Что значит не осуждать людей
Заповедь «Не осуждай». Про что она на самом деле?
Заповедь «Не осуждай»
Дословно заповедь про осуждение на самом деле звучит так: «Не судите, да не судимы будете». Она пришла из Нового Завета, и дал ее Иисус Христос.
Чаще эту заповедь понимают в ключе, что ни о ком нельзя думать или говорить плохо (поэтому в «просторечье» ее и переименовали: «не осуждай»). Хотя смысл ее еще глубже: важно вообще не судить никого — ни хорошо, ни плохо. Другими словами, никого никак не оценивать — просто жить и быть, и другие пусть тоже — будут и живут.
Но как это возможно: никого не оценивать?
Мы подобрали несколько цитат и историй об осуждении — они принадлежат известным святым и подвижникам. Они показательны и некоторые из них лучше любой статьи. На их примере мы постараемся показать осуждение со всех сторон и во всех его проявлениях:
Осуждение часто бывает несправедливым
Мы не всегда знаем (а на самом деле — не знаем никогда), что действительно происходит вокруг нас и в жизни других людей — на чем основываются их проступки или чем вызваны их слабости.
Святой Паисий Святогорец, — один из самых почитаемых греческих святых XX века, — приводит такую историю:
«Много лет назад в монастыре на Афоне жил благочестивый диакон, который в один прекрасный день оставил монастырь и вернулся в мир. Чего только не говорили о нем отцы! А что было на самом деле? Кто-то написал ему, что его сестры до сих пор не устроены в жизни, и он, боясь как бы те не сбились с правильного пути, поехал им на помощь. Нашeл работу на одном из заводов и жил ещe аскетичнее, чем в монастыре. Как только он устроил сестер, оставил работу и снова пошeл в монастырь. Игумен, увидев, что он всe знает: устав, послушания и т. д. — спросил, где он этому научился. Тогда он открыл своё сердце и всё ему рассказал. Игумен сообщил епископу, и тот сразу рукоположил его во священника. Потом он уехал в один дальний монастырь, где строго подвизался, достиг святости и помог духовно многим людям. А те, кто не знают, чем дело закончилось, возможно, до сих пор его осуждают! Нужна большая осторожность, мы никогда не можем знать истинного положения вещей».
Преподобный Паисий Святогорец
Причина наших домыслов отчасти еще в том, что мы судим о поступках, согласно своему устроению. Например, нам кажется, что в такой-то ситуации человек обязательно должен что-то скрыть или обмануть. Но это просто потому, что мы сами, возможно, в такой ситуации поступили бы так же.
«Каждый думает в меру своей испорченности» — это очень верная советская пословица.
«Кто не расположен ко злу, тот неспособен и к подозрению» — сказал то же шестнадцатью веками ранее святитель Григорий Богослов.
«У кого сердце чисто, тот и всех людей почитает чистыми, но у кого сердце осквернено страстями, тот никого не почитает чистым, но думает, что все ему подобны» — говорил Прп. Исаия Отшельник
Не осуждай человека, но будь нетерпим к самому греху
Грузинский святой Гавриил Ургебадзе, который жил в XX веке, как-то сказал: «Если увидишь убийцу, или блудницу, или пьяницу, валяющегося на земле, не осуждай никого, потому что Бог отпустил его повод, а твой повод держит в руках. Если твой тоже отпустит, ты окажешься, может быть, в куда худшем положении».
Но как не осуждать убийцу?
«Иное дело замечать, а иное дело осуждать», — говорит в одном письме схиигумен Иоанн (Алексеев).
Когда святые просят быть нетерпимым к греху, а не к человеку, они напоминают: главная цель человека на земле — это стяжание Благодати. Все в христианском учении — заповеди, Церковные устои — сложились ради одного — чтобы человек по чистоте своей стяжал Благодать Духа Святого.
Осуждение — это агрессия в сердце. Если есть агрессия — нет Благодати. А если есть Благодать — то для вас человек, совершивший даже самый плохой, самый ужасный на свете поступок, — становится не злодеем, а несчастным. Его хочется жалеть, он же погубил свою душу…
Преподобный Порфирий Кавсокаливит писал: «Меня спрашивают, ну как же не осуждать преступников? Ну, не все же совершающие преступления — это убийцы и злодеи. Эти люди лишены «защитного барьера», они не борются с собой, не исповедуются, не причащаются, не молятся, не пытаются исправиться. У них добрые души, но они живут, как говорят в просторечье, «как на постоялом дворе». Зло улавливает их в свои сети и толкает их на убийство и другие преступления. Однако очень скоро они раскаиваются, мучаются, чувствуют себя как в аду. Не хочу оправдывать преступления, но преступник и грешник не перестают оставаться людьми, ранеными людьми».
Просьба не осуждать грешника означает, что мы не должны позволять своему сердцу озлобляться. Не позволять себе превращаться пускай и в отдаленное, но подобие того человека. Ведь если мы позволяем себе злость — то значит и в нас самих есть зачаток зла. И в чем мы тогда лучше злодеев?
Это не значит, что убийцу или насильника нужно освобождать из-под ареста. Законы земные уже сложились и через них тоже происходит определенное искупление греха.
Возможно, одним из лучших символов, как можно разделять грех и самого человека, может быть отношение родителей к своим детям. Ребенок совершил проступок, — прогулял, украл, что-то еще, — но мать же ни на минуту не перестает его любить?
Осуждение возвращается бумерангом
«Существует такой закон в духовной жизни: как осудишь кого, так непременно впадешь в такой же грех. Чем других осуждать, лучше себя познать. Что же мы из себя представляем?»
Преподобный Паисий Святогорец рассказывал впечатляющую и очень показательную историю.
Однажды в храм, где он какое-то время служил, пришла женщина. О ней рассказывали, что она разрушила многие семьи, обольщая мужчин. Преподобный прикрикнул на нее и велел уйти из храма.
«Тогда, — вспоминает старец, — со мной случилось что-то ужасное. Впервые за свою жизнь я почувствовал такой силы плотское искушение, что это напоминало горение».
В какой-то момент искушения стали настолько сильны, что старец вонзил себе в ногу маленький топорик — чтобы как-то остановить поток мыслей. Брызнула кровь.
«А потом, — рассказывает святой, — я подумал: вот, я испытал этот ад единственный раз в течение короткого времени. А эта, Господи, несчастная душа, которая всегда живет в аду, как же она страдает!»
И сразу же после этой мысли святой почувствовал, что освобождается от страсти.
Как научиться не осуждать?
Осуждение, как и множество других грехов, расцветают в нас от невнимания к себе. Невнимание имеет много внешних признаков и причин. Например, пустые разговоры.
«Обычно после 20 минут разговор превращается или в пустословие, или в осуждение», — заметил однажды Архимандрит Софроний (Сахаров).
Разные святые по разному говорили об осуждении, но в их словах встречается или подразумевается одна общая мысль: грех осуждения — как и любой грех, — не существует в человеке сам по себе, но является следствием поврежденной природы человека.
Борьбе с грехами помогает исповедь и причастие. Очень хорошо, если будет духовник — священник, у которого исповедуешься чаще всего, и который знает вас и вашу ситуацию лучше других. Он найдет именно те слова, которые вам нужны.
Этот текст не может и не должен становиться инструкцией или путеводителем в борьбе с грехами. Но мы бы хотели выделить несколько идей, которые могут быть интересны или даже помочь в борьбе с осуждением.
Начать борьбу с осуждения можно с того, чтобы:
Борьба с осуждением: научиться прощать
О какой борьбе с осуждением может идти речь, если мы не научимся прощать — не только близких, но и врагов? Не только тех, кого готовы сейчас простить, но и тех, кого не готовы? Простить — значит полюбить любовью Христовой.
Но как можно полюбить злодея? Убийцу, вора, насильника?
Возможно, лучше всего об этом для современных читателей написал английский писатель-миссионер Клайв Льюис (формально он принадлежал к англиканской церкви, но по убеждению многих его мировоззрение и понимание вещей были абсолютно православными).
В своей книге «Просто христианство» в главе «Прощение» он писал, что многие не готовы даже представить, что могут простить или полюбить врага, потому что путают «прощение» с «соглашательством». Простить — не значит сказать, что человек хороший!
«Каждый человек соглашается, что прощение — прекрасная вещь, до тех пор, пока сам не окажется перед альтернативой прощать или не прощать, когда прощение должно исходить именно от него. Мы помним, как оказались в такой ситуации в годы войны. Обычно само упоминание об этом вызывает бурю, и не потому, что люди считают эту добродетель слишком высокой и трудной. Нет, просто прощение такого рода кажется им недопустимым, им ненавистна самая мысль о нем…
Вот сейчас, когда я подумал об этом, я понял, что у меня нет особой нежности и любви к себе самому. Я даже не всегда люблю свое собственное общество. Значит, слова „возлюби ближнего своего, как самого себя“, очевидно, не означают „испытывай к нему нежность“ или „находи его привлекательным“…
Следовательно, и врагов своих мы можем любить [и простить], не считая их приятными людьми. Это великое облегчение. Потому что очень многие думают, что простить своих врагов значит признать, что они, в конце концов, не такие уж плохие, тогда как на самом деле всем ясно, что они действительно плохи».
Полностью почитать эту книгу можно, в частности, здесь.
Борьба с осуждением: не судить человека вообще
Многие святые напоминают: лучший способ не осуждать — это перестать судить о людях вообще — ни хорошо, ни плохо. Идеал христианской жизни — вообще не занимать свои мысли оценками чужих поступков.
Это не значит, что нужно быть равнодушным и бесчувственным. Это значит, что не нужно даже в помыслах примерять на себя роль судьи — пускай, на первый взгляд, все это кажется безобидным. Потому что сегодня вы судите о нем положительно, а завтра, привыкнув быть судьей — уже нет.
«Если удержишься от суда, то себе самому окажешь милость», — говорил преподобный Ефрем Сирин.
«Мы пребываем в истине только тогда, когда она становится нашей жизнью. При такой постановке вопроса кто решится вообще назвать себя верующим? Я себя не могу. Вот в чем наша проблема или, скорее, вызов: чтобы пребывать в истине, недостаточно провозгласить ее словами. А если так, то можем ли мы судить нашего ближнего?», — писал митрополит Антоний Сурожский
Митрополит Антоний Сурожский, один из самых известных православных миссионеров Западной Европы в XX веке.
Закончим текст про осуждение замечательным изречением от старца Иеронима Эгинского, жившего в Греции в первой половине XX века:
«Не судите людей. Каждый поступает согласно тому, как научен, какой имеет характер. Немногие обладают добротой и рассуждением. Если вы в каких-то вещах более разумны и рассудительны, то поблагодарите Бога за это, а других не осуждайте».
Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!
Этот и другие посты читайте в нашей группе во ВКонтакте
Осуждение: как с ним бороться
О том, почему так привычно и естественно осуждать, как и зачем с этим бороться, почему Христос никого не судит и как же быть с понятием Страшного суда, рассуждает настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском, окормляющий священнослужителей Западного викариатства Москвы, протоиерей Георгий Бреев.
Священнослужители, исповедуя людей, очень редко встречают человека, который бы мог сказать: «А я никого не осуждаю». Это приятно услышать, но такое состояние — скорее исключение.
Осуждение есть проявление нашей гордыни, которой мы присваиваем себе возможность судить о другом человеке. Самопревозношение свойственно каждому человеку, оно всем нам глубоко привито. Чувство самодовольства, самоценности всегда нас изнутри греет: «Он такой красивый, хороший, а я еще красивее и лучше!» — и сразу нам тепло на душе. Все приятное, что мы слышим в свой адрес, нас радует, а чуть скажи что-то вопреки нашему мнению о себе. о, брат ты мой! Некоторые даже приходят в ярость от такого: «Что ты мне сказал?!» Ощущение самоценности может быть сильным стимулом для достижения многих высот, это мощный двигатель! Но все-таки, мы знаем, он работает на энергиях плотских, земных. И знаем, что Писание говорит: «Бог гордым противится».
Чувство самолюбия не преодолеешь, оно очень сильно. И если человек не борется с ним, не отвергает его от себя, то естественным образом у него возникает потребность с высоты своего самомнения судить других: «Я так высок и совершенен, а кругом-то я не вижу совершенства, поэтому имею право рассуждать и навешивать „ярлыки“ на окружающих». И вот уже люди стремятся собраться, поговорить, обсудить, как тот живет, как этот. И сами не замечают, как начинают осуждать, при этом оправдываются: «Я не осуждаю, я рассуждаю». Но в таком рассуждении всегда присутствует склонность к тому, чтобы обрисовать человека мрачными, темными красками.
Так мы начинаем брать на себя то, что нам не принадлежит, — суд. Причем чаще всего делаем это не открыто. Например, посмотрим на кого-то и думаем про себя: «Ага, этот человек — такого-то сорта, так настроен». Это скользкий путь и ошибочное мнение!
В Священном Писании есть очень глубокое выражение: Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? (1 Кор 2:11). И еще: Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор 2:12). Этим Господь сразу определяет глубину, которая свойственна личности. Ты не можешь до конца знать человека! Даже если досконально исследуешь его биографию, все равно в нем остается очень много сокровенного, что только он сам способен пережить и прочувствовать.
Если этой глубины в подходе к человеку нет, тогда все наши суждения довольно поверхностны. Поэтому Господь прямо говорит: Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из своего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (Лк 6:41–42).
Со стороны мы можем в любом свете представить человека, но подлинно, глубоко знать его дано только ему самому — если он, конечно, сам себя испытует, если хочет познать себя, причем не просто как одного из миллионов, а себя пред лицем Божиим. Потому что, когда мы оцениваем себя иначе — перед лицом других людей или исходя из нашего собственного мнения — нам кажется: да, мы действительно какие-то особенные, достойные, и уж, конечно, не преступники. Как фарисей говорил: «Я не такой, как прочие человецы. Закон Божий выполняю, пощусь, десятину даю». Это естественно «выплескивается» из нас. И свидетельствует о том, что у нас нет глубокого знания о себе.
Ведение, знание человека о себе самом и о Боге — мне кажется, и есть источник неосуждения. Оно дается или по благодати, или в результате подвига, внутреннего делания. А осуждение происходит оттого, что мы, с одной стороны, не склонны к глубокому познанию себя, а с другой — не вышли на уровень покаяния.
Заглядывать в себя — это начало процесса духовного. Совесть подает человеку знание о самом себе, и видя себя, он иногда даже доходит до ненависти: «Ненавижу себя такого! Не люблю себя такого!» Да, ты подошел к познанию себя, оно горькое, но это познание — может быть, самое важное, самое существенное в жизни. Потому что здесь — отправная точка покаяния, возможность для перерождения своего ума, качественного изменения отношения к себе и всему миру, а прежде всего, к своему Творцу и Создателю.
Почему сказано, что об одном кающемся грешнике на небесах бóльшая радость, чем о ста праведниках, не имеющих нужды в покаянии? Потому что трудно, но необходимо прийти к этому пониманию: «Оказывается, я по своему естеству ничем не отличаюсь от других, мое естество — от ветхого Адама, я такой же по природе, как и мой брат».
Но мы не хотим себя познавать, исследовать себя испытующим оком, потому что это потребует следующего шага — поиска ответа на вопрос: «А отчего это так во мне?» Плотское противится духовному, это закон внутренней брани. Поэтому люди избирают более естественный и простой, казалось бы, путь — смотреть по сторонам, судить о других, а не о себе. Они не осознают, что это наносит им большой ущерб.
Прозревая, человек начинает понимать, что Бог-то никого не осуждает. В Евангелии от Иоанна об этом прямо говорится: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин 3:16–17). С Мессией связано представление, что Он будет облечен царской властью и придет рассудить народы, как имеющий суд подлинно Божественный. Но тут вдруг оказывается, что Бог пришел не судить нас, а спасти! Тайна эта действительно поражает, она для нас удивительна! А если Бог нас не судит, то кто может судить?
Поэтому осуждение — это ошибочная установка нашего сознания, ошибочное представление, будто мы имеем власть. А если Сам Бог отказывается от этой власти? В Писании сказано, что Отец отдал суд Сыну, а Сын говорит: «Я не пришел вас судить».
Но в то же время Господь не скрывает, что будет Суд праведный, который, как Лермонтов писал, «не доступен звону злата». Бог явит себя, и в этом явлении все творение увидит себя таким, какое оно есть. Сейчас Господь Себя скрывает из-за наших немощей, несовершенства нашего, а когда придет полное откровение Божие, тогда нечего будет скрывать. Книги совести развернутся, все тайное откроется, и человек за каждое свое слово даст ответ. И то Господь говорит: Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин 12:48). Он показывает, что наше представление о суде как о некоем чрезвычайном, сверхличностном, авторитетном разбирательстве — как в наших земных судах, когда собирается целая коллегия судей, рассматривает по делу огромнейшие тома и выносит решение — не вполне верно. Бог не выносит решения. Он дает свободу, всегда дает возможность человеку исправиться: отступи от нездоровых норм, которые ни тебе, ни людям не приносят радости. Таким образом, человек до конца волен выбирать.
Говорят, тяжело попасть под суд человеческий, потому что люди в своих суждениях могут быть очень жестоки, принципиально жестоки: вынесли тебе приговор — всё, и попробуй измени себя в глазах общественности! Но Божий суд — милосерд, потому что Господь хочет оправдать человека:Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез 33:11).
Грань между осуждением личности и осуждением поступка нам трудно не перейти! А ведь сказано: личность человека не суди, не суди его как образ и подобие Божие. Дух Святой не приемлет, когда мы присваиваем себе власть давать резкую оценку другому. Да, пусть его дурной, безобразный поступок достоин осуждения, но самого человека как личность ты не суди! Он может завтра исправиться, пойти путем покаяния, стать другим — такая возможность до последнего издыхания у человека не отнимается. Мы не знаем до конца ни Промысла Божьего о нем, ни того, как он дорог для Бога, — ведь Христос же за всех Свою кровь пролил, всех искупил и не осудил никого. Поэтому судить сами мы просто не имеем права!
Да, Христос разогнал бичом торговцев у храма, но это не осуждение, а волевое действие, направленное против беззакония. Сказано в Писании: Ревность по доме Твоем снедает меня (Ин2:17). Подобные примеры и в нашей жизни встречаются. Когда мы видим, что чьи-то действия выходят из духовно-нравственных рамок, что кто-то много зла сообщает людям, то, конечно, можно реагировать, призвать к порядку, одернуть человека: «Что вы делаете? Опомнитесь! Посмотрите, что это само по себе значит».
Но такова наша искаженная грехом природа, что негативные эмоции сразу просятся наружу в любой ситуации, без всякого повода: только посмотрел на человека, а уже его измеряешь, оцениваешь его внешние достоинства — но надо себя останавливать. Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом сýдите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф 7:1–2) — эти слова Господни в любое время, на всяком месте должны быть нам напоминанием. Здесь нужна очень большая трезвенность. И принципиальность: «Нет, Господи, Ты — Единый Судия, Ты — Единый Человеколюбец, никому Ты не хочешь погибели и не произнес даже над самыми страшными грешниками слов осуждения. Даже распинаемый, Ты молился: „Отче, прости им, не ведают, что творят“».
Я помню, была у меня такая прихожанка, из простонародья, которая говорила: «Батюшка, а Бог всех помилует, всех простит, я верю, что все спасутся!» Она по доброте своего сердца никого не хотела судить и верила, что у всех людей есть что-то доброе, чему можно поучиться. Такой настрой достигается трезвением ума, когда душа напитана истинными примерами, Евангелием. Да и у всякого, кто каждый день молится, читает Писание — особое мироощущение, особое настроение! Ощутившие благодать чувствуют любовь Божию ко всем, поэтому не хотят принимать каких-то злобных выпадов или язвительных чувств в отношении других.
У нас, христиан, в этом отношении есть жесткий пример людей высокой духовности. Они всех любили, жалели, никого не осуждали, и даже наоборот: чем человек немощней, чем больше у него видимых недостатков, тем больше внимания и любви святые проявляли к таким людям; очень ценили их, потому что видели, что истина до них дойдет, ведь они самой своей тяжелой жизнью подготовлены к этому. А гордость, напротив, всегда найдет страшные суждения, которые готовы обезличить любого человека.
«Все плохие и все плохо!» — это дух гордыни, демонский дух, это сужение нашего сердца. Оно приводит в действие такую механику, от которой люди сами же и страдают. Всякое осуждение есть внедрение в себя какой-то тьмы. В Евангелии Иоанна Богослова есть такие слова: Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин 3:18–19). Осуждая, человек нарушает духовный закон жизни в Боге и тут же получает извещение, что он тяжко согрешил. Сколько раз такое бывало: кто-то молился, просил у Бога милости, прощения, и Господь давал ему — и человек шел со службы обновленным! А вот встретился ему кто-то на пути из храма, и пошло осуждение: а ты такой-сякой, а он — разэдакий. Все. Он потерял все, что только что приобрел! И многие святые отцы говорят: только косо посмотрел на кого-то, принял дурной помысл о человеке — тут же благодать оставляет тебя. Она не терпит осуждения, которое совершенно противоположно духу евангельскому.
Как бороться с осуждением? Во-первых, у Иоанна Златоуста есть такой совет: если ты согрешил мыслью, тут же мысленно и кайся. Подумал о своем родственнике, о друге своем что-то дурное, поймал себя на этом: «Что ж за мысли? Зачем я так? Господи, прости меня за это мгновенное проявление! Я не хочу этого».
Во-вторых: когда внутреннее чувство побуждает тебя дать отрицательную оценку кому-либо, ты тут же обращайся к себе самому: а ты свободен от этого недостатка? Или ты за собой ничего не знаешь, за что можно было бы тебя упрекнуть? И — почувствуешь, что ты такой же, как тот, кого ты готов осудить!
В древности было еще такое «золотое» правило. Когда борешься с чувством негодования и никак не можешь понять, почему этот человек так поступил, тогда поставь себя в его положение, на его место, а этого человека — на свое. И сразу тебе станет многое ясно! Это очень отрезвляюще действует. Вот я встал в положение другого: «Боже мой, сколько у него трудностей в жизни! В семье — сложности, с женой понимания нет, с детьми. Действительно, как ему, бедному, трудно!»
Другое правило есть у святых отцов. Хочется тебе кого-то осудить? А ты на свое место поставь Христа. Господь осудит? А ведь даже когда Его распинали, Христос никого не осудил, наоборот, за всех пострадал. Так почему я вдруг возомнил себя выше Бога, поставил себя судией?
Осуждения избежать можно в любом случае. Потому что человек устроен так, что он всегда может защитить личность другого, не ставить на него клеймо, а сразу идти путем рассуждения: «Я знаю, какой он прекрасный, сколько у него трудностей было, и он все вынес».
Осуждение — это сердце, неправильно настроенное. Вот я встречаю человека, и вместо радости у меня мысли: «Ага, опять он с папироской идет» или «Опять он навеселе, такой-сякой». Здесь нет добрых мотиваций, которые должны быть. На пути стоит соблазн осудить — никуда не денешься! Но прежде чем выльется поток осуждающих мыслей, я должен сначала поставить себя на место и дать место рассудительности.
Мне нравится высказывание современного греческого подвижника, монаха Паисия Святогорца: «Современный человек должен быть „фабрикой добрых мыслей“». Надо быть готовым личность человека принять и понять: да, ему тяжело, он попал в непростые обстоятельства, жизнь его поломала, но все-таки есть что-то доброе, цельное в нем, что-то, что дает возможность не исключать его из числа людей порядочных, хороших. Внутренняя наработка таких добрых помышлений, приятия любого человека, в любом его качестве, как бы он ни выглядел и себя ни вел, — как защитная среда, она не даст принять сердцем злую, разрушающую область человека. А ведь ты своего ближнего разрушаешь в душе, когда даешь ему нехорошую характеристику.
Сам по себе человек — прекрасен! Как говорил один подвижник, если бы мы знали, как красива душа человеческая, мы бы пришли в удивление и никого б не стали осуждать. Потому что душа человеческая действительно, великолепна. Но она раскроется — как во всех наших сказках всегда бывает — в последний момент.