Что называется дипломатическая цусима

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ЦУСИМА

Неудача в Лондоне серьезно ослабила позиции Извольского, который оказался под огнем острой критики со стороны коллег по правительству. Идя на переговоры с Эренталем, глава российского дипломатического ведомства не по­свящал в свои планы Совет министров, на что формально имел право, отвечая непосредственно перед императором. Однако как только П. А. Столыпину стало известно о результатах встречи в Бухлау, он выступил против действий Извольского.

Сделка с Австро-Венгрией неизбежно подрывала авторитет России у славянских народов Балкан. Российская дипломатия мог­ла лишиться важной опоры в осуществлении своих планов в этом регионе. Русско-австрийское соглашение не снискало бы популяр­ности и в общественном мнении России. Традиционно оно сочувст­вовало балканским славянам. Такой настрой еще более усилился в результате настойчивой пропаганды «объединения славянства» против «наступления германизма», которую повели в печати во время Боснийского кризиса кадеты, октябристы, прогрессисты, умеренно-правые.

П. А. Столыпин не сомневался, что аннексия Боснии и Герце­говины вызовет недовольство в большинстве балканских государств и в Турции. Тогда Россия получит хороший шанс сплотить их под своим руководством на основе общего непризнания аннексии. В ре­зультате расстановка сил на Балканах коренным образом изменится в пользу России, а улучшившиеся отношения с Турцией позво­лят договориться с ней о пересмотре режима проливов.

Замысел Столыпина был заманчив, хотя имел немало слабых мест. Политическая ориентация правительств балканских государств и Турции была неустойчива, они конфликтовали между собой, вдо­бавок Россия не могла позволить себе балансировать на грани вой­ны с Австро-Венгрией.

Столыпин привлек на свою сторону большинство министров, однако Извольский продолжал настаивать на соглашении с Веной. Николай II от ответственного решения уклонился. Он одобрил пред­ложения Столыпина и в то же время разрешил Извольскому про­должать усилия по реализации договоренности в Бухлау.

На фоне сумятицы в российских правительственных сферах Венский кабинет действовал быстро и решительно. Чтобы избе­жать обвинений в одностороннем нарушении Австро-Венгрией ста­тус-кво на Балканах, Эренталь побудил болгарского князя Ферди­нанда провозгласить полную независимость Болгарии, прежде счи­тавшейся вассалом Османской империи. А через день, 24 сентября (7 октября) 1908 г., Вена официально возвестила о присоединении Боснии и Герцеговины.

Извольский был поставлен перед свершившимся фактом, при­чем Эренталь не преминул публично заявить о полученном в Бух­лау согласии российского министра иностранных дел. Извольский поспешил разъяснить в печати, что был готов признать аннексию только при условии созыва международной конференции, на кото­рой следует договориться о компенсациях для Турции и балкан­ских государств. О проливах он теперь умалчивал, помня о реакции Лондона. Такая программа конференции была поддержана Англи­ей и Францией, но отвергнута Австро-Венгрией и Германией. Они соглашались только на формальную санкцию великими державами произошедшей аннексии.

Планы Извольского терпели окончательное крушение. В кон­це октября 1908 г. Столыпин убедил царя провести специальное заседание Совета министров для определения дальнейшего курса балканской политики и добился на нем одобрения своей линии. Было решено воздержаться от признания аннексии Боснии и Герцегови­ны и сделать основную ставку не на переговоры с Австро-Венгри­ей, а на сближение с Турцией, Сербией, Черногорией, которые рез­ко протестовали против действий Вены.

Однако и на этом пути российская дипломатия успеха не дос­тигла. В начале 1909 г. произошли серьезные перемены в составе младотурецкого правительства. Новые руководители считали стра­тегическим союзником Османской империи австро-германский блок. Они прекратили переговоры с Россией, зато быстро достигли со­глашения с Австро-Венгрией об отказе Турции от прав на Боснию и Герцеговину в обмен на денежную компенсацию.

Уладив дела в Константинополе, Венский кабинет под угрозой войны потребовал безоговорочного признания аннексии от Сербии и Черногории. Австрийские военные приготовления были демонст­ративно поддержаны Германией. Чтобы противодействовать авст­рийской политике, царское правительство пыталось заручиться помощью английской и французской дипломатии, но Великобрита­ния и Франция не были готовы к конфликту с Германией и совето­вали пойти на уступки.

8 (21) марта 1909 г. Германия в ультимативной форме предло­жила России немедленно одобрить присоединение Боснии и Герце­говины к Австро-Венгрии и принудить к тому же Белград. В про­тивном случае австрийские войска были готовы напасть на Сербию. Положительный ответ Петербургского кабинета означал очевидное и серьезное внешнеполитическое поражение, «дипломатическую Цусиму», как говорили современники. Однако выбора не было. Рус­ская пресса, не скупившаяся в начале кризиса на решительные заявления, заметно сбавила тон. И правительство, и поддерживав­шие его политические силы — от кадетов до правых — были едины во мнении, что война (а по другому защитить Сербию было невоз­можно) несвоевременна и опасна для России. Германский ультима­тум был принят. Россия и по ее совету Сербия признали австрий­скую аннексию на Балканах.

Потсдамское соглашение 1911г.

После Боснийского кризиса отставка Извольского была предрешена, причем «германофилы» связывали с ней надеж­ды на коренной поворот в российской политике в сторону Берлина и Вены. Боснийский кризис, по их мнению, обнаружил несостоя­тельность опоры на Великобританию и Францию и продемонстри­ровал могущество Германии и Австро-Венгрии. Однако Столыпин при поддержке большей части министров и октябристско-кадетского большинства Думы решительно воспротивился передаче МИД в руки сторонников восстановления австро-русско-германского союза.

Столыпин убедил Николая II избрать в преемники Извольско­му посланника при Папском престоле С. Д. Сазонова. Сазонов пре­жде не занимал видных постов в МИДе, зато хорошо знал Столы­пина (они были женаты на сестрах) и пользовался его доверием. Столыпину нужен был министр, который проводил бы его линию.

Назначенный в 1909 г. товарищем министра, а на следующий год — министром С. Д. Сазонов оказался способным и деятельным руководителем. Он довольно быстро приобрел необходимый опыт в управлении министерством и авторитет в глазах императора и выс­ших правительственных чиновников. Из креатуры Столыпина Са­зонов превратился в самостоятельную политическую фигуру. Он не только сохранил за собой министерское кресло после убийства Сто­лыпина, но и сыграл важную роль во внешней политике страны накануне и в ходе первой мировой войны.

Новый министр был осторожнее своего предшественника в постановке ближайших задач, однако общий курс в первые годы министерства Сазонова оставался неизменным. Сохранялись приоритет ближневосточного направления, опора на «Тройственное согласие» с Францией и Англией. Но при этом Сазонов, в полном согласии с мнением Столыпина, старался избежать опасной кон­фронтации с австро-германским блоком.

Во время очередного острого столкновения между Францией и Германией летом 1911 г. из-за Марокко Россия приложила нема­лые усилия, чтобы помочь конфликтующим сторонам достичь ком­промисса. Были также предприняты меры по стабилизации ситуа­ции на Балканах после Боснийского кризиса. В начале 1910 г. Рос­сия и Австро-Венгрия выступили с совместной декларацией о со­хранении в дальнейшем статус-кво в этом регионе. В Петербурге не слишком верили австрийским обещаниям, но рассматривали подписанный документ как необходимую обеим сторонам передышку.

Источник

Боснийский кризис

Боснийский кризис — международный политический скандал, вызванный формальной австро-венгерской аннексией уже давно оккупированной Боснии и Герцеговины в октябре 1908 года, осуществлённой по сговору с российским министром иностранных дел А. П. Извольским, не обеспечившим, как оказалось, для России реальные ответные выгоды. Боснийский кризис стал прологом к Первой мировой войне.

Исторический очерк [ править | править код ]

2—3 (15—16) сентября 1908 года в моравском замке Бухлау состоялась встреча Извольского и считавшегося (в Австро-Венгрии) русофилом министра иностранных дел Австро-Венгрии А. фон Эренталя. Результаты встречи не были официально зафиксированы, что оставляло свободу трактовки её итогов.

Б. фон Бюлов считал, что Извольский в боснийском вопросе «делал ошибку за ошибкой. Грубой ошибкой было то, что 15 сентября 1908 года в Бухлау он не спросил Эренталя прямо и без обиняков, когда и в какой форме он намеревается предпринять аннексию Боснии и Герцеговины. Дальнейшей ошибкой было то, что когда Эренталь поразил его аннексией, он не вернулся в Петербург, чтобы перед Думой и Царём мужественно защищать свою политику. Вместо этого он комичным образом объездил все европейские столицы».

В ответ на аннексию Боснии и Герцеговины правительства Сербии и Черногории объявили в своих странах мобилизацию.

25 октября (7 ноября) 1908 года состоялось заседание Совета министров Российской Империи, на котором премьер П. А. Столыпин критиковал Извольского за то, что в столь важном вопросе внешней политики министр иностранных дел действовал за спиной своего правительства.

В результате соглашения, подписанного 26 февраля 1909 года в Константинополе, Турция согласилась за 2,5 млн британских фунтов стерлингов признать аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины.

22 марта 1909 года германский посол в России граф Ф. Пурталес потребовал от России дать немедленный и недвусмысленный ответ о согласии либо отказе признать аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины. Совет министров единодушно решил принять германский ультиматум. Это фиаско российской балканской политики назвали «дипломатической Цусимой».

31 марта 1909 года сербский посол в Вене передал Эренталю ноту, означавшую полное дипломатическое отступление Сербии. 9 апреля того же года Эренталю был пожалован титул графа.

Источник

Боснийский урок 100-летней давности для России и Запада

7 октября исполнилось 100 лет со дня аннексии Боснии-Герцеговины Австро-Венгрией. Для России это стало крупным дипломатическим поражением. Эти события стали прологом к Первой мировой войне, а их последствия ощущаются до сих пор. Можно констатировать, что современный мир пока не извлёк уроков из событий 100-летней давности. Достаточно вспомнить Южную Осетию, Косово и всю ту же Боснию.

5-7 октября 1908 года навсегда вошли в историю русской дипломатии как «Дипломатическая Цусима». В то время были ещё памятны события неудачной русско-японской войны и гибель русской эскадры. Министр иностранных дел России Александр Извольский никак не смог противостоять попыткам Австро-Венгрии аннексировать территорию Боснии-Герцеговины. Россия отстаивала интересы братского сербского народа, и в результате тогда оказалась на грани войны. Сама же Россия не получила ничего.

Собственно, шансов предотвратить оккупацию Боснии у России не было никаких. Она была оккупирована Австро-Венгрией ещё за 30 лет до этого. На Берлинском конгрессе 1878 года Австро-Венгрия и Германия приняли решение, что Босния-Герцеговина останется формально турецкой, но Австро-Венгрия введёт туда свои войска и получит право управления территорией. Несмотря на протесты, венский двор отправил туда свои войска. Так что на деле это было скорее юридическим оформлением того, что уже было на практике.

Австрийцы стремились не допустить усиления влияния Сербии, которую они считали (не всегда обоснованно) проводником российского влияния на Балканах. Кроме того, они старались сохранить целостность своей лоскутной империи, ведь живущие в Австро-Венгрии сербы, а также многие политические деятели Хорватии и Словении выступали за объединение с молодым сербским государством.

Дополнительным стимулом для венского двора пойти на этот шаг стала младотурецкая революция в Османской империи. Порта погрузилась в хаос. В разных районах страны вспыхивали восстания, власть менялась. Сопротивление было оказывать некому. Полную независимость от Турции провозгласила Болгария. Воспользовавшись ситуацией, Австро-Венгрия бескровно провела эту операцию.

Однако провести операцию – это ещё полдела. Нужно было убедить Турцию, Россию, Сербию, Италию и Черногорию. Италию убедили довольно быстро, Турции решили «подсластить пилюлю» и оставили за ней соседний Новопазарский санджак, также оккупированный австрийцами. С Сербией и Черногорией Австро-Венгрия и Германия решили не советоваться. Оставалась Россия. И здесь с русской дипломатией случился конфуз…

16 сентября 1908 году Извольский прибыл вместе с австрийским коллегой Алоисом фон Эренталем в замок Бухлау (ныне Бухлов в Чехии). Австрийская сторона пообещала в обмен на признание аннексии Боснии-Герцеговины свободных проход русских военных судов через Дарданеллы, обещание не противиться суверенитету Болгарии и ещё ряд мелких уступок. Союзники по Антанте Англия и Франция были крайне недовольны таким прорывом. Казалось, русская дипломатия достигла успеха.

И тут в дело вступили Сербия и Черногория, которые начали вооружаться. 40% населения Боснии составляли сербы, и потому балканские королевства не могли сидеть сложа руки. В ответ австрийская армия приготовилась к вторжению в Сербию. Россия, осознающая, что война с Австрией и Германией ей не нужна, надавила на Сербию. Сербия смирилась и признала аннексию. При этом Россия так и не добилась права на свободных проход своих военных судов через Дарданеллы.

Тем не менее, право России на проводку военных судов через Дарданеллы так и не было получено. Бухловское соглашение оказалось полным разгромом русской дипломатии, которая признала аннексию, заставила признать аннексию Сербию, но осталась практически ничем. Либеральная печать немедленно окрестила это «Дипломатической Цусимой», а министр Извольский вскоре лишился своего поста.

После этого Европа стремительно приближалась к большому столкновению. На Балканах в 1912-1913 гг. вспыхнули ещё две войны, которые чётко обозначили линию противостояния России и Австро-Венгрии, которую поддерживала Германия. 28 июня 1914 года сербские националисты убили наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда. Спустя месяц началась Первая мировая война, стоившая «жизни» и Российской, и Османской, и Австро-Венгерской империи.

Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен

Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.

Источник

Замок Бухлов: русская дипломатическая Цусима

Я еду на машине из словацкого Тренчина в моравскую столицу Брно. За спиной остались извилистые дороги через Белые Карпаты, колоритный Старый Грозенков, растянувшийся в узкой долине между горами, «словацкая» метрополия Угерское Градиште с её расписными «винарнями» (о Моравской Словакии я ещё напишу) и сейчас я наслаждаюсь видом живописных Хршибских холмов. На одном из холмов вижу очертания старинного замка, расположенного в густом лесу, он всё ближе и ближе, уже видны три башни и мощные неприступные стены. Красиво. Что же это за замок? Еду дальше, вправо мелькнул печально известный Аустерлиц, где была битва с Наполеоном, а вот и «моторест», где можно остановиться, передохнуть и съесть что-нибудь. Тут же есть и карта окрестностей. Оказывается замок называется Бухлов, ну что ж, интересное место, надо посетить.

И вот, спустя несколько лет, я его всё же посетил. Вначале ошибся и долго ездил по деревне Бухловице, где тоже есть барочный замок, изящный и нарядный, как вся эпоха барокко. Наконец местные жители подсказали мне, что если поехать по направлению к Брно, то вправо есть неприметная дорога, которая ведёт в замок. Дорога была и вправду неприметная, узкая, в густом лесу. Остановил машину на парковке у замка и отправился на экскурсию. Я ещё не знал, что Бухлов – это и есть знаменитый замок Бухлау, где, без малейшего преувеличения, решилась судьба всего XX века и России в частности.
Шёл 1878 год. На Берлинском конгрессе Австро-Венгрия и Германия приняли решение, что Босния останется формально турецкой, но Австро-Венгрия введёт туда свои войска и получит право управления территорией. Войска были введены, несмотря на огромное неудовольствие России, Сербии, Боснии и Турции. Так Босния, оставаясь формально турецкой, фактически стала австро-венгерской.

В 1908 году Австрия решила, что этот факт необходимо оформить юридически. Но для этого было вначале необходимо убедить Турцию, Россию, Сербию, Италию и Черногорию, что было вопросом довольно непростым. Австрийский министр иностранных дел Алоиз фон Эренталь начал вести переговоры с каждой из сторон. Италии Австрия пообещала невмешательство в итало-турецкую войну за Триполи, турецкому султану заплатили 2,5 миллиона фунтов стерлингов, как компенсацию за Боснию, кроме того пообещали, что Новопазарский санджак останется в любом случае в Турции. Для этого пришлось прибегнуть к помощи германского кайзера, который был в хороших отношениях с султаном. Сербию и Черногорию решили игнорировать, но вот Россию игнорировать было нельзя. 16 сентября русский министр иностранных дел прибыл в замок Бухлов, где встретился в неформальной обстановке с австрийским коллегой Эренталем. России, в обмен на Боснию, было пообещано очень много – право России на провод военных судов через Дарданеллы, обещание не противиться суверенитету Болгарии и ещё ряд мелких уступок. Соглашение поначалу выглядело как крупный прорыв – сообщение о Дарданеллах вызвало настоящую истерику в Англии и Франции, но. В дело вступили Сербия и Черногория, которые начали вооружаться. Австрийская армия приготовилась к вторжению в Сербию, но тут Россия, осознающая, что война с Австрией и Германией для неё очень неподходяща, надавила на Сербию. Сербия смирилась и признала аннексию. Тем не менее, право России на проводку военных судов через Дарданеллы так и не было получено. Бухловское соглашение оказалось полным разгромом русской дипломатии, которая признала аннексию, заставила признать аннексию Сербию, но осталась практически ничем. Босния же превратилась в настоящую пороховую бочку, которая взорвалась в 1914 году, вызвав Первую мировую войну, результатом которой стала революция в России и Вторая мировая война. Вот так неприметный замок в Моравии изменил весь ход мировой истории.

Бухловский замок был основан в начале XIII века, как королевский замок, который сторожил перевал в Хршибах от венгерского нападения. Первоначально он начал строиться в романском стиле. Интересно, что о возникновении замка не существует вообще никаких документов, что по крайней мере, непривычно для королевских замков. До 16 века король «одалживал» замок различным дворянским родам, которые служили ему. Каждый из них что-то сделал для замка. В 1280-х появилась замковая капелла, которая являлась копией парижской Сен-Шапель, паны из Цимбурка построили в XV веке великолепный позднеготический рыцарский зал. В это же время Бухлов становится одним из оплотов борьбы с гуситами. В 1518 году замок наконец переходит в частное владение, владельцами становятся влиятельные Жеротины. Последними владельцами стали меценаты и любители искусства Берхтольды в 1800 году, которые владели замком до 1945 года.

Только на машине по дороге E50. Если вы едете по направлению к Брно, то после деревни Бухловице нужно внимательно смотреть вправо, там будет неприметный указатель. Дорога неплохая, но очень узкая, так что осторожно. У замка есть парковка, проблем припарковать машину нет. Предлагаются три вида экскурсий – на башню, на башню + малое посещение (45 минут), осмотр всего замка (1,5 часа). Продаются сувениры и книги о замке, увы, не на русском языке.
Приятной поездки!

Источник

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ЦУСИМА

Неудача в Лондоне серьезно ослабила позиции Извольского, который оказался под огнем острой критики со стороны коллег по правительству. Идя на переговоры с Эренталем, глава российского дипломатического ведомства не по­свящал в свои планы Совет министров, на что формально имел право, отвечая непосредственно перед императором. Однако как только П. А. Столыпину стало известно о результатах встречи в Бухлау, он выступил против действий Извольского.

Сделка с Австро-Венгрией неизбежно подрывала авторитет России у славянских народов Балкан. Российская дипломатия мог­ла лишиться важной опоры в осуществлении своих планов в этом регионе. Русско-австрийское соглашение не снискало бы популяр­ности и в общественном мнении России. Традиционно оно сочувст­вовало балканским славянам. Такой настрой еще более усилился в результате настойчивой пропаганды «объединения славянства» против «наступления германизма», которую повели в печати во время Боснийского кризиса кадеты, октябристы, прогрессисты, умеренно-правые.

П. А. Столыпин не сомневался, что аннексия Боснии и Герце­говины вызовет недовольство в большинстве балканских государств и в Турции. Тогда Россия получит хороший шанс сплотить их под своим руководством на основе общего непризнания аннексии. В ре­зультате расстановка сил на Балканах коренным образом изменится в пользу России, а улучшившиеся отношения с Турцией позво­лят договориться с ней о пересмотре режима проливов.

Замысел Столыпина был заманчив, хотя имел немало слабых мест. Политическая ориентация правительств балканских государств и Турции была неустойчива, они конфликтовали между собой, вдо­бавок Россия не могла позволить себе балансировать на грани вой­ны с Австро-Венгрией.

Столыпин привлек на свою сторону большинство министров, однако Извольский продолжал настаивать на соглашении с Веной. Николай II от ответственного решения уклонился. Он одобрил пред­ложения Столыпина и в то же время разрешил Извольскому про­должать усилия по реализации договоренности в Бухлау.

На фоне сумятицы в российских правительственных сферах Венский кабинет действовал быстро и решительно. Чтобы избе­жать обвинений в одностороннем нарушении Австро-Венгрией ста­тус-кво на Балканах, Эренталь побудил болгарского князя Ферди­нанда провозгласить полную независимость Болгарии, прежде счи­тавшейся вассалом Османской империи. А через день, 24 сентября (7 октября) 1908 г., Вена официально возвестила о присоединении Боснии и Герцеговины.

Извольский был поставлен перед свершившимся фактом, при­чем Эренталь не преминул публично заявить о полученном в Бух­лау согласии российского министра иностранных дел. Извольский поспешил разъяснить в печати, что был готов признать аннексию только при условии созыва международной конференции, на кото­рой следует договориться о компенсациях для Турции и балкан­ских государств. О проливах он теперь умалчивал, помня о реакции Лондона. Такая программа конференции была поддержана Англи­ей и Францией, но отвергнута Австро-Венгрией и Германией. Они соглашались только на формальную санкцию великими державами произошедшей аннексии.

Планы Извольского терпели окончательное крушение. В кон­це октября 1908 г. Столыпин убедил царя провести специальное заседание Совета министров для определения дальнейшего курса балканской политики и добился на нем одобрения своей линии. Было решено воздержаться от признания аннексии Боснии и Герцегови­ны и сделать основную ставку не на переговоры с Австро-Венгри­ей, а на сближение с Турцией, Сербией, Черногорией, которые рез­ко протестовали против действий Вены.

Однако и на этом пути российская дипломатия успеха не дос­тигла. В начале 1909 г. произошли серьезные перемены в составе младотурецкого правительства. Новые руководители считали стра­тегическим союзником Османской империи австро-германский блок. Они прекратили переговоры с Россией, зато быстро достигли со­глашения с Австро-Венгрией об отказе Турции от прав на Боснию и Герцеговину в обмен на денежную компенсацию.

Уладив дела в Константинополе, Венский кабинет под угрозой войны потребовал безоговорочного признания аннексии от Сербии и Черногории. Австрийские военные приготовления были демонст­ративно поддержаны Германией. Чтобы противодействовать авст­рийской политике, царское правительство пыталось заручиться помощью английской и французской дипломатии, но Великобрита­ния и Франция не были готовы к конфликту с Германией и совето­вали пойти на уступки.

8 (21) марта 1909 г. Германия в ультимативной форме предло­жила России немедленно одобрить присоединение Боснии и Герце­говины к Австро-Венгрии и принудить к тому же Белград. В про­тивном случае австрийские войска были готовы напасть на Сербию. Положительный ответ Петербургского кабинета означал очевидное и серьезное внешнеполитическое поражение, «дипломатическую Цусиму», как говорили современники. Однако выбора не было. Рус­ская пресса, не скупившаяся в начале кризиса на решительные заявления, заметно сбавила тон. И правительство, и поддерживав­шие его политические силы — от кадетов до правых — были едины во мнении, что война (а по другому защитить Сербию было невоз­можно) несвоевременна и опасна для России. Германский ультима­тум был принят. Россия и по ее совету Сербия признали австрий­скую аннексию на Балканах.

Потсдамское соглашение 1911г.

После Боснийского кризиса отставка Извольского была предрешена, причем «германофилы» связывали с ней надеж­ды на коренной поворот в российской политике в сторону Берлина и Вены. Боснийский кризис, по их мнению, обнаружил несостоя­тельность опоры на Великобританию и Францию и продемонстри­ровал могущество Германии и Австро-Венгрии. Однако Столыпин при поддержке большей части министров и октябристско-кадетского большинства Думы решительно воспротивился передаче МИД в руки сторонников восстановления австро-русско-германского союза.

Столыпин убедил Николая II избрать в преемники Извольско­му посланника при Папском престоле С. Д. Сазонова. Сазонов пре­жде не занимал видных постов в МИДе, зато хорошо знал Столы­пина (они были женаты на сестрах) и пользовался его доверием. Столыпину нужен был министр, который проводил бы его линию.

Назначенный в 1909 г. товарищем министра, а на следующий год — министром С. Д. Сазонов оказался способным и деятельным руководителем. Он довольно быстро приобрел необходимый опыт в управлении министерством и авторитет в глазах императора и выс­ших правительственных чиновников. Из креатуры Столыпина Са­зонов превратился в самостоятельную политическую фигуру. Он не только сохранил за собой министерское кресло после убийства Сто­лыпина, но и сыграл важную роль во внешней политике страны накануне и в ходе первой мировой войны.

Новый министр был осторожнее своего предшественника в постановке ближайших задач, однако общий курс в первые годы министерства Сазонова оставался неизменным. Сохранялись приоритет ближневосточного направления, опора на «Тройственное согласие» с Францией и Англией. Но при этом Сазонов, в полном согласии с мнением Столыпина, старался избежать опасной кон­фронтации с австро-германским блоком.

Во время очередного острого столкновения между Францией и Германией летом 1911 г. из-за Марокко Россия приложила нема­лые усилия, чтобы помочь конфликтующим сторонам достичь ком­промисса. Были также предприняты меры по стабилизации ситуа­ции на Балканах после Боснийского кризиса. В начале 1910 г. Рос­сия и Австро-Венгрия выступили с совместной декларацией о со­хранении в дальнейшем статус-кво в этом регионе. В Петербурге не слишком верили австрийским обещаниям, но рассматривали подписанный документ как необходимую обеим сторонам передышку.

Дата добавления: 2015-02-16 ; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав

Источник