Что означает энергетический переход
Четвертый энергопереход: что ждет Россию и мир
Начинается эпоха возобновляемых источников энергии, которые вытеснят ископаемые виды топлива
Россия, как и весь мир, вступает в эпоху возобновляемых источников энергии, которые со временем вытеснят ископаемые виды топлива — газ, нефть, уголь. Эти вопросы обсуждали и на Татарстанском международном форуме по энергоресурсоэффективности и экологии, который проходит в эти дни в Казани. Колумнист «Реального времени», экономист с банковским опытом Артур Сафиулин в своей очередной статье для нашего издания предлагает поговорить о грядущем четвертом энергопереходе. Предпосылками к нему служат как технологический прогресс, так и осознанная политика государств по защите экологии и уменьшения выбросов углекислого газа в атмосферу. Фундаментом для этого перехода станут цифровизация, распределенная энергетика, удешевление хранения энергии, возобновляемые источники энергии, водородные технологии. Доля возобновляемых источников энергии неуклонно растет, например в 2020 году на них пришлось около 90 процентов прироста генерирующих мощностей в мире.
История переходов и ситуация в мире
Давайте разберем предыдущие переходы. Первый был от биомассы (дров) к углю, который стал основным источником энергии, благодаря паровым двигателям. Всю нынешнюю промышленность мы увидели как раз благодаря углю, это был драйвер индустриализации по всему миру.
Второй переход был от угля к нефти, благодаря появлению двигателя внутреннего сгорания и появлению топлива, производимого из нефти. Этот переход дал нам нефтехимию и, как следствие, пластмассу, роль которой в современной экономике сложно недооценить.
Третий энергопереход стал возможен, благодаря внедрению природного газа в промышленность и энергетику в виде газовых турбин. Это еще больше удешевило стоимость энергии для производителей и помогло вывести культуру общества потребления на уровень, который своим ущербом для экологии грозит уничтожить экосистему всей планеты в ближайшие пару столетий. За каких-то полтора столетия, человечество совершило потрясающий технологический рывок и поставило себя в уязвимую позицию, где придется выбирать — будущее наших потомков или безудержное потребление, без оглядки на ущерб для системы. Отрадно видеть, что ведущие страны мира осознали этот момент и предпринимают меры, за ними подтянутся остальные страны, у них просто не будет выбора.
Второй переход дал дам нефтехимию и, как следствие, пластмассу, роль которой в современной экономике сложно недооценить. Фото: Роман Хасаев
Главное отличие четвертого перехода — что вместо одной технологической революции, как это было в прошлом, происходит целый спектр технологических прорывов в энергоэффективности и уменьшения выбросов углекислого газа (возобновляемые источники энергии, водород, накопители, улавливание углерода). Структурные изменения экономики и технологический прогресс позволили оторваться от увеличения потребления энергии для обеспечения производства и экономического роста, как следствие. Объемы первичного потребления энергии стабилизировались во многих экономиках мира даже в Китае. При этом темпы роста ВВП сохранились.
Интересной представляется инициатива RE100, в рамках которой 226 крупных мировых компаний меняют свои требования к энергообеспечению — полный переход на возобновляемые источники энергии (IKEA, 3M, Danone, Decathlon, eBay, Coca-Cola, Google и многие другие).
В ЕС, Азии, Северной Америке приняты и реализуются программы по снижению выбросов парниковых газов — введены системы квотирования выбросов, углеродные налоги, двигатели внутреннего сгорания подпадают под запрет, есть четкие планы по внедрению возобновляемых источников энергии. К 2050 году целью поставлено достижение так называемой «климатической нейтральности» — уравнять выбросы и поглощение углекислого газа. В ЕС планируют к 2030 году сократить потребление угля на 70%, а нефти и газа на 30%, по сравнению с 2015 годом. Китай объявил о планах стать углеродно нейтральным к 2060 году. С 2021 года в стране вводится система торговли выбросами. Япония и Южная Корея планируют достичь нейтральности к 2050 году.
Энергетическая стратегия на период до 2035 года предусматривает рост экспорта нефти, газа, угля. Фото: rt-online.ru
Что ждет Россию?
Согласно прогнозам, ископаемые виды топлива будут преобладать в структуре мирового энергопотребления до 2040 года, после этого доминирование будет утрачено. Все это ведет к закономерному вопросу — как быть России? Мы являемся одним из крупнейших мировых поставщиков углеводородов, и наш ВВП напрямую зависит от сырьевого экспорта. Поставками одного лишь вооружения сытым не будешь. Для России грядут непростые времена. Страна не готова и продолжает жить в иллюзиях, степень серьезности ситуации не находит отражения в новостной повестке. Гораздо легче обсуждать очередные геополитические перипетии, которым грош цена в глобальном масштабе. А выживание наших потомков остается на совести их самих и пенсионного фонда РФ. В чем же основные проблемы?
Надо отметить, что наша экономика и система управления не готова к радикальному уменьшению углекислого газа (так называемой декарбонизации) и энергопереходу. Энергетическая стратегия на период до 2035 года предусматривает рост экспорта нефти, газа, угля. При этом, в стратегии нет задач по замещению ископаемых источников зелеными на внутреннем рынке. Это совсем неудивительно, ведь мы имеем огромное количество газовых турбин во всех отраслях, не только в энергетике. Менять парадигму будет неимоверно сложно.
Отсутствует общегосударственная система сбора информации по выбросам парниковых газов и изменению климата, нет систем, которые отслеживают углеродный след компаний и их продукции. Отсутствие квотирования выбросов и установленных цен на них не дает компаниям никаких стимулов к изменениям. Всегда проще продолжать в старом русле. Если у нас состоится переход, то это будет путем кнута сверху, за счет драконовских штрафов и регулирования.
Основная проблема и угроза энергоперехода — для компаний отечественного ТЭК. Радикальное снижение глобального потребления углеводородов приведет к сокращению объемов производства в секторе, в котором занято огромное количество рабочих рук. Помимо этого, есть целая сеть смежных производств. Как следствие, размер налоговых отчислений в бюджет тоже снизится. Масштаб эффекта четвертого энергоперехода был подсчитан и, даже в умеренном варианте, предусматривает снижение среднегодовых темпов роста ВВП на 1,1% в год. А ведь это и есть весь размер нашего ежегодного роста на протяжении уже многих лет. Сокращение экспорта энергоресурсов при умеренном варианте составит 16% к 2040 году.
Огромные запасы ресурсов (газ, уголь, вода) вкупе с большим резервом генерирующих мощностей даст России возможность производить водород различными методами. Фото techairs.ru
При всем этом негативе, есть и позитивные вещи, которые способны выправить ситуацию. Российский внутренний энергобаланс не так уж и плох, в сравнении со многими странами мира. 19% занимает атомная генерация, 18% гидрогенерация и уже 1% составляют те самые ВИЭ. Совокупная доля «чистой» энергии из возобновляемых источников составляет таким образом 37-38%. Углеродный след в выработке электроэнергии ниже, чем в ЕС, США, Китае, Автралии, Индии. В основном, конечно, за счет использования природного газа и гидроэнергетики, о чем говорилось выше.
Выходом было бы дальнейшее ускоренное финансирование сектора ТЭК в направлении водородных технологий за счет имеющейся пока что экспортной выручки. В конце 2020 года была утверждена программа по развитию водородной энергетики, предусматривающий помимо всего прочего, разработку железнодорожного транспорта на водороде, газовых турбин на метано-водородном топливе, создание опытных полигонов низкоуглеродного производства водорода.
В силу своей углеродной нейтральности, водород призван заменить уголь и нефтепродукты. В мире имеется колоссальный спрос на «зеленый» водород (полученный благодаря ВИЭ) и низкоуглеродный водород (полученный на основе ископаемого топлива). Если Россия успеет вовремя, то мы сможем занять неплохую нишу на этом рынке, так как имеются все условия для производства обоих типов водорода. Огромные запасы ресурсов (газ, уголь, вода) вкупе с большим резервом генерирующих мощностей даст России возможность производить водород различными методами, например паровой конверсией метана и электролизом, с помощью энергии от АЭС и ГРЭС (чистые источники). Территориальное расположение нашей страны тоже играет на руку, так как основные рынки сбыта это ЕС и Азия.
Производство водорода в России утроилось с 2010 по 2019 год, достигнув 1,95 млрд кубометров. Основные потребители — химические и нефтегазохимические, нефтеперерабатывающие предприятия. В энергетической стратегии до 2035 года делается упор на развитие экспорта водорода и превращение в мирового лидера — в 2024 — 2,2 млрд кубометров, в 2035 — 22,2 млрд кубометров.
Газпром планирует построить завод по производству низкоуглеродного водорода из газа в месте выхода двух ветвей «Северного потока». Фото: angi.ru
Наши сырьевые гиганты уже делают несколько проектов в этом направлении — Газпром планирует построить завод по производству низкоуглеродного водорода из газа в месте выхода двух ветвей «Северного потока». Новатэк модернизирует ТЭС, которая снабжает электроэнергией завод по сжижению газа «Ямал СПГ», газотурбинная установка будет приспособлена к использованию водорода в качестве топлива.
В заключение хотелось бы сказать, что, несмотря на достаточно негативные прогнозы для экономики России в свете наступающего энергоперехода, все в наших руках. Есть примерно 7-10 лет, чтобы догнать процесс как законодательно внутри страны, так и технологически. На мой взгляд, необходимо обязать компании отечественного ТЭК инвестировать в «чистые» источники и продукцию, мотивируя их на экспорт. Только таким образом мы сможем избежать коллапса в бюджетной сфере через 20-30 лет. Становится немного боязно за наших детей — в каком климате они будут жить, будет ли работа в стране, пенсии и так далее, зависит от наших действий сегодня. Климатические вопросы почему-то вызывают смешки у нашей публики в целом. Адептам такого подхода я бы посоветовал посмотреть на это сквозь призму экономического будущего своих детей. Вечно продавать газ, нефть, уголь не получится. Мир изменился.
Справка
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции «Реального времени».
Возможности и риски энергетического перехода
Неизбежность энергетического перехода — постепенного отказа от углеводородов в пользу «чистой» энергетики — уже признали даже самые закоренелые скептики. Компании и государства наперегонки строят планы по сокращению производства и потребления традиционных энергоносителей, наращивая инвестиции в солнечную и ветровую генерацию, водородные технологии и т. п. Однако безудержный энтузиазм ничуть не лучше избыточного скептицизма. О выгодах и рисках энергоперехода — в исследовании Института развития технологий ТЭК.
Сегодня о выгодах энергоперехода говорят исключительно в терминах борьбы с глобальным потеплением и сокращения парниковых выбросов. Между тем существуют риски, который успешно вытесняются из общественного сознания. Негативные технологические, социальные, геополитические, инвестиционные и даже экологические последствия энергоперехода в настоящий момент оцениваются далеко не в полном объеме и могут нивелировать его позитивные составляющие.
Один из самых известных экономистов мира, занимающий данной проблемой, Вацлав Смил (Vaclav Smil) из Университета Манитобы в Канаде, считает не решенные пока проблемы ветро- и солнечной генерации, включая обеспечение непрерывности или даже саму возможность их использования в разных частях планеты, сигналом, что энергетический переход не будет быстрым и «переход от энергии угля и нефти на энергию ветра и солнца[…] вопрос не нескольких десятилетий, а вопрос поколений».
Между тем авторы программ и планов, посвященных вопросам энергоперехода, оперируют именно десятилетиями, причем десятилетиями считанными.
Например, Евросоюз намерен перейти к нетто-нулевым выбросам СО2 к 2050 году. «Изменение климата и ухудшение состояния окружающей среды представляют собой серьезную угрозу для Европы и мира. Чтобы преодолеть эти вызовы, Европе нужна новая стратегия роста, которая превратит Союз в современную, ресурсоэффективную и конкурентоспособную экономику», — говорится в преамбуле к так называемой «Зеленой сделке» (Green Deal).
К обязательству выйти на нетто-нулевой уровень выбросов СО2 присоединяется все больше компаний. Сегодня в их число входят такие энергетические гиганты, как ВР, Shell, Equinor, Repsol. Недавно к ним присоединилась Total, заявившая об увеличении инвестиций в низкоуглеродную энергетику до 20% от общего объема капиталовложений «к 2030 году или ранее». Буквально на днях первой из компаний США о целях достижения нетто-нулевых выбросов в 2045–2055 гг. объявила ConocoPhilips.
Плюсы, которые несет в себе переход от сжигания угля, нефти и газа к получению энергии от солнца и ветра, несомненны. Даже если оставить в стороне проблему антропогенного влияния на процессы глобального потепления, реальность и масштабы которого по-прежнему вызывают вопросы. Никто не спорит с тем, что тепловые электростанции и транспорт на углеводородном топливе помимо СО2 выбрасывают в воздух и массу загрязняющих веществ. Которые, в отличие от изменения климата, приносят прямой и немедленный вред здоровью людей.
Развитие технологий делает использование ветровой и особенно солнечной энергии экономически выгодными. Наконец, инвестиции в безуглеродные энергетические технологии могут стать локомотивом нового этапа технического развития, Пятой промышленной революции. Человечество впервые в своей истории окажется в ситуации, когда ему не грозит исчерпание энергоресурсов и сможет перенаправить силы на другие перспективные исследования.
Однако каждая инновация, а энергетический переход — инновация масштабов всего человечества, открывает новые колоссальные возможности, но также несет новые риски, не учитывать которые нельзя.
Сегодня одним из наиболее перспективных направлений развития энергетики ВИЭ считаются технологии накопления и хранения энергии. Мощные аккумуляторные батареи, по замыслу сторонников «зеленой» энергетики, смогут заменить резервные ТЭС в энергосистемах, построенных на энергии ветра и солнца. А их легкие и емкие собратья сделают электромобили более привлекательными и удобными в эксплуатации, чем бензиновые и дизельные авто.
При этом принято умалчивать об экологическом ущербе, сопровождающем добычу сырья для таких аккумуляторов. И не только для них. Всемирный банк говорит о 17 так называемых «материалах энергетического перехода» (Energy Transit Materials, ETM), критически важных для развития солнечной, ветровой, геотермальной энергетики, систем накопления энергии, электрического транспорта. Среди них не только редкие или редкоземельные, но и совершенно обычные медь и алюминий.
Для достижения целей Парижского соглашения — ограничения глобального потепления цифрой ниже 2С до 2050 года — потребуется, по прогнозам Всемирного банка, 3-3,5 млрд т этих материалов. При этом годовое потребление трех из них, графита, лития и кобальта, к 2050 должно будет увеличиться более чем на 450% от уровня 2018 года.
Литиево-ионные батарейки — ключевой элемент в борьбе за «чистую планету». В аккумуляторе Tesla Model S содержится примерно 12 кг лития, накопителям для возобновляемой энергии его нужно еще больше. Спрос на литий все растет, с 2016 по 2018 год его цена удвоилась.
Однако добыча этого металла наносит непоправимый вред природе. В Литиевом треугольнике в Южной Америке, который захватывает части Аргентины, Боливии и Чили, содержится больше половины мировых запасов лития. Это также одно из самых сухих мест на земле. Чтобы добыть литий, шахтеры сверлят дыры в соляных равнинах и выкачивают богатый металлом соляной раствор на поверхность. Затем они на несколько месяцев оставляют его испаряться, после чего полученная смесь магния, калия, бура и солей лития фильтруется и испаряется еще раз в бассейнах для отстаивания. Должно пройти от 12 до 18 месяцев, чтобы из этой смеси можно было извлечь карбонат лития. Это эффективный и сравнительно простой процесс, но он требует много воды — почти 2 млн литров воды на тонну лития. В чилийской пустыне Атакама добыча лития поглощает 65% всей воды региона.
Еще одним проблемным ЕТМ называют кобальт, цена которого выросла в четыре раза за последние два года. Лидером по производству кобальта является Демократическая Республика Конго (Центральная Африка), где для его добычи зачастую используется детский труд. Мировые производители аккумуляторов пытаются бороться с этими практиками и ищут пути отказа от кобальта или хотя бы минимизации его применения. Однако пока эти усилия не приносят заметного эффекта.
Всеми перечисленными недостатками не обладает еще одна перспективная технология — водородная энергетика. Водород можно бесконечно использовать в замкнутом цикле «электролиз воды — сжигание с получением водяного пара — электролиз воды». В случае, если для электролиза используется «чистая» энергия солнца или ветра, получается идеальная с экологической точки зрения картина.
Именно водород как средство накопления и передачи энергии специалисты по ВИЭ называют «топливом будущего». Однако его использование связано со значительными технологическими рисками.
Смесь водорода с воздухом («гремучий газ») столь же взрывоопасна, как и смесь воздуха и природного газа (метана).
Это значит, что вся инфраструктура, связанная с хранением и транспортировкой водорода, должна будет иметь значительный запас прочности для предотвращения утечек и разрушения с потенциально катастрофическими последствиями. А значит, для ее изготовления потребуется значительно больше стали, для производства которой потребуется значительно больше энергии (в том числе угля). Пока применение водорода ограничивается экспериментальными рамками, этими соображениями можно пренебречь.
Однако широкое распространение водородных технологий потребует крайне внимательного и осторожного подхода к потенциальным рискам.
Есть и другие «темные стороны» энергоперехода, о которых в последние годы на волне всеобщего энтузиазма не принято говорить. Например, насколько «экологично» производить электричество для «чистых» электромобилей на угольных электростанциях? Сколько выбросов производят те, кто производят сами электромобили, ветряки и солнечные батареи? И насколько экологична утилизация последних?
Переход от конной тяги к двигателям внутреннего сгорания занял десятилетия — по сути, всю первую половину прошлого века. Сложно ожидать, что переход к миру с минимальным использованием углеводородного топлива пройдет быстрее.
Разнятся как оценки ситуации, так и планируемая скорость реализации действенных мер. Причем разных точек зрения придерживаются и сами крупнейшие производители углеводородного сырья. Так, например, компания BP считает, что пик потребления нефти в мире уже пройден, в то время как ОПЕК или EIA полагают, что мы увидим его только в начале 2030-х годов.
Более того, единства во взглядах нет и в самой нефтяной отрасли. Если американские ExxonMobil и Chevron продолжают считать нефтедобычу своим приоритетом, то такие компании, как BP, Royal Dutch Shell, Equinor и другие европейские нефтегазовые компании планируют значительные инвестиции в месторождения газа и возобновляемые источники энергии, к чему их активно подталкивает давление инвесторов и финансистов.
Анализ финансовой корпорации BlackRock указывает на еще один важный фактор: сегодня 78% всех мировых запасов углеводородов владеют не частные, а государственные компании. При этом крупнейшие глобальные фонды пока в основном рассматривают планы по снижению инвестиций в акции или долговые инструменты корпораций, и до сих пор не обращали внимание на государственные долговые бумаги, которые в их инвестиционных портфелях составляют 17%. Однако по мере расширения внедрения принципов ESG ситуация может начать меняться.
Возможно поэтому до сих пор разнятся и меры, предпринимаемые правительствами разных стран. Парижское соглашение по климату в апреле 2016 года подписали 196 стран-членов ООН, однако выбросы в США в 2018 году выросли на 3,4%, Китай не смог ограничить рост выбросов метана в угольном секторе, а Канада остается страной с самым высоким уровнем выбросов парниковых газов на одного жителя среди всех стран G20. Во многом это связано со значительным размером инвестиций в мероприятия по реализации инициатив в рамках энергетического перехода и снижения выбросов, а также неравномерностью размера выбросов для разных стран и корпораций.
Расчеты показывают, что 51% выбросов парниковых газов приходится на долю всего двадцати пяти корпораций и государственных компаний, при этом 71% всех выбросов производят сто мировых компаний.
При этом объем инвестиций крупнейших нефтяных компаний в альтернативные источники энергии и технологии снижения углеродного следа остается крайне низким — ни в одной крупной нефтегазовой компании мира они, по данным Financial Times, не превысили 5% ежегодных капитальных затрат.
Что в итоге? Очевидна необходимость многое делать уже сегодня, не менее очевидно, что делать это нужно планомерно и взвешенно. Вопрос на ближайшие десятилетия не стоит в категориях — либо только углеводородная энергетика, либо только возобновляемые источники. Энергетический переход предполагает сосуществование и углеродной энергетики, и возобновляемых источников. Меняться будет пропорция и эффективность, а также инвестиционные приоритеты и фокус регулирования отрасли. Спрос на углеводородное сырье не исчезнет, но конкурентное положение страны нетто-экспортера энергоресурсов в парадигме 2050 будет становиться все менее привлекательным.
Идеальный вариант — выработать и реализовать глобальную стратегию, согласованную с национальными стратегиями каждой их стран. К созданию подобной стратегии постепенно двигаются сегодня международные организации, включая ООН, реализуя различные экологические инициативы и инициативы по борьбе с изменениями климата. Однако назвать сегодняшние договоренности полноценной завершенной стратегией пока сложно — слишком масштабную задачу предстоит решить и слишком разные стартовые условия у многих стран. Сложность проблемы требует широкого изучения, детального сценарного анализа, вовлечения специалистов самого разного профиля. В то же время энергетический переход дает возможности для создания долгосрочного конкурентного преимущества. Важно не упустить такую возможность.
Институт развития технологий ТЭК
Спасение человечества или преступная ложь? Мировые СМИ о глобальном энергопереходе
В опубликованной агентством «Рейтер» статье утверждается, что глобальный энергопереход уже осуществляется на всех парах, и его темпы ускоряются. Отмечается, что в период между 2014 и 2019 годами выработка энергии из возобновляемых источников (ВИЭ) росла в среднегодовом темпе на 12,5%, а из газа — на 2,9%, в то время как общий рост потребления энергии увеличивался лишь на 1,6%.
Однако в абсолютных цифрах падает лишь потребление угля, в то время как нефти — растёт: «Общее потребление энергии растёт настолько сильно, что это приводит к увеличению потребления из всех источников, даже из тех, относительная доля которых сокращается». А это означает, что, несмотря на энергопереход, выбросы углекислого газа будут в ближайшие годы даже расти. Чтобы ВИЭ полностью заменили уголь, выработка энергии на них должна увеличиться в пять раз, для замены нефти — в семь раз, а всех видов ископаемого топлива — в 17 раз, отмечается в статье.
Далее даётся прогноз о том, что в течение двух ближайших десятилетий глобальное потребление газа будет расти «определённо», нефти — «весьма вероятно», а угля — «возможно». Блицопрос: Анатолий Вассерман о глобальном энергопереходе
«Учитывая эту реальность, вероятно, нет никакого способа достичь глобальных целей по выбросам CO2 и ограничению повышения глобальной температуры, который не предполагал бы значительного увеличения производства электроэнергии с помощью ядерной и гидроэнергетики», — отмечает агентство, поэтому «продолжающееся сжигание большого количества ископаемого топлива необходимо будет сочетать с широким развёртыванием технологий улавливания и хранения углерода, чтобы компенсировать соответствующее увеличение выбросов».
Как раз о технологиях улавливания углерода идёт речь в статье, размещённой на сайте американского телеканала «Си-эн-би-си». Сторонники этих технологий «считают, что они могут сыграть важную и разнообразную роль в достижении глобальных целей в области энергетики и климата», говорится в статье.
Тем не менее, тема вызывает острые разногласия, потому что многие учёные и экологические группы утверждают, что улавливание углерода бесперспективно. В настоящее время в мире действует 21 крупный коммерческий проект по улавливанию, использованию и хранению углерода, а в последние годы было объявлено о планах строительства ещё не менее 40 подобных объектов, сообщает автор.
Однако в докладе, опубликованном некоммерческим «Центром международного экологического права», утверждается, что данные технологии не только «неэффективны, неэкономичны и небезопасны», но ещё и продлевают использование ископаемого топлива, и отвлекают от необходимого поворота к ВИЭ, рассказывает автор статьи.
«Отсутствие проверенной работы технологий улавливания и хранения углерода в крупных масштабах, а также непомерно высокая стоимость этих технологий означают, что они не смогут сыграть сколько-нибудь значительную роль в быстром сокращении глобальных выбросов, необходимых для ограничения потепления до 1,5 ° C», — говорится в докладе со ссылкой на главную цель Парижского соглашения — ограничение повышения температуры Земли по сравнению с доиндустриальным уровнем на не более, чем 1,5 градуса Цельсия. Глобальный энергопереход: Россия минимизирует риски, Украина пытается компенсировать потери
Кроме того, в статье идёт речь ещё об одном докладе, опубликованном «Центром имени Тиндалла» в Манчестере, с похожими выводами. Далее рассказывается об организациях, поддерживающих развитие технологий улавливания углерода: это Международное энергетическое агентство, Американский институт нефти и Научно-исследовательский институт Грэнтэма по изменению климата и окружающей среды при Лондонской школе экономики, и приводятся их оптимистические заявления по поводу данных технологий.
В частности, Боб Ворд, представляющий последнюю из упомянутых организаций, заявил в интервью телеканалу, что борьба с изменением климата не должна пониматься как попытка «поставить на колени» промышленность, добывающую ископаемые виды топлива, и что многие экологические группы отвергают технологии улавливания углерода из неприязни к нефтяным и газовым компаниям, выступающим за их использование.
В испанской газете «Паис» была опубликована статья «Момент энергетического перехода настал». Кризис, вызванный COVID-19, показал, как важны своевременные действия, и как дорого может обойтись бездействие, отмечают авторы. Та же картина и с глобальным потеплением: чем позже будут приниматься меры по ограничению выбросов парниковых газов, тем труднее будет ограничить глобальное потепление, и тем больше будет его воздействие на экономику и жизнь людей, говорится в статье.
Главным ограничителем ВИЭ является уже не их стоимость (теперь они обходятся дешевле, чем ископаемое топливо, утверждают авторы), а нестабильность при выработке электроэнергии. Поэтому необходимо направлять инвестиции на повышение гибкости систем электропередачи и хранения энергии — батарей и «зелёного» водорода, считают авторы.
Использование батарей считается одним из ключевых элементов энергетического перехода в автомобильной промышленности, а увеличение добычи лития, требующегося для их производства, уже приводит к определённым проблемам. На сайте неправительственной организации «МайнингУотч Кэнэда», специализирующейся на контроле за горнодобывающей деятельностью, опубликовано заявление «Литий и ложный «энергетический переход»», выпущенное «Мексиканской ассоциацией пострадавших от горнодобывающей промышленности». Эксперт объяснил, для чего на самом деле Западу понадобилась затея с энергопереходом
Американская компания «Тесла» является крупнейшим производителем литиевых батарей и электромобилей в Америке, а её мажоритарным акционером является Илон Маск, который в последние годы усиленно пропагандирует энергетический переход, «чтобы увеличить продажи своей продукции», утверждается в заявлении.
В настоящее время большая часть добычи лития ведётся в Австралии, Южной Америке и Азии. В результате, территория Мексики сейчас охвачена настоящей «литиевой лихорадкой». 97 тысяч гектаров уже отданы в концессию 10 компаниям, у которых имеются проекты по добыче лития, а ещё 537 тысяч гектаров находятся в процессе передачи; компании стремятся как можно скорее начать добычу лития, чтобы, воспользовавшись североамериканским соглашением о свободной торговле, стать его поставщиками для американской автомобильной промышленности.
Из 36 существующих проектов, только проект компании «Баканора литиум» в штате Сонора существенно продвинулся в развитии. Среди инвесторов — китайская компания «Ганьфэн», которой принадлежат 22% акций проекта, и у которой уже есть договор с «Теслой» о поставках лития на завод последней в штате Невада. Месторождение будет разрабатываться открытым способом, с использованием установок по переработке и обогащению, требующих использования химических реагентов.
Авторы считают, что в результате реализации этого проекта будет наноситься такой же экологический ущерб, какой по их мнению, причиняется при разработке лития в Чили и Аргентине.
Согласно докладу Всемирного банка, сообщают далее авторы, для удовлетворения потребностей энергетического перехода в мировом масштабе, необходимо, чтобы к 2050 году ежегодная добыча графита, лития и кобальта увеличилась примерно в 5 раз. Производство аккумуляторных батарей может потребовать 250 миллионов тонн графита, кобальта и никеля.
Кроме того, для работы ветряных генераторов и солнечных батарей потребуется большое количество меди, алюминия, серебра и свинца.
Сайт «Си-эн-би-си» размещает статью, посвящённую планам итальянских компаний по использованию водорода в качестве «зелёного» источника энергии.
Марко Альвера, генеральный директор инфраструктурной компании «Снам», занимающейся, среди прочего, транспортировкой и хранением газа, в интервью телеканалу заявил, что преимуществом водорода является тот факт, что для его транспортировки может быть использована существующая система газопроводов.
«Сейчас, если вы включаете обогреватель в Италии, газ будет поступать из России… по трубопроводам. Завтра у нас будет водород, производимый в Северной Африке и в Северном море с использованием солнечной и ветровой энергии. И этот водород сможет перемещаться по существующему трубопроводу», — сказал Альвера.
«Снам» испытывала такую транспортировку водорода как в составе различных газовых смесей, так и в чистом виде — с позитивными, по словам директора, результатами. В статье, однако, отмечается, что большая часть нынешнего производства водорода основана на ископаемом топливе, а «зелёный» водород, производимый с помощью ВИЭ, дорог.
Пекинская газета «Глобал таймс» посвящает статью планам Китая по использованию водорода в качестве топлива. Водородная промышленность обозначена в 14-м пятилетнем плане как одна из шести отраслей будущего, сообщает газета. Открыты первые водородные заправочные станции — на ноябрь 2020 года их в Китае было 88 из 458 существующих в мире. Компания «Синопек» планирует открыть в этом году сто таких станций, а к концу 2025 года — тысячу, рассказывает газета. В статье упоминаются 5 китайских автомобильных компаний, объявивших о начале выпуска транспортных средств, работающих на водороде.
Высокая стоимость получения водорода и проблемы с хранением и транспортировкой создают трудности для его широкомасштабного применения. Однако Китай, располагая гигантскими финансовыми средствами, занимается исследованиями в области водородной энергетики, инвестируя в будущее, считает газета.
С другой стороны, ВИЭ демонстрируют «растущие успехи» — по мнению автора, производство как солнечной, так и ветровой энергии становится всё дешевле год от года. Что же касается «водородной шумихи», которая, как считает автор, продолжается последние полтора года, то для того, чтобы водород смог внести свой вклад в достижение цели нулевого выброса, необходима полная перестройка процесса его производства, говорится в статье.
Пока что из производимых в мире 115 миллионов тонн водорода 98% составляет так называемый «серый водород», получаемый из природного газа или угля, в результате чего в атмосферу выбрасывается большое количество парниковых газов. Лишь малое количество приходится на «голубой водород», представляющий из себя тот же «серый», парниковые выбросы от производства которого улавливаются.
Доля «зелёного» водорода, получаемого электролизом воды, ещё меньше. Производство и «голубого», и «зелёного» водорода гораздо дороже, чем «серого», говорится в статье.
Автор обвиняет нефтегазовый сектор промышленности в создании «шумихи» вокруг водорода, в надежде получить правительственные субсидии на улавливание выбросов парниковых газов, образующихся при производстве водорода из газа.
«Их мотивация совершенно ясна — отсрочить неизбежный упадок их отрасли», — утверждает автор.
Ядерщики «тоже отчаянно пытаются принять участие в игре» — в феврале британский «Совет ядерной промышленности» предложил план по производству водорода за счёт электричества и тепла, вырабатываемых ядерными реакторами. Критикуя план, автор утверждает, что он основан на «совершенно спекулятивных» ожиданиях снижения стоимости электролиза в будущем. Статья заканчивается призывом не обращать внимания «как на водородную шумиху, так и на ядерную пропаганду», и концентрировать усилия на развитие ВИЭ. Дмитрий Абзалов об энергопереходе ЕС, США, России и Украины
Сайт британского аналитического центра «Чатем-Хаус» под заголовком «Как глобальный энергопереход может нарушить геополитический ландшафт» публикует интервью с Аднаном Амином, бывшим директором Международного агентства по возобновляемым источникам энергии.
По мнению специалиста по ВИЭ, энергопереход лишит экономических преимуществ страны, располагающие полезными ископаемыми, «потому что почти каждая страна сможет использовать возобновляемые источники энергии… Поэтому я думаю, что энергопереход, который мы переживаем, будет столь же, если не более значительным, чем тот, который произошёл 200 лет назад».
Отвечая на вопрос о том, какое влияние переход на ВИЭ окажет на международную напряжённость, Амин утверждает, что может снизиться риск конфронтации за обладание спорными районами с большими запасами углеводородов на Ближнем Востоке и в Южно-Китайском море. При этом он никак не комментирует тот факт, что переход на эти источники будет требовать добычи большого количества полезных ископаемых. В заключении специалист говорит, что цели Парижского соглашения могут быть достигнуты, но для этого потребуется воля различных слоёв общества — «от политиков до промышленников».
Телеканал «Си-Эн-Эн» публикует статью Дона Линкольна, учёного-физика из Национальной ускорительной лаборатории им. Энрико Ферми.
Ссылаясь на опубликованный недавно шестой доклад Межправительственной группы экспертов по изменению климата, автор утверждает: наше будущее в опасности, глобальное потепление наступает, переход на более «зелёную» энергетику — насущная необходимость. Однако споры идут вокруг того, что считать «зелёной» энергетикой, продолжает учёный, и добавляет: «Хотя лично я и выступаю за увеличение производства электроэнергии на атомных станциях, есть те, кто считает, что Фукусима, Чернобыль и Три-Майл-Айленд — достаточные аргументы, чтобы отказать ядерной энергии в праве называться «зелёной»».
Что касается других видов «зелёной» энергетики, то, в общем, существует консенсус, что это солнечная, ветровая и гидроэнергетика. Однако развитие первых двух видов очень сильно ограничено их нестабильностью, поэтому необходимы «зелёные» технологии для хранения получаемой от солнца и ветра энергии, замечает учёный.
«Одна из идей состоит в том, чтобы использовать избыток энергии в солнечные или ветреные дни для перекачки воды в резервуар, чтобы во время потребности в энергии воду в резервуаре можно было использовать для вращения турбин. Другой вариант — преобразовывать воду в водород и кислород, которые затем, при необходимости, можно сжечь, при этом побочными продуктами процесса будут только энергия и вода. Обе идеи перспективны», — говорится в статье.
Однако наиболее часто обсуждаемый вариант хранения энергии из нестабильных источников — использование батарей. Далее автор рассказывает о технологической новинке, разрабатываемой бостонской компанией «Форм Энерджи», «которая может оказать большое влияние на «зелёную» энергетику». Речь идёт о батарее, использующей железо и кислород.
«Эта технология поглощает энергию и превращает ржавчину в железо, выделяя кислород, а затем, когда требуется энергия, превращает металлическое железо в ржавчину, поглощая кислород», — сообщает автор.
У железа есть безусловное преимущество перед литием — оно встречается в природе как минимум в 1000 раз чаще, говорится в статье.
Так или иначе, ясно, что углекислый газ, выбрасываемый в атмосферу человечеством, меняет климат Земли. Мы должны найти решение, если только не хотим оказаться в более хаотичном мире, чем тот, который у нас есть сейчас, заключает учёный.
Двести лет назад человечество перешло от «возобновляемого» источника энергии — древесины — к использованию, в основном, источников невозобновляемых. Сейчас идёт поиск возобновляемых альтернатив, с которым и связаны многочисленные дискуссии в мировых СМИ. Создаётся впечатление, что многие авторы публикаций по теме глобального энергоперехода озабочены не столько поиском истины, сколько продвижением тех или иных экономических интересов.
Остаётся только надеяться, что в спорах о наиболее подходящих для энергоперехода технологиях будут найдены лучшие для нашей планеты решения.