Что значит настоящий полковник
Почему полковники стали «настоящими»?
Вошедшее в русский язык с лёгкой руки Аллы Борисовны Пугачёвой выражение «настоящий полковник» большинство из нас воспринимает как пафосное и немного насмешливое описание видного мужчины.
Однако на самом деле идиома имеет интересную историю происхождения, уходящую корнями к традициям военной службы ещё при царе.
«Ах, какой был мужчина»
Дело в том, что на «настоящих» и «ненастоящих» в царской России разделяли отставных военных. Настоящими назывались те, кто получали звание, находясь на действительной военной службе. В отставку служивые уходили при звании и потому были полковниками по праву. Ненастоящими же в народе именовались военные, получившие звание полковника одновременно с почётной отставкой со службы, — таким образом довольно часто раньше поощряли за верную и многолетнюю службу царю офицеров армии. То есть во время действительной службы полковниками эти военные побывать не успели.
Кроме того, в Российской империи дворянский титул мог быть присвоен не дворянину, только если он дослужился до полковника. Но статус автоматически получали только настоящие полковники — те, кто получал звание до отставки. Дворянами считались по праву наследования и их дети.
Ненастоящие полковники со званием, полученным «в подарок», дворянским титулом похвастаться не могли. Они имели право только на ношение полковничьего мундира.
Очень часто офицеры царской армии женились, заканчивая действительную службу. И поэтому даже возрастные, но законно получившие дворянский статус мужчины — настоящие полковники — считались завидной партией для молоденьких девушек из простых семей. Счастливые невесты нередко хвастались подругам и знакомым, что, мол, их муж — настоящий полковник. Так выражение и закрепилось в языке, а со временем стало обозначать яркую мужественность.
«Ваше благородие»
В армии времён царской России иерархия отношений, а, следовательно, и обращений к служащему, определялась воинскими званиями. Вплоть до окончания Гражданской войны прибегали к Табелю о рангах, введённым ещё Петром I.
Чин по Табелю указывал на положение человека не только на армейской службе, но и в гражданской жизни. При этом Табелей о рангах было несколько — военный, статский и придворный.
Петровский Табель о рангах содержал в себе целых 262 наименования должностей, многие их которых были упразднены еще в XVIII веке. Например, звания статского советника или коллежского асессора. Иерархия Табеля преследовала, кроме упорядочения званий, ещё и мотивирующую функцию. Пётр I был убеждён, что продвигаться по службе могут только люди стоящие, увлечённые делом, настоящие специалисты, а вот тунеядцам дорога к высшим чинам в петровское время была закрыта.
Разделение чинов предполагало присвоение обер-офицерских званий, штаб-офицерских или генеральских. В соответствии со званием закреплялось и обращение. К обер-офицерам следовало обращаться «Ваше благородие». К штаб-офицерам — «Ваше высокоблагородие», а к генералам — «Ваше превосходительство». Такие обращения были в ходу вплоть до революции. В Советской Армии обращение к военным стало единым: к любому офицерскому чину стало добавляться слово «товарищ».
Настоящий полковник
Что означает выражение «настоящий полковник»?
Отставные военные в царской России делились на настоящих и ненастоящих. Настоящие получали очередное звание еще состоя на действительной военной службе и в этом звании уходили в отставку.
А ненастоящие получали очередное звание одновременно с отставкой — как поощрение за многолетнюю службу. Со звания полковника начинался дворянский статус. То есть, если человек неблагородного происхождения дослуживался до полковника, он автоматически становился дворянином и мог передавать свое дворянство по наследству.
Но так было только для «настоящих» полковников. То есть, тех, кто получил звание до выхода в отставку.Ненастоящие полковники (которых поощрили званием, провожая на пенсию) право наследственного дворянства не получали. Хотя мундир имели право носить тот же — полковничий.
Настоящие полковники были довольно завидными женихами для женщин неблагородных сословий. Многие военные предпочитали жениться только закончив службу. Поэтому немолодой, но выслужившийся в дворяне человек, часто в отставке начинал налаживать семейную жизнь.
И молодая жена могла хвастаться, что муж ее — настоящий полковник.
Охренеть! А я думал, это просто Пугачева пизданула и ушло в народ.
Настоящий полковник, это мой комбат, который сидя на броне попал в засаду, фугасом всех скину с брони, а он с почти оторванной рукой организовал оборону, затащил парня из 1 роты за холм и прикрывал отход. Вот это настоящий полковник!
Это только после 1856 года пошло,а до этого,начиная со звания прапорщик,и уже позже с майора,и с полковника
В СА, а потом и в РА, три вида полковников: эй полковник, просто полковник и товарищ полковник)) разделяются наличием машины, кабинета и подчинённых))
Насколько мне известно, право на наследное дворянство получали после звания «майор».
А, ведь, кто-то поверит.
Интересная сказка. Сами придумали?
Н. Н. Бунин «Офицер с собакой» (1886)
Считается, что офицерами были лица преимущественно дворянского происхождения. Однако формально не было сословных ограничений для того, чтобы получить тот или иной чин, поэтому в теории солдат мог дослужиться до генерала. Герой романа Ф. М. Достоевского «Идиот» генерал Епанчин «происходит из солдатских детей; последнее, без сомнения, только к чести его могло относиться». Но на практике солдат «от сохи» не так часто продвигался по карьерной лестнице дальше унтер-офицера. Согласно указу Петра I 1719 года, чтобы стать офицером, службу нужно было начинать солдатом, а при присвоении чинов обязательно должна соблюдаться очередность. С начала 18 века на каждую вакансию офицеров выбирали путем голосования из нескольких кандидатов (выборы полностью отменили в 1737 году). В теории это должно было помочь отбирать лучшие кадры, однако на практике только тормозило продвижение по службе людей, не имеющих покровителей. Тем не менее, во время Северной войны примерно четверть офицеров была не дворянского происхождения.
Со времен Петра I для дворян военная или гражданская служба была обязательна. С 1715 года проводились регулярные смотры для лиц от 10 до 30 лет. На них нужно было явиться в Военную коллегию, а не явка рассматривалась как дезертирство и жестоко каралась. При Анне Иоановне все дворяне от 10 лет, если у них в собственности было менее 20 крепостных, должны были явиться к губернатору или воеводе, а если более, то в столицу к герольдмейстеру. «Из оных годных в службу определить в армейские и гарнизонные полки по их желанию, а малолетних записывать в школы и обучать грамоте и прочим наукам кто к чему охоту имеет». Согласно указу императрицы Елизаветы (1759), «уклонисты» и их сообщники должны быть «за неявку к смотру в указанные лета, за утайку себе лет и за не обучение наукам написаны в солдаты и матросы вечно, а престарелые посланы на поселение в Оренбург». Сначала срок службы чётко прописан не был, и, также как в случае с солдатами, она фактически была бессрочной. В 1736 году был принят Манифест «О порядке приема на службу шляхетских детей и увольнении от оной» (под шляхетскими имеются в виду дворянские). Согласно ему дворянские отпрыски могли с 7 и до 20 лет учиться, а затем служить 25 лет. В 1762 году Пётр III подписал Манифест о вольности дворянства, освободив его от обязательной службы (однако уже служащим нельзя было просить отставку во время боевых действий и за три месяца до их начала). Значительная часть «благородий», даже имея немалые доходы от имений и не нуждаясь в жалованье, всё же предпочитала служить, чтобы получать чины согласно табелю о рангах и соответствующие привилегии, а не считаться «недорослями» (этим словом могли презрительно называть и взрослых людей).
А. И. Гебенс «Группа военных чинов 3-й батарейной батареи Л.-гв. 2-й Артиллерийской бригады» (1859)
В 18 и первой половине 19 века львиная доля офицеров начинала свою карьеру с нижних чинов. Дворяне обычно поступали в качестве вольноопределяющихся. Отношение к таким новобранцам было лояльнее, чем к обычным рекрутам «от сохи». Многие дворянские семьи предпочитали учить детей на дому или отправляли в частные пансионы (для которых не было единых стандартов, и каждый владелец разрабатывал учебную программу по своему усмотрению). Из воспоминаний «кавалерист-девицы» Н. А. Дуровой: «Мы пришли в Гродно; полк пробудет здесь только два дня, а там пойдёт за границу. Полковник призвал меня: “Теперь вы имеете удобный случай определиться в который угодно из формирующихся здесь кавалерийских эскадронов; но последуйте моему совету, будьте откровенны с начальником того полка, в который рассудите определиться; хотя чрез это одно не примут вас юнкером, по крайней мере, вы выиграете его доброе расположение и хорошее мнение. А между тем, не теряя времени, пишите к своим родителям, чтоб выслали вам необходимые свидетельства, без которых вас могут и совсем не принять, или, по крайней мере, надолго оставят рядовым”. Я поблагодарила его за совет и за покровительство, так долго мне оказываемое, и наконец простилась с ним. Из окна моего вижу я проходящие мимо толпы улан с музыкою и пляскою; они дружелюбно приглашают всех молодых людей взять участие в их весёлости. Пойду узнать, что это такое. Это называется вербунок! Спаси боже, если нет другой дороги вступить в регулярный полк, как посредством вербунка! Это было бы до крайности неприятно. Когда я смотрела на эту пляшущую экспедицию, подошел ко мне управляющий ею портупей-юнкер, или, по их, наместник. “Как вам нравится наша жизнь? Не правда ли, что она весела?” Я отвечала, что правда, и ушла от него. На другой день я узнала, что это полк Коннопольский, что они вербуют для укомплектования своего полка, потерявшего много людей в сражении, и что ими начальствует ротмистр. Собрав эти сведения, я отыскала квартиру наместника, вчера со мною говорившего; он сказал мне, что если я хочу определиться в их полк на службу, то могу предложить просьбу об этом их ротмистру Казимирскому, и что мне вовсе нет надобности плясать с толпою всякого сброду, лезущего к ним в полк. Я очень обрадовалась возможности войти в службу, не подвергаясь ненавистному обряду плясать на улице, и сказала это наместнику; он не мог удержаться от смеха: “Да ведь это делается по доброй воле, и без этого легко можно обойтиться всякому, кто не хочет брать участия в нашей вакханалии. Не угодно ли вам идти со мною к Казимирскому? Ему очень приятно будет приобресть такого рекрута; сверх этого я развеселю его на целый день, рассказав о вашем опасении”».
В. И. Навозов «Офицер в отпуске» (1897)
Во второй половине 19 века всё больше офицеров были выпускниками военных учебных заведений, коих открывалось немало. К тому же с введением образовательного ценза вольноопределяющемуся всё равно потребовалось бы предоставить документы об образовании, и желающему служить «благородию» было проще сразу пойти учиться в кадетский корпус, чем, например, в гимназию. Однако и в 20 веке дворяне иногда шли по этому пути. А. А. Игнатьев в книге «50 лет в строю» вспоминал: «Мои новые ученики считают ниже своего достоинства и полученного ими высшего образования подчиняться безусому корнету, которого они к тому же встречают в петербургских салонах. Они не могут примириться с тем, что я обращаюсь с ними, как с другими солдатами. Более выправленными и дисциплинированными оказываются бывшие воспитанники Александровского лицея, сохранявшего с давних времен обычаи полувоенного заведения, но зато бывшие студенты университета — князь Куракин, ставший после революции священником в одной из парижских церквей, и граф Игнатьев, мой двоюродный брат, — принимают военную муштру за смешную и обидную обязанность, с которой надо мириться, чтобы попасть в кавалергардский офицерский клуб».
Некоторые учебные заведения принимали только «благородий», некоторые были всесословными. Первый в России кадетский корпус открылся в 1732 году по указу Анны Иоановны. Это было закрытое учебное заведение, в которое принимали учеников с 13 до 18 лет и учили «арифметике, геометрии, фортификации, артиллерии, шпажному действу, на лошадях ездить и прочим к воинскому искусству потребным наукам». С 1743 года оно называлось Сухопутным шляхетным кадетским корпусом, а в 1800 году было переименовано в Первый кадетский корпус. Кадетские корпуса первой половины 19 века делали упор на строевую службу. Учебная программа делилась на несколько этапов. Сначала 6 классов, а затем дополнительный курс из двух частей (позже в московских и петербургских корпусах добавили третью часть, которую можно было посещать по желанию). В каждом классе можно было в случае необходимости остаться на второй год. Реформы Александра II затронули и военное образование. Кадетские корпуса стали напоминать гимназии со стандартным набором общеобразовательных предметов и военными дисциплинами, а дополнительного курса не было. Его место занял курс военного училища.
П. А. Федотов «Офицер и денщик» (1850-1851)
В 1860-х появились юнкерские школы, в которые могли поступить вольноопределяющиеся и унтер-офицеры, желающие стать офицерами. Имеющие аттестат о среднем образовании учились год, не имеющие два. Юнкерские училища были всесословными, но рассчитаны были преимущественно на крестьян и мещан. Не принимали только тех, кто исповедовал иудаизм. В 20 веке учебную программу расширили и добавили третий класс.
Офицер мог служить в армии или гвардии. Служба в гвардии была намного престижнее. Первые гвардейские полки – Семёновский и Преображенский – были созданы еще в 1700 году. Если обычных рекрутов в гвардию отбирали исходя из благообразности лица, да статности фигуры, то «благородий» – исходя из их материального положения и связей. Из воспоминаний Ф. П. Толстого: «В сержанты гвардии записываться могли только дети столбовых дворян, по постановлению нельзя было вступить в гвардии офицеры, не имея шестисот душ. Но это постановление не строго исполнялось, и многие, как мой брат, были гвардии офицерами, не имея ничего. Гвардии офицер не мог иначе ездить, как четвёркой в карете, и потому большая часть, получив офицерский чин, выходили в армию. Выпускались из сержантов гвардии в капитаны армии, из прапорщиков — в секунд-майоры, из порутчиков — в пример-майоры, из капитан-порутчиков — в подполковники, из капитанов выходили на службу в армию в полковники, а в отставку — бригадирами. Только по особенной протекции выпускали и детей в капитаны армии. Это злоупотребление не было очень вредно, потому что эти случаи, во-первых, были редки, во-вторых, подобные выскочки, не имея личных достоинств и не принося своею службою надлежащей пользы отечеству, оставались на всю жизнь в чинах, полученных протекциею». Из гвардии в армию переводились с более высоким чином. Воспоминания Толстого относятся к Екатерининским временам.
А. И. Гебенс «Группа военных чинов 1-й батареи Л.-гв. 1-й Артиллерийской бригады»
Не удивительно, что офицеры гвардии вызывали у дам повышенный интерес. Об этом иронично говорит Чацкий в пьесе А. С. Грибоедова «Горе от ума».
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Брошенные чепчики – вероятно, намек, на французское выражение «забросить чепчик за мельницу», что можно перевести, как наплевать на приличия и пуститься во все тяжкие.
К офицеру гвардии предъявляли более высокие требования, когда речь шла о вопросах чести и репутации. Любой скандал мог привести к вынужденной отставке или переводу в армию. Выпроводить из гвардейского полка могли даже за брак с женщиной, которую сочли недостаточно «благородной». Таковой могли признать даже дочь богатого купца, приданое которой больше, чем все имущество у многих сослуживцев жениха. Вронскому пришлось выйти в отставку из-за открытой связи с замужней женщиной. Когда героя «Капитанской дочки» Петра Гринёва перевели из гвардии в армию, на новом месте службы одноглазый поручик спрашивает, не является ли этот перевод наказанием «за неприличные гвардии офицеру проступки». Его сослуживец Швабрин «был офицер, выписанный из гвардии за поединок». Горькую пилюлю в этом случае могло подсластить то, что при переводе в армию бывший офицер гвардии получал более высокий чин. «Гвардионцы» смотрели на «армейских» свысока. Армейские гвардию тоже часто недолюбливали.
Когда говорят о кодексе чести российского офицера, обычно ссылаются на книгу В. М. Кульчицкого «Советы молодому офицеру», при этом ошибочно указывают 1804 год написания. На самом деле книга вышла в 1915 году. Но сами советы актуальны до сих пор.
• Не обещай, если ты не уверен, что исполнишь обещание.
• Держи себя просто, с достоинством, без фатовства.
• Необходимо помнить ту границу, где кончается полная достоинства вежливость и начинается низкопоклонство.
• Не пиши необдуманных писем и рапортов сгоряча.
• Меньше откровенничай — пожалеешь. Помни: язык мой — враг мой!
• Не кути — лихость не докажешь, а себя скомпрометируешь.
• Не спеши сходиться на короткую ногу с человеком, которого недостаточно узнал.
• Избегай денежных счётов с товарищами. Деньги всегда портят отношения.
• Не принимай на свой счёт обидных замечаний, острот, насмешек, сказанных вслед, что часто бывает на улицах и в общественных местах. Будь выше этого. Уйди — не проиграешь, а избавишься от скандала.
• Если о ком-нибудь не можешь сказать ничего хорошего, то воздержись говорить и плохое, если и знаешь.
• Ничьим советом не пренебрегай — выслушай. Право же, последовать ему или нет, останется за тобой. Сумей воспользоваться хорошим советом другого — это искусство не меньшее, чем дать хороший совет самому себе.
• Сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии.
• Береги репутацию доверившейся тебе женщины, кто бы она ни была.
• В жизни бывают положения, когда надо заставить молчать своё сердце и жить рассудком.
• Тайна, сообщённая тобой хотя бы только одному человеку, перестаёт быть тайной.
• Будь всегда начеку и не распускайся.
• Старайся, чтобы в споре слова твои были мягки, а аргументы твёрды. Старайся не досадить противнику, а убедить его.
• Ничто так не научает, как осознание своей ошибки. Это одно из главных средств самовоспитания. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
• Когда два человека ссорятся, всегда оба виноваты.
• Авторитет приобретается знанием дела и службы. Важно, чтобы подчинённые уважали тебя, а не боялись. Где страх, там нет любви, а есть затаённое недоброжелательство или ненависть.
• Нет ничего хуже нерешительности. Лучше худшее решение, чем колебание или бездействие. Упущенный момент не вернёшь.
• Тот, кто ничего не боится, более могуществен, чем тот, кого боятся все.
Для офицеров существовали ограничения на выбор невесты и вступление в брак. В 18 веке разрешение надо было спрашивать у командира, при Павле I у самого императора, затем снова решение должен был принять командир полка. Ввели возрастной ценз, а также «реверс» — обязательное материальное обеспечение (сумма менялась). Таким образом офицер должен был доказать, что в состоянии содержать семью. В 1863 году появились суд общества офицеров Он принимал решение, когда возникали споры и конфликты между офицерами, а также ситуации, при которых затрагивалась честь полка. Он мог оправдывать подозреваемого, а в случае признания виновным сделать ему внушение или удалить из полка. В 1894 году Александром III были утверждены «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», и согласно им решение о дуэли также принимались данным судом. Подобный суд в итоге решил участь офицера Ромашова в «Поединке» А. И. Куприна. Некоторые считают, что при описании военного быта писатель сгустил краски. Однако писал Куприн со знанием дела. Есть версия, что он изобразил Днепровский полк в городе Проскурове, где он служил до этого.
Часть информации взята тут
Греч Н. И. «Записки о моей жизни»
Дурова Н. А. «Записки Кавалерист-девицы»
Игнатьев А. А. «Пятьдесят лет в строю»
Толстой Ф. П. «Записки»
Федосюк Ю. А. «Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века»
Кто такой настоящий полковник?
Что подразумевают под выражением «настоящий полковник»?
Кого можно назвать настоящим полковником?
Вот и мне сразу шлягер Аллы Борисовны вспомнился. «Настоящий полковник» на поверку оказался оборотнем. Это же метонимия такая.
Вроде казался военным он бравым,
И режим с гигиеной нарушать призывал.
Обещал и жениться, и Монте-Карло и Варну,
А за коньяк в кабаке не платил.
Ну самое время было обратить на это внимание, да выводы сделать. Так нет, страсть женщине помешала, застила ей глаза доверчивые, да на подоконник свой буфетный опосля и приземлила.
Уголовником оказался «полковник настоящий»!
А ведь наверное слышала девушка, да и не раз, — «Не верь проходимцам. Не всё то золото, что блестит».
У меня вывод простой. Если о полковнике говорят «настоящий», то это уже точно не полковник. Как и «свадебный генерал» — не настоящий генерал.
Вот такой, например:
Внимательно анализируйте каждого подозрительного полковника и вы никогда не попадетесь на удочку к «липовому».
Скалозуб. Настоящий полковник!
О бедном вояке замолвлю я слово.
В своей замечательной, искрящейся остроумием пьесе «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов вывел целый ряд персонажей, которые и до сих пор развлекают нас меткими высказываниями о себе и об окружающих их сценических персонажах. Обратите внимание, насколько насыщен текст замечательными и точными формулировками. Недаром же он рассыпался на цитаты, которые и до сих пор в ходу. Однако, на мой взгляд, остроумия в пьесе больше, чем литературы. Это, скорее, некое стихотворное эссе, большой шарж, высмеивающий образ жизни московской знати. Речь в нем не столько о людях, как таковых, сколько о тех нравах, носителями которых они являются. Здесь представлены, скорее, типажи, чем характеры. И еще, в пьесе слишком много самого Грибоедова: передовой человек своего времени, редкостный умница, эрудит и обладатель высокого нравственного чувства он слишком требователен к окружающим. Иной раз его максимализм, как мне представляется, влияет на оценку тех или иных общественных явлений, которые совершенно не заслуживают высмеивания. Например, так ли положителен Чацкий и отрицателен Скалозуб, как пытается убедить нас в этом уважаемый Александр Сергеевич?
Но крепко набрался каких-то новых правил.
Чин следовал ему: он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать.
Довольно счастлив я в товарищах моих,
Вакансии как раз открыты;
То старших выключат иных,
Другие, смотришь, перебиты.
«За третье августа, засели мы в траншею:
Ему (двоюродному брату) дан с бантом, мне на шею.»
А теперь о его моральных качествах. Давайте перечитаем диалог о способах получения наград между Фамусовым и Скалозубом.
Фамусов:
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку.
Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил.
(То есть двоюродный брат, якобы с помощью Скалозуба, получил выгоды по службе. Таким образом Фамусов хотел подольстить Скалозубу, намекнув, что правильно так поступать, мол, и сам так делаю. Скалозуб, не возражая прямо, отвечает ему на это: )
Скалозуб:
В тринадцатом году мы отличались с братом
В тридцатом егерском, а после в сорок пятом.
Я думаю, с соответствием Скалозуба занимаемой должности и правомерностью его амбиций разобрались.
Теперь об уме. Софья выдала в отношении него: «. Он слова умного не выговорил сроду. »
Это смотря, что понимать под умными словами. Допустим, он не преуспел в риторике, но выражается категорично и точно, оценивая обстановку с практической точки зрения. Вот он говорит о Москве: «Пожар способствовал ей много к украшенью». Может быть, и грубовато, но где логическая неувязка? После пожара Москва отстроилась, новые дома изменили вид города. Москва стала красивей, чем была до Наполеоновского нашествия. Об этом говорят многие современники тех событий. Да и можно ли доверять легкомысленной московской барышне Софье, кстати, совершенно не разбирающейся в людях? Она даже ничтожества Молчалина не рассмотрела!
Может быть, авторитетно для нас высказывание старухи Хлестовой, сетовавшая на то, что офицер в своих разговорах не знал иных тем, кроме военных? Она-то сама в чем, кроме чужих имений, разбирается? И то, что у него «Всё служба на уме. » отнюдь не является отрицательной характеристикой для офицера. Так что еще вопрос ограничен ли умственно Скалозуб. По мне, его солдафонский юмор только поза, принимаемая им в светском обществе, состоящем из бездельников, с которыми он вынужден общаться. Но особенно мне в нем нравится то, что он «за армию стоит горой»
И, чтобы ДОПОЛНИТЬ МОЁ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ о Сергее Сергеевиче, решил дописать к бессмертным строкам несколько своих, которые, надеюсь, внесут окончательную ясность в данный вопрос. Привожу свои вставки ниже. Где кончается Грибоедовское и начинается моё, разбирайтесь сами!
Да, счастье, у кого есть эдакий сынок!
Имеет, кажется, в петличке орденок?
За третье августа; засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею.
И в этом вы ему, сдается, удружили?
Но крепко набрался каких-то новых правил.
Чин следовал ему; он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать.
Довольно счастлив я в товарищах моих,
Вакансии как раз открыты;
То старших выключат иных,
Другие, смотришь, перебиты.
Шрапнель и пули, вас минуя, других не милуют в окрест!
Я в этом вижу божий перст.
Пусть вас хранит Господь, как прежде то бывало.
Да, чем кого Господь поищет, вознесет!
Бывает, моего счастливее везет.
У нас в пятнадцатой дивизии, не дале,
Об нашем хоть сказать бригадном генерале.
Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;
Их золоту, шитью дивятся, будто солнцам!
А в первой армии когда отстали? в чем?
Все так прилажено, и тальи все так узки,
И офицеров вам начтем,
Что даже говорят, иные, по-французски.
Но толку в этом чуть! Француз и немчура
У нас не водятся. Кавказские наречья
Нужней, где я служу, хоть русского «ура»
Достаточно с абреками при встрече.
Да, сударь, форму я ношу не для блезира.
Едины честь моя и честь мундира!
К тому ж, в мундире всяк меня особо примечает.
А дамы в золотом шитье души не чают.