Что немцы думают о калининграде
Почему немцы плачут, когда видят современный Калининград
Если почитать отзывы немецких туристов о Калининграде, то можно частенько встретить рассказы о том, что после увиденного в современном российском городе многие немцы реально плакали.
Конечно, не все и не всегда, но вот пожилые туристы из Германии действительно частенько не могут сдержать слез.
Для немцев Калининград это вообще больная тема по понятным причинам. Несколько сотен тысяч местных жителей были вынуждены навсегда покинуть свои дома и уехать из Кенигсберга и соседних городов, которые вскоре получили советские названия.
Но даже не сам факт потери города и передачи его Советскому Союзу так сильно печалит немцев, больше всего им больно смотреть на то, во что город превратился и как навсегда потеряна его история.
Большая часть иностранцев, которые посещают Калининград, это немцы. Многим интересно увидеть, что стало с бывшим немецким Кенигсбергом, многие сами успели пожить здесь в детстве и хотят найти свой бывший дом или детский садик. Некоторые немцы приезжают посмотреть на место, где жили их предки.
Немцы прекрасно знают, как выглядят города после войны, но также они знают и видели, как города можно восстанавливать и многие надеятся увидеть на месте Кенигсберга красивый исторический город, хоть и в составе России. Но реальность для многих приезжих из Германии оказывается более жестокой.
Старая немецкая улица в Калининграде
Кенигсберг во время войны был очень сильно разрушен, причем бомбила по нему не только советская армия, но и англичане. Но даже после этого в городе сохранились здания и улицы, были все возможности их восстановить. Но восстанавливать не стали, а стали все рушить и дальше, чтоб никакого намека на немецкое прошлое не осталось.
Одной из главных и масштабных потерь стал королевский замок Кенигсберга. Он уцелел после войны, но не смог уцелеть в мирное время. В мирном уже Калининграде замок взорвали, а на его месте начали строить бетонную административную коробку, которая впоследствии стала одним из самых знаменитых недостроев страны.
Самые оптимистичные немцы ожидают увидеть старый восстановленный замок, пусть теперь и с российским флагом, а видят огромный пустырь и заброшенное бетонное здание. Как тут не заплакать?
Многие немцы до последнего не верят, что можно было так просто уничтожить все, что было. Многие не понимают, зачем это делали, ведь старая немецкая архитектура никакого отношения к тому режиму, с котором воевал весь мир, не имела. Но логики здесь нет, немцам остается только плакать.
Один из самых красивых и известных городов Европы теперь похож на какую-то стоянку дальнобойщиков.
Кенигсберг был не просто городок в составе Германии, это был один из главных немецких городов на протяжении многих веков. Такой истории позавидует большинство городов планеты.
Но теперь даже центр Калининграда ничем не отличается от окраины какого-нибудь городка в Кемеровской области, в котором никогда не было никакой истории. Все дома и серы и унылы, и нет тут больше никакой истории.
Политолог рассказал о стремлении немцев вернуть Калининград
Фото: Nikolay Gyngazov / Globallookpress.com
В Германии существует небольшое число маргинальных сообществ, которые уверены, что они живут в Германской Империи XIX века, соблюдая законодательство тех лет. Они считают, что земли, переданные России и Польше, по-прежнему принадлежат их стране, в том числе, и Калининград. Об этом «Ленте.ру» рассказал политический аналитик Александр Асафов. Он также добавил, что расклеивание листовок с Калининградом в составе Германии может быть попыткой невротизировать общество перед выборами канцлера.
Ранее в немецкой федеральной земле Мекленбург-Передняя Померания неизвестные развесили плакаты политических партий 1949 года с картой Германии в довоенных границах с Калининградской областью в составе. Плакаты 72-летней давности с агитацией за Христианско-демократический союз и Христианско-социальный союз выпустили в городе Тетеров. На карте показана довоенная Германия, в составе которой есть Восточная Пруссия и часть нынешней территории Польши.
Предвыборные неврозы
Асафов заявил, что в германском обществе есть «интересное сообщество», которое якобы живет в прошлом. В частности, они считают Калининград частью своей страны.
«В германском обществе, помимо различных групп, борющихся за права меньшинств, за новую этику, есть и довольно интересное сообщество, уверенное, что они живут в Германской Империи XIX века и соблюдают законодательство той эпохи, — рассказал аналитик. — Разумеется, в таком контексте они считают и Калининград частью своей страны. Но, конечно, территориальные претензии были всегда, больше переживаний сейчас идет о землях, перешедших Польше, хотя такие дискуссии тоже ведут, скорее, маргинальные сообщества».
Тем не менее расклеивание листовок, по мнению Асафова, никак не связано с идейными воззрениями немецких маргиналов. Он уверен, что это просто попытка невротизировать общество накануне выборов канцлера ФРГ.
«Люди и так встревожены тем, что действующий канцлер Ангела Меркель покинет пост «без улыбки». Не добавляет позитива и миграционный кризис, связанный с Афганистаном. И бесконечные тяжбы с американцами за «Северный поток-2» и его последствия для бизнеса», — объяснил политолог.
Асафов считает, что едва ли у расклеенных листовок есть какой-то глубокий подтекст и содержание, поскольку территориальную принадлежность Калининграда и области оспаривает крайне небольшое число людей. По мнению аналитика, их можно сравнить с российскими «свидетелями СССР», которые верят, что живут в Советском союзе и даже пользуются паспортами тех лет.
«В целом это политтехнологический ход, чтобы невротизировать людей еще по одной линии, а также усугубить антироссийские настроения. Часть мирового сообщества, в том числе Штаты, обеспокоена тем, что на фоне строительства «Северного потока-2» страна слишком сблизилась с Россией. К тому же есть предположения, что следующий канцлер Германии будет поддерживать с нашей страной еще более близкие контакты, чем Меркель», — резюмировал Асафов.
Выборы в немецкий бундестаг, по результатам которых сформируют новое правительство Германии, пройдут 26 сентября.
Реклама
Друзья-политики зовут Лотара де Мезьера «Скрипачом», ведь когда-то он, получив образование по классу скрипки, долгое время был музыкантом, выступал даже в составе симфонического оркестра Берлинского радио. В Германии де Мезьер известен также как опытный юрист и специалист по вопросам церкви.
Пресс-секретарём у него в своё время работала Ангела Меркель, ставшая впоследствии федеральным канцлером ФРГ. Его дядя Ульрих – крупный военный деятель ГДР, а двоюродный брат Томас – глава МВД ФРГ. Сам Лотар де Мезьер был последним председателем правительства ГДР, возглавив кабинет после падения Берлинской стены.
На днях он, сопредседатель координационного комитета форума «Петербургский диалог» (с российской стороны его коллегой долгое время был экс-президент СССР Михаил Горбачёв, а теперь – первый вице-премьер РФ Виктор Зубков), посетил Калининград – город, имеющий особое значение для немцев. О том, как в Германии относились к Калининграду раньше и почему это отношение изменилось, а также о попытках местных жителей «вырастить в себе прусса», став большими немцами, чем сами немцы, обозреватель «Калининградской правды» Вадим Смирнов побеседовал с Лотаром де МЕЗЬЕРОМ.
— Господин де Мезьер, вы уже не первый раз в Калининграде. Но я прошу вас вспомнить именно первое посещение – с какими мыслями ехали сюда? Что ожидали увидеть? И как ваши ожидания соотнеслись с реальностью?
— Да, я здесь был два года назад. Тут проходило двустороннее заседание координационного совета «Петербургского диалога». Губернатор Боос очень хотел, чтобы оно состоялось именно здесь, хотя российская сторона тогда говорила: в Калининграде не хватит гостиничных мест для приёма такого количества людей – примерно двух сотен участников и ещё ста журналистов. Кроме того, организаторы «Петербургского диалога» всегда подчёркивают, что заседания должны проходить только в Петербурге. Но мы считаем: надо двигаться в регионы. В этом году десятое заседание, как ожидается, состоится в Екатеринбурге. Петербуржцы, надо заметить, весьма гостеприимны и всегда прикладывали много усилий, чтобы наши встречи проходили хорошо.
Когда я ехал сюда в первый раз, то у меня в голове крутились две-три противоречивых мысли. С одной стороны, это был самый восточный город Германии, родина Иммануила Канта, место коронации первого прусского короля. Но с другой – это то место, где в военное время разворачивались ожесточенные бои, ведь Гитлер превратил Кенигсберг в крепость. А с третьей – Калининград был закрытым регионом, туристов сюда не пускали. Когда же я прибыл сюда, то удивился тому, насколько местные жители гостеприимны, открыты. Общаясь с молодыми людьми, я слышал от них, что историю этого города они пытаются рассматривать как нечто целое, в совокупности.
— Вы сказали: «И близкое, и чужое». Можно ли считать, что у большинства современных немцев именно такое отношение к этому городу? Или о нём они не думают вообще, считая его обычной российской провинцией?
Повторюсь, два года назад я удивился тому, что калининградцы не делят историю области на немецкую и современную. Губернатор Боос, общаясь с нами, сказал: «Мы здесь не гости, это наша родина, мы работаем на будущее». Он очень энергичный человек и знает, как отстоять интересы в Москве. Он, кстати, частый гость «Петербургского диалога».
— А как насчёт политиков? Какова нынешняя государственная позиция Германии по калининградскому вопросу? И есть ли она вообще?
— Не думаю, что можно говорить о существовании определённой политики в отношении именно Калининградской области. Есть политика по отношению к России. Большинство немцев считают, что Калининград – неотъемлемая часть России. В Германии, конечно, есть определённые дискуссии о так называемых
«изгнанных». Но большинство немцев их не понимают. И вопросы, которые поднимаются «изгнанными», не считают правильными. Война закончилась шестьдесят пять лет назад. Поколение, у которых те события остались в памяти, уходит. Мне в этом году семьдесят, и для многих я уже старик. Мы шестьдесят пять лет живём в мире. Наша страна никогда не знала столь длинного мирного периода. Исполняется двадцать лет со дня объединения Германии. Иногда меня приглашают в школы – события объединения включены в учебники истории. И я вижу, что для школьников я стал чем-то вроде памятника.
— Здесь много ностальгии. У графини Дёнхофф, как вы знаете, молодость прошла именно на этой земле. И её поколение уходит. Можно сказать, что это как хорошо, так и плохо. Те предложения, которые тогда делались по свободной экономической зоне и таможенным, въездным и другим преференциям, не были поддержаны российской стороной.
В молодости я много читал Маркса. Он писал, что капитал идёт туда, где для него созданы наиболее благоприятные условия. То есть если бизнес почувствует, что в Калининграде лучше, чем, например, в Москве, он обязательно придёт именно сюда. Возьмём, к примеру, местный аэропорт – здание аэровокзала построено лишь наполовину, авиакомпания обанкротилась. Если нет инфраструктуры, то бизнес не идёт. У нас аналогичные проблемы были после объединения на востоке Германии. Бизнес хотел, чтобы автобан вёл прямо к воротам завода, и рабочие трудились за половину той зарплаты, какую получают их коллеги в Западной Германии. А потом те фирмы, которые пришли на Восток, ушли оттуда в восточную Европу, ведь там рабочим можно платить ещё меньше. Для «восточных» немцев это, конечно, стало большим разочарованием.
Но у рыночной экономики очень строгие законы. Людям нужно привыкнуть к этому. Самые сложные изменения те, что происходят в голове. Многие хотят жить как при социализме, но иметь при этом все преимущества капитализма. Но так, извините, не бывает! Я часто бываю в школах, в университетах. Вот у молодёжи иные мысли, они живут в современном мире. История исчисляется не годами, а поколениями – это я понял на своём опыте.
— Это похоже на своего рода ностальгию, которая была у «восточных» немцев. В их памяти ГДР осталась настолько хорошей, какой на самом деле не была. И некоторые хотят работать как в ГДР, иметь при этом социальную систему как в Швеции, но жить всё же в ФРГ. Знаете, это больше похоже на страну с молочными реками и кисельными берегами. Короче говоря, на сказку.
Чего добиваются немцы в Калининграде и калининградские «немчики»
Речь пойдёт о «кёнигсбергской» политике Германии и о нашей «игре в поддавки» с «прогибом» калининградского начальства перед немцами. Об игре с уступками местных «элитариев» упомянуто не случайно. В самом деле, трудно себе представить, наблюдая непрерывно происходящую сдачу национальных позиций России в нашей части Балтийского Поморья, что местные верхи коллективно поглупели и добровольно перешли на германские позиции. Может, это некая военная хитрость? Ведь вполне очевидно, что коллективный Запад, включая инкорпорированную в него после 1945 г. ФРГ, открыто встал в 2013 году во враждебную нам позицию, что с очевидностью показали украинские события 2013–14 гг. Германия с её союзниками по НАТО играли в них определяющую и направляющую роль.
Хотелось бы приблизиться к пониманию природы этого поразительного явления, которое немец Уве Нимайер, новый российский гражданин (бывший офицер Армии ГДР) называет «дерусификацией Калининградской области». Он ведёт довольно популярный среди небольшого сегмента немецкого общества ФРГ телевизионный интернет-проект, в котором касается и названной проблемы[1]. Почему я сразу обращаю на это внимание? В России существует давняя «проблемная» традиция, которая, впрочем, укоренена в человеческой природе. Её девиз: Нет пророка в своём отечестве. Это значит, что мы своим однородцам склонны не верить. И наоборот, представителям Запада веры больше. Это порочный, но пока действующий инстинкт «русского модерна», явленный уже в эпоху Великого Раскола при Алексее Михайловиче, отце Петра Великого.
Лучшее наше сословие исследователей, писателей и журналистов «русской направленности» на протяжении всего послевоенного времени неутомимо обращалось и обращается к политической элите с одним пожеланием, гласящим: «Политики и начальники, будьте русскими духом, как Александр Невский, Пушкин и Георгий Жуков!». Пока не достучались: ни наши «первые русаки», какими в послевоенное время были М. Шолохов, В. Шукшин, В. Белов, С. Семанов и т.д., ни рядовые «русского фронта». Лучшие люди Отечества стремились не допустить ниспадения великой страны-вселенной «в 1991 год», возможность которого была почувствована уже к началу 1970-х гг. Они звали политический класс к новому курсу, с отказом от ложного космополитического «конвергенционного» проамериканского уклона. Звали и к отказу от услуг «маркитантов-консультантов» вроде типичных западнистов вроде В. Познера и В. Коротича с возрождением национально-ориентированной русской политики«по Пушкину, по Тютчеву». Однако гениев русской земли вновь не услышали.
Типологически повторился уже случившийся в предреволюционный век Российской Империи разлад между культурной и политической частями элиты, которым воспользовались радикалы и «маркитанты» в своих антинациональных целях. Лучшие русские люди Старой России, от Карамзина и Пушкина до Достоевского и Розанова, также не сумели убедить верховную власть быть в основе народно-национальной. Очарованный статусом властителя единственной сверхдержавы после победы России над всем «наполеоновским» Евросоюзом образца 1812 года, Николай I всё норовил быть не столько русским царём, сколько вселенским христианским императором, опираясь в значительной мере… на остзейских немцев и свою германскую родню. Ю.Ф. Самарин и другие русофилы-почвенники, не боясь опалы, призывали эту самоубийственную политику прекратить. Не Россия должна быть пришпилена к Остзейско-немецкому краю, признаки чего были налицо, а наоборот. Верховная власть при последних двух царях попыталась совершить национальный разворот, но время было упущено, о чём горевал Ф.И. Тютчев, великий поэт-мыслитель и природный аристократ, изнутри знавший верхи, заключивший в 1860-е гг. о неизбежности революционного воздаяния за англо-, франко- и пруссоманию и фактическое «безбожие» сановного правящего слоя Империи.
Итак, по печальной «традиции» наша политическая элита не умеет расслышать гласа элиты культурной. И сегодня это положение системно не исправлено. Отсюда, в столь «денационализированных» условиях при царях и сложилось порочное обыкновение верхов чрезмерно внимать мнениям Запада и Германии, а на своих гениев посматривать с пренебрежением, коим после декабристского мятежа традиционно не доверяли. Неизбежным стало воздаяние Революции, которое предвидели Тютчев, Достоевский, Розанов и Блок. Оно завершилось общенациональной резнёй и воцарением «красного августа», при котором страшной ценой было восстановлено как единство элит, так и справедливое недоверие к Западу. Затем, после сталинского периода, старая по типу аберрация политического сознания стала вновь поражать умы генеральных секретарей и их окружения, уверовавших под влиянием хитроумных американцев в действенность потенциального «мирного сосуществования» и «конвергенции» при условии «уступок России». Советы собственных мыслителей и поэтов, в частности, А.А. Зиновьева и Э.В. Лимонова, отлично знавших Запад изнутри, не доходили до замкнувшегося в себе Политбюро. Лучшие люди Руси знали, что США сотоварищи в гробу нас видели и видят, и поэтому нельзя доверять гласу их «сирен», опускаясь всё ниже в сатанинские глубины «идеалов» «общества потребления» с новым тоталитаризмом «дисциплинарного санатория». Однако вновь их глас был «вопиющим в пустыне».
В Калининграде происходило всё то же на своём региональном уровне. Местные верхи также не внимали честным учёным и писателям. И вот, наконец, свершилось то, что местная мощная «пятая колонна», насаждённая Западом, и представить себе не могла. В Калининград явился немец, добившийся недавно русского гражданства, также знающий цену «советов», исходящих от правящих кругов как ФРГ, так и Запада в целом… и стал противостоять германизации Края, подавая советы того же рода, что и русская патриотическая публика. В 1990-е – начале 2000-х то же говорили (ныне покойные) ведущий местный писатель А.М. Старцев, университетский профессор-филолог А.З. Дмитровский, учёный физик А.Д. Терентьев, сотрудник местного «космического» КБ и организатор нелюбимого верхами объединения «Русь Балтийская» и другие. Верхи Края не воспринимали их предостережений по поводу почти насильственного онемечивания общественной и культурно-образовательной жизни Края прямыми акциями немцев и подкармливаемых ими «агентов влияния» в культуре, СМИ, образовании. Более того, ряд деятелей «русского направления» подвергался давлению с использованием судебной системы. Возбуждались гражданские иски против А.Д. Терентьева и пишущего эти строки за критику местной «компрадорщины».
Обратимся к тем фактам, которые приводит У. Нимайер. В указанной выше недавней программе он с удивлением и неприятием честного человека продемонстрировал продававшиеся в аэропорту «сепаратистские» сувениры, в том числе – дешевые «кёнигсберские колокольчики» с изображением германской военной награды – «Железного креста с дубовыми листьями» образца 1914 года с обозначением «Кёнигсберг» и посвящением: «За заслуги в войне».
Наш немец удивляется, как может русская купчиха Мягкова восславлять чужую награду, дававшуюся за убийство её соотечественников, ибо то, что естественно в ФРГ, не может быть нормальным в России. Действительно, местное расплодившееся сословие компрадоров уже, по сути, не считает Калининград русско-российской землёй, объективное свидетельство чего и приведено. А сколько подобного рода данных! Наша общественность на протяжении последних тридцати с лишним лет их приводит (много и моих текстов за последние 20 лет помещено на порталах «Русской народной линии», «Русской линии» и других). Теперь же и природный немец, уважающий права Великого русского народа, стал бить в набат. В той же передаче о «символической» измене, насаждаемой в Калининграде и области У. Нимайер выдал массу фотографий этого сепаратистского творчества, малую часть которых привожу. Например, марку местного «Жигулёвского», первого из переименованных сортов пива в начале 1990-х, но ещё стеснительно – с кириллицей (мелкие записи, впрочем, уже немецкие).
Теперь остатки стеснения отброшены и германизация всего и вся, о которой говорит У. Нимайер, вершится открыто, в том числе и предпринимателями, для которых, как он говорит, «касса важнее всего».
Национальное вырождение характерно для целого легиона выдумщиков всего спектра наименований продовольственных и прочих товаров, от сортов хлеба до колбасы и «кёнигсбергских» футболок. То же характерно и для названий массы коммерческих контор. В единичных случаях после протестов патриотической общественности некоторые названия «точечно» исправляются, но это не меняет общего духа навязываемой измены.
У. Нимайер искренне возмущен, говоря, что приехал жить в Россию, и ему не хотелось бы покидать Калининград как именно русский город, ища иного пристанища в большой России. Поэтому он обращается к местному купечеству: «Для меня как нового русского гражданина встаёт вопрос, когда, наконец, местные предприниматели, чувствуя ответственность, прекратят деятельность по дерусификации региона?»[2].
У. Нимайер, очевидно, всего сказать не может. Как немцу ему пока не удобно вскрывать факты прямого вмешательства Германии и немецких общественных организаций, поддерживаемых верхами ФРГ, во внутрироссийские дела, оборачивающиеся в числе прочего и показанными им позорными картинками. Поэтому нам следует дополнить его важные наблюдения, касающиеся этой стороны твёрдой германской политики. Начну с утверждения, которое будет подтверждаться ниже: Германия с конца 1980-х гг. ведёт в России вообще и, в частности, в Калининградской области имперскую политику нового типа с насаждением агентуры влияния в сферах образования, культуры, СМИ и административных структурах. Тот факт, что эта политика является общей для всего коллективного Запада, не меняет того капитального факта, что ФРГ действует в духе собственных вполне реваншистских намерений. В пределе они направлены на сколачивание мощной «пятой колонны» у нас повсеместно, «от Москвы до самых до окраин», для создания условий конечного расчленения России. Показательное проявление этого экспансионизма нового типа стало известно несколько лет назад, когда немцы вывезли из Восточной Сибири целую группу обработанных русских старшеклассников в рамках «сотрудничества», а фактически – для демонстрации своего влияния. Русский мальчик Коля из Уренгоя выступил в германском парламенте с покаянием перед Германией за плохое поведение своих дедов и прадедов, отразивших немецкий натиск, и якобы негуманно отнёсшихся к пленным воинам Вермахта.
Немец это немец. Он всегда и педантично действует по протоколу и алгоритму, принятым в руководящих кабинетах. Давным давно, ещё при М.С. Горбачёве и Б.Н. Ельцине, планировщики германской политики решили постепенно «разработать» русское общество, дабы оно уверовало, что вина за развязывание Второй мировой войны лежит на самой России. По сути, стали пользоваться старыми геббельсовскими наработками: врать больше, дабы поверили лучше. Конечно, были учтены и особенности русского народного характера (менталитета) с его отзывчивостью, милосердием, покладистостью. Тем более, что на дворе было время выгодных для Запада «перестроечных и постперестроечных» иллюзий политкласса России. В соответствии с намерениями США и их союзников, это значило, что наши мировоззренческие аксиомы и категории Святой Руси, Русской Правды, Великого русского народа – державообразующего имперского этноса и главного субъекта «российского» исторического действия с его дерзновенным характером – должны перестать действовать и направлять воспитание молодых поколений.
Чужестранцы стали «ковать пока горячо», пользуясь невиданной жертвенностью русского характера со всей его, говоря по-французски, «самокритичностью». В условиях, казалось, вытравленной русской духовности они сочли ельцинский напор – уродливую форму нашего природного дерзновения – лучшим «дуроломным» союзником, позволяющим обратить его силу на «самосдерживание» России вплоть до её самоликвидации как субъекта мирового бытия. Другими словами, Запад решил использовать русскую энергию, отрывавшуюся «реформаторами» от её Александро-Невской, Пушкинской и Шолоховской самородной духовной подпитки. Она запрещалась под предлогом всеобязательного космополитизма и глобализма. В Калининграде этому стала мощно служить раскрученная Германией пропаганда индивидуалистско-космополитических воззрений немца И. Канта. Местная университетская «соросоидная» агентура влияния стала их выдавать за новое «единственно верное учение».
Создание соответствующей западнистской «грантовой» системы финансирования гуманитарных наук и всякого рода «культурных» и СМИ проектов было призвано, так сказать, «оседлать» русское природное дерзновение, направив его на создание самоубийственной системы исторической, философской, социологической, филологической, культурной и т.д. самоликвидации. Н.М. Карамзин говорил, зная: «где нет любви, там нет души». Вот и стали изымать из сердец молодёжи любовь к своему Отечеству и всему своеродному, чтобы русская душа омертвела.
В Калининграде этот новый, преимущественно немецкий курс проявился в усиленном виде по понятным соображениям достижения целей исторического реванша под девизом «Даёшь Кёнигсберг!». По «открытии» нашей области для свободного посещения иностранцами сюда хлынула масса германских «туристов», среди которых выделялись представители большого сообщества так называемых «изгнанных». Последние не только старались найти спрятанные в земле семейные реликвии, но и под видом «гуманитарной помощи» вершить вполне германскую политику ослабления русского общественного самосознания под измышленным предлогом якобы «великого немецкого культурного наследия региона». Ими утверждалось, что оно навечно воплощено в могиле философа И. Канта, германской брусчатке, немецких зданиях и т.п. «клейнодах бесценных». Невидимые мощные германские флюиды, от них якобы исходящие, мощно и непременно перековывают сознание российских граждан, с удовольствием расстающихся с «противоестественным» здесь русизмом, наполняясь взамен германизмом. Немцы, в частности, Э. Маттес из Люнебурга, и другие друзья местного Университета (тогда КГУ, теперь – БФУим. И. Канта) стали вооружать этой ментальной «пробивной» и лживой схемой своих местных слуг-коллаборантов вроде «соросовских» профессоров Ю.В. Костяшова, Г.В. Кретинина, В.И. Гальцова, В.Х. Гильманова… и пошла писать губерния.
«Политике» этого рода, исходящей не от государства, а от нанятых компрадоров, уже значительно больше тридцати лет. Создана сеть просепаратистских СМИ, немецких музеев, навязана масса чуждых символов, разбросанных повсеместно в виде памятных знаков, табличек, зданий, названий. Самое главное – сколочена «пятая колонна» из объединённой профессуры и доцентуры главного университета, писателей и журналистов с их вождями, вроде любимых в ФРГ «российских писателей-демократов» Б. Бартфельда и О. Глушкина, агитирующих за всё немецкое… Создана сплочённая сеть носителей чуждого для России духа вторичной германизации региона (или его дерусификации и регерманизации). Впечатляют триумфальные итоги немецкой политики в Калининграде при полном отсутствии русской политики местных властей. Недаром в Германии постоянно проводятся «триумфальные» мероприятия, в которых немцы делятся победными «суммирующими» результатами своей реваншистской деятельности по насаждению измены в Калининградской области. Давайте и мы посмотрим, о чём они говорят и что намечают делать дальше.
Несколько лет тому назад вышеупомянутое мощное «восточно-прусское» землячество в ФРГ провело специальное, так сказать, отчётное мероприятие. Публику собрали по случаю доклада В.Т. Рикса (Dr. W.T. Rix) о торжестве германизма в Калининграде. Доклад, продолжавшийся 1 час 25 минут, так и был назван: «Северная Восточная Пруссия и немецкая культурная традиция – её воздействие и наш долг»[3]. Сразу заметим, что немцы постоянно поминают Пруссию как фактически существующую, хотя она юридически и практически была ликвидирована. Они её возрождают, настойчиво «отменяя делом» соответствующее решение Контрольного Совета союзников, победителей Германии, о её устранении с лица земли как ядра и закваски воинственной Германской Империи.
В самом начале доклада немецкий исследователь Рикс обозначает цель выступления – рассказать о воздействии якобы неизбывного местного германского духа «на русских», живущих в «Северной Восточной Пруссии», и обозначить новые задачи, считая, что происходящее в Калининграде ко многому их «обязывает». Докладчик последовательно демонстрирует ряд фотографий, сделанных в Калининграде и регионе, комментируя их и ставя новые цели. Победу столь чаемого германизма он для начала иллюстрирует показом внедряемого обычая помещать автомобильные номера в рамки с обозначением немецкой надписью «KONIGSBERG» и соответствующим гербом. Др. Рикс, демонстрируя значительное число таких «кёнигсбергских» номеров, с ухмылкой и торжествующим смешком произносит: «это не случайность, но система». Он заявляет, что «стало «нормой» положение, когда «в Кёнигсберге очень большое число автомашин регистрируется с такими номерами». Здесь некоторая передержка (номеродержатели не регистрируются), но тенденция указана верно. Немец, конечно, несколько преувеличил долю «кёнигсбергских» номеров. Их пока меньше половины, но это число, очевидно, растёт, показывая тревожную тенденцию, справедливо названную вышеупомянутым «нашим» немцем У. Нимайером проявлением «дерусификации региона». Представители ФРГ упирают на спонтанность процесса распространения «кёнигсбергских номеров», хотя, бесспорно, он таковым не является. Немцами давно сплетены «ловчие сети», занимающиеся внедрением этой русофобской моды, чтобы действительно укоренить самоубийственные практики самоликвидации русского чувства в массах. Тот же факт, что находятся глупцы, «воспитанные» воспринимать чуждые германские символы как свои, доказывает лишь силу современной системы «обидиотивания» масс хорошо организованным меньшинством лиц, знающих, что им нужно на Русской земле. Д-р Рикс эту подоплёку хорошо знает, но о ней не упоминает, говоря о промежуточных результатах немецкой политики в Калининграде, специально не показывая всех «организационных пружин», находящихся в распоряжении Германии. Так и в случае с навязанной местной «прогерманской сетью» деятелей практикой «кёнигсбергских номеров», демонстрируемых лектором.
Кстати говоря, немцы постоянно «замеряют» градус пресловутой «калининградской региональной идентичности». Это явно сепаратистское понятие давно сочинено и внедрено в местный «научный» язык социологов и т.п. специалистов с германским уклоном. Его лживость легко уловить применением простого приёма «от противного», показывающим, что спонтанно оно не могло возникнуть. Спросим себя, можно ли сказать «самарская региональная идентичность», и т.п. «рязанская», «тамбовская»? Конечно, нет, так как определяющая самосознание «идентичность» национальна, а не региональна, и на первое место выходят критерии языка и господствующей народности. Другое дело в Калининграде. Здесь «грантовые спецы» давно и намеренно по-софистски поменяли местами первичное и второстепенное, искусственно подняв «регионализм» на небесную высоту, стараясь вообще не учитывать дух господствующей народности, здесь столь же великорусской, что и в Тамбове или Липецке.
Слушая немецкую лекцию д-ра Рикса о неуклонной «кёнигсбергизации» Калининграда с иллюстрацией этого «достижения» фотками «немецких номеродержателей» машин, мне вспомнилось аналогичное выступление немецкого консула в Калинингаде д-ра Г. Херца (Guido Herz). Оно также свидетельствовало о постоянстве немецкой политики в Калининграде и… местном официальном идиотизме, отказывающемся уже тридцать лет понимать, «откуда ноги растут» у практик калининградского сепаратизма. Дневниковую запись о содержании выступления д-ра Херца я сделал в июне 2008 г. Тогда случайно стало известно о проведении группой туристов-немцев (швейцарских военных пенсионеров под руководством их отставного генерала П. Вольфа) в гостинице «Москва» мероприятия «по краеведению», с приглашением и русских слушателей из местной академической среды. Мне довелось быть единственным её представителем. Немцы, впрочем, официально приглашая русских, поставили себя хозяевами положения, объявив рабочими языками мероприятия лишь немецкий и английский. Возможно, это и уменьшило степень русского интереса к демонстративно «чужому» семинару, да и объявлено о нём было на заседании моей университетской Кафедры специальных исторических дисциплин за несколько часов до его начала. Мне же, как человеку, давно интересующемуся «вторичной германизацией региона» (я и ввёл это понятие), было просто необходимо его посетить.
Многое о «немецкой сети» мне уже было известно, включая открывшееся новенькое при судебной тяжбе с местными «немчиками», предъявившими мне гражданский иск в 2005 г. за несогласие с планами ректората дать нашему университету имя Иммануила Канта. Я опирался на воззрения русских гениев, В.С. Соловьёва, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева и других, отрицательно отнесшихся к космополитизму и индивидуализму «сатанологии Канта». Русская общественность в 2005 г. проиграла, когда «немчикам» удалось продавить решение о переименовании. Но лично мне удалось отбиться, в частности, при содействии местного радио «Русский Край» М.В. Черенкова, портала «Русская Линия» А.Д. Степанова и С.М. Григорьева, и «Русского Вестника» А.А. Сенина (1945–2013). Все они опубликовали протестное воззвание академической общественности[4]. Однако вернёмся к нашему повествованию о немецком показательном мероприятии 2008 г., аналогичном позднейшему, о котором идёт речь.
Главным докладчиком был немецкий консул Г. Херц (вскоре его перевели послом в Танзанию, бывшую колонию «Второго Рейха», затем он с 2011 по 2016 год, до пенсии, служил послом ФРГ в Казахстане). Затем выступали представитель обладминистрации Малашенко (имени не записал) и младой начальник Международного отдела «кантовского» университета «соросовец» Игорь Жуковский, буквально стелившийся перед немцами (одновременно он был «администратором» соросовского же заведения при вузе – Балтийского МИОНа[5]). Позднее Жуковского некие силы «бросили на культуру» по линии МИДа, сделав главой нашего варшавского центра науки и культуры, что весьма показательно, демонстрирует возможности агентуры западного влияния в России по укоренению в государственных органах. Попутно отмечаю и другой момент истины. Опытный дипломат Г. Херц на пике своей карьеры, как представитель правящей тогда партии Г. Коля, затем – А. Меркель, работал в тех мировых «точках», которые Германией в значительной мере воспринимаются как места особого интереса и даже контроля – Калининград, Танзания, Казахстан.
Итак, первым взял слово немецкий консул, который точно так же, как и позднее д-р Рикс, обрадовал собравшуюся публику сообщением, что довольно заметное число автомобильных номерных держателей-рамок выполнено с демонстративным немецким обозначением «Кёнигсберга». Очевидно, что их внедрение и произошло примерно «в его время» и, по меньшей мере, с его ведома. Консул с большим удовлетворением сообщал об этом, как и о других фактах прогерманских перемен «местного менталитета». Вообще швейцарские немцы, включая их руководителя-генерала, не скрывали своего желания видеть Калининград всё «более автономным от Москвы», что и постоянно изрекали, соответствующим образом пытая докладчиков. В этом духе они задали большую часть вопросов выступавшим.
Ведущий собрание генерал П. Вольф всячески поддерживал столь сепаратистский настрой участников. Он, комментируя выступление консула, тенденциозно сравнил депортацию немцев из нашего края в конце 1940-х гг. с событиями в Палестине, откуда евреи изгоняли арабов. Г. Херц не почувствовал ложности такого сравнения (арабы не начинали мировой войны с целью уничтожения евреев как единого мирового этноса).
Г. Херц тогда специально затронул состояние «общественного сознания» в Калининградской области в отношении к «проблеме немецкого прошлого» края. Он отметил разительные черты наличной местной «идентичности», которыми и был весьма доволен, впрочем, как и его слушатели. Он заявил, что в советский период официальная позиция СССР исходила из того, что «Калининградская область – это старая русская земля». В настоящее же время русские признали значимость немецкой истории края и «немецкая история воспринимается как решающий факт местного самосознания или калининградской идентичности». (Этот подход позднее всецело поддержал и университетский начальник «соросоид» Жуковский, певший привычную песнь местных сепаратистов, что без ФРГ нам дороги в будущее нет). Это было решающей «проговоркой по Фрейду» консула. Она свидетельствовала о направленности усилий официального Берлина в нашем крае, изначально устремлённых к внедрению сепаратистских настроений.
Именно для этого победного для них итога представители ФРГ и создавали агентуру влияния в «особом калининградском социуме» (это ещё одно сепаратистское лже-обобщение, применяющееся среди филосепаратистов), внедряя для оправдания предательства вышеочерченную «мыслительную схему» об императивном переформатировании сознания населения «германским культурным наследием», от которого невозможно уклониться. Немцы всегда приятно удивлялись тому, сколь многим нашим профессорам, музейщикам, писателям и журналистам, даже ответственным местным чиновникам было приятно обманываться, всё понимая, но с готовностью заглатывая немецкий крючок, и переходя на «пруссаческие» позиции. Конечно, этого бы не могла произойти без буквально насильственного прекращения русской национально-ориентированной политики новых верхов «ельцинской России» с объявлением ложными таких понятий, как Русская цивилизация, российская самобытность, русский характер и т.п. Немцы уловили созданный у нас нашими же «элитами» нравственный и идейный вакуум и стали его заполнять в соответствии с законом сохранения дерзновения (народная энергия является неуничтожимым континнуумом; если почему-то теряется русская самородность, самобытность, своебытность нашей российской Политики, она закономерно и непременно возмещается чужеродным и «чужебесным» курсом).
Вернёмся, впрочем, к обозреваемой пространной лекции д-ра Рикса о новых достижениях немецкой политики в Калининграде «после Г. Херца». Учёный немец стал приводить примеры заметного и демонстративного заимствования германской символики калининградской торговлей, фактически сводящейся к утверждению, что «Калининград – это Кёнигсберг и Пруссия, а не Россия». Так, был любовно показан автофургон, развозящий пиво, конечно, марки «Кёнигсберг». Об этом свидетельствуют рекламно-сепаратистские картины на боках фургона с изображением типичного немецкого города и прусской государственной символики.
По признакам видно, во-первых, что немцы этот фургон сами и поставили в нужном месте, рядом с разрушенным в войну зданием, где при Гитлере была особо ценимая местной «грантовой общественностью» аптека («Кройцаптека»). Много лет местная прогерманская общественность боролась за восстановление фасада здания в старом немецком виде, что ей и удалось при губернаторе А.А. Алиханове. В связи с такой показательной остановкой столь нужного немцам фургона, вполне обоснованным будет предположение, что именно германская агентура влияния и сумела придать его облику пропагандистскую «сепаратистскую раскраску». В Германии вы такого не встретите, ибо там никого не надо агитировать «быть немцем». Здесь же Германии надо плодить «немчиков», понятно для чего.
Д-р Рикс специально обратил внимание на руину «Кройцаптеки», рядом с которой был поставлен «ценный» фургон, говоря, что на фасаде «ещё читается немецкое название аптеки». Однако, лектор не прибавляет разоблачающей информации, что, как это известно, старую немецкую надпись периодически обновляли заинтересованные лица для непрерывного искусственного оживления «любви к Германии» и сострадания к «несчастному городу Кёнигсбергу», который якобы «ни в чём не виноват» (это местная фишка – виртуально вычленять град из Германии, чтобы забыли его зверскую роль в войне против России). Лектор вновь заключает, говоря весьма довольной немецкой публике «о глубоком психологическом значении этого изображения» на фургоне. Ибо всё это – якобы неопровержимые свидетельства наличия у калининградцев «сознания их двоякого существования» (doppelte Existenz), ведь «в их душе укоренилось, что они обитают не исключительно в Калининграде», но и, по сути, в немецком Кёнигсберге, и этого духа становится всё больше
Итак, по признакам, немцы сами обеспечили нужную им раскраску фургона. Затем его сфотографировали, поставив куда надо, для демонстрации, как они говорят, спонтанного перехода «самих русских» на германские позиции под влиянием якобы неискоренимого «гения места» (этот местный германский дух – хочешь-не-хочешь – якобы превращает всё новые и новые поколения бывших русских в «новых прусских» людей, не любящих «рашку», но обожающих Германию). Повторяю, предположение, что немцы сами обеспечили для своих целей соответствующую раскраску фургона вполне обоснованно. Однако, в любом случае предельно очевидно, что представители ФРГ выдают собственную политику навязывания символической неметчины в Калининграде за результаты якобы спонтанного процесса само-перековки настроений, а Германия тут как бы ни при чём.
Д-р Рикс читал свою показательную лекцию ещё до ареста руководителей БАРСа, но прекрасно знал о её существовании. Теперь известно, что немцы ФРГ были хорошо информированы о происходящем через легальную тогда структуру – так называемый Немецко-русский дом, существовавший в Калининграде «для всего хорошего» на средства Правительства ФРГ. Группа БАРС провела ряд своих пропагандистских русофобских антигосударственных мероприятий на территории этого самого Дома с согласия его руководства. Теперь д-р Рикс, не оглашая этой подоплёки, знакомил своих немцев с результатами якобы спонтанной деятельности «кёнигсбергских студентов», выразившейся в целом ряде пропагандистских акций с умело намалёванными русофобскими издевательскими плакатами, призванными очернить советский период нашей истории. Первый из них призван показать якобы изначальную преступную акцию «проклятого» Сталина и его Калинина, как и всей тогдашней Советской России по уничтожению «славной Пруссии». Конечно, лектор ни слова не сказал о развязанной Германией войне, зверствах германской военщины и её союзников на нашей земле. Немцу надо найти виновного подальше от собственного фатерлянда, да и более того: выдать праведный гнев Исторической России за сатанинское зло. Именно поэтому к карикатурно-издевательскому изображению М.И. Калинина на плакате пририсованы рога.
Д-р Рикс демонстрирует много такого рода изображений, якобы созданных самими студентами, что, по всем признакам, невозможно. Видим и Сталина с «радостным» черепом вместо лица, «голосующим за «Калининград”» вместо их Кёнигсберга, с изображением руин послевоенного Кёнигсберга с указанием, что в создании этой «красоты» горячо поучаствовали комсомольцы, держащие флаг с девизом «Кёнигсберга нет!». Представлен, конечно, и издевательский плакат о Доме Советов, воздвигнутом примерно на месте «Замка Кёнигсберг», символа бывшего германского могущества. Немцы непрерывно демонизировали Дом Советов, стремясь закрепить в общественном мнении установку о его «уродливости», «монструозности» и т.п. Демонстрировался соответствующий плакат.