Что значит сбитый летчик
Сбитый Летчик
Начинаем наш сериал про плохих начальников. Спасибо за терпение, но таковы законы мыльной оперы. Представляю первую серию этого многосерийного сериала.
Выявляем Сбитого Летчика в организации – инструкция по выявлению и план действий
Итак, у вас есть подозрение, что ваш начальник – во-первых, плохой начальник и, во-вторых, очень похоже, что он – Сбитый Летчик. Иначе зачем вам читать этот пост и тратить свое время. Займитесь работой, ведь у вас прекрасный руководитель.
Кто он такой?
Так вот, Сбитый Летчик – это тот самый Мужик, у которого ВСЁ БЫЛО. То есть его лучшие годы, пик карьеры уже позади. Он уже хорошо понимает, что обратно наверх пути нет, былой славы, успехов и авторитета ему не видать, хотя потребность в том, чтобы ощутить прежние эмоции, еще сохранилась. Потребность сохранилась, а возможности уже не те.
В чем проблема?
Скорость работы в возглавляемых ими подразделениях замедляется. Вокруг них собираются такие же Сбитые Летчики, ведь с такими спокойнее. Можно дольше продержаться в действующей позиции.
Как выявить?
С этим типом все достаточно просто. Сбитые Летчики даже особо не маскируются. Но тем не менее для облегчения идентификации привожу четыре признака Сбитого Летчика (хотя можно привести их с добрый десяток).
Биография. Если посмотреть его биографию внимательно, то его теперешняя позиция ниже, чем по крайней мере две предыдущие.
Взгляд. Немного уставший; без энтузиазма; спокойный; зачастую немного снисходительный. Энтузиазм и эмоции во взгляде появляются только тогда, когда вспоминает о прошлом, при возврате к настоящему взгляд тут же возвращается в “исходное положение”.
Легко впасть в искушение и определять Сбитого Летчика по возрасту. Но это зачастую не так. Я наблюдал Сбитых Летчиков уже в 35 лет. В 35 лет человек уже морально на пенсии. Не потому, что он себе заработал, а потому, что у него кончился запал, пропала энергия и он уже ничего не хочет. А есть люди 70 лет, с которыми ты себя чувствуешь Сбитым Летчиком.
Можно ли вылечить?
Очень трудно поддается лечению. Практически невозможно лечить Сбитых Летчиков. Что-то у них сломалось внутри. И как это лечить, я, честно говоря, не знаю.
Что вам с ним делать?
Что делать, если вы начальник Сбитого Летчика Если его сбили не в вашей организации, а он пришел к вам устраиваться на работу, не брать к себе ни в коем случае.
Если так получилось, что сбили его в вашей организации, то проявить уважение и срочно убирать с лидерских, руководящих позиций. Если индустрия и бизнес достаточно традиционные и предыдущие знания имеют значение, оставьте Сбитых Летчиков на уровне экспертов и советников. Если все очень динамично, то даже в экспертной позиции вам Сбитые Летчики не нужны.
Что делать, если Сбитый Летчик ваш коллега
Что делать? Не рассчитывайте на многое, но если будете оказывать уважение к былым заслугам, то хотя бы мешать вам не будет. Но с уважением и почетом к былым заслугам надо держать меру. А то человек в коммуникациях с вами забудет что он – Сбитый Летчик.
Если ваш начальник Сбитый Летчик, а вас это устраивает – добро пожаловать в мир Сбитых Летчиков.
Если у вас начальник Сбитый Летчик, а вы хотите роста в своей карьере – ищите другое место работы. Ничего из работы под управлением Сбитого Летчика не будет. Тоже быстро станете походить на Сбитого Летчика. Валите подальше от Сбитых Летчиков.
«Сбитый летчик» — выражение из сленга эйчаров. Так называют крутых специалистов, которые когда-то блистали в карьере: руководили яркими проектами; проворачивали миллионные сделки. Но потом драматично потеряли работу и теперь не могут двигаться дальше, потому что нет запала и уверенности в себе.
Перелом в карьере может выглядеть как неудачное стечение обстоятельств: проект не окупился, на повышение ушел другой кандидат, сорвался крупный клиент. Но порой за разными событиями стоит одна причина: выгорание. «Летчик», который слишком долго был в тяжелом полете, устаёт и теряет концентрацию — и тут его подстерегают неприятности.
Для компании просчеты ключевого сотрудника, а потом и его уход, оборачиваются потерями денег и времени. А небольшие организации кадровые перестановки могут буквально подкосить. Поэтому эйчары, тимлиды и корпоративные психологи много занимаются профвыгоранием. Мы, диджитал-агентство ADDEO, тоже изучили этот вопрос и делимся материалом в статье.
Когда людей с профвыгоранием спрашивают, что они чувствуют, они обычно описывают такие эмоции:
Когда человек в таком состоянии, продуктивность падает, а отношения с коллегами портятся. Если это случилось с ключевым сотрудником, то страдает вся компания: проекты не сдаются вовремя; заказчики недовольны.
В небольшом диджитал-агентстве каждый сотрудник важен, а поиск и обучение нового потребует времени и усилий всех участников команды. Поэтому профвыгорание любого специалиста, от CEO до копирайтера, грозит ухудшить позиции проекта на рынке: разработка сайтов — ниша конкурентная, и терять темп нельзя. Именно поэтому мы в ADDEO решили глубже изучить вопрос и понять, как мы можем сохранить энергию и целеустремленность всех участников нашей команды.
У штукатуров, кассиров, токарей, сотрудников колл-центра не бывает профессионального выгорания. Большинство людей ходят на работу всю жизнь, хотя не очень её любят, и никогда не ощущают ангедонии, апатии и разрушительных проблем с самооценкой. А вот в диджитал-сфере (программирование, веб-разработка, цифровой дизайн) эта проблема на слуху. В чем же отличие?
Даниил Подольский, руководитель разработки MTGroup, уже несколько лет исследует проблему с позиции руководителя. Он считает: отличие в том, что в диджитал специалисты любят свою работу и получают удовольствие от решения сложных задач. Каждая решенная задача — доза дофамина (гормона удовольствия), которая приводит к зависимости: чем больше человек любит свое дело, тем больше работает, чтобы получать всё новые и новые дозы. Постепенно это приводит к тому, что специалист сосредотачивается только на работе, но она со временем перестаёт приносить прежнюю радость. Наступает апатия.
Холли Эшби, писательница, автор нескольких статей о профвыгорании, считает, что главная причина — повышенный и длительный стресс из-за напряженной работы без выходных.
В описании причин и механизмов эксперты расходятся, но они согласны в главном: профвыгорание возникает у тех, кто долго работает над сложными проектами и не даёт себе отдыхать. Истории наших героев подтверждают это.
— Я пришла в сферу разработки случайно и без релевантного опыта. Выбор был сделан скорее потому, что компания понравилась мне на собеседовании.
Большинство IT-компаний стремятся к «бирюзовости», мы тоже ориентировались на такой подход. Создавали «компании внутри компании» со своими законами, экономикой, политикой. Все разработчики трудились удаленно, и каждый день мы командой общались по видеосвязи. Работали в таком режиме год, два, три; потом выгорание началось у всех.
Моя причина: чрезмерная обособленность, отсутствие живой поддержки. Не было чувства, что ещё кто-то в компании готов выслушать и помочь.
Никто не общался друг с другом: мы взаимодействовали с другими командами на общих митингах и в чатах, но это происходило больше «для галочки». А руководство предпочитало «мотивировать» нас через негативную оценку.
Я перестала справляться с KPI, запуск проекта срывался уже третий раз, разработчики расфокусировались, и мы все пытались хоть как-то доковылять до финиша. Ежеспринтовые ретроспективы всегда проходили бодро и с верой на ощутимую пользу, но по факту значимых изменений не происходило. Мы устали. Было принято решение нанять другого руководителя проекта, а мне заняться маркетинговыми делами компании.
Поначалу меня это взбодрило: «Что-то новенькое, интересно». Но, как выяснилось, я полностью лишилась ресурса. Взяться за новый пласт работ просто не было сил: я садилась за стол, видела задачи и не знала, с чего начать. Плюс постоянная мысль, что любая моя работа получит негативный фидбек.
Во время самоизоляции я просыпалась за 5 минут до начала работы (а это 11 утра, на минуточку) и весь день в разбитом состоянии ждала возвращения в кровать. А вот в выходные, без будильника могла вскочить в 9 и быть бодрой, готовой сворачивать горы. Тогда я поняла, что мой организм сигнализирует мне о выгорании, и надо его слушать.
Я решила уйти, за месяц закрыла дела. Когда приехала в офис забирать свои вещи и подписывать бумаги, чувствовала огромное облегчение.
Чтобы восстановиться, я позволила себе никуда не торопиться и отдохнуть. Много спала, много общалась с близкими, которые помогли мне вернуть самооценку и веру в себя. Сейчас чувствую себя полной сил, готовой создавать и развивать классные проекты! Ищу новое место работы в продукте или игровой разработке.
Программирование мне давалось легко ещё со школы: без усилий был лучшим в классе; занимал места на олимпиадах. При этом у меня не было к нему какой-то большой страсти, которая бы двигала вперёд. Я умел программировать, учился этому в школе и университете и потом искал работу по профессии. Но в голове постоянно крутилась мысль, что я мог бы заниматься чем-то другим, был бы сценаристом или режиссёром. Просто пошёл по пути наименьшего сопротивления.
Я столкнулся с выгоранием на своей первой работе. Когда ты только пришёл на новое место, всё кажется необычным и интересным. Сначала что-то не получается, но тем приятнее, когда набираешься опыта и дело идёт. Ну а потом все задачи становятся похожими одна на другую и приходит скука. У меня этот цикл обычно занимает несколько месяцев. Всё медленно скатывается в рутину.
В моменты, когда интерес к работе спадал, я просто думал, что программирование — это не моё. Но я стал замечать, что падение интереса происходит по одному сценарию: появляются новые сложные задачи, интерес растёт; задачи становятся лёгкими — интерес падает.
Тогда я решил подпитывать этот интерес. Занимался сторонними проектами, начинал изучать новые языки программирования. Всё это помогало с переменным успехом.
Окончательно решив, что с программированием надо завязывать, я ушёл с работы. Затем почти сразу начал программировать на фрилансе.
В таком состоянии я и нахожусь сейчас: уже не думаю, что программирование — не моё, но и не пытаюсь делать вид, что это то, чем я хочу заниматься каждый день. Это интересно, но надо следить за своими ощущениями и иногда брать перерыв.
Чаще всего симптомы профвыгорания замечают те, кто смотрит со стороны: руководители и менеджеры по персоналу. И они же определяют, как помочь сотруднику. Мы поговорили о проблеме с основателем ADDEO и с представителем нашего партнера — компании Profarea.
Руслан Львов, основатель диджитал-агентства ADDEO
— Работа в диджитал-агентстве всегда связана со стрессом, и это нормально. Но важно, чтобы стресс находился в балансе. Когда его мало, работа вызывает скуку; когда слишком много — приходит профвыгорание. Разработчики часто сталкиваются со второй проблемой, потому что в их работе стресса слишком много. Большую часть своего времени они не пишут код, а «фиксят баги»: устраняют проблемы в работе программы, сайта или приложения. И здесь часто нет готовых решений, приходится долго биться над проблемой. А ещё рутина доканывает.
Внешне профвыгорание, каким я его наблюдал, выглядит так: человек ничего не хочет делать, у него нет интереса; он приходит в офис и работает как автомат, «от звонка до звонка». Растет отвращение к работе. Производительность может и не падать, но видно, что от работы ему плохо.
В моей команде был не один такой случай. Мы обсуждали эти проблемы, и люди брали паузу, уходили в отпуск; было и так, что уходили на полгода и только потом возвращались.
Из рекомендаций: я всегда стараюсь убеждать сотрудников в том, что важен здоровый образ жизни. Правильно питаться; следить, чтобы не было дефицита витамина D. Принимать по утрам контрастный душ, заниматься спортом: это перенаправляет стресс с головы на тело и заряжает энергией. Конечно, отдыхать. Поэтому у меня железное правило и договоренность со всеми сотрудниками и клиентами: после 18.00 мы не работаем. Если это не какой-то экстренный случай, то все вопросы решаются только в течение дня.
Кстати, у нас всегда в работе несколько проектов параллельно, поэтому у разработчика есть возможность переключиться с одной задачи на другую и тем самым избавиться от рутины. В этом у диджитал-агентства есть преимущество перед продуктовыми компаниями.
Елена Озерцова, директор по развитию HR сервисов и карьерный консультант компании ProfArea
По моим наблюдениям, профвыгорание — это не состояние, а процесс. Оно наступает постепенно, начиная с потери вовлеченности и мотивации, может перейти в хроническую усталость и упадок сил и, если не предпринять профилактических мер, то сотрудник может дойти до нервного срыва и депрессии. Подавленность, апатия, отсутствие энергии — это общие симптомы.
Есть несколько маркеров: например, если человек в воскресенье с ужасом думает о начале новой рабочей недели, или сравнивает раньше было хорошо, а теперь стало плохо, ничего не успевает хотя старается — то это, вероятнее всего, профвыгорание. А если при этом не помогает смена рабочего окружения и деятельности, то это точно оно.
Я в таких случаях советую переосмыслить свой стиль жизни и работы. Возможно, потерян баланс и стоит приложить свои усилия на другие важные для человека сферы жизни, такие как семья или хобби, и это для него будет лучшая реализация. Если ответ — в остальных сферах все в порядке и карьера важна, то есть несколько рекомендаций, которые даются скорее руководителю этого работника:
Наши герои и эксперты советуют соблюдать режим работы и отдыха, помнить о здоровом образе жизни и стараться разнообразить рабочую рутину. Учитесь слушать себя: если из всех сфер жизни больше всего неприятия вызывает работа, возможно, вы близки к выгоранию. А ещё важно прислушиваться к мнениям друзей, коллег и руководителей, ведь со стороны проще заметить, что ваши отношения с работой испортились.