Что нацисты вытворяли с женщинами
Одна женщина на 300-500 мужчин: ужасы, которые пережили заключенные в концлагере Равенсбрюк
В небольшом немецком городке Фюрстенберг, в ста километрах от Берлина, проживает всего 7 тысяч человек. Зато многие немцы и жители соседних стран нередко приезжают сюда отдохнуть: поплавать на яхте, порыбачить, насладиться богатой зеленой зоной. Ведь Фюрстенбург – это еще и климатический курорт. По утрам местные жители собираются в пекарнях или кафе-мороженых, где нет Wi-fi. Он здесь и не нужен: почти вся молодежь разъехалась по крупным городам. Идиллию Фюрстенберга нарушает лишь история: темная и страшная.
Деревня Равенсбрюк теперь часть Фюрстенберга. Именно здесь с 1939 по 1945 годы находился крупнейший женский концлагерь, который к концу войны стал настоящим лагерем смерти. С муками и ужасом в стенах Равенсбрюка столкнулись 130 тысяч человек, большинство из них – женщины и дети.
«В память о наших подругах, которые под гнетом эсэсовцев должны были строить эту дорогу, и всех, кто при этом погиб», – гласит надпись на четырех языка, в том числе и на русском, на монументе по дороге в Равенсбрюк.
По дороге, ведущей в концлагерь, я иду одна. Дело в том, что он не особо популярен среди туристов. Тишину нарушает лишь проезжающая мимо полицейская машина: «Вы направляетесь в мемориал?» – «Да». Колючая проволока защищает старые дома эсэсовцев. Мемориальный комплекс занимает лишь пару таких зданий, еще несколько принадлежат юношеской базе отдыха, остальные стоят в запустении. Муниципалитет не знает, как их использовать и на какие средства ремонтировать. На удивление музейный фонд Равенсбрюка даже больше, чем у концлагеря Дахау.
Февраль 1940. Двух женщин впервые порют на эстакаде. Две недели назад Гиммлер заказал это наказание.
Январь 1943. Экспериментальные операции доктора Гебхардта продолжаются. Одну польскую женщину оперируют четвертый раз на обе ноги.
18 января. Согласно отчетам, двух польских женщин оперируют снова. Одну из них – третий раз, другую – пятый.
Богумила Ясюк, Равенсбрюк, 1944. Источник: Мемориальный музей Холокоста (США)
Как и в ряде других лагерей, в Равенсбрюке проводили медицинские эксперименты над женщинами. Доктора, как мужские, так и женские обещали руководству Третьего рейха исключительные результаты в области трансплантации и медицинских тестов, которые в дальнейшем сделают солдатов сильнее. Чаще всего для экспериментов выбирали полячек, многие умирали в процессе, выживших расстреливали.
В Равенсбрюке проводили эксперименты с костями, мышцами и нервами. Профессор Карл Гебхардт, чей госпиталь был всего в 12 километрах от концлагеря, разрезал здоровую ногу женщины, повреждал кости и сухожилия, а после работал над их сращиванием. В результате операций у женщин появлялись уродливые большие наросты, которые сильно болели и оставались на всю жизнь. Санитарные нормы соблюдались лишь поначалу.
«Мне повезло. Нам проводили операции в самом начале, использовали чистые бинты. Когда операции были на потоке, за санитарией никто не следил, бинты использовали многократно, в результате у людей развивались инфекции», – вспоминает одна из заключенных.
Гинеколог Карл Клауберг хотел создать быстрый и дешевый способ стерилизации. Исходя из нацистской идеологии, представители «низшей расы» должны были выполнять рабскую работу, но не размножаться. Он экспериментировал с безоперационными методами. Вводил в фаллопиевы трубы едкую жидкость, что приводило к сильному воспалению и дальнейшему бесплодию. Эксперименту подверглись по меньшей мере 160 женщин, среди них были девочки от десяти лет.
Будничная жизнь в лагере тоже была непростой. Когда женщины только прибывали в лагерь, их раздевали прямо на улице, затем отправляли к гинекологу. Всю одежду и личные вещи забирали, вместо них – полосатая роба и деревянные башмаки. Летом заключенные вставали в 3:30 и приступали к рабскому труду. Днем был небольшой перерыв, дальше работа продолжалась до самого вечера. В Равенсбрюке женщины должны были шить одежду для всех заключенных Третьего рейха и самих нацистов, здесь находилось предприятие для текстильного и кожевенного производства. В 1942 году немецкий электротехнический концерн «Siemens & Halske AG» возвел 20 бараков для принудительного труда.
К 1943 году лагерь был переполнен, никакие правила гигиены и санитарии больше не соблюдались. Приходилась пробираться через толпу, чтобы попасть в туалет или к умывальникам. Исключение делали лишь для женщин, которых отправляли «работать» в бордели. Их не постригали, лучше кормили и одевали. Публичные дома открывали на территории мужских концлагерей, чтобы «повысить производительность труда». И именно Равенсбрюк был основным поставщиком проституток. Чаще всего отбирали немок, полячек и француженок. Сначала женщинам обещали освобождение из концлагеря спустя полгода работы в борделе. Для многих желание оказаться на свободе было сильнее моральных принципов.
Перед отправкой в публичной дом девушек приводили в надлежащий вид: кололи кальций, чистили зубы и кожу, купали в дезинфицирующих ваннах, откармливали и оставляли загорать под кварцевыми лампами. По разработанному нормативу – одна женщина на 300-500 мужчин. Один сеанс длился 15 минут, за происходящим надзиратели наблюдали в глазок.
Мужчины же не лишали себя удовольствия и никогда не отказывались от такого способа поощрения, прекрасно зная, что женщины в борделях – такие же заключенные, как они.
«Мне было 18, и я даже не знал, что такое бордель. Но там у меня было первое сексуальное приключение. Я уже знал эту молодую женщину – ее звали Фрида. Она была старше меня на шесть лет, поэтому для меня это уже была взрослая женщина. Она мне сказала: «Ну что, давай отдохнем, выкурим по сигарете». Я никогда не курил. Все случилось само собой, я был возбужден происходящим. Позже я попросил мать отправить мне 25 марок из дома, один визит стоил – 2 марки. Я к ней ходил 12 раз», – так вспоминал о своем первом сексуальном опыте в борделе голландец Альберт ван Дайк.
«Когда я пошел в бордель, я ничего не знал о сексе. Она у меня спросила: «Ты когда-нибудь спал с женщиной?». Это был мой первый раз и, конечно, мне понравилось. Позже я пробовал снова попасть к этой проститутке, но бордель работал не постоянно. Иногда там нужно было убираться, женщины заболевали или беременели. Как-то я залез в окно и провел с ней два часа», – описывал свой опыт другой заключенный.
Из-за принудительной стерилизации женщины беременели не часто, в большинстве случаев их сразу же отправляли на принудительный аборт. Рожать разрешали лишь немкам. Именно поэтому в Равенсбрюке за несколько лет родилось более 600 детей. Женщины должны были вернуться к работе через неделю и могли видеть малышей лишь в перерыве. Местные медсестры старались помочь новорожденным, но большинство почти сразу умирали.
Дует сильный ветер, на безлюдной площади, окруженной бараками, становится жутковато. Будто дух прошлого до сих пор не покинул это место. Несколько помещений в мемориале сохранили в первозданном виде – потрепанные, с облупленной краской и ржавчиной.
Одна из уникальных экспозиций – это дом фюреров СС. Известно всего о 54 офицерах СС, которые работали в Равенсбрюке в чине фюреров. Что их заставляло выполнять эту службу и почему немки мечтали выйти за них замуж?
В отличие от обычных граждан, фюреры получали шикарные для того времени дома абсолютно бесплатно, пусть и рядом с концлагерем. На экспозиции выставлен дом, в котором проживал первый комендант Равенсбрюка Макс Кегель с женой. На первом этаже – вестибюль с камином, две комнаты, кухня с кладовой, туалет и коридор. На втором – спальня, детская, комната для гостей и ванная. Жилая площадь – чуть меньше 150 метров, дом был оснащен центральным отоплением.
Узники концлагеря благоустраивали сады семейства фюреров, прислуживали за их гостями. Женами таких эсэсовцев чаще всего были весьма образованные женщины, считавшие, что такой брак улучшит их жизненные условия. В рамках военного времени обычные немки должны были работать на предприятиях, но только не жены фюреров. Им разрешалось заниматься детьми и бытом.
В 1943 году в Равенсбрюке построили крематорий, с того момента он превратился в настоящий лагерь смерти. Тела сжигали, а весь пепел сбрасывали в озеро. В 1944 году командование лагеря получило приказ уничтожить все больных, старых и неработоспособных заключенных. Сначала женщин казнили выстрелом в затылок, чуть позже построили газовые камеры.
Ядвига Дзидо демонстрирует свою травмированную ногу на Нюрнбергском процессе. Эсперт объясняет природу медицинского эксперимента, проведенного на ней в Равенсбрюке. Источник: Мемориальный музей Холокоста (США)
«Заключённый-мужчина забирался на крышу и бросал газовый баллончик в камеру через трап, который сразу же закрывал. Я слышал стоны и хныканья внутри. После двух-трёх минут всё замолкало. Я не могу сказать, были женщины мертвы или без сознания, поскольку не присутствовал при уборке камеры», – так описывал процесс казни помощник коменданта Шварцгубер.
Когда эсэсовцы поняли, что Красная армия приближается, они уничтожили почти все документы. 30 апреля 1945 года советская армия освободила Равенсбрюк. Большинство подфюреров, охранников и надзирательниц этого концлагеря после 1945 года снова влились в немецкое общество и за службу в Равенсбрюке к ответственности никогда не привлекались. Некоторые из них до сих пор считаются пропавшими без вести.
Что делали фашисты с пленными девушками. Концлагеря фашистов, пытки
Лишь недавно исследователи установили, что в десятке европейских концлагерей нацисты заставляли женщин-заключенных заниматься проституцией в специальных борделях, — пишет Владимир Гинда в рубрике Архив в № 31 журнала Корреспондент от 9 августа 2013 года.
В советской и современной европейской историографии эта тема фактически не существовала, лишь пара американских ученых — Венди Гертъенсен и Джессика Хьюз — поднимали некоторые аспекты проблемы в своих научных работах.
В начале XXI века немецкий культуролог Роберт Зоммер начал скрупулезно восстанавливать информацию о сексуальных конвейерах, действовавших в ужасающих условиях немецких концлагерей и фабрик смерти.
Постельная мотивация
Идея создания лагерных борделей принадлежала рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Данные исследователей говорят, что он был впечатлен системой стимулов, применявшейся в советских исправительно-трудовых лагерях с целью повышения производительности труда заключенных.
Гиммлер решил перенять опыт, попутно от себя присовокупив к списку стимулов то, чего не было в советской системе, — поощрительную проституцию. Шеф СС был уверен, что право на посещение борделя наряду с получением прочих бонусов — сигарет, наличных или лагерных ваучеров, улучшенного рациона — может заставить узников работать больше и лучше.
На деле право посещения таких заведений было преимущественно у лагерных охранников из числа заключенных. И этому есть логичное объяснение: большинство мужчин-узников были измождены, так что ни о каком сексуальном влечении и не думали.
Хьюз указывает, что доля мужчин из числа заключенных, которые пользовались услугами борделей, была крайне мала. В Бухенвальде, по ее данным, где в сентябре 1943 года содержались около 12,5 тыс. человек, за три месяца публичный барак посетили 0,77% узников. Схожая ситуация была и в Дахау, где по состоянию на сентябрь 1944-го услугами проституток воспользовались 0,75% от тех 22 тыс. заключенных, которые там находились.
Тяжелая доля
Работницами борделей становились исключительно женщины-заключенные, как правило, привлекательные, в возрасте от 17 до 35 лет. Около 60-70% из них были немками по происхождению, из числа тех, кого власти Рейха называли антиобщественными элементами. Некоторые до попадания в концлагеря занимались проституцией, поэтому соглашались на схожую работу, но уже за колючей проволокой, без проблем и даже передавали свои навыки неискушенным коллегам.
Эти работницы носили специальные знаки отличия — черные треугольники, нашитые на рукава их роб.
Испанка Лола Касадель, участница движения Сопротивления, в 1944 году попавшая в этот же лагерь, рассказывала, как староста их барака объявила: Кто хочет работать в борделе, зайдите ко мне. И учтите: если добровольцев не окажется, нам придется прибегнуть к силе.
«Их радости не было предела, когда они обнаруживали, что девушка была девственницей. Тогда они громко смеялись и звали своих коллег, — говорила Эпштейн.
Потеряв честь, а то и волю к борьбе, некоторые девушки шли в бордели, понимая, что это их последняя надежда на выживание.
Самое важное, что нам удалось вырваться из [лагерей] Берген-Бельзен и Равенсбрюка, — говорила о своей постельной карьере Лизелотта Б., бывшая заключенная лагеря Дора-Миттельбау. — Главное было как-то выжить.
С арийской дотошностью
После первоначального отбора работниц привозили в спецбараки в тех концлагерях, где их планировали использовать. Чтобы привести изможденных узниц в болееменее пристойный вид, их помещали в лазарет. Там медработники в форме СС делали им уколы кальция, они принимали дезинфицирующие ванны, ели и даже загорали под кварцевыми лампами.
AP Женщины и дети в одном из бараков лагеря Берген-Бельзен, освобожденные британцами
Сама процедура предоставления интимных услуг, начиная от отбора мужчин, была максимально детализирована. Получить женщину могли в основном так называемые лагерные функционеры — интернированные, занимавшиеся внутренней охраной и надзиратели из числа заключенных.
Причем поначалу двери борделей открывались исключительно перед немцами или представителями народов, проживавших на территории Рейха, а также перед испанцами и чехами. Позже круг посетителей расширили — из него исключили лишь евреев, советских военнопленных и рядовых интернированных. Например, журналы посещения публичного дома в Маутхаузене, которые педантично вели представители администрации, показывают, что 60% клиентов составляли уголовники.
Мужчины, желавшие предаться плотским утехам, сначала должны были взять разрешение у руководства лагеря. После они покупали входной билет за две рейхсмарки — это чуть меньше, чем стоимость 20 сигарет, продававшихся в столовой. Из этой суммы четверть доставалась самой женщине, причем лишь в том случае, если она была немкой.
В лагерном борделе клиенты, прежде всего, оказывались в зале ожидания, где сверяли их данные. Затем они проходили медобследование и получали профилактические инъекции. Далее посетителю указывали номер комнаты, куда он должен идти. Там и происходило соитие. Разрешена была только поза миссионера. Разговоры не приветствовались.
Вот как описывает работу борделя в Бухенвальде одна из содержавшихся там наложниц — Магдалена Вальтер: У нас была одна ванная с туалетом, куда женщины шли, чтобы помыться перед приходом следующего посетителя. Сразу же после мытья появлялся клиент. Все работало как конвейер; мужчинам не разрешалось находиться в комнате больше 15 минут.
Тело в дело
Узаконенная проституция была выгодна властям. Так, только в Бухенвальде за первые шесть месяцев работы бордель заработал 14-19 тыс. рейхсмарок. Деньги шли на счет управления экономической политики Германии.
Немцы использовали женщин не только как объект сексуальных утех, но и как научный материал. Обитательницы борделей тщательно следили за гигиеной, ведь любая венерическая болезнь могла стоить им жизни: заразившихся проституток в лагерях не лечили, а ставили над ними эксперименты.
Как немцы обращались с пленными русскими женщинами
Это просто кошмар! Содержание советских военнопленных фашистами было крайне ужасным. Но оно становилось ещё хуже, когда в плен попадала женщина-боец Красной Армии.
В своих воспоминаниях офицер Бруно Шнейдер рассказывал, какой инструктаж проходили немецкие солдаты перед отправкой на русских фронт. Относительно женщин-красноармейцев в приказе значилось одно: «Расстреливать!»
Во многих немецких частях так и поступали. Среди погибших в боях и окружении было найдено огромное количество тел женщин в красноармейской форме. Среди них — множество медицинских сестер, женщин-фельдшеров. Следы на их телах свидетельствовали о том, что многие были зверски замучены, а уже после расстреляны.
Гитлеровские каратели вешают пленную русскую медсестру
Даже если конкретно это фото и неподлинное, суть происходившего оно отражает верно.
Ну, а подлинность вот этого фото, надеюсь, ни у кого сомнения не вызывает.
Как и личность умученной девочки.
Жители Смаглеевки (Воронежская область) рассказывали после их освобождения в 1943-ем, что в начале войны в их деревне ужасной смертью погибла молодая девушка-красноармеец. Она была тяжело ранена. Несмотря на это, фашисты раздели ее догола, выволокли на дорогу и расстреляли.
На теле несчастной остались ужасающие следы пыток. Перед смертью ей отрезали груди, полностью искромсали все лицо и руки. Тело женщины представляло собой сплошное кровавое месиво. Схожим образом поступили и с Зоей Космодемьянской. Перед показательной казнью гитлеровцы часами держали ее полуголой на морозе.
Находившихся в плену советских солдат – и женщин тоже — полагалось «сортировать». Наиболее слабые, раненые и истощенные подлежали уничтожению. Остальных использовали на самых тяжелых работах в концлагерях.
Помимо этих зверств женщины-красноармейцы постоянно подвергались изнасилованиям. Высшим воинским чинам вермахта было запрещено вступать в интимные отношения со славянками, поэтому они делали это тайком. Рядовые же имели здесь определенную свободу. Найдя одну женщину-красноармейца или санитарку, ее могла изнасиловать целая рота солдат. Если девушка после этого не умирала, ее пристреливали.
В концлагерях руководство часто выбирало из состава заключенных самых привлекательных девушек и забирало их к себе «прислуживать». Так делал и лагерный врач Орлянд в Шпалаге (лагере военнопленных) №346 близ города Кременчуг. Сами надзиратели регулярно насиловали узниц женского блока концентрационного лагеря.
Так было и в Шпалаге № 337 (Барановичи), о чем в 1967-ом во время заседания трибунала дал показания начальник этого лагеря Ярош.
Шпалаг № 337 отличался особо жестокими, нечеловеческими условиями содержания. И женщин, и мужчин-красноармейцев часами держали полуголыми на морозе. В кишащие вшами бараки их набивали сотнями. Того, кто не выдерживал и падал, надзиратели тут же пристреливали. Ежедневно в Шпалаге № 337 уничтожали свыше 700 пленных военнослужащих.
Не только истязания подрывали моральный дух и последние силы измученных женщин, но еще и отсутствие элементарной гигиены. Ни о каком мытье для пленных даже речи не шло. К ранам прибавлялись укусы насекомых и гнойные заражения. Женщины-военнослужащие знали о том, как с ними обходятся фашисты, и поэтому старались не попадать в плен. Сражались до последнего.
Командующий 4-й полевой армией Клюге 29.6.1941 без затей отдал приказ – всех женщин в военной форме – расстреливать. Правда, уже 1.7.1941 из ОКХ его одернули, даже для немцев это было чересчур.
Ниже приводятся несколько примеров обращения «цивилизованных» немцев с пленными женщинами — военнослужащими.
В августе 1941 г. по приказу Эмиля Кноля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии, была расстреляна военнопленная – военный врач.
В г. Мглинск Брянской области в 1941 г. немцы захватили двух девушек из санитарной части и расстреляли их.
В конце августа 1942 г. в станице Крымской Краснодарского края расстреляна группа моряков, среди них было несколько девушек в военной форме.
В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 г. были зверски замучены взятые в плен военфельдшера Глубокова и Ячменева.
5 января 1943 г. неподалеку от хутора Северный были захвачены в плен 8 красноармейцев. Среди них – медицинская сестра по имени Люба. После продолжительных пыток и издевательств всех пленных расстреляли.
Переводчик дивизионной разведки П. Рафес вспоминает, что в освобожденной в 1943 г. деревне Смаглеевка в 10 км от Кантемировки жители рассказали, как в 1941 г. «раненую девушку-лейтенанта голую вытащили на дорогу, порезали лицо, руки, отрезали груди…»
Часто захваченные в плен женщины перед смертью подвергались насилию. Солдат из 11-й танковой дивизии Ганс Рудгоф свидетельствует, что зимой 1942 г. «…на дорогах лежали русские санитарки. Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные… На этих мертвых телах… были написаны похабные надписи».
Женщины-военнопленные содержались во многих лагерях. По словам очевидцев, они производили крайне жалкое впечатление. В условиях лагерной жизни им было особенно тяжело: они, как никто другой, страдали от отсутствия элементарных санитарных условий.
Посетивший осенью 1941 г. Седлицкий лагерь К. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, беседовал с пленными женщинами. Одна из них, женщина-военврач, призналась: «… все переносимо, за исключением недостатка белья и воды, что не позволяет нам ни переодеться, ни помыться».
Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 г. в Вяземском окружении. Сначала женщин содержали в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте при приближении Красной Армии немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. Пленниц в лагере находилось немного. Содержались в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 г. немцы освободили всех женщин с «условием вольного поселения в Смоленске».
После падения Севастополя в июле 1942 г. в плену оказалось около 300 женщин-медработников: врачей, медсестер, санитарок. Вначале их отправили в Славуту, а в феврале 1943 г., собрав в лагере около 600 женщин-военнопленных, погрузили в вагоны и повезли на Запад. 23 февраля 1943 г. привезли в город Зоес. Выстроили и объявили, что они будут работать на военных заводах. В группе пленных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейка, преподаватель истории Одесского пединститута, выдавшая себя за сербку. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Е.Л. Клемм от имени всех на немецком языке заявила: «Мы – военнопленные и на военных заводах работать не будем».
В ответ всех начали избивать, а затем загнали в небольшой зал, в котором от тесноты нельзя было ни сесть, ни двинуться. Так стояли почти сутки. А потом непокорных отправили в Равенсбрюк. Этот женский лагерь был создан в 1939 г. Первыми узницами Равенсбрюка были заключенные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Всех узниц остригли наголо, одели в полосатые (в синюю и в серую полоску) платья и жакеты без подкладки. Нижнее белье – рубашка и трусы. Ни лифчиков, ни поясов не полагалось. В октябре на полгода выдавали пару старых чулок, однако не всем удавалось проходить в них до весны. Обувь, как и в большинстве концлагерей, – деревянные колодки.
Читая о фактах изуверского отношения нацистов к пленным женщинам-красноармейцам, хочется обратится к тем, кто без устали штампует фейки о якобы 100 000 изнасилованных немок в Германии советскими солдатами – стыдно, господа, стыдно и не хорошо.