Что необычного произошло в семье цирюльника
Как в Средние века цирюльники-хирурги лечили людей
Современные врачи со знанием дела помогают пациентам избавиться от многих заболеваний, часто безболезненно и без особого дискомфорта. Однако так было не всегда. В Средние века обычных людей лечили в основном жестокими и грубыми способами, от которых сегодня человек уж точно бы пришел в ужас.
Кто лечил людей
В Темные века люди делились на две категории: знать и простолюдинов. Первая получала все лучшее, а вторые довольствовались, чем придется.Знать уже в то время лечилась у настоящих врачей. Они долго учились ремеслу, а после проживали в замках знати. Уже в то время их именовали именно врачами.
Врачи
После спецподготовки врачи вообще не делали операций. В некоторых европейских странах они произносили клятву, отрекаясь от подобных процедур.Врачи наблюдали за богатым пациентом, ставили диагноз и разрабатывали способы лечения. Они в совершенстве владели латынью, пользовались общественным авторитетом и считались высокообразованными людьми.
Цирюльники
В отличие от врачей парикмахеры не имели академической специальности. Они начинали работать по своей профессии после обращения в торговую гильдию и обучения другим парикмахером.Спустя несколько лет после практики новоявленный специалист имел возможность открыть свое дело. Он имел возможность не только делать людям прически, но и выполнять медицинские обязанности, недопустимые для врачей.
Городские цирюльники лечили, к примеру, серьезные раны, переломы, высыпания на коже и т. д. Также в их обязанности входила терапия венерических заболеваний, инфекций. Нередко по рекомендациям врачей они проводили прижигание, ампутацию, трепанацию, а иногда принимали роды. Со временем они настолько отточили свое мастерство, что стали всерьез конкурировать с элитными врачами.
Почему вообще парикмахеры превратились в хирургов
Первые цирюльники с хирургическим уклоном стали работать в монастырях. В 1000 году европейские обители активно принимали людей, способных делать стрижки. Они проживали в католических обителях и стригли священников.
Цирюльник в Европе Средних веков: брадобрей и врачеватель
В средневековой Европе цирюльниками назывались банщики-парикмахеры, которые владели элементарными навыками врачевания. Как и другие ремесленники, они объединялись в профессиональные сообщества – цеха. К XII веку в каждом европейском городе функционировала баня с парикмахерской, в которой цирюльники предлагали свои услуги.
На чем специализировались средневековые цирюльники?
В сравнении с дипломированными врачами цирюльники-ремесленники занимали более низкое общественное положение. Они были не столь подкованы в академической теории, но имели значительно больший практический опыт. Перечень стандартных услуг, которые предоставлял цирюльник в средневековой бане, был довольно разноплановым. Помимо мытья они занимались массажем, вправляли вывихи, удаляли больные зубы, делали перевязки ран и лечили переломы. Но основная их деятельность сводилась к трем главным занятиям: стрижке, бритью и кровопусканию.
Со временем бани начали преобразовываться в цирюльные лавки. К концу XIII века в каждом крупном европейском городе насчитывалось несколько сотен таких заведений. Для примера, в 1291 году только в одном Париже их было более 500, и это не считая множества уличных брадобреев, которые предлагали свои услуги на рыночных площадях и в других людных местах.
Постепенно цирюльники начали сужать круг обязанностей, уделяя меньше внимания врачеванию, специализируясь лишь на бритье, стрижках и кровопускании. Но окончательное разделение специальностей брадобрея и фельдшера-хирурга произойдет лишь в Новое время (XVII-XVIII вв.).
Знатные вельможи и представители духовенства не пользовались услугами общественных цирюлен, они имели собственного мастера, который проживал в замке на правах слуги. Своего монаха-цирюльника имел и каждый монастырь. Это позволяло священнослужителями не ходить день ото дня в город и не искушаться соблазнами мирской жизни.
В лавке средневекового цирюльника
Цирюльная лавка привлекала внимание издалека: вместо вывески о специализации заведения красноречиво заявляли блестящий железный таз, ножницы и гребень, висящие над входом. В Средневековье это место было эпицентром общественной жизни. Сюда постоянно захаживали городские жители, обменивались новостями и обсуждали свежие сплетни.
По меркам Средневековья брадобрейство было весьма прибыльным занятием. Во многом коммерческому успеху цирюльников сопутствовала католическая церковь, не устающая напоминать, что растительность на мужском лице приравнивает его к животному. Поэтому городские лавки брадобреев не пустовали. Примечательно, что цирюльники обслуживали исключительно мужскую часть населения. Но это не значит, что женщинам вход в лавку был закрыт, здесь им могли провести несложные медицинские операции, но о стрижках речи не шло.
Лавка цирюльника представляла собой небольшое помещение с деревянным креслом, тумбой для инструментов и открытой печью, горевшей на протяжении всего дня, поскольку мастер всегда должен был иметь под рукой горячую воду. В перечень инструментов и оснащения стандартной средневековой цирюльни входили: медные и оловянные тазы и кувшины, гребни и ножницы, пинцет для выщипывания волос, железные бритвы-клинки, головные повязки и губки, а также склянки с благоухающей водой.
Процесс бритья в средневековую эпоху
Процедура бритья в европейских цирюльнях не менялась столетиями, представляя особый церемониал. Хозяин лавки наливал в таз кипяток, снятый с горящей рядом печи, добавлял в него стружку из мыла и специальной губкой взбивал пену, которую наносил на лицо клиенту. После брадобрей начинал искусно орудовать острым клинком, в общих чертах мало чем отличающимся от привычной опасной бритвы.
Помимо стрижки и бритья в обязанности брадобрея входило подравнивание бороды и усов (далеко не все придерживались рекомендаций церкви), а также то, что мы сейчас называем камуфлированием седых волос. Средневековые мужчины панически боялись седины, называя ее покрывалом смерти. Преисполненные суеверий они обращались к цирюльникам, чтобы те красили им волосы, для отсрочки таким образом наступление судного дня.
Посещение цирюльника приводило внешность в порядок, но доставляло не самые приятные ощущения. Дешевое мыло сильно раздражало кожу, могло вызвать чесотку и другие нежелательные последствия. Поскольку о дезинфекции в Средневековье не имели ни малейшего представления, грязные инструменты, которыми в день обслуживалось несколько десятков горожан, становились разносчиками многих заразных недугов. Но даже эти обстоятельства не уменьшали количества желающих приобщиться к главному мужскому культу – бритью.
Парадокс из «Что? Где? Когда?»
Прочитал этот пост и, хоть тоже являюсь любителем игры «Что? Где? Когда?», не смог сходу вспомнить, что там за момент, цитирую:
«Первое, что вспоминается эта игра 1992 года, когда команда Алексея Блинова проиграла 2:6, но попросила сыграть раунд за спасения в клубе. Ведь в те времена существовало правило проиграл-уходи из клуба навсегда Ведущий согласился, но при условии, что три игрока отдадут свои титулы бессмертных на кон. Что дальше просмотрите на видео до конца, ведь именно там вы поймете, почему Козлов и заслужил титул магистра.»
Заинтриговал меня автор. Просмотрел видео (на всякий случай еще раз ссылка https://youtu.be/TOX1F48Rxy8?t=36m36s ). Посидел подумал и пришел к выводу, что ведущий (тогда это был ныне покойный Ворошилов) был нифига не прав.
Вопрос звучал следующим образом:
— Бреет ли сам себя цирюльник, если цирюльник бреет всех, кто не бреет себя сам?
— Нет, поскольку если цирюльник себя бреет, то он уже не цирюльник.
Ведущий озвучил «правильный» ответ:
— Это известный логический парадокс Бертрана Расселла и решения он не имеет. Если бы знатоки ответили «ответа нет», то он бы засчитал им победу, а так как они дали ответ, то этот ответ в любом случае неверен.
Давайте попробуем разобраться и разрешить этот «неразрешимый парадокс».
Во-первых, вполне очевидно, что вопрос задан несколько некорректно. Фраза «бреет ли сам себя цирюльник» должна звучать «может ли брить сам себя цирюльник». Вполне понятно, что речь не идет о «бреет ли себя всегда», ведь достаточно хоть раз цирюльнику себя не побрить, и ответ уже очевиден – НЕТ, а это вполне может быть, и тогда парадокс не получается, значит так задавать вопрос не корректно. Далее очевидно, что если речь идет не о «всегда», значит о «иногда», то есть о «может ли брить сам себя цирюльник».
Во-вторых. Вторая часть задачи «если цирюльник бреет всех, кто не бреет себя сам» как бы накладывает ограничения на сам вопрос, причем подразумевается, что именно эти ограничения и создают парадокс. Разбираемся. Все люди делятся на два множества, те кто себя бреют и те кто себя не бреют. Цирюльник бреет всех из второго множества. В задаче ничего не говорится про людей из первого множества. Так же нет слова «только» перед «всех, кто не бреет себя сам». Следовательно, абстрактный цирюльник может брить кого-то из первого множества, то есть из тех, кто бреет себя сам. Выходит, что «ограничения» вполне условны и ничего не ограничивают.
В-третьих. Посмотрите, ответ знатоков «нет, поскольку если цирюльник себя бреет, то он уже не цирюльник» вроде бы вполне логичен. Действительно, цирюльник – это не имя, а профессия, то есть характеристика человека. Брея себя сам, вроде бы, цирюльник перестает быть цирюльником, поэтому нет. Однако определение профессии под собой подразумевает, что человек выполняет некую работу, ее оплачивают, и он из этих денег получает свой гонорар (в некоторых случаях всю оплаченную сумму). Итак, Вот вам пример, когда цирюльник бреет себя, оставаясь при этом цирюльником:
Цирюльник работает на «дядю». В рабочее время, рабочим инструментом он бреет себя сам. Чтобы у работодателя не было претензий, почему он использует казенный инструмент в своих целях, ему придется оплатить работодателю стоимость бритья. Вполне логично, что при этом работодатель должен выплатить ему гонорар за проделанную работу.
Таким образом, приведя хотя бы один пример, в котором цирюльник остается цирюльником, брея себя сам, и не видя других ограничений в условиях задачи, мы получаем разрешение «парадокса». Ответ, при такой постановке вопроса МОЖЕТ! Знатоки могли бы оспорить правильность ответа данного ведущим и как минимум не проиграть в этом раунде, но они признали его правоту. Вот вам и знатоки. Всего этого могло бы не быть, если бы ведущий задал вопрос правильно. Вот так, более правильно, он звучит у Бертрана Рассела:
Представим, что совет одной деревни так определил обязанности парикмахера этой деревни: брить всех мужчин деревни, которые не бреются сами, и только этих мужчин. Должен ли он брить самого себя?
Самое смешное, что даже в таком виде это тоже не парадокс и имеет вполне логичное решение, но здесь не об этом, а об игре «Что? Где? Когда?»
Женщин стричь легче. История цирюльника, который превратил свой салон в настоящий музей
В интервью Media.az известный мужской мастер, «барбер» или, как его все называют, цирюльник, рассказал, как открыл свой салон, как создавал музей и почему он выбрал именно эту профессию
— Расскажите, как вы стали цирюльником?
— Все началось в далеком 1998 году. До этого я работал фотографом. Но после того, как вернулся из армии, понял, что их развелось слишком много. Тогда старший брат посоветовал мне пойти на курсы парикмахера. Сначала я отнекивался, но потом решился. Сейчас я благодарен своему учителю, благодаря ему я быстро втянулся в эту профессию. И в скором времени у меня уже собралось немало клиентов.
— Когда вы открыли свой салон?
— В 2014 году я, наконец, решился и открыл свой салон. Скажу честно, все эти годы я строил планы, мечтал и у меня получилось.
— А когда начала собираться коллекция?
— Все началось с подарка моего отца (улыбается). Когда я оказался в этой профессии, отец подошел ко мне со своей старой ручной машинкой для бритья, и подарил ее мне на удачу. Этой машинкой он всегда постригал меня и моего брата.
Второй в коллекции стала опасная бритва, которую мне подарил друг. В 1961 году дедушка моего друга привез ее из Ирана. После этого я решил, что буду коллекционировать инструменты парикмахерского искусства.
— А ведь это наверно очень дорого обходится?
— Не дешево, я стараюсь не раскрывать финансовую сторону вопроса. Но я очень надеюсь, что когда меня не станет, коллекция не пропадет. Я словно болен ею, я не могу остановиться, хочу постоянно ее пополнять.
— Вы можете передать ее своим детям, или они могут не захотеть?
— Они сами выберут себе профессию, я не буду их заставлять. Если у них будет более перспективное направление, то я не стану переубеждать.
— Вы ведь не просто собираете коллекцию, вы еще и изучаете историю своей профессии…
— Я полностью посвятил себя профессии. Кстати говоря, парикмахерскому искусству уже сотни тысяч лет. На азербайджанском языке эта профессия называлась «даллак», что в переводе означало брадобрей или цирюльник. А первые приспособления для бритья датированы еще бронзовым веком.
Профессия брадобрея появилась очень давно, но особое распространение получила во времена Александра Македонского. Причем в Средние века цирюльники не только занимались стрижкой волос и бороды, а еще делали хирургические операции и кровопускания.
А барбершопы появились в Англии. Далее они получили широкое распространение в США. Они стригли не только волосы на голове, но и на бороде и усах.
— При вашей парикмахерской установлен сине–красно–белый барберский столбик…
— Да, это парикмахерский столбик. Он состоял изначально из двух цветов: белого и красного. Поскольку цирюльники тогда занимались кровопусканием, красный цвет символизировал кровь, которой они смачивали белые бинты. Потом их вешали по диагонали на столб, чтобы люди понимали, что в этом доме живет цирюльник. Синий же появился несколько позже под влиянием американцев. В США решили, что синий цвет символизирует воду, кроме этого, он также имеется на флаге Америке.
— Вы очень популярны в городе, и многие пользуются вашим именем…
— Да, кстати недавно в Инстаграме я обнаружил страницу, подписанную именем моего салона, но отмечено, что это Бардинский филиал. Хотя у меня нет ни одного филиала. Я даже не стал ругаться и разбираться. Пускай все останется на совести человека.
— У вас очень много наград, но вы умалчиваете об этом…
— Я скромный человек. В основном мне присуждали звания лучшего парикмахера и лучшей парикмахерской.
— Насколько я знаю, вы еще и преподаете?
— Да, я преподаю в косметических компаниях. У меня есть студенты, которых я учу этому мастерству. Ведь в этом деле важно не только практика, но и теория. Необходимо знать, какая прическа подходит определенному типу волос и форме головы.
— Не знала, что у нас этому учат…
— Увы, этому никто не учит, нет учебных заведений, которые учили бы этому мастерству. Поэтому я хочу добиться, чтобы этому делу начали обучать. Нельзя стать хорошим мастером, просто наблюдая. Практические знания играют очень большую роль, но теория в этом деле необходима. Прежде, чем начать стричь, нужно все продумать. Поэтому любой парикмахер должен уметь думать, ведь он создает образ.
— Некому профинансировать открытие такой школы?
— Именно! Я как-то пытался это сделать, отправил соответствующий проект известному бизнесмену. Но он не заинтересовался этим, видимо не нашел идею рентабельной. Как вы думаете, что мы продаем?
— Ммм… Стиль?
— Вашу красоту, конечно!
— Вы создаете особую атмосферу для клиентов…
— Да, конечно. Этот факт играет очень важную роль. Когда человеку не просто нравится, как его постригли и уложили, а еще и комфортно, он всегда возвращается.
— У вас подход к каждому клиенту?
— В первую встречу все проходит строго. Я просто интересуюсь, какой стиль предпочитает мой клиент, где работает, чем занимается в свободное время и т.д.? А после второй уже мы начинаем общаться на дружеской ноте, со многими мы хорошо дружим.
— Можно сказать, что в Азербайджане популярна профессия барбера?
— Их достаточно много у нас. Но так, как я подошел к профессии, никто не подходит, даже в странах СНГ. При этом, хороших мастеров немало. Самое главное в цирюльниках – это умение расположить к себе клиента, а не просто хорошо постричь ему волосы или бороду.
— Какие плюсы и минусы у этой профессии?
— Единственный минус всех хороших парикмахеров – варикозное заболевание. А плюс – любовь и уважение.
— Много ли у вас известных клиентов?
— Немало, но я не хочу разглашать их имена. Мне ближе обычные граждане!
— Вы мало того, что продвигаете это ремесло, вы еще и пропагандируете ношение бороды!
— Верно (смеется). Я проводил немало мероприятий. Например, по моей инициативе впервые в Азербайджане прошел конкурс бородачей. На Merсedes Fashion Week Baku по подиуму прошли бородачи. А месяц тому назад прошел форум бородачей.
— Кого легче стричь: женщин или мужчин?
— Но, почему?
— Мужчины консервативны. Они 20 лет хотят одну и ту же стрижку. А мастер не робот, он нуждается в развитии. Кроме этого, они не понимают, что качество волос с истечением времени тоже меняется. И соответственно с годами одна и та же прическа выглядит иначе. Поэтому очень сложно работать с мужчинами. Женщине же свойственно меняться, они соглашаются на разные стили, готовы перекрасить цвет волос или пойти на кардинальные шаги.
— Никогда не хотели начать стричь прекрасную половину?
— Мне не раз предлагали, но я не хочу. В своем деле я мастер, один из лучших. А вот женских парикмахеров хороших много, и перейдя в эту сферу, я просто затеряюсь. Каждый должен заниматься своим делом, я его выбрал, и буду с ним до конца!
Краткая история цирюльников (и почему мы хотели бы, чтобы они вернулись)
На одной из старых фотографий я сижу в кресле у пожилого парикмахера с дружелюбным видом, который держит в руках блестящие ножницы. Я рыдаю — несмотря на то, что он не состриг ещё не единого волоска. Я не помню того момента, за исключением уверенности в том, что подстригать волосы — это больно. Как можно безболезненно лишиться части себя?
Теперь я задаюсь вопросом, является ли мой страх перед парикмахерами (я по-прежнему стригу волосы с неохотой) своего рода генетической памятью, поскольку на протяжении сотен лет профессия цирюльника включала в себя гораздо больше, чем личный уход, и не все их услуги были безобидными.
Вы можете наблюдать остатки этой странной истории сегодня. В Палиседейс-Парк (штат Нью-Джерси), в 20 милях от того места, где я был травмирован в детстве гигантскими ножницами), владелец парикмахерской по имени Янг Хван Чой был арестован на прошлой неделе якобы за то, что испортил лицо клиента в результате лазерного лечения. Ему предъявили «обвинения в нападении при отягчающих обстоятельствах и нелицензированной медицинской и хирургической практике». Ещё в 1950-х годах парикмахер из Мельбурна (Австралия) с удовольствием удалял зубы — без анестезии.
У древних египтян, греков и римлян были цирюльники, как и в Китае. Коренные жители Америки проводили успешные операции на мозге тысячу лет назад, хотя, если вам удавалось выжить, вы проводили остаток своей жизни с огромным отверстием в черепе. В течение многих поколений в разных культурах такие травматические и инвазивные процедуры считались отдельными от «медицины», и врачи уклонялись от их проведения. Клятва Гиппократа включает в себя следующую фразу: «Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом». То есть врачи не проводили операции, если человек страдал от камней в почках, мочевом пузыре или жёлчном — эта работа была зарезервирована для другого профессионального класса. Цирюльники, которые держали в чистоте острые инструменты и знали, как ими пользоваться, удовлетворяли эту и другие потребности, но часто не имели формального образования и осваивали это ремесло через ученичество, как и в случае с другими видами квалифицированного труда.
В эпоху Средневековья цирюльники отправлялись на поле боя с солдатами, чтобы лечить раненых, выполнять кровопускание при помощи пиявок, протыкать нарывы, проводить «баночную» терапию и даже выполнять ампутации. В тогдашней «хирургии было столько же науки, сколько и в разделке туши». Несомненно, это привело к возникновению популярной истории (или городской легенде) о Суине Тодде, вымышленном цирюльнике, который, как говорили, убивал своих клиентов, отдавая их тела сообщнику; тот, в свою очередь, превращал их в мясные пироги и продавал людям.
В то время как какой-нибудь претенциозный, отстранённый врач болтался в замке знатной семьи, разрабатывая бестолковые теории о том, какие черты характера вызывали подагру, неграмотный цирюльник, обладавший практическими анатомическими навыками, мог вправить вывихнутое плечо за небольшую плату.
В 1540 году английский король Генрих VIII объединил гильдии хирургов и парикмахеров, словно для того, чтобы навсегда укрепить связь между этими двумя видами искусства. Однако в 1745 году медицинское сообщество решило, что хирургия была областью знаний, в конце концов, и хирурги отделились. В 1800 году их гильдия превратилась в Королевский колледж хирургов, в то время как парикмахеры продолжили заниматься волосами и прочими косметическими проблемами. Они больше не решают вопросы со здоровьем.
Но люди хотят изменить это. В прошлом году в нескольких кварталах от моей квартиры в Западном Голливуде открылся бизнес под названием Barber Surgeons Guild («Гильдия цирюльников»). Люди, работающие в этом «медицинском спа», предлагают такие услуги, как липосакция и уход за лицом, ботокс, удаление татуировок при помощи лазера и даже «роботизированное восстановление волос». У них есть главный врач — пластический хирург, и, как утверждается, много клиентов-знаменитостей.
Покойный доктор Рональд Виктор, специалист по гипертонии, провёл исследование, призванное бросить вызов вопросу о медицинской элитарности. Согласно его данным, те темнокожие мужчины с проблемами с артериальным давлением, которые прислушивались к советам парикмахеров и принимали предписанные ими лекарства, в итоге получали лучшие результаты, чем те, чьи парикмахеры советовали им изменить образ жизни или обратиться к врачу. Коллега Виктора, доктор Милтон Пэкер, писал, что это подорвало доверие к медицинским учреждениям. «Сегодня парикмахеры снова становятся доверенными членами сообщества, склоняющими людей к основным видам лечения, которые они с неохотой примут, если их назначит врач», — заключил он.