Что означает топонимическое предание
ТОПОНИМИКА. Сказки, легенды, домыслы
Немало сказок и легенд породили географические названия, и вряд ли найдется хоть один писатель, который не посвятил бы своего времени разгадкам топонимических тайн. С такими разгадками или попытками разгадок мы встретимся в произведениях классиков нашей литературы.
Отдал этому дань и великий писатель земли русской Лев Николаевич Толстой, из сочинений которого приведем небольшую сказку под названием «Шат и Дон».
«У старика Ивана было два сына: Шат Иваныч и Дон Иваныч. Шат Иваныч был старший брат, он был сильнее и больше, а Дон Иваныч был меньший и был меньше и слабее. Отец показал каждому дорогу и велел им слушаться. Шат Иваныч не послушался отца и не пошел по показанной дороге, сбился с пути и пропал. А Дон Иваныч слушал отца и шел туда, куда отец приказывал. Зато он прошел всю Россию и стал славен.
В Тульской губернии, в Епифанском уезде, есть деревня «Иван-озеро», и в самой деревне есть озеро. Из озера вытекают в разные стороны два ручья. Один ручей так узок, что через него перешагнуть можно.
Дон идет все прямо, и чем дальше он идет, тем шире становится.
Шат вертится с одной стороны на другую. Дон прошел через всю Россию и впал в Черное море. В нем много рыбы, и по нем ходят барки и пароходы.
Шат зашатался, не вышел из Тульской губернии и впал в реку Упу».
В той же Тульской губернии, названной по имени главного губернского города, стоящего на реке Упе при впадении в нее речки Тулицы, можно было услышать такое объяснение : «Река Ту лица по лесам тулится. Лесами в древности наш край славился, и речка эта самая в дремучих лесах тулилась, пряталась. Отсюда ей и название пошло».
Крупный район города Архангельска называется Со-ломбалой. О происхождении этого названия рассказывали, будто оно родилось во время Петра Первого. Царь якобы приказал однажды устроить на этом месте бал в честь открытия новой корабельной верфи. А так как место это было сырое, болотистое, то землю устлали толстым слоем соломы. Отсюда и пошло название Соломбала.
Это, конечно, сказка, хотя Петр действительно не раз бывал на Белом море и в 1693 году, обратив внимание на глубину фарватера Северной Двины у большого острова напротив Архангельска, основал на острове корабельную верфь и адмиралтейство. Вокруг них впоследствии и разрослась Соломбальская слобода, но никакого бала тут, конечно, не устраивалось. Сейчас, когда вы уже знаете, что этот остров стоит у пролива, у вас, разумеется, не остается сомнения в происхождении названия «Соломбала» от «соломе», а не от «солома».
Вот почему при решении топонимических задач нельзя русифицировать чужое слово и подгонять его под всем понятный смысл.
Никакого отношения к яблокам и яблоням эти названия, конечно, не имеют: яблок здесь прежде не разводили из-за сурового климата. А местное монгольское название хребта было совсем иным: Яблени-даба. Термин даба имеет несколько значений: «гора», «хребет», «перевал», «седловина». Русские же, придя на Восток, для «большей понятности» русифицировали название хребта.
На месте знаменитого ныне города Братска, у Падун-ского порога, триста тридцать лет назад был заложен острог, названный Бурятским острогом. Но русские поселенцы сразу же изменили официальное название, и острог стал Братским, потому что русские со времени своего появления в этом краю называли местных бурятских жителей «братскими». И село, выросшее впоследствии неподалеку от острога, также стало называться Братским. На месте бывшего острога сейчас уже не осталось ничего, а на погосте (кладбище) этого поселения был похоронен знаменитый наш землепроходец Ерофей Павлович Хабаров.
Очевидно, любой из вас припомнит не одно такое искажение. Когда же эти покалеченные названия входят в обиход, то и получается какая-нибудь «вытерба», «Мамыри» или «Маросейка», из которых не так-то просто извлечь истинный смысл.
Мы не останавливаем внимания читателя на легендах и сказках о происхождении географических названий. Такими сказками и домыслами можно было бы начинить сотню толстых томов.
Но наряду со сказками и легендами есть немало попыток объяснить то или иное название с научной точки зрения, подкрепляя эти объяснения более или менее правдоподобными доказательствами.
Есть в Орловской области город Мценск. Откуда происходит это название?
В. И. Даль полагал, что от пчелы, но рядом с этим предположением ставил знак вопроса. И ставил совершенно справедливо.
Несомненно, в основе многих географических имен лежат местные диалекты (говоры). Но в данном случае вряд ли можно привлекать искаженное в северных областях слово и связывать его с географическим названием более южной области, где северным говорам не было места.
Неясно также имя древней русской столицы Москвы. Десятки исследователей и ученых пытались разгадать загадку происхождения этого названия. Так как город получил свое имя по реке Москве, то задача расшифровать название сводилась, по существу, к чрезвычайно трудной разгадке имени самой реки.
В конце XVIII века ученые пришли к выводу, что слово «Москва» взято из языка сарматов, населявших в I и II веках огромные пространства нашей страны. По-сарматски это слово якобы означает «искривленная» или «крутящаяся». Применительно к реке Москве слово это подходило, так как русло реки действительно очень прихотливо, извилисто, искривлено.
Но гипотеза эта была признана произвольной, несостоятельной. От нее отказались и придумали десяток новых столь же «достоверных», которые по той же причине не получили признания.
Последние изыскания археологов привели к выводу на основе раскопок и находок на территории самого города, что первыми жителями на этой территории все же были скифы-сарматы.
Поэтому вернулись к старой гипотезе о сарматском происхождении слова «Москва». Но значения этого слова ученые так и не установили. Название нашей столицы остается неразгаданным.
Город Таллин на картах царской России назывался «Ревель», а до этого носил имя Колывань. Последнее название удерживалось за городом очень долго, с XIII века до начала XVIII века. Одним из фантастических объяснений происхождения этого имени была попытка вывести его из двух русских слов: «кола» (ограды) и «Иван». Но эта древняя этимологическая попытка объяснить загадочный топоним может служить лишь ярким доказательством того, что русские считали слово «Колывань» родным. И это не удивительно, так как имя Колывань встречается в суздальских летописях уже в 1223 году.
Но есть на картах нашей страны совсем молодые населенные пункты, а их отнюдь не таинственные названия уже успели обрасти всякими домыслами.
В Сибири на реке Енисей стоит город-порт Игарка. В Магаданской области есть населенный пункт Атка. В Охинском районе острова Сахалин существует поселок Дамир, неподалеку от залива Уркт, где находится и городок Асо.
Откуда же пошли эти новые названия: Игарка, Атка, Дамир, Уркт и Асо?
На месте заполярного порта Игарки в начале нашего века стояла бревенчатая избушка охотника-одиночки Егорки. Местные немногочисленные тогда жители этого края называли его Игорка. Первый поселок, выросший рядом с этим «станком» Егорки (а станками в Сибири и на нашем русском севере называли издавна рубленую избушку, служащую пристанищем рыбаков, лесников, охотников, звероловов), был назван искаженным именем «Игорка», которое вскоре изменилось на «Игарка». Такие «изменения» в начертании географических имен встречаются нередко, и чаще всего причиной этого служит случайная описка или опечатка.
Название поселка Атка действительно походит на местные географические названия, и в ряду таких имен, как Хупка или Амга, оно не очень выделяется. Но никакого отношения к местным языкам это название не имеет. Во время строительства знаменитой Колымской трассы на месте этого селения была расположена база автомобильно-тракторной колонны, или сокращенно АТК, откуда и пошло в дальнейшем новое географическое название.
Название поселка Дамир на Северном Сахалине заставило многих любителей докапываться до смысла географических имен, искать корни этого звучного названия в языках айнов и нивхов. Но не было никакой нужды разыскивать корни этого названия в словарях айнского или нивхского языков, потому что оно было дано комсомольцами, прибывшими на Сахалин в 1930 году в счет «тысячи двухсот», мобилизованных на освоение окраины страны. Со свойственным юношеству задором молодежь, строившая новый поселок, дала ему название-лозунг «Даешь мировую революцию», откуда после известного сокращения и родилось название Дамир!
Залив Уркт по звучанию своего названия очень походил на некоторые слова местных языков, но происхождение этого географического названия было весьма прозаическим: до постройки железной дороги сообщение с заливом по реке, впадающей в него, поддерживалось на катерах Управления речного катерного транспорта. Управление это существовало с 1930 по 1937 год, а затем, когда железная дорога вступила в эксплуатацию, было закрыто, но имя этого управления, как видите, сохранилось в названии залива.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Топонимические предания: от топонима к нарративу
В топонимическом предании одновременно сопрягаются три плана — реальный географический объект, топоним, посредством которого он обозначается, и нарратив, его интерпретирующий. Все они взаимосвязаны, и природа их связи этимологическая.
Подходя к топониму с лингвистической стороны, необходимо выделить топооснову. Топооснова — это смысловой компонент топонима (даже если на синхронном срезе языка смысл считать сложно). Топоосновы делятся по этимологическому признаку на: топонимы-метки (топоним, у которого отсутствует внутренняя форма) и топонимы-описания (подчёркивают какой-то один, казавшийся на тот момент наиболее важным и отличительным признак денотата). Между этими большими полярными группами располагается множество других типов, как, например: топонимы-пожелания, антротопонимы, этнотопонимы [Суперанская: 99].
Начиная изучать этимологию топонима, мы делаем практически то же, что делалось когда-то при создании топонимических преданий: пытаемся объяснить, откуда пошло название, кто его придумал и что стало тому причиной.
Проходя это путь, носитель может приспосабливать топонимы, не обладающие внутренней формой, к своей языковой системе. Выделено два типа семантического переосмысления топонимов: переосмысление с опорой на знакомые корни языка иноязычного топонима или же топонима со старым русским корнем (уже неизвестным говорящему) [Никонов: 66].
Другая составляющая топонимического предания — нарратив (непосредственно текст). Тексты топонимических преданий основаны на этимологизации топооснов, а этимологизация проходит по определённым моделям. Основываясь на народно-этимологических моделях, можно разделить топонимические предания (как целое топонима и нарратива), представленные в сборнике «История Вятского края в преданиях, легендах и песнях» на семь больших групп:
· топооснова — имя, фамилия, кличка;
· топооснова как отражение некоего типичного признака жителей этого селения: их профессии или их привычки;
· топооснова как регистратор определённых особенностей местности, в которой расположено поселение;
· возведение к другому топониму (гидрониму, прошлому месту поселения);
· возведение к субстратным корням;
· попытки этимологизировать топоним через русские корни, более-менее схожие фонетическим обликом с обликом топонима;
При сопоставлении двух классификаций: классификации топонимов и вышеназванной классификации топонимических преданий и легенд видно, что составленные независимо друг от друга классификации двух разных материй — слова и нарратива — дают практически идентичные результаты. Это может значить только одно — в нашем языковом сознании они очень сильно взаимосвязаны. По сути, можно сказать, что топоним — это свёрнутый до одного слова нарратив. Каждый носитель традиции является также носителем определённого количества типичных мотивов. И когда мы строим догадки, как появился тот или иной топоним, мы сразу, не задумываясь об этом, обращаемся к списку известных нам мотивов для того, чтобы восстановить нарратив, ориентируясь на лексему. А вот насколько широким и ветвистым станет предание, зависит от профессионализма исполнителя, его владения корпусом мотивов.
В материалах встречаются предания весьма разного объёма. Выстраивая каждое из них, носитель (или тот, от кого он воспринял нарратив) брал за основу топоним и накладывал на него мотивы. Соответственно, есть несколько ступеней восстановления предания — они же степени профессионализма исполнителя.
Первая ступень — простейшая реакция наивного носителя традиции на вопрос об этимологии топонима: краткие и ёмкие одномотивные формулы, названные краткими свидетельствами [Штырков: 26]: «Река Боровка и село Боровка» (с. Боровка) [ИВК: 90]
Следующая ступень от топонима к нарративу — когда информанту удается вспомнить больше одного основного мотива. Тогда в тексте появляется некая элементарная предыстория: «Говорят, что в Надымском р-не была староверская деревенька маленькая Шихали. Оттуда приехали три брата сюда вот, в Шихали, и назвали как по этой деревне тоже, Шихали назвали.» (д. Шихали) [ИВК: 230]
Эпических (включающих агентивную цепочку) детализованных преданий в настоящее время в полевых условиях фиксируется очень мало. Например: «Когда шло заселение этого края, пришли три мужика: Мирон, Исай и Ромаш и стали спорить, кому, короче, куда строиться. И, в общем, ладно, глаза друг другу завязали и первого раскрутили Мирона, вернее, Исая: «Куда, – говорит, – покажет». Он остановился и руками туда показал. Второго, короче, Исая тоже закрыли глаза, раскрутили, и он тоже в эту сторону показал [Исаево и Мироново – два конца одной деревни – А. И.]. Вот Исаево и Мироново. И третьего, Ромаша, раз! Раскрутили его, Ромаш показал на Ромаши. Ну, я не знаю, это правда или нет» (с. Ромаши) [ИВК:60]
Таким образом, в современной живой традиции самой многочисленной оказалась группа одномотивных преданий, тяготеющих не к нарративной, а к паремийной форме. Тем не менее, они находятся в системе устной исторической прозы, поскольку и по тематике, и по набору мотивов, и по цели эти топо-паремии совпадают с преданиями. В условиях современной коренной перестройки устного народного творчества, перехода его к кратким, но ёмким формам, вероятней всего, именно они займут место развёрнутых эпических исторических преданий.
Введение в топонимику. М., 2011.
Что такое топонимика? М., 1984.
Предания об иноземном нашествии: крестьянский нарратив и мифология ландшафта (на материалах Северо-Восточной Новгородчины). СПб., 2012.
История Вятского края в преданиях, легендах и песнях / Вст. ст., сост., коммент. М.; Котельнич, 2003.
Что означает топонимическое предание
Вантит, История Воронеж, Культура Воронеж, Археология Воронеж, Природа Воронеж, Экология Воронеж, Этнография Воронеж, Древности Воронеж, Книги Воронеж
Топонимические предания как жанр устной народной несказочной прозы
Топонимические предания представляют собой не развлекательный жанр, как, например, сказки, а жанр, ориентированный на познание. Это обусловлено, прежде всего, тем, что долгое время сведения, исторические, научные, связанные с передачей знаний, умений и навыков следующим поколениям, передавались устно. Передаче знаний служат предания: исторические и топонимические. Именно поэтому этот жанр фольклора долгое время представлял интерес только для историков и этнографов, и лишь совсем недавно фольклористы обратили внимание на топонимические предания, как на фольклорный текст. Это обусловлено интересом широкого круга общественности к глубинам народной истории, к народному восприятию жизни.
Преданием мы называем жанр устной народной несказочной прозы, имеющий установку на достоверность, события которого разворачиваются без участия сверхъестественных сил.
Топонимическим мы можем назвать предание, объясняющее происхождение деревни, реки, города, оврагов, курганов и прочих географических объектов, а также их названия.
Непосредственно исследований топонимических преданий немного, их можно буквально пересчитать по пальцам. Наиболее основательные из них это работа В.К. Соколовой 1 и доклад А.И. Лазарева.2 Исследованию этого жанра посвящены также работы И.З. Ярневского,3 О.В. Гордеевой.4 Несколько работ касаются белорусских топонимических преданий.5 Воронежские фольклорные топонимические предания не изучались, хотя существует ряд книг воронежских краеведов, в которых говорится об истории создания сёл Воронежской области и приводится ряд легенд, связанных с этим.6
Каждая из этих работ посвящена отдельным вопросам, связанным с этим жанром фольклора. Целостного анализа, обобщения материала по воронежским топонимическим преданиям сделано не было.
1. «производящиеся от имён местных жителей и пр., или же вместо имён этих лиц указываются их сословная принадлежность, занятия, национальность и пр.
2. связывающиеся с историческими событиями, случаями с известными лицами, с местными происшествиями и обычаями.
3. производящиеся от слов, произнесённых кем-то в данном месте».7
Другая классификация, предложенная нами, тематическая. Все собранные предания были разделены на пять больших циклов, в некоторых из них были выделены разделы и подгруппы.
I. Природный цикл, где происхождение названий объясняется особенностями местных условий обитания. Здесь нами выделено также несколько групп.
1. Названия, объясняемые особенностями природных и географических условий.
2. Топонимы, объясняемые особенностями поведения или поселения людей.
3. Топонимы, в преданиях о которых упоминаются различные звери, птицы, рыбы.
за. Реальный животный мир.
зб. Фантастический или сказочный животный мир.
II. Первопоселенческий цикл. Сюда мы включили предания, рассказывающие о том, кто первым дал имя новому поселению. Взгляд путешественника останавливается на необыкновенно красивом и богатом месте, где всего вдоволь: дичи, рыбы, растительности. Здесь также несколько групп:
1. Предания, объясняющие происхождение названия появлением в этих местах первопоселенца, благодаря чему место получает название, придуманное им самим или же в его честь село называют потомки (с. Русаново, Коршево, Перловка, Братки, Троицкое).
2. Название дано по фамилии помещика. Помещик мог чем-то отличиться, но чаще название даётся селу просто потому, что здесь жил помещик (сс. Козинка, Колбино, Хава, Панино и др.).
3. Название дали переселенцы из других городов и сёл (с. Ку-чугуры, Козловка).
4. Первопоселенцами были разбойники (сс. Семидесятное, Абросимово). Иногда это развёрнутый рассказ, сообщение о каком-либо событии, как в предании о селе Осетровка, или же просто констатация факта. Самое интересное в этих преданиях то, что никаких особых «подвигов» разбойников не описывается. В преданиях они вполне мирные люди, не грабят и не убивают.
5. Первопоселенцами были люди другой национальности (с. Черкасское, Хохол-Тростянка)
III. На наш взгляд одним из самых интересных циклов является татаро-монгольский цикл. Он составляет почти четверть от общего количества преданий. Сюда мы включили предания, которые, так или иначе, связывают топонимы с татаро-монгольским нашествием. Самое интересное то, что текстов, связанных с борьбой против нашествия, не так много. Большая часть собранных рассказов представляет завоевателей без неприязни. Это, скорее всего, связано с отдалённостью событий, о которых говорится в предании. Но самое интересное то, что большую часть этого цикла составляют:
2. Предания, связанные с утонувшей дочерью хана. Здесь нет любовной интриги. Дочь хана тонет в реке по собственной неосторожности или в результате несчастного случая. Но в некоторых случаях можно предположить, что это неполные предания из предыдущего раздела.
К преданиям этого типа мы отнесли некоторые из рассказов о селе Хава, а также предание о селе Кучугуры, о реке Усмани.
3. Предания, связанные непосредственно с ханами.
за. Предания, упоминающие о проживании ханов. Здесь упо-
минаются Мамай, Батый, хан Кучугур. Это относится к расска-
зам о селах Верхний Мамон, Татарино, Кучугуры.
зб. Предания, связанные с военной славой русских воинов (с.
Карачун, с. Сторожевое).
IV. Церковный цикл, где топонимы связываются с церковью
(с. Новотроицкое, Александровка, Вознесеновка).
V. Цикл об исторических деятелях.
1. Топонимы связаны с деятельностью Петра Великого.
2. Названия связаны с появлением в нашем краю других известных исторических деятелей, таких, как Елизавета I, Екатерина II, граф Орлов-Чесменский.
Воронежские топонимические предания отличаются своеобразием сюжета и композиции. Как мы уже упоминали, состав рассказов неоднороден. В некоторых случаях говорить о сюжете и композиции нет возможности. В преданиях легко выделяются мемораты и фабулаты. В этом случае мы прибегаем к терминологии Э.В.Померанцевой. исследовательница применяет данные термины к жанровым разновидностям былички. Мы же считаем возможным использовать данную терминологию для обозначения разновидностей топонимических преданий. «Термин «быличка» оответствует понятию суеверный меморт. От бывальщины, до-сюльщины, предания, т.е. фабулата или фикта, быличка отличается своей, условно говоря, бесформенностью, единичностью, необобщённостью.8
Фабулаты (или топонимические предания с развёрнутым сюжетом) по-разному представленных в различных циклах топонимических преданий. Наибольший процент фабулатов в татаро-монгольском цикле. До сих пор эта тема вызывает интерес у жителей сёл (Хава, В. Мамон) и служит предпосылкой для возникновения подобных текстов. Является ли предание меморатом или фабулатом практически полностью зависит от рассказчика, а также и от топонима, который обладает свойством возбуждать народную фантазию.
В фабулатах мы выделили 19 типовых сюжетов. Каждый из этих сюжетов включает ещё ряд разновидностей, и тогда количество сюжетов достигает 33. Цифрами мы обозначили номер предания.
1. Дочь хана и её возлюбленный бегут от отца.
3. Дочь хана случайно тонет.
4. Путешественника поражает красота места, и он решает здесь остаться.
5. Некто, проезжавший мимо, говорит несколько слов, что дало повод для названия.
15. Люди покинули своё прошлое место поселения
16. Татарам не повезло:
19. Здесь было много зверей и птиц
Топонимические предания Воронежского края отличаются и по образам главных героев каждого сюжета. Несмотря на то, что многие предания одного типа сюжета были записаны в разных районах, можно выделить обобщённый образ различных героев: хана, его дочери, её возлюбленного, первопоселенца, разбойника, Петра Первого и некоторых других.
Можно сделать вывод, что топонимические предания не имеют определённой, присущей только им композиции, как сказка. Топонимическим преданиям не свойственны яркие композиционные особенности, которые легко выделяются в некоторых других прозаических жанрах фольклора. Даже те элементы, на которые мы указали, выделяются с большой натяжкой.
Далее, при сравнении народной и научной этимологии, мы пришли к выводу, что в большинстве случаев доля вымысла присутствует всегда. Ярким примером могут служить многочисленные рассказы о дочери хана Хаве, утонувшей в реке, в честь которой были названы река и село. А на самом деле слово «хава» тюркского происхождения и означает «бассейн» (Прохоров) или «воздух, климат, погода» (Загоровский). В результате исследования мы выделили пять уровней вымысла:
2. вымысел на уровне многозначности;
Это можно отнести к топониму Хреновое. Но надо сказать, что объяснение это более позднее, так как переносное значение, на котором основывается народная этимология, появилось позднее.
3. вымысел, выступающий на уровне уточнения;
Здесь уточняется, кем был первопоселенец, кто первый заметил необычность местности. Примером могут послужить топонимы, которые мы отнесли в первый цикл. Можно сказать, что на этом уровне вымысла проявляется эстетическая функция топонимического предания, когда рассказчик путём уточнения старается сделать процесс познания более интересным.
4. вымысел, появившийся в результате утери значения слова народом. Сюда можно отнести такие топонимы, как Синие Липя-ги, Поворино, Кучугуры. При этом выделяются предания, где в народной и научной этимологии различия наиболее заметны, где сходства нет ни в малейшей степени. С другой стороны, такое «забывание» может быть основано на особом восприятии топонимов, когда жители, зная значение слова, положенного в основу топонима, не связывают истинный смысл слова с названием.
5. «чистый вымысел», как мы его условно обозначим, основан на незнании слова, положенного в основу названия. Это касается топонимов иноязычного происхождения. Это такие топонимы, как Хава и Усмань.
Нам, конечно же, не удалось охватить все аспекты рассмотренной проблемы. Прежде всего, из-за того, что не все предания собраны. Их запись и обработка, несомненно, будет продолжаться, что послужит основой для последующих, более широких исследований этого интереснейшего жанра фольклора.