Что нельзя делать на зоне
Выживание в тюрьме: чего ни в коем случае нельзя говорить или делать
Самым тяжелым временем в тюрьме человек, впервые туда попавший, без колебаний назовет первую неделю. Он, доселе не имевший представления о тюремных законах, должен будет за это время не только привыкнуть к окружающей обстановке, но и принять существующие правила и новый собственный статус. Ему нужно будет с первого шага в камеру зарекомендовать себя так, чтобы первое впечатление о нем негативно не отразилось на его дальнейшем пребывании в месте заключения. Поэтому лучше заранее поинтересоваться, каким правилам поведения стоит следовать, чтобы не настроить против себя обитателей тюремной «хаты».
Первые шаги
Заходя в камеру, нужно как можно отчетливее по-мужски поздороваться: «Здорово, народ!» (или «пацаны»).
Определяющемуся в камеру выдают матрац, который нужно, входя в камеру, бросить на пол подальше от унитаза.
Не нужно спешить протягивать руку для приветствия (жать руку в камере можно не всем).
Ни в коем случае нельзя «понтоваться», пытаться выглядеть матерым, видавшим виды «зк», все равно со временем вашу неопытность «раскусят», поэтому лучше вести себя естественно.
Нужно просто признаться сокамерникам (без «понтов», но и без чрезмерной вежливости), что вы не знаете тюремных правил, но готовы с ними считаться, если вам подскажут уважаемого человека, который и расскажет вам о принятом в камере порядке.
Ни в коем случае не врите в разговоре со смотрящим или другим опытным человеком, не старайтесь казаться осведомленным, за наивные вопросы вас не осудят, а вот всплывшая ложь навсегда может испортить вашу репутацию.
Ваш неподдельный человеческий интерес к тюремным правилам (но не заискивание!) могут вызвать симпатию окружающих, поскольку покажет вашу готовность жить по принятым здесь правилам.
В случае расспросов о прежней жизни лгать тоже не рекомендуется, за исключением тех случаев, если до заключения вы работали в полиции, были служащим МВД или осуждены за педофилию или извращения.
К служившим в армии не относятся, как к изгоям, но и особого почета в камере им ожидать не стоит.
Сокамерники могут задавать вам самые неожиданные и, может быть, не всегда удобные вопросы и на них нужно отвечать с известной долей осторожности, так как слова, свободно сказанные вами на свободе, в условиях заключения могут иметь совершенно другой смысл. Поэтому, чтобы из-за неосторожного слова не быть неправильно понятым или не создать у заключенных неверное мнение о себе, лучше проявлять в разговорах сдержанность. Слова, произнесенные заключенным, приравниваются к совершенным поступкам и так же строго судятся.
Могут, например, спросить, приходилось ли вам общаться с бывшими заключенными, нужно отвечать правду, но не называть имен.
Очень осторожно следует отвечать на вопросы типа «Кто ты по жизни?» Если вы попали в заключение по политическим мотивам, скажите «политический», нет – скажите, что и сами еще раздумываете над этим вопросом. Когда заданные вопросы не касаются лично вас, на них можно не давать конкретных ответов, можно сказать «не знаю», а если спросят о каком-то конкретном человеке, вежливо ответьте, что можете отвечать только за себя.
Можно на неудобный вопрос ответить уклончивой, но не обидной для собеседника шуткой. Остроумие и чувство юмора в тюрьме ценятся, но и здесь нужно проявлять мудрую осторожность.
В каждой камере чаще всего по договоренности существуют запретные и открытые темы для разговоров. К открытым относятся политические взгляды, искусство, экономика, если они не затрагиваются в контексте с тюремной жизнью. О запретных темах вас, скорее всего, поставят в известность с первых же дней пребывания в камере.
Заключенные стараются придерживаться традиций интернационализма. Может случиться, вас спросят, как лично вы понимаете значение этого понятия, на что желательно ответить, что часть слова «национал» означает только духовную общность народа страны. В то же время расистские идеи в тюрьме запрещены.
Помните, ваши соседи по камере лучше любого психолога понимают, что именно в разговоре можно лучше узнать человека, они будут даже не столько слушать, сколько наблюдать за вашими действиями, поэтому старайтесь не избегать общения, вести себя естественно и быть самим собой, особенно если вы новичок. Обычно новички, находясь в чрезвычайном возбуждении от произошедших в их жизни событий, могут охотно и много говорить о себе, не всегда контролируя сказанное. И опытные сидельцы стараются именно в этот время как можно больше узнать о человеке (главное – не «стукач» ли он).
В тюремном этикете принято обращение на «ты» даже с теми, кто старше и авторитетнее остальных, позволительно употребление прозвищ и уменьшительных форм имен.
Очень важна вежливость. Она не должна быть заискивающей, но доброжелательное отношение, честность и добрые поступки не останутся незамеченными и обязательно вернутся сторицей. Всемерно старайтесь учиться понимать находящихся с вами в одной камере людей, находить с ними общий язык. Однако принятые в гражданском мире слова вежливости лучше заменять принятыми именно в тюрьме синонимами. Например, вместо «спасибо» – «благодарю» или «признателен», вместо «пожалуйста» – «по возможности».
Старайтесь вежливо, но твердо отказываться от предложений «сыграть на интерес» несмотря даже на стопроцентную уверенность в выигрыше. Одно дело – игра на воле, другое – в заключении, как раз в этом случае шулерство и обман приветствуются. А обыграть профессионального шулера или обоснованно уличить его в обмане вряд ли удастся. Так что лучше не играть вовсе, чем сделать невыносимой свою жизнь в камере из-за неоплаченных карточных долгов.
Не стоит без крайней нужды пользоваться мобильным телефоном, ведь нужно будет оплачивать разговор и класть некоторую сумму в «общак».
Ни в коем случае не берите из «общака» больше средств, чем вы сможете внести. За невыполненные обещания рано или поздно придется расплатиться.
Никогда не обещайте заведомо невыполнимых вещей (крупные вложения в «общак» и т.п.).
Не набирайте долгов, ни денежных, ни каких бы то ни было. Тюремные законы признают только игровые долги.
Примеры опасных слов
Есть в тюремном лексиконе такие слова, употребление которых может грозить даже опасными для жизни последствиями, поскольку значение обычных слов здесь обрастает своими неординарными понятиями. Рассмотрим некоторые из них.
«Спросить» – одно из самых опасных слов, которое могут использовать для провокаций. По мнению заключенных, в тюрьме нужно не спрашивать, а интересоваться. А «спрашивать» в тюрьме – значит привлекать к ответу или за что-то наказывать.
Нельзя употреблять слово «обидеть» и все однокоренные с ним слова. Слово «обидеть» в криминальном мире означает «опустить», поэтому в тюрьме его произносить не следует.
Нельзя говорить «свидетель», лучше заменить синонимом «очевидец».
Еще раз о «спасибо» – лучше сказать «благодарю» или «от души».
Опасно слово «докажу», в ответ могут сказать: « Ты что, из законников?» Лучше говорить «обосную».
Нельзя говорить «до свидания» и многие другие вежливые слова, которые можно долго перечислять.
Тюремная гигиена
По тюремному этикету после посещения туалета необходимо как следует мыть руки. Мытье рук в арестантской среде носит почти ритуальный характер: если руки прикоснулись к гениталиям и не были вымыты, не только руки, но и все предметы, которых они касались, считаются «запомоенными» или «зафоршмаченными». Пожавший такую руку арестант становится «обиженным», а не вымывшему руки неряхе могут без пояснений «влепить» кулаком (особенно если это происходит не впервые).
Когда кто-то из сокамерников справляет нужду, никто в камере не должен пить или есть. Даже если в этот момент во рту оказалась конфета, она признается «грязной», и ее нужно немедленно выбросить.
И наоборот, если в камере едят, посещение гигиенического уголка запрещается, за исключением случаев в слишком больших (иногда 50 и более человек) камерах, где чисто физически сложно придерживаться таких условий.
Основное правило, которого стоит строго придерживаться в тюрьме, это не лезть на рожон и не идти против принятых ее обитателями правил.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
От сумы да тюрьмы: о чем нельзя говорить и как не попасть в «шестерки»
Камера СИЗО или комната в лагере — это общий дом для двух десятков мужчин на долгий срок. Чтобы пережить этот срок в здравом уме и приемлемой физической форме, дом этот должен быть чист и прибран, а домочадцы — взаимно вежливы. Обжив три закамских СИЗО и нижнекамскую колонию, журналист Сергей Еретнов в серии блогов рассказывает читателям «БИЗНЕС Online» о тюремном быте, запретных для зеков темах и уважаемых на зоне личных качествах.
Обжив три закамских СИЗО и нижнекамскую колонию, Сергей Еретнов рассказал о тюремном быте и жизни зеков Фото: Олег Спиридонов
КУРЕВО КОНВЕРТИРУЕТСЯ СВОБОДНО, ЧАЙ — ПО ДОГОВОРЕННОСТИ
Зачастую подследственный проводит в камере СИЗО многие месяцы, а то и годы, ожидая решения суда, и с ним еще человек 20. Каждый день в камере начинается с уборки — мытья полов, унитаза, раковины. Делают это сами зеки, определив очередность дежурства. От уборки можно и отказаться — никто заставлять не будет, но стоит ли противопоставлять себя всем? К дежурству не привлекают обычно только пожилых людей. Все нужные для уборки инструменты и средства администрация предоставляет. В Чистополе, например, начальник СИЗО так горячо любит порядок, что сотрудники сами проходят по камерам с вопросом, кому что надо для поддержания чистоты. Чистота — главное правило тюремного быта, как в камере, так и личная. Если кто-то начал пахнуть, ему сделают замечание, не помыл руки после туалета — «пойди помой». Так или иначе грязного сожителя помыться заставят. Поскольку рукоприкладство запрещено, могут стукнуть тазиком, если уж совсем слов не понимает. Не столько больно, сколько унизительно.
Никаких зарядок или утренних прогулок тут не проводят, просыпаются зеки кто во сколько хочет, лишь бы до утреннего развода. Заключенных пересчитывают утром и вечером. В камере делать нечего, поэтому все постоянно стираются. Хочешь подстричься — обращаешься к надзирателю за ножницами, к нему вообще по любому подобному поводу можно обращаться. Кроме того, хозтовары или предметы личной гигиены продаются в тюремном магазине.
Деньги на зоне запрещены, но у каждого зека есть счет. В этом магазине нет витрины — есть список товаров, по которому можно сделать заказ: продукты, сигареты — в общем, все необходимое есть, список обширный. Ассортимент, конечно, разнообразием не отличается — допустим, пряников тут не 20 видов, а один, но категорий товаров достаточно.
Во внутреннем обороте главной валютой остаются сигареты. Попав сюда, я в очередной раз поздравил себя с тем, что не курю. Трудности с куревом испытывают даже финансово обеспеченные зеки — у них стреляют. Это, конечно, не принято, но что остается тем, у кого совсем нет денег? За отказ никто слова не скажет, конечно, но откровенно богатых людей на зоне почти нет, а у большинства зеков возможности ограничены весьма и весьма — родственники денег не присылают, больших посылок не шлют. Сигаретами же можно платить за услуги. К примеру, парикмахеры из числа зеков работают за сигареты и за сладкое. В нижнекамском лагере их было трое с профессиональными машинками для стрижки, у каждого ежедневно по несколько клиентов. Парикмахеры нужды не знают.
Чай — тоже валюта, но не однозначная, надо договариваться. Чифирь пьют многие, но я бы советовал не забывать, что он вреден. Сам я не чифирил.
НЕ СТОИТ ОТКРОВЕННИЧАТЬ С ПРЕСТУПНИКАМИ
Передачами с воли лучше делиться, хотя никто и не обязывает. Чего и сколько заключенный выделит «на общак», зависит только от него: можно чая отсыпать, можно сладким угостить. Без разрешения никто ничего не возьмет, если только в камере или в комнате не сложилось особое взаимопонимание. Проще всего, кстати, получать передачи через ИВС, когда приезжаешь на следственные мероприятия, — стоит предупредить родственников, чтобы приносили туда. Когда приезжаешь из ИВС с посылкой, ее повторно не досматривают — считается, что она уже проверена. В некоторых случаях это имеет значение — в частности, можно провести сигареты целыми, а то при досмотре в лагере их часто ломают.
Табуированных тем для разговоров за решеткой, по большому счету, нет, но есть темы, от которых лучше воздерживаться. Я бы не советовал распространяться о своих отношениях с женщинами. Есть люди, которым это интересно после долгого целибата — они могут раскрутить на откровенность, а это чревато. Вообще не стоит особо раскрываться, особенно с тех сторон, которые никого не касаются. Бывали случаи, когда из-за неосторожных высказываний человек оказывался в камере с «опущенными». Расскажу, как обычный деревенский паренек лет 25 попал «в шерсть». Спросили его — как с женой, будет ли ждать? Будет, говорит. Целоваться-то любите? Любим. Оральным сексом занимаетесь? Не без этого. И все — ушел парень в другую камеру, потому что признал, что сначала жена его орально стимулировала, а потом теми же губами. В общем, о себе много рассказывать не надо — люди-то все равно чужие, преступники. Если провокационные вопросы чересчур настойчивы, настораживают, можно просто спросить: «С какой целью интересуешься?» Пусть сначала объяснят, к чему вопросы.
Осторожность в разговорах о статье и твоем уголовном деле особенно актуальна на этапе ИВС, потому что здесь среди сокамерников может оказаться подсадной провокатор. В ИВС сидят люди с улицы, здесь проще подсадить сотрудника — не нужно заводить уголовного дела. Кроме того, интерес следователей к откровенности арестанта в это время самый живой. В СИЗО человек не появляется ни с того ни с сего, он уже под следствием, а в лагере и смысла нет подсаживать агента — там все уже осужденные.
ГОЛОДОВКА — НЕ ЛУЧШАЯ ФОРМА ПРОТЕСТА
Особый сленг в лагере для первоходов, конечно, тоже существует, но он не так развит, как на зонах для бывалых. Ну, например, человека, склонного к обману, не очень порядочного, могут характеризовать как «кудрявого», сказать о нем, что тот «кудри плетет». Это не клеймо и вроде не оскорбительно, но все понимают, о чем речь.
Азартные игры регламентируются. Если новичку предлагают поиграть на интерес, например в карты, то игра допускается только на то, что есть при себе. Игра в долг запрещена в принципе — не только соглашаться, но предлагать такое нельзя, если инициатор знает, что платить нечем. Перед игрой необходимо показать, на что играешь — пренебречь правилом может только тот, кому верят на слово, о ком знают, что он всегда за свои слова ответит.
От просьб типа «пойди и что-то мне принеси» следует отказываться в большинстве случаев. Попросить может человек, с которым сложились доверительные отношения, — это нормально. Пожилому человеку тоже не зазорно помочь. Нужно чувствовать грань между дружеской просьбой и эксплуатацией. Для просьб о каких-то услугах нужна причина, чересчур исполнительный человек легко может обзавестись ярлыком «шестерки». В то же время есть определенные обязанности, к которым нужно относиться с пониманием. К примеру, в СИЗО по ночам между окнами протягивают веревки, по которым ходит почта. Это называется «дорога». Кто-то должен полночи сидеть и следить за «дорогой». Этот способ общения официально запрещен, конечно, но поскольку ничего страшного в этом нет, администрации тюрем это допускают. На «дорогах» сидят молодые — люди за 40 автоматически освобождаются от этой обязанности.
В следующий раз, в завершающей части серии о тюрьме, речь пойдет о различиях между тремя татарстанскими СИЗО и о главной системной проблеме регионального УФСИН.
От сумы да тюрьмы: как себя вести впервые в камере
Пройдя «школу жизни» в трех закамских СИЗО и нижнекамской колонии, журналист Сергей Еретнов решил поделиться навыками с читателями «БИЗНЕС Online». Если в первых двух блогах этой серии автор рассказал, чего ждать и как вести себя на этапе задержания и первого допроса, то сегодня речь пойдет о первом знакомстве с сокамерниками в ИВС, о тюремных «мастях» от «неприкасаемых» до «черных» и о важнейших принципах, действующих в тюрьме.
Сегодня речь пойдет о первом знакомстве с сокамерниками в ИВС, о тюремных «мастях» от «неприкасаемых» до «черных» и о важнейших принципах, действующих в тюрьме
КАМЕРА. КАК НЕ СТАТЬ НЕПРИКАСАЕМЫМ
Задержанные на 48 часов попадают в изолятор временного содержания (ИВС), арестованные по решению суда — в следственный изолятор. Общие принципы поведения в этих учреждениях одни и те же, они же распространяются и на колонию для осужденных. Главное отличие ИВС от последующих этапов заключается в том, что здесь вместе содержатся и дебютанты, и рецидивисты: на следственные мероприятия и на судебные заседания в ИВС свозят арестантов без разбора. В СИЗО и в колонии «первоходы» с бывалыми зэками не пересекаются.
Как я уже говорил, в камере прежде всего работают вполне обычные правила общежития. Первыми словами задержанного должно быть простое вежливое приветствие — «здравствуйте» или «добрый вечер». Кто прежде сидел, может сказать, к примеру, «добрый вечер в хату», но разницы нет: мифология об изощренных «понятиях», о системе «правильных» реплик на все случаи жизни часто преувеличена или работает на зонах для повторно осужденных.
Итак, если задержанный попал в «неправильную» камеру, оставаться в ней нельзя. О том, что здесь сидят «опущенные», они обязаны сказать сами. Прояснив вопрос, необходимо немедленно развернуться и стучать в дверь, вызывая надзирателя: «Я отказываюсь сидеть в этой камере». Требование о переводе должны исполнить — в Татарстане в этом смысле издеваться не принято, УФСИН не переходит границы. Я уже говорил, что наш УФСИН относительно гуманный. Есть зоны, известные своей жестокостью, — это Кировская область, Омск, где человека могут закинуть в камеру и избивать или заставляют маршировать часами. Татарстанским зэкам в этом смысле повезло. Даже если следствие хочет надавить на задержанного через посадку к «опущенным», персоналу УФСИН эти интересы по большому счету параллельны, тут действует юрисдикция минюста. Кроме того, сегодня в каждой татарстанской камере установлено видеонаблюдение с трансляцией напрямую в Казань. Есть негласное правило: нельзя доводить заключенного до самоубийства, а если его оставят с «опущенными», он ведь может и «вскрыться». Или начнет биться головой об дверь, а видеокамера будет это снимать. Лучше крайние меры на этом этапе, чем месяцы или годы с «опущенными» в случае реального срока.
ЗА ОБРАЗ ЖИЗНИ СПРОСА НЕТ
В СИЗО администрация, как правило, спрашивает новичка, в какую камеру он хочет сам. С «опущенными» в данном случае понятно — они не могут скрывать свой статус, не могут зайти к «черным» или к «мужикам», а то будет совсем плохо. Все остальные должны определиться, для этого надо знать, какие масти есть.
К вопросу о неприкасаемых добавлю только, что с ними нельзя здороваться за руку, сидеть за одним столом, пользоваться их посудой, никакого тактильного контакта. Этот запрет, к примеру, обязывает их всегда уступать дорогу и при необходимости предупреждать незнакомого заключенного о своем статусе. Эта каста выполняет всю грязную работу в СИЗО и на зоне: они чистят общие туалеты, моют полы в коридоре. В лагере они подметают плац — это одно из самых позорных занятий, как и чистка снега между двумя рядами заборов, на пути охранников, делающих обход. Позор в том, что они тебя охраняют, а ты им дорогу для этого расчищаешь.
Кто-то должен выполнять всю эту работу, зазорную для мужиков, потому что ее не делает УФСИН — нет возможности. Поэтому УФСИН заинтересовано в том, чтобы заключенных «в шерсти» было больше. Администрация не влияет на рост их числа, но системе они выгодны. Это бесплатная работа, максимум за сигареты и какие-то индивидуальные послабления.
Ступенью выше стоят «красные» — заключенные, работающие в административных должностях, зачастую таких, на которых должны работать офицеры. Например, «красные» могут работать в финансовом отделе штаба. В штабе нижнекамского лагеря, к примеру, работали около 30 человек. Это тоже показатель нехватки тюремного персонала. К «красным» на зоне относятся нормально, как и к обычным «мужикам», работающим на промплощадке или нигде не работающим. Ограничения для «красных» чисто символические — например, заходя в комнату «черной масти» (раньше их называли блатными), «красный» должен постучаться. «Мужик» не должен, «черный» тем более любую дверь открывает без стука.
«Мужики», как уже, наверное, стало понятно, формируют основную массу заключенных. Они могут работать, исключая сотрудничество с администрацией.
«Черный» работать не может и должен жить по понятиям — вот, собственно, и все. Есть, конечно, и другие мелкие права и обязанности, несущественные, — например, «черным» нельзя ходить на концерты, потому что их организовывает администрация. Я сам как-то организовал концерт, пригласил из Челнов группу «Веретено». Всем понравилось, но «черные» не пошли по привычке.
«Черные» и «мужики» не могут по одиночке ходить в штаб, даже если вызывают. Нужно отказываться или требовать, чтобы с тобой шел свидетель. При желании администрация может наказать за отказ, посадить в карцер, но еще раз подчеркиваю — УФСИН правила знает и заинтересовано в спокойствии. Один раз принудят к чему-то, другой, а на третий зэки могут устроить бунт — начнут все жечь или «вскрываться». На любой нормальной зоне всегда есть люди, готовые рискнуть жизнью ради общих интересов. Кстати, по лагерю вообще не принято шататься в одиночку, даже на виду, хотя в принципе не запрещено.
Как я уже говорил, в СИЗО «мужики» и «черные» сидят вместе, а в лагере новичок сам должен определиться, с кем сидеть. Независимо от того, кем он был на воле, он может подселиться и к «черным», но это право нужно подтвердить образом жизни. Я бы советовал «первоходу», если он не бандит, признавать себя «мужиком» — это самая подходящая среда для человека с улицы. Но в любом случае главное, что нужно знать о мастях, — это опять же принцип, четко действующий в местах заключения: за образ жизни спроса нет. Хоть «черный», хоть «опущенный» — без причины никто никому предъявить не может, спрашивают только за поведение.
НЕ НАВРЕДИ ДРУГИМ СВОИМ ПОВЕДЕНИЕМ
За любые оскорбления тоже придется отвечать перед обществом. На зонах для первоходов нет жестких понятий о запретных словах. К примеру, если среди рецидивистов любые производные от слова «обида» могут трактоваться как намек на статус зэка («обиженный» — тот же «опущенный»), то при первом сроке к словам без персональной причины не цепляются, все зависит от контекста. В столь тесном обществе ценится прежде всего вежливость, в соответствии с правилом «не навреди другим своим поведением».
В СИЗО от сокамерников, как правило, можно не ожидать подвохов и провокаций — все сосуществуют достаточно мирно. Даже если новичок попадает к «черным», в первый раз все настроены ему помочь. Объяснят правила поведения, даже, быть может, выразят моральную поддержку. Могут и спасти, как было с меценатом Николаем Мясниковым (епархия пыталась силой отжать у него построенный им храм и организовала ему уголовное дело). Когда за ним, пожилым человеком, пришли в камеру в час ночи и попытались вывести на допрос, что абсолютно незаконно, камера его не отдала — заключенные встали стеной и не пропустили сотрудников внутрь. Есть рабочее время, когда следователь может тебя допрашивать, когда может приехать адвокат. Ночью-то адвоката никто в СИЗО не пустит. Да и сами надзиратели не имеют права заходить в камеру ночью. Для обыска нужен повод, для зрительного контроля есть глазок. Если в камере происходит что-то непотребное или преступное — например мордобой или разговор по телефону — тогда другое дело, но обстоятельства, как мы помним, фиксируется на видеокамеру. Работникам УФСИН сейчас намного сложнее нарушить закон.
На этом прервемся, а следующую часть серии о тюрьме я посвящу тюремному быту: правилам общежития, внутренней валюте и цене откровенности в тех или иных темах для разговоров.