Сретения в Палестине (IV—V вв.)
Древнейшим исторически достоверным свидетельством о церковно-богослужебном чествовании Сретения на христианском Востоке является знаменитое Itinerarium Aetheriae, иначе «Паломничество ко Святым местам» (Peregrinatio ad Loca Sancta), датируемое концом IV в. и принадлежащее перу любознательной западной паломницы Этерии (Сильвии). Ее Перегринацио — один из первых христианских памятников этого жанра — еще не дает Сретению самостоятельного литургического заголовка и именует его просто «сороковым днем от Епифании (Богоявления)», — что представляется нам очень важным! — зато кратко описывает само торжество, совершающееся в этот день в Иерусалиме. Приведем это свидетельство полностью.
Этими немногими замечаниями эмоционального характера и ограничивается, к сожалению, древнейшее свидетельство о праздновании Сретения в Святой Земле.
Второй по времени исторический памятник, на сей раз — специального, литургического характера, также происходит из Иерусалима. Это — армянский Лекционар, содержащий краткие богослужебно-уставные заметки о праздниках годового цикла, совершавшихся в Иерусалиме в начале V века, в том числе и о празднике Сретения Господня. Однако и здесь, как и в Перегринацио Этерии, праздник остается, по существу, без названия, и соответствующая богослужебная статья, ему посвященная, озаглавлена: «Сороковой день от Рождества Господа нашего Иисуса Христа» [5].
Можно предположить, что в IV-V вв. праздник Сретения существовал в Иерусалимской Церкви как праздник «местночтимый» (в самом буквальном смысле этого современного календарно-литургического термина), как сопровождаемая торжественной процессией богослужебная мистерия, позволяющая многочисленным паломникам со всем мыслимым топографическим реализмом пережить драму сорокового дня жизни Спасителя, став его соучастниками. Здесь этот праздник имел неповторимый, уникальный характер (как и другие праздники в Св. Земле), который не мог быть воспроизведен в богослужебном календаре других Поместных Церквей. В то же время именование Сретения лишь по формально-хронологическому признаку, — т.е. сороковым днем от Рождества [6], — указывает на то, что первоначально праздник Сретения не имел вполне самостоятельного значения, но рассматривался в качестве «отдания» всего сорокадневного цикла праздников, посвященных явлению в мир Сына Божия. Древнехристианские месяцесловы проходили в это время лишь первый этап своего формирования, и достоверными свидетельствами о богослужебном чествовании Сретения в других городах Восточной Римской империи историк не располагает.
Обратившись к свидетельствам более позднего времени, мы смогли убедиться, что окончательное закрепление праздника Сретения в календаре столичной Церкви произошло не ранее первой половины VI века, после чего он в качестве официального государственного торжества стал распространяться по всей Империи. Однако конкретные обстоятельства и точная дата его введения в Константинополе, на основании имеющихся исторических источников, не могут быть определены так однозначно, как это делают популярные руководства по эортологии, варьируя, в сущности, позднесредневековую легенду.
2. Сказание Четьей Минеи
Назидательная церковная традиция, окончательно закрепленная сказанием Четьей Минеи от 2-го февраля, обуславливает установление праздника Сретения чудесными событиями, случившимися во время страшных бедствий — ужасной моровой язвы и землетрясений, — одновременно, будто бы, обрушившихся на Константинополь, Антиохию, Мизию и другие регионы Империи зимой 541/42 гг. Ежедневно погибали от пяти до десяти тысяч несчастных византийцев, остававшиеся в живых также не чаяли спасения, как неожиданно, — гласит легенда, — «во время этого небесного гнева, Бог открыл одному благочестивому мужу, что страдания прекратятся, если установлено будет торжество праздника Сретения Господня. [. ] И действительно, с наступлением 2-го февраля 542 года, после торжественного богослужения в честь Сретения Господня, болезнь и землетрясение кончились в тот же день! В память сего события император Юстиниан Великий повелел по всей Империи своей торжественно чтить день 2-го февраля» [7].
Логика и назначение этого трогательного сказания (полный текст которого легко найти в любом издании февральской Четьей Минеи) хорошо понятны, и предъявлять к нему требования научно-исторического характера попросту неуместно. Напротив, в нашем случае не только уместно, но даже необходимо выяснить как соответствие сказания реальным историческим фактам, так и попытаться установить время и причину его возникновения. Обратимся теперь к конкретным свидетельствам древних авторов.
3. Установление праздника императором Юстином I
Уже на первом этапе работы, сопоставляя между собой сохранившиеся тексты, отмечаем, что не все средневековые источники относят официальное установление праздника Сретения ко времени Юстиниана I (527—565). Так, хорошо известный в византийской (и древнерусской) историографии хронист Георгий Амартол (IX в.), рассказывая о царствовании предшественника Юстиниана — императора Юстина I (518—527), лаконично отмечает: «В его же правление было учреждено, чтобы мы торжественно праздновали Сретение» [8]. Свидетельство Амартола представляет особую ценность еще и потому, что в следующей главе его Хроники («О царствовании Юстиниана») вновь говорится о Сретении, — уже существующий в столичном богослужебном обиходе праздник лишь реформируется этим императором в соответствии с календарной традицией Римской Церкви:
Другой византийский историк, Георгий Кедрин, в своей всемирной Хронике, составленной на рубеже XI—XII вв., уточняет:
Последний год царствования Юстина I, действительно, был омрачен страшным землетрясением, возобновлявшимся в течение 526-527 годов и обратившим в руины лучшую часть Антиохии Сирийской. Однако эти бедствия, без всякого сомнения ускорившие кончину глубоко скорбевшего императора, не связываются византийскими историками с установлением праздника Сретения Господня.
4. Землетрясения 20-х —30-х годов VI-го столетия
Чрезвычайно важным для уяснения основных источников минейного сказания об учреждении праздника Сретения является память о землетрясении, повторившемся в Антиохии уже при имп. Юстиниане, через два года после бедствия 526/27 г., т. е. зимой 528/29 г. (по Феофану, 29 ноября, 7-го индиктиона, 6021 года) [11]. Антиохиец Евагрий Схоластик в своей «Церковной истории» лаконичен:
Двумя веками позднее Павел Диакон (VIII в.) уже пишет о чуде, явленном во время этого бедствия (датируя событие 1-м годом царствования Юстиниана, т.е. 527/28 гг.), и приводит замечательные подробности, на которые нам следует обратить внимание.
Аналогичный рассказ о чудесном спасении оставшихся в живых жителей Антиохии почти дословно повторяют византийские историки Феофан Исповедник, Георгий Амартол и Георгий Кедрин [14]. Из их текстов со всей очевидностью явствует, что праздник Сретения не имеет к этому чуду ни малейшего отношения.
В минейном сказании говорится еще об одном землетрясении, которое мы находим у Феофана Исповедника под 6028 (=535/536) годом, первым годом епископства Агапита Римского [15].
Идентичное сообщение читается также и у Павла Диакона под восьмым годом царствования императора Юстиниана [17].
Роль рассмотренного выше предания о чудесном спасении Антиохии в период возобновляющихся землетрясений 20-х—30-х годов VI века в формировании легенды об обстоятельствах введения Сретения в богослужебный календарь столичной Церкви мы сможем уяснить позднее, после анализа других источников.
Обратимся теперь к свидетельствам авторов, датирующих установление Сретения в Византии в основном 542-м годом, — традиционным годом моровой язвы, поразившей Константинополь.
5. Традиционная дата установления Сретения (542 г.) и события того времени
Древнейшее свидетельство об учреждении праздника в этом году принадлежит, как удалось установить, не византийскому, но западному, лангобардскому (!) историку Павлу Диакону (ок. 720—799).
Младший современник Павла Диакона — константинопольский монах Феофан Исповедник (ок. 760—818), рассказывая о событиях этого же знаменательного года, приводит в своей авторитетной «Хронографии» следующие дополнительные подробности.
Из текста явствует, что землетрясение, о котором пишет Феофан, с мором не связано: оно случилось уже через полгода после празднования Сретения (как и Павел Диакон, он использует сентябрьский стиль, — Т.е. чума датируется 2-м по счету месяцем его года, Сретение — 6-м, а августовское землетрясение — последним).
Полностью зависимый от византийской историографии ученый римский аббат Анастасий Библиотекарь (+ 886 г.), достаточно долго живший в Константинополе и знавший греческий язык, приводит в своей «Церковной истории» заметку, дословно совпадающую не с византийцем Феофаном Исповедником, как можно было бы ожидать, но с Павлом Диаконом! Вероятно, он предпочел воспользоваться лаконичной записью последнего [20].
Как видим, сообщения лангобардского историка Павла Диакона и византийского хрониста Феофана Исповедника (первых по времени в ряду зависимых от них позднейших историков!) логически корректны и нейтральны по тому повествования: никоим образом не устанавливают они причинной связи между праздником Сретения Господня и стихийными катаклизмами, поразившими Империю. Объективному историку ясно, что страшная моровая язва и землетрясение выступают здесь лишь в роли навеки памятной — а потому несокрушимой — хронологической меты, по которой удобно датировать это важное литургическое нововведение юстинианова времени.
Именно таким — фактологически корректным и не склонным к фантазиям — историком был другой константинопольский монах, Никифор Каллист (ок. 1335 г.), — «последний церковный историк в Византии» [21]. Говоря о возведении Сретения в ранг общецерковного торжества, он логично связывает это событие с другими реформами, предпринятыми императором Юстинианом после Пятого Вселенского Собора (553 г.), а о чуме и иных Божиих карах в этой связи умалчивает. Этим историк тактично, но недвусмысленно дает понять об их полной непричастности к торжеству Сретения.
Свидетельство Никифора Каллиста, писателя весьма позднего (XIV век), представляется нам, тем не менее (или, напротив, именно благодаря этому обстоятельству), очень важным. Будучи профессиональным историографом и клириком храма Св. Софии, Никифор пользовался ее богатой исторической библиотекой и, без сомнения, хорошо знал как о бедствиях юстинианова времени, так и о чудесных событиях, будто бы с ними связанных. Если же он в свою пространную «Церковную Историю» не нашел возможным включить лестное и возвышающее авторитет Константинопольской Церкви предание о чудесном спасении столицы в результате впервые совершенного праздника Сретения, — то потому лишь, что, являясь добросовестным «источниковедом» (как сказали бы сейчас), не признал его достоверным и заслуживающим даже упоминания. На Западе же это предание существовало уже давно, и трудно представить, чтобы его не знали в Константинополе, более других в нем заинтересованном! Таковая неосведомленность представляется попросту невозможной, если принять во внимание, что знаменитое сретенское богослужение 542-го года, остановившее, если верить легенде, распространение чумы, должно было совершаться в Св. Софии, к тому времени уже построенной и освященной, — т. е. в родном храме Никифора Каллиста!
С другой стороны, имп. Юстиниан I, при внимательном чтении процитированной хроникальной заметки Никифора, не может быть назван и тем, кто впервые вводит праздник Сретения в богослужебный календарь: уравнивая степень литургических реформ трех византийских василевсов шестого столетия, историк считает их реформаторами и распространителями уже существовавших богослужебных традиций (так, известно, что праздник Рождества с римской датой 25 декабря ввел в столичный обиход сам св. Григорий Богослов, в бытность свою патриархом Константинопольским, еще в 379 г.!) [24].
6. Праздник Сретения и христологические споры при императоре Юстиниане I
Здесь нам следует ненадолго отвлечься от рассмотрения летописных известий и обратить внимание на тот конкретный исторический контекст, который сопровождает возведение праздника Сретения в ранг общеимперского церковного торжества. Согласно Никифору Каллисту, — это богословские споры и различные церковные реформы, столь любимые имп. Юстинианом, считавшим себя большим знатоком христианского вероучения (а отнюдь не стихийные бедствия!). В.В.Болотов убедительно устанавливает неразрывную взаимосвязь между догматической борьбой с монофизитами (продолжавшейся при Юстиниане) и реформами литургического характера:
Нам известно так называемое «Послание к армянам из Иерусалима Григория, епископа Арцруниев», которое, говоря об упорном нежелании Иерусалимской Церкви праздновать Рождество Христово по-православному, т.е. 25 декабря, свидетельствует, что понадобилось особое послание, санкционированное именем имп. Юстиниана, чтобы заставить иерусалимлян принять этот праздник. Это произошло в 33 год его царствования (=560/561 г.) [26]. Но календарная реформа Рождества неотделима от реформы Сретения, и думается, что именно это обстоятельство позволило позднейшим хронистам приписать богословствующему императору и само учреждение праздника Сретения Господня. Послание имп. Юстиниана, сохранившееся на грузинском языке, озаглавлено как «Чтение о праздниках Благовещения и Рождества, Сретения и Крещения, написанное в Иерусалим православным царем Юстинианом».
Как видим, внутренняя достоверность этого интересного послания (из которого здесь приведены лишь небольшие фрагменты), — даже если сомневаться в его формальной подлинности, т. е. принадлежности самому имп. Юстиниану, — прекрасно согласуется как с сообщением Никифора Каллиста, так и со всей известной нам историей богословских движений VI века. Главное — это генетическая зависимость литургической жизни Церкви от развивавшейся ее же вероучительной жизни, — а вовсе не от стихийных катаклизмов!
Эти выводы достаточно логичны и подкреплены конкретным материалом, — может заметить здесь внимательный читатель, — но обратите внимание на то существенное обстоятельство, что все вышеприведенные свидетельства о Сретении принадлежат авторам, жившим несколькими веками позднее описываемых ими событий и опиравшимся на противоречившие друг другу исторические традиции. Неужели же нет современников и очевидцев, описавших те бедственные времена? Ясно, что последнее слово в споре между благочестивой легендой и опирающейся на источники объективной исторической традицией должно непременно остаться за ними, ибо невозможно вообразить, чтобы набожный средневековый историк, живописующий страшную драму мора и гибели десятков тысяч людей, в том числе своих родных и друзей, не поведал бы о радости внезапного прекращения бедствия после впервые совершенного в храме Святой Софии сретенского богослужения! Ведь если первое для него — гнев и наказание Божие, то второе — милость и избавление, и он никогда не забывал древнее наставление архангела Рафаила: «О делах Божиих объявлять похвально» (Книга Товита 11:11)!
7. Чума в Византии и праздник Сретения: свидетельства очевидцев
К счастью, блестящая эпоха императора Юстиниана I документирована едва ли не с большей полнотой, чем другие периоды византийской истории, и мы можем обратиться к двум, наиболее авторитетным, свидетелям интересующих нас событий.
Первый из них — знаменитый придворный историк Прокопий Кесарийский (м. 490 и 507 — после 562 г.), секретарь юстинианова полководца Велисария, прекрасно знавший не только общественную, но и частную жизнь своего императора [28]. Пережив в Константинополе пощадившую его чуму, Прокопий посвятил ее пространному и патетическому — и одновременно жуткому в своем буквализме — описанию две главы (!) из своей «Истории войн Юстиниана».
Приведем из них лишь важнейшие для нас фрагменты, отсылая любознательных читателей к полному русскому переводу Прокопия.
Как видим, Прокопий обстоятельно рассказывает о распространении болезни, говорит о напрасных попытках отчаявшихся людей прибегнуть к Божественной помощи (!), о том, что, наконец, «занемог и царь», — и при этом ни единым словом не упоминает об установлении (если верить легенде) исцелившимся и благодарным Богу Юстинианом праздника Сретения Господня. Вывод может быть только один: во время и по окончании столь губительного бедствия император Юстиниан был занят облегчением участи своих несчастных подданных, оставшихся в живых, а отнюдь не литургическими реформами, неуместными в данной ситуации!
Второй — и не менее известный — свидетель — церковный историк Евагрий Схоластик (535/36 — кон. VI в.), посвятивший описанию этой страшной и продолжительной болезни одну из глав своей скрупулезной «Церковной истории», снискавшей у его исследователей высочайшие похвалы [30].
Скорбный мартиролог всеобщих несчастий завершается у Евагрия Схоластика весьма характерным замечанием:
И вновь, как и у Прокопия, — ни слова о празднике Сретения. Ясно, что он не имеет к этой чуме никакого отношения.
Обратим внимание и на то обстоятельство, что традиционная дата появления чумы в Константинополе (542 г.), не подтверждается хронологией Прокопия, уверяющего, что она «дошла до Византии» на втором году от своего появления. А ее начало, согласно Евагрию, относится ко второму же году «по взятии Антиохии персами». Отсчитывая, таким образом, четыре года от завоевания Антиохии (540 г.), получаем 544 (либо 543) год как год появления болезни в столице. Неудивительно, что эти даты фигурируют у некоторых историков, в том числе у цитируемого далее кардинала Цезаря Барония (544-й год) [32]. Прокопий и Евагрий, пережившие все ужасы чумного мора, были бы весьма озадачены утверждением минейной легенды о том, что бедствия «кончились в тот же день», т. е. 2-го февраля 542 года, а Евагрий Схоластик счел бы подобный оптимизм неуместной и злой шуткой, ибо повторявшиеся в течение полустолетия (!) вспышки чумы похитили почти всех его родных и близких.
Рассмотренные византийские источники красноречиво свидетельствуют о полной непричастности природных бедствий шестого века к установлению богослужебного чествования Сретения Господня и подтверждают как акцентируемое нами сообщение Никифора Каллиста, связывающего реформу праздника с окончанием Пятого Вселенского Собора 553-го года [35], так и краткие, но важные заметки Георгия Амартола, разграничивающего введение и последующее изменение литургического статуса этого торжества.
Так завершается византийская церковно-историческая традиция в отношении праздника Сретения, — традиция, как мы убедились, фактологически корректная и заслуживающая доверия. Можно было бы ожидать, что именно она послужит в дальнейшем основанием для официальной церковной версии об установлении Сретения. К сожалению, этого, по каким-то причинам, не произошло. История формирования уже знакомой нам позднесредневековой легенды, которой до сих пор вынуждены поучаться христиане на праздник Сретения Господня, не является целью настоящей работы. Попытаемся лишь кратко наметить характерные пути ее становления.
8. Чума в Византии и праздник Сретения: истоки и формирование легенды
Обращаясь к истокам этого странного сказания, устанавливающего причинно-следственную связь между богослужебным чествованием сорокового дня земной жизни Спасителя и чумой, поразившей Византийскую империю в середине VI-го века, обнаруживаем, что его первоначальные варианты принадлежат, очевидно, западным летописцам, чья осведомленность в церковной жизни Константинополя не может быть сопоставлена, разумеется, с осведомленностью рассмотренных выше византийских авторов, живших внутри своей церковно-исторической традиции. (Не будучи «свободными исследователями», но — церковными историографами, они, тем не менее, не перешли здесь тот важный рубеж между достоверной традицией и псевдоблагочестивым вымыслом, отсутствие которого в отечественной церковной историографии прошлого и нашего времени столь неприятно поражает интеллигентного читателя).
Действительно, знаменательное (ибо первое по времени) сообщение Павла Диакона устанавливает между чумой и праздником Сретения лишь формально-хронологическую связь, хотя заинтересованный историк легко может истолковать эту предельно лаконичную, к сожалению, фразу в желательном для него контексте. Спор здесь попросту невозможен. Однако более поздняя и пространная хроникальная заметка, принадлежащая перу анонимного «монаха из Урсикампа» (ок. 1155—1200), одного из продолжателей популярной «Хроники» Сигеберта Гембласия (1030—1112), двоякое толкование исключает. Здесь мы читаем следующее:
Эта заметка, как видим, уже ясно и несомненно формулирует генетическую зависимость между чумой и праздником Сретения. Более ранняя заметка подобного рода пока не обнаружена.
Полностью зависим от продолжателя Сигеберта (либо общей им обоим традиции) другой католический автор, Мартин Полоний (+ 1278 г.), родом из Троппау (Силезия). В его также популярной всемирной Хронике, составленной по указанию папы Климента IV, о празднике Сретения сказано следующее:
Среди поздних (второстепенных по своей источниковой ценности) свидетельств об обстоятельствах введения в византийской церковный календарь праздника Сретения выделяется заметка из знаменитых Церковных Анналов римского кардинала Цезаря Барония (1538—1607). Библиотекарь в Ватикане, блестящий знаток рукописной церковной историографии Востока и Запада, Бароний выступает здесь не как средневековый летописец-компилятор, но как ученый историк, пытаясь предпринять обзор (к сожалению, далеко не полный) доступных ему источников и дать хотя бы беглую критику некоторых из них. В этой связи он пишет следующее.
Обратим внимание на деликатные и даже скрытые — но именно поэтому совершенно замечательные — упреки в адрес Прокопия Кесарийского и Евагрия Схоластика, — упреки, разумеется, несправедливые: ведь не могли же добросовестные византийские авторы VI столетия свидетельствовать о том, чего не было в действительности! Выражая их в форме сожаления, Бароний вместе с тем прекрасно понимает, что единственно достоверными историками (буквально «свидетелями») событий юстинианова времени могут быть только наблюдавшие их современники [36], поэтому он и не противопоставляет здесь открыто Прокопию и Евагрию историков и хронистов позднейшего времени, опиравшихся на предшествовавшую традицию, степень достоверности которой они не всегда могли (либо просто не желали) критически проанализировать.
В обстоятельных примечаниях к Римскому Мартирологию кардинала Барония находим некоторые дополнительные сведения:
Таким образом, список конкретных авторов, сообщающих о введении Сретения в Константинополе, ограничивается у Барония всего лишь четырьмя именами, и потому наша подборка свидетельств о древнейшем периоде существования этого праздника в Восточной Церкви является на сегодняшний день наиболее полной [40]. Весьма знаменательна здесь и деликатная, но достаточно ясно отражающая историографическую позицию Барония характеристика Никифора Каллиста. Действительно, хроникальная заметка последнего о причинах возвеличения праздника Сретения имп. Юстинианом даже при самом большом желании не может быть согласована со сказанием о чуде во время чумы, явно импонировавшим ученому кардиналу.
Подводя предварительные итоги, наметим наиболее вероятную, на наш взгляд, схему образования этой противоречивой традиции.
Анализируя сохранившиеся исторические свидетельства, приходим к выводу, что предание о чудесном спасении Антиохии во время страшного землетрясения 528/29 гг. явилось своего рода рамкой или схемой, сформировавшей впоследствии мозаику минейного сказания о начале празднования Сретения Господня. При этом временные и пространственные координаты целого ряда независимых друг от друга событий, на него наслаивавшихся, окончательно перепутались. Место действия из Сирия=Сирии было перенесено на берега Босфора, в Константинополь, а чума, поразившая столицу Византийской империи в 40-е годы VI века, соединена с возобновлявшимися землетрясениями в Антиохии Сирийской и Помпейополе Мисийском 20-х —30-х годов того же столетия. Откровение о надписи на воротах антиохийских домов («Христос с нами, стойте!»), остановившее дальнейшие разрушения, превратилось в Божественное повеление об установлении в Константинополе праздника Сретения Господня.
Популяризаторов этой легенды, воспроизводящих ее вплоть до сего дня, не смущали ни конкретные свидетельства древних источников об установлении праздника императором Юстином, ни то, что ни один византийский хронист, относящий это событие ко времени его преемника, императора Юстиниана, не ставит церковное торжество в генетическую зависимость от губительного мора и землетрясений (не одновременных чуме), ни даже то, что современники бедствий юстинианова времени не только ничего не знают о спасительном для всех сретенском богослужении в разгар чумы, но свидетельствуют прямо противоположное, говоря о тщетных попытках отчаявшихся людей найти спасение в святых храмах! Серьезных же церковных историков, таких как кардинал Цезарь Бароний или наш протоиерей Григорий Дебольский, эти вопиющие противоречия между фактами и вымыслом, безусловно, смущали, но они, по понятным причинам, должны были отстаивать официальную версию событий.
Литература
Использованные материалы
[1] сретение – славная встреча
[2] Если считать, что Этерия акцентирует указательное местоимение здесь (hic), то можно видеть в этом противопоставление иерусалимской богослужебной традиции богослужебным порядкам на родине путешественницы, — где Сретение либо вовсе не празднуется, либо празднуется очень скромно.
[3] «. in Anastase», букв, «в Воскресение». Так греки называют Храм Гроба Господня, Воскресение.
[5] [Renoux A.] Le Codex armenien Jerusalem 121. — Graf fin P. Patrologia Orientalis, t. XXXVI, fasc. 2, № 168. Turnhout, 1971, p. 91. В этом Лекционаре отсчет ведется, так же, как и у Этерии, от Епифании, 6 января! (См. следующее примечание.) Римского праздника Рождества здесь нет, и под 25 декабря значится лишь память Иакова и Давида [6] Во время паломничества Этерии (и даже гораздо позднее) в Палестине не было римского по происхождению праздника Рождества Христова, 25 декабря; это событие не акцентировалось, — что объясняется ветхозаветным, в значительной степени, менталитетом восточного Христианства, — и включалось, в качестве одного из аспектов, в «синтетический» праздник Епифании <Богоявления), 6 января, содержание которого было гораздо шире современного праздника Крещения, совершаемого в этот же день (6 или 19 января, в зависимости от стиля). [7] Лаврентьев Г. Дванадесятые праздники Православной Церкви. СПб., 1862, отд. VI, с. 8. См. тж.: Сретение Господне, 1902, с. 13—14 (воспроизводится церковнославянский минейный текст за 2 февраля); Сергий, Месяцеслов, II, ч. 2, с. 51. Здесь совмещаются разновременные события: землетрясение в Антиохии 526/27 г., приведшее к смерти еп. Евфрасия; повторное землетрясение 528/29 г., когда Антиохия была переименована в Теополис; землетрясение, разрушившее Помпейополь Мисийский (534/35); моровая язва, поразившая Константинополь в 541/42 г. (по другим данным — в 543 или 544 г.). [8] Georgii Hamartoli Chronicon, lib. IV, cap. 216. — PG, t. 110, col. 773 С. В notae к тексту Минь датирует это событие 521 годом. «Всемирная хроника» Георгия Амартола («амортолос» — греч. «грешник»), или Монаха, обнимает историю мира от Адама до смерти имп. Феофила в 842 г. (позднее дополнена до 948 г.). Славянский перевод, местами сокращающий оригинал, появился уже в X-XI вв. Его издал акад. В.М.Истрин в 3-х томах (присоединив греческий текст, исследование и словари), 1920-30 гг. См.: Крумбахер 1912, с. 99-105; Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XI-первая пол. XIV в.). Л., 1987, с. 467-470. [9] Georgii Hamartoli Chronicon, lib. IV, cap. 217, 4. — PG, t. 110, col. 777 А.Минь относит это событие к 542 году (датировки у самого Георгия Амартола отсутствуют). [10] Cedrinus Ceorgius. Historia Miscella. — PG, t. 121, col. 700 A. [11] Феофан, Хронография, с. 138. [12] Евагрий, Церк. ист., IV, 6, с. 196. [13] Paulus Diaconus, Historia miscella, lib. XVI. — PL, t. 95, col. 980. [14] См.: Феофан, Хронография, с. 138; Ceorgii Hamartoli Chronicon, lib. IV, cap. 217, 219. — PG, t. 110, col. 777 A, 796 A; Ceorgii Cedrini Compendium historiarum, 646, 3, 4. — PG, 1.121, col. 704 C-705 A. [15] Сергий, Месяцеслов, II, с. 691. [16] Феофан, Хронография, с. 167. [17] Paulus Diaconus, Historia miscella, lib. XVI. — PL, t. 95, col. 989 B-C. [18] Id., col. 980 А. Эту заметку Павла Диакона дословно воспроизвел его продолжатель Ландульф Сагакс (X в.): Historiae Miscellae, a Paulo Aquilegiensi Diacono urn collectae, post Landulpho Sagaci auctae productaeque ad Imperium Leonis IV, id est annum Christi DCCCVI, libri XXIV. Basileae, 1569, —lib. XVI, pag. 481. [19] Феофан, Хронография, — рус. перевод, 1884, с. 171 (=PG, t. 108. col. 488 В). [20] Anastasis Bibliothecarii Historia Ecclesiastica ex Nicephoro patriarcha, Georgio Syncello et Theophane contracta. — PG, t. 108 (1863), col. 1262 A. [21] Болотов, Лекции, I, c. 184. [22] Феофан Исповедник датирует введение в Литургию этого гимна 6028 (=535/536) годом (см. выше, с. 30), и эта дата превалирует в литургической науке. См. Арранц М„ ОМ. Как молились Богу древние византийцы. ЛДА, 1979, с. 242 (здесь указан 528-й год, вероятно, из-за отсутствия поправки на 7/8 лет); Успенский Н. Д. Византийская Литургия. — Б.Тр., сб. 21. М, 1980, с. 46 (здесь — 534-й год, со ссылкой на ту же «Хронику» Феофана). [24] Maur, Feiern im Rhythmus, S. 167. [25] Болотов, Лекции, IV, с. 509. [26] Марр, Ефрем Сирин, с. 21. См. также: Esbroeck, M. van. La Lettre de l’impereur Justinien sur l’Annonciation et la Noel en 561. — Analecta Bollandiana, №86 (1968), p. 351-371. [27] Кекелидзе К., свящ. К вопросу о времени празднования Рождества Христова в Древней Церкви. Киев, 1905 (отд. огг. из Трудов КДА, 1905, № 1), с. 6-7, 10. [28] См. о нем: Удальцова З.В. Развитие исторической мысли. — Культура Византии. IV-первая пол. VII в. М., 1984, с. 148; Болотов, Лекции, I, с. 174-175; Крумбахер 1912, с. 11-16. [29] Прокопий, История II, 22-23, — с. 156,158-160,165,168-169. [30] Евагрий, — отмечает его исследовательница, — «возвышается над другими историками своего времени подобно тому, как над своими современниками возвышался Евсевий» (Удальцова З.В. Развитие исторической мысли, с. 202—203); её же, К вопросу о мировоззрении византийского историка VI в. Евагрия. — Византийский Временник, № 30, 1969, с. 63—72; см. также: Болотов, Лекции, I, с. 172—173; Крумбахер 1912, с. 23-24. [31] Евагрий, Церковная история, IV, 29. Цитируется перевод, помещенный в приложении ко II-ой книге «Истории» Прокопия, с. 257—260. [32] См. комментарии издателей к указанному нами русскому переводу Прокопия (с. 156-157, прим. 1; с. 160, прим. 9). [33] Sigebertus Gemblasensis. Chronica. — Continuatus: «Monachus Ursicampi», ad anno 542. — PL, 1.160, col. 403 A. [34] Martinus Polonus. Chronicon (Liber IV, cap. LII. Justinianus). Antverpiae, 1574, pag. 254. Аббат Минь в примечании № 13 к заметке о Сретении в Хронике Георгия Кедрина, отмечает, что о чуме как о причине установления этого праздника при Юстиниане Великом он впервые прочел именно в Хронике Мартина Полония (PG, t. 121, col. 699, 13*). [35] Baronius С. Annales Ecclesiastici a Christo nato ad annum 1198, t. 7. Roma, 1598, p. 331. [36] Обращаясь к принципам античной историографии, вспомним, что «греческое istoria по первоначальному значению — вовсе не повествование о событиях, а только означает момент наблюдения». Поэтому istor — «тот, кто сам был при событии, он сам видел что-либо. » <Болотов, Лекции, I, с. 6). [37] Беда Достопочтенный (+ ок. 735 г.) сообщает лишь о введении Сретения в Римской Церкви. [38] Здесь Бароний цитирует начало хроникальной заметки, которая в действительности, как уже было сказано, принадлежит анонимному продолжателю Хроники Сигеберта Гембласия. [39] Martyrologium Romanum, auctore Caesare Baronio. Secunda editio. Antverpiae, 1589, p. 64 (Februarii II). [40] Нет никаких сведений об установлении Сретения еще и у таких авторитетных историков юстинианова времени, как Агафий Миринейский и Иоанн Малала. См.: Агафий. О царствовании Юстиниана. Перевод, статья и примечания М. В. Лев-ченко. М.-Л., 1953; Joannis Malalae Chronographia. Rec. L. Dindorf. Bonnae, 1831. Если бы праздник Сретения вошел в константинопольский церковный обиход при столь чудесных обстоятельствах, как о том живописует минейная легенда, да еще был утвержден эдиктом самого императора Юстиниана, — то их молчание об этом было бы просто необъяснимым и тенденциозным. Фрагменты «Церковной истории» монофизитского епископа Иоанна Ефесского дают подробное описание чумы в Константинополе (она датируется 543/544 годом), но также ничего не говорят в этой связи о Сретении. См.: Joannis episcopi Ephesi Commentarii de Beatis Orientalibus et Historiae Ecclesiasticae fragmenta. Arnstelodami, 1889, p. 227—237. Обстоятельная в историографическом отношении статья болландистов воспроизводит — в отношении праздника Сретения в Византии — те же имена, что и Бароний, прибавляя Анастасия Библиотекаря. См.: Acta Sanctorum quotquot toto in orbe coluntur. Tomus primus Februarii. Venetiis, 1735, p. 271-272.