Что значит правовой обычай
Что такое правовой обычай – пример обычаев в юридической практике
Правовой обычай – пример правил поведения, которые признаются обычаями, читатель сможет изучить, прочитав статью. Обычаи применяются в российском праве недавно, с 2012 года. В связи с этим, помимо иллюстрации примеров таких устоявшихся правил поведения, мы расскажем, почему термин «обычай делового оборота» исключен из ГК РФ и изменен на новый, до этого не известный теории права.
В каких случаях обычай становится правовым в результате его признания государством?
Понятие обычая закреплено в ст. 5 ГК РФ. Согласно данной норме, обычаем считается сложившееся и часто применяемое в области предпринимательской, или иной деятельности правило поведения, которое не закреплено ни в одном нормативном акте. Данное понятие можно приравнять к правовому обычаю, поскольку любой обычай, санкционированный государством, является правовым. В рассматриваемом случае, в силу ст. 5 ГК РФ государство допускает возможность использования обычая, если это не противоречит закону или договору, что наделяет его силой правового.
Почти двадцать лет, до 2012 года, обычаи были поименованы иначе – термином “обычай делового оборота”. В чем отличия данных понятий?
Ранее обычаи делового оборота охватывали исключительно предпринимательскую деятельность. С 2012 года они могут охватывать и иные сферы деятельности, то есть понятие нового обычая стало шире. Это подтверждается и разъяснениями, указанными в п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25. Разъясняется, что обычаи представляют собой сложившиеся правила поведения не только в предпринимательской, но и любой другой деятельности, например, при определении гражданами порядка пользования общим имуществом или исполнении обязательств.
В настоящее время правовой обычай как источник права уже не играет существенную роль, однако применяется, если не противоречит закону или договору, что следует из п. 2 ст. 5 ГК РФ. Далее приведем примеры обычаев, которые признаются правовыми, а затем изучим судебную практику, в которой описываются такие обычаи.
Есть вопрос? Ответим по телефону! Звонок бесплатный!
Примеры обычаев, которые являются правовыми
Приведем несколько примеров правовых обычаев:
Правовой обычай в юридической практике
В Постановлении Седьмого арбитражного апелляционного суда от 20.01.2016 № 07АП-12240/2015 указывается, что передача документов по электронной почте при отсутствии указания порядка передачи в договоре между сторонами, является правомерной, поскольку использование электронной почты широко распространено, т.е. это можно расценить как обычай.
В Постановлении Восьмого арбитражного апелляционного суда от 18.10.2016 № 08АП-10862/2016 рассматривается ситуация, при которой стороны не могли определить расчетный период за оплату по договору охранных услуг. В договоре он указан не был. Судом был выявлен обычай, что если охранные услуги осуществляются длительное время, то обычно, в условиях рынка, оплата производится ежемесячно.
Таким образом, несмотря на то, что правовые обычаи применяются достаточно редко, их применение санкционировано государством, соответственно они имеют право на существование.
Что значит правовой обычай
ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ КАК ИСТОЧНИК ПРАВА
Место учебы: ФГБОУ ВО «МГУ им. Н.П. Огарёва».
Аннотация. Правовой обычай как источник права преодолел долгий исторический путь. Он воспринимается всеми типами права. Это происходит путем санкционирования либо правотворческими, либо судебными органами. Как источник права правовой обычай используется как дополнение к закону или как самостоятельный вид.
Санкционируя обычай, государство устанавливает юридическую санкцию (меру государственного воздействия) за его несоблюдение. Делается это в тех случаях, когда обычай не противоречит интересам и воли государства, отвечает интересам общества на определенном этапе его развития. Санкция государства дается либо путём отсылки на обычай в нормативно-правовом акте, либо фактическим государственным признанием в судебных решениях, иных актах государственных органов.
Если рассматривать источники права в историческом аспекте, то первым источником предшествующим всем остальным, в том числе и закону, был именно правовой обычай.
Наиболее часто правовые обычаи использовались в древности и в средние века, образуя так называемое «обычное право».
В условиях родового строя правовой обычай был основной формой регулирований поведения. Соблюдение обычая обеспечивалось мерами общественного воздействия на нарушителя (казнь изгнание и другие) либо одобрением мер, применявшихся к обидчику обиженным, его родными или членами рода (кровная месть).
На известном этапе развития, обычаи (точнее определенная их часть) приобретает писаную форму, что зачастую являлось следствием систематизации обычаев и далеко не всегда предполагало государственную санкцию («варварские правды» такие как Салическая, Баварская, Русская).
Но постепенно обычай стал санкционироваться государством и его соблюдение обеспечиваться мерами государственного принуждения.
Таким образом, обычай становится правовым в отличие от неправового (традиции, нравы, унаследованные привычки и т.п.).
Обычаи были прав o м общества, переживающего эп o ху распада перв o бытнообщинного строя и образования классов и сословий, так как их реализация осуществлялась механизмом, разработанным в o бществе и без аппарата г o сударства, а в раннем государстве общественный механизм не устраняется, а лишь улучшается или дополняется и д o страивается, и становится механизмом государственной власти. Ист o рически у кажд o г o народа право складывается само собой как установленный порядок отношений между людьми, непосредственно обусловленный осознанной не o бх o димостью с o блюдать o бщие правила ( o бычаи) в процессе совместного участия в производстве, обмене, распределении и потреблении. Эти правила разработались под воздействием объективных потребностей жизни, практической деятельностью организованных в общество людей. Так возникло, в частности, право древнеиндийское, древнегреческое, древнеримское, древнегерманское, древнерусское и др. Об этом свидетельствуют законы Ману, Законы XII таблиц, Салическая правда, Русская правда – акты, закрепившие в основном обычаи. В праве изначально закладывалось то, что приемлемо для всех членов общества, – общесоциальная справедливость. И лишь усиление государственного правотворчества, позиций интересов властвующих нередко уводило законодательство и судебную практику от права, его природы, его сущности. Обычай предполагает проверенные временем, обоснованные нормы поведения. Законодатель, естественно, стремится придать своим решениям устойчивость. Средневековая философия утверждала: «когда законы устанавливаются без учета обычаев народа, то люди перестанут подчиняться и ничего не удастся достигнуть» [2]. Престиж обычного права, неписаного закона в раннем государственном обществе сохранялся очень долго. Так было и в Древней Греции, где довольно рано появилось «новое» писаное право, которое распространялось на сферу судебной и административной деятельности. Но оно было не способно охватить все правовое пространство, в котором веками царил обычай, а потому обычай имел широкий простор и действовал продолжительное время. Оратор Лисий в IV в. до н. э. ссылался в своей судебной речи на Перикла, советовал судьям применять к преступникам против религии не только писаные законы, но и неписаные, «которые отменить еще никто не был властен, против которых никто не осмеливался возражать» [3]. Фактически такое же положение существовало и в других ранних государствах. Китайская «Книга правителя области Шан» (IV в. до н. э.) начинается с рассказа о том, как царь Сяо Гунн рассуждал со своими советниками о том, может ли он изменять древние неписаные законы: «Ныне я хочу изменить законы, дабы добиться образцового правления… Но опасаюсь, что Поднебесная осудит меня» [4]. Историк А.Я. Гуревич в работе «Категории средневековой культуры», где освещается проблема права в варварском обществе, приходит к следующему выводу: «Никто, ни император, ни другой государь, ни какоелибо собрание чинов или представителей земли, не вырабатывает новых законоположений. Следовательно, не выработка новых законов, но отбор в старом праве наиболее мудрых и справедливых предписаний – так понимается задача законодателя» [5].
Неприязнь к новому в праве в ранних государствах существовала повсеместно. Записываемые новые нормы права фактически состояли из обработанного обычного права. Новое социальное содержание публичная власть вынуждена была вносить с большой осторожностью. Для введения вновь создаваемой правовой нормы (в законе, судебном прецеденте, нормативном договоре) требовалось обоснование со ссылкой на традиции и прошлые авторитеты, на древний обычай, позднее – на тексты Священного Писания, на Бога или прославленных императоров и т. д. Необходимо было обосновать, что оно уже было, действовало, доказало свою справедливость, а не является надуманным. Преподнести новые нормы нужно было наилучшим способом, тактично. Правовыми становились не все, а лишь такие обычаи, которые выражали:
а) продолжительную правовую практику, т. е. складывались в процессе многократного применения (например, в пределах жизни одного поколения, как это было характерно для Древнего Рима);
б) однообразную практику, т. е. приобретали устойчивый, типичный характер;
в) правовые воззрения небольших групп людей, вследствие чего правовые обычаи имели локальное значение;
г) нравы данного общества. В понимании римских юристов обычай – это «молчаливое согласие народа, подтвержденное древними нравами». В традициях римских юристов было признание обычаев источниками права в случаях, не урегулированных законом. Существовало и специальное право по этому поводу, которое гласило: «В тех делах, в которых мы не пользуемся писаными законами, нужно соблюдать то, что указано нравами и обычаями». В Древнем Риме, несмотря на развитость законотворчества, правовые обычаи находили самое широкое применение и обладали присущими им технико-юридическими особенностями. Нормы обычного права в римском праве обозначались специальными терминами: mоres maiorum – обычаи предков; usus – обычная практика; соmmеntarii ponifcum – обычаи, сложившиеся в практике жрецов; соmmеntarii magistratum – обычаи, сложившиеся в практике магистратов; cosuetudo – обычай.
Правовой обычай как исторически устойчивый источник права
В указанном смысле правовой обычай частично сохранял авторитет и силу обычая вообще, хранящегося и передающегося с незапамятных времен, аккумулируя духовную мощь и жизненный опыт многих поколений. Именно это обстоятельство ( а не только связь с государством) придавало ему (правовому обычаю) общеобязательный характер. Итак, на ранних этапах развития государственности правовые обычаи занимали господствующее значение в системе нормативного регулирования. Они же и явились прообразом писаного права. Все без исключения древнейшие памятники права представляли собой своды правовых обычаев. По мере развития государства оно переходит к систематической нормотворческой деятельности. Обычное право уступает дорогу закону и иным актам, т. е. «продукту» этой деятельности. В последующие эпохи и в современный период правовой обычай сохранил свое значение в качестве источника права. Наиболее распространено обычное право в странах Южной Америки, Юго-Восточной Азии, Африки и в ряде арабских стран. В латиноамериканских странах (Уругвай, Венесуэла, Аргентина, Бразилия и др.) правовые обычаи используются в качестве субсидиарного источника права. В странах континентальной Европы, относящихся к романо-германской системе права, правовой обычай используется в случаях, оговоренных в законе. Сохранены они в различных странах мира, в том числе и в Англии, чья правовая система основана на судебном прецеденте. Основными признаками правовых обычаев в Англии являются следующие: 1) существование обычая с незапамятных времен (на основании Первого Вестминстерского статута 1275 г. старинным считается обычай, существовавший до 1189 г.); 2) разумность обычая (это требование предполагает, что данный обычай не будет поддержан, если он не имеет правового смысла); 3) определенность обычая (это правило раскрывается в точном обозначении: природы обычая; круга лиц, в отношении которого должен действовать обычай; местности, в пределах которой действует обычай); 4) обязательность обычая (если обычай не обнаруживает обязательного для исполнения характера предусматриваемых им положений, он не может быть поддержан судом); 5) непрерывность действия обычая (для того чтобы обладать юридической силой, обычай должен сохранять свое действие без каких-либо перерывов, с «незапамятных времен») [6]. В романо-германской правовой семье обычаи выступали вторым после нормативного правового акта источником права. Обычное право было господствующим до XI в., когда началось возрождение римского права. Само обычное право можно определить как совокупность неписаных правил поведения, сложившихся в обществе в результате их неоднократного применения, и санкционированных государственной властью. Обычай сохраняет свое значение (преемствуется) в качестве источника права прежде всего в тех областях, где нет достаточного материала для законодательных обобщений. Правила обычая выступают как «предвосхищение установленного законом права» [7]. Обычай претендует на роль источника права в связи с тем, что достигает регулятивной роли благодаря тому, что люди эмоционально, на основе духовно-психологического порыва, совершают действия и поступки, становящиеся привычными, естественными, жизненно необходимыми. Формой реализации преемственности правового обычая является санкционирование. Источником возникновения обычая признается общество, а государство выполняет по отношению к нему оценочно-иерархические действия. С одной стороны, органы государственной власти оценивают содержание обычных норм на предмет их соответствия требованиям закона. С другой – положительная оценка включает обычай в иерархическую систему форм права, первенство в которой принадлежит законодательству [8]. Происходит это путем санкционирования обычая государством. Оно, по мнению С.С. Алексеева, не только одобряет обычаи, но и считает «своими», вкладывает в них свою государственную волю» [9]. В зависимости от органа, осуществляющего санкционирование, можно выделить несколько путей преемственности обычая:
1) законодательным органом путем закрепления в бланкетной норме отсылки к правовому обычаю и связи с конкретными отношениями;
2) судебными органами путем использования в качестве основания обычая без разрешения законодателя (молчаливое санкционирование);
3) судебными органами определенного порядка разрешения дел, сложившегося в обыкновение судебной практики. Некоторые авторы предлагают сокращенный перечень санкционирования:
а) законодательное (абстрактное);
б) судебное (конкретное) [10].
По характеру выражения санкционирования обычая можно выделить два способа преемственности:
б) устное (молчаливое) [11].
Санкционирование с помощью прямого разрешения закона предполагает наличие в бланкетной норме разрешения использовать обычай. Об этом, в частности, писал С. Л. Зивс. Он высказался за то, что санкционирование обычая нормативным актом осуществляется «лишь путем отсылки, без прямого (текстуального) его закрепления в нормативном акте» [12]. При этом существо обычного права оставалось неизменным. Наиболее часто используемой формулой санкционирования юридических основ функционирования обычно-правовых норм на территории стран африканской франкофонии являются различного рода конструкции, предполагающие издание специальных законодательных актов (в Сенегале – Ордонанс № 60-56 от 14 ноября 1960 г.; в Береге Слоновой Кости – Закон № 61-155 от 18 мая 1961 г. с изменениями от 14 июня 1964 г. и 2 июля 1964 г.; в Камеруне – Ордонанс от 29 декабря 1965 г. с изменениями на 26 августа 1972 г.; в Конго – Закон № 28–61 от 19 мая 1961 г. с изменениями на 1 февраля 1961 г.) и т. д. [13]. Что касается конституционных положений, то в них, как правило, отмечается, что закон определяет процедуру, согласно которой устанавливается наличие обычаев, и последние приводятся в соответствии с основными принципами Конституции. Санкционирование непосредственно судебной властью вне зависимости от разрешения законодателя является письменным, конкретным, вторичным и последующим. Квалифицирующим признаком этого является молчание законодателя по этому поводу. Суд управомочен самостоятельно определять допустимость применения к конкретным правоотношениям обычных норм. Это придает процедуре казуальный характер. Отнесение этого способа санкционирования к последующим означает, что обычай возникает самостоятельно, стороны (или сторона) воспользовались им, а суд после свершившихся обстоятельств оценивает применимость обычая и, в случае положительного решения этого вопроса, санкционирует обычное правило. Абсолютизация роли судебной власти в санкционировании обычаев характерна для англосаксонских государств. Закрепление за судами правотворческой функции позволяет считать санкционирование осуществившимся путем закрепления обычного правила в прецедентах [14]. Санкционирование судебной практикой обычая достаточно распространено. Но следует помнить, что сами судебные решения не разрешают никаких обычаев, как правило, не создают их, не отсылают к ним, не дают им какого-либо статуса. Скорее, наоборот, суд может пользоваться обычаем, если он уже есть как форма права, признан, имеется. Он может проверить содержание обычая, его известность сторонам, нравственность его положений, соответствие нормативным правовым актам. Кроме того, сама деятельность суда должна первоначально основываться на законе. В связи с обязательностью судебного решения правовой обычай получает подкрепление своей силы со стороны государства. Санкционирование судебными органами определенного порядка разрешения дел, сложившегося в обыкновение судебной практики, имеет место в том случае, если сама юридическая практика ведет «к образованию своеобразных судебных обычаев, складывающихся в конце концов в целую систему права» [15]. Судебная практика представляет собой сложившееся направление правоприменительной деятельности, и в этом смысле она образует правовой обычай в форме обыкновения. По характеру выражения судебные обыкновения имеют устную форму, так как ни законодатель, ни судебные органы прямо нигде не прописывали право судов создавать и санкционировать обыкновения своей деятельности. Сам же порядок возникновения судебных обыкновений схож с происхождением обычных норм. А результаты этого процесса могут закрепляться в письменной форме (например, постановления пленумов высших судебных инстанций), но могут существовать как совокупность поступков. Суды могут выполнять роль фиксатора обыкновений. В конце 30 – начале 50-х гг. ХХ в. в научной литературе происходил спор о том, можно ли считать молчание законодателя разрешением на использование обычаев. Решение участников дискуссии было отрицательным. Правоприменительная практика Советского государства полностью отвергла идею молчаливого санкционирования. Современная юриспруденция и судебная практика, утверждает С.В. Бошно, также не дает оснований видеть перспективы молчаливого согласия в виде отсутствия запрета [16]. Игнорирование мнения государства, и утверждение того, что обычаи действуют сами по себе в силу того, что они есть, автору представляется крайностью. Развитие этого тезиса неизбежно ведет к абсолютизации дерагоционных возможностей обычая, самодостаточности обычаев. Представляется, что такая позиция не совсем корректна. Она приемлема для современных правовых систем, но в период становления государства и права, в средневековый период она была реальной. В этот период санкционирование обычаев не носило характера целенаправленного действия (издание королевского указа), а происходило в форме молчаливого согласия и признания.
1. Разумович Н. Н. Источники права и форма права // Советское государство и право. – 1988. – № 3. – С. 25.
2. Книга правителя области Шан (Шан Дзюнь Шу) / пер. Л.С. Переломова. – М., 1993. – С. 127.
3. Лисий Речи / пер. С.И. Соболевского. – М., 1994. – С. 87.
4. Книга правителя области Шан (Шан Дзюнь Шу). – С. 156.
5. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. – М., 1972. – С. 149, 151.
6. Романов А. К. Правовая система Англии. – М., 2000. – С. 180.
7. См.: Кулагин М. И. Предпринимательство и право: опыт Запада. – М., 1992. – С. 32.
8. Башно С. В. Санкционирование обычаев государством: содержание и классификация // Юрист. – 2002. – № 2.
9. Алексеев С. С. Проблемы те o рии права: Курс лекций: В 2 т. – Самара, 1974. – Т. 2. – С. 59.
10. Супотаев М. А. Правовой обычай как источник права в развивающихся странах // Источники права. – М., 1984. – С. 32–33; Лукич Р. Методология права. – М., 1982.
11. Башно С. В. Указ. с o ч. – С. 12.
12. Зевс С. Л. Источники права. – М., 1982. – С. 123.
13. Захаровина М. В. Характеристика туземного права стран франкофонной Африки и Мадагаскара в постколониальный период их развития // Государственная власть и местное самоуправление. – 2001. – № 4. – С. 32. 22. Башно С. В. Указ. соч. – С. 24.
15. Галунский С. Обычное прав o // Советское государство и право. – 1938. – № 4. – С. 63.
16. Башн o С.В. Указ. с o ч. – С. 13, 14.
Правовой обычай
ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ И ПРАВОВОЙ ПРЕЦЕДЕНТ
Правовые обычаи имеют наибольшее распространение в гражданском, семейном, аграрном праве, а также в международном праве, в частности, во внешнеторговом обороте. Обычаи как бы восполняют отсутствие в законодательстве той или иной нормы. Существуют правовые системы, где роль правового обычая и вообще обычаев достаточно велика. К ним относится обычное право африканских государств, где обычаями регулируются брачно-семейные, земельные отношения и отношения в области наследования. Эти традиционные отношения и в наши дни регулируются нормами обычного права, а судебные органы решают такого рода споры на основе местных обычаев, придавая им юридический, государством защищённый характер.
Признание прецедента источником права позволяет судебным и административным органам выполнять правотворческие функции, так как они фактически обладают правом создавать новые нормы права. Тем самым устраняются противоречия между развивающейся практикой и действующим законодательством, что позволяет решать дела при отсутствии норм права.
Правовой обычай – это первая форма права, возникшая ещё в период становления рабовладельческих и феодальных государств. Специфика этой формы права состоит в том, что в законе, ином нормативно-правовом акте дается ссылка к действующим обычаям, сам же обычай в акте не приводится. Характерной особенностью обычаев является то, что они не образуют стройной системы правил, не взаимосвязаны друг с другом и регулируют лишь отдельные отношения между людьми, вошедшие в привычку. Действие обычного права начинается там, где молчит закон.
Правой обычай – это самый древний источник права, да и само право как социальное явление зародилось, в значительной мере, в результате приспособления обычаев, их корректировки в соответствии с интересами имущих классов. Система правовых норм, формирующихся на основе обычаев, получила название обычного права. В рабовладельческих и феодальных обществах обычаи санкционировались решениями суда по поводу отдельных фактов. Так, первые законы античного и феодального обществ по существу были сводами обычного права отдельных племён (Русская, Саксонская, Салическая правды) В качестве примеров можно ещё назвать такие известные исторические памятники, как Законы XII таблиц (Древний Рим, V в. до н.э.), Законы Драконта (Афины, VII в. до н.э.) и др.
В ходе истории обычаи постепенно вытесняются другими юридическими источниками. Однако прогрессивные передовые обычаи правом поддерживаются и поощряются (при бракосочетаниях, празднованиях юбилеев, достижений в какой-нибудь сфере деятельности и т.д.).
Процесс возникновения права так же сложен, как и процесс возникновения государства. И протекают оба этих процесса одновременно. Если отталкиваться от положения, что реализация права обеспечивается государством, то приходится признать, что право не может возникнуть раньше государства. Естественно, и в догосударственный период имелись нормы, регулировавшие отношения в обществе: нормы морали, религиозные нормы, нормы обычаев. Они соблюдались прежде всего благодаря авторитету традиций, общественного мнения и религиозных верований. Эта сила была, пожалуй, сильнее угрозы наказания со стороны государства.
Итак, нормы догосударственного периода как бы плавно врастают в право. Примечательно, что право у славян обозначалось общим термином «правда».
Древние обычаи, воспринятые государством в качестве правовых и ставшие древнейшим источником права, хотя и не были записаны, достаточно хорошо сохранялись в памяти народа. Подобно обычаям племенного строя, нормы обычного права зачастую были облечены в форму поговорок, пословиц, песен, сказаний.
В сфере уголовного права нормы обычного права действовали достаточно долго. В начале XI века Ярослав законодательным путём закрепил правовой обычай кровной мести, внеся в него свои изменения и дополнения.
Регулирование имущественных отношений нормами обычного права осуществлялось тоже в течение достаточно длительного времени, поскольку государство не спешило вмешиваться в сферу частных отношений. Длительное время законодатель не касался порядка заключения договоров, оставляя это на усмотрение сторон. Лишь конфликты, возникавшие на этой почве, заставляли государство, так или иначе, реагировать.
Особое значение приобретали символы и обряды, долженствующие заставить стороны исполнить обязательство не только при помощи хорошо запоминающихся свидетелям и самим сторонам действий, но и с опорой на религиозные верования. Можно назвать следующие символы, активно использовавшиеся в обрядах, которые сопровождали заключение договоров: рукобитье, руковица, ключ, дёрн и пр. Однако постепенно, с развитием экономических связей, порядок заключения договоров упрощается, символы и обряды из норм права вновь переходят в разряд норм обычая, к соблюдению которых государство относится, скорее, безразлично, чем отрицательно.
Среди норм обычного права, регулировавших имущественные отношения, выделяются нормы, регулировавшие отношения между купцами. Купцы были связаны единством профессиональных интересов. Внутри их сообщества складывались свои нормы поведения, основанные на солидарности интересов, взаимном доверии. В ряде случаев купцы не пользовались сугубо формальными способами заключения договоров. Так складывались обычаи торгового оборота. Значение купечества в жизни государства заставляло законодателя учитывать эти обычаи, а суды опираться на них при разрешении споров. В результате из норм обычаев, действовавших в среде купечества, создавалось торговое обычное право.
В ряде случаев государство издаёт специальные нормативно-правовые акты, включающие нормы торговых обычаев. Из обычаев торгового оборота, нормативно-правовых актов, принятых на их основе, постепенно начинает складываться торговое право, являющееся подотраслью гражданского.
Семейно-брачные отношения до Крещения Руси регулировались исключительно обычным правом. Христианство с его серьёзным отношением к браку и семье вступило в непримиримую борьбу с семейно-брачными обычаями дохристианского общества. Однако вытесненные из права обычаи времён язычества ещё долго (если не до наших дней) соседствовали с нормами церковного права, регулировавшими семейно-брачные отношения в христианской Руси.
Совершенно особой сферой действия норм обычного права было регулирование внутри- и межобщинных отношений. Здесь правовой обычай сохранялся длительное время в неизменном виде.
В области публичного права (помимо сферы уголовного права) нормами обычного права определялись порядок деятельности органов государства и их компетенция, порядок формирования войска, сбор налогов и пр.
Так в России вплоть до ХХ века не существовало правовой регламентации биржевой деятельности, тем не менее, первая биржа возникла ещё при Петре I и её деятельность полностью осуществлялась при помощи норм обычного права. Затем Торговый Устав конца XVII века закрепил частично применяемые биржей нормы, и они стали нормами закона и только в 1992 г. появляется Закон «О товарных биржах и биржевой торговле».
Одной из основных форм государственного санкционирования обычая выступает судебное решение. Достаточно судам начать систематически применять ту или иную норму обычного права, чтобы она превратилась в санкционированный обычай. При определённых исторических условиях, сама юридическая практика может привести к образованию своеобразных судебных обычаев, со временем сложившуюся например, в систему английского права – common law.
Другим примером может служить первоначальная деятельность волостных судов в России и таких же судов обычного права в Белоруссии, которые просуществовали вплоть до конца XIX века, а узаконены были только после отмены крепостного права в 1861 году. Эти суды крестьянских общин практически полностью не применяли общегосударственного законодательства. Кроме того, арбитром в купеческом сословии выступал Суд Братчины. Уже позднее были приняты нормативные акта регламентирующие его юрисдикцию.
Наибольшее распространение правовой обычай приобрел в международном праве, где основным источником его формирования было международное морское и торговое право.
Международно-правовой обычай следует отличать от международных торговых обычаев, применяемых арбитражными судами при отсутствии законодательства, регулирующего спорные отношения с участием иностранного субъекта предпринимательской деятельности.
Международный торговый обычай, как правило, не имеет межгосударственного характера, формируется в международных торговых отношениях с участием юридических и физических лиц, иногда при участии международных организаций (например, правила ИНКОТЕРМС).
Международно-правовой обычай следует отличать и от «общих принципов права, признанных цивилизованными нациями», наряду с обычаем упоминаемых в статье 38 Статута Международного Суда ООН.
В правовой теории считается, что общие принципы права устанавливаются путём выделения общего в различных правовых системах и имеют в значительной степени технико-юридический характер. Например, правила:
— lex specialis derogat generali — специальный закон /договор/ имеет приоритет над общим;
— lex posterior derogat priori — последующий закон /договор/ имеет приоритет над предыдущим;
— закон /договор/ обратной силы не имеет и другие.
Так профессор К. Шреер, известный комментатор Конвенции ИКСИД, пишет: «Общие принципы права являются важным источником международного права также в делах ИКСИД. Обычно они менее охватывают вопросы политического и более технического характера, чем нормы обычного международного права».
Следует заметить, что чёткое разграничение международно-правового обычая и общих принципов права не всегда проводится как в теории, так и в практике международных судебных и арбитражных органов. Например, принцип pacta sunt servanda, принцип добросовестности (good faith), эстоппель относят как к общим принципам права, так и к международно-правовым обычаям. Есть основания полагать, что эти принципы существуют в обоих качествах, будучи одновременно и принципами основных систем внутригосударственного права, и нормами международного права.
Международно-правовой обычай является частью применимого права при рассмотрении инвестиционных споров между иностранным инвестором и принимающим государством в рамках ИКСИД. Согласно статье 42(1) Вашингтонской Конвенции, арбитражный трибунал рассматривает спор в соответствии с теми нормами права, которые могут быть согласованы сторонами. Если же такое соглашение сторон отсутствует, что на практике бывает довольно часто, трибунал должен применить право Договаривающегося Государства — стороны в споре (включая его коллизионные нормы), а также «такие нормы международного права, которые могут быть применимы».
Статья 42(1) Конвенции чётко указывает, что ни национальное право принимающего государства, ни нормы международного права не могут применяться трибуналами на исключительной основе. Трибунал должен применять и те, и другие нормы в следующей последовательности. В первую очередь применяются нормы внутреннего права. Нормы международного права следует применять:
Во-первых, в случае пробела в национальном праве;
Во-вторых, при противоречии между соответствующей нормой внутригосударственного и международного права.
Такой подход вполне устоялся в практике трибуналов ИКСИД, в их решениях неоднократно подчёркивалась дополняющая и корректирующая роль международного права по отношению к праву принимающего государства. При этом признается приоритетность применения норм международного права над противоречащими им нормами внутригосударственного права.
Применение трибуналами ИКСИД норм международных договоров гораздо менее проблематично, чем применение обычаев (хотя и в толковании, и применении договоров могут быть трудности). Это естественно, поскольку определённо выраженные нормы договоров в целом применять проще, чем неписаные нормы обычаев.
Ссылки на обычное международное право довольно часто встречаются в решениях трибуналов ИКСИД.
Это касается обычаев, относящихся к национализации инвестиций и соответствующей компенсации, принципа защиты в случае отказа в правосудии (denial of justice), принципа международной ответственности государства и других.
Кроме международно-правовых обычаев в международной практике сложились и широко применяются устойчивые правила, которые именуются обычаями международного торгового или делового оборота. Эти правила сложились не в отношениях между государствами, а в отношениях между физическими и юридическими лицами разных государств в предпринимательской сфере. Особенно велико их значение в области международной торговли, в области международного торгового мореплавания и в области международных денежных расчетов. Они не имеют юридической силы и не могут быть юридическими источниками ни международного (публичного), ни национального права, в том числе и международного частного права как его отрасли.
Так же, как и при санкционировании национального обычая, законодатель не только признает юридическую силу за обычаем международного делового оборота, но и определяет сферу его применения и место в иерархии правовых норм.
Для правового обычая характерны два признака:
1) действие нормы в прошлом: несколько лет, столетий, а то и тысячелетий назад;
2) сохранение норм в современном обществе обеспечивается силой привычки, а иногда для регулирования совсем иных отношений.
Так, современный человек не может обходиться без рукопожатий со знакомыми. Обычай же этот сложился в средневековье как символ примирения рыцарей. Рыцарей давно нет, а их правило заключения и поддержания дружеских отношений сохранилось и поныне.
Иногда бывает чрезвычайно сложно сказать, является тот или иной обычай правовым. Например, обычай «кровной мести» — принцип талиона — «зуб за зуб», «око за око», в наше время ни одним государством не поддерживается, вместе с тем он существует у многих народов. В прошлые столетия был распространённым обычай — вызов на дуэль за унижение чести и достоинства личности. Этот обычай существовал долгое время, пока общество и государство не убедились в том, что он приносит большой вред.
Среди достоинств обычая можно назвать:
— возникновение его не сверху, а снизу, и поэтому он способен полнее, нежели другие формы права, выражать вою народа, его воззрения, потребности;
— выражение им каких-то закономерностей, существующих в обществе, а поэтому большая его эффективность;
— устная форма и донесение информации простым, доступным языком;
— большая добровольность в выполнении, поскольку обычай основан на привычке.
Но и недостатки, присущие обычаю, существенны:
— косность, относительная неподвижность, тогда как современный мир изменяется быстро;
— его неопределённость, что является результатом незафиксированности в письменном виде;
— небольшая сфера распространения, его местный характер.
Признаки правового обычая находятся в двух плоскостях. С одной стороны, ему принадлежат все признаки формы права, и именно в этом ракурсе рассматривается данное явление. С другой стороны, правовой обычай обладает специфическими признаками, отличающими его от прецедента, и нормативного правового акта и иных источников права. Вместе с тем признаки и одного, и второго вида нельзя рассматривать изолированно, так как они нередко выступают как взаимное продолжение. Например, для всех форм права важным признаком является признак длительности существования, а для правового обычая он является основообразующим.
Исследование обычного права принято осуществлять в четырёх направлениях:
— происхождение обычая;
— его существенные признаки;
— взаимодействие с другими формами права;
— отношение государства к обычному праву и содержание санкционирования.
Правовой обычай выполняет роль формы права благодаря своим следующим специфическим признакам.
В работе К. Анненкова «Система русского гражданского права» большое значение уделяется факту обнаружения и закрепления обычая. Он отмечает, что «. средствами констатирования обычая, помимо собственного опыта и знания в этом отношении самого судьи, могли служить показания свидетелей и сведущих людей, а также судебные решения и сборники или сочинения по обычному праву, содержавшие в себе достоверные сведения о существовании того или другого обычая». Этот список способов констатирования дополняется: «сборники решений по обычному праву. удостоверения различных учреждений и должностных лиц о существовании обычая, а также приговоры крестьянских обществ и проч.»
В научной литературе высказано мнение о том, что своеобразие данной формы права в том, что «содержание обычая не выражено в какой-либо точно определённой формуле; оно живёт в сознании народа». Хвостов В.М. исключительно чутко уловил и передал ускользающую сущность обычая. Действительно, письменное закрепление в виде описания обычно-правовых предписаний не отражает особенностей этого феномена. Скорее при воплощении в тексте обычай как регулятор общественных отношений теряет свою сущность.
Виноградов П.Г. выделяет формы внешнего выражения обычая: убеждение и практика. При этом он не предусматривает у обычного права возможности приобретения письменной формы в результате обращения к нему органов государственной власти: «Обычай как источник права обнимает юридические нормы, которые не были ни провозглашены законодателями, ни формулированы получившими профессиональное образование судьями, а возникли из народных воззрений и санкционированы продолжительной практикой». Важно, что практика должна быть именно не профессиональной, а всенародной. Это деление учёный предлагает для дифференциации обычаев и обыкновений. Такая позиция последовательна и обоснована. При письменном закреплении осуществляется объективирование содержания обычая, но природа этой формы права исчезает.
Таким образом, определённость содержания применительно к обычаю означает возможность единообразно понимать и применять его к жизненным отношениям. Допустимыми и даже желательными являются традиционные способы достижения определённости содержания путём закрепления в письменной форме. Такую роль могут выполнять сборники обычаев, записи об их содержании для различных, в том числе для профессиональных, целей.
Требование определённости содержания проводится через свидетельские показания, образцы поведения, из которых можно сделать точный вывод о содержании обычаев. Обыкновения могут быть закреплены в судебных документах. Например, Конституционный суд РФ в своём Постановлении от 27.01.93 г. обосновывает наличие правоприменительного обыкновения ссылками на Постановление Пленума Верховного суда СССР от 26.04.84 г. № 3 «О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора». Позиция Высшего арбитражного суда РФ отличается толерантностью: письменная форма возможна, но не обязательна для обычаев.
Одновременно определённость содержания обыкновения устанавливается из совокупности однообразных решений, сложившихся в соответствующую линию правоприменения.
Непрерывность для обычая означает, что сколь бы древним ни было соответствующее правило, все время с его возникновения до настоящего момента оно имело действие.
Для неписаного права очень важно, чтобы оно воплощалось в реальных поступках, чтобы пользование им было устойчивым навыком поведения, так как только благодаря этому обычай сохраняется, передается, функционирует в качестве формы права. Действие обычая не может пересекаться периодами бездействия, так как обычай забывается. Он действует как навык, привычка, сложившийся вариант поведения. Его постоянная действенность позволяет предотвратить прекращение обычая.
Идеи основополагающего характера народного духа в полной мере развиты сторонниками исторической школы права. Пухта Г.Ф. писал, что «первым источником права является народное убеждение, каким оно обнаруживается в сознании членов народа. Полное обнаружение этого убеждения состоит в том, что члены народа действуют согласно своему юридическому убеждению, признают его посредством соблюдения, применения. Это соблюдение отдельными лицами, имея в своем основании убеждение, равномерно повторялось в одинаковых случаях, оно имеет свойство права, обычая на убеждение, заключается только в том, что последнее приводится обычаям к сознанию и им укрепляется».
Повторяемость определённого поведения может дополняться свидетельствами о его наличии и реальном функционировании. По мнению Пухты Г.Ф., «. показания благонадежных лиц об его существовании и письменные сборники могут служить доказательством обычного права или содействовать к указанию его существования».
Длительность существования правового обычая. В этом признаке отражена специфика обычного права. В научной литературе высказано мнение о том, что длительность не следует отождествлять с доисторическим происхождением обычая. «Утверждение, что обычай всегда принадлежит прошлому, излишне категорично. Однообразное повторение тех или иных ситуаций в течение длительного времени может вызвать появление известного образца поведения (социальной нормы) как бы естественным путем».
Сложность связывания возраста обычая со временем правления короля Ричарда I привела английских судей к выработке следующего правила: «если факт, согласно доказательствам, существовал в то время, какое только может запомнить память живущих, то следует предположить, что он существует с момента юридической памяти, т.е. со времени Ричарда I».
Ф. Регельсбергер приводит пример точного срока действия обычая из канонического права: 40 лет давности, применяемой к правам церкви.
Отмечая значение определённости и непрерывности обычая, П.Г. Виноградов подчёркивает значение его существования с незапамятных времён.
Все попытки точно установить отрезок времени, необходимый для признания существования обычая, страдают одним недостатком. Он заключается в отсутствии доказательств, которые подтверждали бы конкретное историческое событие или точный срок. Однако в юриспруденции эта проблема сопутствует установлению многих сроков.
Нравственность обычая означает его соответствие имеющимся в обществе представлениям о приличиях, моральных требованиях, содержании добрых нравов. Нравственным будет полезный обычай, содержание которого обладает положительным, созидательным потенциалом.
Оценки исследователей о требовании перманентной нравственности обычая существенно различаются. Так, очень категорично в защиту нравственности оснований обычного права выступал Ф. Регельсбергер: «то, что безнравственно и противно основам гражданского порядка, не может считаться правом даже через продолжительное упражнение». Он отмечает тенденцию перехода корпоративно-профессиональных норм к безнравственности, и даже противоправности. В связи с этим учёный не признает такие обыкновения обычным правом. То есть нравственность приобретает роль квалифицирующего признака обычного права.
Нерасторжимую связь обычая с правами видит П.Г. Виноградов. Этот тезис он использует для выгодного сравнения обычаев с другими формами права. Нравственность присуща обычаю в силу его отражения национального характера и воззрений народа. По мнению исследователя, обычай «. является внешним выражением скрытых принципов, которые, наверное, в гораздо большей степени совпадают с понятием о справедливости, свойственным данному обществу, чем искусственные создания государственной власти или научной юриспруденции».
Обобщая сказанное, следует отметить, что нравственность присуща обычаю в связи с его происхождением от народных убеждений и нравов. Развитие нравственных и обычно-правовых предписаний должно гармонизироваться.
Локальный характер обычно-правовых норм нашёл отражение в отечественном законодательстве. Так, гражданское законодательство активно взаимодействует с деловыми обыкновениями, которые являются обычаями, сложившимися в среде профессиональных предпринимателей.
Локальный характер обычного права является признаком, обусловливающим уязвимость данной формы права. Локальность препятствует широкому использованию обычного права. Географические границы государства и границы применения местных обычаев, как правило, не совпадают, что мешает обычаю выполнять роль универсального регулятора общественных отношений.
Таким образом, к признакам, объединяющим правовой обычай с другими источниками права, можно отнести:
— определённость содержания;
— стабильность в регулировании общественных отношений.
Правовой обычай обладает также признаками, наиболее ярко отражающими его оригинальность как социально-правового феномена:
— локальный характер;
— нравственность содержания обычая.
Для характеристики обычая решающее значение имеет деятельностная сторона его бытия, при этом практика выступает перманентным отражением обычая.
В национальном праве источником является, так называемый санкционированный обычай, то есть сложившееся в практике правило, за которым государство признает юридическую силу. В современных условиях санкционированный обычай крайне редко выступает в качестве источника права. Исключением являются некоторые развивающиеся страны (например, африканские страны), где обычное право до сих пор сохраняет сильные позиции, особенно в частноправовой сфере. Следовательно, в той мере, в какой обычай выступает в качестве источника национального права, он может быть и источником международного частного права. Чаще всего это имеет место в предпринимательской, коммерческой деятельности.
Примером санкционированного обычая может быть положение, сформулированное в п. 1 ст. 6 ГК РФ, из которого следует, что если отношения прямо не урегулированы гражданским законодательством или соглашением сторон, то они регулируются применимым к ним обычаем делового оборота. Тем самым законодатель признает за обычаями делового оборота юридическую силу. Под обычаем делового оборота понимается «сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе». Это определение не содержит требования о том, чтобы обычай делового оборота был известен сторонам и постоянно соблюдался ими в соответствующей области.
Кроме того, законодатель устанавливает, что в любом случае обычаи делового оборота не применяются, если они противоречат обязательным для участников соответствующего отношения положениям законодательства или договорным условиям. При этих же самых обстоятельствах и ограничениях обычаи делового оборота будут применимы к отношениям в области предпринимательской деятельности, осложнённым иностранным элементом, но только тогда, когда коллизионный вопрос будет решён в пользу российского права. Следовательно, рассмотренные обычаи делового оборота российской правовой системы источником международного частного права не являются. Но на этом основании неправильно делать вывод о том, что Россия не признает правила международных правовых обычаев.
Международные правовые обычаи, которым следует Российская Федерация, определяют общность исходных начал международного публичного и международного частного права в российской доктрине и практике.
Принятые в международной торговой практике обычаи применяются арбитражным судом в тех случаях, когда это обусловлено в договоре, из которого возник спор, и тогда, когда к обычаям отсылает норма права, подлежащего применению к спорному правоотношению, а также, если применение обычая основывается на положениях международного договора, действующего в отношениях между государствами, к которым принадлежат стороны в споре.
В арбитражной практике допускается также применение торговых обычаев в случаях, когда в нормах права, подлежащего применению к спорному вопросу, не содержится необходимых указаний, а обращение к торговому обычаю вытекает из характера условия, относящегося к спору. Вследствие расхождения в содержании торговых обычаев, применяемых в отдельных странах, в практике МКАС принимается во внимание опыт внешнеторговых отношений между соответствующими странами и практика применения сторонами обычно принятых в торговых отношениях условий, связанных с обычаем, необходимость в обращении к которым возникла при разбирательстве в споре.
Учитывая значительную роль обычаев международного делового оборота в регламентации международных экономических связей и трудность установления их содержания и применения (в силу их неписаного характера), многие международные организации изучают, обобщают и публикуют своего рода своды обычаев по определенным группам вопросов. Некоторые такие публикации приобретают популярность. Особенно велико значение публикаций, подготовленных Международной Торговой Палатой, в том числе: Международные правила по унифицированному толкованию торговых терминов (ИНКОТЕРМС) в редакции 1990 г., Унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов в редакции 1993 г., Унифицированные правила по инкассо в редакции 1995 г., Унифицированные правила по договорным гарантиям 1978 г. и др.
Следует, однако, отметить, что факт создания подобных документов никоим образом не меняет природу обычаев, в них сформулированных. Они представляют собой неофициальную, «частную» кодификацию не обладающих обязательной юридической силой обычаев международного делового оборота. Как сам документ в целом, так и отдельные сформулированные в нем нормы применяются тогда, когда стороны соответствующих отношений договорились об этом (имеют силу контрактных условий).
Прецедент как источник права известен с древнейших времён. Например, в Древнем Риме в качестве прецедентов выступали устные заявления (эдикты) или решения по конкретным вопросам преторов и других магистратов. Он широко использовался также в Средние Века и во все последующие столетия.
Наибольшее своё развитие прецедент получил в правовой системе Великобритании. Ещё в XIII в., английские судьи в отличие от Европейских судей, практиковавших римское право, обращались к предшествующим судебным решениям. Королевские судьи, вырабатывая свой подход, а тем самым нормативный массив общего права как единой национальной системы, стремились не противоречить своим же собственным решениям, принятым ими ранее. В помощь судьям с 1282 г. в Англии начинают ежегодно издаваться специальные сборники судебных решений. Они были призваны систематизировать прецеденты и тем самым облегчить анализ и обобщение судебной практики в стране. Очевидно, поэтому рецепции римского права в Англии не произошло.
В настоящее время это один из основных источников права в правовых системах Великобритании, США, Канады, Австралии и других стран, которые принадлежат к англо-саксонской системе права.
Отечественная юриспруденция не признает прецедент как источник права, т.к. судебные и административные органы являются лишь правоприменительными органами.
Однако в последнее время в России несколько изменилось отношение к прецеденту. В результате правоприменительной практики нередко вырабатываются правоположения, обобщающие юридическую практику и способные в силу отставания правотворчества от развития общественных отношений выступать средством устранения противоречий между действующим законом и возникающими общественными потребностями. Судебными прецедентами становятся решения Верховных Судов России.
Под правовым прецедентом понимается решение судебных или административных органов по конкретному делу, которое в дальнейшем рассматривается в качестве образца при рассмотрении таких же или аналогичных дел.
Существует два вида прецедента: судебный (например, решение, принимаемое по гражданскому или уголовному делу) и административный (решение, принимаемое административным органом или административным судом).
Наиболее распространённой формой, источником права является судебный прецедент. Его наличие свидетельствует о том, что в странах, где он признается в качестве источника права, правотворческой деятельностью занимаются не только законодательные, но и судебные органы.
Судебный прецедент появляется тогда, когда дело требует юридического решения, а необходимой нормы в законодательстве нет. В этом случае судья либо суд в полном составе принимает решение по делу. Решение не должно приниматься на пустом месте или в соответствии с настроением судьи. Он обязан руководствоваться принципами права, своим мировоззрением, правосознанием, господствующим в обществе, моральными ценностями и житейским опытом. Если такое решение окажется эталоном для решения подобных дел, то оно становится прецедентом. Для этого необходима достаточная информированность о данном решении. Обычно таковая достигается, когда решение выносится судом высшей инстанции и публикуется. В этом отношении весьма показательно выражение: закон – это то, что о нем говорят суды.
Следует отметить, что не все судебное решение является прецедентом, а сформулированное в нем принципиальное положение (ratio decedendi). При этом прецедентное правило носит императивный характер по принципу: «дело решать так, как подобное дело было решено раннее». Такая форма права является преобладающим источником права в странах с англо-саксонской правовой системой.
Англо-саксонская правовая семья (42 страны) основывается на прагматическом образе правового мышления буржуа в тех капиталистических странах, где, по сути, никогда не возникали социально-философские правовые теории и где исторически складывалось недоверие, настороженное отношение имущих слоев к высшей, прежде всего исполнительной, власти и в противовес ей поддерживался престиж судебной системы.
Те нормы права, которые своим происхождением обязаны судебным решениям, в английском праве относятся к прецедентному праву (case law). В этом смысле термин «прецедент» означает не что иное, как судебное решение. Поэтому в принципе решения судов рассматриваются как прецедентное право.
Принцип прецедента действует по вертикали, определяя обязанность судей следовать решениям соответствующих вышестоящих судов. Решения вышестоящих судов обязательны для всех нижестоящих судов, но не связывают вышестоящие. Так, решения английской Палаты лордов (высший суд, стоящий во главе английских судов) обязательны для всех нижестоящих судов. Решения Апелляционного суда (кассационная судебная инстанция) обязательны для всех судов, кроме Палаты лордов. Решения Высокого суда обязательны для всех судов, кроме Палаты лордов и Апелляционного суда.
Судебные прецеденты имеются в каждой правовой системе (национальной и международной) и отличаются специфическими особенностями, зависящими от системы правосудия, иерархии органов в этой системе, процедур принятия судебных решений и т.д.
В отличие от иных судебных систем, творящих судебные усмотрения исключительно в решениях по конкретным делам, в Российской Федерации прецеденты чаще всего формулируются в достаточно взвешенных формулах постановлений Пленумов Высшего Арбитражного Суда и Верховного Суда Российской Федерации.
Если норма (правило) обычая полностью воспроизведена в тексте норма¬тивно-правового акта или положена в основу судебного прецедента, то качест¬ва самостоятельного источника права (правового обычая) обычай не обретает: норма обычая существует уже в форме нормативного юридического акта или судебного прецедента.
В российской правовой системе роль правового обычая как источника права незначительна. Ссылки на применение международного обычая име¬ются в Консульском уставе, Кодексе торгового мореплавания. Однако право¬веды предполагают, что с развитием рыночной экономики и частного права значение обычая для российского права должно возрасти, о чем свидетельст¬вует, например, введение в Гражданский кодекс РФ ст. 5 «Обычаи делового оборота».
Вопрос о судебной прецеденте, как источнике права является далеко не новым для российской правовой действительности. Он неоднократно ставился и обсуждался как на общетеоретическом уровне, применительно к источникам советского, а затем – постсоветского российского права. Сегодня Конституционный Суд России имеет право официального толкования конституционных норм. Его Постановления имеют обязательную силу, и не подлежат обжалованию или отмене. Эту практику можно рассматривать как российский путь к прецедентному праву.