Что означает юань дун
Дун Юань
Дун Юань — (кит. 董源, работал в 934—962 гг.) — китайский художник.
Дун Юань является одним из великих мастеров классического китайского пейзажа периода его расцвета. Художник родился в Чжунлине, провинция Цзяннань. Во времена Дун Юаня этот район входил в состав южнотанского царства. Почти весь период творческой активности мастера пришёлся на время правления императора Ли Цзина (правил в 943—961 гг.). Дун Юань не числился при департаменте живописи и не служил при императорском дворе; он был помощником директора ведомства императорских парков; как пишет Го Жо-сюй (XI в.): «При династии Южная Тан служил фуши в Северном саду», то есть был обычным образованным чиновником. И как многие китайские чиновники той эпохи на досуге занимался живописью. Впрочем, ряд исследователей считает, что после того, как следующий император Южной Тан Ли Юй в 961 году учредил Академию, Дун Юань всё же стал её членом, и обрёл там множество последователей и учеников, среди которых особо выделяется Цзюй Жань.
Дун Юань известен в первую очередь своими монохромными пейзажами, но он писал не только монохромные произведения, но и цветные, выдержанные в традиции, идущей от Ли Сысюня. Го Жо-сюй в своём Трактате «Заметки о живописи» сообщает о нём: «Прекрасно писал горы-воды (то есть пейзажи), по манере размывов туши (напоминает) Ван Вэя, по цвету — Ли Сысюня». По всей вероятности Дун Юань тщательно изучал как пейзажи «ванчуаньского затворника», так и произведения аристократов из семейства Ли. Характерным примером полихромного пейзажа Дун Юаня является свиток «Праздник Вызывания дождя» (его также называют «Праздник в честь императора» или «Речной пейзаж», хранится в Пекине, Гугун). Это превосходный вид мощной горной гряды и протекающей в долине реки, которые изображены с высокой точки. Горы согласно правилам канона окрашены в зеленоватые тона. Китайский пейзаж «шань-шуй» часто изображал вымышленные виды природы. Однако о Дун Юане сохранились свидетельства, что он выбирался за пределы столицы, и делал предварительные зарисовки.
В Цзяннани расположена дельта Янцзы. Река образует здесь множество протоков, вокруг которых издревле расселились рыбацкие деревеньки. Тёплый воздух там пропитан влагой, дающей по вечерам густые туманы. Изображение этой влажной, туманной атмосферы требовало особого способа наложения туши. Уроки Ван Вэя, работавшего разбавленной тушью, послужили хорошим подспорьем для того, чтобы развить монохромную технику, способную передать атмосферные эффекты южного края. Дун Юань пополнил арсенал способов наложения туши новыми приёмами, выразившимися в особых, присущих только ему мазках кисти, свободных и грубоватых. Живший в XI веке учёный и интеллектуал Шэнь Ко (1031—1095) однажды сказал: «Он использует кисти так грубо, что если смотреть вблизи — картина не имеет никакого смысла, но стоит посмотреть издали, она оживает и захватывает, словно видишь сказочный мир». В связи с этим наблюдением, монохромные пейзажи Дун Юаня иногда сравнивают с живописью импрессионистов и пуантилистов. Его техника тщательно изучалась впоследствии не только непосредственными учениками, как Цзюй Жань, но и такими мастерами, как Ли Чэн и Го Си.
Особой отличительной чертой «южной школы» пейзажа было создание свитков, на которых композиция сформирована широкими, горизонтальными плоскостями рек и озёр, и этим она радикально отличалась от «северной школы», в которой доминировали вертикали гор. Три наиболее известных пейзажа Дун Юаня, «Летний вид Цзяннани» (Музей провинции Ляонин, Шэньян), «Летние горы» (Шанхай, Городской музей), «Реки Сяо и Сян» (Гугун, Пекин) отмечены именно такими композиционными решениями.
«Летний вид Цзяннани» представляет собою довольно большой свиток (50х320 см.) на котором художник отобразил широкую панораму южного края. Дальние горы тонут в дымке, на реке видны рыбацкие лодки, в природе царит тишина и безмятежность мирной жизни. Картина приглашает к досужему созерцанию этой благодати; такое созерцание было разновидностью культурного отдыха вечно занятых чиновников, они отвлекались от текущей суеты, вглядываясь в бесконечные дали пейзажа.
Свиток «Летние горы» (ок. 950 г., Шанхай, Городской музей) напоминает предыдущий как своими внушительными размерами (49,2 х 311,7 см.), так и композиционными решениями. На нём изображены невысокие горы и разливы рек, с непременными рыбацкими лодками. В густой прибрежной траве мирно пасутся буйволы, и над всем бескрайним простором царит спокойствие и безмятежность.
Свиток «Реки Сяо и Сян» (50х141,4 см.) композиционно принадлежит к тому же разряду, что и два предыдущих. На переднем плане художник изобразил речной простор, видны рыбацкие лодки, а на дальнем берегу рыбаки вытаскивают сеть. Среди китайских учёных-чиновников изображение места слияния рек Сяо и Сян было одной из излюбленных тем. Согласно легенде, в этом месте утопились жёны мифического императора Шуня после его смерти, превратившись позже в речные божества (подобная же легенда существует и о дочерях мифического императора Яо). Но скорее всего художников привлекала красота местного пейзажа. Его часто изображали художники эпохи Мин и Цин; на этом свитке стоит печать одного из выдающихся минских художников и теоретиков Дун Цичана (1555—1635); это означает, что свиток когда-то был в его коллекции.
Дун Юань использовал свитки не только горизонтального формата. Существует несколько вертикальных свитков с его пейзажами, в которых он изображал либо виды Цзяннани, например «Зимние рощи и слоистые берега» (Институт древних культур Курокавы, Хёго), где можно видеть совершенно раскованную работу кистью на дальних планах, или писал одухотворённый, созданный воображением ландшафт, например, «Даосский храм в горах» (Гугун, Тайбэй), и «Речной берег» (Музей Метрополитен, Нью-Йорк).
Тематика произведений Дун Юаня не ограничивалась исключительно пейзажем. Го Жосюй пишет, что он «…писал буйволов тучных телом, и тигров с мягкой шерстью, до конца (воплощая) их духовную сущность, не связывая себя никакими правилами», и сообщает названия виденных им картин художника: «Пасущиеся буйволы весной на болоте», «Буйвол» и «Тигр». Однако эти работы не дошли до наших дней, и благодаря позднейшей критике, в частности, трактатам Дун Цичана, в истории китайского искусства Дун Юань прославился как один из основателей «южной школы» пейзажа.
Дун Юань
Дун Юань — (кит. 董源, работал в 934—962 гг.) — китайский художник.
Дун Юань является одним из великих мастеров классического китайского пейзажа периода его расцвета. Художник родился в Чжунлине, провинция Цзяннань. Во времена Дун Юаня этот район входил в состав южнотанского царства. Почти весь период творческой активности мастера пришёлся на время правления императора Ли Цзина (правил в 943—961 гг.). Дун Юань не числился при департаменте живописи и не служил при императорском дворе; он был помощником директора ведомства императорских парков; как пишет Го Жо-сюй (XI в.): «При династии Южная Тан служил фуши в Северном саду», то есть был обычным образованным чиновником. И как многие китайские чиновники той эпохи на досуге занимался живописью. Впрочем, ряд исследователей считает, что после того, как следующий император Южной Тан Ли Юй в 961 году учредил Академию, Дун Юань всё же стал её членом, и обрёл там множество последователей и учеников, среди которых особо выделяется Цзюй Жань.
Дун Юань известен в первую очередь своими монохромными пейзажами, но он писал не только монохромные произведения, но и цветные, выдержанные в традиции, идущей от Ли Сысюня. Го Жо-сюй в своём Трактате «Заметки о живописи» сообщает о нём: «Прекрасно писал горы-воды (то есть пейзажи), по манере размывов туши (напоминает) Ван Вэя, по цвету — Ли Сысюня». По всей вероятности Дун Юань тщательно изучал как пейзажи «ванчуаньского затворника», так и произведения аристократов из семейства Ли. Характерным примером полихромного пейзажа Дун Юаня является свиток «Праздник Вызывания дождя» (его также называют «Праздник в честь императора» или «Речной пейзаж», хранится в Пекине, Гугун). Это превосходный вид мощной горной гряды и протекающей в долине реки, которые изображены с высокой точки. Горы согласно правилам канона окрашены в зеленоватые тона. Китайский пейзаж «шань-шуй» часто изображал вымышленные виды природы. Однако о Дун Юане сохранились свидетельства, что он выбирался за пределы столицы, и делал предварительные зарисовки.
В Цзяннани расположена дельта Янцзы. Река образует здесь множество протоков, вокруг которых издревле расселились рыбацкие деревеньки. Тёплый воздух там пропитан влагой, дающей по вечерам густые туманы. Изображение этой влажной, туманной атмосферы требовало особого способа наложения туши. Уроки Ван Вэя, работавшего разбавленной тушью, послужили хорошим подспорьем для того, чтобы развить монохромную технику, способную передать атмосферные эффекты южного края. Дун Юань пополнил арсенал способов наложения туши новыми приёмами, выразившимися в особых, присущих только ему мазках кисти, свободных и грубоватых. Живший в XI веке учёный и интеллектуал Шэнь Ко (1031—1095) однажды сказал: «Он использует кисти так грубо, что если смотреть вблизи — картина не имеет никакого смысла, но стоит посмотреть издали, она оживает и захватывает, словно видишь сказочный мир». В связи с этим наблюдением, монохромные пейзажи Дун Юаня иногда сравнивают с живописью импрессионистов и пуантилистов. Его техника тщательно изучалась впоследствии не только непосредственными учениками, как Цзюй Жань, но и такими мастерами, как Ли Чэн и Го Си.
Особой отличительной чертой «южной школы» пейзажа было создание свитков, на которых композиция сформирована широкими, горизонтальными плоскостями рек и озёр, и этим она радикально отличалась от «северной школы», в которой доминировали вертикали гор. Три наиболее известных пейзажа Дун Юаня, «Летний вид Цзяннани» (Музей провинции Ляонин, Шэньян), «Летние горы» (Шанхай, Городской музей), «Реки Сяо и Сян» (Гугун, Пекин) отмечены именно такими композиционными решениями. 
«Летний вид Цзяннани» представляет собою довольно большой свиток (50х320 см.) на котором художник отобразил широкую панораму южного края. Дальние горы тонут в дымке, на реке видны рыбацкие лодки, в природе царит тишина и безмятежность мирной жизни. Картина приглашает к досужему созерцанию этой благодати; такое созерцание было разновидностью культурного отдыха вечно занятых чиновников, они отвлекались от текущей суеты, вглядываясь в бесконечные дали пейзажа. 
Свиток «Летние горы» (ок. 950 г., Шанхай, Городской музей) напоминает предыдущий как своими внушительными размерами (49,2 х 311,7 см.), так и композиционными решениями. На нём изображены невысокие горы и разливы рек, с непременными рыбацкими лодками. В густой прибрежной траве мирно пасутся буйволы, и над всем бескрайним простором царит спокойствие и безмятежность. 
Свиток «Реки Сяо и Сян» (50х141,4 см.) композиционно принадлежит к тому же разряду, что и два предыдущих. На переднем плане художник изобразил речной простор, видны рыбацкие лодки, а на дальнем берегу рыбаки вытаскивают сеть. Среди китайских учёных-чиновников изображение места слияния рек Сяо и Сян было одной из излюбленных тем. Согласно легенде, в этом месте утопились жёны мифического императора Шуня после его смерти, превратившись позже в речные божества (подобная же легенда существует и о дочерях мифического императора Яо). Но скорее всего художников привлекала красота местного пейзажа. Его часто изображали художники эпохи Мин и Цин; на этом свитке стоит печать одного из выдающихся минских художников и теоретиков Дун Цичана (1555—1635); это означает, что свиток когда-то был в его коллекции. 
Дун Юань использовал свитки не только горизонтального формата. Существует несколько вертикальных свитков с его пейзажами, в которых он изображал либо виды Цзяннани, например «Зимние рощи и слоистые берега» (Институт древних культур Курокавы, Хёго), где можно видеть совершенно раскованную работу кистью на дальних планах, или писал одухотворённый, созданный воображением ландшафт, например, «Даосский храм в горах» (Гугун, Тайбэй), и «Речной берег» (Музей Метрополитен, Нью-Йорк).
Тематика произведений Дун Юаня не ограничивалась исключительно пейзажем. Го Жосюй пишет, что он «…писал буйволов тучных телом, и тигров с мягкой шерстью, до конца (воплощая) их духовную сущность, не связывая себя никакими правилами», и сообщает названия виденных им картин художника: «Пасущиеся буйволы весной на болоте», «Буйвол» и «Тигр». Однако эти работы не дошли до наших дней, и благодаря позднейшей критике, в частности, трактатам Дун Цичана, в истории китайского искусства Дун Юань прославился как один из основателей «южной школы» пейзажа.
Библиография
Напишите отзыв о статье «Дун Юань»
Отрывок, характеризующий Дун Юань
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
