Что значит победитель наполеона
ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ВСЁ
ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ВСЁ
1. Тронное одиночество
Власть человека портит. Особенно — власть абсолютная. Особенно — человека такого масштаба. Наполеон чем дальше, тем больше проникался ощущением своей исключительности. Уверенностью, что ему доступно все. Что захочет, то и сделает. Политические игры, переговоры, договоры — все это Наполеону казалось теперь лишним. Зачем, если есть «большие батальоны», которые могут любого заставить плясать под императорскую дудку? Он — может всё! Наполеон начинал смотреть на окружающих с некоего «пьедестала». И все меньше прислушивался к чужим советам, полагая, что все знает лучше. Вообще-то император людей презирал всегда. Теперь же, на вершине власти, у него тем более имелись для этого основания. Можно вспомнить прусского короля, еще недавно славшего ему надменные ультиматумы, а теперь, сбежав из Берлина, подобострастно интересовавшегося, удобно ли Наполеону в берлинском дворце? Или какого-нибудь мелкого немецкого князька, который, стоя за спиной императора, играющего в карты, выбирает момент, чтобы поцеловать Бонапарту руку. Что стоят такие люди?
Даже собственная родня… Братья и сестры были обязаны Наполеону всем. Но они постоянно считали себя обиженными — потому что Наполеон давал им меньше, чем, как они полагали, им положено. А хотелось им — в точности, как в сказке о рыбаке и рыбке. Больше и больше. Мало того, за его спиной родственнички уже начали разные дурно пахнущие игры. Так, Люсьен Бонапарт в различных оппозиционных салонах любил намекать на то, как хорошо было бы, если бы императором был он… Мол, порядки были бы те же, даже фамилия у императора — та же. Зато — никаких войн. Интриговали и другие члены клана. Интересно, что Наполеон об этом прекрасно знал, но не предпринимал ничего. Сказывалось корсиканское воспитание.
Из людей, окружавших Наполеона, мало кто теперь осмеливался ему возражать. А значит — никто не мог вовремя удержать его от ошибок. Получалось нехорошо. Огромной властью обладал теперь человек, равнодушный к людям и к тому же — азартный игрок. И он продолжал наращивать ставки. Историки, особенно французские, примерно с этого момента карьеры Наполеона постоянно сетуют: вот если бы он умерил свой пыл, договорился бы с Александром, оставил бы в покое Пруссию, не лез бы в Испанию, в Россию… То есть, образно говоря, забрал бы огромный выигрыш и ушел из казино. И Франция была бы довольна. И народу бы меньше полегло… Но тогда — это был бы не Наполеон. Суть его натуры — азартная игра. И всё тут. Один историк сказал мне в шутку: если бы в 1945 году во главе Советского Союза оказался не Сталин, а Наполеон, он, разгромив Германию, обязательно двинулся бы на Западную Европу. Что-то в этой шутке есть…
Читайте также
14.6. Мертвый победитель
14.6. Мертвый победитель Глава о Стратагеме № 14 в стратагемной серии комиксов, вышедшей в Лицзяне, содержит историю из 104-й главы уже многократно цитировавшегося романа «Троецарствие».В 234 г. н. э. Чжутэ Лян, министр и стратег государства Шу, вел свой шестой поход против
Глава I Так кто же победитель?
Глава I Так кто же победитель? 24 июня 1945 года.Красная площадь. Парад Победы — величайший военный парад в истории человечества. Почему, вопреки всем ожиданиям участников парада, вопреки всем принятым правилам Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин не принимал парад?
Эрнест Хемингуэй. «Победитель не получает ничего…»
Эрнест Хемингуэй. «Победитель не получает ничего…» Эрнест ХемингуэйКумир целого поколения, которое было названо потерянным, Эрнест Хемингуэй еще при жизни стал мифом. Именно он первым сформулировал кредо этого поколения: «Победитель не получает ничего…», но сам нашел
II ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПОБЕДИТЕЛЬ!
Китай получает поддержку
Китай получает поддержку После поражения в войне с Японией (1894–1895 гг.) возглавлявший китайскую делегацию на преговорах с японцами в Симоносеки Ли Хунчан не видел ни малейшего просвета на горизонте, когда к нему неожиданно обратился русский дипломат с прозрачным
Победитель получает всё
Победитель получает всё 1. Тронное одиночество Власть человека портит. Особенно – власть абсолютная. Особенно – человека такого масштаба. Наполеон чем дальше, тем больше проникался ощущением своей исключительности. Уверенностью, что ему доступно все. Что захочет, то и
Победитель Ф. Ф. Ушаков
Победитель Ф. Ф. Ушаков Фамилия адмирала Федора Федоровича Ушакова известна многим и по книгам, и по кинокартинам. Тем не менее его биографию, тесно связанную с Российским флотом, все еще рассматривают отечественные историки. В частности, мало изучен период становления
Победитель не получает ничего
Победитель и побежденные
Победитель и побежденные Двадцативосьмилетний правитель турок был высоким человеком с благородной осанкой. Османская одежда, не имеющая воротника, зрительно удлиняла шею, но шея Сулеймана, хотя, возможно, и была длинной, не отличалась стройностью. В довершение ко всему,
Победитель Наполеона
Победитель Наполеона Александра I восприняли как продолжателя дела Екатерины II. Молодой император рьяно взялся за искоренение последствий правления своего отца. Он сразу же объявил амнистию и возвратил опальным прежние права и должности. В полном объеме были
Победитель. Генрих V
Победитель. Генрих V Ночь смерти своего отца принц Генри Монмут провел за необычным для себя занятием — уединенной молитвой в Вестминстерском аббатстве. До этого его ночи обычно проходили в пьяных кутежах в лондонском «веселом квартале» Истчип. Но эта ночь в
1. «Победитель»
1. «Победитель» После трехнедельного междуцарствия и восстания декабристов, на прародительском российском престоле воссел младший брат Александра, Николай Павлович. Ему было 29 лет. Стройный, статный красавец, с правильными чертами энергичного лица, со строгим
А если бы Наполеон победил?
Действительно: что было бы, если бы в Наполеоновских войнах Маленький Император одержал победу?
Это ведь было возможно. Он, во-первых, мог вовсе не воевать с Россией — если бы, к примеру, Павел выжил и удержался на престоле. Или если бы ему удалось нанести поражение России. Он же, собственно, завоёвывать Россию не собирался: ему было нужно лишь заставить её присоединиться к Континентальной Блокаде Англии. Непосредственно высадиться в Британии ему было сложновато после поражения при Трафальгаре. Но ведь и такого уж сокрушительного морского поражения он мог не понести…
В общем, варианты есть. Нет смысла концентрироваться на деталях: нас всё равно волнуют только общие тенденции.
Содержание:
Наполеон — победитель
В общем-то, могло произойти что угодно. Открывается такой же большой спектр вариантов, как в нашем варианте истории, когда Н аполеон проиграл. Любые изменения в истории XIX века за следующее более чем столетие могли быть нивелированы.
Непосредственно тогда, при победе Императора Французов*, происходит становление пронаполеоновской Европы, Франция добивается, очевидно, экономической гегемонии — как у нас вышло с Британией. Остальные страны переходят к жёсткому протекционизму(иначе французскую конкуренцию не сдержать). Конечно, те из них, кто имеет — в условиях военного доминирования Франции — такую возможность.
Впрочем, на этом остановимся чуть подробнее.
Что такое гегемония?
Прежде всего, проясним этот вопрос. Гегемония — это вполне чёткое понятие, особое явление в мировой истории. Суть его хорошо раскрыта И. Валлерстайном в уже довольно старой статье «Три отдельных случая гегемонии в истории…»:
Понятие гегемонии в межгосударственной системе относится к такой ситуации, в которой продолжающееся соперничество между … «великими державами» настолько не сбалансировано, что одна держава … может в значительной степени навязывать свои правила и свои желания (по крайней мере эффективным использованием права вето) в экономической, политической, военной, дипломатической и даже культурной сферах. Материальная основа такой мощи коренится в возможностях предприятий, расположенных на территории державы, более эффективно действовать на всех трех основных экономических поприщах — аграрно-промышленном, торговом и финансовом. Преимущество в эффективности … настолько велико, что эти предприятия могут превзойти предприятия других великих держав не только на мировом рынке в целом, но во многих случаях и на внутренних рынках конкурирующих держав.
…Преимущество так значительно, что даже крупнейшие союзные государства являются de facto клиентельными государствами, а противостоящие крупнейшие государства ощущают свою относительную ущербность и занимают оборонительную позицию по отношению к державе-гегемону.
В своё время — в XVII веке — гегемоном была Голландия (Нидерланды, вернее — «Республика Соединённых Провинций»). После — фактически весь XVIII век — шла тяжёлая борьба между Британией и Францией за место лидера. Эту эпоху иногда именуют «Второй Столетней войной» — она шла, фактически, с почти начала войны Аугсбургской лиги до конца Наполеоновских войн. В нашей истории она завершилась победой Британии, ставшей бесспорной владычицей морей — и новым гегемоном.
Но к концу XIX века закатилась и её звезда. Следующим — уже третьим по счёту гегемоном — стали США после Второй Мировой войны. Но теперь и они уже «низложены».
Взлёт и падение французской гегемонии
Ну вот в рассматриваемой альтернативной реальности Наполеоновские войны — как и вся Вторая Столетняя, вся борьба за гегемонию — была выиграна Францией.
Теперь она становится доминирующей державой. Суть экономической политики Наполеона, в общем-то, колониальная — в ослаблении «новых департаментов» (покорённых стран) в пользу «старых» (собственно Франции и небольших территорий, к ней прилегающих). Отрасли промышленности в новых департаментах, имевшие французских конкурентов, душились налоговой политикой, а не имеющие — поощрялись к миграции во Францию.
При этом рабочее законодательство было вполне репрессивным, да и вообще во многих сферах (в семейной, к примеру) торжествовала однозначная «реакция». Технические новшества внедрялись «сверху», по решению правительства (в частности,производство свекловичного сахара).
Конечно, концентрация всех производств во Франции отчасти было вынужденной «военной» мерой, но сомнительно, чтобы после победы ситуация бы радикально поменялась.
Ясно, что Ф ранция начала бы активную колониальную политику, попыталась бы по крайней мере частично подвинуть Британию в Индии, активизировала бы действия на других направлениях. Рабочие в метрополии постоянно — по крайней мере, когда лично Наполеона Первого, с его харизмой, уже не было бы — бунтовали, и в итоге их бы постепенно начали задабривать облегчением их положения — за счёт эксплуатации как заморских колоний, так и новых департаментов.
В результате складывается блок недовольных таким положением вещей государств — в составе которого будут Пруссия и Австрия (насколько они будут способны на независимые действия), Россия и Британия. США же могут занять как раз пронаполеоновскую позицию (из-за противостояния с бывшей метрополией). Также сателлитом Франции становится Турция. У немцев же формально с Францией могут быть вассальные отношения, но фактически они будут саботировать французскую политику. Испания, вероятно, формально контролируется Францией, но на практике партизанская война там продолжалась бы, вероятно, всё время французской оккупации.
Примерно через полвека (или даже раньше) Французская гегемония выдыхается — по общим причинам (как и вышло с реальной гегемонией Нидерландов в XVII веке, Британии в XIX и США в XX): опережающее повышение уровня жизни в стране-гегемоне, в том числе уровня жизни рабочих, не говоря уже об элите, приводит к снижению эффективности производства в сравнении с конкурентами. При этом гегемон «обязан» тратиться на мощную армию, военные контингенты в удалённых регионах и т.п., то есть и чисто государственные затраты его велики.
Антифранцузские силы ставят на Россию как единственного сравнимого по масштабу континентального противника Франции. Она «накачивается» английскими технологиями, отчасти и деньгами (и того, и другого меньше, чем в Текущей реальности, но тем не менее они имеются). В стране изначально присутствует довольно мощная профранцузская партия, но её подавляют. В итоге в России происходит некая модернизация, даже мобилизационный рывок на антифранцузско-оборонческой основе.
Финалом этих процессов становится нечто вроде Крымской войны. Очень вероятно, что именно по этой схеме произойдёт столкновение: русско-турецкие войны — дело обычное, но теперь Франция поддерживает своего союзника — Турцию против России (то есть — врага своего конкурента поддерживает против этого конкурента). Однако в этой альтернативно-исторической реальности Британия (напомню: гораздо более слабая, чем в нашем мире) поддерживает Россию, а США неожиданно «умывают руки», отказываясь давить на Россию и Британию в Северной Америке (Франция как защита от Британии им уже не нужна: Штаты достаточно усилились). Если при этом произойдёт неожиданный «бунт» немецких государств, да всё это накладывается на деградацию французского могущества…
Так как гегемония уже выдыхается, Франция, скорее всего, проигрывает, хотя и далеко не «нокаутом». Возможно, формально произойдёт такое же «обоюдное поражение», как в Крымской войне Текущей реальности**. Но германские государства резко активизируются, и лет через 10-20 происходит аналог Франко-прусской вйоны, в которой Франция окончательно терпит поражение, а Германия и Италия воссоединяются. Россия, вероятно, получает Польшу (и то,что у неё могли отобрать, если война 1812 года всё же была), обкусывает Турцию, Британия возвращает владения в Индии (до того в той или иной степени утраченные в пользу Франции).
Что дальше?
Всё, на этом,в общем-то, отличия от знакомой нам истории могут и завершиться. Дальше может быть что угодно — включая полное совпадение событий с Текущей реальностью.
Из тех различий, которые могли — теоретически — сохраниться до начала XXI века, можно упомянуть вопрос Аляски. Она в Текущей реальности была уступлена США в условиях противостояния с Англией — которого теперь у нас нет. То есть имеется некоторая вероятность, что Аляска ушла бы Британии или вообще осталась у России (что заметно повлияло бы на ход войны на Тихом океане в аналоге Второй Мировой войны, да даже и Русско-японской, если бы они там были). Впрочем, Аляска она могла быть уступлена США как раз в условиях противостояния с Францией, которая «там» является великой морской державой. То есть сохранение Алски за Россией возможно, но отнюдь не гарантировано.
Также под вопросом конкретное начертание границы Франции и Германии. Африка, возможно, была бы разделена на совсем другие государства. Также неясна судьба Средней Азии: не факт, что она вообще оказалась бы в составе Российской империи. Её прибирали к рукам в рамках «Большой Игры» против Британской Индии, для чего теперь не было особого смысла. С другой стороны, возможно, теперь необходимо было бы продумывать готовить наступление на Французскую Индию…
Может быть, как-то примерно так границы в Средней Азии и устоялись бы…
Получается примерно так, но, в общем, вариантов слишком много. Но интересно взглянуть на ситуацию ещё и с другой стороны.
Технологические зоны в мире победившего Бонапарта
Именно это может стать ключевым моментом: технологические зоны «там» наверняка формируются по-другому, нежели в Текущей реальности.
Как подробнее описано тут, индустриальное производство подразумевает разделение труда. Научно-технический прогресс приводит к усложнению вещей, то есть каждая из них со временем начинает производиться из всё большего числа деталей, причём деталей обычно более сложных. То есть для изготовления «средней» вещи с течением времени нужно всё больше отдельных технологических операций. Разделение труда подразумевает, что на каждой такой операции специализируется отдельная группа рабочих. Значит, если сложить все вещи, производимые в стране, то чем дальше, тем больше становится минимальное число рабочих, которое могло бы их произвести.
Сейчас «зона» осталась только одна, распространившаяся на всё человечество. Базовая проблема современности — это что дальнейшее углубление разделения труда невозможно из-за ограниченности численности населения мира. Выход из этой ситуации обычно видят на пути роботизации: роботу можно «поручить» производить технологические операции последовательно (его «не жалко»), не будет справляться — можно сделать ещё роботов***.
Так вот история Текущей реальности выглядит примерно так. Первой — в XIX веке — сформировалась Британская технологическая зона. Из-за поражения Франции та свою зону сформировать не смогла и оставалась частью Британской. Концу XIX века сформировались Американская и Германская технологические зоны. В начале XX века — Японская и Советская.
Так вот не вполне ясно, как бы у нас развивались события в Наполеоновской альтернативе. Два варианта:
1. Всё как в Текущей, но Французская зона занимает место Британской.
2. Сразу сформировалось две зоны: Французская и Британская.
Как можно видеть, границы государств в современной Африке почти идеально сохраняют границы между прежними колониальными империями. Были бы сферы влияния великих держав распределены иначе — и карта выглядела бы совсем по-другому.
В первом случае отличия от Текущей могут оказаться не очень велики. Французская зона остаётся единственной до конца периода гегемонии Франции, после окончания которой формируются также Германская и Американская технологические зоны. Британская, вполне вероятно, сформироваться уже не сможет: время упущено, она оказывается под сильным давлением Американской и Германской зон.
Но может и суметь возникнуть — скажем, с опорой на Россию. Это подразумевает более быструю модернизацию России и либо отсутствие революции, либо, как раз напротив, более раннюю революцию. Также нельзя совсем исключать,что и в России сформируется собственная технологическая зона уже на рубеже XIX-XX вв.
В любом случае это будет означать куда более острую конкуренцию великих держав в то время — и куда более сложный «рисунок»мировых войн XX века. Да и сами войны будут, вероятно, ещё жёстче*****.
Во втором случае британо-французская конкуренция активно идёт весь XIX век (хотя первоначально, понятно, «в одни ворота» — гегемония всё же). Это приводит к более быстрой колонизации Африки и других регионов — может возникнуть даже риск более активного проникновения европейцев в Китай. Но вряд ли его раздел особо далеко зайдёт: слишком много желающих. И тоже резко усложнённый «рисунок» конфликтов и союзов в период Мировых войн.
Но результат в обоих случаях окажется одинаков: точно такой же, как и у нас — «должен остаться только один». Сформируется единая мировая технологическая зона, которая точно так же впадёт в кризис и точно так же мир будет искать выход из него, вероятно, на пути роботизации — со всеми вытекающими плюсами и минусами. Но, понятно, статус французской культуры в любом случае окажется несколько выше.
Сноски:
* В то время противопоставлялись Бурбоны как «короли Франции» — и Наполеон, как «император французов«. Мол, для тех было важно величие державы, а для Наполеона — благо народа.
** Так как «победителем в войне является та сторона, для который послевоенный мир лучше довоенного», то Британия — ведущая страна антирусской коалиции — победителем не является. Если, конечно, не считать,что целью войны для неё был запрет собственным кораблям появляться в Чёрном море.
*** Правда, сам М. Х азин и многие другие сторонники этого направления в экономической теории (они именуют его «н еокономика «), не особенно верят в перспективы роботизации. Но пока других вариантов не видно.
**** В частности, это означает, что никакие прорывные, сколь угодно гениальные изобретения, существенно обгоняющие наше время, реализованы по-настоящему быть не могут: не хватает глубины разделения труда,чтобы их произвести. Производство же с нарушением правила разделения труда окажется вопиюще невыгодным. Вообще любые изобретения современности — неважно, где и кем они были сделаны — капитализированы могут быть либо на Западе, либо в Китае, это крупнейшие мировые рынки. Именно так произошло с технологиями 5G.
Кто все-таки победил Наполеона?
Сюжет хрестоматийный, и всё же остаются вопросы. Могла ли Россия избежать войны? От какого дня отсчитывать победу над Наполеоном? Какая сила сплотила страну в схватке с непобедимым революционным императором и его Великой армией?
На вопросы «Эхо планеты» отвечает Михаил Быков, историк, журналист.
— И в русской армии проявлялись схожие настроения.
— В ту пору военный человек кардинально отличался от обывателя. Война не имела тотального характера, она почти не соприкасалась с мирными, невоенными людьми. Воюющие стороны не располагали ресурсами для полноценной оккупации, как это происходило в ХХ веке, когда вермахт, например, контролировал захваченную территорию. А пресловутые 640 тысяч Наполеона включали в себя всё, вплоть до фельдшеров и нестроевых. Колоссальная по тем временам армия.
— Какие различия и сходства можно проследить в русском и французском офицерстве того времени?
— Со второй половины XVIII века и во Франции, и в России успешно развивается военное дело.
— Какой рубеж в истории той войны мы можем считать Победой? Под Рождество 1813 года вся Россия читала царский манифест «О принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского». Это и есть окончание Отечественной войны?
— Значит, имеет смысл говорить и о кампании 1812 года, и о войне 1812-1814 или 1812-1815 годов?
Когда же она закончилась? Догадка, которая заставила меня поменять школьное отношение к этой теме, такова: попробуем относиться к Великой Отечественной войне таким же образом, давайте считать, что она окончилась летом 1944 года, когда мы восстановили пограничные столбы, когда изгнали противника за пределы СССР. Работает такая аналогия?
— В результате которых мы снова с боями заняли вражескую столицу, а потом меняли политическую карту Европы, как и при Александре Благословенном.
Французская столица не знала тех разрушений и страданий, которые пришлись на долю Москвы в 1812 году
Однако то сражение не стало увеселительной прогулкой для русской армии. Да, мы не трогали Лувр и улицу Риволи, не трогали храмов.
— И перемещение российских войск влияло как на тактические, так и на политические расклады. А были в русской армии награждения за кампанию 1815 года?
В Дувре, когда Александр прибыл на остров, британцы вместо лошадей сами впряглись в карету русского императора
— Когда всё же закончилась война? Когда будем отмечать день Победы?
— Удастся ли нам прожить эти юбилейные годы с пользой для народного просвещения?
Весь мир будет знать, что этого антихриста Наполеона победила в деревушке Ватерлоо Англия с помощью Пруссии и Австрии
— Помочь могли бы кинематографисты, если бы сняли красочный фильм, например, о взятии Парижа.
— Это же богатейший кладезь историй, героических эпизодов, ярких личностей. Море сюжетов, рассказанных будущими декабристами, которые тогда были молодыми офицерами. На каждом шагу, что называется, сюжеты для небольшого рассказа. И время ещё есть, если учитывать современные кинематографические темпы. Будем надеяться, что юбилеи помогут нам достойно почтить память победителей в Отечественной войны 1812-1814 годов.
— Отдаём ли мы по большому счёту должное личности победителя Наполеона императора Александра I?
— И даже заметных памятников ему практически не осталось, за исключением таганрогского. Ни в Москве, ни в Бородине.
— Он, один из истинных главных героев нашей истории, заслуживает большего.
Кутузов против Наполеона: Кто выиграл Бородинское сражение
Историк Константин Залесский в интервью Царьграду рассказал, почему генеральное сражение Отечественной войны 1812 года было дано на Бородинском поле и можно ли считать Наполеона гением
Константин Залесский: Бородинская битва, конечно же, не является обычным сражением. По своему уровню и по тому, как его рассматривал Наполеон, его смело можно назвать генеральным. С точки зрения русского командования значение этого сражения велико, поскольку просто невозможно было продолжать отступление и оставить Москву без серьезного боестолкновения. Вопрос же о том, кто победил при Бородине, до сих остается предметом ожесточенных споров, и, судя по всему, консенсус никогда не будет достигнут, поскольку речь идет уже не о реальных фактах, а об их политической трактовке. Так, французы всегда будут утверждать, что это победа Наполеона, тем более что формально русские войска действительно отступили (и оставили затем Москву).
Но при оценке результатов сражения необходимо учитывать не только отдельные факты – за кем осталось поле боя, какое было количество потерь и т.д., а также и смотреть, какое значение сражение оказало на результат всей кампании. Это действительно важно, поскольку в противном случае возникает дилемма: он выиграл битву, но проиграл войну! И здесь мы можем сделать однозначный вывод: Наполеон мог позволить себе такие потери, которые он понес, только при одном условии – русская армия должна была быть разгромлена, выведена из игры без надежды на возрождение. То есть кампания должна была быть завершена. В любом другом случае понесенные «Великой армией» потери были для нее если не катастрофой, то ее началом.
Петр Гесс. Бородинская битва. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Было ли Бородино ключевым моментом в итоговом поражении Наполеона?
К.З.: Если обратиться к терминологии Второй мировой войны, то Бородинская битва стала началом великого перелома. Поражение же «Великой армии» было обусловлено целым рядом больших и малых причин, их комплексом. Это и Тарутинский маневр Кутузова, и действия армейских партизанских отрядов, и растянутые коммуникации, и принятые руководством Российской империи меры по усилению армии, и Вязьма, и Красный, и Березина и т.д. и т.п. Но Бородинское сражение, безусловно, стало самой яркой страницей всей – для французов – кампании 1812 года, а для нас – Отечественной войны.
Ц.: Прав ли был Кутузов, что отдал Москву Наполеону и сохранил армию?
Действия Кутузова были вполне обоснованы. Они полностью укладывались в его стратегию, как полководца. Хотя и все время говорят, что он был «полководцем суворовской школы», но Суворовым он не был. И тактика, и стратегия Кутузова были другими: и здесь нельзя оперировать терминами «плохой–хороший». Суворов бы принял другую стратегию и, возможно, сумел бы добиться в ней успеха. Но, в данном случае, в рамках той стратегии, приверженцем которой был Кутузов, он был совершенно прав в своем решении. Осторожный полководец, не только военачальник, но и опытный администратор и государственный деятель (каким, например, не был Суворов), он прекрасно понимал значение оторванности «Великой армии» от своих главных баз. Русская армия получала возможность пополнить свои ряды, запасы, вооружение и отдохнуть, накопив силы, а силы противника лишь убывали с каждым днем без надежды на их восполнение. Время работало на Кутузова, и он это прекрасно понимал: его действия и в предыдущие кампании показывают, что он вообще старался загнать противника в патовую ситуацию, не вступая в серьезные столкновения.
А. Адам. Наполеон в горящей Москве. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Прав ли был Александр I, отказав Наполеону в заключении мира?
К.З.: Позиция Александра I была четкой, последовательной и понятной как с моральной, так и с прагматической точек зрения. Во-первых, враг, вторгнувшись в пределы империи, сам поставил себя вне закона, в том числе и с точки зрения Божеской (при том, что Наполеона и его армию вообще сложно рассматривать как «христианское воинство»). Во-вторых, после Бородина император понимал, что противник находится в менее выигрышном положении, чем русская армия: зачем же тогда вести переговоры? И, наконец, разграбление и разгром Москвы само по себе было сигналом к тому, что переговоры невозможны. Кроме того, надо понимать, что заключение мира с Наполеоном (даже на выгоднейших условиях, например, с обязательством вывести армию из пределов Российской империи), лишь откладывало окончание конфликта, поскольку в этом случае Наполеон сохранял за собой возможность реванша (не говоря уже о том, что он контролировал почти всю Европу). Таким образом, мир не означал бы конца войне, а лишь временную передышку.
Александр I. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Ваш взгляд на Бородино. Сама битва была продумана или случайна?
К.З.: С одной стороны, никто загодя не предполагал, например, возле Смоленска, что сражение развернется именно под Бородино. Но с другой стороны, выбор поля сражения был сделан сознательно, исходя из тактических и стратегических задач. Кроме того, решение о том, что на подходе к Москве должно быть дано генеральное сражение, было к этому моменту уже принято. Следовательно, нельзя говорить, что сражение было случайным.
Ц.: Проявился ли во время Бородино полководческий талант Кутузова?
К.З.: Поскольку именно мнение Кутузова было решающим при выборе поля боя, развертывании сил, а также принятии важнейших решений по ходу битвы, то, следовательно, его талант полководца проявился в полной мере. Другое дело, что в его манере было предоставлять своим подчиненным довольно большую свободу действий – но тут ничего нельзя сделать: кто-то будет его за это критиковать, кто-то, наоборот, хвалить. Сколько экспертов – столько мнений.
М. И. Кутузов. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Говорят о том, что Кутузов собирался на следующий день продолжать битву. Почему он отказался?
К.З.: В этом как раз и заключается талант Кутузова. Первоначально, будучи удовлетворенным результатами первого дня сражения, он собирался на второй день продолжить его с явным намерением нанести поражение противнику. (Поражение «Великой армии» в глубине России, вдали от своих коммуникаций стало бы для нее катастрофой). Однако оценив уровень потерь, Кутузов, как полководец очень осторожный и явно не склонный к авантюрам, решил пойти более долгим, но более верным путем. Суворов, скорее всего, атаковал бы противника и, возможно, одержал бы блистательную победу, но – не наверняка. Кутузов же предпочел синицу в руках, чем журавля в небе. Хотя для этого ему пришлось пожертвовать Москвой.
Наполеон. Фото: www.globallookpress.com
К.З.: Наполеон был наиболее выдающимся полководцем своего времени: ни один из полководцев стран Антигитлеровской коалиции не одержал столько побед и не добился столь серьезных результатов на поле боя. Судя по всему, авантюрой кампания 1812 года для него не была: он готовился к ней очень серьезно и вполне рассчитывал на успех. Другое дело, что он не смог просчитать ни противника в целом, ни, что чрезвычайно важно, императора Александра I, видя в нем лишь вариацию императора Франца. Он не смог понять Россию как противника, и просчитался. Причем, если бы он был готов к подобным действиям, он, скорее всего, все равно начал бы кампанию, но действовал по-другому. Например, позаботился бы о формировании более сильного второго эшелона, не ограничиваясь лишь фланговыми корпусами. Погнал бы вглубь страны и Рейнье, и Макдональда, и войска из Польши и Германии.
Ц.: Есть фраза, которую приписывают Наполеону: якобы он сказал, что Бородино было самым кровавым его сражением. Действительно ли это так?
К. Залесский. Фото: Телеканал «Царьград»
К.З.: Данные о потерях французских войск в различных сражениях довольно сильно разняться, сказываются недостатки ведения подсчетов. В приводимых французскими источниками данных всегда несколько настораживают слишком точные цифры потерь убитыми, ранеными, пленными. Сами французы считают самой кровавой для себя битву при Прейсиш-Эйлау в 1807 году в Восточной Пруссии, где они потеряли убитыми, ранеными и пленными 30 655 человек. Потери при Бородино французские исследователи указывают обычно в 28 012 человек убитыми и ранеными (однако число убитых при Бородино больше, чем при Прейсиш-Эйлау), но вот, например, английские источники показывают цифру в 28–35 тысяч, а отечественные – в 30–40 тысяч. То есть, если Бородино было и не самым кровопролитным сражением Наполеоновским войн, то одним из кровопролитнейших – безусловно.