Что означает слово колумбайн
Колумбайн. Опасное деструктивное явление.
Колумбайн – что это такое? Опасное деструктивное явление в молодёжной среде.
К сожалению, сегодня анархические движения представляют достаточно серьезную угрозу, а сами идеи анархизма становятся все более популярной в молодежной среде. Группирований, размещающих материалы анархисткой и суицидальной направленности в эпоху бесконтрольного доступа к Интернету, множество. Ежедневно, в различных соцсетях, например, «Вконтакте», регистрируется около 5 интернет-формирований, пропагандирующих идеологию «колумбайна», суицида и анархизма. Увы, эти группы смерти сегодня на слуху – «Синий Кит», «Колумбайн» и другие печально известные молодежные сообщества, воспевающие культ самоубийства и подростков-убийц. Наиболее радикальным по своему содержанию является движение
«Колумбайн» («Скулшутинг») – вооруженное нападение обучающегося или стороннего человека на учащихся внутри образовательного заведения.
История «Колумбайн». Эрик Харрис и Дилан Клеболд
«Колумбайн» – это название школы в США, в которой в 1999 году произошло самое громкое вооруженное нападение учеников Эрика Харриса и Дилана Клиболда на своих одноклассников.
В результате стрельбы погибли 13 человек, а сам трагический случай получил широкий общественный резонанс, со временем сформировав в подростковой среде США, а затем и в других странах, субкультуру поклонников Харриса и Клиболда. Эрик и Дилан были не первые, кто устроил бойню в альма-матер, но именно эти садисты стали кумирами миллионов подростков по всему миру благодаря «постановочному» сценарию расправы над одноклассниками. Черные плащи, очки, прощальный ролик, записанный на видеокамеру, а затем и самоубийство – все это способствовало романтизации их образов. А кроме того были дневники подростков-убийц, в которых они подробно описали травлю одноклассниками, безразличие родителей и педагогов. То есть, в сознании «колумбайнеров» Харисс и Клиболд – это аутсайдеры, отомстившие своим обидчикам.
Ранивший пятерых детей и учительницу бурятский подросток был в такой же футболке, как Эрик Харрис (слева) и Дилан Клиболд (справа), которые устроили массовую бойню в американской школе «Колумбайн»
Субкультура «Колумбайн» быстро набрала популярность и получила немалое количество поклонников, в том числе и в России. Среди последних подражателей – «керченский стрелок».
Владислав Росляков («Керченский стрелок»)
Ежедневно в соцсетях регистрируется по несколько интернет-формирований пропагандирующих «поступок» Владислава Рослякова, в которых, увы, состоят и пользователи из Беларуси.
Но и до этой трагедии в Керчи, унесшей жизни 21-ого человека, идеология «колумбайна» с ее депрессивно-агрессивным контентом так или иначе оказала свое влияние на подростков в белорусском сегменте социальных сетей.
Резонансный случай в минском ТЦ «Европа», когда студент «МИТСО» Владислав Казакевич совершил нападение на посетителей торгового центра с применением бензопилы и топора, потряс Беларусь. Позже стало известно, что Казакевич проходил лечение в связи с попыткой суицида, а до весны 2016 года находился на учете в УЗ «Детский городской психоневрологический диспансер». Потому неудивительно, что в социальных сетях он состоял как раз таки в тематических группах суицидальной направленности.
И действительно, анализируя причины развития явления «Колумбайна» в молодежной среде исследователи приходят к выводу, что для подростков во все времена было характерно формирование маргинальных групп, причем их потребителями, как правило, являлись подростки, страдающие различными психолого-психиатрическими проблемами. Кроме того, обобщая факты биографий подражателей «колумбайнеров» можно с уверенностью говорить о нескольких стереотипах:
-бесконтрольная доступность к Интернету,
— агрессивная окружающая среда,
— чувство несправедливости, одиночества, безысходности и отсутствие видения перспектив, совершение преступлений в 90% случаев лицами мужского пола, наличие межличностных проблем в отношениях с одноклассниками, неполная или неблагополучная семья стрелка, выбор в качестве «мишеней» случайных людей, интерес к материалам, содержащим описание различных форм насилия, желание быть замеченными.
Администраторы подобных групп являются проводниками идеологии насилия, формируя среду, которая может стать почвой для появления подростков, вынашивающих террористические намерения различной направленности. Увы, пока социальные сети не несут ответственности за размещенный у них контент, борьбы с подобными сообществами напоминает бой с ветряными мельницами.
Колумбайновские сообщества крайне вредны для подростковой психики. Иными словами, подростки нападают на школы не потому, что состоят в таких сообществах. Напротив, они ищут такие сообщества потому, что готовы к противоправным действиям. То есть, если в группу, по случайности, чисто из любопытства «забредет» ребенок со здоровой психикой, через некоторое время ему станет скучно и противно. Если у подростка искажена эмоционально-волевая сфера, он ищет допинга в виде шок-контента. Такой ребенок уже готов совершить противоправное деяние, в колумбайновских пабликах он лишь находит оправдание и мотивацию». «Из-за неспособности понять чувства других людей некоторые психопаты могут вести себя совершенно чудовищным с точки зрения обычного человека образом.
Известно, что родители подростка, устроившего резню в Стерлитамаке знали об увлечении сына темой Скулшутинга (в переводе – «школьная стрельба»), но не придали этому должного внимания! Сегодня подростку грозит до десяти лет лишения свободы…
Нужно понимать, что наказания после преступления никто не отменял. И даже самоубийство подростка, устроившего «скулшутинг» не снимает ответственности с его родных и близких. Так, в апреле 2001 года более 30 человек предъявили родителям Харриса и Клиболда (и не только им) иски в размере 2.538.000 долларов. Обеим семьям было приказано держать наготове 32 тысячи долларов на случай будущих претензий. Одна семья подала против Харрисов и Клиболдов иск в размере 250 миллионов долларов США и не приняла условия расчета в 2001 году. В 2003 году несколько семей подали иски против Харрисов и Клиболдов, утверждая, что родители должны были знать о планах своих детей…
Колумбайн: тревожные симптомы в поведении подростка
Что нужно знать родителям о собственных детях-подростках и как помочь ребенку пережить переходный период, чтобы избежать трагедии, подобной тем, что произошли в Керчи и Вольске.
В Саратовской области случайно удалось избежать огромных жертв. «Я не смог. Я ранил одну девочку, я даже не знаю её имени. Я не такой, я не знаю, что на меня нашло», — признался позже 15-летний Даниил Пулькин, который, вдохновившись историей Колумбайна и Керчи, взял в руки ледоруб и пошел в школу. Полицейские его нашли дома через час после инцидента. Он раскаивается и просит прощения.
— Внешность
Школьники часто экспериментируют со своей внешностью, пытаясь, с одной стороны, проявить собственную индивидуальность, а с другой не отстать от последних модных тенденций. Цветные волосы, странная, на ваш вкус, одежда, сочетание несочетаемого, желание сделать пирсинг или татуировку не должны вас настораживать, если при этом подросток успевает в школе, не бросает хобби и не пренебрегает личной гигиеной.
— Настроение
Переходный возраст всегда сопровождается перепадами настроения. Ребенок часто замыкается в себе или, наоборот, может вспылить на ровном месте, а потом продолжает общаться как ни в чем не бывало. Отнеситесь с пониманием. Однако, если подросток постоянно в подавленном состоянии, говорит о смерти, не может ни на чем сосредоточиться, постоянно получает двойки и не хочет ходить в школу, значит, пора бить тревогу.
— Друзья
Мнение друзей становится более важным, чем ваше. И даже если друзья вам не нравятся, с этим можно мириться. А вот резкая смена компании или отсутствие друзей — действительно опасный признак.
— Алкоголь и наркотики
Рано или поздно все дети пробуют алкоголь, сигареты и даже наркотики. К этим экспериментам нужно быть готовыми и заранее в спокойной обстановке объяснить ребенку, чем ему грозит зависимость.
К словам подростка нельзя относиться стоит относиться серьезно, Слова подростка
Несмотря на все противоречия, ребенку важно быть уверенным в том, что дома его любят и поддержат во всем.
Подростки не могут верно оценить эмоции, которые они вызывают у других людей, поэтому даже удивление они могут принять за гнев.
В первую очередь, стоит научиться контролировать себя и свои эмоции, если вы не можете сдержать свой гнев, что можно ожидать от подростка. Сохраняйте спокойствие в любой ситуации, как бы трудно это ни было.
Обеспечьте безопасность. У подростка должно быть место, где он может остаться один и спокойно прийти в себя без свидетелей. Проявите уважение к ребенку, который учится быть таким же взрослым, как и вы. Например, научитесь стучать, если дверь в его комнату закрыта.
Помогите ребенку понять, что именно вызывает у него негативные эмоции. Это могут быть вполне конкретные люди или ситуации. Зная причину проблемы, легче найти ее решение.
Научите его справляться с эмоциями. Самый простой способ — физические упражнения. Предложите ребенку заняться боксом, борьбой, скалолазанием или даже танцами. Некоторые находят себя в творчестве и начинают рисовать или писать.
Признаки жестокого поведения
Если вы заметили хотя бы один признак жестокости в поведении подростка, вам не кажется, ребенка действительно пора спасать. Не стоит ждать, пока вы самостоятельно наладите общение с ребенком, — обращайтесь к психологам.
Кто такие «колумбайнеры», и как школе с ними бороться?
История проблемы
Даниилу удалось выйти из школы и дойти до дома, по дороге он записал видео, где признался, что ему «очень страшно» и «на него что-то нашло». Дома он смотрел за реакцией на нападение в интернете, там его и обнаружили сотрудники полиции примерно через час.
В школе Пулькина считали странным: «Неадекватным был», – говорят про него ученики школы. Но никто – ни педагоги, ни психологи – не обратил внимания на странного подростка, и вот результат: 12-летняя девочка в больнице.
Своим поступком они создали новый сценарий, который за ними переняли множество подростков по всему миру, а с 2014 года – и в России.
5 сентября 2017 года 15-летний ученик ивантеевской школы Михаил Пивнев ворвался в класс с тесаком и попытался зарубить учительницу. После этого он хотел покончить с собой, но не смог – задержали полицейские. О своих намерениях он предупреждал в соцсетях, был поклонником «колумбайнеров», но никто не принимал его всерьез. Учительница выжила. Кроме нее пострадали трое учеников, которые выпрыгивали из окон.
После этого в конце 2017 и в 2018 годах случаи скулшутинга пошли один за другим.
Причины проблемы
Во всех приведенных выше случаях скулшутинга есть определенные общие черты: во всех них участвуют подростки возрастом от 14 до 20 лет, практически все они подвергались постоянному или эпизодическому буллингу, то есть травле со стороны сверстников. Практически все из них являются аутсайдерами, «инаковыми» для остальных, что и становилось причиной травли. Для всех них скулшутинг был не спонтанным, а тщательно подготовленным и спланированным мероприятием.
Это новый способ подросткового суицида, в котором подросток пытается покончить с собой, отомстив своим обидчикам
«Агрессивное поведение, правонарушения, скулшутинг – это сложные проблемы, решением которых и поиском ответов на причины возникновения занимаются как в России, так и в других странах. Можно говорить, что это общая международная проблема, которая имеет свою региональную специфику, – говорит клинический психолог, доцент кафедры юридической психологии и права факультета юридической психологии МГППУ Варвара Делибалт. – Если проанализировать те случаи, которые произошли в нашей стране, то такие явления складываются при стечении разных обстоятельств на фоне индивидуальной уязвимости конкретного ребенка в том или ином случае, например хронически напряженных отношений в классе, пренебрежения в семейном контексте, нераспознанном длительном депрессивном состоянии и т.д.».
Клинический психолог выделила ряд факторов, которые в своем взаимодействии могут стать причиной скулшутинга:
Также, по словам психолога, причиной могут стать и психологические травмы.
Здесь хотелось бы отметить и ряд других факторов макросоциального характера. В России фактически отсутствует индустрия качественного подросткового контента.
Сегодня в России нет качественного подросткового контента: подростки не видят примеров достойного поведения
В советское время было множество книг и фильмов, ориентированных на подростков, в которых закладывались морально-нравственные, поведенческие нормы. Яркий пример – книги писателя Владислава Крапивина, героями которых были именно подростки – с них читатели и брали пример. Из современных же популярных произведений для подростков можно назвать только цикл про Гарри Поттера, но и тот написан в стиле фэнтези, а значит, оторван от реальной жизни и реальных проблем.
В подтверждение можно привести слова Владимира Путина, сказанные им после трагедии в Керчи:
«Молодые люди с неустойчивой психикой создают для себя каких-то лжегероев. Это значит, что все мы, вместе взятые, не только в России, в мире в целом, плохо реагируем на изменяющиеся условия в мире. Это значит, что мы не создаём нужного, интересного и полезного контента для молодых людей, и они хватают этот суррогат героизма».
Еще один фактор, на который хотелось бы обратить внимание: российское общество с 2014 года живет в определенной информационной «подогретости»: сначала Майдан в соседней Украине, потом война на Донбассе, потом конфликт с Америкой, война в Сирии. В СМИ всерьез обсуждаются возможности Третьей мировой войны и ядерного конфликта. Отмена ДРСМД вывела в публичную плоскость вопросы международной стабильности. Все это так или иначе влияет и на подростков, делая их еще более политически активными.
Также хотелось бы обратить внимание на то, что сейчас уже вошло в дееспособный возраст поколение, не заставшее опасных 1990-х годов и выросшее в относительно стабильные и благополучные времена. Для них в некоторой степени опасность и риск – абстракция, как компьютерная игра.
Несмотря на то, что у нас часто винят во всех бедах интернет, профессиональный психолог указывает следующее:
«И далеко не для всех подростков интернет является триггером, запускающим возникновение идеи силового решения конфликта или проблем или суицидальные мысли. Только в том случае, когда у ребенка или подростка в реальной жизни складывается комплекс хронических проблем, которые он сам решить не может и не получает соответствующей помощи от взрослых, только тогда можно наблюдать некоторую уязвимость от интернета. И увиденное или прочитанное для него может стать триггером, “последней каплей”».
Решение проблемы
По словам Варвары Делибалт, для борьбы со скулшутингом в МГППУ в 2018 году на факультете юридической психологии по запросу Министерства просвещения был разработан «Навигатор профилактики девиантного поведения» с памятками по различным видам девиаций для педагогов, который помогал ориентироваться в признаках отклоняющегося поведения и в алгоритме оказания помощи подросткам. Также были разработаны методические рекомендации по организации просветительской работы с родителями по вопросам профилактики девиантного поведения.
В школах и колледжах должны работать многопрофильные психологические службы
Однако, по словам психолога, все это не спасает ситуацию: необходима полноценная психологическая служба, при которой работали бы специалисты разных профилей:
«В школах и колледжах должны работать многопрофильные психологические службы, в которых, например, педагогический психолог занимается проблемами учебной деятельности, а специалист в области психологии девиантного поведения помогает группам риска. Сейчас часто в школе работает один психолог, а его нагрузка очень высокая – более 700–800 человек. Ситуацию необходимо серьезно менять».
Сложную ситуацию в работе школьных психологов подтверждают и другие специалисты. Групповой психоаналитик Кирилл Горохов также указал на недостаточность усилий школьных психологов в профилактике девиаций среди подростков. По словам психоаналитика, основная ответственность за профилактику подростковой агрессии лежит на государстве.
«У психолога очень низкая мотивация в плане работы с тяжелыми подростками, – рассказал Горохов; по его словам, это касается как загруженности школьного психолога, так и оплаты труда. – Система очень сырая, и она вообще не проработанная ни на законодательном, ни на социальном, ни на педагогическом уровне. Это просто непаханая целина».
Однако проблему надо решать. Ведь очевидно, что волна скулшутинга может схлынуть, как до этого схлынула волна пабликов смерти типа «Синих китов», и кто знает, что придет на смену этой страшной моде.
В завершение хотелось бы привести ряд советов для родителей, составленных для профилактики девиаций профессиональными психологами МГППУ:
Уважаемые родители!
Обратите внимание на следующие особенности в поведении ребенка или подростка:
Пожалуйста, помните, что наличие одного или нескольких признаков еще не свидетельствует о поведенческих трудностях, а может быть проявлением нормативного возрастного кризиса или следствием кризисной, стрессовой социальной ситуации в жизни ребенка.
Как родитель может помочь ребенку
Не стесняйтесь напоминать ребенку, что вы любите и цените его и что вам важно то, что с ним происходит
Если самостоятельно, в силу различных причин, вам не предоставляется возможным найти общий язык с ребенком и все возможные методы и разговоры не имеют своего действия, если вы заметили некоторые признаки или один ярко выраженный признак и не уверены, как вам следует поступить, вы можете обратиться классному руководителю, школьному психологу или социальному, к психологу центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи (центра ППМС помощи), городскую службу психологической помощи, на «телефон доверия». Консультация профессионала поможет ребенку и вам разобраться в себе, в ваших взаимоотношениях и наладить отношения.
Куда еще можно обратиться родителю
Субкультура «колумбайна» укоренилась в молодежной среде
Ильназ Галявиев. Иллюстрация: sntat.ru
Кровавые события 11 мая в Казани показали, что проблема юношеского терроризма стала печальной реальностью для России. В научной литературе массовое убийство школьников, совершенное другими школьниками, получило наименование «колумбайн» — по названию американской школы, где в 1999 году впервые произошло это преступление. К 2017 году «колумбайны» начались и в российских городах. О проблеме рассуждает политолог, автор нескольких книг на актуальную тему Яна Амелина.
Яна Амелина. Иллюстрация: islamnews.ru
— С какого времени вы начали изучение юношеского терроризма в России? К каким выводам пришли? Почему начали изучать эту проблему?
— Если бы несколько лет назад мне сказали, что я напишу четыре монографии о феномене «колумбайнов» и прочих деструктивных субкультур в России, я бы, мягко говоря, изумилась. До 2016 года все это никоим образом не входило в сферу моих научных интересов, однако жизнь, как всегда, оказалась куда богаче наших представлений о ней.
Все началось даже раньше, осенью 2015 года, в период редактирования аналитического доклада «„Исламское государство“: сущность и противостояние», в подготовке которого принимали участие многие исследователи. Собирая материал о вербовке радикальных исламистов в соцсетях, я обратила внимание на особенность, которую на тот момент не полностью отрефлексировала. Дело в том, что очень многие молодые исламисты, активно интересовавшиеся идеологией «ИГИЛ» (запрещенная в России террористическая организация. — EADaily), годом ранее столь же активно… искали выходы на боевые отряды ДНР и ЛНР, причем воевать они собирались на стороне пророссийских сил!
Кроме того, как минимум 70−80% этих ребят постоянно постили на своих страницах какие-то странные депрессивные мемы о разочаровании в жизни, отсутствии любви и надежды на будущее, а иногда даже прямо о желании покончить с собой.
Все это показалось мне довольно странным, однако мозаика сложилась в картинку лишь после выхода в 2016 году в «Новой газете» знаменитой статьи Галины Мурсалиевой «Группы смерти». Все эти «радикальные исламисты», «борцы с режимом» (неважно каким) и активисты депрессивно-суицидальных сообществ, по сути, являются одним и тем же субстратом деструктивных течений и субкультур, идеологическая составляющая которых меняется в соответствии с конъюнктурой и молодежной «модой», а может и вовсе отсутствовать.
Одним из ярких проявлений подобных деструктивных субкультур являются «колумбайнеры», которые тогда как раз впервые появились на общественном горизонте, а вскоре стали одной из реальных угроз общественной безопасности уже не только в породивших их США, но и в России.
Естественно, это никак нельзя было оставить без внимания, тем более что на тот момент — как, впрочем, и сейчас — практически никто в нашей стране, во всяком случае, в среде экспертов без погон, не занимался этой темой.
— История феномена «колумбайна» начинается с трагических событий в одноименной школе штата Колорадо (США) 20 апреля 1999 года, когда двое школьников — Эрик Харрис и Дилан Клиболд убили 13 и ранили 23 человека, после чего сами застрелились. Почему, на ваш взгляд, подобное явление не фиксировалось раньше?
В пользу этого сыграло сразу несколько факторов. У расстрела в «Колумбайне» не было бытовых или личных причин, это было чистое «настоящее преступление». Эрик Харрис и Дилан Клиболд как следует поработали над имиджем: будучи довольно привлекательными внешне, они еще и стильно оделись (с тех пор «колумбайнеры» копируют не только их поведение, но и внешний облик, что, кстати, облегчает их выявление). Они убили ровесников и преподавателя (а не маленьких детей, как, например, их последователь Адам Ланза в начальной школе «Сэнди-Хук», застреливший 14 декабря 2012 года собственную мать, а затем 20 шести- и семилетних малышей и шестерых учителей). «Колумбайнеры» были хулиганами, противопоставлявшими себя обществу, а не загнобленными «омежками» или откровенными психами, как некоторые из повторивших их деяния, в частности, этот самый Ланза, формально «переплюнувший» результат Харриса и Клиболда.
Кроме того, все больше утверждаюсь в мысли, что над приданием «колумбайнам» такой популярности и особенно над переносом этой деструктивной практики за пределы США очень хорошо поработали некие политтехнологи. Что может быть страшнее теракта в школе? Бесланская трагедия 2004 года жива в памяти россиян. Убийство ни в чем не повинных детей способно расшатать любые скрепы куда быстрее, чем несанкционированные митинги. Возможно, именно так рассуждали лица, активно прививавшие «колумбайны» на российской почве — и, как видим, весьма преуспевшие в этом кровавом деле.
— Есть ли какие-то отличительные признаки у всех «колумбайнеров», которые выделяют их среди остальных террористов?
— Разумеется, некий общий портрет составить совершенно невозможно. Я бы обрисовала образ типичного российского «колумбайнера» как не слишком интеллектуального, инфантильного подростка с чрезвычайно завышенными ожиданиями относительно семьи, школы, общества и мира в целом, а также, как они сами это называют, болезненным «чувством собственного величия». Для таких не характерно стремление к развитию и личностному росту — они уже «познали жизнь» (серьезно, мне писали это 16−17-летние мальчишки). Нереалистичные представления порождают в свою очередь разочарование и абсурдные претензии, выплескиваемые, главным образом, в социальных сетях, а потом уже — в реальном мире. Современная система образования и воспитания скорее способствует расцвету этих негативных черт, поэтому обиженных на весь мир фанатов «школьных расстрелов» — вместо развития своих физических и интеллектуальных сил — будет становиться все больше. Что, собственно, мы и видим в нашей стране, где до 2017 года не было никаких «колумбайнов».
— С чем связано то, что такой феномен юношеского терроризма как «колумбайн» появился в России не в нулевые, а начиная с 2014 года?
— Полагаю, что первый российский «колумбайн» состоялся позднее — 5 сентября 2017 года в ивантеевской школе № 1 (пострадали четыре человека, нападавший, пытавшийся повторить классический «колумбайн», был приговорен к 7 годам и трем месяцам лишения свободы по обвинению в хулиганстве и покушении на убийство двух и более лиц).
А вот с 2017 года (вышеупомянутый случай в Ивантеевке) и особенно в 2018 году мы имеем дело уже с «чистым» «колумбайном». С весны 2017 года я прогнозировала приход этой деструктивной субкультуры в Россию, наблюдая за активной и целенаправленной пропагандой «колумбайнерства» сначала в малых, а затем во все более крупных сообществах в социальной сети «ВКонтакте».
К сожалению, вплоть до трагедии в Керчи об этом и слышать никто не хотел. На одной представительной конференции мне так и сказали: все это очень интересно, но какое нам дело до этой американской специфики, не имеющей к российским реалиям никакого отношения? Увы, Россия оказалась очень похожей на США, и уже через несколько месяцев «колумбайны» прочно вошли в нашу действительность. Убеждена, что ключевую роль в этом сыграла именно агрессивная пропаганда в соцсетях. Вплоть до 2017 года сам термин «колумбайн» был известен лишь узкому кругу интересующихся подобной проблематикой. Не было пропаганды — не было и «школьной стрельбы». Продолжая эту мысль: не будет пропаганды — число подобных инцидентов существенно снизится, однако «зараженных» уже слишком много.
— Скажите: российские «колумбайнеры» вдохновляются своими американскими предшественниками Эриком Харрисом и Диланом Клиболдом?
— Если очень коротко, то, как правило, начинают именно с этого. До 17 октября 2018 года — дня трагедии в Керченском политехническом колледже, когда 18-летний студент этого учебного заведения Владислав Росляков расстрелял 20 соучеников и преподавателей, после чего застрелился сам, — этим и заканчивали. Однако вот уже два с половиной года как у российских «колумбайнеров» появился новый кумир — Росляков, убивавший людей в футболке с надписью «Ненависть». Это неудивительно: ведь он не просто повторил «колумбайн», но существенно (и в одиночку!) превзошел «показатели» Харриса и Клиболда по числу жертв. Он наш, российский (увы). И он очень похож на Харриса (как и ряд других доморощенных «колумбайнеров»).
Переориентация российских «школьных стрелков» на Рослякова оказалась настолько полной, что приблизительно с начала 2019 года мы можем говорить о «росляковщине» как чисто местном феномене. С середины того же года «росляковщина» стала быстро обрастать сопутствующими деструктивными направлениями: российские «колумбайнеры» массово набирались безумия в пабликах, героизирующих маньяков и серийных убийц, крайне правых неонацистов вроде Дилана Руфа и Брентона Тарранта, а также «традиционных» нацистов, заливших кровью СССР и страны антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой войны.
Как правило, все это органично дополнялось ненавистью и презрением к родной стране и ее политическому и общественному строю. Встречались и симпатизанты ультраанархистских течений.
В прошлом году к этому «колумбайнерскому» наборчику добавились инцелы («девственники поневоле» — парни, отчаявшиеся найти себе пару, но обвиняющие в этом не себя, а весь женский пол, и готовые мстить ему за собственную реальную или надуманную неполноценность).
Отдельные «школьные стрелки» проявляли интерес к радикальному исламизму в откровенно террористическом варианте (такие чуть ли не в обязательном порядке публикуют на своих страницах фото и видео разрушения нью-йоркских башен-близнецов 11 сентября 2001 года).
Наконец, сегодня последним писком околоколумбайнерской «моды» является экстремистская организация «Маньяки. Культ убийств» («М.К.У.»), членов которой в последние месяцы задерживают по всей стране. Несмотря на идиотское название, она существует на самом деле и представляет огромную общественную опасность, учитывая, что ее «идеология» — откровенный пиплхейт (человеконенавистничество).
Предметный интерес к любому из перечисленных персонажей или структур, в особенности сразу к нескольким из них, — «красный» сигнал потенциальной опасности. Такой подросток — да и совершеннолетний! — нуждается как минимум в профилактической работе!
— Одну, рациональную, причину вы уже назвали: даже в горячке «колумбайна» очевидно, что с младшими легче справиться. Заметим, что многие массовые убийцы, «вдохновляемые» безмотивной ненавистью (те же московские «чистильщики» и ряд маньяков), выбирают жертвами подростков, женщин, пожилых людей, бомжей и пьяных, то есть тех, кому сложнее за себя постоять.
Есть — возможно, не всегда осознанная — и иррациональная причина. Убийство детей, особенно совсем маленьких, — это жертвоприношение. Да, как в Беслане. А вот кому… Видимо, тому самому «богу», которым «осознал себя» бившийся в припадке Ильназ Галявиев. Не случайно «колумбайнеры» зачастую проявляют явный интерес к сатанизму и наслаждаются шок-контентом. Также неслучайно убийцы малолетних детей — изгои даже в среде закоренелых уголовников. Убийство детей — абсолютное табу. Чтобы пойти на это, нужно полностью расчеловечиться.
— 19-летний Галявиев, по рассказам и педагогов, и сверстников, был тихим и спокойным юношей из полной семьи, особо ни с кем не конфликтовал, учился вполне ровно, т. е. перед нами не хулиган, задира или внешне склонный к радикальным действиям человек. И вот где-то за полгода до совершения им массового убийства он забрасывает учебу, пропускает занятия, его в итоге отчисляют из вуза, а потом выясняется, что он возомнил себя богом, отрекся от родителей, он явно тщательно готовится к массовому шутингу. Почему произошла такая трансформация личности?
— На вопрос «почему?» лучше ответят специалисты-психиатры. Трудно сказать, пройдет ли Галявиев судебно-психиатрическую экспертизу. Возможно, он будет признан невменяемым и направлен на принудительное лечение. Для нас же примечательны образы его (предположительного) сумасшествия. Ведь парень не «осознал себя» Сталиным, Гитлером или Наполеоном. Куда там! Сразу богом. Пишу это слово с маленькой буквы (как, кстати, и сам Галявиев), потому что речь идет явно не о Творце и Владыке мира, а о гностическом боге (даже если — и скорее всего — казанский убийца не мыслил в таких категориях). Не случайно и Владислав Росляков состоял как минимум в нескольких гностических пабликах. Нет, даже упоминание истинного Бога в данном контексте не уместно.
«Биомусор», «выпилиться», «живность (т. е. люди) — это ошибка вселенной», «я всегда всех ненавидел» — все это «классика» дискурса так называемых «групп смерти», идеология которых сводится либо к «умри», либо к «убей», а по большей части — «убей и умри». Почему? Без всяких причин, если не считать таковой безмотивную ненависть. Как тот же пиплхейт.
Нормальному человеку это трудно понять, именно поэтому большинство пишущих на «колумбайновские» темы пытаются как-то рационализировать мотивы «школьных стрелков». А все их мотивы — как в популярной в этой и других деструктивных субкультурах песне Егора Летова: «Убивать, убивать, убивать, убивать».
— Нередко одним из объяснений феномена «колумбайна» является желание убийцы отомстить за травлю со стороны одноклассников и, как ему кажется, несправедливое отношение к нему учителей. Но в случае с Галявиевым, даже если предположить, что он и подвергался в школе буллингу, прошло четыре года, как он закончил в ней учебу. Таким образом, в ней уже точно не было тех, кто его травил…
— Заметим для начала, что слово «буллинг» — синоним самой обычной травли — стало широко использоваться российскими СМИ и широкой общественностью совсем недавно, плюс-минус три-четыре года назад. Этот буллинг — такая же прямая калька с английского, как и сам «колумбайн». Что такое травля, все мы прекрасно знаем. Зачем же искать ей синонимы, тем более такие красивые и англоязычные? Предположу, в том числе и для того, чтобы максимально отделить обозначаемое этим словом явление от его сути. Ну и получить максимально возможные средства на обучение преподавателей и других категорий школьных сотрудников урегулированию школьных конфликтов. Раньше дети как-то сами с этим справлялись, а теперь, видимо, не могут.
Что касается сути вопроса, то не устаю повторять, что новомодный «буллинг», как и старомодная травля, не имеют никакого отношения к подавляющему большинству известных нам случаев состоявшихся и предотвращенных «колумбайнов». «Факты» не подтверждаются ни свидетельствами очевидцев, ни материалами уголовных дел.
Два года назад, после выхода серии моих материалов о последних (на тот момент) тенденциях в развитии «колумбайнерства», мне написало более четырех десятков молодых россиян и россиянок, в разной степени увлеченных этой субкультурой. В результате появилась статья о психологии «колумбайнеров», ценность которой в том, что инициаторами разговора о мотивах их увлечения выступили они сами.
Самое интересное — все, что эти ребята рассказывали о т. н. буллинге в их отношении (многие из них так пытались оправдать свое желание «взять огнестрел»), вызывало в лучшем случае недоумение. Ничего серьезного там и близко не было. Одна девушка поведала, что не смогла хорошо рассказать выученное стихотворение, потому что на задней парте смеялись мальчишки. Другая — что ей рассказали (!), что девочки из параллельного класса имеют к ней какие-то претензии из-за того, что она якобы назвала кого-то из них девочкой легкого поведения, а на самом деле она так не говорила (да, все эти подробности занудно обсасывались в письме). Я уточнила: «Они грозились отомстить тебе? Избить, заставить извиняться?» Но оказалось, что не было и этого. Вот такие «жертвы буллинга» мечтали об убийстве своих одноклассников!
Все остальные примеры были абсолютно из той же оперы, то есть не тянули даже на банальнейший конфликт внутри школьного коллектива. «Обиженным» просто хотелось видеть себя таковыми, чтобы лелеять и расчесывать свои жалкие обидки.
Впрочем, звучали и претензии к российской общественно-политической системе (это уже от парней). Примерно такого плана: «Наша страна — такая ужасная трагедия, в ней не хочется даже существовать» (дословно). Упоминалось и о том, что «колумбайнеры», мол, «смогли пойти против системы и заявить о себе». Какой системы? Заявить что. Ответа на это не было и нет до сих пор.
Называть травлей то, что на тебя кто-то не так (как тебе кажется) посмотрел, — как говорят подростки, так себе оправдание. В случае Галявиева ссылаются на какую-то учительницу, которая якобы не позволила ему перейти в десятый класс, и он ушел из школы. Предположим, что все было именно так (хотя такие вопросы решают никак не отдельные учительницы, не говоря уже о том, что 175-я гимназия — далеко не единственная в Казани, где школьники после 9-го класса уходят в техникумы или колледжи, не перейдя в 10-й класс). И что, это хоть как-то объясняет поступок стрелка? Давайте вообще ничего не говорить бедным деточкам, чтобы не дай бог случайно не нанести непоправимый урон их ранимым душам. Этот бред глупо даже обсуждать.
Опыт показывает, что «колумбайнеры», во-первых, склонны делать из мухи слона, во-вторых, попросту бессовестно врать. Особенно когда преступные намерения благодаря превентивным действиям силовиков не удалось осуществить, а впереди маячит нехилый такой, конкретный срок. Вот тут-то частью родителей, адвокатов и не разобравшейся общественности и запевается песня о буллинге, который якобы не оставил подростку иного выбора. Раньше, получается, оставлял, а теперь — не оставляет, беги-ка, милый, за «огнестрелом», а мы тебя прикроем. Ровно точно так же действовало некоторое время назад и федеральное исламистское лобби, пытавшееся оправдать радикальных исламистов и переложить ответственность за теракты с них на общество. Надеюсь, что проколумбайновское лобби будет разгромлено точно так же, как и исламистское.
Кстати, аналогично (в духе «Я — бог») мыслил, например, «битцевский маньяк» Александр Пичушкин, погубивший около 50 человек, иркутские «молоточники» и прочие их «коллеги» по цеху безжалостных убийц, мнившие себя вершителями человеческих судеб.
— Галявиев уже арестован, однако в социальных сетях появилось множество его фейковых страниц. Т. е. есть люди, которые, что называется, хайпят на его преступлении, пытаются получить долю его «славы». Как вы это объясните? Зачем это делается?
— Повторю очевидное: наше общество больно. Если тысячи людей не стесняются ставить лайки (а сколько еще — стесняются. ) под постами, пропагандирующими педофилию, некрофилию, избиение беременных женщин, и т. д., и т. п., то где уж удивляться хайпу на детской крови…
Отрадно, что все эти хайпящие недоумки уже выявлены правоохранительными органами, извиняются на камеры (прекрасная практика!) и встали перед фактом возбуждения против них уголовных дел. Будем надеяться, что в будущем эти «приятные» перспективы будут останавливать их потенциальных последователей. Когда же «колумбайнерская» субкультура будет признана террористической, которой она, по сути, является, сроки они будут получать практически автоматически. Конечно, «правозащитники» будут вопить о сломанных судьбах «несчастных детей», которые «просто шутили», но, возможно, общее количество подобных «шуток» эти меры все-таки снизят. Примерно на порядки.
— Неизбежно возникают вопросы: как можно избежать повторения подобных трагедий в будущем? Что надо изменить? Какие меры следует принять?
— К сожалению, полностью избежать повторения подобных трагедий — как и полностью и окончательно побороть обычную преступность — не удастся ни в России, ни на Западе. Нужно думать над тем, как свести «колумбайны» к минимуму.
Первое, что следует предпринять, — полностью исключить анонимность в интернете. Законопослушного человека это никак не затронет, а вот пропагандировать «школьные расстрелы», сладострастно смаковать подробности преступлений различных маньяков и серийных убийц, оправдывать преступления гитлеровцев и распространять идеи радикального исламизма под своим именем найдется не так уж много желающих. А если и найдутся, их будет несложно найти и наказать, поскольку подобные явления в здоровом обществе недопустимы.
Часто возражают, что все это останется доступным в dark web, мессенджерах и т. п. С одной стороны, это верно: свинья грязь найдет. С другой стороны, крайне важно, чтобы человек, особенно молодой, окунался в эту грязь хотя бы не сразу. Не нужно торопиться стать свиньей. Возьмем времена, допустим, полувековой давности — жестокие убийцы, насильники, даже маньяки были и тогда, однако никому и в голову не могло прийти публичное оправдание их действий или многочасовое обсуждение кровавых преступлений на центральных телеканалах. Узнать обо всем этом было негде. В результате их было меньше, а «колумбайнеров» не было вовсе. Отсутствие информации уберегает от многих пороков. Не провоцирует, короче говоря.
Однако самое важное, то, что действительно поможет радикально минимизировать проблему деструктива в реальности и виртуале — одновременно и самое сложное. В России — как, кстати, и на Западе — отсутствует образ будущего. Не говорю даже — «положительный образ»: нет никакого образа будущего, конечно, если не считать таковыми пропагандистские симулякры из фигни и палок. Молодые люди интуитивно чувствуют это. Что предлагает им современное общество? Кредит на смартфон да ипотеку на однокомнатную квартиренку? Вот это да, вот это круто, вот это то, ради чего стоит жить… И это в том возрасте, когда молодая кровь требует подвига. Не случайно мемы вроде «Будущее совершенно черно, и я не вижу пути» постоянно встречаются на страницах деструктивных подростков. Они буквально стали хитом прошлого года.
Чтобы вот этого действительно не стало, нужно определиться, что за общество мы строим, и зачем? Мы должны обеспечить молодежь подвигом, а не ипотеками. В противном случае эта молодая шпана сметет с лица земли не только нас, но и общество, и государство в целом. Другое дело, что жить она после этого будет не в раю, а в мире «Дивергента» и «Голодных игр», но это уже детали.
Пока же «колумбайнеров» будет становиться больше, а не меньше, поскольку эта деструктивная субкультура «Колумбайна» стала очень широко известна в молодежной среде. Вся надежда — на оперативность и жесткость силовиков.
Справка EADaily. Яна Александровна Амелина — российский политолог, специалист по современным проблемам Кавказа, Поволжья и Крыма. В последние годы занимается изучением деструктивного влияния социальных сетей на поведение молодежи. Автор книг «Группы смерти» как угроза национальной безопасности России» (2017), «Трансформация деструктивных практик после разгрома т. н. Исламского государства»: последние тенденции. «Колумбайн» в российских школах — далее везде?» (2018), «Бенефис ненависти. Как «колумбайнеры» и керченский убийца Владислав Росляков стали «героями» российской деструктивной молодежи» (2019), «Деструктивные тенденции на фоне пандемии. Переориентация «колумбайнеров» и возрождение радикального исламизма» (2020).