Что значит памятник нерукотворный
О памятнике нерукотворном и Пушкине как символе Ру
Действительно, история складывается из жизней миллиардов землян, а в исторической памяти из них остаются лишь единицы. Да и среди них оказываются те, которых потомки стремятся поскорее забыть. Не всегда это происходит заслуженно. Суд истории порой, тесно увязывается с политической конъюнктурой. На многострадальной Украине выкорчёвывают память о Ленине, советском прошлом, а заодно обо всём, что может помешать «свидомому» правительству изменять сознание майданного поколения. Жутко гулять сейчас по улицам моего города: разрушенные памятники, проклинающие надписи на стенах зданий… Сколько зла и ненависти кругом!
Вот и до Александра Сергеевича добрались – краской измазали пьедестал. А он смотрит поверх наших голов, словно не замечая этого безобразия. Потому что ему, Пушкину, эти расшалившиеся вандалы ни по чём. Он – вечен! Помните?: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Мне прежде не удавалось настолько глубоко прочувствовать эту мысль гения. А вот пришло время, и я увидел разницу между навязанными и духовно обретёнными героями. Первых снесли, не задумываясь и не испугавшись возмездия со стороны наследников «строителей коммунизма». А вторых толпы разъярённых манкуртов обошли стороной. Да измазали, оплевали, но не посмели свергнуть. Испугались? Но ведь у них в руках- всё: закон и ими провозглашённый порядок. Может в этих символах прошлого есть нечто такое, что не позволяет хамам бессовестно менять настоящее?
Эти памятники по сути своей нерукотворны. Сначала они воплотились в сознании людей, а затем заняли места на пьедесталах. В них, в памятниках, заключён дух народа, печать его генетического кода. Пушкин, Гоголь, Толстой, герои отечественных войн – все они, сегодня, находятся на передовой в борьбе за русское сознание. И не дай Бог, никому разрушить эти монументы! Возмездие будет неотвратимым для потомков Герострата.
Интересно, что история памятника Пушкину в Екатеринославе- Днепропетровске является яркой иллюстрацией сделанного мной вывода.
Идея памятника возникла не случайно. В дни 100 летия поэта граждане Екатеринослава решили увековечить память его пребывания в городе.
В наших краях Александр Сергеевич оказался по совокупности грехов своих. Написал немало вольнодумных стихов, проигрался в карты, отметился на дуэлях и поехал изгнанником в канцелярию генерала И.Н.Инзова, которая ведала делами обустройства Новороссии.
Интересно! Существует мнение, что Иван Никитич Инзов был незаконным сыном Екатерины II. К князю Ю. Н. Трубецкому, жившему в своём имении в Пензенской губернии, приехал его старый друг — граф Я. А. Брюс и привёз с собой маленького мальчика. Граф горячо и настойчиво просил князя оставить ребёнка у себя и дать ему самое лучшее образование и воспитание, не беспокоясь о затратах. Дальнейшая участь мальчика князя не должна волновать, так как она заранее обеспечена. Я. А. Брюс не рассказал, кто этот ребёнок, объяснив, что сможет раскрыть тайну только перед смертью. Граф вскоре скончался, князь Трубецкой так и не узнал ничего о происхождении мальчика, которого, выполняя просьбу старого друга, он воспитывал вместе со своими детьми. Дальнейшая судьба воспитанника Ю.Н. Трубецкого не оставила сомнений в том, что у него были высокие покровители. Он сделал прекрасную военную карьеру и был утверждён руководителем Попечительского совета по колонизации Юга России.
И.Н.Инзов ласково принял опального молодого чиновника, по-отечески велел отдыхать и осваиваться. Радушный приём со стороны начальника не мог сгладить тягостного настроения поэта от окружавшей жизни.
Екатеринослав, хотя и числился губернским центром, был городок захудалый и
грязный. Один из современников писал о Екатеринославском окружении Пушкина: «Общество в Екатеринославе, за исключением 2-3 человек, было очень невежественное… способ их жизни гультипацкий: карты, обжорство, пьянство, праздный треп и сплетни занимали все их свободное время… все они были никудышные люди».
Для аристократа Пушкина общение с местным бомондом стало невыносимым, и он поселился в предместье Екатеринослава- Мандрыковке. Правда, его и там иногда доставали местные повесы.
Как-то, кляня овраги, грязь и неудобья, к поэту пожаловали учитель городской духовной семинарии Понятовский и помещик Клевцов. Войдя в убогое жилище отшельника, они сбивчиво поведали о радости «видеть великого поэта». Избалованный столичным вниманием Пушкин не особо хотел общаться с провинциальными простаками. Поэтому и встретил Пушкин посетителей холодно и неприветливо: «Увидели? А теперь чешите отсюда!», — отрезал поэт. Обиженные молодые люди ещё долго рассказывали байки о том, как их обматерил «светила русской поэзии». Было им невдомёк, что в этот момент мысли гения витали в облаках Парнаса.
История побега двух заключённых из местного тюремного замка, их переправа вплавь через Днепр – вдохновила Пушкина на историю в духе Шиллера. Он пишет поэму «Братья-разбойники», но впоследствии сжигает её (мода на употребление шедевров для растопки каминов оказалась заразительной для русской литературы).
Еще до приезда в Екатеринослав, Пушкин договорился с генералом Николаем Николаевичем Раевским о том, что тот заедет за ним и они вместе отправятся путешествовать на Юг. Благодушие и либерализм генерала Инзова этим планам не угрожали. Но поэта чуть было не подвела юношеская горячность.
Катаясь на лодке по Днепру, Пушкин выкупался в холодной воде и слег с горячкой.
Когда через неделю за ним приехал Раевский с семьёй, то нашёл его в «жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкою оледенелого лимонада». Впрочем, это была единственная туча в те дни на его небосклоне. Опека Раевских и помощь местного доктора помогли молодому человеку быстро оправиться от болезни и покинуть скучный городишко.
Угроза памятнику явилась вместе с фашистской оккупацией. Для немецких захватчиков Пушкин оказался врагом, поскольку всемирная слава поэта разрушала нацистские мифы о культурной отсталости славян. Гений Пушкина мешал порабощать местное население. Ненависть оккупантов воплотилась в диком поступке немецкого офицера, который вслед за Дантесом объявил Пушкину дуэль и дважды выстрелил в бюст из пистолета.
Интересно! По мнению некоторых очевидцев, причиной расстрела Пушкина стала юдофобия нациста. Якобы, под бюстом находился каменный полукруг, на котором скульптором- евреем была выбита шестиконечная звезда Давида. В своё время это не смутило царских чиновников, но для не толерантных европейцев стало неприемлемым. Немецкий офицер, стреляя в бюст русского аристократа думал, что убивает еврея.
Вскоре, вслед за громким инцидентом, бронзовый памятник европейские варвары попытались отправить на переплавку (доходы от сдачи металлолома и тогда интересовали фашистов), однако рабочие трамвайного депо спрятали Пушкина в надежное место.
Долгое время памятник Пушкину в Днепропетровске носил следы вражеских пуль. Было в этом нечто символическое и назидательное. Застреленный европейцами поэт и в 1837 и в 1941 году стал символом пренебрежительного и даже враждебного отношения Запада к русской цивилизации.
Ходили слухи, что памятник могут демонтировать, но лёгкое недовольство, всколыхнувшее русский город заставило националистов забыть об этих мечтах.
Пушкина вернули на место, где он до сих пор свысока взирает на горожан и как бы говорит: «покуда я здесь – вы русские!»
Стоят наши Александр Сергеевичи на постаментах и в других украинских городах, как солдаты на посту. И покуда они там находятся- живет в этих краях русский дух и русский мир.
Нужен анализ стихотворения «Памятник» Пушкин1. Что значит «нерукотворный памятник»?2.Как вы понимаете строчки «к нему
Ответ или решение 1
1. «Нерукотворный» — созданный без помощи рук: выражение «нерукотворный памятник» в контексте стихотворения — это произведения поэта, которые, словно памятник, увековечат его имя.
2. Выражение «к нему не зарастёт народная тропа» означает, что в будущем люди будут читать произведения поэта.
3. А.С. Пушкин сравнивает свой «нерукотворный памятник» (то есть своё творчество) с «рукотворной» Александрийской колонной («столпом»), являющейся символом могущества императорской власти, для того, чтобы показать, что литература важнее для народа, чем достижения самодержавия.
4. Эти строки означают, что умрёт только тело поэта, а душа будет жить в его произведениях, которые сохранят память о нём для потомков.
5. Поэт буден славен до тех пор, пока на земле «жив будет хоть один пиит» (то есть поэт).
6. Творчество поэта будет известно всей стране.
7. Поэта и его творчество будут знать такие народы, как финны, тунгусы, калмыки, и конечно, русские.
8. Этими строками поэт подчёркивает, насколько для людей важно его творчество.
9. Заслуга поэта в том, что его творчество пробуждает в людях «чувства добрые», «восславляет Свободу» и «милость к падшим призывает».
Пушкинский сайт
Владимира Орлова и Заряны Луговой
«Памятник» Пушкина
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
А. Пушкин
Пушкин погиб «в середине своего великого поприща», «его талант только начал расцветать», — писали современники великого русского поэта сразу после его смерти.
Василий Андреевич Жуковский, разбирая бумаги убитого друга, нашёл среди них много неопубликованных произведений – как в черновых вариантах, так и законченных. Среди последних – стихотворение, в котором Пушкин не только подвёл итоги своего жизненного и творческого пути, но и оставил поэтическое завещание потомкам.
Стихотворение написано 21 августа 1836 года и при жизни поэта напечатано не было. Старший друг поэта опубликовал его только в 1841 году в IX томе посмертного издания Сочинений Пушкина. Стихотворению, известному всем как «Памятник», это название дал Жуковский при подготовке его к печати. У Пушкина названия не было вообще. Был только эпиграф – первая строка оды Горация: «Создал памятник я».
При публикации Жуковский внёс в пушкинский текст изменения. Одно из них – в первом четверостишии: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастёт народная тропа», где вместо заключительных строк «Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа» — Жуковский написал: «Вознёсся выше он главою непокорной Наполеонова столпа».
Только ещё через сорок лет один из первых пушкинистов Бартенев обнародовал оригинальный текст стихотворения и воспроизвёл его факсимиле.
Exigi monumentum
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру ‒ душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит ‒
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно.
И не оспоривай глупца.
Считается, что замену последней строки первого четверостишия старший друг поэта сделал из цензурных соображений. Жуковский якобы полагал: соседство с выражением «главою непокорной» словосочетания «Александрийский столп» будет вызывать у читателя ассоциации с образом открытого в 1834 году в Петербурге памятника Александру I. Хотя, вопреки таким действительным или мнимым опасениям Жуковского, вполне очевидно, что слово «Александрийский» происходит от слова «Александрия», а не от имени «Александр». Пушкин вряд ли стал бы намеренно использовать его в каких-то провокационных целях, иначе это стихотворение заранее предназначалось им быть помещённым «в стол» на весьма неопределённое время или вообще никогда не увидеть света.
Подменив слово «Александрийский» словом «Наполеонов», Жуковский исказил смысл, вложенный Пушкиным в словосочетание «Александрийский столп». Но с какой целью он сделал этот подлог?
У читателя при чтении первой строфы стихотворения в интерпретации Жуковского возникали конкретные геометрически-пространственные ассоциации – с колонной, отлитой по желанию Наполеона I в 1807 году из австрийских и русских пушек по образцу колонны Траяна и установленной в Париже на Вандомской площади. Наверху у неё находилась статуя самого Наполеона. После взятия русскими войсками Парижа в 1814 году она была снята и заменена на белый флаг Бурбонов с лилиями. Но уже в 1833 году король Луи-Филипп приказал сделать новую статую Наполеона и водрузить её на колонну.
Вандомская колонна с восстановленной статуей Наполеона I сразу же стала во Франции, с одной стороны, символом поклонения бонапартистов, с другой ‒ объектом критики противников Наполеона. Замену Жуковского можно считать по этой причине неудачной: маловероятно, что Пушкин хотел бы «вознестись выше главою непокорной» над этими двумя французскими партиями или принять сторону одной из них.
За прошедшие полтора с лишним века было выдвинуто несколько иных толкований слов «Александрийский столп». Но все они, вслед за вариантом, предложенным Жуковским, – пространственно-геометрические.
По одному из них, Пушкин имел в виду Родосский колосс ‒ гигантскую статую древнегреческого бога Солнца Гелиоса в портовом греческом городе Родосе, расположенном на одноимённом острове в Эгейском море. Бронзовый гигант ‒ статуя высокого стройного юноши ‒ языческого бога с лучистым венцом на голове – возвышался у входа в гавань Родоса и был виден издалека. Статуя была изготовлена из глины, имела металлический каркас, а сверху была покрыта бронзовыми листами. Колосс простоял шестьдесят пять лет. В 222 году до н.э. статую разрушило землетрясение. Как пишет древнегреческий историк Страбон, «статуя лежала на земле, поверженная землетрясением и переломленная у коленей». Но и тогда она вызывала удивление своими размерами. Плиний Старший упоминает, что лишь немногие могли обхватить обеими руками большой палец руки статуи (при соблюдении пропорций человеческого тела это указывает на рост статуи около 60 м.). Но какое отношение мог иметь этот памятник к пушкинскому нерукотворному?
По другому варианту, Пушкин якобы хотел «вознести» свой нерукотворный памятник выше воздвигнутой в египетской Александрии колонны в честь римского императора Помпея.
На рисунке показаны сравнительные пропорции, по порядку, слева – направо: Александровской колонны, Вандомской колонны в Париже, колонны Траяна в Риме, колонны Помпея в Александрии и колонны Антонина в Риме. Четыре последние – приблизительно одинаковой высоты (менее 47,5 м. – высоты Александровской колонны в Петербурге).
С пушкинским «александрийским столпом» пытались также ассоциировать обелиски, воздвигнутые в древние времена в Египте. Согласно исследованиям египтологов, эти памятники не являлись редкостью ещё в эпоху Древнего царства. Судя по всему, некогда перед каждой египетской пирамидой возвышался подобный обелиск. Во времена Среднего и Нового египетских царств к храмам вели целые аллеи обелисков. В последовавшие века эти обелиски были почти все вывезены из Египта правителями европейских государств, завоевательные армии которых бороздили египетскую землю.
У верующих людей эти египетские обелиски всегда ассоциировались с символами идолопоклонства. Когда один из них привезли в Рим, папа Сикст V совершил над ним обряд очищения, чтобы «зловредный бог Египта» утратил власть над каменным монументом и не причинил вреда его сменившимся владельцам-христианам.
В центре парижской площади Согласия во Франции стоит древнеегипетский Луксорский обелиск высотой 23 м. На каждой из его сторон высечены изображения и иероглифы, посвящённые египетскому фараону Рамзесу II.
У Луксорского обелиска более чем трехтысячелетняя история. Изначально он располагался у входа в Луксорский храм в Египте, но в начале 1830-х годов вице-король Египта Мухаммед Али подарил Франции два обелиска, один из них – Луксорский. В это время реки Сена и Нил обмельчали, и перевозка обелисков была отложена. Через пять лет решили транспортировать в Париж сначала Луксорский обелиск, а уступавший ему по красоте Александрийский обелиск доставить потом. Луксорский обелиск был установлен на площади Согласия 25 октября 1836 года.
В начале прошлого века в Египте оставалось лишь семь стоящих обелисков: четыре в Фивах, один на острове Филэ, один в Александрии и один в Гелиополе. В Англии находилось четыре египетских обелиска, во Франции – два, в итальянской Флоренции – два, в Стамбуле – два.
Больше всего египетских обелисков в Риме – двенадцать. Возле собора Святого Павла возвышается обелиск, высота колонны которого составляет 23,5 м. Высота обелиска Фламиния, привезённого императором Августом и установленного на Пьяцца дель Пополо, – 22,3 м.
Высота основной части обелиска, установленного в Лондоне, так называемой Иглы Клеопатры, составляет 17,5 м. Разумеется, Клеопатра не отдавала приказа создать обелиск и назвать своим именем памятник. Она лишь, чтобы сделать приятное Цезарю, перевезла похожий по очертаниям на пирамиду обелиск из Гелиополя, где он украшал храм Солнца, в столицу Египта. В 1801 году англичанам, разбившим в Египте французские части, было предложено забрать обелиск в качестве трофея. Однако тогда командование английскими войсками из-за трудностей транспортирования памятника отказалось от этой мысли. Позднее, в 1819 году, упомянутый выше Мухаммед Али преподнёс обелиск в дар английскому принцу-регенту.
Своё название Игла Клеопатры получила ещё в древности. Египетские жрецы возводили эти высокие каменные сооружения в виде игл, именовали их алтарями богов и увековечивали на них загадочными иероглифами некие тайные знания.
Что касается всех этих обелисков, то в XIX веке возноситься «главою непокорной» над любым из них было абсолютно не актуально и, наверное, просто смешно. Да и Пушкин был не настолько клерикален, чтобы выставлять в качестве главного объекта своего поэтического противопоставления языческие символы.
Бельгийский исследователь вопроса о прообразе пушкинского «Александрийского столпа» Грегуар выдвинул ещё одну гипотезу – мол, поэт подразумевал под ним Фаросский маяк. И в самом деле, значение термина «столп» шире, чем «колонны» или «столба» ‒ достаточно вспомнить Вавилонское столпотворение, первоначально означавшее воздвижение Вавилонского столпа. Но Пушкин никогда не называл соответствующее сооружение ни Александрийским маяком, ни тем более Александрийским столпом, но только Фаросом. К этому следует добавить, что, и наоборот, назвать маяк столпом Пушкин тоже никогда не мог бы.
Употреблённое Пушкиным слово «столп», действительно, вызывает ассоциации, связанные с широко известным выражением «Вавилонское столпотворение». (На всей земле был один язык и одно наречие… И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжём огнём… И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли… И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдём же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. Бытие. Гл.11.: 1.) Возникала ли у Пушкина ассоциация упомянутого им для сравнения Александрийского столпа с Вавилонским столпом? Такое предположение весьма вероятно.
Да, но всё же, о каком Александрийском столпе думал Пушкин, когда писал своё стихотворение?
Представляется, что есть гораздо более «достойный кандидат» на роль материального воплощения пушкинского Александрийского столпа ‒ созданный по образу и подобию классического египетского обелиска мемориал Джорджа Вашингтона в столице Соединённых Штатов Америки городе Вашингтоне. Высота монумента составляет 169 м, и он является одним из высочайших каменных сооружений в мире.
«Это четырехстороннее каменное сооружение, расположенное в Вашингтоне (округ Колумбия), воздвигнуто в память об «отце нации», генерале, отце-основателе и первом президенте Соединенных Штатов Америки (с 1789 по 1797 год) Джордже Вашингтоне», ‒ гласят проспекты и путеводители по столице Соединённых Штатов.
Монумент Джорджу Вашингтону является самым высоким строением в столице Соединенных Штатов.
…Первый призыв к строительству памятника Вашингтону раздался еще при его жизни, в 1783 году.
Планы возведения обелиска вызвали большой интерес в мире, в том числе и в России. Тема широко обсуждалась в обществе. Несколько выпусков посвятила ей и издававшаяся в российской столице официальная газета «Санкт-Петербургские Ведомости». Была опубликована и гравюра с изображением задуманного памятника.
С самого начала борьбы английских колоний в Северной Америке за независимость от метрополии «Санкт-Петербургские Ведомости» освещали с той или иной периодичностью события этой войны. Так, в июле 1789 года газета опубликовала следующее сообщение: «Генерал Вашингтон, президент новой конфедерации, прибыл сюда 22 апреля и принят с великими изъявлениями радости. Третьего дня поставлен он в сие новое достоинство – звание президента, – при котором случае говорил речь».
Эта заметка о первом президенте США (САСШ) Джордже Вашингтоне – первое в российской печати упоминание о главах этой североамериканской республики.
Александр Сергеевич Пушкин состоял в числе подписчиков «Санкт-Петербургских Ведомостей». В письме его к П. А. Вяземскому, отправленном из Царского Села летом 1831 года, есть такая фраза: «О литературе не спрашивай: я не получаю ни единого журнала, кроме «С.-Петербургских ведомостей», и тех не читаю»…
Впрочем, если и не читал, то как минимум просматривал. Известен такой эпизод, имеющий отношение к теме настоящей статьи. Когда в 1834 году открывали Александровскую колонну, Пушкина в городе не было. О происшедшем событии он узнал от друзей, его очевидцев, а также из газетных откликов. «Санкт-Петербургские Ведомости» печатали материалы, связанные с открытием. В них же в это время был дан длинный, с продолжением, этнографический материал о малых народах тогдашней Енисейской губернии – тунгусах, якутах, бурятах, монголах… И было сказано, что «племена, известные ныне под именем бродячих, повержены в глубочайшее невежество. Нет у них признаков богослужения; нет письменных преданий и очень мало изустных…»
Не отсюда ли родом «ныне дикий тунгус», упомянутый в пушкинском Памятнике»?
…Краеугольный камень монумента был заложен 4 июля 1848 года (в американский День Независимости), причем была использована та лопатка, которой пользовался 55 лет до этого сам Вашингтон при закладке Капитолия в будущей столице. Спикер Палаты Представителей Роберт Уинтроп, выступая на церемонии закладки обелиска, призвал граждан Америки построить монумент, который «выразил бы признательность всего американского народа… Стройте его до неба! Вы не сможете превзойти высоты принципов Вашингтона». Ну чем не библейский Вавилонский столп!
Туристы, посещающие теперешнюю столицу Соединённых Штатов город Вашингтон, где установлен обелиск Джорджу Вашингтону, переправившись по мосту через реку Потомак, попадают в старинный городок с населением 111 тыс. жителей. Это – Александрия, исторический и туристический центр, связанный с жизнью и деятельностью Джорджа Вашингтона (здесь находится его дом-музей). Для истории США «старый город» Александрии имеет особую ценность тем, что именно здесь проходили важные государственные советы, встречались «отцы-основатели» Штатов, а в небольшой церкви города служил сам Джордж Вашингтон. С 1828 по 1836 годы в Александрии находился один из самых крупных невольничьих рынков страны. Ежегодно отсюда отправляли более тысячи рабов для работы на плантациях Миссисипи и Нового Орлеана.
В истории Америки город Александрия известен ещё и тем, что в ходе Гражданской войны 1861 года здесь пролилась первая кровь.
В «старом городе» бережно сохраняются памятники эпохи становления американской демократии. Среди них: точная копия дома Джорджа Вашингтона…
Тот вид, который исторический центр имеет сейчас, он начал приобретать с 1749 года. В 1801 году город Александрия вошёл в официально образованный федеральный округ Колумбия, в который, помимо Александрии, вошли также город Вашингтон, ставший столицей Соединённых Штатов, город Джорджтаун, графство Вашингтон и графство Александрия.
Для столичного федерального округа была выделена местность площадью 260 кв. км. Выбор столицы нового государства был затруднительным, поскольку на эту роль претендовали многие города. Вопрос о строительстве столицы обсуждался в Сенате с 1783 года. Однако только к 1790 году конгрессмены пришли к компромиссу и решили, что столица будет находиться на реке Потомак ‒ между Югом и Севером тогдашних 13-ти североамериканских колоний. В июле 1790 года Конгресс США вынес решение о предоставлении в штатах Мэриленд и Вирджиния территории под строительство новой столицы, функции которой выполняла до этого Филадельфия. Год спустя Джордж Вашингтон лично выбрал участок земли на реке Потомак – сохранились сделанные его рукой зарисовки береговой линии реки.
Общеизвестен факт, что Джордж Вашингтон, будучи масоном, по случаю закладки в 1793 году первого камня Капитолия, публично надел масонский фартук и взял в руки серебряные молоток и мастерок. Первый главный архитектор города, военный сподвижник Вашингтона француз Пьер-Шарль Ланфан был соотечественником и единомышленником маркиза де Лафайета, французского революционера и убеждённого масона. Того самого де Лафайета, который приплыл на нанятом им корабле в Америку из Франции, стал начальником генерального штаба у Джорджа Вашингтона, воевал под его началом, был им обласкан и, обогатившись, возвратился во Францию. Де Лафайет возглавил антирусскую партию в Национальном собрании Франции, выступившую в 1831 году с призывами объявить войну России в связи с подавлением русскими войсками бунта в Варшаве.
Этой кампании Пушкин посвятил своё стихотворение «О чём шумите вы, народные витии?» Поэт иронически назвал депутатов-богачей «народными» и «витиями» – так называют не только краснобаев, но и младших, малого градуса посвящения, членов масонских лож (первый, кто обратил внимание авторов настоящей статьи на это обстоятельство, был Николай Петрович Бурляев), имея в виду, что за ними скрываются оставшиеся в тени «кукловоды» более высокой степени посвящения.
Главная достопримечательность «старого города» Александрии ‒ холм Шатерз-Хилл, увенчанный Масонским мемориалом Джорджа Вашингтона.
Если прочертить на карте линию от Масонского мемориала Джорджа Вашингтона прямо на север, то, преодолев реку Потомак, через немного более 6 км, она сначала упрётся в обелиск Джорджу Вашингтону, а затем, миновав его, ‒ в Белый дом. Как и задумывалось основателями столицы США, город Александрия оказался на одной линии с тремя другими главными символами американской столицы и американской демократии – Капитолием, Белым домом и обелиском Вашингтону.
Отношение Александра Сергеевича Пушкина к демократии вообще и к американской, в частности, известно. Окончательно оно выкристаллизовалось и стало резко отрицательным именно в последний год его жизни.
В письме к Чаадаеву от 19 октября 1836 года Пушкин упомянул, что в третьей книге издаваемого им журнала «Современник» за 1836 год он опубликовал свою статью «Джон Теннер». В ней он дал весьма нелицеприятную оценку современного ему состояния американского государства:
«С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не политические происшествия тому виною: Америка спокойно совершает свое поприще, доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим её положением, гордая своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решёнными.
Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort); большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принуждённый к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами».
Сопоставим ещё раз даты. 21 августа 1836 года Пушкин пишет стихотворение «Памятник», а в сентябре 1836 года (точная дата неизвестна, автограф не сохранился) – статью об американской демократии.
Жуковский, найдя в бумагах поэта стихотворение, понимает, что, опубликованное со словами «Александрийский столп», оно будет сопоставлено с публикацией в «Современнике» статьи «Джон Теннер». А после смерти Пушкина, когда Пётр Андреевич Вяземский, никогда не забывавший о своей принадлежности к масонам и о масонском же прошлом Пушкина, положил в гроб поэта белую масонскую перчатку, Жуковскому и так пришлось оправдываться перед главой III отделения Бенкендорфом.
Пушкина объявили главой русской партии, противостоящей партии иноземцев при дворе. Белая перчатка, положенная в гроб масона, означала знак отмщения. Могли счесть, что масоны приложили руку и к гибели Пушкина.
Два пушкинских произведения были опубликованы в 1841 году в посмертном Собрании сочинений почти рядом: статья «Джон Теннер» ‒ в VIII томе, «Памятник» ‒ в IX томе.
Могут возразить: но монумент Вашингтону не был тогда построен. Да, он не был воплощён в камне. Но это был лишь вопрос времени и денег. Пушкин смотрел вперёд.
И его нерукотворный памятник, его Поэзия, его «душа в заветной лире», как он и предвидел, «убежала тленья» и вознеслась выше всех рукотворных памятников, как возведённых, так и ещё проектируемых в чьих-то изощрённых умах.