Что нужно всем в афганистане
В гости к талибам Как российский турист отправился в Афганистан и отлично провел там время
Афганистан — одно из самых опасных мест планеты. Война, цинковые гробы, теракты и средневековые порядки. Отправиться туда в туристическую поездку — решение по меньшей мере нетривиальное. Но россиянин Дмитрий Свердлов его принял, съездил в гости к талибам, благополучно вернулся назад и рассказал «Ленте.ру» о своих впечатлениях.
Мы с друзьями отправились в Афганистан, чтобы испытать себя, посмотреть, как живут люди в государстве, где война не прекращается уже несколько десятилетий. Мы ехали, чтобы чуть больше ценить то, что имеем. Мой друг хотел возложить цветы к стенам военной базы, на которой когда-то служил его близкий знакомый. Поездка в Афганистан — это все равно что путешествие на другую планету. Там другие законы, другие правила. Правила военного времени. Если тебя принимают афганцы, то они принимают тебя от чистого сердца. У афганцев можно поучиться одному очень ценному качеству — умению радоваться мелочам.
Добраться до Кабула
Существует негласная рекомендация от МИДа не выдавать туристические визы в Афганистан. Но получить визу нам было нужно. Первый раз я пришел в посольство на праздник Навруз — своеобразный афганский Новый год, который отмечают 21 марта. Конечно же, посольство в этот день не работало. Через пару дней я пришел еще раз. Работники посольства очень удивились, что цель моей поездки — туризм. У них не оказалось даже туристической анкеты. В большинстве случаев выдают либо рабочую визу, либо по линии МИДа. Консул «допросил» меня по поводу поездки: цели, сроки, мотивация. Не без проблем, но в конечном счете, визу нам все же одобрили.
Мы летели прямым рейсом Москва — Кабул. Перелеты совершает авиакомпания Ariana Afghan Airlines. Ее нет в открытой системе бронирования Amadeus, но тем не менее у них есть офис продаж и даже сайт, где можно купить билеты. Рейсы выполняют старые, едва не разваливающиеся самолеты, а экипаж, как правило, из Украины. Пилоты и стюарды прекрасно общаются, никакого негатива к русским у них нет. В таких горячих точках единение славянских народов происходит намного быстрее.
Бизнес с «Талибаном»*: чем Афганистан интересен Китаю, Турции и России
Новая власть в Кабуле будет зарабатывать не только на опиуме. Она может монетизировать богатые недра и выгодное географическое положение страны. Например, дать достроить газопровод ТАПИ.
В феврале 2018 в Герате началась прокладка газопровода ТАПИ, который талибы* хотят теперь достроить
Афганистан по запасам лития можно сравнить с Боливией
Куда менее известно, что недра Афганистана весьма богаты многочисленными полезными ископаемыми, в том числе железой рудой, медью, золотом, редкоземельными металлами и, возможно, нефтью. А запасы лития, по некоторым оценкам, сопоставимы по размерам с месторождениями в Боливии, которая является одним из крупнейших в мире поставщиков этого важнейшего сырья для бурно растущего производства батарей, используемых в смартфонах и электромобилях.
Информационно-аналитическая программа первого канала немецкого телевидения ARD Tagesthemen сообщает, что суммарная стоимость предполагаемых в Афганистане полезных ископаемых оценивается в 1-3 триллиона долларов. И это только на тех 30% афганской территории, которые были исследованы Геологической службой США USGS.
Поэтому сейчас, когда Соединенные Штаты и другие западные государства срочно эвакуируют своих дипломатов и граждан из Афганистана, Китай, Россия, Пакистан, Иран и Турция даже не думают покидать Кабул, констатирует немецкая экономическая газета Handelsblatt и поясняет: «Наоборот, они надеются на прибыльные заказы и на возможность эксплуатировать ценные полезные ископаемые этой страны».
Китай контролирует крупнейшее месторождение меди в Мес Айнаке
Наиболее активно свои экономические интересы в Афганистане давно уже продвигает Китай. При новой власти в Кабуле КНР закрепит доступ к этим ресурсам, полагает Tagesthemen. Так, две китайские государственные металлургические компании еще в 2008 году выиграли тендер на добычу в течение 30 лет меди на крупнейшем в мире неосвоенном месторождении этого цветного металла в Мес Айнаке в сорока километрах к юго-востоку от Кабула.
Правда, добыча там за все это время так и не началась: китайская сторона ссылалась на проблемы с безопасностью, а эксперты подозревали, что Китай, контролирующий порядка трети глобального производства рафинированной меди, специально тормозит освоение огромного месторождения, чтобы, искусственно ограничивая предложение на мировом рынке, поддерживать цены.
Однако теперь, когда из-за бурного развития электротехники спрос на медь и, соответственно, цены на нее значительно выросли, китайцы вполне могут приступить к добыче, тем более что при талибах* стоимость рабочей силы вряд ли вырастет, скорее, наоборот.
Handelsblatt напоминает, что свергнутое теперь афганское правительство рассматривало вопрос о лишении компаний из КНР лицензии на разработку месторождения в Мес Айнаке после того, как в декабре прошлого года с подачи индийской разведки в Кабуле был раскрыта китайская агентурная сеть. Так что приход к власти талибов* для этих компаний оказался весьма кстати.
КНР продвигает Шелковый путь, Турция — Нефритовый путь
К тому же, пишет Handelsblatt, Китай заручился контролем над крупнейшим из найденных месторождений нефти. Однако интересы КНР в Афганистане, продолжает издание, не ограничиваются одной лишь добычей полезных ископаемых. Пекин хотел бы, чтобы эта страна, как и ее соседи Пакистан и Иран, подключилась к его широкомасштабному проекту экономической экспансии «Один пояс — один путь». Прежнее прозападное правительство в Кабуле присоединяться к Новому шелковому пути не стало.
В свою очередь, Турция заинтересована в возрождении другого древнего транспортного коридора на территории Афганистана — Лазуритового или Нефритового пути, некогда во многом совпадавшего с Шелковым путем. В современном варианте этот инфраструктурный проект, разработанный и утвержденный в 2017-2018 годах, но с тех пор мало продвинувшийся, призван соединить Турцию через Грузию, Азербайджан, Каспийское море и Туркменистан с Афганистаном, а оттуда обеспечить выходы как в Южную, так и Центральную Азию.
«Для Турции, которая хочет стать региональным торговым хабом, этот проект имеет особенно большое значение», — подчеркивает Handelsblatt. Мощная строительная индустрия Турции в Афганистане уже закрепилась. Издание ссылается на данные турецкого МИДа, согласно которым до нынешней смены власти в стране работали 76 турецких компаний, из которых 90% занимались строительством. В 2003-2018 годах они реализовали 71 проект суммарной стоимостью в 6,6 млрд долларов.
Газопровод ТАПИ открыл бы России выход на рынок Индии
На фоне Китая и Турции экономическая роль России на афганском рынке представляется пока более чем скромной. Однако сейчас Москва явно стремится наладить хорошие отношения с руководством движения «Талибан»,* которое вообще-то запрещено в РФ. Если эти усилия увенчаются успехом, то вполне возможно, что российские энергетические компании проявят интерес к добыче нефти и газа, а атомная промышленность — к запасам урана в Афганистане.
Имеется и инфраструктурный проект, который может оказаться для России весьма или даже очень перспективным. Речь о давнем проекте ТАПИ — о газопроводе Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия мощностью 33 млрд кубометров в год. «Талибы* заинтересованы в постройке газопровода ТАПИ», — сообщило 17 августа российское информационное агентство ТАСС со ссылкой на официального представителя катарского политического офиса движения «Талибан»* Мохаммада Сохаила Шахина.
Так что талибы,* не успев захватить власть, поспешили подтвердить свой интерес к реально начавшемуся в 2018 году, но вскоре забуксовавшему строительству газопровода, дальнейшую судьбу которого они обсуждали в туркменской столице Ашхабаде в начале февраля 2021 года. Учитывая то, что российская газотранспортная система с советских времен соединена с туркменской, ввод в строй такого трубопровода позволил бы «Газпрому» выйти на огромный пакистанский и гигантский индийский рынки. Туда можно было бы, договорившись с Туркменистаном, перенаправить немалую часть тех объемов, которые сейчас экспортируются в Европу, твердо решившую ускоренными темпами сокращать потребление и импорт ископаемого топлива.
Наркобизнес останется главной отраслью афганской экономики
Автор – Андрей Гурков
*Организация, признанная террористической и запрещенная на территории РФ.
Как устроена жизнь в Афганистане сейчас
Журналистка Александра Ковальская была в Афганистане четыре раза. В начале октября она вновь отправилась в Кабул, где планирует провести как минимум несколько месяцев. Для Туту Сюжетов Александра написала, как сегодня иностранец может попасть в Афганистан, как устроена жизнь в Кабуле при талибах и чего боятся обычные жители страны.
Александра Ковальская
Почему Афганистан
Я окончила востфак СПбГУ по специальности «История Ирана и Афганистана». Предпочитаю называть себя востоковедом-афганистом, потому что с Ираном у нас отношения с первого курса как-то не сложились. В 2019 году я провела там полгода, учила фарси в Тегеранском университете, но иначе, чем уважением, мои чувства к Ирану не назовёшь. А вот с Афганистаном возникла, как ни странно, большая взаимная любовь.
На том же первом курсе я стала мечтать о том, чтобы стать переводчиком с пушту в Красном кресте, и решила, что надо бы съездить в Афганистан — посмотреть, как и что, и понять, могу ли я там работать вообще. На получение первой афганской визы ушло три месяца, и как только она была у меня, я улетела в Кабул. Я не знала, кто мне встретит в аэропорту и где я буду вообще жить. Это был 2017 год.
Фото: из личного архива Александры Ковальской
В ту поездку в Кабуле мне встретился интересный персонаж — афганец, который выглядел как Че Гевара, вёл себя примерно так же и был репортёром Wall Street Journal. Я на него посмотрела и поняла, что переводчиком быть не хочу, а вот журналистом — очень даже. И писать я буду про Афганистан.
Собственно, с этого начались мои ежегодные поездки в страну: в 2018 году я участвовала в проекте AIESEC, в 2019-м ездила как журналист Lenta.ru на президентские выборы, в 2020 — опять-таки в журналистскую командировку, а в 2021 — в той же роли, но уже внештатным корреспондентом агентства ТАСС. Эта поездка для меня стала пятой.
Понравилась статья?
Подпишись на рассылку и получай подборку наших статей за месяц
Дорога
Я подписана в инстаграме на многих западных журналистов. Стала наблюдать, как они теперь добираются до Кабула. Понятно, что лететь военным самолётом из Катара я не могла, а вот въехать через одну из наземных границ — вполне. Правда, был нюанс: наземные границы с Афганистаном официально наглухо закрыты, об этом писали в новостях. Тем не менее, западные коллеги их как-то пересекали. В итоге я наудачу написала одному из них, сотруднику New York Post: вот вы недавно выехали из Афганистана в Узбекистан, а обратно можно, не знаете? Он ответил, что можно, так что я решила в Москве рабочие вопросы и уже 1 октября улетела. Маршрут был такой: Москва — Ташкент — Термез самолётом, оттуда на машине в Хайратон через границу, из Хайратона в Мазари-Шариф и далее в Кабул.
Фото: Александра Ковальская
Ехать было не страшно. Зарубежные журналисты в отличии от местных подвергались нападениям со стороны талибов достаточно редко (В ноябре 2001 года в результате миномётного и пулемётного обстрела талибами погибли три западных журналиста, работавшие на люксембургское радио RTL, австралийскую газету The Sydney Morning Herald и немецкий журнал Stern; в июле 2021 года в приграничном городе Спин-Болдак под огонь боевиков попал фотожурналист Reuters Данниш Сиддикуи, лауреат Пулицеровской премии был убит. — прим. Туту Сюжетов).
И сейчас риск существенно ниже, чем до 15 августа, когда в Афганистане шла война. Меня больше волновали бумажные дела: действительна ли виза, выданная прошлым правительством, как получить разрешение на работу, как работают нужные министерства в Кабуле. Я до последнего не знала, выпустят ли меня из Узбекистана без вопросов и пустят ли в Афганистан, но всё получилось. Близкие, кстати, меня не отговаривали. Они знали, на кого я училась и где планирую работать, и давно приняли мой выбор.
Фото: Александра Ковальская
Самым трудным оказались 12 часов пути на машине из Мазари-Шарифа в Кабул — дороги не в лучшем состоянии, а на перевале Саланг их вообще практически нет. Можно было за час долететь самолётом, но по земле гораздо интереснее — хотелось посмотреть, как сейчас живёт страна. До 15 августа такое путешествие было практически невозможно: на всём протяжении пути шли бои между «Талибаном» и правительственными войсками, из-за этого дорогу часто перекрывали, а само шоссе минировали. Я уже не говорю о всяких невоенных неприятностях вроде грабежа и похищений. То, что сейчас можно проделать этот путь — чудо само по себе. И насколько я знаю, до меня никто из российской прессы так не ездил, поэтому было любопытно вдвойне. Дорога прошла без приключений, если не считать разбитой тряской спины, которая до сих пор не отошла.
Афганистан талибов
Что изменилось в Афганистане при талибах? На первый взгляд кажется, что ничего. Воображение невольно рисует то, что было в 90-е: женщины заперты дома, Кабул пустой, по улицам ходят только талибы с автоматами. Это не так. Кабул, в целом, живёт обычной жизнью, женщин на улицах не стало меньше, да и на работе я их тоже вижу — и в магазинах, и в министерствах. Одеваются женщины абсолютно так же, как и раньше, девушки в джинсах и с яркими платками на самом затылке — не редкость. Барбершопы не закрылись, и кабульцы сами мне не раз говорили, что талибам сейчас, в принципе, нет дела до длины чьей-то бороды.
Фото: Александра Ковальская
Но если смотреть глубже, всё довольно печально. В Афганистане нет денег — правительственные активы заморожены. Чиновники не торопятся выходить на работу, потому что знают, что зарплаты всё равно не будет. Магазины, рестораны и кафе стоят пустые — люди не знают, что будет завтра, и боятся, как сказала одна моя знакомая, «купить лишнее яблоко». Большая часть образованных и опытных людей покинула страну.
Руководство «Талибана» иногда просто не знает, чем заняться. Например, в президентском дворце, должностных лиц проще найти в мечети, чем за рабочим столом. Худшее сейчас — не возможные запреты и ограничения, а неумолимо надвигающийся экономический кризис. По оценкам ООН, в следующем году 97% афганцев окажутся за чертой бедности, и признаки катастрофы уже видны.
Фото: Александра Ковальская
Отношение к иностранцам не изменилось — афганцы так же дружелюбны и любопытны, как всегда. Даже талибы, которые знают буквально десять слов по-английски, иногда подходят поздороваться и спросить, кто ты и откуда. Я каждый раз спрашиваю, не запрещено ли им разговаривать с женщиной, они в основном удивляются: «А почему должно быть запрещено»? Несколько раз я выходила из дома одна, ходила фотографировать, и пока ничего плохого не случилось.
Я одеваюсь так же, как во времена республики: джинсы, длинная рубаха и платок на голове. Вопросов ни у кого не возникает. Но на первые интервью я, по совету местных, ходила в черном хиджабе (некоторые афганки тоже его носят). Хиджаб отчасти защищал от любопытных взглядов рядовых талибов, которые никогда не видели иностранок, но сейчас я ко взглядам привыкла, поэтому — джинсы. Западные журналистки одеваются также. Одна из моих знакомых сшила у местного портного национальный мужской костюм и выходит в нём – правда, на голове всё равно платок.
Как ни парадоксально, жизнь иностранца в Кабуле при талибах стала гораздо проще. Те официальные вопросы, на которые раньше можно было потратить месяц и много денег, теперь решаются буквально за 10 минут и бесплатно. Правда, иногда приходится подождать, если нужное тебе должностное лицо читает намаз.
Фото: Александра Ковальская
В бытовом плане для иностранца всё осталось почти без перемен, разве что цены на жильё подросли. Как правило, зарубежные корреспонденты живут в гостевых домах — это такой условный хостел с несколькими спальнями, общей гостиной и кухней, а ещё есть афганские помощники, которые убираются, готовят и иногда ходят за покупками. Если вдруг помощники не готовят, можно заказать еду из ресторана: звонишь им, говоришь название блюда и адрес, и через какое-то время еду привозят. Через какое — зависит от удачи, это может быть и двадцать минут, а может и два часа. Кстати, когда говоришь адрес, то проще передать трубку афганскому помощнику, потому что разобраться в этих адресах может только местный. Обычно это звучит примерно так: «Мадина-базар, за ним первый поворот налево, потом направо, дом с зелёной вывеской, напротив аптека». Иногда можно попросить принести продукты из магазина, система та же: звонишь, говоришь, что нужно и куда доставить, и тебе их доставляют. Перебоев с продуктами нет, а в кабульских супермаркетах можно найти то, чего я никогда не видела в Москве: какой-нибудь кленовый сироп из Канады, американское печенье или сигареты из Южной Кореи. Правда, цены на продукты и не только растут. Сейчас иностранцу вполне реально потратить в день на еду и такси 1500-2000 афгани (курс к рублю примерно 1:1) — как в Москве.
Фото: Александра Ковальская
Со светом, интернетом, водой и теплом всё сложнее. В принципе, если нет света, то, чаще всего, и других коммуникаций тоже нет. А свет осенью-зимой отключают часто: то поставщики — Таджикистан и Узбекистан — за неуплату, то повреждаются линии передач, то просто где-то в Кабуле что-то замыкает, и район, а может, и несколько, остаются без электричества.
Пару лет назад, когда пропадал свет, мы с соседкой бежали посмотреть в окно — светятся ли огни в домах на холме напротив? Если да, то свет отключился только в нашем доме и скоро вернётся, если нет — света нет во всём районе, и сколько его ждать — непонятно. Прошлой зимой, судя по рассказам, электричество в Кабуле было 3-4 часа в сутки, в основном по ночам. В домах, правда, есть генераторы, но постоянно включенными их не держат, потому что топливо тоже стоит денег, а иногда генераторы ломаются, и тогда совсем беда.
Фото: Александра Ковальская
Я до сих пор не знаю, как работает роутер в нашем гостевом доме. Иногда он раздаёт вай-фай, когда света нет, а иногда не раздаёт. Если вдруг не раздаёт, то приходится переходить на мобильный интернет, а он страшно медленный. Чтобы пополнить баланс или заплатить за мобильную связь, покупают специальные карточки: вводишь записанный на них код, зажимаешь кнопку «вызов» и готово. Карточки у каждого оператора свои, а про салоны связи никто не слышал.
Как проехать сейчас?
Как отличается инфа о жизни в Афганистане в этой статье от других источников. Кому верить?
Аноним 460, Смелая девушка, тут не поспоришь
Я бы, конечно, трижды перекакал ехать в Афганистан — тем более сейчас
Зачем США на самом деле нужен Афганистан и что они там делают
Накануне 30-летия вывода советских войск из Афганистана сенатор ответил на вопросы обозревателя Sputnik.
— Алексей Владимирович, периодически в Москве проходят международные консультации по Афганистану, в которых участвуют представители многих стран и даже делегаты «Талибана»*. Как вы оцениваете эффективность этой переговорной площадки?
— В сравнении с давно отработанным механизмом Женевских переговоров, Московский формат – это серьезный шаг вперед, и возможность консолидировать сходящиеся навстречу интересы разных сторон. Важно, чтобы такой диалог расширялся, и достигал реального результата – мира на земле Афганистана.
Подобный формат встреч показателен для всего мирового сообщества, которое пытается выстроить диалог с талибами, как с влиятельной третьей силой (кроме правительственных войск и сил натовской операции «Решительная поддержка») на территории Афганистана.
Российская сторона подтверждает приверженность политическому урегулированию, необходимость скоординированной работы стран-соседей и региональных партнеров Афганистана на данном направлении.
— Кабул нередко обращается к Москве за помощью, предлагает участвовать в восстановлении 124 объектов экономики, и около 30 российских фирм готовы инвестировать в афганские проекты. Что еще может сделать Россия для стабилизации обстановки в Афганистане по направлениям дипломатии, культурных связей, инвестиций, оружейных поставок?
У Москвы и Кабула имеется огромный опыт эффективного экономического сотрудничества – с 1950-х годов. Так, московские метростроевцы прорубили знаменитый ныне тоннель через перевал Саланг, наши строители создали сеть автодорог, электрическую систему Афганистана, десятки крупных промышленных предприятий.
Наши геологоразведочные партии открыли крупнейшие месторождения полезных ископаемых. Все это позволило Афганистану стать одним из самых промышленно развитых государств Центральной Азии. Прогресс остановился в 1970-х, с началом вооруженных переворотов и гражданской войны, которая продолжается до сего дня. И все-таки, на момент выхода советских войск в 1989-м Афганистан сохранял экономическую самостоятельность.
Сегодня основные продукты питания в Афганистане – иранского или пакистанского производства, около 40% трудоспособного населения – безработные. Мы неоднократно обращались в Кабул с предложениями организовать товарооборот, сделать промышленные вложения, развивать экономику Афганистана по всем направлениям, но странным образом российские участники буксуют на афганских тендерах.
Наблюдается скрытое политическое противодействие, в таких условиях сложно развивать экономические взаимоотношения (убедился в этом лично, на встречах с руководством Торгово-промышленной палаты и министерства сельского хозяйства Афганистана).
И все же развиваются межрегиональные связи, к примеру, с Татарстаном и Башкирией. Имеется значительный нереализованный потенциал. Подчеркну, Афганистан – наш сосед, друг, и может стать серьезным экономическим партнером.
— Алексей Владимирович, как развиваются межпарламентские связи ИРА и РФ, чему посвящены взаимные зарубежные визиты и взаимодействие сенаторов России и Афганистана?
Рассказывал о современном политическом и экономическом положении, социальных проблемах Афганистана. Поднимал вопросы двустороннего сотрудничества. И я в 2016-2017-х приезжал в Афганистан, встречался с коллегами из Мешрано Джерги и другими официальными лицами ИРА.
В течение месяца состоится очередной официальный визит российских сенаторов в Афганистан – по приглашению Мешрано Джерги. То есть, межпарламентское сотрудничество развивается достаточно активно, и основная его цель – законодательное регулирование экономического взаимодействия России и Афганистана.
Через Российский центр науки и культуры в Кабуле продвигаем гуманитарное сотрудничество. Наше желание мира и стабильности в Афганистане достаточно устойчивое и сильное. Наши поездки в Кабул – часть государственной стратегии Российской Федерации.
— Очевидно, во взаимодействии российской и афганской сторон тайно или явно присутствует третья заинтересованная сторона – коллективный Запад. Каковы перспективы США и НАТО в адаптации Афганистана под свои интересы?
— За минувшие 17 лет коллективный Запад не достиг в Афганистане изначально заявленных целей. Несмотря на ввод войск в количестве свыше 140 тысяч военнослужащих (в 2009 – 20010 годах), мира и стабильности нет. Экономика в упадке. Социальные программы не работают. Силами Западной коалиции продолжаются «случайные» бомбардировки мирного населения Афганистана, за которые никто не несет ответственность – жизнь простых людей здесь ничего не стоит.
Еще один парадокс: добродетельные силы НАТО присутствуют на афганской земле с 2001-го, но объемы производства наркотиков за 17 лет выросли в 40 раз. В Афганистане производится 90 процентов мирового опиумного сырья. Обязательства США в рамках программы «Продовольствие в обмен на наркотики» не выполнены, и невольно возникает мысль о безмолвном поощрении Вашингтоном наркобизнеса в Афганистане.
Тенденций выхода из экономического тупика не наблюдается. И ежегодная помощь стран-доноров в объеме 3,5 миллиардов долларов погоды не делает – получается менее 100 долларов в год на одного афганца.
Присутствие США лишь усугубляет социальные, политические и экономические проблемы и противоречия страны. Коллективному Западу нечего предъявить в Афганистане, кроме руин и номинальных программ.
— На Западе считают, что будущее мира – мигранты. Возможно, проблемы в экономике Афганистана отчасти решит трудовая миграция в соседние страны?
— Мигранты из Афганистана достаточно широко представлены на территории Европы, однако эти люди работают на экономику Германии, Италии, Франции, и не приносят пользы своей родине. Растущая трудовая миграция из Афганистана будет еще больше усугублять экономические, политические и социальные проблемы. Необходимо создавать условия для экономической стабилизации внутри государства.
Вместе с тем, не замечаю позитивных тенденций на территории европейских республик, которые чрезмерно увлекаются дешевизной трудовых мигрантов из Африки, Ближнего Востока и Центральной Азии. К примеру, Германия просто захлебывается в этом потоке.
Западу необходимо было подумать об этом, просчитать последствия, разжигая конфликт на территории Афганистана в 2001-м.
— На Западе с тревогой отмечают сближение интересов на афганском направлении ближайших соседей – Ирана, Пакистана, Китая, Таджикистана и Узбекистана. Как вы оцениваете влияние этих государствна развитие событий в Афганистане?
— Афганистан занимает в регионе центральное и транзитное положение относительно торговых, энергетических и культурных потоков. Эта страна в силу своего положения всегда влияла на ситуацию у соседей, к примеру, в Пакистане и в Китае. Можно говорить об экономическом соперничестве в приграничных районах Ирана.
Страна многонациональная, что определяет и масштаб проблем, и большой потенциал развития. Кроме пуштунов, территорию Афганистана традиционно населяют таджики, узбеки, туркмены, что определяет многостороннее и многовековое (начиная от зороастрийцев, с XV века до нашей эры.) взаимопроникновение на северном направлении.
Так, ковровый рынок в Кабуле – это целый квартал, населенный узбеками. Под афганским солнцем места хватит всем. Потенциал Афганистана позволяет ей превзойти по уровню жизни населения Саудовскую Аравию.
Запад опасается, что Афганистан, имеющий в недрах богатые залежи золота, платины, рубинов, изумрудов, и всю таблицу Менделеева, может стать самостоятельным геополитическим игроком. Такой расклад невыгоден коллективному Западу, озабоченному лишь давлением на региональных партнеров и контролем нефтяного потока из Персидского залива.
А ближайшие соседи (и Россия) кровно заинтересованы в благополучии и стабильности Афганистана. Поэтому Москва и Кабул обречены на конструктивное сотрудничество.
— Необходим целый комплекс шагов, но экономика – прежде всего. Задумайтесь, когда США с 2010-го начали сокращать свой воинский контингент, и законсервировали часть военных баз на территории Афганистана, это значительно ухудшило материальное положение многих тысяч афганцев, которые ранее обслуживали базы.