Что первично материя или сознание философия эссе

Основной вопрос философии кратко (онтология бытия)

Основной вопрос философии – вопрос о соотношении бытия и мышления. Существует две стороны основного вопроса философии, над решением которых размышляют философы – онтологическая и гносеологическая. Первая сторона подразумевает определение первичности бытия и сознания. Вторая сторона – соотношение наших мыслей и окружающего мир.

Суть основного вопроса философии

Это вопрос не только о соотношении бытия и сознания, а вопрос о соотношении человека, природы и мышления – трех систем. Философы по-разному трактуют эти системы, их соотношение, местонахождение и вовлеченность мышления в движение. Так, Платон считает, что идеи находятся вне вещей, по мнению Аристотеля, – идеи находятся в действительности, по мнению Канта, – мышление в голове человека, а Гегель утверждал, что идеи перемещаются – в природу, далее в человека и возвращаются в исходное состояние Абсолютной Идеи. (Горелов А.А.)

Такая постановка вопроса является традиционной, однако существуют различные мнения философов относительно основного вопроса философии.

Нужна помощь в написании работы?

Трактовки основного вопроса философии разными мыслитилями

Решение основного вопроса философии

Что является первичным, основополагающим, вытекающим одно из другого – бытие или сознание?

Основной вопрос философии

Мировоззренческая проблема взаимоотношения человека и мира подразумевает под собой проблему соотношения бытия и сознания. Это проблема может быть сформулирована различными способами, но само ее существование обусловлено наличием человеческого мышления и души.

Две стороны основного вопроса философии

Существует две стороны основного вопроса философии, над которым размышляют философы – онтологическая и гносеологическая. Первая сторона – онтологическая – подразумевает определение первичности бытия и сознания. Вторая сторона – гносеологическая – вопрос о познаваемости, то есть вопрос о том, как соотносятся наши мысли и окружающий мир, верны ли наши представления о мире, в состоянии ли мы познавать мир?

Решение основного вопроса философии

Решение всех философских проблем начинается с ответа на главный вопрос философии. В зависимости от специфики ответа на этот вопрос определяются и развиваются философские направления и школы.

Онтологическая сторона вопроса

Существует две точки зрения на онтологическую проблему решения основного вопроса философии, разделившие философов на две категории – идеалисты и материалисты. Первые утверждали, что природу и все материальное бытие было порождено духовными сущностями, вторые же, напротив, были уверены, что первичным являются природа и материя.

Следует отметить, что философы, размышляя над вопросом первичности, решают не вопрос о том, что появилось или возникло раньше – материя или сознание, а вопрос их соотношения – как они между собой соотносятся, что является первичным по отношению друг к другу. Идеалисты и материалисты по-разному понимают онтологическое отношение между миром и сознанием.

Субъективизм и объективизм как решение основного вопроса философии

Существует три варианта решения первой стороны вопроса (монистическая философия): материализм, субъективный и объективный идеализм.

Материализм

Внешний мир существует вне зависимости от нашего духа, сознания и мышления и является первичным по отношению к ним.

Зарождение материализма произошло в Древнем мире (Древний Китай – даосизм, Древняя Индия – чарвакалокаята, Древняя Греция – милетская школа). На протяжении своего развития одна форма сменяла другую – от натуралистического материализма античности до механистической формы Нового времени и диалектической формы в 19-20 вв. Представители механистического материализма: Ф.Бэкон, Гоббс, Гольбах и др. В соответствии с этой формой материальный мир – механизм, в котором все необходимо, обусловлено и имеет причину. Однако это касается только природы, но не общества, в котором, по мнению материалистов, действуют принципы морали, а не механические причины.

Материализм как решение основного вопроса философии

Современная форма материализма – диалектическая. Основоположники: К. Маркс и Ф.Энгельс. Суть его – ориентация на науку и практику, мобилизацию сил на качественное изменение жизни общества.

Субъективный идеализм

Внешний мир – продукт деятельности человеческого сознания и существует благодаря ему. Среди представителей субъективного идеализма такие философы как Беркли (1685-1753), Фихте (1762-1814) и др. Суть субъективного идеализма состоит в утверждении, что мир таков, каким мы его представляем. Все, что мы наблюдаем в мире – есть только лишь совокупность наших ощущений. Все воспринимаемые качества относительны: один и тот же предмет может казаться то большим, то маленьким – в зависимости от расстояния до него. Известный тезис Джорджа Беркли: «существовать – значит быть воспринимаемым», подразумевающий, что бытие – это то, что воспринимается через различные человеческие ощущения, а об объективном существовании вещей нельзя даже рассуждать.

Объективный идеализм

Представители объективного идеализма считают, что существует высший разум, благодаря которому появился мир вещей и человеческое сознание. В различных философских учениях этот разум (высшее духовное начало) имеет разное имя: Дух, Идея, Брахман т.п.

Поскольку этот мировой разум существует вне зависимости от человеческого сознания, отсюда и название – объективный идеализм. Представители этого направления: в Европе – Платон, Фома Аквинский, Гегель, ортодоксальные даршаны – в Индии.

Данные направления относятся к монистической философии (монизм). Кроме монистического учения философии существует другая концепция, именуемая как «дуализм» – дуалистические учения. К дуализму относится учение Декарта (1596-1650), считающего, что мир и сознание не зависят друг от друга.

Гносеологическая сторона вопроса

На вопрос о возможностях человеческого мышления познать окружающий мир также существуют различные ответы и точки зрения. Наибольшая часть людей, в том числе и философов, отвечают утвердительно на этот вопрос: «мир познаваем», что называется гносеологическим оптимизмом или гностицизм.

Однако существует категория философов, которые утверждают об ограниченности человеческого познания мира и невозможности его достоверного познания. Для такой позиции существует общеупотребительный термин – «агностицизм».

Агностицизм как решение основного вопроса философии

В античности агностицизм был представлен в форме скептицизма. Скептики размышляли над вопросом природы вещей, отношения человека к ним и последствия этого отношения к ним. Философы утверждали, что природа вещей нам неизвестна, а относиться к вещам следует скептически, избегая категорических суждений. Это повлечет за собой невозмутимость и счастье (отсутствие страданий). Представители скептицизма эпохи Возрождения: М. Монтень, П.Бейль. Представители агностицизма Нового времени: Юм и Кант.

В некоторых современных направлениях философии проявляются элементы агностицизма. Например, некоторые представители агностицизма считают, что мир не познаваем, и данный факт предлагают оценивать положительно, поскольку «познание утяжеляет существование».

Основной вопрос философии остается неразрешенными теряет свою актуальность. Философы утверждают, что основной вопрос философии может измениться, и главной проблемой станет вопрос о существовании человека, его самоидентификации, поиска смысла жизни и счастья.

Источник

Это – основной вопрос философии, на который у меня есть достаточно простой ответ.

Сознание не существует вне материи, и этому есть доказательство. Если бы сознание существовало вне материи, то человек получал бы сознание как некую программу в готовом виде извне. Но такого не происходит. Всякий взрослый человек скажет, что его сознание не было дано ему извне в готовом виде, а оно было сотворено им же самим под воздействием многих факторов: общественных приоритетов (например, в некоторых мусульманских странах люди лишены выбора и они вынуждены выбирать только ислам), своих моральных ценностей, полученных от воспитания; своих собственных интересов; своих собственных способностей; своего темперамента; своей образованности; наличия или отсутствия критического (аналитического) ума. Эволюция (изменение) сознания человека в процессе его взросления доказывает, что сознание существует в человеке и творится им же, а не дано извне в готовом виде. Следовательно, материя первична, а сознание человека вторично.

Но сознание человека влияет на качество материального (внешнего) мира, в котором этот человек живёт. Поэтому сознание человека первично по отношению к качеству внешнего мира. Если сознание у человека качественное, то и внешний мир, который человек создаёт вокруг себя, будет качественным.

В Библии «Богом» назван «Святой Дух», а словосочетание «Святой Дух» с иносказательного переводится как совершенное (качественное) сознание. Библия несёт в себе совершенное сознание («Всё Писание богодухновенно…»), и она для того и создана, чтобы каждый человек обрёл совершенное (качественное) сознание («Святого Духа» = мудрость), с помощью которого он смог бы сотворить вокруг себя качественный материальный мир и качественное (совершенное) общественное устройство – диктатуру Закона (иносказательно: «Божье Царство на земле»).

В дополнение к сказанному хотелось бы добавить доказательство того, что никакого «Творца», в которого верят все религиозники, не существует. И у меня есть простое доказательство этому. И основано это доказательство на практике. На практике никто не может сотворить материю из ничего. Материю можно преобразовать из одного состояния в другое, но сотворить материю из ничего невозможно в принципе. А если материю невозможно сотворить из ничего, то материю нельзя назвать творением. А если материю нельзя назвать творением, то нет и «Творца», ибо «Творец» может существовать только в причинно-следственной связи с творением. И если нет творения, то нет и «Творца». Это и есть простое доказательство того, что «Творца», в которого верят все религиозники, не существует. И библейским «Богом» является не «Творец», а Закон, истина, идея (атеистическое учение Христа), мудрость (атеистическое сознание Христа), справедливость. (Смотрите схему вверху).

Источник

Основной вопрос философии и две его стороны

Основной вопрос философии раскрывает смысловую направленность философии, ее стремление найти ключи к решению главной проблемы человечества – «быть или не быть».

Онтологическая сторона основного вопроса философии

Итак, главный вопрос философии – вопрос об отношении духа, сознания к бытию, материи; вопрос о том, что является первичным – мышление или бытие, природа или дух, материальное или идеальное? Кто кого порождает и определяет?

В зависимости от решения данного вопроса различают материалистические и идеалистические концепции, два основных направления философской мысли: материализм и идеализм.
В таблице, изображенной ниже, отражены основные философские течения касательно первой стороны основного вопроса философии. Их описание и представителей ищите ниже по тексту.

Материализм

Материализм провозглашает материю вечной, независимой, неуничтожимой и первичной – источником всех вещей, которая существует и развивается по своим собственным законам. Природа, бытие, материя, материальное – первоисточники всего, а в свою очередь сознание, мышление, дух, идеальное – вторичны, определяются и порождаются материальным. В честь крупнейшего материалиста Древней Греции материализм именуется линией Демокрита в философии.

Согласно материализму мир – материален, существует сам по себе, никем не создан и неуничтожим, закономерно изменчив, развивается в силу своих собственных причин; представляет собой единую и последнюю реальность, которая исключает любую свехъестественную силу. Сознание, мышление и дух – свойства материи, ее идеальное отражение.

Достоинства материализма – опора на науку, логическая доказуемость многих положений. Слабая сторона – недостаточное объяснение сущности сознания (его происхождения) и всего идеального.

В различные периоды истории материализм приобретал разные формы и виды:

Материализм Древнего Востока и Древней Греции (стихийный и наивный) – первоначальный вид материализма, представляющий окружающий мир состоящим из четырех основных материальных элементов (воды, земли, воздуха, огня, всех первоначал, атомов и т. п.), который рассматривается сам по себе независимо от сознания человека и богов. Представители: Фалес Милетский, Левкипп, Демокрит, Гераклит, Эмпедокл и др.

Метафизический (механистический) материализм Нового времени. Его основа – изучение природы. При этом все многообразие ее свойств сводится к протяженности материи и ее механической форме движения. Представители: Г.Галилей, Ф. Бэкон, Дж. Локк, Ж. Ламерти, П. Гольбах, К. Гельвеций и др.

Вульгарный материализм все мыслительные процессы сводит к физиологической основе. Сознание отождествляется с материей, материя производит сознание как «печень желчь». Представители: Фохт, Молешотт, Бюхнер.

Идеализм

Согласно идеализму первичным началом всего существующего является духовное начало (Бог, дух, идея, индивидуальное сознание), материя возникает из духа и подчиняется ему, природа, материальные мир — вторичное. Данный термин ввел немецкий философ Г. Лейбниц в начале XVIII века. Родоначальником идеалистического направления в философии для Лейбница стал Платон. Именно по этой причине идеализм именуют линией Платона в философии.

Идеализм имеет две основные формы: объективный и субъективный идеализм.

Объективный идеализм, согласно которому идеальное существует объективно, независимо от человека и природы в виде мирового разума, космической души, абсолютной идеи. Представители: Платон и неоплатоники, философы средних веков, Гегель и неогегельянцы).

Субъективный идеализм определяет идеальное формой внутреннего человеческого опыта. Внешний мир, его свойства и отношения зависят от сознания человека.Представители: Дж. Беркли, Д. Юм, Э. Мах и др. Крайней формой субъективного идеализма является солипсизм (от лат. solus — один, ipse — сам, sum — существую), предполагающий, что реально лишь мое сознание, собственное «Я», мои ощущения, в то время, как существование всего, что меня окружает, — проблематично.

Все вышеперечисленные разновидности материализма и идеализма являются различными разновидностями философского монизма (от греч. monos — один, единственный).

Однако, основной вопрос философии допускает и двойственный ответ: и материя, и сознание являются изначальными сущностями и не сводятся друг к другу. Данное направление в философии получило название дуализма (лат. duo — два). Таким образом, дуалисты признавали существование двух самостоятельных субстанций (первооснов). Яркий представитель дуализма — французский философ Рене Декарт.

Возможен также ответ, в котором утверждается множество первоначал, в предельном случае множества неограниченного. Такое направление получило название плюрализма (лат. pluralis — множественный) и было предложено немецким мыслителем XVII века Г. Лейбницем.

Гносеологическая сторона основного вопроса философии

Данная сторона рассматривает еще одну проблему основного философского вопроса: «Познаваем ли мир? Способен ли человек постигнуть сущность окружающей действительности?». Эта проблема получила в работе Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» наименование второй стороны основного вопроса философии: «Великий и основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию» ( Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21, С.220).

Данный вопрос допускает два ответа:

— «мир познаваем», такое решение называется гносеологический оптимизм или гностицизм от греческого gnoseo — знаю;

— «мир непознаваем» — гносеологический пессимизм или агностицизм. Представители: Давид Юм, Иммануил Кант.

Варианты решения первой и второй сторон основного вопроса философии — это основные типы философских построений, которые эволюционируют, меняют формы и составляют дальнейшую классификацию философских решений.

Источник

Эссе раздела

Сознание в статусе «надформы» интеллекта

Достаточность функциональных проявлений сознания для его систематической реконструкции

Теория здравосмысленных решений

Онтологический статус психики и его оценка академической философией

Психика или сознание? Карта позиций по проблеме когнитивного процесса

Феноменология образа

Базисные эмоции, сложные эмоции, Макиавеллистские эмоции

Эмоции рационального происхождения

Ошибка истолкования философского материализма как источника механистической трактовки предмета «сознания»

Сознание

Тройная миссия сознания

Моделирование субъективной реальности

Единство «пространства понимания»

Понятие «мышление» в свете функциональной нагруженности

Чувство прекрасного

Эпический кретинизм

Метапредставления у животных: мнение скептика

Материя и сознание

Первичность материи и вторичность сознания

Материя и сознание

Колбановский В.Н.

Вопрос о переходе от материи к сознанию принадлежит к числу сложнейших вопросов философии и естествознания. Если материалистическая философия и, в особенности, марксистский философский материализм теоретически осветили основные стороны этого вопроса, то естествознанию остается еще огромное поле для исследования, пока оно будет располагать таким фактическим материалом, который даст исчерпывающий ответ на этот вопрос с естественнонаучной точки зрения.

Вечно движущаяся материя проходит в процессе своего развития различные ступени, принимая на каждой из них различные формы существования.

Современное естествознание не располагает еще достаточным материалом, который давал бы возможность воспроизвести шаг за шагом весь ход развития материи и, в частности, с исчерпывающей полнотой ответить на вопрос о происхождении жизни. Опираясь на богатейшие данные физики, химии и биологии, можно, однако, вывести логическое заключение об основных закономерностях этого длительного исторического процесса, позволяющее судить о нем с достаточной научной достоверностью.

Первый и основной вывод, который с полной категоричностью делает современное естествознание, заключается в том, что органическая материя возникла из неорганической.

К этому выводу естествознание пришло по следующим двум основаниям:

1. Органические тела состоят только из тех элементов, которые имеются и в неорганической материи. Особенность органических тел заключается в сложности их структуры и наличии в их составе в качестве непременного элемента углерода (C). Сравнительная нестойкость органических тел, ограниченных в своем существовании небольшими температурными лимитами, значительно уступающими аналогичным условиям существования неорганических тел, говорит о более позднем их образовании, т. е. о возникновении их из неорганической материи.

С момента искусственного синтеза мочевины — сложного органического тела, полученного Велером в 1828г., — органическая химия сделала колоссальные успехи в искусственном синтезе сложнейших органических тел — кислот, спиртов, масел и т. п.

Хотя наиболее сложное газ органических тел—белок — до настоящего времени еще искусственно не произведено, современная химия уже располагает приближенно точными данными о структуре белковой молекулы. Разрешение проблемы искусственного синтеза белка при бурных успехах современной химии является лишь вопросом времени.

2. Второе основание, представляющее следствие первого, заключается в том, что жизнь не существует на земле вечно, не была занесена на землю с других планет и подавно не возникла на земле по чудесному замыслу «творца». Предпосылкой для возникновения жизни послужили те органические соединения, которые первоначально возникли из неорганической материи. Физико-химические реакции, происходившие между органическими соединениями, привели к образованию сложных белковых веществ, получивших новые, отличные от более простых органических соединений свойства.

Важнейшим свойством белковых тел, образовавшихся из сложного комплекса аминокислот, является их исключительно большая способность вступать в разнообразные соединения с самыми различными органическими телами.

Благодаря этой особенности создались необходимые предпосылки для перехода белков к более сложной системе коллоидных образований, непосредственно предшествовавших возникновению живых существ.

Несомненного внимания заслуживает гипотеза проф. А. И. Опарина о возникновении жизни на земле, опирающаяся на данные современной биохимии. Проф. Опарин исходит из того факта, что при смешивании между собой растворов белков и других высокомолекулярных органических веществ происходит выделение из раствора особых полужидких студенистых образований, так называемых коацерватов.

По исследованиям голландского ученого Ионга, коацерваты обладают следующими замечательными свойствами:

1) несмотря на то, что капельки коацервата являются жидкими и в качестве растворителя в них находится вода, они отделены от внешней водной среды резкой гранью и никогда с нею не смешиваются;

2) несмотря на жидкое состояние, коацерваты обладают определенной структурой, входящие в их состав молекулы и коллоидные частицы определенным образом ориентированы в пространстве, представляя примитивные зачатки будущих, более сложных организаций;

3) коацерваты обладают способностью «адсорбировать», т. е. улавливать, из окружающей среды частицы растворенного в этой воде вещества, притом не просто механически их присоединять, а вступать с ними в химические соединения — известная предпосылка будущего биологического обмена веществ.

На основании этих данных о свойствах коацерватов проф. Опарин приходит к выводу, что эти образования были весьма важным ляпом в развитии первичного органического вещества и в процессе самозарождения жизни.

Эволюция коацерватов, как динамически устойчивых коллоидных образований, привела к тому, что среди них путем длительного своеобразного «естественного отбора» выделились наиболее сложные структурные соединения, превратившиеся при определенных условиях в простейшие живые существа.

Появилось ли первоначально одно простейшее живое существо, где-то возникшее при благоприятных условиях, или такого рода существа могли возникнуть одновременно во многих местах земного шара и дать от себя многочисленное и разнообразное потомство животных и растений, на этот вопрос естествознание точно ответить не может. Есть основания предполагать, что такие простейшие организмы могли возникнуть одновременно в различных мостах земного шара.

Итак, на вопрос о происхождении жизни мы на основании данных современного естествознания отвечаем следующим образом: жизнь представляет собою определенную ступень в развитии материи, прошедшей через длительные этапы неорганических, органических и сложных биохимических изменений. Всякие же теории о «самопроизвольном» зарождении жизни, о всеобщей одухотворенности материи, которые были результатом заблуждений философской и научной мысли на протяжении многих столетий, современное естествознание решительно отвергает.

В чем же существенное отличие процессов, которые присущи жизни, от процессов, протекающих в неорганической материи?

Первой и основной особенностью живых организмов является тот способ их существования, который заключается в постоянном обмене веществ между организмом и средой.

Обмен веществ есть процесс, происходящий и в неорганической природе. Неорганические тела также вступают в соединение друг с другом. При этом образуются новые вещества, обладающие иными физико-химичесжими свойствами. Но неорганические вещества, вступившие в соединение, перестают быть тем, чем они были прежде. В отличие от этого обмен веществ, происходящий между организмом и средой, характеризуется тем, что в организме происходит постоянное самообновление. Об этом говорит исчерпывающее положение Энгельса:

Сущность обмена веществ, происходящего в организмах, заключается в том, что организм усваивает из окружающей среды вещества и из них затем, путем предварительного, очень сложного процесса расщепления этих веществ на простые части, создает новые соединения, подобные биохимической структуре данного организма. В этом и заключается сущность процесса ассимиляции.

Нередко понятие ассимиляции трактуется как простое поглощение организмом вещества извне. Это неверно.

Например, мы, люди, питаемся разнообразной растительной, животной и неорганической пищей.

Любое вещество, которым питается человек, например белок, для его организма является чужеродным. Он не идентичен человеческому организму и не может быть им прямо, в том же виде усвоен. Для этого он должен сначала распасться на составные элементы — аминокислоты, из которых организм человека построит новый белок, соответствующий биохимической структуре тканей организма человека.

Что касается процесса диссимиляции, противоположного ассимиляции, то его также нельзя представлять как простое разрушение, сгорание частиц, из которых состоит организм. Это процесс сложный, сопровождающийся образованием энергии, которая сообщает организму известную активность и является источником его жизнедеятельности.

Пока в организме происходит процесс самообновления, т. е. пока происходит питание и выделение, он живет; с прекращением же этих процессов прекращается жизнь, организм умирает.

Таким образом, органический обмен веществ, заключающийся в ассимиляции (т. е. усвоении питательных веществ и кислорода) и диссимиляции (т. е. разрушении и выделении старых частей организма), является основным условием жизни, начиная от простейших, невидимых даже в ультрамикроскопы существ (фильтрующихся вирусов) и кончая самыми сложными по строению видами растительного и животного мира.

Этот фактор — раздражимость — возникает вместе с жизнью, потому что он обнаруживается уже во взаимодействии между белком и его пищей. Благодаря раздражимости организм обладает возможностью реагировать (т. е. отражать, отвечать) на все раздражения, воздействующие на него из внешней среды.

Раздражимость есть первое, самое простое, зачаточное проявление чувствительности организма. Раздражимость организма есть та физиологическая основа, на которой образуются в процессе эволюции живых существ различные виды ощущений.

Эволюция органического мира, начиная с простейших организмов, пошла далее двумя различными путями, приведшими к образованию двух различных царств органического мира — растительного и животного.

Раздражимость как свойство живой материи присуща растениям и животным. Растения тянутся к свету. Благодаря действию света в них совершается обмен веществ с внешней средой. Растения реагируют на химические элементы, находящиеся в почве, одни из них они ассимилируют, другие отвергают.

Гораздо сложнее обстоит дело с раздражимостью у животных. У них эволюция раздражимости привела к образованию ощущений как свойства особым образом организованной материи, являющегося основанием для более сложных форм психической деятельности, т. е. особой, высшей формы отражения животными и человеком внешнего мира.

Можно ли считать, что ощущения свойственны растениям? Вам известен пример с росянкой и стыдливой мимозой, которые реагируют на раздражения, напоминая некоторым образом животных, Если на росянку, у которой выступает капелька жидкости «а поверхности листа, сядет муха, то особые волоски, выделяющие капельки клейкой жидкости, закрываются, и муха в теле росянки подвергается перевариванию. Затем волоски листа опять раскрываются, и непереваренные остатки пищи выбрасываются наружу. Когда на лист росянки падает капля дождя или какое-либо неудобоваримое твердое тело, то происходит точно такой же автоматический процесс. Волоски листа захлопываются, а затем это инородное тело выбрасывается наружу. Можно ли на основании этих наблюдений утверждать, что росянке свойственно ощущение в том смысле, как оно проявляется у животных? Для этого у нас нет никаких оснований.

Растительный мир и мир животных имеют общее происхождение. Об этом свидетельствуют помимо прочего сохранившиеся полурастения-полуживотные.

Мы можем допустить, что особо чувствительные белковые тела могут иметься у некоторых растений и таким образом давать им возможность производить такие действия, которые напоминают внешне реакции животных. Но это не есть ощущение в его подлинном смысле.

Проявление раздражимости в виде ощущения имеется только у животных. Незначительные исключения — особенные реакции на раздражения и у некоторых растений (стыдливая мимоза, росянка)— лишь подтверждают общее правило.

Простейшие организмы (как, например, амеба — еле видимый комок протоплазмы) отвечают на раздражения, воздействующие на них извне, движением всего организма. Если на пути амебы окажется съедобное вещество — капелька жира, кристаллик сахара или бактерия, то на поверхности амебы появляются выросты — ложноножки, которые затем удлиняются по направлению к питательному веществу. Протоплазма амебы переливается в ложноножки, и таким образом совершается перемещение амебы в нужном направлении. То же самое, только в обратном направлении, происходит тогда, когда на пути амебы встречается предмет, оказывающий на нее объективно вредное действие. Подобные реакции простейших животных говорят о наличии у них элементарного, но еще не специализированного, зачаточного ощущения.

Лишь на более высокой ступени развития, когда у многоклеточных организмов начинается диференцирование различных систем (органов питания, дыхания, кровообращения, выделения и размножения), появляется нервная система. Она воспринимает и проводит раздражения, действующие на организм животного извне, и отвечает двигательными импульсами, обусловливающими передвижение организма по направлению к источнику раздражения! или в сторону от него.

Нервная система присуща только животным. Нет никаких данных о наличии нервной системы у растений.

Но и у животных нервная система появляется на сравнительно высокой ступени развития. В протоплазме простейших многоклеточных организмов находят отдельные нити, которые, по мнению гистологов, являются предшественницами будущих нейрофибрилл.

У таких более сложных организмов, как гидра, среди клеток наружного листка встречаются специальные клетки, обладающие особой чувствительностью к внешним раздражениям. У основания таких клеток, в их протоплазме имеется особая сократительная нить, или миофибрилла, которая сокращается в тот момент, когда чувствительная клетка получает какое-нибудь раздражение извне. Таким образом, в наружных клетках гидры имеются образования, выполняющие одновременно три различные функции — органа чувств, нервной системы и органа движения.

На следующей, еще более высокой ступени развития, как, например, у медузы, происходит разделение этих функций и специализация нервной системы. Нервные клетки перемещаются из поверхностных слоев оболочки медузы вглубь, где и образуют нервную сеть, посылающую отростки к чувствительным клеткам, расположенным на поверхности, и к мышечным, лежащим между листками.

У медузы отмечается разделение функций чувствительных и двигательных клеток, координацию действий которых осуществляют нервные клетки. Здесь же устанавливается и основная закономерность в деятельности нервной системы — восприятие раздражений и ответ на раздражение посылкой импульса к двигательной системе. Весь этот комплекс действий — мышечное сокращение в ответ на определенное раздражение чувствительных клеток — называется рефлексом.

Этот термин, введенный в науку впервые еще в XVII веке Декартом, и в настоящее время является общепризнанным термином для обозначения основного механизма нервной деятельности.

Дальнейшая эволюция нервной системы шла в сторону все большего ее обособления от других систем организма наряду с большим усложнением и уточнением ее функций в регулировании жизнедеятельности организма в целом.

Так, например, у иглокожих (морской еж) отмечается автономное сокращение отдельных игл, подвергающихся раздражению, — своего рода защитный рефлекс, в то время как весь организм, может оставаться в покое. Роль управления движениями отдельных игл выполняет определенный отдел нервной системы, координирующий все движения этого, животного.

Благодаря более сложным условиям наземного существования организм дождевого червя подвергается более многочисленным и более многообразным раздражениям. Соответственно этому и нервная система дождевого червя устроена в виде скопления нервных клеток в разных члениках червя — нервных узлов, соединенных между собою нервными стволами. У дождевых червей происходит дальнейшее диференцирование клеток нервной системы на чувствительные и двигательные, выполняющие строго специальные функции наряду со специальными центрами — узлами, в которых происходит передача воспринятых чувствительными клетками раздражений на двигательные клетки. Так как каждый нервный узел связан со всеми остальными, то происходит объективно целесообразная координация движений всего организма дождевого червя. В отличие от более простых существ, перемещающихся пассивно в водной среде, дождевой червь перемещается активно. На его головной отрезок падает наибольшее количество раздражений. Поэтому головной нервный узел дождевого червя имеет значительно более сложное устройство, чем остальные узлы.

Все рассмотренные выше виды животных, начиная с простейших и кончая сложно устроенным организмом дождевого червя, воспринимают внешний мир лишь посредством осязательных ощущений.

Осязание является первичным видом ощущений у животных, как это гениально установил еще Аристотель. Конечно, качество осязательных ощущений различно в зависимости от разности строения этих организмов, от особенностей их нервной системы, от строения их органов чувств, являющихся материальной основой ощущений.

Кстати, уже у червей отмечаются особые светочувствительные клетки — предпосылка органа зрения у более высоких по развитию животных.

Лишь у таких сравнительно высокоорганизованных видов животных, как насекомые и ракообразные, в связи с разделением, их тела на голову, грудь и брюшко и появлением конечностей значительно усложняется нервная система и получают развитие органы чувств, из которых на первом месте необходимо поставить (по биологическому значению) орган зрения и усики, воспринимающие тончайшие осязательные и, по-видимому, обонятельные раздражения на расстоянии.

У этих животных происходит значительная централизация нервной системы, выражающаяся в слиянии ряда нервных узлов, регулирующих деятельность различных частей организма. Благодаря этому достигается более четкая координация всей деятельности, чем та, которая наблюдается у дождевых червей. Одновременно происходит и дальнейшая специализация нервных клеток, из которых часть начинает посылать импульсы только к мышцам, сгибающим конечности, а другая — к разгибателям. Такие же изменения происходят с клетками, воспринимающими раздражения. Они также специализируются в восприятии различных раздражений.

У насекомых и ракообразных обнаруживается еще одна замечательная способность к перераспределению возбуждений нервных, центров, ведающих различными органами. Благодаря этой способности достигается значительная экономия затрачиваемой энергии и ее целесообразное применение.

Появление органа зрения и других органов чувств, воспринимающих раздражения на расстоянии, обеспечило и лучшую биологическую приспособленность этих животных к среде.

У позвоночных нервная система достигает еще более высокой централизации, чем у насекомых и ракообразных. Вместо цепи нервных узлов, соединенных перемычками, образуется единый орган — мозговая трубка, заключенная в костном или хрящевом футляре позвоночника. Этот тип строения нервной системы характерен для всего отдела позвоночных, начиная от рыб и кончая человеком. У низших позвоночных наибольшего развития достигает лишь спинной мозг, образующий в переднем конце утолщение в виде пузыря, из которого у высших позвоночных развивается головной мозг, достигающий наибольшего развития у человека. В зависимости от условий существования позвоночных (рыбы, рептилии, птицы, млекопитающие) и различной степени развиваются и органы чувств и способность нервной системы к различению тончайших раздражений.

У высших позвоночных спинной мозг имеет очень сложное устройство, включая в себя различные системы нервных клеток, воспринимающих разнообразные раздражения, воздействующие на организм извне и изнутри (от внутренних органов), наряду с системами двигательных клеток, посылающих импульсы к различным группам мышц. Значительная часть поступающих в спинной мозг раздражений передается по замкнутой рефлекторной дуге на двигательные клетки автоматически, обеспечивая тем самым необходимую координацию движений. По мере развития головного мозга деятельность спинного мозга принимает все более зависимый и подчиненный характер, передавая раздражения в головной мозг и проводя идущие от него импульсы ко всем органам и конечностям животного.

В головном мозгу происходит также сложное разделение функций. Нижний его отдел, граничащий со спинным мозгом, — продолговатый мозг — регулирует деятельность важнейших жизненных, функций — дыхания, кровообращения, пищеварения, выделения и т. п. Средний мозг является коллектором чувствительности. Сюда поступают раздражения, идущие от всех органов чувств. Задний отдел — мозжечок — координирует мышечные движения и обеспечивает нормальное напряжение — тонус — мускулатуры. И, наконец, передний отдел — полушария головного мозга — является центром всей психической деятельности животного, перерабатывающим все воздействующие на него раздражения и регулирующим все его поведение. Все ниже расположенные отделы головного и спинного мозга находятся во взаимодействии с полушариями головного мозга, точнее с корой полушарий, представляющей огромное скопление нервных клеток.

Современная цитоархитектоника располагает интересными данными о сложном и строго диференцированном строении различных участков (полей) коры больших полушарий головного мозга высших животных и человека, объясняющими изумительные проявления их разнообразной и многообразной психической деятельности.

Значительного развития и самостоятельности достигает у позвоночных вегетативная (автономная) нервная система, ведающая в координации с центральной нервной системой деятельностью внутренних органов — кровообращения, питания, выделения, желез внутренней секреции и т. п.

Таков схематический набросок пути, по которому развитие раздражимости привело к образованию нервной системы и органов чувств, являющихся материальным субстратом (основой) психической деятельности животных. К краткому рассмотрению последней мы сейчас и перейдем.

Рассмотрение эволюции психики от простейших животных до человека правильнее всего начать с анализа различных форм поведения животных, так как только такая объективная оценка внешних реакций животных позволяет нам с известной точностью судить об их психике. Другими способами проникновения в субъективный мир животных естествознание не располагает. Различные же антропоморфические догадки, т. е. предположения о психической деятельности животных по аналогии с человеком, остаются за пределами научного знания.

Рассматривая жизнедеятельность животных, начиная с простейших, биология устанавливает основную и наиболее характерную особенность всех видов в том, что организм животного всегда действует как целое. Чем сложнее организм животного, тем совершеннее специализация его различных систем и органов, тем сложнее его нервная система, органы чувств и их способность к восприятию и ответу на различные раздражения, другими словами, тем сложнее психическая деятельность животного. У амебы она выступает в виде недиференцированного ощущения и движения всего тела амебы в зависимости от характера раздражения. На гораздо более высокой ступени эволюционной лестницы — у насекомых и ракообразных — психическая деятельность выражается уже в довольно тонкой диференциации ощущений различного рода благодаря большей диференциации нервной системы и развитым органам чувств, а также в более сложных формах поведения.

Французский ученый Жак Лёб, вторую половину своей жизни работавший в США, исследовал элементарные формы поведения животных, начиная от простейших и кончая насекомыми. Эти исследования привели его к выводу, что элементарные формы поведения — тропизмы и таксисы — определяются физико-химическими процессами, происходящими в организмах простых существ.

Повороты некоторых растений к свету, так называемые тропизмы (например, вращение подсолнуха за солнцем), или движения животных по направлению к падающему на них раздражителю или в сторону от него, так называемые таксисы, по мнению Лёба, — явления одного и того же порядка. Исходя из того факта, что большинство животных имеет симметричное строение тела, Лёб путем остроумных опытов пытался доказать, что раздражение одной половины тела животного, например лучами солнечного света, вызывает в соответствующей половине физико-химические процессы, вынуждающие животное повернуться и занять равномерное для обеих половин тела положение по отношению к источнику раздражения, в данном примере — к солнцу. Поэтому движения животных имеют вынужденный характер, обусловленный действием на разные стороны организма различных раздражителей.

И все же блестящие эксперименты Лёба не могли объяснить самых разнообразных форм поведения животных, даже низко стоящих по уровню своего биологического развития, ибо формы этого доведения настолько сложны, что их нельзя свести к физико-химическим реакциям.

Поведение каждого живого существа определяется биологическими закономерностями, которые на низшей ступени развития проявляются в безусловных реакциях, унаследованных данным индивидуумом в процессе эволюции вида. Эти реакции по принятой терминологии называются инстинктами.

Как уже было сказано, элементарный безусловный рефлекс имеется уже у медузы — с очень слабо развитой нервной системой; сильнее он выражен у иглокожих (морской еж). Чем выше мы будем подниматься по эволюционной лестнице, тем сложнее будут проявляться унаследованные в процессе эволюции вида безусловные рефлексы, образуя сложные комплексы или цепи, являющиеся физиологической основой более общего в биологическом смысле инстинктивного типа поведения животных.

Что такое инстинкт? Припомним некоторые инстинкты животных. Общеизвестны такие инстинкты, как весенний и осенний перелеты птиц или весенний нерест рыб, натравляющихся из морских бассейнов в верховья рек для метания икры. Известно также, что птицы вьют гнезда, сообщая им иногда удивительную структуру, что так же ведут себя; пчелы и муравьи, которые никогда не учились в архитектурных академиях, но строят такие сооружения, которые могли бы пристыдить иных архитекторов. Приведу примеры некоторых особенно интересных инстинктов, которые заставляют задуматься над сущностью этой формы поведения животных.

Академик А. Н. Северцов в своей книге «Эволюция и психика» приводит пример интересного поведения насекомого — роющей осы, сфекса, заботящегося о потомстве:

Приведу еще один интересный пример, рассказанный мне покойным академиком Менэбиром. Одна из подмосковных синиц совершает свой весенне-осенний перелет по очень причудливой трассе. Не в пример другим птицам, которые летят с севера на юг, гонимые холодными массами воздуха, и совершают перелет по прямой, поселяясь на средиземноморских берегах Африки или Малой Азии, эта синица совершает следующий рейс: от Москвы по направлению к Рязани, затем через Куйбышев, Казахстан, Узбекистан, Бухару, Памир, Индостан и поселяется на берегах острова Цейлона. Весной она возвращается тем же путем обратно под Москву.

Спрашивается, где сумела эта синица обучиться такому искусству передвижения по сложной трассе? Такой же загадкой является передвижение угрей, совершающих сложный путь, длящийся три года, от Саргассова моря через весь Атлантический океан в Гибралтарский пролив, а затем через Средиземное море, Босфор, Дарданеллы, Черное море — в верховья Днепра, Днестра и Дуная. Подобные «загадки» и послужили поводом для жрецов религии объяснять инстинкты животных «премудростью всевышнего», который наделил этих тварей способностью к столь разумному поведению. Ученые идеалисты в само понятие «инстинкт» вкладывали определенный смысл, объясняя эту форму поведения как проявление какой-то потусторонней, мистической силы. Материалистическое естествознание объясняет инстинктивную форму поведения животных, исходя из единственно научной теории эволюции — теории Дарвина.

Инстинкт — это наследственная сложная приспособительная реакция, которая вырабатывается у различных видов животных в процессе их биологической эволюции и сохраняет свое значение и объективную целесообразность при определенных условиях среды.

Как образовались «строительные» инстинкты у пчел, муравьев и бобров, забота о потомстве у сфекса, изумительные перелеты подмосковной синицы или морское плавание приднепровского угря?

Проследить в деталях процесс образования этих инстинктов естествознание не может, так как он длился десятки или сотни тысяч лет. Но можно с полной определенностью утверждать, что инстинктивные формы поведения, как и все остальные биологические признаки, могли образоваться случайно и, оказавшись объективно целесообразными, превратились в закономерность и обусловили выживание вида в процессе естественного отбора. При изменившихся условиях среды сохранившийся по наследству инстинкт оказывался объективно нецелесообразным и превращался в собственную противоположность, приводя вид к гибели. Сохранились лишь те особи данного вида, у которых столь же случайно появлялись новые инстинктивные реакции.

В пользу такого представления об инстинкте говорят и некоторые экспериментальные данные. Всем хорошо известен русский дятел. Он долбит кору деревьев, для того чтобы под ней найти для себя мурашки и личинки насекомых. Когда несколько таких русских дятлов с экспериментальной целью переселили в леса Южной Калифорнии, где на поверхности коры деревьев имеется обильная для них пища, дятлы все-таки продолжали попрежнему «догматически» долбить носом кору, не замечая того, что пища сама кругом сыпалась им в рот. Но затем произошло следующее: некоторые дятлы перестали вести, себя таким образом, от них вывелось новое поколение дятлов, которое не затрачивало зря энергии на долбление коры. Те же из дятлов, у которых прежний инстинкт не изменился, оказались хуже приспособленными к новым условиям и вымерли. Когда же часть нового поколения дятлов с изменившимся инстинктом переселили обратно в Россию, то большая часть из них погибла, потому что инстинкт долбления был ими утрачен. Но у некоторой части возвращенных в Россию дятлов, начавших подражать своим сородичам, вновь возродился прежний инстинкт, и они уцелели. Инстинкт, следовательно, не вечен, он меняется, и это изменение происходит в результате взаимодействия данного вида с меняющейся окружающей средой.

Приведу еще один пример. Все вы знаете пословицу: «На то и щука в воде, чтобы карась не дремал». Физиологи проделали над щукой и карасем такой опыт: в водный бассейн, разделенный поперечной стеклянной перегородкой, помещали с одной стороны щуку, с другой стороны — карася. Как только щука замечала карася, она стремительно нападала на него и при этом пребольно стукалась мордой о стеклянную перегородку, которая закрывала доступ во вторую половину бассейна. Карась, в свою очередь, в страхе отпрыгивал назад и забивался в угол бассейна. Так продолжалось на протяжении ряда дней по многу раз. Щука, оправляясь от удара, полученного за свою агрессию, вновь нападала на карася, и каждый раз с позорным для себя концом. В результате получилось явное изменение поведений щуки, которая прекратила безуспешные нападения на карася и плавала в своей половине бассейна, горделиво посматривая на своего недоступного соседа.

А. Н. Северцов приводит еще примеры, которые показывают, как меняется инстинктивная деятельность в естественных условиях. Путешественник-естествоиспытатель Рузвельт отмечает, что африканские слоны изменили свое поведение с тех пор, как охотники стали пользоваться дальнобойными винтовками. Слоны перестали пастись в открытых местах и переселились в леса, где они оказались лучше защищенными от пуль охотников. Точно так же поступили американские бизоны. Эта перестройка поведения произошла в течение одного поколения.

Наши русские охотники за оленями рассказывают о таком интересном факте. Раньше был принят такой способ охоты за оленями: их окружали, затем охотники, расположенные в одной части местности, поднимали шум, и когда робкие олени бросались в противоположную этому шуму сторону, их там поджидала вооруженная засада. И что же оказалось? По прошествии некоторого времени олени изменили свое поведение и, заслышав шум в одной стороне, стали бросаться в эту же сторону, на безоружную группу охотников, производивших шум, и прорывались благополучно. Охотники впоследствии перехитрили оленей и начали ставить вооруженную заставу на той стороне, где производился шум. В конечном счете олени были побеждены. Но замечателен самый факт изменения формы поведения животного под влиянием изменившейся обстановки.

Приведенные нами примеры изменения инстинктов в искусственной и естественной среде говорят не только об изменении этой формы поведения в процессе эволюции животных, но также, — и это главное, — о появлении зачатков новой формы поведения, так называемой рассудочной деятельности животных.

Если поведение низших животных всецело определяется инстинктами, как унаследованными биологическими приспособительными реакциями, то у более высоко организованных животных мы встречаемся со способностью к образованию новых, индивидуально приобретаемых форм поведения.

Об этом свидетельствует богатейший опыт приручения и одомашнивания человеком диких животных — дикой кошки, собаки, лошади, тура, кабана, оленя и т.п., а также не менее богатый опыт дрессировки, воспитания животных, приводящий к изменению естественных инстинктов и образованию более высоких форм рассудочного поведения, дающего основания заключать об «уме» этих животных.

Современная зоопсихология располагает громадным экспериментальным материалом, разъясняющим механизм образования навыков, т. е. выученных, приобретенных форм поведения у животных, и проливающим свет на сложный характер высших приспособительных форм поведения этих животных в естественных условиях.

Разгадка физиологического механизма этой высшей нервной деятельности высших животных является величайшей заслугой русской физиологии, в особенности работ гениального классика современного естествознания — академика Ивана Петровича Павлова и созданной им школы.

В данной лекции нет возможности сколько-нибудь подробно охарактеризовать сущность и значение работ павловской школы, произведенных за тридцать с лишним лет. Поэтому лишь вкратце остановимся на рассмотрении некоторых важнейших фактов и выводов из этих замечательных исследований.

Прежде всего несколько слов об истории одного факта, послужившего толчком к созданию нового, важнейшего отдела естествознания — физиологии головного мозга.

Однажды в лаборатории произошел спор по поводу объяснения факта, который неоднократно до того наблюдался Павловым и его учениками. У собаки, у которой на протяжении многих месяцев изучали физиологию пищеварения, начала выделяться слюна в такой момент, когда она не имела пищи во рту, а только увидела, на пороге лаборатории служителя, приносившего ей обыкновенно пищу. Этот факт сотрудники Павлова пытались объяснить тем, что собака, увидев служителя, догадалась, что он принесет ей пишу, обрадовалась, и у нее от радости «слюнки потекли». Павлов запротестовал: «Откуда вы знаете, что собака догадалась? Вы с ней разговаривали? Вы уверены, что она сообразила, поняла? Можно ли вообще так говорить о животном, субъективный мир которого нам недоступен? Не пора ли заменить эти антропоморфические догадки и определения объективными, точными измерениями, какими должно пользоваться естествознание?»

Павлов обратился к житейской практике. Кто не знает такого факта, что слюноотделение происходит не только тогда, когда во рту имеется пища, но и тогда, когда о ней начинают думать или только проходят мимо столовой? Когда мы вспоминаем о пище или предвкушаем ее, у нас «слюнки текут». Отчего это происходит? Очевидно, в этих случаях речь идет не о слюноотделении как безусловном рефлексе, вызванном раздражением от пищи во рту, а о слюноотделении особого рода, так называемом «психическом» слюноотделении. Каков же его механизм?

Павлов решил эту задачу гениально просто: «Давайте заменим служителя, к которому собака привыкла, раздражителем, безразличным для собаки, например лампочкой или звонком. Попробуем этим раздражителем действовать на собаку до того, как она получает пищу, и посмотрим, что произойдет?».

Оказалось, что после нескольких сочетаний во времени светового раздражителя, т. е. света лампочки, с приемом пищи у собаки начала выделяться слюна в ответ на раздражение, вызванное светом лампочки.

Точно такие же результаты были достигнуты при действии других раздражителей — музыкальных звуков, раздражения кожи прикосновением предмета или электрическим током и многими другими.

Во всех этих опытах речь шла об образовании особого условного рефлекса, возникшего на основе безусловного рефлекса. Оказалось, что свет лампочки или звук метронома стали самостоятельно давать такой же эффект, какой прежде производила пища. Если же после того, как условный рефлекс выработан, его перестают подкреплять пищей, он угасает, т. е. у собаки разрушается та условная связь, которая была экспериментально выработана. Стоит, однако, вновь подкрепить ставший уже безразличным для собаки сигнал пищей, как условный рефлекс вновь восстанавливается.

Пользуясь механизмом выработки и угашения условных рефлексов, удалось выработать положительное и отрицательное отношение собаки к агенту раздражения, т. е. положительные и отрицательные условные рефлексы. С помощью метода условных рефлексов удалось установить способность собаки к тончайшему и точнейшему различению внешних агентов раздражения. Оказалось, что в некоторых отношениях собака изумительным анализом агентов внешней среды превосходит человека. Если, например, музыкальный человек различает 1 /₄ и редко 1 /₈ тона, то собака обладает способностью различать 1 /₆₄ тона. То же самое в отношении белого и черного цветов. Если располагать эти цвета по оттенкам от абсолютно белого до абсолютно черного, то в пределах 50 оттенков человек способен различать лишь отстоящие друг от друга на один десяток, а собака различает два соседних оттенка.

Этими опытами был пролит свет на механизм аналитической способности собак, а следовательно, и других высших животных. Животные обладают способностью тонко различать внешнюю среду и те раздражения, которые для них биологически полезны или вредны.

Вслед за установлением аналитической способности животных удалось установить их способность к синтезу. У собак были выработаны положительные или отрицательные рефлексы не только на отдельные музыкальные звуки, но и на целые мелодии, не только на отдельные раздражители, но и на целые комплексы, сложные системы раздражителей. Далее было установлено, что если выработан условный рефлекс, допустим — на световой сигнал, то можно путем сочетания во времени присоединить к нему звуковой, затем осязательный или еще какой-либо сигнал, и таким образом можно выработать у собаки условный рефлекс второй, третьей степени. Этим была доказана способность животных к образованию сложных условных связей с окружающей их многообразной средой. Стало понятно, что животные с момента своего появления на свет образуют сложные системы условных связей на основе врожденных рефлексов. Одни из них играют объективно полезную роль, другие — вредную, и в зависимости от этого вырабатывается положительное или отрицательное отношение животного к разнообразным явлениям природы. Далее было доказано, что агент, имевший в одних условиях положительное значение, может стать отрицательным при изменившихся условиях. Тогда и происходит перестройка рефлекса. В этом факте, в частности, находит свое объяснение и изменение поведения оленей, бизонов и слонов, о которых была речь выше. Во всех вышеприведенных случаях налицо способность этих животных к образованию новых связей, изменяющая унаследованные ими инстинкты.

В бесчисленных вариациях по выработке условных рефлексов разного типа удалось выяснить основные закономерности высшей нервной деятельности животных. Таковыми являются два основных процесса — возбуждение и торможение — центральной нервной системы в зависимости от характера действующих на нее раздражений. По характеристике Павлова, возбуждение и торможение являются такого же рода противоположностями, как положительный и отрицательный заряды электрического тока. Иными словами, Павлов, не владевший диалектической терминологией, хотел выразить, что эти процессы взаимно проникают друг в друга, образуя единство высшей нервной деятельности животных. Между этими процессами существует сложная система переходов, взаимного, положительного или отрицательного влияния (индукции), вызываемых иррадиацией, т. е. распространением, или концентрацией, т. е. сосредоточением, этих процессов в коре головного мозга. Удалось установить скорость протекания этих процессов в центральной нервной системе, их подвижность, силу и интенсивность, обусловленные не только характером раздражителей, но и пластичностью самой нервной системы.

В исследованиях павловской школы получили физиологическое обоснование такие психические явления, как память, т. е. способность нервной системы давать ответ на раздражение не только в момент его действия, но и спустя продолжительное время. Уже самый метод выработки условного рефлекса разъяснял известный в психологии механизм образования ассоциаций между различными предметами. Отсюда шаг к пониманию ассоциаций между представлениями о предметах внешнего мира, что уже служит основной предпосылкой для понимания рассудочной и целенаправленной деятельности животных.

В этих исследованиях получила свое естественнонаучное обоснование замечательная теоретическая формула Энгельса:

Кроме того работы Павлова и его учеников пролили свет на механизм эмоциональной деятельности животных, на типы деятельности их нервной системы, или темпераменты, на сущность талях процессов, как сон и гипноз. Последние годы своей деятельности Павлов посвятил изучению нарушений высшей нервной деятельности, создавая экспериментальные неврозы у собак, а также добиваясь их излечения. Эти работы вплотную подвели Павлова к постановке исследования сначала патологической, а затем и нормальной высшей нервной деятельности человека. Но здесь Павлов столкнулся с трудностями, непреодолимыми для физиологии.

В 70-х годах прошлого столетия основоположник русской физиологии И. М. Сеченов высказал гениальную догадку, сформулированную им в труде «Рефлексы головного мозга». Мысль, которую в этом труде развил Сеченов, заключается в следующем: если в основе элементарных процессов нервной деятельности животных, в том числе и человека, лежит рефлекс, то не логично ли предположить, что и высшая нервная деятельность человека, т.е. деятельность, которая выражается в форме мышления, эмоций и воли, тоже является рефлекторной деятельностью, имеющей только некоторые специфические особенности, обусловленные большей сложностью этих процессов.

Эта мысль была необычайно смелой и революционной для естествознания и произвела огромное впечатление на передовую интеллигенцию последней трети прошлого столетия. Книга Сеченова была направлена против идеализма, уничтожая ту, казавшуюся неприступной, крепость, которую идеализм построил в такой сфере, как психология человека.

Ленин подчеркнул значение той мысли, которая была стержнем всей книги Сеченова. Что в ней привлекало внимание Владимира Ильича? Здесь был дан ключ к материалистическому объяснению деятельности головного мозга, к материалистическому объяснению механизмов сложной психической деятельности человека.

Тем не менее физиология оставалась еще в большом затруднении до конца прошлого века перед вопросом о том, как же объяснить высшую нервную деятельность животных и человека.

Ученик и последователь Сеченова академик И. П. Павлов в одной из своих речей — «Естествознание и мозг» — ставил этот вопрос в такой плоскости:

Однако причина затруднения не столько в том, что мозг должен изучать мозг, сколько в недостаточности средств, которыми располагает физиология для изучения психической деятельности человека, и в той ограниченности философского мышления гениальных и области естествознания ученых, которая не давала им возможности перешагнуть за пределы своей специальности и подняться на уровень тех теоретических обобщений, которые создает диалектический материализм.

И. М. Сеченов утверждал, что физиология может исчерпывающе объяснить психическую деятельность человека.

Но эти качественные поправки уже выходят за пределы физиологии.

Таким образом, подойдя вплотную к изучению того, что для нас представляет величайший интерес — к психической деятельности человека, к его сознанию, — естествознание вынуждено искать союзника в соседней области, в истории общественного развития человечества, в тех общественных закономерностях, которые обусловили перестройку всей психики человека и определили развитие ее высших, специфических для человека форм — речи, мышления и сознания.

Таким союзником естествознания является марксизм.

В полном согласии с данными естествознания XIX века, опираясь на эволюционную теорию Дарвина, Энгельс высказал утверждение о том, что принципиальное различие между психической деятельностью людей и животных находит свое объяснение не столько в особенностях биологической организации человека, в более совершенном строении его тела, нервной системы и органов чувств, сколько в основных закономерностях, обусловливающих развитие человеческого общества.

В гениальном фрагменте Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» дан мастерски схематический набросок тех факторов, которые обусловили развитие специфических особенностей человеческой психики. Энгельс указывает на то, что основной предпосылкой для развития человеческого мышления и речи является труд. Именно труд, начинающийся в собственном его значении с изготовления орудий производства, был тем фактором, который создал самого человека.

Здесь мы позволим себе небольшое отступление в область современной зоопсихологии.

Мысль о труде как предпосылке развития мышления человека интересует и буржуазных ученых. С этой целью некоторые ученые — В. Кёлер, Иеркс и др. — поставили ряд интересных опытов над человекоподобными обезьянами.

Так, Кёлеру удалось показать, что эти животные, поставленные в условия, близкие к естественной обстановке (опыты производились на острове Тенерифе), обладают способностью пользоваться орудиями. Как это было доказано? Опыт ставился просто. В центре просторной клетки подвешивался банан — любимое лакомство обезьян — с таким расчетом, чтобы обезьяна при самом сильном прыжке не могла его достать. Обезьяна много раз пыталась достать плод — и безуспешно. Но тут она замечала палку, лежащую в клетке. Обезьяна хватала палку и сбивала банан. Но это она обычно проделывает и на свободе: обезьяны палками сбивают плоды. Тогда опыт усложнялся. Большая палка, которой обезьяна могла бы снять банан, была положена за пределы клетки, а в клетке была оставлена маленькая палка, которой обезьяна сбить банан не могла, но могла бы достать большую палку. После ряда безуспешных попыток сбить банан маленькой палкой обезьяна придвигала маленькой палкой большую и сбивала банан. Дальше в опыт вводились две полые бамбуковые палки, одна поменьше и другая побольше. Соединенные вместе, они были достаточны для того, чтобы достать банан, лежащий за клеткой. Обезьяна сначала делала ряд бесполезных попыток достать банан этими палками порознь, а затем начинала играть палками и случайно заостренный конец одной палки втыкала в другую. Палка неожиданно удлинялась, и обезьяна доставала ею банан. Затем опыт снова усложнялся. Маленькая палка не была уже заострена и не могла быть вставлена в большую. Тогда обезьяна обгрызала конец маленькой палки таким образом, чтобы потом можно было ее вставить в большую, и доставала банан.

Этот простой эксперимент, — а различных вариантов таких опытов было много, — свидетельствует о том, что у обезьян есть способность к пользованию орудиями труда. Этот факт сам по себе очень интересен, потому что биологические предпосылки мышления, несомненно, должны быть у животных. Опыты Кёлера и других это подтвердили.

Но следует заметить, что между пользованием орудиями труда, которое обнаружили обезьяны в опыте, и изготовлением орудий труда человеком — дистанция огромного размера.

Нельзя рассматривать занятия обезьян как подобие труда, хотя они обнаружили достаточно высокую сообразительность.

Дело в том, что для обезьян труд не является условием их существования. Они, как и другие животные, ограничиваются лишь пассивным приспособлением к природе с помощью своих естественных органов, тогда как существенное отличие человека от других животных заключается в активном подчинении природы его потребностям, в изменении самой природы при помощи орудий труда, результатом чего является и изменение самого человека. Именно в труде находит свое объяснение специфика человеческого мышления.

Об этом с исчерпывающей ясностью говорит также классическая формула Маркса:

В этой формуле, помимо ее общетеоретического значения для понимания человеческой истории и экономики, содержится также ключ к объяснению человеческой психики.

На ранней ступени своего исторического развития человек, выделившийся из животного мира благодаря труду, все еще продолжал оставаться во власти инстинктов и элементарной рассудочной деятельности. Лишь позднее, по мере развития общественной трудовой деятельности, произошел тот качественный перелом в психике человека, благодаря которому он начал определять свое отношение к окружающей его среде. Другими словами, у человека появилось сознание.

Многообразная деятельность человека определяется не инстинктивными побуждениями, не биологическими импульсами, а руководящей силой его сознания. Так, например, вопреки инстинкту самосохранения человек нередко самоотверженно подвергает свою жизнь смертельной опасности, если такое поведение диктуется его классовым сознанием, выполнением общественного долга.

И, наконец, человеческие понятия представляют собою обобщения и, следовательно, осознание многообразных сторон бытия, а том числе и всей общественно-исторической практики.

Таков схематический, т. е. представленный в наиболее существенных чертах, огромный путь, который проделала в своем развитии материя до появления сознания.

Разумеется, что схема, пытающаяся отразить этот путь, насчитывающий даже в пределах земного шара миллионы лет, дает лишь самое приблизительное, далеко не полное представление о диалектике перехода от материи к сознанию. В действительности же этот процесс неизмеримо сложнее, ибо каждый переход от любой элементарной психической функции к более сложной изобилует деталями, требующими обстоятельного изучения.

«Диалектичен не только переход от материи к сознанию, но и от ощущения к мысли» — писал Ленин. Изучение диалектики этих переходов является одной из важнейших задач современной науки. Однако тот материал, которым уже располагает современное естествознание, говорит со всей категоричностью о первичности материи и вторичности ощущений, представлений, понятий, сознания. Современное естествознание отметает религиозные и идеалистические представления о самостоятельности и божественном происхождении человеческого духа, мышления, показывая с абсолютной убедительностью, что мышление есть продукт материи, вещественного, телесного органа — мозга, что с прекращением деятельности мозга прекращается и деятельность мышления. Физиология высшей нервной деятельности и материалистическая психология утверждают, что все процессы психической деятельности высших животных и человека являются свойством их мозга, что сущность их заключается в высшей форме отображения внешней природы, у человека же — в особенности отображения его общественного бытия.

Это утверждение марксистского философского материализма является одним из важнейших итогов критического освоения всего исторического развития философии и обобщения данных современного естествознания.

Нередко ставится вопрос: материальна ли мысль, являющаяся свойством особым образом организованной материи, или же она идеальна, т. е. отлична от материи?

Вульгарные материалисты прошлого века — Бюхнер, Фогт и Молешотт — считали, что мысль материальна и выделяется так же мозгом, как желчь — печенью, а моча — почками.

Близкую к ним точку зрения разделял И. М. Сеченов, считавший также, что все психические явления целиком исчерпываются физиологическими процессами, происходящими в мозгу.

И даже диалектик-материалист Иосиф Дицген наряду с правильной характеристикой отличия мысли от предмета дополнял ее неверным заключением:

«Дух не больше отличается от стола, света, от звука, чем эти вещи отличаются друг от друга».

Во всех этих положениях выражена одна тенденция — противопоставить материалистическую точку зрения идеалистическим утверждениям о мысли как самостоятельной и независимой от материи субстанции.

Однако доказательство, выдвигаемое метафизическими материалистами, вульгарно, так как мысль относится к числу таких свойств материи, которые нельзя измерить обычными для материальных тел мерами, ибо мысль не протяженна, не является веществом.

Столь же неверно утверждение, что мысль можно свести к порождающим ее физиологическим процессам, ибо они не могут объяснить содержания мысли, определяемого общественной историей мыслящего человека.

Ошибку допускает также Дицген, на что указал Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме»: «…назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом». Правильным является другое положение Дицгена: «Материя есть граница духа; он не может выйти за пределы материи». Другими словами, «Мысль не отделима от материи», b в то же время мысль отлична от нее.

О том же говорит Маркс в «Послесловии ко второму изданию» «Капитала»:

Наконец, второй вопрос заключается в следующем: как нужно понимать психическую деятельность человека в свете ленинской теории отражения?

Известно, что Ленин считал логичным предположение, что всей материи свойственно отражение. Однако характер отражения различен в зависимости от того, какую из форм материи мы под чтим углом зрения рассматриваем. Неорганической материи присущ характер механического, физико-химического отражения, которое выражается в определенного типа физико-химическом взаимодействии, т. е. реакциях неорганических тел.

Иной характер отражения присущ органическому миру. Организмы активно взаимодействуют со средой, обладая более или менее сложным характером биологических приспособительных реакций. Иначе говоря, в органическом мире выступает качественно новая форма отражения организмом объективного мира.

Эволюция раздражимости как одного из основных свойств жизни, приводящая к образованию психических явлений, порождает новую, высшую — психическую — форму отражения природы нервной системой организма, в частности организма человека.

Как же следует понимать это отражение?

Если в свете ленинской теории отражения рассматривать любое из психических явлений, начиная от элементарного ощущения и кончая развитым сознанием, то окажется, что каждое из них не пассивно отражает объективную реальность, а воздействует на нее в процессе познания действительности и ее изменения.

Даже элементарное ощущение и восприятие человека, являясь результатом воздействия предметов на наши органы чувств, благодаря присоединяющейся к органам чувств деятельности нашего мышления открывают в предметах новые качества и свойства.

Память не только пассивно хранит раздражения от предметов внешнего мира, воздействовавших прежде на органы чувств, а через них на мозг человека, но в благодаря нашей воле воспроизводит образы этик предметов и мысли о них с довольно большой точностью.

Еще в более яркой форме действенный характер отражения выражен в мышлении и сознании человека.

Мысль, отражающая сущность предметов и явлений, закономерности их развития, связи и взаимодействия многообразных явлений действительности, противоречива, так как она отражает противоречия самой действительности. В то же время, обобщая общественно-историческую практику, мысль человека находит новые пути и средства для дальнейшего изменения объективного мира.

И сознание человека, будучи отражением бытия, не только отражает это бытие, но и активно участвует в его изменении.

Эта мысль необычайно глубока. Она исчерпывающе характеризует диалектическое понимание взаимодействия между материей (объективным миром) и сознанием, основанное на верной ленинской характеристике сути этой высшей формы субъективного отражения объективного мира.

По поводу второй части этой формулы иногда слышны робкие, недоуменные замечания: не может ли она привести к идеалистической трактовке происхождения мира как продукта сознания?

Подобные возражения основаны на том глубоком недоразумении, что вторая часть формулы Ленина произвольно и недопустимо отрывается от первой, тогда как Ленин дает единую диалектико-материалистическую формулу сущности сознания. Ведь прежде всего сознание есть производное от бытия, — и оно в процессе общественно-исторической практики способно это бытие изменять.

В работе товарища Сталина «О диалектическом и историческом материализме» имеется прекрасная формулировка, которая развивает мысли Ленина:

Товарищ Сталин подчеркивает ту мысль, что сознание, общественные идеи не только есть функция, результат общественного бытия, но и обладают обратным и чрезвычайно активным действием на это общественное бытие.

Разве, наконец, вся та величественная практика, в которой мы все участвуем на протяжении последних 20 с лишним лет, практика переделки мира на одной шестой части земного шара, практика построения нового, социалистического общества не свидетельствует ярко о могучем влиянии передового сознания на изменение бытия?

Вся практика это подтверждает.

Когда наша партия, обобщая грандиозный опыт революционной борьбы и социалистического строительства, ставит перед трудящимися еще более величественную задачу завершения строительства бесклассового социалистического общества и постепенного перехода к коммунизму, когда мы эту идею, эту великую цель — коммунизм, который был мечтой лучших умов человечества, ставим сейчас перед собой как ближайшую практическую задачу, то мы ведь поступаем не как идеалисты, а как диалектики-материалисты, понимающие активную роль сознания в преобразовании нашего бытия.

Намечая великое построение коммунистического общества, XVIII съезд нашей партии указал как на решающую задачу на коммунистическое воспитание трудящихся, преодоление пережитков капитализма в их сознании. Этот факт также говорит о том, что наша партия в духе тех незыблемых теоретических положений, которые завоеваны диалектическим материализмом, марксистско-ленинской теорией, правильно оценивает роль общественного передового сознания в его подлинном значении.

Вот почему сейчас, перед лицом тех гигантских задач, которые перед нами стоят, мы особенно усиленно должны заботиться о том, чтобы поднять уровень коммунистической сознательности трудящихся.

И мы должны приложить всю энергию, все знания к тому, чтобы с честью выполнить эту задачу и оправдать доверие нашей партии, нашего великого вождя и учителя — товарища Сталина.

Источник