Что не устраивает молодежь в россии
Жить здесь и сейчас: Российская молодежь не рассчитывает на государство
Из года в год чиновники пытаются найти 20 миллионов «пропавших» соотечественников, которые де-факто работают в теневой экономике России. Прилагаются колоссальные усилия, направленные на их «обеление», однако существенного результата до сих пор не достигнуто.
Примечательно, что официального трудоустройства желает менее половины работающих в «тени» молодых людей.
Графика: Телеканал «Царьград»
Основной же причиной неформальной занятости индивидуальных предпринимателей и фрилансеров, по данным исследования, является сложность и затратность процедуры официального оформления своей деятельности.
Эту острую тему мы обсудили с директором экспертно-аналитического центра РАНХиГС Николаем Калмыковым и проректором Академии труда и социальных отношений Александром Сафоновым.
Николай Калмыков. Это еще не всё. Зачастую молодые люди в принципе официально не оформляются и имеют высокий уровень недоверия к работодателю, что влияет на производительность труда и на их последующие действия, из-за того, что происходит при их первом трудоустройстве. Это самая большая проблема, на которую многие не обращают внимания.
Как показывает наше исследование, в первые полгода с рабочих мест уходит больше четверти молодых людей, которые приходят на свою первую работу. В течение следующего полугодия уходит еще примерно четверть. То есть за год с первого рабочего места уходит половина. Даже чуть больше.
Николай Калмыков. Фото: Телеканал «Царьград»
Ю.П. С чем это связано?
Н.К. Причина далеко не та, о которой говорят у нас зачастую старшие товарищи, что они денег хотят много. Проблема в другом. Мы не умеем адаптировать новое поколение. Не работаем с их мотивацией, с их развитием. То есть после базового образования традиционна фраза: забудь все, чему тебя учили, учись дальше. Сейчас эта система во многом разрушена, потому что не развивается дополнительное образование для тех, кто уже пришел на рабочее место. Та же самая ситуация с социальными инструментами. Я говорю и про наставничество, и про другие формы вовлечения, когда ты уже работаешь.
Возникает конфликт между поколением новых молодых сотрудников и теми, кто их принимает на работу. Этот конфликт, к сожалению, не решается, что приводит к неформальной занятости. К тому, что молодые люди зачастую имеют высокие миграционные настроения. К тому, что возникает перемещение по профессиям, по специализациям. Потому что по своей специальности ты отучился, может, ты даже хочешь по ней работать, но намного легче найти работу, условно, официантом, а потом уже куда-нибудь встроиться.
Ю.П. Официантом с высшим образованием?
Н.К. Да, очень много. Как показывает исследование, это как раз сфера обслуживания. Она проще для трудоустройства, там легче можно перемещаться.
Графика: Телеканал «Царьград»
Н.К. Мы спрашивали их мнение, как они считают. Мы сейчас столкнулись с интереснейшей историей: люди, которые работают в ряде специализаций, в творческих профессиях и так далее, считают, что они вообще не работают, это их хобби.
Ю.П. Это я могу понять. Но как в государственном и муниципальном управлении можно работать неофициально? Они в конвертах получают деньги?
Н.К. По факту они зачастую не понимают разницы между муниципальной и государственной службой. Я делаю мероприятие, допустим, для муниципалитета, мне дали деньги в конверте, я провел его. И он считает, что он действительно работает в этой сфере.
Ю.П. И справедливо считает. Если конверт от муниципалитета.
Н.К. К сожалению, есть такие проблемы.
Александр Сафонов. По-моему, никаких открытий в данном случае это исследование не принесло. Во-первых, это никакая не тенденция, это, к сожалению, наша достаточно длительная история. Никакого открытия по поводу быстрого увольнения молодых в первый год тоже нет. Если вы посмотрите статистику, связанную с оборотом рабочей силы, большинство работников, более 70%, увольняется по собственному желанию. Эта традиция возникла в 90-е годы, когда появилась схема, при которой человеческий труд вообще перестал оплачиваться.
Александр Сафонов. Фото: Телеканал «Царьград»
Ю.П. Спасибо Центральному банку России!
Фото: Tero Vesalainen/shutterstock.com
Ю.П. Ситуация усугубилась?
А.С. Конечно. Я не поддерживаю своих коллег, которые уверяют, что у нас порядка 40 миллионов человек болтается в теневом секторе. Это неправда по одной простой причине. Потому что теневой сектор имеет те же самые закономерности, что и экономика. Потребительский спрос падает, даже Росстат это вынужден подтверждать, уже на протяжении 28 месяцев подряд. Соответственно, количество источников для платы за услуги, которые оказывают те лица, которые участвуют в неформальных взаимоотношениях, тоже снижается. Если раньше могли заплатить, то сейчас уже не могут.
Ю.П. Тем не менее речь идет о миллионах наших с вами соотечественников.
А.С. Международный валютный фонд оценивает долю теневой занятости, а в нее включаются многие моменты, в том числе криминальные виды деятельности, порядка 30% ВВП. Это их официальные показатели.
Ю.П. Это очень большой процент.
А.С. Да. Росстат считает, что неформальная заработная плата, не весь оборот, тоже составляет приблизительно 30%. Кстати, из этой цифры исходил Минфин, когда пытался реализовать налоговый маневр через повышение НДС. Потому что у них основная идея заключалась в том, что мы не можем догнать этих уклоняющихся от государственной налоговой длани через прямые налоги, значит, возьмем косвенно.
Ю.П. На ваш взгляд, люди, которые работают в «тени» в силу разных обстоятельств, понимают, что останутся без пенсии?
А.С. Конечно. Мы в прошлом году делали специальное исследование в области пенсионной тематики, рассматривали всякие аспекты влияния тех предложений, которые сейчас реализовываются, в том числе делали запрос, как люди отнесутся к этому. Ответ был для нас ожидаемый, но неприятный. Большинство молодых людей, да и среднего поколения, не надеется на государство, считает, что нужно всяческими способами накапливать самим и жить здесь и сейчас.
Ю.П. Они понимают, что у них нет инструментария для этого?
А.С. Конечно, понимают.
Ю.П. Но при этом не надеются на государственную пенсию. Противоречий не находите?
А.С. Оно есть, это противоречие. Но как человек должен на это противоречие реагировать, если у него нет рабочего места, если у него заработная плата, если взять среднее медианное значение по субъектам Российской Федерации, 22 тысячи рублей?
Н.К. Действительно, очень многие молодые люди сейчас не планируют долгосрочно свою жизнь, не только пенсию.
Ю.П. Что является печальным фактором.
Н.К. Дальнейшие планы, это уже другое исследование, по студенческой молодежи, то есть немножко образованнее, есть только у 40%. То есть они имеют хоть какие-то планы и желания. А конкретные планы, четкие, понятные, сформулированные, зачастую записанные, есть только где-то у 13% молодежи.
Ю.П. Но если абсолютное большинство, как было сказано, молодых и среднего возраста людей в России не рассчитывают на государственную пенсию, может, тогда вообще отменить государственные пенсии?
Фото: Alexander Raths/shutterstock.com
Но несколько экономических кризисов привели ситуацию в состояние политической нестабильности, потому что возникло огромное количество беднейшего населения, которому терять и надеяться не на что.
Ю.П. А изменившаяся конъюнктура цен на традиционные чилийские экспортные товары привела к кризису.
Понятно, что в стране, которая меняет условия пенсионной реформы в пятый раз за последние 10 лет, это очень сложно сделать. Но как нам обелить «теневой сектор»?
Н.К. Не может превратиться, а уже превратилось по факту. Нельзя решить одним махом все проблемы сразу. Решения есть, они разные. Мы запустили историю с самозанятыми. В итоге всего 2 тысячи человек зарегистрировались. Это смешно, на всю страну 2 тысячи самозанятых.
В то же время еще в 2013 году мы обсуждали, чтобы наделить возможностью всех операторов веб-сайтов, фрилансеров и прочих, быть агентом отчислений. То есть составить реестр, дать им право со всех сделок, условно, 2% отчислять. Не государству создавать свою систему, а пусть бизнес занимается бизнесом. Просто это нужно регулировать.
Государство должно для себя определить роль регулятора, а не исполнителя всех этих проектов. Аналогичная ситуация с микропредпринимателями, я не говорю про малый, средний бизнес. Зачастую там не из чего брать деньги, в налоговых поступлениях это мизер, если говорить в целом про экономику.
Если мы будем их взращивать, а лучше еще добавить им денег, они потом будут создавать и налоговую базу, и рабочие места и т. д. Мы сейчас пытаемся создавать инкубаторы, еще что-то, вместо того чтобы дать возможность бизнесу делать бизнес.
Ю.П. Варианты выхода из этой ситуации есть?
Приговор российской власти: почему молодежь не хочет жить в РФ
Недавний опрос «Левада-центра» показал, что, несмотря на призывы пропаганды к патриотизму и постоянную критику Запада, все больше россиян хотят эмигрировать.
Особенно сильно прослеживаются подобные настроения среди молодежи. Если среди россиян всех возрастов за границу хочет уехать 21%, то среди молодых людей (от 18 до 24 лет) эмигрировать из страны готовы больше половины — 53% (в 2014 было 22%). К этому можно добавить желание уехать почти 1/3 из 25-39-летних — людей в самом продуктивном во всех смыслах возрасте.
«Вот оно реальное голосование о доверии политике президента и правительства — молодежь не хочет жить в современной России», — считает экономист Андрей Нечаев.
Важные причины желания уехать — не политического характера. Это желание лучшего будущего для своих детей, более высокий уровень здравоохранения и образования за границей. «Но разве отсутствие будущего для детей на Родине это не приговор политике ее власти?» — задается вопросом экономист.
Экономист Никита Кричевский также высказался по поводу свежего соцопроса: «В целом результаты опроса «Левады» об эмиграционных настроениях ни рыба, ни мясо. Ну да, процент тех, кто «да» и «скорее, да», вырос. Но некритично. К тому же доля тех, кто «нет», в три раза выше. Напрягает вот что. Резко, до взрывоопасного, увеличился процент готовых к эмиграции наших детей (18-24): с 37 до 53%. Не верят они. И не доверяют. А потому готовы плюнуть на все и свалить.Абсолютное большинство, конечно же, никуда не уедет, недовольство осядет на подкорку, а когда и как материализуется этот реактивный коллективный момент, одному богу известно».
Выборы, как многие поняли, оказывается, существуют вовсе не для того, чтобы конкурировать на них, а чтобы переподтверждать полномочия тех, кто и так у власти, пишет Плющев.
Отсюда следуют простые и печальные выводы: чтобы как-то состояться в жизни человек должен попасть во властно-силовую часть граждан. Многих это вполне устраивает: кого-то — по рождению, кого-то — по складу характера. «Но если ты не видишь себя составной частью управляюще-охраняюще-карательной машины, твои шансы на самореализацию не так уж велики», — отмечает журналист.
Рекордное число молодых россиян хочет эмигрировать — опрос
Глава Чечни Рамзан Кадыров также высказал мнение по поводу результатов опроса «Левада Центра». По его мнению, опрос не отражает реальную картину. «Молодёжь России любит и ценит свою Родину. И даже те, кто уезжают, делают это для изучения языков, каких-то технологий, получения специальности, но не с целью приобрести новую «Родину», — считает Кадыров.
Вслед за «Левада-центром» ВЦИОМ также обнародовал опрос по эмигрантским настроениям. По его данным, уехать из РФ навсегда хотели бы менее 5% россиян до 35 лет. 41% при этом хочет посмотреть мир, получить за рубежом образование, поработать, а затем приехать обратно. 40% опрошенных ответили, что не хотят переезжать за границу ни при каких обстоятельствах. По информациим «Левада-центра», 53% опрошенных до 24 лет ответили, что хотели бы уехать из РФ.
Профессор Вера Афанасьева в своем телеграм-канале «Город Глуповъ» так комментирует результаты опроса ВЦИОМ: «Видимо, опрос проводился росгвардейцами в масках, а сформулирован был так: Являетесь ли вы предателем родины и хотите покинуть её? Если да, то наказание за это — десять лет без права переписки. Ну, а пять процентов — чтобы не всухую».
Что не устраивает молодежь в россии
Россия в 21 веке очень сильно изменилась, по сравнению с концом прошлого века. Новое поколение, уже не то, что было ранее. Изменились понятия, ценности, привычки, взгляды на жизнь: изменилось все!
Какая она, современная молодежь, в современной России?
Современная российская молодежь при расстановке приоритетов, жизненных целей, отдает предпочтение в первую очередь материальной стороне жизни, и лишь во вторую — семье, связывая последнюю непосредственно с уровнем жизни и способностью воспитать ребенка с позиции материального аспекта.
Принципиально иные подходы молодежи к вопросам морали и нравственности. Более половины молодых людей в возрасте 18–24 лет готовы переступить через моральные принципы и нормы, иными словами, руководствуются девизом — цель оправдывает средства. При этом 40% молодежи считает, что моральные нормы уже устарели, и вероятно со временем эти оценки будут еще хуже в сторону большей утраты понимания того, что такое мораль.
Российская молодежь в ценностном плане уже отличается от поколения предыдущих периодов в сторону поступательной утраты присущих российской цивилизации ценностей. Если ранее во главу угла ставился коллективный принцип всеобщего или общественного блага, то сейчас ему на смену приходит личный успех, невзирая на принципы морали.
Мнимое улучшение демографической ситуации, о котором провозглашают первые лица государства, при детальном анализе, напротив, говорит о губительных тенденциях — вымирании русского населения и трансформации у молодежи подходов к созданию семьи.
Молодежь предпочитает откладывать вопрос создания семьи, ставя на первое место карьерный рост и накопление первоначального капитала для социальной устойчивости молодой семьи. В настоящее время более половины всех браков приходится на возраст двадцать пять – тридцать четыре года, при этом ежегодно в рамках этой группы смещается возраст вступающих в брак в сторону повышения. Результатом позднего вступления в брак стало сокращение рождаемости в группе двадцать –двадцать четыре года и повышение в группе двадцать пять – двадцать девять лет и тридцать – тридцать четыре года. Основная причина данной трансформации — это материальные проблемы, которые вынуждена решать молодежь.
По данным выборочного исследования Росстата «Семья и рождаемость» три главные причины для рождения желаемого числа детей (двоих):
Эти тенденции в будущем закладывают подрывные основы для российской государственности, обрекая страну на вымирание.
Но заботят ли молодежь проблемы государственного масштаба?
Соотносит ли она свои ориентиры с государственными задачами или считает государство чуждым элементом?
Только 47% молодежи оценивает любовь к родине, ее благополучие как очень важное в своей жизни, в то время как семью и дом — 87%. Согласно опросам ВЦИОМ от 5 июля 2015 года, 26% молодежи в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет и 18% в возрасте от двадцати пяти до тридцать четырех лет хотели бы уехать за границу на постоянное место жительство. Это четверть российской молодежи! Из них половина уже точно определилась со сроком — через два-три года или больше. Из модального «хотели бы уехать» проблема превращается в актуальную повестку — молодежь планирует свой отъезд за границу!
За годы суверенной России молодежь была воспитана вне привязки к Родине. Молодежная формула сводится к тому, что жить надо там, где будет лучше. При таком подходе молодежь просто не способна стать локомотивом преобразований в стране, ведь для мобилизационного рывка требуются усилия и готовность к временным материальным трудностям.
Какие профессиональные ориентиры для себя выбирает молодежь?
В России складывается уже критическая ситуация сокращения молодежи в таких стратегических сферах, как образование, здравоохранение, обрабатывающее производство. Доминирование молодежи в таких секторах, как финансовая деятельность, гостиницы и рестораны, торговля указывает не столько на специфику этих отраслей, сколько на выбор молодежи. Трудно себе представить, что проработавший порядка 5 лет специалист из финансового сектора вдруг резко пойдет в промышленность. В стране в перспективе 20–30 лет не останется кадров, необходимых для структурной перестройки экономики.
Готова ли сегодня российская молодежь заниматься собственным делом?
Социологические опросы показывают, что интерес к собственному бизнесу проявляют 43,8% мужчин и 28,1% женщин. Но, несмотря на то, что почти половина молодежи хотела бы заниматься собственным делом, работает не по найму только 5,6% молодежи! Это предельно низкий показатель. Число индивидуальных предпринимателей из молодежи — 554 тыс., в то время как общее число предпринимателей составляет 3,3 млн. Только 16,7% предпринимателей находятся в молодом возрасте, что явно указывает на то, что молодежи не хватает стимула, условий или возможности и способности для открытия собственного бизнеса, хотя желание есть! Из тех, кто выбирает путь предпринимателя, только единицы вносят вклад в будущее страны, поскольку выпускники гуманитарного профиля выбирают не путь инноваций и технологий, в которых они просто в силу образования не разбираются, а занимаются куплей-продажей одежды, продовольствия и т.п.
Эти тенденции указывают на необходимость скорейших изменений в молодежном вопросе:
Каковы основные проблемы молодежи? Проблемы, с которыми сталкивается молодежь, связаны с положением молодежи в социальной структуре, характеризуемым, прежде всего переходностью и нестабильностью. Социальные процессы, которые происходят в современности, только усугубляют эти проблемы.
Экономические факторы более всего влияют на положение молодежи. В своей массе молодежь недостаточно обеспечена материально, не имеет собственного жилья, вынуждена полагаться на финансовую помощь родителей. Желание получить образование отодвигает начало трудовой деятельности на более зрелый возраст, а отсутствие опыта и знаний препятствует получению высокооплачиваемых должностей. Заработная плата молодежи гораздо ниже средней заработной платы, чрезвычайно мала и студенческая стипендия. Если в периоды социальной стабильности эти проблемы в целом могут быть решены или смягчены, то в кризисный период они значительно усложняются. В ситуации экономического спада резко увеличивается численность безработных в молодежной среде и молодым становится все сложнее достичь состояния экономической самостоятельности.
Духовные факторы не менее важны. В современности усиливается процесс потери нравственных ориентиров, размывания традиционных норм и ценностей. Молодежь как переходная и нестабильная социальная группа наиболее уязвима перед негативными тенденциями современности. Так, постепенно нивелируются ценности труда, свободы, демократии, межнациональной терпимости, а на смену этим «устаревшим» ценностям приходят потребительское отношение к миру, нетерпимость к чужому, стадность.
Характерный для молодежи протестный заряд в кризисные периоды искажается, приобретая жестокие и агрессивные формы. При этом происходит лавинообразная криминализация молодежи, растет численность молодых людей с социальными отклонениями, такими, как алкоголизм, наркомания, проституция.
Важнейшей проблемой духовного плана остается проблема «отцов и детей», связанная с конфликтом ценностей молодежи и старшего поколения. Соблюдение норм и традиций старшего поколения обеспечивает поддержание устойчивости общества. Но традиционные нормы могут устаревать — тогда они будут играть дестабилизирующую роль.
То же касается и инноваций: некоторые из них могут быть полезны для общества, а некоторые — губительны для него. Поэтому важно различать, какие ценности следует поддерживать, а от каких нужно отказаться. Очевидно, вопрос о том, что предпочтительнее — ценности отцов или ценности детей, имеет культурно-исторический ответ. В стабильно развивающемся и устойчивом обществе востребованы ценности старшего поколения. Но в условиях глубокого социального кризиса приходится отказываться от многих устаревших ценностей и начинать поиск новых ориентиров, соответствующих изменившимся условиям жизни. Однако даже при самом радикальном изменении этих условий многие традиционные ценности должны сохраниться для поддержания культурной преемственности поколений в обществе. Нельзя полностью отказаться от традиций, как, впрочем, нельзя полностью перекрыть дорогу новому.
Молодежь, с одной стороны, — это незащищенная группа, являющаяся, скорее, дестабилизирующей силой в обществе, а с другой — это поколение, от которого зависит будущее страны. Такой особый статус молодежи рождает потребность в адекватной молодежной политике, способной решить или смягчить имеющиеся проблемы, а также направить в созидательное русло творческий потенциал молодежи.[4]
Новая боль экономики: молодежь не хочет потреблять как нормальные люди. Эпоха постматериализма
Им всё это «дико, например» (с): пенсионные накопления; ипотека и тянущая жилы работа на одном месте; мифическая необходимость «верхнего образования»; дети, рожденные в возрасте до 35 лет; географическая привязка по принципу «где родился, там и сгодился»; троглодитская политика каких-то олдовых полковников, мешающая их сетевой жизни; семейные «ценности» – дача, гараж, инвестиционная квартира, мебель из массива дерева на века, сотни бумажных книг чисто для интерьера и хрусталь на полках…
Впервые в человеческой истории и истории России на сцену во весь рост вышел постматериализм – совершенно новая модель экономического и социального поведения, носителями которой в основном являются молодые люди, родившиеся в конце 90-х и после 2000 года. Они не хотят потреблять товары и услуги так, как это принято у нормальных людей. И «нормальных» людей они боятся и не понимают их устаревших устремлений, пристойных скорее для хомяков, чем для представителей новой цифровой цивилизации.
Как бы ни старались их не замечать «менеджеры страны», эти молодые люди – огромная сила. И в ближайшие годы она будет способствовать слому традиционной экономики, в том числе – агонии пенсионной системы.
Ученые из Московского гуманитарного университета и Российского государственного социального университета в своем исследовании новых поведенческих моделей молодежи в экономике сообщают: происходит цивилизационный сдвиг, очередная волна развития постиндустриального общества, которая характеризуется сменой ценностей.
Им вторят сотрудники Российского государственного педагогического университета им. Герцена: новому условному «поколению Z» присуще мировоззрение, которое принято обозначать как «постматериализм».
Термин был предложен еще в 1977 году американским социологом Роландом Инглхартом. В то время Инглхарт, изучая результаты соцопросов, заметил, что обеспеченную молодежь западных демократических стран все меньше интересуют сугубо материальные проблемы, и все больше – вопросы гражданских свобод и экологии.
К концу 2010-х годов из-за фантастического цифрового рывка, бурного развития интернета и связанного с ним особого сектора экономики постматериализм превратился из не очень внятного социологического концепта в реально существующее явление.
Российские ученые-педагоги отмечают: «поколение Z» выросло среди цифровой глобализации – буквально в интернете, в котором всё связано со всем. Цифровые технологии для молодежи – обыденность, а не мечта, как это было, например, у их родителей.
Видя весь мир на экранах удобных гаджетов, молодые сформировали собственные ценности. Они ориентированы на стремительный социальный «взлет», на частую смену жизненной обстановки, на быстрые результаты от приложенных к чему-либо усилий. Они выстраивают свою жизнь вокруг разнонаправленных интересов, а о далеком будущем заботиться не хотят.
Для молодых являются нонсенсом такие явления, как, например, традиция присваивать звание «ветеран труда». Они вполне адекватно удивляются тому, что кто-то в здравом уме готов вкалывать в одной и той же отрасли 25-40 лет и добиваться ведомственных или государственных наград ради каких-то эфемерных льгот в старости.
Им странно само это словосочетание – «ветеран труда». Почему, собственно, «ветеран»? Труд – это что, война? Почему везде должно быть место подвигу?
Они боятся жить и уходят в цифровые фантазии? Или это реально новые ценности?
Исключительно важным молодые люди полагают иметь право на самостоятельность, независимость, неприкосновенность частной жизни и свободу слова. Также они выстраивают собственную, необычную и довольно активную философию потребления. Канадский ученый Дон Тэпскот назвал это поколение «сетевым». В своей работе «Выросшие цифровыми: как сетевое поколение меняет мир» (2008 г.) он среди прочего утверждал, что новая потребительская философия молодежи – это всего лишь попытка спрятаться от реальных жизненных проблем и страхов, которые с ними связаны.
В чем-то с Тэпскотом можно согласиться, потому что одной из характерных черт «поколения Z» является избегание ответственности – в профессиональной сфере, в сфере владения материальными активами, в сфере отношений и деторождения. Хотя речь скорее идет об избегании обстоятельств, которые приводят к несению ответственности. Однако не может ли оказаться так, что молодые люди на самом деле проявляют некий новый здравый смысл? И избегают слишком прочных материальных и человеческих уз неспроста?
Ведь одной из главных ценностей «зэтов» является собственная самореализация – профессиональная, творческая, личная.
Исследования российских ученых показывают, что ценности отечественных представителей сетевого поколения имеют отчетливо нематериальный характер. Они потребляют ради удовольствия, у них нет мотивации к длительному накоплению материальных ресурсов. Также у них снижена склонность к предпринимательскому риску. Зато они ценят умение работать в команде (хотя работа может вестись удаленно, а общение команды быть сугубо виртуальным).
Авторы исследования «Трансформация экономической и трудовой модели поведения современной молодежи в условиях становления цифрового общества», на которое мы уже ссылались выше, выделили 8 новых поведенческих тенденций условных «зэтов»:
Названные тенденции на первый взгляд выглядят несколько негативно. Однако если вдуматься – почему плохо то, что молодые хотят получать впечатления от путешествий и сиюминутных развлечений? То, что они не желают быть обременены недвижимостью и другими экономическими активами? То, что имеют пониженную склонность к бизнес-риску, что нацелены на реализацию коротких проектов с минимальными вложениями денег и усилий?
Да ничего в этом нет плохого. Просто это становится угрозой для сложившейся традиционной экономики – вот в чем проблема. Ценности молодых подвергают испытанию ее устойчивость.
Они не хотят создавать собственное материальное «наследство»
Новое поколение слишком «текуче» для того, чтобы обеспечивать бизнесу постоянно доступный трудовой ресурс. Молодые не желают засиживаться на одном месте и делать скучную работу, не видя быстрых результатов своего труда.
Из-за слишком близкого горизонта планирования молодежь не хочет накапливать личные материальные ресурсы и сберегать их. Этим людям трудно продавать то, что их не интересует здесь и сейчас. В чём и кроется корень «зла» для традиционной экономики.
Поколение Z не вникает в долгосрочные экономические тренды. Поэтому с ним не получается говорить о них ни лично, ни в форме общественной дискуссии. Меж тем всё «остальное» общество традиционно мечтает о постоянном и сбалансированном экономическом росте.
Лауреат нобелевской премии по экономике Эдмунд Фелпс в свое время вывел некое «золотое правило» такого роста. Если говорить упрощенно, не вникая в формулы, он считал, что сбалансированный рост экономики возможен при условии, когда каждое поколение сберегает для будущего такую же (или чуть большую) часть национального дохода, какую оставило ему предыдущее поколение. При этом Фелпс настаивал, что потребление должно быть максимизировано, но так, чтобы накапливаемый капитал «не проседал». Если же капитал слишком вырастает, то обществу следует начинать больше тратить.
Так вот, поколение Z вообще не желает заботиться о капитале. В том числе – о собственном пенсионном, что создает большие риски для и так безнадежно больной пенсионной системы России.
Кроме того, нежелание накапливать и сберегать у миллионов молодых уменьшает возможность для бизнеса занимать «длинные деньги» у банков и опосредованно у государства (которые в теории помогают обществу копить ресурсы).
Мало того, мы уже согласились с тем, что склонность к деловому риску у «зэтов» низка. Большинство из них не будет создавать никакого бизнеса. Но что же они собираются делать в жизни?
Исследования показывают, что молодые ценят творческий интеллектуальный труд в нескольких отраслях, так или иначе связанных с интернетом, ПО, наукой, искусством, музыкой и т. п. Они скорее склонны инвестировать в себя как в «человеческий капитал», чем в материальные активы. Вероятно, этот капитал в будущем станет вполне способен создавать на рынке платежеспособный спрос.
Понятие «экономическая ценность» для молодежи переносится в нематериальную сферу. По их мнению (и это доказывается сегодня повсеместно), нематериальное вполне может генерировать деньги.
В связи с этим существующая ныне в России неповоротливая и косная система образования мыслящих молодых людей приводит в недоумение. В также упоминавшемся нами исследовании сотрудников РГПУ им. Герцена «Постматериальные ценности и жизненные ориентации поколения Z: цифровая молодежь в образовательной системе современной России» подчеркивается: «зэтам» непонятна необходимость госкэзаменов и ЕГЭ, само школьное образование для них выглядит обязаловкой без объяснений.
Молодежь поняла ценности самообразования. Для самых сообразительных и дерзких школа вообще перестала быть чем-то полезным. Интернет полезнее. На крайний случай есть онлайн-курсы, на которых можно обрести новую профессию.
Молодых призывают иметь нешаблонное мышление и в это же время натаскивают на шаблонные ответы для успешного прохождения тестов. Им предлагают перенимать опыт у всего мира и одновременно ограничивают в вузах развитие учебных программ, не приводя их в соответствие с потребностями времени (особенно это заметно для специальностей в сфере программирования и IT вообще).
Ученые-педагоги сообщают: для студентов стали характерны частые переходы из одного вуза в другой и смена специальности.
Выпускники школ, берущие паузу на несколько лет перед поступлением в колледж или университет «для самоопределения», уже не редкость. «Статусность» традиционного образования подвергнута молодыми сомнению. Цитируем: «…для «зэтов» не существует ни идеологии, ни авторитетов как таковых…»
По мнению ученых, молодые «…привыкли выделять важное из главного и значительно фильтровать количество получаемой информации, что является ключевой компетенцией, необходимой как в информационном обществе, так и в обществе, основанном на знаниях…».
Прогрессивные педагоги, похоже, гибче, чем экономисты – они общаются с новым сетевым поколением непосредственно и, кажется, не видят большой проблемы в том, что оно такое «странное». Некоторые учителя ищут подходы к нему, чтобы выработать новые методы эффективного образования. Снова цитируем:
У «зэтов» тоже есть вопросы к старшим поколениям
Беспокойство экономистов и социологов по поводу того, что молодежь не желает перенимать традиционные модели потребления и накопления, вполне понятно. Однако у самих молодых есть собственное беспокойство, которое выражается не только в избегании ответственности и постироничных мемах. Молодые тоже могли бы спросить:
Много подобных вопросов могли бы задать молодые. И у них есть право голоса. Только в нашей стране их 25 миллионов. А за ними следует еще одно поколение – примерно 25 миллионов россиян, которым сегодня от 0 до 15 лет. И многие из них поняли навигацию на YouTube раньше, чем стали произносить свои первые слова.
Возможно, что «угроза» традиционной экономике, которую несет странная поведенческая и потребительская повадка сетевых поколений – вовсе не то, чем кажется. А сама эта экономика – угроза для счастья молодых.
Это экономика должна поменять свое понятие о человеческом счастье, а не новые поколения – отказаться от него и покорно сунуть шею в ярмо, чтобы тянуть и дальше «в гору» этот прогнивший мир.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.