Что значит формальный и материальный состав преступления
Преступление – понятие, чем отличается от правонарушения
Преступление – понятие, чем отличается от правонарушения, виды, признаки, состав, виды составов и категории преступлений
В обывательской жизни понятия преступления, проступка, правонарушения часто путаются, правонарушения принимаются за преступления, а действия, на первый взгляд не дотягивающие до криминала, в действительности являются преступлением. Не каждое правонарушение или проступок является преступлениям. Уголовный закон в общей части, а именно в ст. 14 УК РФ определяет преступление, как общественно опасное деяние, совершенное виновно и запрещенное уголовным кодексом под угрозой наказания. Часть вторая той же статьи говорит, что не будет являться преступлениям деяние, либо бездействие, хотя формально и содержащее признаки преступления, но не представляющее общественной опасности в силу малозначительности.
Таким образом, преступлением является деяние, содержащее следующие признаки:
— общественная опасность (материальный признак), то есть способность деяния причинить вред охраняемым законом интересам, либо создать угрозу его причинения;
— уголовная противоправность (формальный признак), то есть наличие прямого запрета в УК РФ;
— наличие вины в форме умысла или неосторожности;
— наказуемость, то есть возможность назначения уголовного наказания.
Отличие преступления от правонарушения в том, что преступление всегда нарушает уголовный закон, имеет большую общественную опасность, наказание за него может быть назначено только судом.
Общественная опасность – одна из основных обязательных характеристик любого преступления. Различается по характеру общественной опасности, что является качественным признаком и определяется объектом преступления, то есть теми общественными отношениями на которые совершается посягательство, и по степени общественной опасности, что является количественным признаком, который определяется уже тяжестью наступивших последствий (причинённым вредом), формами вины и способами совершения преступления.
В соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ деяние, хотя формально и содержащее признаки предусмотренного уголовным кодексом деяния, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, не является преступлением, что законодательно закрепляет общественную опасность как неотъемлемую характеристику преступления.
Статья 15 УК РФ подразделяет преступления на категории, в зависимости характера и степени общественной опасности:
— небольшой тяжести (умышленные и неосторожные деяния, за которые максимальное наказание не превышает 3 лет лишения свободы);
— средней тяжести (умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает 5 лет лишения свободы и неосторожные, за совершение которых предусмотрена ответственность максимального наказание свыше 3 лет лишения свободы);
— тяжкие (умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает 10 лет лишения свободы);
— особо тяжкие (умышленные деяния, за совершение которых предусмотрено наказание свыше 10 лет лишения свободы или более строгое).
Совокупность образующих преступление признаков является его составом.
Признаки состава преступления – обобщенное юридически значимое свойство, которое присуще всем преступлениям определённого вида. Отдельные признаки группируются в укрупненные группы, называемые элементами состава преступления:
— объект, то есть охраняемое уголовным законом общественное отношение, подвергшееся посягательству в результате преступления;
— объективная сторона, тот есть внешнее проявление преступления в реальной действительности;
— субъект, то есть лицо, совершившее преступление (определяется гл. 4 УК РФ);
— субъективная сторона, то есть отношение субъекта преступления к совершенному деянию и его последствиям.
Объект преступления определяет социальную сущность и общественную опасность деяния. Классифицируется как общий (охраняемые законом общественные отношения), родовой (определяется соответствующим разделом УК РФ, как группа однородных общественных отношений), видовой (определяется соответствующей главой УК РФ, как более узкая группа однородных общественных отношений) и непосредственный (общественные отношения, на которое посягает конкретное преступление, определено конкретным составом Особенной части УК РФ). Например, ст. 127 УК РФ Незаконное лишение свободы, непосредственным объектом посягательства которого является право человека на свободное передвижение, выбор места жительства, гарантированные ст. 27 Конституции РФ. Видовым объектом является свобода честь и достоинство личности, и родовым личность человека.
Объективная сторона преступления определена непосредственно в диспозиции каждой статьи Особенной части УК РФ. Значение объективной стороны в том, что она входит в основание уголовной ответственности, необходима для правильной квалификации деяния, ее признаки могут быть рассмотрены как не влияющие на квалификацию, но учитываемые при определении вида и размера наказания. Обязательными признаками объективной стороны являются общественная опасность деяний, общественная опасность последствий, причинная связь. Также признаками объективной стороны (факультативными) являются время, место, способ, орудия и средства совершения преступления, обстановка совершения преступления.
В зависимости от объективной стороны, составы подразделяются на материальные, то есть указывающие на обязательность наступления общественно-опасных последствий (ст. 167 УК РФ – умышленное уничтожение или повреждение имущества), формальные, то есть указывающие только на преступное деяние (например с т. 213 УК РФ хулиганство) и усеченные, то есть указывающие на окончание преступления до стадии его полного завершения (например ст. 209 УК РФ бандитизм – для совершения преступления достаточно только создать вооруженную группу с целью нападения на граждан, нападать на граждан с целью завладения имуществом вовсе не обязательно).
Состав преступления является основанием уголовной ответственности и позволяет квалифицировать деяния определенного лица как соответствующее диспозиции определённой нормы Особенной части УК РФ.
Составы преступлений по степени общественной опасности могут быть основными, то есть не содержащие каких-либо отягчающих, либо смягчающих обстоятельств (например ч. 1 ст. 158 УК РФ кража – то есть тайное хищение чужого имущества), квалифицированными, то есть содержащими отягчающие обстоятельства (например ч. 2 ст. 158 УК РФ кража, совершенная группой лиц) и привилегированными, то есть содержащими смягчающие обстоятельства (например ст. 107 УК РФ убийство в состоянии аффекта, аффект в данном случае смягчает участь).
Таким образом, признаки состава преступления всегда должны содержать объект и субъект, а также объективную и субъективную стороны, преступления подразделяются по объективной стороне на материальные, формальные и усеченные, по степени общественной опасности на основные составы, квалифицированные и привилегированные, по диспозиции на простые, сложные и альтернативные. Также, по тяжести преступления подразделяются на небольшой тяжести, средней, тяжкие и особо тяжкие. Преступление всегда должно быть виновным деянием, вина в форме умысла или неосторожности.
Преступление: виновное — общественно опасное – запрещенное УК –угроза наказания
объект – объективная сторона: материальные – формальные – усеченные
объект преступления – общий – родовой – видовой — непосредственный
субъект (гл. 4 ст.ст. 19-23 УК РФ) – субъективная сторона: вина – умысел (неосторожность)
вина (ст. 24 УК РФ): умысел — неосторожность
общественная опасность (ст. 14 УК РФ): характер общественной опасности (качественная хар-ка) (объект преступления) – степень общественной опасности (количественная хар-ка) (форма вины, размер вреда, способ совершения)
по степени общ. опасности: основные – квалифицированные – привилегированные
по диспозиции: простые – сложные – альтернативные
по тяжести (ст. 15 УК РФ): небольшой – средней – тяжкие – особо тяжкие
Адвокатам рассказали, как определяется состав преступления
Как сообщает пресс-служба ФПА, 19 марта в ходе очередного вебинара Федеральной палаты адвокатов доцент кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина, к.ю.н. Анастасия Рагулина прочитала лекцию на тему «Актуальные вопросы состава преступления».
В начале выступления Анастасия Рагулина напомнила определение состава преступления – это совокупность предусмотренных уголовным законом объективных и субъективных признаков, которые характеризуют общественно опасное деяние как преступление. Она также пояснила, что такое общие и конкретные составы преступления.
Элемент состава преступления – его составная часть, включающая обязательные и факультативные признаки. Обязательными признаками состава преступления являются признаки, включенные законодателем в каждый конкретный состав преступления, предусмотренный Особенной частью УК РФ. Факультативные признаки состава преступления – это признаки, которые включены законодателем только в некоторые конкретные составы преступления.
Лектор отметила, что по степени выраженности в законе признаки состава преступления делятся на позитивные и негативные. Позитивные признаки состава преступления выражаются в положительных понятиях, т.е. в понятиях, в которых отражаются признаки, присущие предмету. Все эти теоретические моменты лектор поясняла конкретными примерами.
По степени неизменности и устойчивости признаки состава преступления делятся на постоянные и переменные. При этом содержание постоянных признаков остается неизменным в течение всего времени действия данного уголовного закона и не зависит от конкретных обстоятельств совершенного преступления. Постоянными являются признаки, указанные в диспозиции статей Общей и Особенной частей УК РФ. Изменение закона может привести к замене одного признака другим или к тому, что признак приобретает иное содержание.
Анастасия Рагулина отметила, что переменными называются признаки, содержание которых может измениться без изменения текста диспозиции статьи Особенной части УК на протяжении действия одного уголовного закона. Содержание этих признаков определяется не только текстом статьи, но и другими моментами. Сами переменные признаки бывают оценочными и бланкетными.
Далее лектор подробно описала оценочные признаки. По ее словам, их законодательное описание носит обобщенный характер. Они конкретизируются официально правоприменительным либо неофициально доктринальным толкованием. Содержание оценочных признаков разъясняется в постановлениях Пленума Верховного Суда по отдельным категориям дел. Разъяснение понимания оценочных признаков возможно также в решениях по конкретным делам.
Бланкетными являются признаки, конкретное содержание которых раскрывается в нормативном правовом акте, относящемся к другой отрасли права. Бланкетный признак состава преступления внешне стабилен, но по содержанию может существенно меняться из-за изменений нормативного правового акта, на который содержится отсылка в уголовном законе.
Далее Анастасия Рагулина рассказала о значении состава преступления. Она отметила, что наличие в деянии лица всех признаков состава преступления является основанием уголовной ответственности, а состав преступления – инструмент квалификации преступлений. Существует также понятие «альтернативный состав» – это состав, включающий два или более признака, любого из которых достаточно для обоснования ответственности (квалификации) по этому составу.
Приводя ряд конкретных составов, эксперт напомнила, в частности, о ст. 315 УК РФ, которой установлена ответственность за злостное неисполнение представителем власти, государственным служащим, муниципальным служащим, а также служащим государственного или муниципального учреждения, коммерческой или иной организации вступивших в законную силу приговора суда, решения суда или иного судебного акта, а равно воспрепятствование их исполнению. Субъект воспрепятствования в таком случае является общим. Об этом свидетельствует Определение Конституционного Суда РФ от 17 февраля 2015 г. № 395-О по жалобе на ст. 315 УК.
Рассказывая о недостатках действующего уголовного закона, Анастасия Рагулина предложила обратить внимание на одно «несовершенство» ст. 177 УК РФ. В настоящей статье установлена ответственность за уклонение от погашения кредиторской задолженности и за уклонение от оплаты ценных бумаг. При этом крупный размер относится только к задолженности, но не к ценным бумагам, о чем свидетельствует союз «или». Тем не менее в Методических рекомендациях сказано: «Преступные действия по уклонению от погашения кредиторской задолженности или от оплаты ценных бумаг должны быть совершены исключительно в крупном размере».
Далее речь зашла о квалификационных ошибках, то есть о неверном фустановлении наличия либо отсутствия состава преступления, а также его соответствия описанию в нормах УК. Основные причины квалификационных ошибок – недочеты законодательства и недостатки правоприменения. Лектор обозначила виды квалификационных ошибок. Прежде всего это неправильная юридическая оценка содеянного: избыточные квалификации или квалификации с запасом; квалификация оценочных признаков преступления; квалификация единых сложных и совокупных преступлений; квалификация общественно опасных последствий; квалификация малозначительных деяний и преступлений, граничащих с проступками.
Далее спикер в своем выступлении разъяснила, что такое продолжаемые преступления. Понятие продолжаемого преступления приводится в Постановлении 23-го Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям». Верховный Суд рассматривает продолжаемое преступление как деяние, складывающееся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление.
С презентацией спикера можно ознакомиться здесь.
Формальный подход к квалификации деяний: ошибки на практике
Согласно отечественной доктрине расширенное толкование норм Особенной части уголовного закона недопустимо. Применяя данные нормы, участники процесса должны помнить, что они действуют в системном единстве с нормами Общей части УК РФ, важнейшими из которых являются ст.ст. 14, 43 и 60, регламентирующими понятия «преступление», «наказание» и цели назначения наказания.
Общеизвестно, что не является преступлением действие, формально содержащее признаки преступления, если оно не представляет общественной опасности (ч. 2 ст. 14 УК РФ). Грубо ошибаются те практики, которые игнорируют нормы, требующие установить степень общественной опасности содеянного, а равно те положения закона, которые определяют цели назначения наказания. Особенно вызывают удивление случаи, когда в отсутствие конкретных потерпевших лицам, в целом характеризующимся положительно, назначают реальное наказание, бездумно разрушая тем самым давно устоявшиеся позитивные социальные связи.
Пусть перечисленные ошибки и носят единичный характер, однако, как свидетельствует практика, распространены они по всей стране. Особую тревогу вызывает то обстоятельство, что с своевременным исправлением многих из них региональные судебные системы не спешат, ждут реакции центра. Свои суждения поясним примерами.
КЛЕВЕТА В ОТНОШЕНИИ СУДЬИ
«Злые языки», как известно, «страшнее пистолета». Известно и то, что «отмыться» оклеветанному всегда крайне трудно, не случайно в народе говорят: «Ложки нашлись, а осадок остался». Особую социальную значимость преступление приобретает, когда оклеветан судья.
Статья 298.1 «Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава» УК РФ — норма специальная по отношению к базовой — ст. 128.1 «Клевета». Непосредственный объект преступления — порядок правосудия и исполнения судебного акта. Дополнительный объект — честь и достоинство лица, осуществляющего правосудие, исполнение судебных актов.
Объективная сторона состава преступления — распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию названных лиц. Клевета может иметь место непосредственно в процессе судебного разбирательства, исполнения актов суда, а равно и вне указанных действий (например, в интервью корреспонденту после окончания очередного судебного слушания и т. п.).
Состав преступления — формальный. Преступление окончено с момента распространения заведомо ложных сведений, как только с ними ознакомится хотя бы одно лицо.
Субъект преступления — вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.
Субъективная сторона состава преступления — прямой, как правило, конкретизированный умысел. При этом не соответствующие действительности сведения должны распространяться в связи с рассмотрением дела или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. При отсутствии этого признака деяние квалифицируется по ст. 128.1УК РФ.
Квалифицированный состав (ч. 3 ст. 298.1 УК РФ) — клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особого тяжкого преступления (ст. 15 УК РФ).
ИЗ ПРАКТИКИ. Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики признал М. виновной в клевете в отношении судьи в связи с рассмотрением им материалов дела в судебном заседании. М. была осуждена по ч. 1 ст. 298.1 УК РФ к штрафу в размере 6 тыс. руб. (приговор от 19.08.2013).
Верховный суд Чувашской Республики, пересмотрев дело в апелляционном порядке, оставил приговор без изменения (постановление от 28.11.2013). Не заметила нарушений закона и кассационная инстанция Чувашской Республики. Спор о законности, обоснованности и справедливости приговора был перенесен на федеральный уровень.
Заместитель Генерального прокурора РФ С. Г. Кехлеров принес в Верховный Суд РФ кассационное представление, в котором поставил вопрос об отмене судебных постановлений в отношении М., прекращении уголовного дела в отношении нее за отсутствием состава преступления. Судья ВС РФ отказал в передаче данного представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции (постановление от 29.04.2015). Тогда С. Г. Кехлеров принес повторное кассационное представление, в котором в очередной раз поставил вопрос об отмене состоявшихся в отношении М. судебных решений и прекращении уголовного дела.
Заместитель Председателя ВС РФ В. А. Давыдов, изучив данное представление, заключил, что постановление судьи ВС РФ от 29.04.2015 подлежит отмене, а дело должно быть передано на рассмотрение суда кассационной инстанции по следующим основаниям.
В силу требований ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебных решений в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального законов, повлиявшие на исход дела.
Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки преступления, предусмотренного уголовным законом.
В соответствии со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию в том числе событие преступления, виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы.
Исходя же из положений ч. 2 ст. 297 УПК РФ, приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона. Однако указанные требования УК и УПК суд не учел.
Суд признал М. виновной в том, что 24.01.2013 она умышленно, с целью распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство судьи Московского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики Р., и дискредитации авторитета судебной власти написала «заявление о коррупции». В нем она указала заведомо недостоверные сведения о наличии у судьи Р. криминальных связей с бывшим директором ООО «Ю.» В.
Также М. указала на наличие у этого судьи общего материального интереса с К. в связи с рассмотрением судьей Р. дела № 3/7–264/2011 по жалобе М. на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ее заявлению о привлечении к уголовной ответственности директора ООО «Ю.» В. и директора ООО «ТН-Р.» Х. за мошенничество.
После этого М., полагая, что содержащиеся в заявлении сведения порочат честь, достоинство и деловую репутацию судьи Р., поместила указанное заявление в специализированный ящик «Для обращений о фактах и признаках коррупции» Московского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики.
25.01.2013 это заявление из ящика изъяла рабочая группа в составе начальника отдела организационно-правового и кадрового обеспечения Московского районного суда г. Чебоксары, помощника председателя данного суда и консультанта суда. Заявление было зарегистрировано, ему присвоили номер № 02–56/01–13.
Действия М. суд квалифицировал по ч. 1 ст. 298.1 УК РФ, поскольку она совершила их с целью распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство судьи и дискредитирующих авторитет судебной власти, в связи с рассмотрением материала в суде.
В обоснование выводов о виновности М. суд сослался на ст.ст. 17 и 33 Конституции РФ, а также ст. 10ГК РФ, истолковав их в совокупности как обязывающие граждан при обращении с жалобами указывать источники получения информации о противоправной деятельности должностных лиц, а также приводить доказательства такой деятельности.
Автор кассационного представления С. Г. Кехлеров данный вывод попытался оспорить. Согласно ст. 33Конституции РФ граждане РФ имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.
Аналогичное право закреплено в ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ в ряду других общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации имеет приоритет над национальным законодательством.
Право граждан беспрепятственно обращаться в госорганы с заявлениями о противоправной деятельности должностных лиц закреплено и Федеральным законом от 02.05.2006 № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» (далее — Закон об обращениях граждан). При этом в ст. 6 данного закона содержится прямой запрет на преследование гражданина в связи с его обращением в государственный орган, орган местного самоуправления или к должностному лицу с критикой деятельности указанных органов или должностного лица либо в целях восстановления или защиты своих прав, свобод и законных интересов либо прав, свобод и законных интересов других лиц.
При этом, хотя положения ст. 10 ГК РФ и постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 № 3«О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» о недопустимости злоупотребления правом, на которые сослался суд, неприменимы при решении вопроса о наличии или отсутствии в деянии состава преступления, нельзя не согласиться с судом в том, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, ч. 2 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 298.1 УК РФ, характеризуется виной в форме прямого умысла.
Из приобщенной к материалам дела копии обращения М. (подлинник утерян следователем) усматривается, что она лишь сообщила, что при подготовке дела к слушанию судья Р. якобы сообщил ей, что ранее работал вместе с К. в органах прокуратуры и не будет ни в чем препятствовать ему, «так как имеет с ним общий материальный интерес», и просила провести по этому факту служебную проверку (т. 1, л. д. 7).
Свое заявление М. поместила в специализированный ящик в суде, предназначенный именно для такого рода обращений. То есть она обоснованно предполагала, что обратилась в орган, специально созданный для рассмотрения подобного рода заявлений. Сообщение каких-либо сведений лицу, обязанному по долгу службы проверить их достоверность, нельзя расценивать как распространение таких сведений.
Обращает на себя внимание и то, что в нарушение требований Закона об обращениях граждан заявление М. не было рассмотрено по существу, официальный ответ ей не направили.
При таких обстоятельствах доводы кассационного представления С. Г. Кехлерова об отсутствии у М. умысла на клевету и, соответственно, отсутствии в ее деянии состава преступления заслуживали внимания и подлежали проверке в заседании президиума Верховного суда Республики.
Поскольку указанные обстоятельства судья Верховного Суда РФ при рассмотрении первоначального кассационного представления не учел, его постановление от 29.04.2015 было отменено (постановление от 02.10.2015 № 31-УДп15-16).
Президиум Верховного суда Чувашской Республики удовлетворил представление С. Г. Кехлерова, все судебные постановления в отношении М. отменил, дело в отношении нее прекратил за отсутствием состава преступления (постановление от 06.11.2015 № 44-У-105/15).
Действия М. органы предварительного расследования, прокурор и суд изначально расценили неверно: она не клеветала, а высказывала свои сомнения, причем в установленном законом порядке. Суд признал за М. право на реабилитацию.
РАЗГЛАШЕНИЕ ТАЙНЫ СЛЕДСТВИЯ
Тайна предварительного расследования — залог его эффективности. Существует механизм уголовного преследования за разглашение данных предварительного расследования. При этом речь идет только о важной для стороны обвинения информации, утрата секретности которой влечет общественно опасные последствия. Очевидно и то, что не может быть расценено как разглашение данных предварительного расследования распространение информации, утечку которой допустили сами органы предварительное расследования.
Сказанное означает, что состав преступления, предусмотренного ст. 310 УК РФ, формален только на первый взгляд. Прежде чем предъявить обвинение по данной статье, органы предварительного расследования, прокурор должны оценить степень общественной опасности содеянного. Помнить об этом следует и судам, которые рассматривают дела о таких преступлениях.
ИЗ ПРАКТИКИ. Органы предварительного расследования обвинили адвоката Д. в том, что 06.11.2013 он самовольно разгласил данные предварительного расследования (ст. 310 УК РФ). За совершение данного преступления по приговору мирового судьи судебного участка № 7 г. Абакана Республики Хакасия от 04.02.2015 Д. был осужден к 400 часам обязательных работ. Апелляционная инстанция оставила приговор без изменения (постановление Абаканского городского суда от 24.04.2015).
Защиту коллеги на себя принял адвокат Г. М. Резник.
23.11.2015 судья Верховного Суда РФ отказал стороне защиты в передаче кассационной жалобы на рассмотрение в судебном заседании.
23.05.2016 данное постановление отменил заместитель Председателя Верховного Суда РФ В. А. Давыдов с направлением дела на рассмотрение в кассационном порядке в президиум Верховного суда Республики Хакасия по следующим основаниям.
Квалифицируя действия Д. по ст. 310 УК РФ, суды первой и второй инстанций исходили из чисто формальных оснований, которые влекут наступление уголовной ответственности. Наличие состава преступления они усмотрели в самом факте разглашения данных предварительного расследования лицом, которое следователь в установленном законом порядке предупредил о недопустимости их разглашения.
По смыслу уголовного закона при решении вопроса о наличии в содеянном состава анализируемого преступления следует не только принимать во внимание сам факт разглашения данных предварительного расследования, но и учитывать существо разглашенных данных, время, место, конкретные обстоятельства дела, действий виновного, характер и степень общественной опасности содеянного им. В случаях, когда данные предварительного расследования стали достоянием гласности до их разглашения лицом, привлеченным к уголовной ответственности, нужно учитывать еще и обстоятельства, при которых эти данные были преданы гласности.
Суд первой инстанции установил, что ходатайство следователя об избрании в отношении обвиняемого Т., защитником которого являлся адвокат Д., меры пресечения в виде заключения под стражу, было рассмотрено в открытом судебном заседании. Участвовавший в судебном заседании следователь в обоснование ходатайства представил суду копии протоколов допросов подозреваемой и свидетеля, которые были оглашены в ходе рассмотрения материала в присутствии лиц, не являвшихся участниками уголовного судопроизводства. При этом следователь не ставил перед судом вопрос о рассмотрении ходатайства в закрытом судебном заседании.
Кроме того, суд установил, что представленные следователем в открытом судебном заседании материалы уголовного дела в отношении Т. стали достоянием широкого круга лиц: многочисленных посетителей судебного процесса, людей, с которыми они общались, присутствовавшего на заседании журналиста, а также пользователей Интернета — читателей журналов «Феникс» и «Новый фокус».
При таких обстоятельствах выводы суда о наличии состава преступления, предусмотренного ст. 310 УК РФ, в действиях Д., ознакомившего граждан с данными предварительного расследования после того, как они стали достоянием гласности в судебном заседании, нельзя признать правильными (постановление об отмене постановления судьи и передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 23.05.2016 № 55-УД16-1).
Президиум Верховного суда Республики Хакасия, несмотря на возражения первого заместителя прокурора Республики, все состоявшиеся по делу Д. судебные решения отменил, производство по делу прекратил за отсутствием состава преступления. За незаконно осужденным Д. суд признал право на реабилитацию (постановление от 23.06.2016 № 44–46/2016).
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПОРНОГРАФИИ
Согласно ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности лица должны быть истолкованы в его пользу. Как показывает судебная практика, данное общеизвестное правило соблюдают не все следователи, прокуроры и судьи.
ИЗ ПРАКТИКИ. Катайский районный суд Курганской области признал Ч. виновной в том, что 23.08.2015 она распространила порнографические изображения в сети Интернет. Ч. осуждена по п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 242.1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы, вопреки позиции государственного обвинения (приговор от 08.11.2016).
Судебная коллегия по уголовным делам Курганского областного суда смягчила наказание Ч. до 5 месяцев лишения свободы (апелляционное определение от 22.12.2016).
Судья Курганского областного суда отказал в передаче кассационной жалобы адвоката и кассационного представления заместителя прокурора Курганской области для рассмотрения в заседании суда кассационной инстанции (постановление от 15.02.2017).
Заместитель Генерального прокурора РФ Л. Г. Коржинек в своем представлении, адресованном в Верховный Суд РФ, просил отменить все судебные решения в отношении Ч., а уголовное дело в отношении нее прекратить за отсутствием состава преступления. При этом он указал, что деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 242.1 УК РФ, может совершаться только с прямым умыслом, который направлен на распространение материалов или предметов с порнографическим изображением.
Обязательный элемент умысла — осознание лицом не только фактических обстоятельств совершаемого им преступления, но и его общественной опасности, то есть способности причинить вред охраняемым законом объектам уголовно-правовой защиты. Доказательств, подтверждающих наличие у Ч. такого умысла, в деле не было, возможности получения таких доказательств суд исчерпал.
Судья Верховного Суда РФ, изучив кассационное представление и материалы дела, передал их на рассмотрение президиума Курганского областного суда по следующим основаниям.
В соответствии со ст. 8 УК РФ основаниями уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. Согласно ч. 2 ст. 5 УК РФ объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Для признания в действиях лица наличия состава преступления, предусмотренного ст. 242.1 УК РФ, необходимо наличие специальной цели — распространения, публичной демонстрации или рекламирования.
Суд установил, что Ч., обнаружив в социальной сети «ВКонтакте» на интернет-странице одного из пользователей материал с порнографическим изображением несовершеннолетнего, распространила его путем репоста. Тем самым она обеспечила доступ к публичному просмотру данного материала неопределенному кругу лиц в группе, администратором которой являлась.
Отвергая доводы Ч. о невиновности, суд в приговоре указал, что для квалификации действий по ст. 242.1УК РФ не имеет значения цель, мотив, побудивший распространить видеоролик. Однако, как правильно указано в кассационном представлении, преступление, предусмотренное ст. 242.1 УК РФ, совершается лишь с прямым умыслом. Обязательным элементом умысла является осознание лицом не только фактических обстоятельств совершаемого им деяния, но и его общественной опасности.
Показания Ч. о том, что ее действия были обусловлены лишь желанием добиться установления и привлечения к ответственности лиц, виновных в издевательствах над ребенком, путем обращения внимания общественности на этот факт, что умысла на распространение порнографического материала она не имела, в суде не опровергнуты. Доказательств, достоверно подтверждающих, что осужденная умышленно в сексуальных целях выложила в сети для всеобщего обозрения именно порнографический материал и что он обсуждался участниками ее группы в качестве такового, ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном разбирательстве не добыто и в судебных решениях не приведено (постановление судьи ВС РФ о передаче кассационного представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 28.02.2017 № 82-УДП17-3).
06.03.2017 президиум Курганского областного суда, согласившись с доводами заместителя Генерального прокурора РФ, все состоявшиеся по делу решения отменил, дело в отношении Ч. прекратил за отсутствием состава преступления, признал за Ч. право на реабилитацию.
Итак, Ч., отбыв практически все наказание, вышла на свободу. По данному делу сторона обвинения изначально не видела оснований для назначения ей реального наказания.
Трудно понять, с какой целью суды Курганской области на несколько месяцев лишили несовершеннолетних детей Ч. матери.
НЕОДНОКРАТНОЕ НАРУШЕНИЕ ПОРЯДКА ПРОВЕДЕНИЯ СОБРАНИЙ
ИЗ ПРАКТИКИ. Басманный районный суд г. Москвы признал Д. виновным в неоднократном нарушении установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия и пикетирования, то есть в совершении преступления, предусмотренного ст. 212.1 УК РФ (приговор от 07.12.2015). Суд назначил ему наказание в виде 3 лет лишения свободы.
Московский городской суд снизил ему наказание до 2 лет 6 месяцев лишения свободы (апелляционное постановление от 31.03.2016).
Судья Верховного Суда РФ отказал Д. в пересмотре данных судебных решений (постановление от 19.12.2016).
Конституционный Суд РФ, рассматривая жалобу Д., отметил следующее. В демократическом обществе свобода собраний является фундаментальным правом и наряду со свободой мысли, совести и религии составляет основу такого общества, не подлежащую ограничительному толкованию. Государство должно воздерживаться от применения произвольных мер, могущих нарушить право на мирные публичные акции, и не обладает полной свободой действий даже в случае нарушения их участниками установленных правил проведения собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования. Публичные власти должны проявлять определенную толерантность по отношению к мирным собраниям даже тогда, когда они могут вызвать некоторое нарушение обыденной жизни, включая помехи уличному движению, поскольку иначе свобода собраний лишилась бы своего существа. Любые меры, препятствующие свободе собраний и свободе выражения мнений, кроме случаев подстрекательства к насилию или нарушения демократических принципов, оказывают демократии плохую услугу и даже угрожают ей.
При решении вопроса о криминализации нарушения установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если оно совершено лицом неоднократно, важно учитывать, что в правовой системе России преступлению — в отличие от иных правонарушений — должна быть присуща криминальная общественная опасность, при отсутствии которой даже деяние, формально подпадающее под признаки уголовно наказуемого, не может считаться таковым (ч. 2 ст. 14 УК РФ). Как следствие, федеральный законодатель, определяя, какие опасные для личности, общества и государства деяния признаются преступлениями (ч. 2 ст. 2 УК РФ), обязан избегать избыточного использования уголовно-правовой репрессии, помня о том, что основанием преступности противоправных деяний могут служить лишь обстоятельства, в совокупности объективно подтверждающие криминальную степень их общественной опасности, в том числе масштаб распространенности и динамику роста таких деяний, значимость охраняемых законом ценностей, на которые они посягают, существенность причиняемого ими вреда, а также невозможность их преодоления с помощью иных правовых средств (постановление КС РФ от 27.06.2005 № 7-П).
Положенная в основание криминализации неоднократного нарушения установленного порядка организации либо проведения публичного мероприятия законодательная конструкция состава преступления отличается от большинства иных составов преступлений с административной преюдицией (ст.ст. 116.1, 151.1, 157, 158.1, 215.4 и 264.1 УК РФ) тем, что увязывает наступление уголовно-правовых последствий соответствующего противоправного деяния не с совершением его лицом, подвергнутым административному наказанию за аналогичное правонарушение, а с предшествующим привлечением такого лица к административной ответственности. В результате правоприменительные органы, включая суды, опираясь на формально-догматический подход к уяснению нормативного содержания положений ст. 212.1 УК РФ без учета их места в системе действующего правового регулирования, могут полагать, что для квалификации противоправного деяния по данной статье вовсе не требуется административной наказанности лица за ранее совершенные административные правонарушения, предусмотренные ст. 20.2КоАП РФ, а достаточно установления самих фактов его привлечения к административной ответственности на основании данной статьи более двух раз, подтвержденных соответствующими судебными актами, пусть даже и не вступившими в законную силу (материалы уголовного дела Д. свидетельствуют, что именно такой интерпретации ст. 212.1 УК РФ придерживались все вовлеченные в него судебные инстанции).
Выявляя конституционно-правовой смысл ст. 90 УПК РФ применительно к преюдициальному значению решений, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства, Конституционный Суд РФ в постановлении от 21.12.2011 № 30-П пришел к выводу, что пределы действия преюдициальности судебного решения объективно определяются тем, что установленные судом в рамках предмета рассмотрения по делу факты в их правовой сущности могут иметь иное значение в качестве элемента предмета доказывания по другому делу, поскольку предметы доказывания в разных видах судопроизводства не совпадают, а суды в их исследовании ограничены своей компетенцией в рамках конкретного вида судопроизводства. Исходя из этого, принятые по гражданским делам и вступившие в законную силу решения судов не могут восприниматься как предрешающие выводы суда при осуществлении уголовного судопроизводства относительно того, содержит ли деяние признаки преступления, а также о виновности привлекаемого к уголовной ответственности лица, которые должны опираться на всю совокупность доказательств по уголовному делу.
Привлечение лица к уголовной ответственности за преступление, предусмотренное данной статьей, возможно только в случае, если нарушение им установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой причинение или реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям.
Исключена возможность привлечения к уголовной ответственности за нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования лица, в отношении которого на момент совершения инкриминируемого ему деяния отсутствовали вступившие в законную силу судебные акты о привлечении не менее трех раз в течение 180 дней к административной ответственности за административные правонарушения, предусмотренные ст. 20.2КоАП РФ.
Фактические обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами по делам об административных правонарушениях, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности лица, в отношении которого они были вынесены, в совершении предусмотренного данной статьей преступления, которая должна устанавливаться судом в предусмотренных уголовно-процессуальным законом процедурах на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при рассмотрении дел о совершенных этим лицом административных правонарушениях.
Назначение лицу наказания в виде лишения свободы возможно лишь при том условии, что нарушение им установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой утрату публичным мероприятием мирного характера (если соответствующее нарушение не подпадает под признаки преступления, предусмотренного ст. 212«Массовые беспорядки» УК РФ) или причинение либо реальную угрозу причинения существенного вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям, притом что без назначения данного вида наказания невозможно обеспечить достижение целей уголовной ответственности за преступление, предусмотренное данной статьей (постановление КС РФ от 10.02.2017 № 2-П).
Президиум Верховного Суда РФ все состоявшиеся в отношении Д. судебные решения отменил, уголовное дело прекратил на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ — в связи с отсутствием в деянии состава преступления. Верховный Суд освободил Д. из-под стражи и признал за ним право на реабилитацию в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ (постановление от 22.02.2017 № 43-П17).
ОСНОВНЫЕ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ
Преступления отличаются от прочих правонарушений степенью общественной опасности содеянного, о чем законодатель прямо сказал в ч. 1 ст. 14 УК РФ. Более того, прекрасно зная формально-догматический уклон, свойственный отечественному правоприменителю, в ч. 2 той же статьи законодатель еще раз напомнил правоприменителю, что в правонарушении главное не форма, а содержание — общественная опасность. Приведенные в статье примеры доказывают, что данный раздел уголовного права наши практики до конца еще не познали. Чтобы гарантировать гражданам законность, в элементарные по свой сути уголовные дела вынуждены вмешиваться представители высшего руководства Генеральной прокуратуры РФ, Верховного Суда РФ, а по делу Дадина — даже Конституционный Суд РФ.
Очевидно и то, что уголовное наказание в виде лишения свободы реально может быть назначено в отношении только тех лиц, оставлять на свободе которых либо крайне опасно, либо иные меры воздействия на них оказались неэффективными. Разумность данного правила очевидна изначально. Почему в таком случае и Дадин, и Ч. сразу были приговорены к реальному лишению свободы — вопрос далеко не риторический.