Что отошло польше после второй мировой войны
Зачем Сталин отдал Польше земли Пруссии, заселенные немцами
вопрос о том, стоит ли разделять послевоенную Германию.
Франклин Рузвельт предложил создать вместо единой Германии пять автономных государств, Уинстон Черчилль выступил также за расчленение Германии, подчеркнув необходимость отделения от Германии Баварии, Бадена, Вюртемберга. Эти территории Черчилль предлагал включить вместе с Австрией и Венгрией в отдельную Дунайскую
конфедерацию. Сталин выступал против разделения Германии. Его слова о том, что
даже если Германию разделят, ничто не помешает ей впоследствии объединиться,
оказались пророческими. 12 сентября 1944 года в Лондоне был подписан протокол о
создании трех оккупационных зон – восточной, северо-западной и юго-западной. На
три оккупационные зоны после победы должен был быть разделен и Берлин.
С 4 по 11 февраля 1945 года, когда уже было понятно, что победа над
гитлеровской Германией приближается, прошла Ялтинская конференция, на которой
было принято решение выделить четвертую зону оккупации – французскую. Хотя
вклад Франции в победу над Германией нельзя сравнивать с вкладом Великобритании
и США, не говоря уже о вкладе Советского Союза, на выделении французской
оккупационной зоны настаивал Уинстон Черчилль. Он мотивировал это тем, что
Франции рано или поздно все равно придется принимать усилия по сдерживанию
возможной агрессии со стороны Германии в случае ее возрождения, поскольку
Франция имеет большую общую границу с Германией и давний опыт негативного
взаимодействия с этой страной. Сталин выступал против выделения французской
зоны оккупации и привлечения Франции к контролю за послевоенной Германией,
однако, несмотря на позицию советской стороны, Великобритании все же удалось
продавить свою линию. 1 мая 1945 года, за неделю до капитуляции Германии,
Франция также была включена в контрольный механизм.
Поныне действующая конституция нового государственного образования –
Федеративной Республики Германии – была обнародована 23 мая 1949 года. Её
проект был выработан и принят собравшимися в Бонне 65 представителями ландтагов
земель, входивших в так называемую Тризонию – объединение американской,
британской и французской оккупационных зон, созданное в 1948 году. С некоторыми
поправками проект конституции был утверждён военными губернаторами западных
держав 12 мая 1949 года.
В соответствии с конституцией в августе 1949 года в западногерманских землях
прошли выборы в бундестаг, а 20 сентября сформировано первое союзное
правительство во главе с Конрадом Аденауэром. Советская оккупационная зона была
изначально исключена из этого процесса. Только после того, как раскол Германии
стал свершившимся фактом, 7 октября 1949 года в восточной части страны было
провозглашено создание Германской Демократической Республики.
А вот территории восточной Германии вдоль границ с Польшей и 2/3 Пруссии были просто
переданы в состав Польши. 21 апреля 1945 года территория Польши благодаря
усилиям Советского Союза приросла на одну треть — за счёт отнятых у Германии
Силезии и Балтийского побережья.
Созданное 31 декабря 1944 года на базе просоветского
Польского Комитета Национального Освобождения (ПКНО) временное правительство
обратилось к СССР с предложением компенсировать Польше территориальные потери,
понесённое страной после присоединения к Советскому Союзу Западной Украины и
Западной Белоруссии.
Приращение польской территории должно было
осуществляться за счет земель, веками входивших в состав соседней Германии —
тех самых Силезии и Поморья. Советский Союз отнесся к чаяниям поляков
благосклонно.
Вопрос о послевоенных границах Польши был поднят Иосифом Сталиным на Ялтинской конференции в феврале 1945 года. Президент США Франклин Рузвельт и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль согласились, что оккупированные в 1918–1920 гг. польским маршалом Юзефом Пилсудским западные
районы Украины и Белоруссии должны, согласно этническому составу населяющих их
народов, отойти СССР. А вот вопрос «компенсации территориальных потерь» Польши за счёт Германии вызвал резкий протест британского премьера. Черчилль с жаром доказывал, что, отрывая от немцев огромный кусок
земли, союзники спровоцируют рост реваншистских настроений даже в разделённой
послевоенной Германии. 21 апреля СССР подписал с временным правительством Польши договор о дружбе. Воспользовавшись тем, что Красная Армия уже практически подошла к Берлину, СССР без консультаций с США и Великобритании передал под польское управление принадлежащие Германии территории в Поморье и
Силезии площадью в 100 тысяч квадратных километров. Так благодаря Советскому
Союзу территория Польши «явочным порядком» выросла на треть.
Полякам достались месторождения каменного и бурого угля, медных руд, цинка и
олова, поставившие её в один ряд с крупнейшими мировыми добытчиками этих
ископаемых.
Если к 1939 году длина польского побережья составляла 71 километр, то после
1945 года — аж 526. Избежала Польша и проблем с немецким меньшинством. С
занятых территорий были выселены в Германию порядка четырёх миллионов немцев, а
на их место пришли поляки. В итоге получилось, что половину «своей»
Германии русские банально подарили Польше. Не следовало отдавать Польше ни
сантиметра Пруссии.
Сегодня в Польше можно нередко ышать слоган «Польша от моря до моря», якобы свидетельствующий о
А в 1939 году эти земли вернул себе соседняя российская
империя (тогда она называлась СССР), то и Россия воспринимается как агрессор.
Поэтому день освобождения Западной Украины и Западной Белоруссии 17 сентября
отмечается в Польше как день нападения СССР. А то, что благодаря Советскому
Союзу поляки получили треть нынешней территории, — это что-то само собой
разумеющееся. Благодарить за это не надо.
PS : натолкнулся на такую точку зрения: « Отрицать того, что Советский Народ внёс самую большую и
О территориях Польши по результатам 2 мировой войны
Просили меня когда-то рассказать подробнее о феномене польских «Возвращенных земель»/Ziemi Odzyskanych
Ну что же попробую.
Многие просто не осознают, что Германия перед войною вобще-то выглядела вот так:
И СССР по вкладу в разгром фашистов получала почти ровно половину Германии. И выглядело это совсем не так как на предыдущей карте.
А вот примерно так:
Но большую часть этой русской половины Рейха отошло в результате именно Польше:
Тут надо прочувствовать момент. Посмотреть хронику тех времен. Когда показывали «богатейшие и пустые земли»:
Просто присмотритесь и проникнетесь.
Мне довольно сложно абстрагироваться и взглянуть на это явление со стороны. Большая часть моей семьи тоже отправилась в те «пустые богатые земли». И только чудом и мой дед не отправился туда во время выселений поляков из Литвы.
Я с детства помню фотографии мамы, которая ездила в гости к семье во Вроцлав
Ее восторженные рассказы о «западной жизни».
И знаете что самое интересное?
Лично для меня самое интересное, что я даже капли самокопания в этой истории не слышал. Все с восторгом рассказывали как приехавшие на «пустые земли» могли себе выбрать богатые немецкие дома. Десятки историй о людях которые просто приходили и свободно занимали целые фермы с полным оснащением.
наиболее любопытные комментарии на АШ :
Но в целом Польша получила хорошие части и отдала не самые лучшие, обмен явно им в плюс был
— Правительства Украинской, Белорусской и Литовской ССР в сентябре 1944 заключили соглашения с Польским комитетом национального освобождения (польск. Polski Komitet Wyzwolenia Narodowego), согласно которому происходил «обмен населением» — этнические поляки отправлялись в Польшу, а русские, украинцы, белорусы и литовцы — в СССР. Первые эшелоны с поляками из УССР и украинцами из Польши отправились уже в ноябре 1944 г. 6 июля 1945 г. было заключено советско-польское соглашение «Об обмене населением». Оно формально предоставило право свободного добровольного выхода из советского гражданства лицам польской и еврейской национальностей и членам их семей, состоявшим в польском гражданстве к 17 сентября 1939 г., и переселения их в Польшу. В соответствии с этим соглашением отправка началась в феврале 1946 г., занималось этим Переселенческое управление под контролем Специальной контрольной комиссии при Совете министров Союза ССР.
На 31 октября 1946 года из СССР в Польшу было переселено почти 1,1 млн чел. (из них 810 415 чел. с территории УССР), в том числе более 143 тысяч евреев, которые не задерживаясь переправлялись в Британскую Палестину. Из Польши в СССР прибыло около 518 тыс. чел. (в том числе 482 800 чел. — в УССР).
Окончание сроков переселения в УССР из Польши несколько раз переносилось (первоначально советская сторона оценивала число переселенцев в 391 тысячу человек) с февраля, затем с середины 1945 на осень, а затем на начало лета 1946 г.[1]Фактически переселение из Польши проходило до начала осени 1946 г., а об официальном завершении было объявлено только в начале мая 1947 г
— Ну дядюшка Джо все ж не идиот был:
«Концлагеря перешли под управление новых хозяев». Как Польша окончательно решила немецкий вопрос
Итоги Первой мировой войны были подведены на Парижской мирной конференции, в ходе которой был подписан Версальский договор. Одним из «детищ Версаля» и стала Польша, которой, благодаря поддержке Франции, отошли значительные германские территории с миллионами немцев. В частности, Данциг (ныне Гданьск) и «польский коридор» к этому городу (от основной территории Польши к Балтийскому морю) шириной почти сто километров, отрезавший от Германии Восточную Пруссию.
Однако далеко не все союзники Франции по Антанте поддерживали такое решение. В частности, британский премьер Ллойд Джордж ещё 25 марта 1919-го направил участникам Парижской мирной конференции меморандум «Некоторые соображения к сведению участников конференции, перед тем как будут выработаны окончательные условия» (вошедший в историю как «документ из Фонтенбло»). В нём, в частности, было сказано: «Предложение комиссии по польским делам о передаче 2 миллионов 100 тысяч немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд, должно рано или поздно привести к новой войне на востоке Европы».
Но это были не последние немцы, которые не по своей воле попали под власть Варшавы.
И хотя после прихода к власти нацистов Берлин и Варшава сблизились на почве противостояния СССР, а 26 января 1934 года даже подписали «пакт Пилсудского-Гитлера», в Германии никогда не забывали о своих соотечественниках на берегах Вислы.
После оккупации Польши в сентябре 1939 года немцы разделили польские земли на две части: Силезию, а также Поморье (т.е. часть Восточной Пруссии) и прилегающие к нему территории были включены в состав Третьего Рейха, а на остальных было создано так называемое «генерал-губернаторство» с центром в Кракове.
В течение нескольких месяцев с включённых в состав Германии земель было переселено на территорию генерал-губернаторства более 860 тысяч поляков, их дома были переданы немцам, которые приехали из других стран Европы. В самом генерал-губернаторстве поляков массово изгоняли из сельской местности в районе города Замосць, куда планировали переселить около 60 тысяч немецких колонистов с Балкан, Бессарабии и Буковины (в последних случаях речь шла о немцах, репатриировавшихся в Германию в 1940 году).
Фактически нацисты превратили этих немцев в инструмент построения новой, «немецкой Европы». Но уже в 1944-м многие из них массово двинулись в обратном направлении в страхе перед наступающей Красной армией.
По данным польских историков, ещё до окончания войны земли Германии восточнее рек Одера и Нейсе покинули около 5 миллионов немцев. Когда эти территории в 1945 году заняли Красная Армия и Войско Польское, там жили 2,5 миллиона немцев и 1,2 миллиона поляков. Ещё более миллиона немцев жили в той части Восточной Пруссии, которая теперь стала Польшей.
При этом стоит отметить, что подавляющее большинство немцев жило на этих землях сотни лет.
Хотя окончательное решение относительно передачи бывших немецких земель Польше (и как следствие — о выселении оттуда немцев) было принято только на Потсдамской конференции 17 июля — 2 августа 1945 года, обсуждение этого вопроса началось ещё на встрече «Большой Тройки» в Тегеране в конце 1943-го.
Черчилль высказал это предложение на вечерней встрече в первый день конференции.
«Польша могла бы передвинуться на запад, — сказал он, — как солдаты, делающие два шага к сближению. Если Польша наступит на несколько пальцев на ноге Германии — ничего не поделаешь».
Поясняя свою мысль, Черчилль положил в ряд на стол три спички и каждую подвинул влево. Иными словами, то, что Польша теряла на востоке, международное сообщество возвращало ей на западе.
Сталину понравилась эта идея не только потому, что она узаконивала переход восточных приграничных территорий Польши к Советскому Союзу, но и потому, что отодвигала демаркационную линию между Москвой и западными союзниками еще дальше на запад. Единственное государство, которое теряло значительные территории, — Германия, для которой это считалось подходящим наказанием.
Споры о границах между Польшей и Германией продолжились на конференции союзников в Ялте в начале февраля 1945 года, где «польский вопрос» являлся одним из самых сложных и дискуссионных. На его обсуждение было затрачено 10,000 слов — это 24 % от всех, произнесённых в Ялте.
И хотя конференция завершилась 11 февраля 1945-го, не приняв окончательных решений о восточных границах Польши, ещё 5 февраля президент коммунистического Национального Совета Польши Болеслав Берут издал указ о переводе под польское управление немецких земель к востоку от линии Одер-Нейсе.
Этот акт стал явным притязанием на переустройство послевоенных границ Европы и послужил отправной точкой для изгнания миллионов немцев — как из самой Польши, так и с доставшихся ей земель Восточной Германии.
В условиях краха Германии немцы фактически превратились в лиц без гражданства, беззащитных перед произволом местных польских властей, напоминавшим тот, что имел место при нацистах в отношении евреев.
Составленная руководством польского Министерства общественной администрации «Памятная записка о правовом положении немцев на территории Республики Польша» предусматривала введение для немцев специальных отличительных знаков (повязок), ограничение их свободы передвижения, запрет на самовольную перемену местожительства и работы, введение специальных удостоверений личности и трудовых книжек. Все эти требования, ограничения и запреты сопровождались жёсткими санкциями, включая лишение свободы.
За короткое время в областях на восток от Одера и Нейсе поляки поставили немцев в состояние полного бесправия: принудительные работы, голод, издевательства, от которых те умирали тысячами. Зачастую появившиеся на этих землях поляки не имели ничего, кроме бумаги от своих властей, но с её помощью они быстро присваивали себе всё, ранее принадлежавшее немецкому населению.
Очень быстро немцы оказались в роли «квартирантов» в собственных хуторах, переместившись из своих домов в свинарники, конюшни либо, в лучшем случае, на сеновалы и чердаки. Обращались с ними соответственно, невзирая ни на какие заслуги.
Например, когда самому известному жителю Силезии, лауреату Нобелевской премии по литературе Герхарту Гауптману, сообщили о выселении, для него это стало ударом, от которого он так и не оправился. Перед смертью Нобелевский лауреат только и смог, что спросить: «Я ещё в своём доме?» Дом принадлежал ему, но стоял уже на польской земле.
2 мая 1945 года Берут издал указ, согласно которому вся «брошенная» немцами собственность автоматически переходила в руки польского государства. Уже к лету 1945 года польские власти начали сгонять оставшееся немецкое население в концентрационные лагеря, обычно рассчитанные на 3-5 тысяч человек. Считалось, что там лица, подлежащие выселению, подвергались проверке.
В лагеря отправляли только взрослых, детей при этом отнимали у родителей и передавали либо в приюты, либо в польские семьи — в любом случае их дальнейшее воспитание проводилось в духе абсолютной полонизации. Взрослые же выплачивали «репарации трудом», то есть использовались на принудительных работах.
Британский дипломат Роберт Башфорд писал тогда в рапорте во внешнеполитическое ведомство в Лондон: «Концентрационные лагеря не были ликвидированы, а перешли под управление новых хозяев. Чаще всего руководство ими осуществляла польская милиция. В Свентохловицах (Верхняя Силезия) те заключённые, которые ещё не погибли от голода или не были забиты до смерти, вынуждены ночь за ночью стоять по шею в воде, пока не умрут».
С конца июня 1945 года из Бреслау (ныне Вроцлав) и других силезских городов ежедневно стали выдворять примерно по 20 тысяч немцев, отправлявшихся в Коттбус, Гёрлиц и другие пограничные города Германии. Положение переселенцев было крайне тяжёлым, ведь в одночасье они лишились собственности и имущества, которое наживалось годами. К тому же польские солдаты, гнавшие колонны изгнанников, не давали им даже куска хлеба.
Люди питались, в лучшем случае найденным на полях или сорванным украдкой с деревьев, росших по обочинам. Среди изгоняемых начался голод, эпидемии тифа и дизентерии, уносившие, прежде всего детские жизни. Больные умирали прямо на обочинах дорог.
Потворство польской администрации ограблению немцев сопровождалось слухами, что эти акции якобы согласованы с Красной Армией.
Месть поляков за понесенные во время войны унижения выливалась на беззащитное немецкое население, которое нередко искало и находило защиту у советских солдат и офицеров. Участились случаи, когда немецкое население оставляло свой скот и имущество советским частям — «лишь бы это не досталось полякам».
Немцы жгли свои дома, считая, что лучше уничтожить имущество дотла, чем оставлять его полякам. Жители немецких деревень тогда заявляли: «Русские относились к нам хорошо. За период пребывания русских нас никто не трогал, и мы никого не боялись. Сейчас же поляки избивают нас за малейшее неповиновение».
Власти же послевоенной Польши, несмотря на их формальную приверженность коммунистической идеологии, в методах антинемецкой деятельности себя не ограничивали.
Потсдамские соглашения предусматривали «перемещение в Германию немецкого населения или части его, оставшегося в Польше, Чехословакии и Венгрии», с той оговоркой, что «любое перемещение, которое будет иметь место, должно производиться организованным и гуманным способом».
Действительность же была иной. От 820 тысяч до 1 миллиона 200 тысяч немцев покинули Польшу ещё до Потсдамской конференции, в результате проводившихся Войском Польским «диких выселений» немцев из приграничной полосы вдоль Одера и Нейссе.
Командующий 2-й армии Войска Польского в своём приказе требовал от своих солдат, чтобы те «поступали с немцами так же, как они — с нами. Многие забыли, каково было их обращение с нашими детьми, женщинами и стариками. Чехи сумели сделать так, что немцы сами сбежали с их территории. Исполняйте свою задачу твёрдо и настолько твёрдо, и решительно, чтобы германская нечисть не пряталась по домам, а бежала от нас сама, чтобы, оказавшись на своей земле, благодарила Бога за то, что унесла ноги. Помните: немцы — это всегда немцы. Выполняя задачу, приказывайте, а не просите».
В таких городах, как Штеттин (ныне Щецин), Данциг (Гданьск) и Вроцлав, немцев сгоняли в гетто — отчасти для того, чтобы поляки могли без суеты забрать себе их имущество, но также и для их собственной безопасности. Некоторые поляки испытывали слишком сильное нетерпение, и, не дожидаясь официального разрешения, начали выгонять целые немецкие общины за границу.
По официальным польским данным, только за последние две недели июня 1945 года 274,206 немцев были депортированы через Одер в Германию.
При этом польские власти лицемерно декларировали гуманный характер проводимой политики.
В материале для циркуляра Министерства возвращенных земель о репатриации немцев от 13 января 1946 года подчеркивалось, что «мы не осуществляем выселение немцев. Исходя из понятного стремления немецкого меньшинства вернуться на Родину, мы лишь проводим их репатриацию». «Демократическая Польша, — отмечалось далее, — не стремится к реваншу за политику оккупантов и применению гитлеровских методов в ходе репатриации немецкого населения».
На местах, однако, немцы стали объектом безжалостной эксплуатации и насилия.
Как отмечено выше, основные принципы переселения немцев из Польши были заложены Потсдамскими соглашениями. Количественные же показатели были определены в форме соответствующего плана, утвержденного 20 ноября 1945 года Союзным контрольным советом.
Основная тяжесть при приеме немецких переселенцев из Польши возлагалась на советскую (2 млн. чел.) и британскую (1,5 млн. чел.) оккупационные зоны в Германии.
Пытаясь сделать перемещение немцев более «упорядоченным и гуманным», польские власти в начале 1946 года составили свод правил. В нём, например, утверждалось, что детей без сопровождения, пожилых и больных людей следует депортировать в летние месяцы на поездах с медицинской помощью. Беременным женщинам на поздних сроках не разрешалось отправляться в путь до благополучного разрешения от бремени. Говорящему по-немецки медицинскому персоналу вменили сопровождать каждый транспорт, людям должны были предоставляться достаточное питание и вода. В качестве основной, пусть и недостаточной, меры безопасности приставлялась польская охрана поезда в количестве десяти человек.
14 февраля 1946 года в Варшаве между Национальным Советом Польши и командованием Британской Армии Рейна было подписано соглашение о правилах и процедурах выселения немцев из Польши на территорию британской оккупационной зоны.
В этом польско-британском соглашении был указан временный график поездов и кораблей, которыми планировали вывозить немцев в Германию, и вновь было оговорено, что в дорогу будут отправляться только здоровые люди, способные перенести тяжелое путешествие. Это был ответ на десятки сообщений в мировой прессе, появившихся предыдущим летом — о том, что детские дома и больницы в Восточной Пруссии опустели, так как всех подопечных посадили в поезда без соответствующих продовольственных запасов или медицинского обслуживания.
Однако оказалось невозможным полностью обеспечить исполнение новых правил.
Немцы, теперь уже действительно сами стремившиеся покинуть Польшу, прилагали максимум усилий, чтобы скрыть свою болезнь, немощь или беременность и попасть на транспорт. Тем временем некоторые польские чиновники службы репатриации не спешили отпускать немцев.
Не только они безнадежно тянули с оформлением документов, но и польские правящие круги в целом были заинтересованы в удерживании молодых и годных для работы людей в Польше: пожилые и больные депортировались в первых рядах, ввиду своей «бесполезности». В результате Государственный комитет по репатриации часто жаловался местным чиновникам, что правила репатриации не выполняются.
Депортированным было велено взять с собой запас еды на четыре дня, но иногда поезда задерживали на запасных путях на несколько дней и даже недель, в то время как они ожидали разрешения проехать в Германию.
Один беженец из Нейсе, депортированный в середине зимы 1946-го, утверждал, что его поезд задержали у границы на три недели. После того как у него закончилась еда, он дошел до того, что стал обменивать на съестное свои вещи у местных сельских жителей. Каждый день солдаты польской милиции входили в вагоны и отбирали ценные вещи. Иногда забирали только деньги и наручные часы, иногда ботинки и сапоги или даже еду.
«Но набеги со стороны поляков были ничто по сравнению со страданиями от голода и холода. В течение трёх недель мы жили в товарных вагонах, сквозь щели которых проникали ледяной ветер, дождь и снег. Ночи были ужасными и казались бесконечными. В вагоне нам едва хватало места, чтобы стоять, не говоря уж о том, чтобы сесть или лечь… Каждое утро на заре поляки-охранники отпирали двери вагонов и выносили мертвых, которые не пережили ночь. Их число тревожно росло день ото дня, иногда достигая десяти человек», — вспоминал выживший немец.
«Люди — мужчины, женщины и дети — все вперемешку плотно набиты в железнодорожные вагоны для перевозки скота и заперты снаружи. Целыми днями люди ехали в таких условиях, в Германии вагоны открыли в первый раз. Я своими глазами видел, как из одного вагона достали и бросили в стоявшие наготове гробы десять трупов. Далее я заметил, что несколько человек тронулись умом… Они были испачканы экскрементами и, скорее всего, так плотно стиснуты в вагоне, что у них не было никакой возможности облегчиться в предназначенном для этого месте».
Увидев своими глазами десятки похожих сцен на станциях по всей Германии, английские и американские наблюдатели начали убеждать свои правительства что-то с этим делать. Американский политический советник в Германии Роберт Мерфи сообщал в Госдепартамент, что Америке «следует четко обозначить свою позицию, выраженную в Потсдамском соглашении», и донести ее до правительств Польши и Чехословакии.
«На память приходят другие недавние массовые депортации, которые ужаснули мир, — написал он. — Те массовые депортации, проводимые нацистами, стали нравственной основой, на которой мы начали войну и которая придала сил нашему делу… Чрезвычайно прискорбно, если мы будем причастны к методам, осуждаемым нами же».
Государственный департамент проинструктировал своих дипломатических работников выразить полякам недовольство, но американский и английский послы в Варшаве воспротивились таким призывам, ибо не хотели выглядеть «прогермански настроенными».
В то время они находились под нажимом со стороны коммунистов, которые получали немалую выгоду, клеймя западные правительства «фашистами». Каким бы жестоким это ни казалось, английские и американские дипломаты не хотели усиливать этот образ, выступая в защиту немецких беженцев.
Более эффективным шагом стала отправка в Щецин в феврале 1946 года групп английских медиков, которые должны были контролировать подготовку составов, и в первую очередь не допускать в них больных людей и детей без сопровождения. Когда к концу года температура упала ниже нуля, западные военные власти сумели убедить польское правительство отменить часть поездов. Тем самым они не допустили повторения некоторых худших сценариев, имевших место прошлой зимой. Международный комитет Красного Креста тоже добился некоторого успеха в отсрочке депортаций, когда температура воздуха падала ниже приемлемого уровня.
Но ситуация по-настоящему улучшилась только к весне 1947-го, потому что по обеим сторонам границы были разработаны более действенные схемы. Были построены приличные транзитные лагеря и лагеря для беженцев, отремонтированы железнодорожные пути, а в вагонах установлено отопление. Поляки стали лучше организовывать перевозку большого количества людей за более короткие сроки, а британская сторона наладили прием и расселение беженцев сразу же по прибытии на их сторону.
Соглашение же между властями Польши и Советской военной администрацией в Германии (СВАГ) о выселении немцев из Польши в советскую оккупационную зону было подписано в Берлине 5 мая 1946 года.
Через несколько дней были отправлены первые эшелоны с людьми, количество которых достигало 1,5-1,7 тысяч в сутки. Польско-советское соглашение в целом повторяло пункты польско-британского — об отправке только здоровых людей, создании удовлетворительных условий в эшелонах и т.д. Но польская сторона, несмотря на очевидную техническую неподготовленность и на сложные погодные условия в конце 1946-го, продолжила отправку эшелонов с немецкими беженцами.
Это вынудило советскую администрацию пойти на приостановление приема репатриантов до момента перезаключения весной 1947 года советско-польского соглашения о выселении немцев.
Как писал 10 января 1947 года начальник штаба СВАГ М. Дратвин начальнику Польской военной миссии в Берлине генералу Правину, «польские власти до сих пор не предприняли решительных мер по устранению нарушений установленного порядка переселения немцев, пренебрегая неоднократными напоминаниями советских комендантских властей».
Протесты как советских, так и британских оккупационных властей по фактам нарушения Варшавой Потсдамских соглашений и межсоюзнических договоренностей сыграли свою роль в улучшении обращения польских властей с немецкими переселенцами.
По данным генерала Люциуса Клея, американского военного коменданта в Западной Германии, приток переселенцев увеличил население английской и американской зон Западной Германии более чем на 23%. В Восточной Германии, по данным ее первого президента Вильгельма Пика, прирост населения составил 25%.
Германию (за исключением французской зоны, которая приняла сравнительно немного беженцев) это поставило буквально на грань катастрофы. Большинство городов лежали в руинах из-за бомбардировок союзников во время войны, и разрушенная инфраструктура страны не могла справиться с потоком беженцев. Тысячи беженцев умерли вскоре после приезда, потому что не смогли найти кров, медицинскую помощь или пищу, чтобы поддержать свои силы после всех скитаний.
Существовали, кроме того, ещё и психологические проблемы, с которыми сталкивались беженцы.
На соплеменников с востока другие немцы иногда смотрели как на иностранцев, и между ними часто возникали конфликты. Генерал Клей в 1950-м написал: «Отделенный от Германии многими поколениями, изгнанник даже говорил на другом языке. У него уже не было общих обычаев и традиций с немцами, и он не думал о Германии как о родине. Он не мог убедить себя в том, что изгнан навсегда, его глаза, мысли и надежды постоянно обращались в сторону дома».
В июле 1946 года в советском докладе о политических событиях в Лейпциге говорилось, что беженцы пребывают в «глубоко подавленном состоянии» и «в высшей степени безразличны к событиям в жизни любой группы населения Лейпцига». Неспособные привыкнуть к новой среде, они не делали ничего, только мечтали о возвращении на родину своих предков по ту сторону границы.
Мечты выселенных из Польши немцев так и не стали реальностью в 20-м веке.
Да и в 21-м вряд ли их потомки вернутся в Польшу физически — чего не скажешь о возвращении имущественном. В конце января 2020 года в Польше разразился скандал в связи с тем, что многоквартирный коммунальный дом в городе Ольштын теперь принадлежит гражданке Германии, наследнице бывшего собственника, выехавшего в ФРГ в начале 1980-х.
По подсчётам экспертов, число людей, которые были депортированы или сами уехали в Германию (с конца Второй мировой войны до конца 1980-х годов) и могут требовать возврата имущества в Польше, варьируется от 600 тысяч до 2 миллионов.