Что открыл герхард домагк
Нобелевские лауреаты: Герхард Домагк
Немецкий патолог и бактериолог Герхард Домагк
Bayer AG/Getty Images
Как за Нобелевскую премию можно было угодить в гестапо, как отчаявшийся ученый спас свою дочь и как от первых антибиотиков перешли к химиотерапии, рассказывает очередной выпуск рубрики «Как получить Нобелевку».
Герхард Йоханес Пауль Домагк
Родился 30 октября 1895, Лагов, Бранденбург (ныне Польша)
Умер 24 октября 1964 года, Бургберг, Германия
Нобелевская премия по физиологии и медицине 1939 года. Формулировка Нобелевского комитета: «За открытие антибактериального эффекта пронтозила» (for the discovery of the antibacterial effects of prontosil).
Демобилизовавшись, Герхард закончил учебу и начал преподавать в своей alma mater. Надо сказать, что именно тогда происходило настоящее медицинское чудо: в 1910 году Пауль Эрлих получил сальварсан, препарат 606, «волшебную пулю» против сифилиса. И именно Домагк начал систематически исследовать разные препараты на антибактериальную активность.
В 1927 году германский химический концерн «И.Г. Фарбениндустри» пригласил Домагка, которому исполнилось 32 года, на должность директора экспериментальной научно-исследовательской лаборатории патологии и бактериологии в Вупперталь-Эльберфельде. Именно эта компания производила красный краситель пронтозил, который в руках Домагка показал противобактериальную активность — уничтожал стрептококки.
А дальше случилась драматическая история, которая чуть было не стоила жизни маленькому ребенку, однако вместо этого открыла новую эру в медицине.
Что открыл герхард домагк
Немецкий бактериолог Герхард Иоханнес Пауль Домагк родился в семье Пауля Домагка и Марты (Реймер) Домагк в Лейгау, пригороде Бранденбурга. Он получил начальное образование в Зоммерфельде, где его отец работал учителем и помощником директора школы. После окончания средней школы в Легнице Д. в 1914 г., перед началом первой мировой войны, начал обучение на медицинском факультете Кильского университета. Он ушел добровольцем на Восточный фронт, был ранен и после выздоровления служил в медицинских частях до конца войны. Затем он продолжил свои занятия в Киле и в 1921 г. получил медицинскую степень, защитив диссертацию по образованию креатинина в организме человека после нагрузки.
Оставшись в Кильском университете, Д. работал ассистентом в отделе химии и патологии, одновременно изучая возможности использования рентгеновских лучей при нефрите и раке в Институте патологии Грейфсвальда, где в 1924 г. стал приват-доцентом (внештатным преподавателем) по общей патологии и анатомии. В следующем году Д. был назначен приват-доцентом Мюнстерского университета, а в 1928 г. – профессором общей патологии и патологической анатомии. В Грейфсвальде и Мюнстере он начал заниматься проблемами рака.
В 1927 г. германский химический концерн «И.Г. Фарбениндустри» пригласил Д., которому исполнилось 32 года, на должность директора экспериментальной научно-исследовательской лаборатории патологии и бактериологии в Вупперталь-Эльберфельде. Он оставался на этом месте до ухода на пенсию.
Открытие в 1910 г. фармакологом и иммунологом Паулем Эрлихом органического вещества сальварсана для лечения сифилиса дало толчок исследованиям других химических препаратов для лечения инфекционных заболеваний. Хотя и были достигнуты определенные успехи в использовании химиотерапии для лечения тропических болезней и заболеваний, вызванных простейшими, но только Д. провел тестирование предполагаемых антибактериальных препаратов при бактериальных инфекциях, таких, как пневмонии и туберкулез.
Д. начал систематический поиск возможного применения новых красителей в медицинской практике. Вещества сначала тестировали по их влиянию на некоторые виды микробов. Затем определяли толерантные дозы для лабораторных животных и, наконец, изучали эффективность их действия на инфекции у животных и людей. В 1932 г. Д. обнаружил, что красный азокраситель, синтезированный химиками Фрицем Митчем и Джозефом Кларером и реализуемый концерном «И.Г. Фарбениндустри» под названием «пронтозил» как краситель для быстрого окрашивания кожаных изделий, в комбинации с сульфонамидным радикалом оказывается эффективным против стрептококковых инфекций у мышей.
Экспериментальные результаты использования пронтозила как терапевтического препарата впервые были опубликованы в феврале 1935 г. в ставшей теперь классической статье «Немецкого медицинского еженедельника» («Deutsche Medizinische Wochenschrift»). Одной из первых пациенток, получивших лечение пронтозилом, стала дочь Д., Хильдегард, у которой была стрептококковая инфекция, устойчивая ко всем другим видам лечения. Когда дочь оказалась на пороге смерти, Д. ввел ей большие дозы пронтозила, что и привело к быстрому выздоровлению.
Были проведены исследования влияния пронтозила на другие болезни человека, вызванные иными бактериями. Врачи выяснили, что хороший эффект применения пронтозила наблюдается при лечении цереброспинального менингита, пневмонии и гонореи. Сульфанил-амидные препараты были немедленно введены в хирургическую и стоматологическую практику. Во Франции Даниеле Бове и другие исследователи обнаружили, что один из компонентов пронтозила, сульфаниламид, обладает аналогичным эффектом. Уже через год после появления пронтозила в коммерческой продаже «И.Г. Фарбениндустри» заявила, что создано более 1 тыс. сульфаниламидных препаратов. Два из них, сульфапиридин и сульфатиазол, снижали смертность от пневмонии практически до нуля.
Открытие антибактериальных эффектов пронтозила, первого из так называемых сульфаниламидных препаратов, было одним из величайших терапевтических успехов в истории медицины. Рене Дюбо позднее выявил, что естественные вещества, вырабатываемые микроорганизмами, также могут оказывать антибактериальное действие, Александер Флеминг обнаружил эффекты пенициллина – и началась новая эра в медицине.
Д. был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине 1939 г. «за открытие антибактериального эффекта пронтозила». За три года до этого Адольф Гитлер, разгневанный фактом награждения антифашиста Карла фон Осецкого Нобелевской премией мира, запретил любому немцу получать Нобелевскую премию. После награждения Д. был арестован, заключен на короткое время в тюрьму и принужден отказаться он награды. На церемонии награждения Нанна Шварц из Каролинского института, отметив важность работы Д., сказал, что «открытие пронтозила дало неожиданные перспективы в лечении инфекционных болезней. Основы этого беспрецедентного распространения химиотерапии за менее чем пятилетний период были заложены Д. и его коллегами». Далее он добавил, что «тысячи и тысячи людей спасают каждый год при помощи пронтозила и его производных». В 1947 г. Д. приехал в Стокгольм для получения диплома и золотой медали, но в соответствии с правилами премиальные деньги были возвращены в резервный фонд Нобелевского комитета, и он не мог их получить.
Во время второй мировой войны Д. занялся исследованием туберкулеза и к 1946 г. смог сделать сообщение о туберкулостатическом эффекте сульфатиазола и сульфатиодиазола. Было также обнаружено, что тиосемикарбазоны и гидразид изоникотиновой кислоты являются эффективными препаратами в лечении больных туберкулезом, даже резистентных к стрептомицину. В последние несколько лет своей жизни Д. заинтересовался проблемой рака и надеялся получить вещество для разрушения клеток злокачественных опухолей, не повреждающее другие клетки животных или человека.
Д. женился на Гертруде Стрюбе в 1925 г.; у них родились дочь и три сына. Умер он в Бюрберге (область Баден-Вюртемберг, Германия) 24 апреля 1964 г. Д. получил многочисленные почетные награды, включающие медаль Эмиля Фишера Германского химического общества (1937), премию Камерона и звание профессора Эдинбургского университета (1938), золотую медаль Пауля Эрлиха университета во Франкфурте (1956) и орден Восходящего Солнца, присуждаемый правительством Японии (1960).
ВЕЛИКИЕ НЕМЕЦКИЕ ВРАЧИ
ГЕРХАРД ИОГАННЕС ПАУЛЬ ДОМАГК (1895–1964)
Герхард Домагк проводил систематический поиск применения новых красителей в медицинской практике. Вещества сначала тестировали по их влиянию на некоторые виды микробов. Затем определяли толерантные дозы для лабораторных животных и, наконец, изучали эффективность их действия на инфекции у животных и людей.
В 1932 г. ученый обнаружил, что красный азокраситель, синтезированный химиками Фрицем Митчем и Джозефом Кларером и реализуемый концерном «И.Г.Фарбениндустри» под названием «пронтозил» как краситель для быстрого окрашивания кожаных изделий, в комбинации с сульфонамидным радикалом оказывается эффективным против стрептококковых инфекций у мышей.
Экспериментальные результаты использования пронтозила как терапевтического препарата впервые были опубликованы в феврале 1935 г. в классической статье «Немецкого медицинского еженедельника» («Deutsche Medizinische Wochenschrift»).
Одной из первых пациенток, получивших лечение пронтозилом, стала дочь Домагка Хильдегард, у которой была стрептококковая инфекция, устойчивая ко всем другим видам лечения. Когда дочь оказалась на пороге смерти, он ввел ей большие дозы пронтозила, что и привело к быстрому выздоровлению.
Были проведены исследования влияния пронтозила на другие болезни человека, вызванные иными бактериями. Врачи выяснили, что хороший эффект применения пронтозила наблюдается при лечении цереброспинального менингита, пневмонии и гонореи. Сульфанил-амидные препараты были немедленно введены в хирургическую и стоматологическую практику.
Открытие антибактериальных эффектов пронтозила, первого из так называемых сульфаниламидных препаратов, было одним из величайших терапевтических успехов в истории медицины. Рене Дюбо позднее выявил, что естественные вещества, вырабатываемые микроорганизмами, также могут оказывать антибактериальное действие, Александер Флеминг обнаружил эффекты пенициллина – и началась новая эра в медицине
Герхард Домарк был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине в 1939 году «за открытие антибактериального эффекта пронтозила». За три года до этого Адольф Гитлер, разгневанный фактом награждения антифашиста Карла фон Осецкого Нобелевской премией мира, запретил любому немцу получать Нобелевскую премию. После награждения Домарк был арестован, заключен на короткое время в тюрьму и принужден отказаться он награды.
В 1947 году Герхард Домарк приехал в Стокгольм для получения диплома и золотой медали, но в соответствии с правилами премиальные деньги были возвращены в резервный фонд Нобелевского комитета, и он не мог их получить.
БИОГРАФИЯ ГЕРХАРДА ДОМАРКА (1895–1964)
родился 30 октября 1895 в в семье Пауля Домагка и Марты Домагк в Лейгау, пригороде Бранденбурга. Начальное образование получил в школе в Соммерфельде, продолжил обучение в Силезии.
Затем он получил свидетельство о среднем образовании в Лейпцигской школе и, наконец, без особых затруднений поступил в Кильский университет на медицинский факультет.
Будучи истинным патриотом Германии, студент Домагк ушел на фронт добровольцем и участвовал в военных действиях с самых первых дней компании. Получив ранение и затем, благополучно исцелившись от него, Герхард остается служить в медицинских частях до самого конца войны.
Много раз, рискуя собственной жизнью, он выносил раненных солдат с поля боя. А когда еще совсем молоденькие солдаты после успешных хирургических операций погибали, его сердце долго не могло успокоиться.
После окончания войны еще молодой, но уже возмужавший Герхард вернулся в свой любимый Кильский университет на тот же самый медицинский факультет. Посвящая себя всецело учебе, вскоре талантливый ученый делает потрясающие успехи.
В 1921 году Герхард Домагк защитил докторскую диссертацию. Она была посвящена механизму образования креатинина в организме человека после физической нагрузки.
Молодого ученого оставили в университете, и он стал ассистентом на кафедре патологии и химии. В это же самое время он провёл ряд исследований в Институте патологии Грейфевальда.
А ровно через два года известный химический концерн «И.Г. Фарбиндустри» предложил Герхарду занять довольно значимую должность директора экспериментальной научно-исследовательской лаборатории бактериологии и патологии. Руководство концерна ставило перед своими сотрудниками строго определенную цель: производство лекарственных средств. И это не смотря на то, что к тому времени концерн являлся крупнейшим производителем продуктов бытовой химии.
Изучая самым подробнейшим образом анилиновые красители, ученый пришел к интересному выводу: все они сами по себе обладают фармакологической активностью.
Создав уникальную схему, Герхард Домагк тестировал все известные в то время красители на предмет их влияния на микроорганизмы. Те вещества, которые проявляли необходимые свойства, были протестированы ученым на лабораторных животных.
Сегодня существует бесчисленное множество лекарственных препаратов, способных излечить от многих болезней. Сульфаниламидные препараты помогают в борьбе с инфекциями, останавливая рост бактерий. А в двадцатом веке, при жизни Герхарда Домагка первые сульфаниламидные препараты стали настоящим чудом, помогавшим бороться с тяжелейшими и неизлечимыми болезнями.
До конца своей жизни ученый трудился над изучением страшнейшей болезни, он пытался найти такие лекарства, которые были бы способны разрушить раковые клетки. Но, к великому сожалению, устремлениям исследователя не суждено было осуществиться. 14 апреля 1964 года, Герхард Домагк скончался в городе Бюрберге.
Герхард Домагк получил многочисленные почетные награды, включающие медаль Эмиля Фишера Германского химического общества (1937), премию Камерона и звание профессора Эдинбургского университета (1938), золотую медаль Пауля Эрлиха университета во Франкфурте (1956) и орден Восходящего Солнца, присуждаемый правительством Японии (1960).
Нобелевские лауреаты: Герхард Домагк. В гестапо за премию
Герхард Йоханес Пауль Домагк
Родился 30 октября 1895, Лагов, Бранденбург (ныне Польша)
Умер 24 октября 1964 года, Бургберг, Германия
Демобилизовавшись, Герхард закончил учебу и начал преподавать в своей alma mater. Надо сказать, что именно тогда происходило настоящее медицинское чудо: в 1910 году Пауль Эрлих получил сальварсан, препарат 606, «волшебную пулю» против сифилиса. И именно Домагк начал систематически исследовать разные препараты на антибактериальную активность.
В 1927 году германский химический концерн «И.Г. Фарбениндустри» пригласил Домагка, которому исполнилось 32 года, на должность директора экспериментальной научно-исследовательской лаборатории патологии и бактериологии в Вупперталь-Эльберфельде. Именно эта компания производила красный краситель пронтозил, который в руках Домагка показал противобактериальную активность — уничтожал стрептококки.
А дальше случилась драматическая история, которая чуть было не стоила жизни маленькому ребенку, однако вместо этого открыла новую эру в медицине.
Структура пронтозила
Wikimedia Commons
У Домагка было четверо детей: три сына и любимая дочка Хильдегард. Во время урока шитья она уколола палец иглой, и началось заражение крови. Могло закончиться все совсем плохо: его принцесса могла бы, как в сказке, уснуть вечным сном, вот только принцев с поцелуями не ожидалось. «Хороший» вариант означал ампутацию руки. И Домагк решился, прикинул дозу и вечером дал своей дочке порошок пронтозила. Да, на мышках результат был отличным, но одно дело мышка, другое — его собственная дочь.
Тем не менее лихорадка отступила, утром Домагк дал дочери еще одну порцию пронтозила, и лихорадка отступила. В медицину пришла эпоха антибактериальных препаратов. Окончательные испытания препарата были опубликованы в феврале 1935 года в Deutsche Medizinische Wochenschrift — «Немецком медицинском еженедельнике».
Дальнейшие исследования показали, что пронтозил в организме распадается с образованием сульфаниламида, который и производит антибактериальное действие. Пронтозил назвали красным стрептоцидом (от «стрептококк» и латинского caedo — «убиваю»), сульфаниламид — белым. Так и повелось в медицине.
Структура сульфаниламида
Wikimedia Commons
«И.Г. Фарбениндустри» сразу же освоила производство пронтозила и начала изучать новые сульфаниламидные препараты. Сообщают, что уже через год после начала производства пронтозила, компания создала одну тысячу новых препаратов. Два препарата из этой тысячи — сульфатиазол и сульфапиридин — произвели еще одну революцию: они снижали смертность от пневмонии почти до нуля.
А в 1939 году случилась, кажется, единственная история в своем роде: Домагку присудили абсолютно заслуженную Нобелевскую премию по физиологии и медицине, и он сдуру согласился ее принять. А, как мы уже писали в статье о Рихарде Куне, после присуждения Нобелевской премии мира 1935 года немецкому журналисту Карлу фон Осецкому «за борьбу с милитаризмом в Германии», Адольф Гитлер запретил своим подданным принимать эту награду. И в итоге Нобелевский лауреат загремел в гестапо. Правда, всего на неделю (а не надолго и не в концлагерь, как иногда пишут). Недели хватило, чтобы наш герой решил от греха подальше отправить в Нобелевский комитет отказ от награды.
Надо сказать, что в 1947 году Домагк все-таки получил свой диплом лауреата (все все понимали про добровольный отказ от премии), однако денег он так и не увидел. В соответствии со статусом премии, «невостребованные» средства вернулись в резервный фонд, и с этим уже ничего нельзя было сделать. На церемонии 1947 года отметили, что «открытие пронтозила дало неожиданные перспективы в лечении инфекционных болезней. Основы этого беспрецедентного распространения химиотерапии за менее чем пятилетний период были заложены Домагком и его коллегами. […] Тысячи и тысячи людей спасают каждый год при помощи пронтозила и его производных».
После сульфаниламидовой победы за Домагком числится еще два важных прорыва в медицине. Во-первых, именно его работы привели к созданию тиосемикарбазона и изониазида — противотуберкулезных средств, которые помогли избавить Европу от бушевавшей после Второй мировой войны эпидемии туберкулеза. А во-вторых, в конце своей карьеры Домагк переключился на исследования химиотерапии рака, тем самым став одним из пионеров борьбы с этим опаснейшим заболеванием.
А в 1951 году он стал одним из девяти Нобелевских лауреатов на самой первой встрече нобелиатов в Линдау, где отмеченные высшей наградой ученые встречались с молодыми людьми, делающими первые шаги в науке.
Кстати, выступление Домагка на этой конференции можно послушать. Правда, на немецком языке без перевода.
Что открыл герхард домагк
Домагк: антибактериальный эффект Пронтозила — вклад в развитие медицины и фармакологии
Герхард Йоханнес Пауль Домагк, нем. Gerhard Johannes Paul Domagk, (родился 30 октября 1895 г., Лагув, Бранденбург, Германская империя [ныне Польша] — умер 24 апреля 1964 г., Бургберг, недалеко от Кенигсфельда, Западная Германия [теперь Германия]), немецкий бактериолог, патолог-экспериментатор — первооткрыватель ряда сульфаниламидных препаратов для лечения бактериальных инфекций. За доказательство эффективности в лечении стафилококков и гемолитических стрептококков ему была присуждена Нобелевская премия за разработку первого сульфонамида, Пронтозила, который дал химиотерапии решающий импульс. Кроме того, после окончания Второй мировой войны его исследования привели к разработке препарата Контебен (позже Неотебен), с помощью которого можно было эффективно лечить туберкулез.
1939 — получил Нобелевскую премию по медицине за свое открытие. Однако, власти фашисткой Германии вынудили отказаться от премии, и гестапо поместило под арест на неделю;
1960 — покинул Bayer AG по возрасту;
Г. Домагк биография, факты из жизни, фотографии: кем был и чем известен немецкий бактериолог?
Осенью, 30 октября 1895 года, в маленьком и красивом городке Лагув пригорода Бранденбурга, в семье школьного учителя, родился мальчик. И, казалось бы, ничто не отличало его от других новорожденных детей. Однако, судьба уже тогда отметила малыша своей благосклонностью, уготовив для него в будущем непростую роль. Его мать, Марта Реймер Домагк, происходила из фермерского хозяйства в Марке, но жила в Зоммерфельде до 1945 года, когда ее выгнали из семейного дома, умерла от голода в лагере беженцев. Родители принадлежали к среднему классу духовенства, и благодаря этому они могли обеспечить своим детям — Герхарду и младшей сестре Шарлотте мирное и беззаботное детство среди Лагувских озер и лесов. Красочный и завораживающий пейзаж сопровождал детей каждый день, а кроме прогулок здесь было еще много развлечений. «Я до сих пор помню книги с картинками, которые показал мне отец, с красочными птицами и бабочками», — вспоминал детство проф. Domagk. В 1901 году его отцу предложили должность заместителя директора лютеранской женской школы в Любско, и вся семья уехала из Лагува.
Поскольку отец Герхарда стал помощником директора в Зоммерфельдской начальной школе, то именно ее он и закончил. Продолжил обучение в Лейпцигской школе в Силезии с 14 лет до старшего шестого класса, где и получил свидетельство о среднем образовании. Получив образование в школах с упором на естественные науки, Герхард рано принял решение стать врачом. В 1914 г. без особых затруднений поступил в Кильский университет на медицинский факультет. Беспорядки Первой мировой войны вынудили его бросить учебу после окончания первого семестра. Будучи истинным патриотом Германии, Герхард ушел на фронт добровольцем и участвовал в военных действиях с самых первых дней компании.
Получив ранение в спину и, благополучно исцелившись от него, Герхард остается служить в медицинских частях до самого конца войны. Военные парамедики отправили его работать санитаром в холерные больницы России, где он стал свидетелем ужасов войны. Много раз, рискуя собственной жизнью, он выносил раненных солдат с поля боя. А когда еще совсем молоденькие солдаты после успешных хирургических операций погибали, его сердце долго не могло успокоиться. Его тронула беспомощность современных врачей перед такими заболеваниями, как холера, сыпной тиф, диарейными инфекциями и другими инфекционными заболеваниями:
«Эти ужасные образы преследовали меня всю мою жизнь и заставляли задуматься о том, как я могу найти способы бороться с бактериями, этими ужасными врагами человечества, которые так ловко убивали…»
Использование хирургии для лечения этих заболеваний практически не имело эффекта, а радикальные методы лечения, включая ампутации, обычно сопровождались еще более опасными для жизни инфекциями, такими как газовая гангрена. Бесчисленное количество смертей происходило тогда по причине общего заражения крови, происходящего после хирургических манипуляций различного характера. К сожалению, средств спасения от подобных состояний у врачей тогда не было. Таким образом, Герхард с болью осознал разрушительное действие раневых инфекций. В то время он поклялся перед Богом начать борьбу с бактериями, которые «коварно убивают и убивают людей, не узнавая врага и не будучи в состоянии сделать что-либо против него».
Бактериальные инфекции считались неизлечимыми; «Очевидно», что лекарство, убивающее бактерии, также убивает здоровые клетки крови и тела. Шутка Вольтера о том, что «искусство медицины состоит в том, чтобы развлекать пациента, пока природа не излечит болезнь», казалась безжалостной уместной. Военные переживания Герхарда преследовали его. Он хранил череп на своем столе в качестве памятного подарка и писал:
«Я поклялся перед Богом и собой противостоять этому разрушительному безумию».
В конце 19 века французский ученый Луи Пастер начал изучение микробиологии, что сделало этот предмет процветающим в начале 20 века. Чтобы лучше понять характеристики бактерий, ученые используют красители для окрашивания культивируемых бактерий. Помимо изучения их структуры, они также надеются найти способ лечения бактериальных инфекций.
Другие искали лекарство от инфекций. Антуан Бешан синтезировал арсаниловую кислоту в 1859 году и обнаружил, что она слабо эффективна против африканской сонной болезни и фрамбезии, но слишком токсична для использования. В 1882 Пауль Эрлих и аудитория выдающихся врачей в ошеломленном молчании слушали, как Роберт Кох, сельский врач, объяснял, как он окрашивал гной из туберкулезного абсцесса метиленовым синим (разработанным Эрлихом), а затем окрашивал его везувином. Он доказал, что обнаруженные им блестящие синие палочки «Бацилла Коха» или Mycobacterium tuberculosis вызывают туберкулез. Фрейдрих Леффлер назвал лекцию «чистым-чистым золотом». Эрлих согласился: «[это был] самый важный опыт в моей профессиональной жизни». Краской он увлекался еще со студенческих лет; друзья шутили о его цветных пальцах. Эрлих считал, что можно создать краситель, который действовал бы как «волшебная пуля», фиксировал бы бактерию, убивал ее и оставлял другие клетки невредимыми.
Многие пациенты не могли переносить побочные эффекты Арсфенамина, и Эрлих считал себя неудачником, несмотря на то, что в 1908 получил Нобелевскую премию за свою работу по иммунологии. В течение следующих 20 лет были синтезированы эффективные противомалярийные средства, но не существовало таких средств против опасных для жизни бактериальных и стрептококковых инфекций умеренного климата, несмотря на многочисленные попытки решить эту проблему с помощью фармакотерапии.
Целенаправленный и систематический поиск химической «волшебной пули», предназначенной специально для инфекционных микробов, был инициирован Полом Эрлихом в начале 20 века.
Несколько десятилетий спустя немецкие ученые Йозеф Кларер, Фриц Мицш и Герхард Домагк открыли антибактериальную активность синтетического красителя пронтозила, который может лечить стрептококковые и стафилококковые инфекции у мышей. Собственная дочь Домагка была одной из первых людей, получивших лекарство, которое полностью вылечило ее от тяжелой стрептококковой инфекции, возникшей в результате укола иглой для вышивания. Сульфаниламид, первый созданный синтетический противомикробный препарат, послужил основой для химической разработки семейства сульфамидных препаратов. Синтетический противомикробный препарат, который вырабатывается из химического вещества не встречается в природе. Успех сульфамидных препаратов привел к открытию и производству дополнительных важных классов синтетических противомикробных препаратов, включая хинолины и оксазолидиноны.
За несколько лет до открытия пронтозила ученый Александр Флеминг (1881–1955) сделал свое собственное случайное открытие, которое оказалось монументальным. В 1928 году Флеминг вернулся из отпуска и исследовал несколько старых пластинок стафилококков в своей исследовательской лаборатории в больнице Святой Марии в Лондоне. Он заметил, что рост зараженной плесени (впоследствии идентифицированной как штамм Penicillium notatum) подавлял рост стафилококков на одной пластине. Таким образом, Флемингу приписывают открытие пенициллина, первого природного антибиотика. Дальнейшие эксперименты показали, что пенициллин из плесени обладает антибактериальными свойствами против стрептококков, менингококков и Corynebacterium diphtheriae, возбудитель дифтерии.
Флемингу и его коллегам приписывают открытие и идентификацию пенициллина, но его выделение и массовое производство были выполнены группой исследователей из Оксфордского университета под руководством Говарда Флори (1898–1968) и Эрнста Чейна (1906–1979) (рис. ). В 1940 году исследовательская группа очистила пенициллин и сообщила о его успехе в качестве противомикробного средства против стрептококковых инфекций у мышей. Их последующая работа с людьми также показала, что пенициллин очень эффективен. За свою важную работу Флеминг, Флори и Чейн были удостоены Нобелевской премии по физиологии и медицине в 1945 году.
(Фото 1) Александр Флеминг был первым, кто открыл естественным образом производимый противомикробный препарат, пенициллин, в 1928 году. (Фото 2-3) Хоуард Флори и Эрнст Чейн открыли, как увеличить производство пенициллина. Затем они придумали, как его очистить, и показали его эффективность в качестве противомикробного средства в испытаниях на животных и людях в начале 1940-х годов.
В начале 1940-х годов ученая Дороти Ходжкин (1910–1994), изучавшая кристаллографию в Оксфордском университете, использовала рентгеновские лучи для анализа структуры различных природных продуктов. В 1946 году она определила структуру пенициллина, за что ей была присуждена Нобелевская премия по химии в 1964 году. Как только структура была понята, ученые смогли изменить ее, чтобы произвести множество полусинтетических пенициллинов. Полусинтетический противомикробный представляет собой химически модифицированный производным природный антибиотик. Химические модификации обычно предназначены для увеличения диапазона бактерий, на которые нацелены, повышения стабильности, снижения токсичности или придания других свойств, полезных для лечения инфекций.
Пенициллин — лишь один из примеров природного антибиотика. Также в 1940-х годах Селман Ваксман (1888–1973), известный почвенный микробиолог из Университета Рутгерса, возглавил исследовательскую группу, которая обнаружила несколько противомикробных препаратов, включая актиномицин, стрептомицин и неомицин. Открытия этих противомикробных препаратов стали результатом исследования Ваксманом грибов и актинобактерий, в том числе почвенных бактерий рода Streptomyces, известных своим естественным производством широкого спектра противомикробных средств. Его работа принесла ему Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1952 году. Актиномицеты являются источником более половины всех природных антибиотиков и продолжают служить отличным резервуаром для открытия новых противомикробных агентов. Некоторые исследователи утверждают, что мы еще не приблизились к раскрытию всего антимикробного потенциала этой группы.
Домагк: от академической медицины до фармацевтических исследований в Bayer IG Farbenindustrie в Эльберфельде
Вернувшись в Германию после войны в 1918 г. еще молодой, но уже возмужавший Герхард вернулся в свой любимый Кильский университет на тот же самый медицинский факультет. Посвящая себя всецело только одной учебе, вскоре талантливый ученый делает потрясающие успехи. Под руководством Макса Бюргера он проводил лабораторные работы по креатину и креатинину, а затем метаболические исследования и анализ под руководством профессоров Хоппе-Зейлера и Эммериха. В 1921 году он защищает диссертацию, по священную механизму образования креатинина в организме человека после физической нагрузки и получает диплом. Молодой выпускник медицинского факультета оказался не только очень хорошим врачом, но и талантливым и трудолюбивым исследователем. Он получил другие ученые степени. В 1923 г. он стал ассистентом профессора Вальтера Гросса в Институте патологии Университета Грифии, а в 1924 г. получил докторскую степень по диссертации «Общая патология и патологическая анатомия». В это же самое время он проводит ряд исследований в Институте патологии Грейфевальда. Герхард Домагк изучает воздействие рентгеновских лучей на раковые опухоли. Сейчас такая технология называется «лучевой терапией».
Опубликовав статью о защитной функции ретикулоэндотелиальной системы против инфекций, Герхард решил продолжить исследовательскую карьеру в области экспериментальной патологии и включить физиологию и химию в свою работу и в 1925 г. перспективный ученый вместе с профессором Гроссом перешел в Мюнстерский университет (WWU), где в 1958 стал профессором. В этом же самом году он женится на прекрасной женщине, своей коллеге — Гертруде Стрюбе. У супругов родились четверо детей, трое из которых – мальчики. Единственную и горячо любимою дочь он спас от смерти изобретенным им самим препаратом пронтозил. Исследовательская работа в университете позволяла молодому ученому жить из месяца в месяц в очень скромных условиях. Один анекдот рассказывает, что коллеги из института были очень удивлены, что Герхард все еще мог позволить себе бутылку вина в конце месяца. Оказалось, что он покупал ее не на оставшиеся сбережения, а на аванс, который уже взял на следующий месяц. Столкнувшись с таким неадекватным источником финансирования и отсутствием четкого пути к карьерному росту, талантливый исследователь принял предложение о сотрудничестве с IG Farbenindustrie и взял отпуск (1927-1929) для проведения исследований в Вупперталь-Эльберфельде. Он согласился, но продолжал читать лекции в Мюнстере.
в 1927 году, в возрасте 32 лет, Герхард Домагк был принят на работу в фармацевтическое подразделение IG Farben, гигантского конгломерата, состоящего из ведущих немецких химических компаний, в том числе Bayer и Hoechst. Бывшая компания Bayer специализировалась на красителях (Farben) и других тонких химических веществах. Человеком, нанявший Герхарда, был Филипп Генрих Хёрляйн, который после прочтения статьи об иммунной системе был впечатлен его идеями о бактериях и инфекционном процессе. Хёрляйн, который пришел в Bayer в 1909, в конечном итоге был назначен ответственным за химические, бактериологические и фармацевтические исследования на предприятии компании. Генрих, как и Герхард, был поклонником Пауля Эрлиха и был ответственен за открытие люминала, антиэпилептика. Хотя научный мир смирился с идеей, что волшебные пули с использованием синтетических агентов не являются реалистичной целью, Г. Хёрляйн предложил использовать красители для изучения инфекционных заболеваний и разработки агентов, которые будут уничтожать вторгшиеся микроорганизмы. Для реализации этого проекта он и нанял Герхарда.
В 1929 году компания построила новую лабораторию патологических исследований и бактериологии, и Герхард Домагк был назначен на довольно значимую должность директора экспериментальной научно-исследовательской лаборатории. Руководство концерна ставило перед своими сотрудниками строго определенную цель: производство лекарственных средств. И это не смотря на то, что к тому времени концерн являлся крупнейшим производителем продуктов бытовой химии. Задача Герхарда заключалась в том, чтобы возродить фармакотерапию, исследуя потенциальные антибактериальные свойства азокрасителей. Для этого у него были щедрые финансовые ресурсы, расширенные возможности и опытные химики, которые смогли синтезировать большое количество соединений. В этой промышленной обстановке Герхард чувствовал большую свободу проводить свои исследования и располагал гораздо лучшими ресурсами, чем в университетской среде. На этом посту проработал до конца своей активной жизни — 37 лет.
ИГ Фарбиндустри решила продолжить тестирование потенциальных антибактериальных агентов в соответствии с принципами, изложенными Эрлихом. Интерес Герхарда был сосредоточен на так называемых азокрасителях, в которых один атом водорода был заменен сульфонамидной группой. Эти красители, которые были разработаны еще в 1909 Г. Хёрляйном и его сотрудниками, придавали текстилю высокую устойчивость к стирке и свету благодаря их тесному сочетанию с протеинами шерсти.
Раннее развитие сульфаниламидов
Суфонамиды были известны намного раньше в красильной промышленности, когда профессор Герхард Домагк обнаружил их терапевтическую ценность. До появления специальных антибиотиков сульфономиды были главенствующими в химической терапии. Они по-прежнему находят множество применений при лечении инфекций.
Впервые о синтезе сульфаниламида сообщил в 1909 г. студент-химик по имени Пол Гельмо из Венского университета в своей диссертации об анилиновых красителях. Однако не упоминалось о его потенциальной полезности в качестве медицинского инструмента. Открытие его потенциальной терапевтической ценности произошло в 1909, когда Хорлейн и его сотрудники из IG Farben синтезировали первые азокрасители, содержащие сульфаниламиды, и отметили, что они особенно эффективны в образовании прочной комбинации с белками шерсти и шелка. В то время Фарбен занимался исследованием красителей для текстильных целей. Хотя Хорлейн запатентовал сульфаниламиды в 1909 г., он никогда не рассматривал возможность того, что это соединение может служить антибактериальным средством. Пронтальбин таким образом, он стал первой версией сульфаниламида, произведенной компанией Bayer, но при этом компания не осознала его потенциал в качестве клинически эффективного агента.
Второй синтез сульфаниламида был осуществлен в 1915 Майклом Хайдельбергером, уважаемым иммунологом и лауреатом премии Ласкера за его работу над пневмококковыми полисахаридами. Он читал об открытии сульфаниламида Гельмо и думал, что он может иметь некоторую антибактериальную активность против стрептококков и пневмококковых инфекций. В 1915 году, работая в Университете Рокфеллера с химиком Уолтером Джейкобсом, Хайдельбергер синтезировал сульфаниламид и обнаружил, что бактерии не уничтожаются с помощью сульфаниламида in vitro. Несмотря на то, что Хайдельбергер и Джейкобс продолжили преобразование сульфаниламида в вещество, токсичное для инфицированных мышей, это исследование было прекращено, поскольку авторы не могли представить себе, что соединение со структурой простого сульфаниламида будет эффективным в борьбе с инфекцией. В результате разработка сульфамидных препаратов была отложена на двадцать лет, и возможность спасти тысячи жизней была временно потеряна. Спустя годы Хайдельбергер выразил глубокое сожаление по поводу того, что не продолжил свою первоначальную работу с сульфаниламидом.
Герхард Домагк и его открытия в исторической перспективе: исследования на поиске бактерицидных веществ
Вместе с двумя химиками, Фрицем Мицшем и Йозефом Кларером работали над программой исследований по тестированию соединений, связанных с синтетическими красителями, на их эффективность против болезней. Мицш уже осуществил синтез атабрина, успешного заменителя хинина, природного противомалярийного средства, получаемого из коры хинного дерева. Поиск эффективных заменителей естественных методов лечения бактериальных заболеваний был очень важен в повестке дня новой команды из-за монопольных цен и нехватки природных веществ во время войны. Коллеги химики синтезировали для него тысячи соединений, чтобы протестировать их против целого ряда бактерий, включая вирулентный штамм стрептококка. Пять лет прошло безуспешно.
Мотивированный своей неспособностью во время войны лечить бактериальные инфекции, Герхард сосредоточил свои исследования на поиске бактерицидных веществ, сначала in vitro (в пробирках), а затем in vivo или на живых организмах, таких как мыши и кролики. Изучая самым подробнейшим образом анилиновые красители, он пришел к интересному выводу: все они сами по себе обладают фармакологической активностью. Создав уникальную схему, Герхард Домагк тестировал все известные в то время красители на предмет их влияния на микроорганизмы. Те вещества, которые проявляли необходимые свойства, были протестированы ученым на лабораторных животных. Он систематически искал пигменты, которые убивали бы инфекционные микроорганизмы в его теле, не причиняя ему вреда. По мнению Герхарда, роль лекарства заключалась во взаимодействии с иммунной системой, либо для ее усиления, либо для ослабления возбудителя инфекции, чтобы иммунная система могла легко победить захватчика. Поэтому он уделял большое внимание тестированию лекарств в живых системах и был готов продолжить работу с составом даже после того, как его не удалось протестировать на бактериях, выращиваемых в лабораторной посуде. Как и Эрлих, Домагк был очень точным, дотошным и сосредоточенным в своих научных исследованиях.
Основным препятствием на пути к успеху предприятия Герхарда было найти подходящий тест на антибактериальную активность. Он делал упор на тестирование лекарств в живых системах, даже если они не были эффективными в бактериальных культурах in vitro. Придумывая стратегию, он разработал уникальный тест для проверки выживаемости мышей, которым был привит Streptococcus pyogenes. Повышенная вирулентность этого штамма стрептококка убедила ученого, что анализ позволит выявить только самые эффективные агенты. После скрининга соединений золота и акридиновых красителей, Герхард и его команда начали получать более положительные результаты с красителями, которые были производными сульфонамида, содержащими p-положение сульфагруппы относительно азота.
Воодушевленные уверенным и решительным подходом, применяемым Домагком, Йозеф Кларер и Фриц Мицш начали синтезировать сульфонамидсодержащие красители для испытания Домагком. Общая методология, используемая для систематического синтеза и скрининга большого количества химически родственных соединений, была аналогична той, которую использовал Пол Эрлих для производства сальварсана. Герхард был учеником немецкого ученого и лауреата Нобелевской премии Пауля Эрлиха. И именно на него равнялся в своей работе Г. Домагк.
Ища способ борьбы с бактериальными инфекциями химическими средствами, Герхард наткнулся на активное вещество диметил-бензил-додециламмонийхлорид, который позже был выпущен на рынок в виде 10-процентного раствора под торговым названием Zephiro. Интенсивный антибактериальный эффект Зефирола и хорошая совместимость с кожей быстро сделали продукт незаменимым и универсальным средством для дезинфекции кожи, которое до сих пор используется для дезинфекции рук и инструментов. Воодушевленный своим успехом в уничтожении патогенов вне тела, исследователь начал искать способы борьбы с бактериями внутри тела. Он провел интенсивные исследования, основанные на антибактериальных свойствах сульфонамидных групп в азокрасителях. В ходе испытаний препарат Д 4145 показал себя перспективным в химиотерапевтическом лечении стрептококковых инфекций.
Открытие Пронтозила открыло немыслимые перспективы для лечения инфекционных заболеваний
Домагк и его команда также обнаружили, что, хотя Пронтозил не имел никакого эффекта в пробирке против микроорганизмов, но предварительные испытания 1932 года показали, что он был эффективен против стрептококковых инфекций у лабораторных грызунов даже в низких дозах. В декабре был проведен решающий эксперимент, который убедительно показал, что Пронтозил очень эффективен в защите мышей от высоковирулентного стрептококка. Герхард дал недавно синтезированный сульфонамид с номером KL-730 группе мышей, инфицированных стрептококками, и все они были живы через несколько дней. Однако контрольная группа без сульфаниламида не выжила. Он немедленно приступил к работе и обнаружил бесчисленное количество стрептококков у мертвых мышей в сотнях патолого-анатомических срезов, сделанных за период Рождества, но, ни одного у выживших мышей. Несомненно: вещество КЛ-730 было эффективным. «Мы были поражены и почувствовали, как будто нас ударили током», — сказал Домагк. Кристаллический KL-730 не растворяется в воде, поэтому его нелегко протестировать как лекарство. Химик Фриц Мицш взял на себя эту проблему и создал водорастворимую натриевую соль KL-730. Теперь темно-красное вещество можно было вводить для инъекций, и его можно было исследовать токсикологически. Изучив токсичность этого соединения, обнаружил, что переносимая доза для мышей и кроликов составляла 500 мг на килограмм веса тела, а большие дозы вызывали только рвоту, указывая на то, что его токсичность была минимальной. Эти очень удовлетворительные лабораторные результаты не публиковались более 2 лет, отчасти из-за сомнений в переносимости Пронтозила людьми.
I.G. Farben подал заявку на патент в 1932 г. вместе с химиками Йозефом Кларером и Фрицем Мицшем в качестве изобретателей, охватывающих Пронтозил и несколько других азокрасителей. Его новое торговое название — Стрептозон. По иронии судьбы, это соединение первоначально было разработано в качестве промышленного красителя для шерсти и кожи. Интересно отметить, что Кларер и Мицш получили деньги на синтез Пронтозила, а Домагк, хотя впоследствии и удостоился чести его открытия, — нет.
Тестирование Пронтозила: от опытов на лабораторных животных к эксперименту отчаяния
После того как Герхард успешно лечил кроликов, зараженных H. Streptococcus, I.G. Farben начал распространять препарат среди врачей. Однако Домагк знал, что препарат может по-другому воздействовать на бактериальную инфекцию у людей, и он начал сотрудничать с местной больницей, чтобы протестировать Пронтозил на людях. К лету 1933 года было доказано, что Стрептозон эффективен и безопасен как в экспериментах на животных, так и у относительно небольшого числа пациентов. Хотя первоначально результаты были восприняты медицинским сообществом с некоторым скептицизмом, препарат был способен лечить даже самые тяжелые инфекции, а смертность от таких заболеваний, как холера, пневмония и менингит, резко снизилась.
Хотя работа Герхарда послужила основой для последовавших за этим взрывных разработок в области фармакотерапии, он был человеком, преданным тщательности. Он не был уверен, что Пронтозил будет эффективен у людей до драматического события в жизни самого ученого. У Герхарда к тому времени было уже четверо детей, трое из которых – мальчики. Единственную и горячо любимую дочь в декабре 1933 года поразила стрептококковая инфекция после легкого укола иглой пальца в лаборатории отца. Организм малышки не справлялся, все существующие на тот момент лекарства не помогали, Хильдегард становилось все хуже и хуже. Любящий отец не мог спокойно смотреть, как его ребенок угасает прямо на глазах. Страдания, боль и чувство безысходности, не смогли взять верх над трезвым разумом и здравой логикой ученого. Потеряв надежду на выздоровление, он ввел дочке экспериментальный препарат, который ранее испытывал только лишь на лабораторных животных. Согласно литературным данным, доза была, вероятно, более 10 граммов (во много раз больше сегодняшней нормы). В результате произошло чудо: через несколько дней Хильдегард быстро пошла на поправку, но из-за препарата на коже появились постоянные красноватые пятна. Радости любящего отца не было предела, даже когда препарат был успешно введен его четырехлетней дочери, Герхард не упомянул о ее выздоровление, ожидая, пока клинические отчеты подтвердят эффективность препарата от врачей, которые тестировали новое лекарство на пациентах в местной и университетской больнице Дюссельдорфа. После этого случая исследования, которые все время продолжались, стали еще более интенсивными.
Только два года спустя, когда клинические испытания были завершены, убедившись в том, что его труды привели к положительным результатам, Домагк опубликовал свои лабораторные и клинические данные. В феврале 1935 года в ведущем на тот момент в Германии медицинском журнале Deutsche Medizinische Wochenschrift вышла статья под названием «Вклад в химиотерапию бактериальных инфекций». Отныне изобретенный им препарат носит название — Пронтозил (красный стрептоцид). А статья, посвященная ему — сейчас считается классической. Его работа стала импульсом и основой для дальнейших международных исследований с использованием сульфаниламидов. Это был успех! Именно к этому стремился с детских лет Герхард Домагк. Разумеется, он избегал разговоров о храбром обращении с дочерью.
Патент на Стрептозон под защищенным брендом Prontosil ® был выдан компании Bayer в начале 1935 года, через несколько месяцев после патента Франции. Хотя результаты сначала были восприняты медицинским сообществом с некоторым скептицизмом, они были быстро воспроизведены в британской больнице, где было показано, что Пронтозил излечивает послеродовую лихорадку, в настоящее время практически несуществующую инфекцию, связанную с родами. Позже в том же году Пронтозил получил дальнейшее признание, когда сын президента Соединенных Штатов Франклина Рузвельта успешно прошел курс лечения от тяжелой стрептококковой инфекции. После этого Хорлейн организовал испытания Prontosil rubrum по всей Европе, и после того, как он был запатентован в 1936, Prontosil начал широко применяться на европейском континенте.
В 1935 году Александр Вич (1895-1977), педиатр, работавший в Колумбийском университете, пролечил первого пациента в США Пронтозилом. После перевода и чтения публикаций Г. Домагка Вич получил поставку препарата от фармацевтической компании и успешно вылечил молодую девушку с тяжелой стрептококковой инфекцией, которая оказалась дочерью своего коллеги.
Однако количественные метаболические и токсикологические исследования, проведенные Перрином Лонгом и Элеонорой Блисс в Университете Джона Хопкинса в 1936 г., сделали больше, чем любой другой центр в Соединенных Штатах, чтобы выяснить, как сульфаниламид действует как на животных, так и на людей. Они подтвердили, что парааминобензолсульфонамид является эффективным фрагментом молекулы Пронтозила и что он оказывает бактериостатическое, а не бактерицидное действие. К началу 1940-х годов американские компании производили огромное количество этого препарата. Следует подчеркнуть, что, хотя пенициллин часто считается первым антибиотиком, Пронтозил и другие сульфамидные препараты применялись в клинических условиях почти за десять лет до того, как пенициллин стал доступным.
Хотя Domagk добился успеха благодаря утомительному и крупномасштабному тестированию множества соединений, а также благодаря крупным вложениям средств, десятилетие спустя произошло радикальное изменение в том, как проводились исследования лекарств. Джеймс Блэк, а затем Гертруда Элион и Джордж Хитчингс использовали более эффективный метод разработки лекарств, используя основные физиологические и фармакологические принципы, чтобы сформулировать обоснование для достижения селективности лекарств, а не путем произвольного изменения натуральных продуктов и результатов тестирования эмпирически.
Благодаря работе Домака ученые, больше не скованные предвзятыми предубеждениями, начали проявлять большой интерес к этому проекту. В то время как химики Bayer продолжали проводить безуспешные исследования азокрасителей, в конце 1935 года открытием Герхарда заинтересовалась группа, работающая в Институте Пастера в Париже, которую возглавлял уважаемый химик Эрнест Фурно и, в которую входил будущий лауреат премии Даниэль Бове. Когда Генрих Хорлейн получил письмо из Института Пастера с просьбой предоставить образец недавно открытого лекарства, он ответил положительно.
Французская группа сделала ставку на препарат, когда они обнаружили, что Пронтозил метаболизируется до сульфаниламида, тестируя агент, общий для всех предыдущих продуктов, пара-аминофенилсульфонамид. Другими словами, исследования показали, что при приеме внутрь молекула красителя расщепляется надвое, и что активная часть, простой сульфаниламид был бы так же эффективен, как и лекарство, произведенное Домагком и его химиками! Это открытие опровергло мнение Эрлиха о том, что бактерицидным препаратом может быть краситель. Лечебным агентом был сульфаниламид, распространенный промышленный химикат, производимый тоннами, впервые синтезированный Полом Гельмо в 1909 г., срок действия патента истек. Следовательно, агент был доступен любому. Выводы французской команды развеяли любые надежды на то, что Bayer могла получить огромную прибыль от работы Домагка.
Французы производили соединение под названием Rubiazol. Ирония заключалась в том, что химические компании уже производили огромное количество сульфаниламида в качестве промежуточного продукта в процессе производства красителей. Французская группа не только обнаружила, что препарат действует на животных, но и начала распространять его среди французских врачей. Будучи гораздо менее дорогим и не вызывающим покраснения кожи, сульфаниламид превосходил соединение, производимое Bayer.
Принципиальное значение работы, выполненной французами, заключается в том, что она ответила на вопрос, почему Пронтозил не убивает бактерии, выросшие вне живого организма, а также, почему присоединение серы к красителям дает фармакологически активное вещество. Французские ученые не только обнаружили, что сульфаниламид был активен как in vivo, так и in vitro, но и что кишечные ферменты преобразовали Пронтозил в сульфаниламид. Таким образом, они смогли объяснить, почему Пронтозил неактивен in vitro.
Исследователи из Парижа резюмировали сульфаниламид:
«Терапевтическая активность такой простой молекулы без красителя открывает двери для систематического изучения химиотерапии».
Поскольку Пронтозил был впервые запатентован в 1909, срок действия патента истек к тому времени, когда французская команда сделала свое открытие. А так как любая фирма могла производить препарат и продавать его, то во втором сообщении Домагком, вскоре после этого, был описан новый химиотерапевтический краситель и дан ему название Prontosil-S (Неопронтозил). Затем компания Bayer вывела на рынок Германии группу новых агентов, которая имела большой успех.
Ученые из Института Пастера язвительно обвинили Bayer и Герхарда в том, что они открыли сульфаниламид в период между 1932 и 1935 годами, но намеренно отложили публикацию до тех пор, пока не смогли найти аналогичный препарат, который они могли бы запатентовать. Французские ученые утверждали, что если бы Bayer и Герхард Домагк обнародовали результаты раньше, то было бы спасено бесчисленное количество жизней. Однако Домагк, по-видимому, никогда не тестировал сульфаниламид и фактически не знал, что сульфаниламид является его активным компонентом. Скорее всего, он отложил публикацию до тех пор, пока не убедился, что препарат безопасен для клинического применения.
В то время как Герхард откладывал публикацию своих результатов на три года, ученые из Института Пастера начали производить ряд сульфасодержащих соединений и оценивать их действие, которые были быстро опубликованы. Вскоре после этого французская фирма Rhone-Poulenc произвела Септазин, достаточно отличающийся по структуре для патентования.
Кроме того, сэр Генри Дейл, самый известный фармаколог Великобритании, быстро заинтересовался Пронтозилом еще до того, как информация о нем появилась в научной литературе. Дейл попросил товар у Хорлейна и передал его в руки Леонарда Колбрука (1883–1967) из больницы королевы Шарлотты в Лондоне. Сначала Колбрук обнаружил минимальные эффекты препарата in vitro или на мышах, но его последующие тесты на послеродовой лихорадке быстро дали очень положительные результаты и облегчили принятие нового препарата.
К концу 1936 года Пронтозил, немецкий вариант, и Септазин, французский, использовались везде, где свирепствовали стрептококковые инфекции. Линия Пронтозила изобиловала большим количеством вариаций торговых марок, которые наводнили рынок. Сульфаниламид был официально принят в качестве названия нового агента в 1937. Годом позже на рынке появился сульфапиридин, обладающий широким спектром действия, был выведен на рынок и стал предпочтительным средством лечения пневмококковой пневмонии. Хотя сульфапиридин был препаратом выбора в течение короткого периода времени, вскоре за ним последовал сульфатиазол, а затем сульфадиазин.
В последующие годы независимые исследования этого вида бактерицидных препаратов были продолжены в разных странах, подтвердив предыдущие результаты. Эти исследования также показали, что сульфамидный препарат не убивает бактерии, но предотвращает их размножение, подавляя метаболизм. Исследователи обнаружили, что препарат эффективен против стрептококковых инфекций, таких как менингит и полиомиелит. Известный итальянский фармаколог Даниеле Бове, изучающий структуру Пронтозила, делает интересный вывод: активность по отношению к возбудителям проявляет один из компонентов Пронтозола – сульфаниламид. Это открытие способствовало синтезу целой группы препаратов, в дальнейшем названных сульфаниламидными или сульфамидными. За этим последовали попытки фармацевтических компаний в Соединенных Штатах и Европе разработать собственные сульфамидные препараты.
«Немецкий медицинский еженедельник» публикует первые результаты синтеза. И уже через год после этого создается более тысячи новых сульфаниламидных соединений, каждое из которых было потенциально активным, которые спасли множество жизней и дали человечеству надежду на то, что инфекционные заболевания можно вылечить. Эти препараты были, например, сульфаниламид, сульфапиридин, сульфатиазол и сульфадиазин, но некоторые из этих препаратов больше не назначаются людям. Сульфапиридин и сульфатиазол, использованные в медицинской практике, снизили смертность от бушевавшей в те времена пневмонии, опустив показатели смертности почти до нулевой отметки. Таким образом, работа Домагка обеспечила медицину, а также хирургию рядом средств борьбы с инфекционными заболеваниями. Профессор Герхард Домагк говорил о работе под девизом:
«Все, что способствует сохранению жизни, есть добро; все, что разрушает жизнь, есть зло».