Что написано в велесовой книге
О.В. Творогов. Что же такое «Влесова книга»?
В октябре 1987 года газета «Книжное обозрение» опубликовала материалы «Круглого стола» с участниками общественного совета «Молодежь и книга». В числе других выступил писатель Ю. Сергеев, напомнивший о судьбе «Влесовой книги» (Ю. Сергеев назвал ее «Велесовой»): «Ее давно пора издать. Но пока приходится слышать одни разговоры о том, не подделка ли это. Сомневающихся много. Непонятно другое, почему же тогда сомневающиеся не возьмут и не проанализируют книгу, не докажут, что „Велесова книга» имитирована кем–то? В связи с судьбой «Велесовой книги» вспоминается история «Слова о полку Игореве». Ведь в свое время и «Слово» называли подделкой». 113 И далее Ю. Сергеев напоминает, что в его романе «Становой хребет» рассказывается, как один из героев произведения, Егор, обнаруживает «в одном из заброшенных селений языческую библиотеку».
Прервем цитату из выступления писателя и обратимся к самому роману. Там есть такая сцена. Уже упомянутый Егор обнаруживает пещеру, вдоль одной из стен которой «тянулись широкие полки с уложенными на них бесчисленными берестяными листами и какими-то стопками дощечек. Егор подошел ближе. Берестяных грамот было такое множество, что они казались поленницами дров. Егор взял одну дощечку, с большим трудом стал разбирать слова древнего письма (старославянскому чтению он учился в гимназии): «Богу Святовиду славу рцем, он ведь бог Прави и Яви, а потом поем песни, так как он есть свет, через коий мы видим мир». ». 114
В своем выступлении Ю. Сергеев сообщает далее, что во второй книге романа его герой «возвращается домой и читает эту библиотеку». «Я хочу, – продолжает он, – художественно дать читателю надежду на то, что у нас еще до христианства была величайшая культура». 115
Объясним суть дела. Судя по словам, которые прочел на дощечке Егор, они слегка перефразируют текст «Влесовой книги», о которой и говорил Ю. Сергеев. «Влесова книга» – это «языческая летопись», написанная на деревянных дощечках, которая будто бы была обнаружена в 1919 году. Начиная с 1976 года эта «таинственная летопись», как ее окрестили в газете «Неделя», была предметом широкого обсуждения в нашей прессе. Ученые убеждали, что перед нами подделка, но писатели не верили им, сравнивали судьбу «Влесовой книги» с судьбой «Слова», 116 требовали ее «тщательного всестороннего анализа». 117 С правомерностью такого требования нельзя не согласиться. И хотя лингвистам оказалось достаточным и незначительного отрывка текста, чтобы серьезно и основательно сомневаться в подлинности «Влесовой книги» (далее сокращенно: ВК), необходимо было знакомство с полным текстом памятника. Но его основные издания, вероятно известные авторам журнальных публикаций, отсутствовали в наших библиотеках.
Поэтому мы очень признательны Б.А. Ребиндеру, инженеру из г. Руайя (Франция), нашему соотечественнику по рождению, который прислал в Отдел древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР необходимые материалы, выразив горячую заинтересованность в их объективном анализе.
Мне было поручено исследовать «Влесову книгу» с той же тщательностью и объективностью, с какой должен изучаться любой исторический источник. Я рассмотрел историю вопроса, познакомился с публикациями ее текста и архивными материалами Ю.П. Миролюбова (изданными Н.Ф. Скрипником) и его сочинениями, рассмотрел язык ВК и ее содержание, попытался установить некоторые источники. Эта работа будет опубликована в 43-м томе «Трудов Отдела древнерусской литературы». 118 В нее включено и полное издание текста ВК, ибо только такая публикация позволит отмести всякие претензии к ученым, которые будто бы намеренно скрывают текст ВК от всех интересующихся.
Предлагаемая статья, естественно, не охватывает всех вопросов: отсутствует текст ВК, археографический и текстологический анализ, анализ языка, приводятся только некоторые данные об исторической концепции ВК. Здесь освещены лишь те проблемы, которые могут быть интересны наиболее широкому кругу читателей.
История находки и публикации «Влесовой книги» за рубежом
Название «Влесова книга» дано рассматриваемому памятнику одним из энтузиастов его изучения и публикации С. Лесным. С. Лесной – псевдоним доктора биологических наук, специалиста по систематике двукрылых С. Парамонова. Парамонов бежал из Киева в 1943 году, 119 впоследствии жил в Австралии. Под псевдонимом С. Лесной он опубликовал несколько дилетантских книг о истории Руси и «Слове о полку Игореве». В его сочинении «Влесова книга. » 120 наиболее подробно изложена история находки и публикации памятника. История эта такова.
В 1919 году полковник белой армии А.Ф. Изенбек обнаружил в разоренной помещичьей усадьбе 121 деревянные дощечки с письменами на них. Он приказал денщику собрать дощечки в мешок и увез их с собой. В 1925 году А.Ф. Изенбек, проживавший в Брюсселе, познакомился с Ю.П. Миролюбивым. Инженер–химик по образованию, Ю.П. Миролюбов не был чужд литературных занятий: он писал стихи и прозу, но большую часть его сочинений (посмертно опубликованных в Мюнхене) составляют разыскания о истории и религии древних славян. Миролюбов поделился с Изенбеком своим замыслом написать поэму на исторический сюжет, но посетовал на отсутствие материала. В ответ Изенбек указал ему на лежащий на полу мешок с «дощечками»: «Вон там, в углу, видишь мешок? Морской мешок? Там что–то есть. » (с. 23). «В мешке я нашел, – вспоминает Миролюбов, – «дощьки», связанные ремнем, пропущенным в отверстия» (там же). И с той поры Ю.П. Миролюбов в течение пятнадцати лет занимался переписыванием текста с дощечек. Изенбек не разрешал выносить дощечки, и Миролюбов переписывал их либо в присутствии хозяина, либо оставаясь в его «ателье» (Изенбек разрисовывал ткани) запертым на ключ. Миролюбов переписывал, с трудом разбирая текст и реставрируя пострадавшие дощечки. «Стал приводить в порядок, склеивать. », – вспоминал Миролюбов (с. 8). Он вспоминал также: «Я. смутно предчувствовал, что я их как–то лишусь, больше не увижу, что тексты могут потеряться, а это будет урон для истории. Я ждал не того! Я ждал более или менее точной хронологии, описания точных событий, имен, совпадающих со смежной эпохой других народов, описания династий князей, и всякого такого материала исторического, какого в них не оказалось» (с. 25). Какую часть текста ВК Миролюбов переписал, С. Лесной установить не смог. В 1941 году Изенбек умирает, и дальнейшая судьба дощечек неизвестна. Проходит двенадцать лет. И вот в ноябре 1953 года в журнале «Жар–птица», издававшемся русскими эмигрантами в Сан–Франциско (первоначально на ротапринте), публикуется следующая заметка: 122
Колоссальная историческая сенсация
При некотором нашем содействии – воззвании к читателям журнала в сентябрьском номере журнала – и журналиста Юрия Миролюбова отыскались в Европе древние деревянные «дощьки» V века с ценнейшими на них историческими письменами о древней Руси.
Мы получили из Бельгии фотографические снимки с некоторых из «дощьчек», и часть строчек с этих старинных уник уже переведена на современный русский язык известным ученым–этимологом Александром А. Кур 123 и будет напечатана в следующем, декабрьском номере нашего журнала.
Из этого сообщения можно было понять, что дощечки нашлись или что, во всяком случае, редакция получила фотоснимки с них. Но в январском номере журнала за 1954 год было опубликовано письмо Ю.П. Миролюбова, в котором, в частности, говорилось, что «фотостатов мы не могли с них (видимо, с досок, – О. Т.) сделать, хотя где–то среди моих бумаг находится один или несколько снимков. Если найду, то я их с удовольствием пришлю. Подчеркиваю, что о подлинности дощьек судить не могу». 124 В дальнейшем в журнале появится еще несколько сообщений о «фотостатах», весьма противоречивых: в 1957 году (октябрьский номер) Миролюбов признает, что «фотографии текстов немногочисленны, репродукции неясны»; в январе 1959 года А. Кур упоминает «фотостатные снимки других дощечек», которые у него имеются. По сведениям С. Ляшевского, Миролюбов сделал фотографии с двух дощечек. 125 Так или иначе, но опубликован был (в январе 1955 года) единственный «фотостат» – те самые десять строк с дощечки под № 16. которые воспроизводит в своей книге С. Лесной; этот же снимок был прислан на экспертизу в Академию наук СССР и помещен в статье Л. П. Жуковской в журнале «Вопросы языкознания». 126 Невольно создается впечатление, что издатели вводили читателей в заблуждение: то заманивали их обещаниями продемонстрировать имеющиеся фотоснимки, то, напротив, утверждали, что их нет, они утрачены и т. д.
Странно и другое: объявив о находке дощечек в ноябре 1953 года, редакция не спешит публиковать тексты. В течение трех лет публикуются лишь статьи А. Кура, в которых в общей сложности воспроизведено около 100 строк из ВК, но публикация полного текста отдельных дощечек началась лишь с марта 1957 года и продолжалась до 1959 года, когда журнал «Жар–птица» прекратил свое существование.
В 60–х годах о ВК упоминает С. Лесной в своих книгах «История руссов в неизвращенном виде» (Париж; Мюнхен, 1953–1960; материалы о ВК в вып. 7–10) и «Русь, откуда ты? Основные проблемы истории Древней Руси» (Виннипег, 1964). Затем он посвящает ей специальную работу – уже упомянутое издание «Влесова книга. ». В 1963 году С. Лесной опубликовал тезисы своего предполагаемого сообщения о ВК на V Международном съезде славистов, 127 однако на съезде не присутствовал и доклада о ВК не делал. 128 После смерти С. Лесного о ВК на Западе забыли. Интерес к ней вновь пробудился в середине 70–х годов, когда были изданы несколько выпусков серии «Влес книга». По сообщению Б.А. Ребиндера, к моменту его знакомства с энтузиастом изучения ВК Н.Ф. Скрипником «имелось два перевода на русский. Один сделал Лазаревич, а другой Соколов в Австралии. Перевод на украинский сделал Кирпич. Имелся также перевод на английский, сделанный Качуром, а также на украинский, бытующий в Канаде». 129 С этими публикациями нам познакомиться не удалось, но перевод ВК на русский язык, осуществленный Б.А. Ребиндером (автор любезно прислал нам три выпуски своей работы «Влесова книга», изданной на ротапринте), опиравшимся на все предшествующие издания и переводы, свидетельствует о том, что серьезного научного анализа текста ВК и ее содержания не проводилось.
Посмертная публикация сочинений Ю.П. Миролюбова, осуществленная в Мюнхене в 1974–1984 годах, вносит важные коррективы в приводимые здесь сведения, но сочинения эти, вероятно, не были известны ни Ребиндеру, ни Лесному. Поэтому мы обратимся к их анализу в заключительной части работы, а пока «примем на веру» версию, изложенную С. Лесным.
«Влесова книга» в советской печати
В 1960 году С. Лесной прислал в Советский славянский комитет фотографию с одной из дощечек ВК. Академик В.В. Виноградов поручил экспертизу снимка палеографу и языковеду Л.П. Жуковской. Они располагала весьма ограниченным материалом (на дощечке читалось всего десять строк текста), однако смогла прийти к принципиально важным выводам. Во–первых, было отмечено, что фотография сделана, видимо, не непосредственно с дощечки, а с прориси. Во–вторых, Л.П. Жуковская указала, что если по палеографическим данным (хотя они и вызывают сомнение) нельзя прямо судить о подделке, то данные языка свидетельствуют о том, что «рассмотренный материал не является подлинным». 130 С. Лесной весьма своеобразно оспорил этот довод: он посчитал, что соображения эксперта не имеют основания уже потому, что «он этого языка не знает» (с. 36). Этот глубокомысленный вывод повторят и некоторые наши журналисты, так же, как и С. Лесной, не понявшие, на чем основано суждение Л.П. Жуковской: не на странности или исключительности форм, а на сочетании в тексте разновременных языковых фактов, которые не могли сосуществовать ни в одном реальном славянском языке, по крайней мере, в языке восточнославянской группы, на отражение которого претендует ВК.
После публикации статьи Л.П. Жуковской о ВК в нашей стране надолго забыли. Вспомнил о ней поэт И. Кобзев в 1970 году. Впрочем, его сведения о ВК в тот момент были весьма ограниченны: он полагал, например, что ВК была обнаружена в Австралии. 131
Ажиотаж вокруг ВК начинается в 1976 году. Можно предположить, что авторам статей об этом памятнике стали каким–то образом доступны публикации текста и переводы ВК, появившиеся незадолго перед тем на Западе. В 1976 году газета «Неделя» печатает статью В. Скурлатова и Н. Николаева. Ей предпослано небольшое вступление от редакции, в котором мы, в частности, читаем: «Содержание ее (ВК, – О.Т.) столь необычно, что не укладывается в рамки существующих представлений о древности славянской письменности. И, может быть, поэтому недоверие было первой реакцией некоторых ученых». 132 Заметьте: «первой реакцией». Значит, была и другая, последующая реакция? К тому же, если это реакция «некоторых ученых», то, значит, есть и другие ученые–поверившие? Так уже в первой статье о ВК выдвигается тезис, будто бы ученый мир по отношению к ВК разделился на сторонников и противников ее подлинности. Нам еще придется не раз говорить о полной безосновательности такого утверждения, а сейчас остановимся на собственно «научных» суждениях, к которым привело редакцию и авторов статьи знакомство с ВК.
Прежде всего отметим, что ВК не дает основания «по–новому поставить вопрос о времени возникновения славянской письменности». Редакция подчеркивает, что ВК доходит «до времен Асклда, Дироса и Ерека (Рюрика)». Следовательно, ВК не могла быть написана ранее середины IX века, если, конечно, не представлять себе процесс написания дощечек растянувшимся на века (такие попытки объяснения различий в языке ВК выдвигались). К тому же дощечки исчезли, и датировать их нет возможности. Можно было бы попытаться доказать, что алфавит ВК старше, чем известный нам кириллический алфавит. Но опубликованный снимок с дощечки не дает никаких оснований для такого вывода.
«Необычность содержания» ставит перед исследователями совершенно иной вопрос: о соответствии этого содержания современным научным представлениям о происхождении славянских народов. В. Скурлатов и Н. Николаев без каких бы то ни было оговорок выступают в роли доверчивых читателей ВК. Она, по их словам, «изображает совершенно неожиданную картину далекого прошлого славян, она повествует о русах как «внуках Даждьбога», о праотцах Богумире и Оре, рассказывает о передвижении славянских племен из глубин Центральной Азии в Подунавье, о битвах с готами и затем с гуннами и аварами, о том, что трижды Русь погибнувшая восстала. Она говорит о скотоводстве как основном хозяйственном занятии древних славяно–руссов, о стройной и своеобразной системе мифологии, миропредставлении, во многом неведомом ранее. Придумать такое вряд ли под силу какому–либо заурядному мистификатору».
Обратим внимание на способ подачи исторической концепции ВК широкому читателю. Создается впечатление, что, сообщая о «многом неведомом ранее», она восполняет недостаточность наших сведений о древнейшей истории славян. Таких сведений действительно до обидного мало. Однако дело в другом: историческая картина, изображенная в ВК, самым решительным образом противоречит всей сумме знаний, добытых совместными усилиями археологов, лингвистов, этнографов, историков, знаний, опирающихся на многочисленные факты и источники и положенных в основу современных представлений об этногенезе индоевропейских народов, и славян в частности. 133 Более того, не указав на противоречия ВК современным научным представлениям, В. Скурлатов и Н. Николаев пишут буквально следующее: «Оригинальна версия о степном центральноазиатском происхождении наших предков. В трудах недавно умершего Г.В. Вернадского и других историков–»евразийцев» допускается эта возможность». Перед нами–иллюзия научного обоснования историографической концепции ВК. Широкому читателю, не имеющему представления ни о научной школе «евразийцев» (с весьма антисоветской политической платформой), ни о том, что концепция «евразийцев», выдвинутая в 20—30—х годах нашего века, в настоящее время почти не имеет последователей даже в западной науке, ссылка на труди Г. Вернадского преподносятся как научный аргумент в пользу ценности сведений ВК. 134
Мы так подробно остановились на этой газетной статье не случайно. Во–первых, в ней «заложены» все основные направления, по которым в дальнейшем будет разворачиваться «защита» ВК от науки, во–вторых, она – главный источник для многих исследуемых публикаций, авторы которых свои сведения о ВК черпали в основном из данной статьи.
В 1976 году в «Неделе» появляется еще одна подборка мнений о ВК. В ней представляет интерес выступление писателя В. Старостина, которое вносит в пропаганду ВК новый, эмоциональный, нюанс: «. для меня и в маленьких отрывках, но большой смысл открылся. Одни имена уже неподдельны и неподражаемы: Богумир, Славуна, а вместо Рюрика – Ерек; дивно прекрасен оборот «прибежищная сила» – все это мог создать только народ. А найдись бы творец да сотвори все это пусть и в недавние времена единственно из сердца своего – значит, такой человек безмерно даровит. И в том и в другом случае «Влесова книга» бесценный дар, и недопустимо замалчиванием отстранять от нее читателей и писателей» 135
В 1977 году в журнале «Вопросы истории» свое суждение о ВК высказали академик Б.А. Рыбаков, В.И. Буганов и Л.П. Жуковская. 136 К сожалению, критика ВК была основана лишь на лингвистических и палеографических наблюдениях Л.П. Жуковской, сделанных ею еще в 1959 году, а с содержанием памятника авторы смогли познакомиться, возможно, лишь по статье В. Скурлатова и Н. Николаева. Тем не менее они отмечают наивность рассказа ВК о славянских праотцах Богумире и Оре, их сыновьях и дочерях, от имен которых будто бы пошли названия славянских племен. 137
Предостережению ученых не вняли. В том же году писатель Д. Жуков упоминает о «возобновлении изучения «Влесовой книги», «содержание которой столь необычно, что оно не укладывается в существующие представления о древности славянской письменности» (это цитата из предисловия к статье В. Скурлатова и Н. Николаева, – О.Т.) и потому стало предметом научных споров (? – О.Т.) и даже (?? – О.Т.) обвинений в мистификации». 138 Нетрудно заметить, как читатель «подталкивается» к выводу, что «обвинения в мистификации» – досадное недоразумение.
В том же году «Литературная Россия» публикует письмо поэта И. Кобзева. 139 «Уже на протяжении многих лет судьба этой древнерусской рукописи волнует умы и сердца людей. », – патетически начинает он свою статью. И. Кобзев утверждает, что на V Международном съезде славистов состоялся подробный разговор о ВК, «обоснованно и серьезно поднимался вопрос о необходимости тщательного изучения этого литературного памятника». Это, как будет показано ниже, совершенно не соответствует фактам. Далее И. Кобзев кощунственно соотносит судьбу ВК с судьбой «Слова о полку Игореве», в подлинности которого также сомневались, и утверждает, что «отрицательную роль сыграли выступления в печати некоторых слишком уж осторожных скептиков (курсив мой, – О.Т.), которые еще до ознакомления советских читателей с полным текстом летописи объявили ее «подделкой» и «мистификацией». » (снова читателя дезориентируют: крупнейшие советские ученые анонимно зачислены в разряд «некоторых слишком уж осторожных скептиков», однако умалчивается, что в действительности им противостоят лишь «некоторые» неспециалисты, поспешившие оповестить о ВК советских читателей, не попытавшись хотя бы в самых общих чертах соотнести ее «концепцию» с данными современной науки.
В 1979 году о ВК вновь напоминают, на этот раз в журнале «Техника – молодежи». 140 Тон обсуждению задает сама редакция. Статье О. Скурлатовой «Загадки «Влесовой книги»» она предпосылает такое обращение: «На протяжении последних десятилетий идет непрекращающийся спор, связанный не столько с подлинностью дощечек (а об этом не спорят? – О.Т.), сколько с их содержанием, имеющим весьма большое значение для истории страны. Публикуя статьи. мы отнюдь не настаивая на ее (ВК, – О.Т.) подлинности, даем повод нашим читателям поломать голову над разгадкой столь увлекательной тайны». 141 Редакция поступила весьма безответственно, во–первых, убеждая читателей в будто бы непрекращающемся десятилетиями и, как можно подумать, научном споре вокруг ВК, а во–вторых, заигрывая с ними, предлагая «поломать голову» над решением загадок этногенеза славян и тем самым призывая к дилетантскому обсуждению сложнейших проблем, требующих глубоких специальных знаний. Статья О. Скурлатовой содержит в основном пересказ статьи В. Скурлатова и Н. Николаева, но автор вносит и свой вклад в решение «увлекательной тайны». Для О. Скурлатовой словно нет сомнений в подлинности и достоверности ВК. Она убежденно пишет: «Во «Влесовой книге» четко засвидетельствовано (здесь и далее курсив мой, – О.Т.), что наши предки «водили скот от Востока до Карпатской горы». Таким образом, не Припятские болота, куда нас пытаются загнать некоторые археологи, а огромный простор Евразийских степей вплоть до Амура – вот наша истинная прародина. 400 лет назад русские лишь вернулись в родное Русское поле, которое тысячелетиями принадлежало нашим предкам. В том–то и заключается великая историческая ценность Влесовой книги, что она явно свидетельствует о нашем исконном присутствии на нынешней территории страны». 142 Трудно даже комментировать этот безответственный пассаж!
В этом же году появляется рецензия Д. Жукова на книгу Н. Р. Гусевой «Индуизм. История формирования. Культовая практика» (М., 1977). Рецензент, в частности, упоминает и о ВК. В книге Гусевой, по его словам, нет «промежуточного звена» «между теми, кто нам известен под именем древних славян, и их предками, которые соседствовали с арьями, ушедшими в далекую Индию». По мнению Д. Жукова, «не должна быть упущена возможность заполнить этот пробел и при помощи недавно найденной «Влесовой книги». Подлинность «Влесовой книги» подвергается сомнению, и это тем более требует ее публикации у нас и тщательного всестороннего анализа во избежание ненужных, ненаучных наслоений». 143 С этим предложением нельзя не согласиться. Анализ нужен, но, может быть, стоило бы и пропаганду ВК не развертывать так широко до окончания этого анализа.
В 1980 году в журнале «Русская речь» появляется статья чл.–корр. АН СССР Ф.П. Филина и доктора филологических наук Л.П. Жуковской, где вновь анализируется язык ВК и на основе этого анализа делается весьма определенный вывод: «Это совершенно явная и грубая подделка, в которой нет ни «таинственности», ни «загадок»». 144 Но лингвистическая аргументация защитникам ВК кажется недостаточной.
Статья В. Осокина, опубликованная в 1981 году в солидном журнале «В мире книг», не только оставляет без внимания мнение историков и лингвистов, но и является своего рода заключительным аккордом в гимне славословий ВК. 145 Автор стремится придать этому сомнительному сочинению статус ценнейшего источника, который остается без должного внимания лишь по упрямому недоверию «некоторых ученых». Неточностей и передержек в статье очень много, 146 но на двух из них необходимо остановиться специально. Вслед за И. Кобзевым В. Осокин упоминает о «большом интересе» ученых, который ВК вызвала на V Международном съезде славистов, на котором будто бы «достаточно обоснованно и серьезно поднимался вопрос о необходимости тщательного изучения этого литературного памятника» и «решено было подробно изучить это – во многих отношениях таинственное – произведение». 147 После такого утверждения невольно начинаешь проникаться уважением к ВК и недоверием к ученым–скептикам.
Но в том–то и дело, что все сказанное не соответствует действительности: как говорилось выше, на съезде С. Лесной не присутствовал, доклада не читал, поэтому никакого обсуждения и тем более решения съезда о необходимости изучать ВК не было и быть не могло. Не случайно в книге, опубликованной в 1966 году, через три года после съезда, С. Лесной не упоминает ни одного западноевропейского ученого, который бы ознакомился с ВК или так или иначе высказался бы о необходимости ее изучения. Другая серьезная неточность состоит в следующем. Автор утверждает, что «историки» А. Кур и С. Лесной «отсылают все материалы (фотографии и дешифровки) в Москву, в Славянский комитет, для консультации с советскими учеными». 148 Не было этого благородного жеста А. Кура и С. Лесного: в Москву была прислана фотография с одной стороны одной дощечки (да и то, как предположила Л.П. Жуковская, не с самой дощечки, а с прориси с нее). Если бы В. Осокин был прав, то мы могли бы с полным основанием упрекать советских ученых в том, что, располагая бесценными документами (фотографиями с дощечек, да еще расшифровками текстов), они «отстраняют от них и читателей и писателей», как сетует писатель В. Старостин.
Подчеркивая значимость ВК, В. Осокин информирует далее: «Сейчас мы, члены комиссии по охране памятников при Московской писательской организации, привлекаем к изучению Деревянной книги (так автор именует ВК, – О.Т.) специалистов самых разных профилей, а не только языковедов». 149 Неясно, кто же из специалистов помог московским писателям разобраться с ВК? Пропагандой ее в нашей стране занимались и занимаются в основном писатели и журналисты: И. Кобзев, В. Осокин, Д. Жуков, О. Скурлатова. В. Вилинбахов (впрочем, высказывавшийся о ВК с осторожностью) был единственным специалистом–историком среди защитников ВК. 150 «Специалист в области польского языка» (как представляет ее читателям В. Осокин) Г.С. Белякова защитила диссертацию па тему «Экранизация произведений польской классической литературы» – и также не может выступать как авторитетный эксперт по истории славянских языков. В. Старостин – не «исследователь былин», а писатель–популяризатор: ему принадлежат книги пересказов былин, адресованные детям. 151
Мы не хотим бросать тень на научные возможности названных выше авторов, но все же стоит отметить, что все они (за исключением В. Вилинбахова) по роду своих интересов далеки от тех областей научного знания, которые необходимы для комплексного, всестороннего анализа ВК, а специалисты–лингвисты и историки древней Руси – академик Б.А. Рыбаков, В.И. Буганов, Ф.П. Филин и Л.П. Жуковская единодушно называют ВК фальсификатом. Как можно говорить после этого о «некоторых ученых», «слишком уж осторожных скептиках», которые будто бы на равных правах спорят с теми, кто в книгу «верит»?
Здесь необходимо упомянуть еще одно имя. Ученик и сотрудник А.В. Арциховского В.Л. Янин, а также близко знавший его академик Б.А. Рыбаков никогда не слышали от покойного археолога высказываний в пользу ВК. 152 А сообщение О. Скурлатовой о том, что А.В. Арциховский «считал вполне вероятным», что ВК «отражает подлинное языческое прошлое славян», 153 появилось после смерти ученого и представляется крайне сомнительным.
Следует признать, что сомнения в подлинности ВК все же закрадывались в душу ее пропагандистов. В. Вилинбахов, например, размышлял: «Допустим, что «Влесова книга» действительно поздняя фальсификация. Снимет ли это всякий интерес к ней? Думаем, что нет, так как неизбежен вопрос: является ли она плодом чистой фантазии или же в ее основу легли, хотя бы фрагментарно, сведения, заимствованные из какого–то иного, действительно древнего источника, не сохранившегося до наших дней». 154 Хотя, на наш взгляд, это последнее предположение можно отвести как нереальное, все же здесь мы встречаем серьезную постановку вопроса о значимости ВК. В. Скурлатов и Н. Николаев ставят вопрос проще: «Впрочем, даже если бы «Влесова книга» оказалась подделкой, то и в этом случае она заслуживала бы уважения как интересная мистификация». 155 О том же говорит и И. Кобзев; по его мнению, «подлинный дух древности убедительно присутствует» в ВК, но если допустить «теоретически», что она может быть подделкой, то «и в этом случае разве становится для нас менее интересным это оригинальное и мудрое творение?» 156
Мистификации могут быть профессионально сделанными, талантливыми (сказать этого о ВК никак нельзя), но все же главный вопрос в другом: какую цель преследовал мистификатор, кого и в чем хотел он убедить. Мы попытаемся объяснить в дальнейшем мотивы и цели создания ВК.
В заключение нашего обзора стоит упомянуть еще об одном направлении в изучении ВК – попытке на ее основе «разгадать тайны» древнего славянского алфавита. Отсылая к статье Н. Дико и Л. Сучкова 157 и к убедительной критической заметке В. Н. Миротворцева, 158 обратим внимание лишь на следующее. ВК, подлинность которой ни один из ее защитников и пропагандистов не попытался подтвердить сколь–нибудь обстоятельным научным анализом, становится в руках физика Л. Сотниковой уже основанием для создания новой, поражающей воображение несведущих людей концепции о «триедином строе» древнерусской азбуки. Одна легенда порождает другую.
«Дощечки Изенбека» и их публикации
Обратимся теперь непосредственно к ВК, так как всесторонний анализ и дощечек, и помещенного на них текста уже сам по себе поможет нам ответить на вопрос об их подлинности.
По сведениям Ю.П. Миролюбова, ВК представляла собой комплект дощечек с нанесенным на них текстом. С. Лесной цитирует письмо Ю.П. Миролюбова от 11 ноября 1957 года (напомним – написанное по крайней мере через 16 лет после гибели или пропажи самих дощечек), в котором сказано следующее: «Дощьки были приблизительно одинакового размера, тридцать восемь сантиметров на двадцать два, толщиной в полсантиметра. Поверхность была исцарапана от долгого хранения. Местами они были совсем испорчены какими-то пятнами, местами покоробились, надулись, точно отсырели. Лак, их покрывавший, или же масло поотстало, сошло. Под ним была древесина темного дерева. Изенбек думал, что «дощьки» березового дерева. Я этого не знаю, так как не специалист по дереву. Края были отрезаны неровно. Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой. Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем–то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт лаком или маслом. Может, текст царапали ножом, этого я сказать не могу с уверенностью. Каждый раз для строки была проведена линия, довольно неровная. Текст был писан под этой линией. На другой стороне текст был как бы продолжением предыдущего, так что надо было переворачивать связку «дощек» (очевидно, как в листах, отрывного календаря, – С.Л.). В иных местах, наоборот, это было, как если бы каждая сторона была страницей в книге. Сразу было видно, что это многостолетняя давность. На полях некоторых «дощек» были изображены головы быка, на других солнца, на третьих разных животных, может быть, лисы или собаки, или же овцы. Трудно было разобрать эти фигуры» (с. 23–24).
Трудно предположить, чтобы дощечки IX века пережили бы все превратности судьбы: толщина в 5 миллиметров (!) придала бы им необычайную хрупкость. А ведь они были, раздавлены «солдатскими сапогами», а потом совершили многотрудный вояж в «морском мешке», в каковом пребывали еще несколько лет, связанные ремнем (!), пока их досмотром не занялся Миролюбов. Но закроем пока глаза на все эти странности, ибо нас ожидают в дальнейшем странности не меньшие.
Сколько же было дощечек–»уник», если использовать выражение «Жар–птицы»? Неизвестно. С. Лесной лишь уклончиво пишет, что «дощечки Изенбека» полнее «текста Миролюбова», так как Миролюбов по неуказанным причинам некоторые стороны дощечек не переписал (а может быть, и целые дощечки), и сетует: «Даже такие элементарные вещи: сколько же было дощечек и их обломков, не сказано ни слова» (с. 25). В то же время в специальной таблице, опубликованной в книге «Русь, откуда ты?», он исходит из числа 35 дощечек, а Миролюбов в книге, возможно оставшейся неизвестной С. Лесному, назвал число 37 (см. ниже).
Попытаемся разобраться. Допустим, что дощечки существовали, и на каждой из них текст читался с двух сторон. В этом случае естественны обозначения дощечек с помощью номера и буквы: 1а (лицевая сторона) и 1б (оборотная сторона дощечки). Но среди опубликованных дощечек есть также дощечки 4в, 4г, 4д, 6в, 6г, 6д, 6е и т. д. Если, повторяю, считать, что текст был написан на обеих сторонах дощечки, то окажется, что в «Жар–птице» было опубликовано 30 дощечек. Но в архиве Миролюбова сохранился машинописный текст не только этих дощечек, но еще дощечек, пронумерованных как 8/1, 8/2, 8/3, 14, 19, 21, 22, 23 и др., всего 16 дощечек, только в этих случаях Ю. П. Миролюбов отказался почему-то от букв, обозначающих лицевую и оборотную сторону. Подсчет числа дощечек затруднителен, но их было (если они действительно существовали) явно около пятидесяти.
Но самое главное в другом. Наличие двух текстов – изданного в «Жар–птице» и текста, сохранившегося в архиве Миролюбова в машинописном виде, даст нам возможность их сравнивать. (Естественно предположить, что машинописный текст как–то связан с оригиналом набора и ему можно больше доверять, чем журнальному, в котором, по словам Лесного, были допущены опечатки. 159
Сравнения текстов журнального (далее Ж) и машинописи (далее М) 160 приводят нас к поразительным выводам. Приведем лишь некоторые из них:
Имеются случаи, когда в Ж указано на дефекты дощечки: «текст разрушен», «текст сколот», «ряд букв стерлись или соскоблены», а в М на том же самом месте читается исправный текст. Как при наличии таких помет можно объяснить, что именно машинописный текст оказывается полнее изданного? Ведь дощечки давно погибли, и машинопись была единственным источником для издания.
Необъяснимы случаи, когда в одном и том же тексте М и Ж различаются не буквами (что можно объяснить опечатками, редакторскими поправками и т. д.), а словами. Например (первое чтение Ж, второе М): земіа–доржава, по ріеце–по данаіу, два роді–два віетва, січа–бiтвa, ліудіе–народ, до сверзи–до небі и т. д. Произвольная правка текста в одном из вариантов не вызывает сомнения.
Как объяснить такое явление: в Ж текст разделен на нумерованные строки, имитирующие подлинник (переносится на следующую строку порой одна буква!), а в М текст имеет пространные вставки которые в эти строки никак не укладываются.
Как объяснить, что границы текста, относящегося к разным сторонам дощечки, в М обозначены знаком абзаца (чернилами), разрезающим в большинстве случаев машинописную строку? Это еще одно подтверждение того, что и деление на «дощечки», и нумерованные строки в Ж – фикция.
Итак, сопоставление текстов М и Ж убеждает нас в том, что в издании читателя мистифицируют. Если мы все же допустим, что машинописный текст воспроизводит рукописную копию, которую сделал когда–то Миролюбов, то окажется, что издатели исключали фрагменты этого текста, заменяя их (зачем?!) пометами о дефекте «дощечек», вместо одних слов вписывали другие (не говоря о многочисленнейших буквенных заменах), произвольно меняли границы текста на «дощечке и т. д.
Анализ ВК свидетельствует, что язык, которым она написана, не мог существовать. Нет такого языка, который не имел бы устойчивой фонетической системы, единых правил грамматики, так нарушал бы хорошо изученные закономерности развития всех славянских языков. Доказательства этих положений будут приведены в нашей статье в «Трудах Отдела древнерусской литературы». Здесь же мы ограничимся тем, что приведем два небольших фрагмента текста, сохраняя орфографию и деление на слова в точном соответствии с М: «Слва бгу перуну огнкудру іже стрэліе на взіе вьрзе а верна предведе во стьзэ поневжде есе тоіо въіньм шестьа соуд a іако злтроун млств всправдьи ест» (дощечка 11б) «тещашуть ріеце велке на русэ а многа вода е журшесть спэва стародавніа о ты болярі яквы не сен бояща до поль годе ідшіа а ляты многе сен прящіа о волнесть руську» (дощечка 7ж).
История славян по «Влесовой книге»
Поклонников ВК восхитил этот рассказ, легендарность которого признавали даже Лесной и Миролюбов. Но дело опять–таки не в этом, а в том, что, вопреки рассказанному, на дощечках 4а и 10 потомком Богумира назван один Орь, от которого пошли какие–то «три рода». На дощечках 4г и З6а говорится, что у Оря было три сына: Кий, Пащек (Щеко) и Горовато (Хорев). Из дощечки З6а следует, что Пащек был праотцем чехов, а Горовато – хорватов. Значит, если поверить, что древнерусские племена произошли от детей Богумира, то окажется, что дpyгиe славянские народы – чехи и хорваты – также происходят от них (ведь Орь – потомок Богумира). Древляне и поляне, происхождение названий которых объяснено было на дощечке 9, на дощечках 4б и 7 а упоминаются вновь, но на этот раз говорится, что «древичами» (древлянами) их называли потому, что они живут в лесах, «а на полях наше имя было поляне». Подобных противоречий в ВК множество.
Весьма странна и хронология ВК. Она противоречит не только данным современной науки, но и принципам средневекового летоисчисления, и элементарной арифметике. Желая потрясти воображение, создатели ВК оперируют, как правило, огромными временными масштабами в 500, 1000, 1300 и 1500 лет (см. дощечки 4б, 5а, 7б, 7в, 7г, 8, 9а, 17а). Причем совершенно непонятна система отсчета лет. Во всех хронологических системах античности и средневековья отсчет времени велся от древнейшего события к последующим: от основания Рима, от первой олимпиады, от «сотворения мира» и т. д. В ВК мы, напротив, находим в основном отсчет от последующего события к предыдущему: «за 1500 лет до Дира», «за 1300 лет до Германариха» и т. д.
Обратим внимание и на следующее. Создатели ВК замахнулись на изложение истории наших предков за 1800 лет. Но у них не хватило выдумки заполнить событиями столь значительный временной диапазон, и в ВК рассказывается по существу лишь о двух периодах – IX–VIII веках до н. э. и о времени начиная с III века н. э., со времени прихода в Причерноморье готов. Но и тут ВК оказывается не в ладах ни с логикой, ни с арифметикой. Если Богумир жил за 1300 лет до Германариха (погибшего в 375 году н. э.), то, следовательно, время Богумира – IX век до н. э. Но на другой дощечке говорится, что от праотца Оря (как мы помним – сына Богумира!) до Дира прошло 1500 лет. Дир, согласно преданиям, жил в IX веке н. э. и, следовательно, Орь жил в VI веке до н. э., три века спустя после Богумира. По свидетельству дощечки 5а, за 1500 лет до Дира наши предки поселились на Карпатах, где прожили 500 лет, а на дощечке 7г говорится, что от «исходу» от Карпат до Аскольда (современника Дира) прошло 1300 лет. 164 Примеры подобных несообразностей можно продолжить.
Есть и еще особенность ВК, также раскрывающая «методику» ее создания. Говоря о длившихся сотнями лет (!) битвах русичей с готами, гуннами, римлянами, греками, автор ВК умудряется избежать всякой конкретности: не назван по имени ни один римский и византийский император или полководец, ни один вождь гуннов, а из готских вождей упоминаются лишь Германарих (дощечки 5б, 6д, 9а, 14, 23, 27), имя которого хорошо известно по разным источникам, и Галарех (?), которого комментаторы ВК отождествляли с вестготским королем Аларихом (ок. 370 – конец 410).
Подробности войн с Римом и Византией в ВК отсутствуют, видимо, не случайно: история этих стран слишком хорошо известна, и любая конкретизация событий грозила немедленным разоблачением фальсификата. Поэтому автор ВК ограничивается лишь общими ссылками на «римлян» и «греков», а из географических ориентиров упоминает лишь, хорошо известную по русским летописям и византийском источникам Корсунь (Херсонес), город Сурож (упоминая его в той огласовке, в какой византийская колония Сугдея впервые поименована в «Слове о полку Игореве») да неведомую «землю Трояню», которую, однако, никак не локализует.
Итак, перед нами сочинение крайне примитивное, свидетельствующее не только об ограниченности знаний его создателя, но и об отсутствии у него даже литературной фантазии: не случайно в ВК встречаются постоянные возвращения к одним и тем же коллизиям, к одним и тем же именам и «фактам», без каких–либо попыток представить более конкретную картину событий, охарактеризовать – пусть в типичных для средневековой историографии традиционных «портретах» – исторически деятелей, воспроизвести эпизоды какой-либо битвы и т. д. Трудно найти среди средневековых хроник и летописей даже самого низкого уровня произведение столь же убогое по мысли, с таким же отсутствием логики повествования, столь же бедное при обращении к конкретным фактам столь же «безлюдное», столь лишенное топонимических ориентиров. Словом, и анализ «историографии» ВК говорит о том, что перед нами неудачно смонтированный фальсификат.
Источники «Влесовой книги»
Защищая подлинность ВК, ее сторонники выдвигают, как им кажется, неотразимый аргумент. Если автор – фальсификатор, то откуда он мог почерпнуть столько сведений, «написать целую историю народа в его отношениях с добрым десятком иных народов: греками, римлянами, готами (годью), гуннами, аланами, костобоками, берендеями, ягами, осами, хазарами, дасунами, варягами и т. д. Он также описал взаимоотношения между рядом славянских племен: русами, хорватами, борусами, карпами, киянами, иломерами, антами, русколунами и т. д.» (с. 30).
Знакомясь с текстом ВК, мы убеждаемся, что история этих отношений изложена невнятно, лишена конкретности, а большинство перечисленных тут племен и народов упомянуто в ВК один–два раза в крайне неясном контексте.
Вот несколько цитат из ВК (цитирую по М), в которых говорится о взаимоотношениях славян с их соседями: «бія ту сэща веліка енззіце а кустобце се разити со злоіе утечеце» (дощечка 5б); «од opie то се обящи нашиі оце со бopycoi дораріеце до непреноі а карпанеске држава» (дощечка 6а); «себто по стоі дваденсенте лятоі бране годе напираема задэ (бяща) егуншти а бренде шедша до полуноце мезе раріека дивуна а тамо то препадне iepмaнрех а гуларех вед ю на нове земле» (дощечка 6б). Приведем перевод тех же фраз, сделанный Б. А. Ребиндером: «И была тут сеча великая. Языцы и Костобоки сражались со злыми убегающими»; «От Ория – это наш общий отец со борусами и от Волги до Днепра» (дальнейшие слова читаются только в М и у Ребиндера не переведены); «Это было через сто двадцать лет. Готы бились с Гуннами (?) и отошли к северу между Волгой и Двиной и там осели (?). Иерманарех и Гуларех вели их на новые земли». 165
И тем не менее на источниках ВК стоит хотя бы кратко остановиться, ибо экзотические этнонимы и упоминания о неведомых историкам деяниях наших предков завораживающе действуют на иных читателей.
Основные исторические коллизии ВК суть отражение разного рода фантазий и домыслов на темы праистории славян, выдвигавшихся еще в XIX веке и особенно распространенных в кругу русских эмигрантов в 20—50—х годах нашего века. Миролюбов в своих сочинениях (о которых речь пойдет далее) ссылается на ряд книг и статей, посвященных той тематике, в заглавиях которых постоянным спутником слова «история» являются определения «истинная», «неизвращенная», «подлинная» и т. д., иначе говоря, отличающаяся от научной, документально обоснованной истории славян. Источником для некоторых сюжетов ВК могли стать, например, сочинения популярного в прошлом веке, по весьма несерьезного историка Д. Иловайского. В ВК наши предки выступают под именами русколанов или борусков, и у Иловайского мы найдем пространные рассуждения о тождестве роксалан, упоминаемых в греческих и римских источниках, со славянами, отождествление роксалан с антами и прямые указания типа: «роксаланское или русское племя», «роксалапский или русский народ» и т. д. У него мы найдем упоминания о битвах роксалан–русичей с готами и гуннами, а также с римлянами, найдем объяснение названия Пруссия как «Порусье» и связь этого названия с этнонимом «боруски». 166 Мы можем прочитать у него, например, что «в течение восьми веков (с I но IX век, – О.Т.). роксаланский или русский народ пережил, конечно, много испытаний и много перемен. Он выдержал напоры разных народов и отстоял свою землю и свою самобытность, хотя и не раз подвергался временной зависимости, например от готов, гуннов и отчасти от авар». Далее говорится, что роксаланский народ «построил себе крепкие города и положил начало государственному быту с помощью своих родовых князей, из которых возвысился над другими род киевский». 167
Составителями ВК были использованы и серьезные исторические источники, однако недобросовестно. Из древнейшей русской летописи «Повесть временных лет» взяты имена князей (Аскольда, Дира, Кия, Щека, Хорива и сестры их Лыбедь, превращенной в преемника Кия – Лебедяна), оттуда же взяты названия племен (древляне, поляне, дулебы и др.), сведения о нашествии хазар. Имя «праотца» Оря, возможно, заимствовано из Ипатьевской летописи, где рассказывается о половецком певце Оре. Персонажи ВК – Рус, Славуна и Скиф – восходят к легендам XVII века, где говорится о братьях Славене и Скифе, или о Славене и Русе, имя Бравлина заимствовано из Жития Стефана Сурожского и т. д. Что же касается некоторых этнонимов, упомянутых в ВК и производящих впечатление на неискушенного читателя своей экзотичностью, то отыскать их не стоило особого труда. Такие этнонимы, как скифы, анты, роксаланы (обратившиеся под пером авторов ВК в «русколань»), борусы, языги, костобоки, карпы (так, согласно ВК, назывались русичи в то время, когда обитали в Карпатах), восходят в большинстве своем к античным источникам, в частности к «Географии» Клавдия Птолемея (III век), и постоянно упоминаются во всех сочинениях, посвященных проблемам происхождения славян, начиная со знаменитых «Славянских древностей» П.И. Шафарика. Там, например, говорится о роксоланах, языгах, костобоках, карпах, борусках, причем все эти племена упоминаются неоднократно. 168
Одним из источников ВК было также «Слово о полку Игореве». Русичи в ВК неоднократно именуются «Даждьбожьими внуками» (см. дощечки 1, За, 7б, 7в). Если в «Слове» говорится: «Въстала Обида въ силахъ Дажь–Божа внука, вступила дэвою на землю Трояню», то в ВК есть фраза: «зме (т. е. землю, – О.Т.) Трояню сме не дахом сен ромиема а да не встане обиденосще Дажбовем внуцем» (дощечка 7б). При этом здесь не просто упоминание сходных риторических фигур или словесных формул, как предполагал С. Лесной, обративший внимание на сходство «Слова» и ВК, а именно внутренне не мотивированное совпадение нескольких лексем: встать, обида, земля Трояня, Даждьбожь внук. Такой же параллелизм связывает фразу «Слова»: «часто врани граяхуть, трупія себэ дэлячи, а галици свою рэчь говоряхуть, хотять полетети на уедие» и фразу ВК: «то галиця и врани од яди летяй» (дощечка 5б) Если в «Слове» жены сетуют, что им своих мужей «ни думою сдумати, ни мыслию смыслити», то в ВК «жены рещут: благвие утратитихом о разумьство наше». Если в «Слове» «ветри, Стрибожи внуци веютъ съ моря», то в ВК «стрібоі свищащуте во стпіях» (дощечка 5б); если в «Слове» «готския красныя дэвы въспэша на брезэ синему морю», то в ВК «у сине море стягша до берзе (вм. березе, брезе? – О. Т.) годь (готы, – О. Т.). одержаща на нь побэдну пісне» (дощечка 7б). Каждая из приведенных параллелей, взятая сама по себе, могла бы показаться случайным совпадением, но само число таких совпадений говорит о несомненной связи памятников. Если в «Слове» мы встретим «века Трояни», «тропу Трояню», «землю Трояню», то в ВК также «земля Трояня» (дощечки 7б, 7в) и «троянов вал» (дощечка 7ж), без какой–либо попытки их локализации. Есть в ВК также «внук Троян(ов)» (дощечка 3б) и «век Троянов» (дощечки 3б и 7ж). Мы встретим в ВК и такие обороты, как «жале плакатися» (дощечка 1), «жале вел(и)ка с карину» (дощечка 8), встречается редкий этноним «русичи» (дощечка 8 (2), 8 (3), 14, 21), есть имя Горислав (дощечка 25); копен ВК обычно называет «комони»; встретим мы там и такие обороты, как «воины испияше воде живе» (дощечка 7д), «слава тіекошеть по pycіeм» (дощечка 24), «туга велика» (дощечка 14). В ВК упоминается не только Калка (при этом она раздвоилась на Калку Великую и Калку Малую) но и Каяла: «мимоиде Каялэ иде ду Нэпрэ» (дощечка 38а).
Стоит заметить, что большая часть параллелей к «Слову» встречается именно на тех дощечках, которые не публиковались в «Жар–птице». Нельзя ли предположить, что именно эти дискредитирующие ВК параллели и могли явиться причиной того, что публикация данных дощечек была признана нецелесообразной?
Когда и зачем была создана «Влесова книга»?
Но в запасе у защитников ВК остался еще один аргумент. «Если мы представим, что „Влесова книга» – фальсификация, – писал С. Лесной, – мы не можем найти ни малейшего объяснения для ее создания в наше время, даже если это время будет рассматриваться очень широко, хотя бы в пределах двух столетий» (с. 32). Аналогичный вопрос задавал и И. Кобзев: «С какой целью стал бы кто–то заниматься столь кропотливым и изощренным трудом подделки древней книги, если никому она не принесла за долгие годы ни славы, ни доходов, ни другой своекорыстной выгоды». 169 Даже если мы отклоним соображения меркантильного характера, вопрос «зачем» все равно не может перед нами не встать. Зачем создано это огромное (более трех печатных листов) сочинение?
Некоторые данные для ответа на этот вопрос содержат сочинения переписчика, комментатора и издателя ВК Ю.П. Миролюбова. Сочинения Ю.П. Миролюбова вышли в свет в Мюнхене в 1974–1984 годах, в девяти томах, уже после смерти автора (в 1970 году), и, вероятно, остались неизвестными С. Лесному и другим защитникам ВК. Первые три тома содержат рассказы, стихи и этнографические зарисовки обрядов и религиозных праздников в русской деревне. Остальные тома – работы Миролюбова, посвященные «праистории» славян и религии древних «русов». Нет смысла подробно характеризовать эти крайне дилетантские штудии, но стоит упомянуть основные выводы автора. Миролюбов утверждает, что «славяно–русы. являются древнейшими людьми на Земле» (т. 9, с. 125), что «прародина их находится между Сумером (Шумером? – О.Т.), Ираном и Северной Индией», откуда «около пяти тысяч лет тому назад» славяне двинулись в «Иран, в Загрос, где более полувека разводили боевых коней», затем «ринулись конницей на деспотии Двуречья, разгромили их, захватили Сирию и Палестину и ворвались в Египет» (т. 7, с. 186–187). В Европу, согласно Миролюбову, славяне вступили в VIII веке до н. э., составляя авангард ассирийской армии: «ассирийцы подчинили все тогдашние монархии Ближнего Востока, в том числе и Персидскую, а персы были хозяевами Северных земель до Камы. Ничего нет удивительного, если предположить, что славяне были в авангарде ассирийцев, оторвались от главных сил и захватили земли, которые им нравились» (т. 4, с. 160–161). Поэтому, признается Ю. П. Миролюбов, «придется поворачивать всю историю» (т. 7, с. 187). Легкость, с которой обращается со всемирной историей Ю.П. Миролюбов, говорит сама за себя, и, думается, не нужно пояснять, что никаких серьезных научных доказательств в его книгах мы не найдем.
Вторая, не менее «значительная» идея Миролюбова состоит в том, что религия древних славян – это «испорченный временем, обстоятельствами, событиями и переменой местожительства ведизм». После того как предки славян покинули прародину, их «жречество огрубело, забыло «одический язык», который «стал быстро меняться», и «скоро уже было невозможно записать по-санскритски сказанное по–славянски» (т. 4, с, 92–93). Миролюбов считает, что «славяне должны были обладать, хотя бы вначале, своей письменностью. Не могло ведь быть, чтобы, выйдя из арийских степей, зная и даже сохраняя ведизм, славяне не знали бы письменности, на которой веда была писана» (т. 4, с. 177). Таким образом, важный вывод основан лишь на ничем не доказанном отождествлении древних славян с древними индийцами. Все интересы и пристрастия Миролюбива обращены в самое отдаленное прошлое. Даже от древнерусской литературы, хорошо известной и изученной, он попросту отмахивается как от несуществующей: «Русский языческий эпос исчез. есть у нас только «Слово о полку Игореве», «Задонщина»». Далее Миролюбов называет еще «христианский эпос» – «Голубиную книгу» и «Хождение богородицы по мукам»; кроме того, упоминает он «какое–то языческое сочинение» – «Книгу о княжем утерпении», виденную его родителями «еще в прошлом веке» (т. 6, с. 244).
Поэтому мы с нетерпением жаждем узнать об источниках, на основании которых Миролюбив «переворачивает» мировую историю и историю отечественной культуры. Читая его сочинения, мы видим немалое число совпадений с ВК: это и рассказ о праотце Оре, и утверждение, что русичи всегда мыслили о себе как о «Даждь–божьих внуках», и сведения о битвах с готами и костобоками, и мн. др. Особенно сближают «концепцию» Миролюбова и ВК сведения о древнерусском язычестве, причем стоит подчеркнуть, что это сходство проявилось не только в упоминании основных мифологических персонажей (Перуна, Стрибога, Велеса, Сварога и др.), что совершенно естественно, но и в совпадении имен и понятий, которые известны нам лишь из ВК и сочинений Миролюбова. Так, он неоднократно пишет о «Яви», «Прави» и «Нави», тут же подчеркивая, что, «несмотря на все усилия, автору этой статьи не удалось разыскать даже следов подобных верований в народе. Позже только в «Дощьках Изенбека» удалось найти упоминание о «Яви, Прави, Нави»» (т. 9, с. 31). 170
Нагляден и другой пример. Миролюбив, ссылаясь на «Традицию», отмеченную им в народных верованиях, утверждает, что у «Деда Лесовика есть помощники», среди которых поименованы, в частности, Кустич, Листич, Травник, Стеблич, Кветич, Ягодич, Грибнич» (т. 5, с. 42) в другом контексте также упоминаются Травич, Сенич, Цветич, Стеблич, Листич (т. 6, с. 201). Искусственность этих именований несомненна, но в то же время все они встречаются, в ряду других, в ВК, на дощечке 15б. К нашему изумлению, в большинстве случаев, рассказывая историю древних славян или реконструируя древнеславянскую мифологию, Миролюбив ссылается не на ВК, а на совершенно иные источники. Сведения о языческом пантеоне он получил якобы не только «в народе», но и от «старой Прабки Варвары, то есть от няни, воспитательницы отца» (т. 6, с. 13). Именно Прабка Варвара поименно вспоминает все языческие божества: «Огника, Огнебога, Индру, Сему и Ряглу, Дажба» и «всех Сварожичей» (т. 3, с. 51). Миролюбов специально подчеркивает «Мы не делаем никаких ссылок, потому что все эти объяснения слышали от Прабы Варвары, которая – одна – стоила целого факультета истории и фольклора» (т. 3, с. 65). Сведения о праистории славян–русичей Миролюбов почерпнул от другой старушки, обитавшей у них «на летней кухне» в 1913 году, – Захарихи.
Таким образом, реконструкция славянской истории и мифологии основана у Миролюбова на рассказах двух старушек да на наблюдениях за обычаями жителей трех сел – Юрьевки, Антоновки и Анновки. Видимо, и сам Миролюбов чувствовал ненадежность этих источников для решения поставленных им грандиозных научных задач, чувствовал и попытался «научно» обосновать их достоверность. Объясняя, почему языческие традиции сохранились в селе Юрьевке, Миролюбов пишет: «Думается оттого, что ближайшая станция железной дороги была верстах в ста, а Днепр с его пароходами находился в пятидесяти верстах, если не больше. Городская «культура». юрьевцев не коснулась. Они остались вне ее влияния, как бы застыв на целую тысячу лет в своих традициях» (т. 4, с. 138). Не стоит недоумевать, как может тысячелетняя традиция сохраниться в украинском селе, столь удаленном, впрочем, от железной дороги, и пр. Сам Миролюбов, в другом месте, говорит, что село это находилось на Днепре, вблизи Кобеляк (т. 9, с. 22), верстах в десяти от железной дороги. С пафосом предъявленное «научное» обоснование оказывается не только безграмотным, но и лживым.
Но, размышляя над источниками, на которых строит свои концепции Миролюбов, мы не можем не задаться вопросом: а разве ВК, посвященная тем же самым проблемам и неоднократно текстуально перекликающаяся с его «фольклорными источниками», не была использована им как источник первостепенного значения, более надежный хотя бы уже потому, что автор ВК старше «Прабы» Варвары и Захарихи по крайней мере на 1100 лет? И вот тут начинаются загадки.
Сочинение «Ригведа и язычество», завершенное в октябре 1952 года, заканчивается следующей знаменательной фразой: «Большего о славянах мы не знаем и считаем пока нашу тему законченной. Может быть, новые данные и заставят нас к ней вернуться, но пока мы этот труд заканчиваем, так как лишены источников, могущих нам служить в этом вопросе» (т. 4, с. 251). А ВК, разве она не явилась таким источником? Этот вопрос тем более имеет основания, что некоторые фрагменты этой книги текстуально совпадают с ВК.
Когда же Миролюбов рассуждает о происхождении славянской грамоты, то тут мы видим как бы подготовку к «обретению» ВК. Он пишет: «Мы утверждаем, что такая грамота (предшествующая кириллице, – О.Т.) была и что она, может быть, будет даже однажды найдена! И значит, заранее говорим, что крики критиков окажутся совершенно лишними» (т. 4, с. 178). И наконец, последнее: на единственной фотографии «дощечки» обращало на себя внимание, что буквы написаны не на строке, а «подвешены» к горизонтальной черте, как в алфавите деванагри. 171 В рассматриваемой книге мы находим этому объяснение. Однажды старый дед на хуторе к северу от Екатеринослава нас уверял: «В старовину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту богови, а под нее крючки лепили и читать по ней знали!»» (т. 4, с. 134). И далее следует рассуждение о том, что древнейшая славянская грамота была сходна с санскритским письмом. Напомним, забегая вперед, что о зависимости графики ВК от «санскрита» Миролюбов будет говорить неоднократно. 172
Итак, можно заключить, что в 1952 году ВК еще не существовала, но уже велась, вероятно, подготовка к ее созданию: продумывалось ее содержание, а вопрос о типе письма был уже решен – оно должно было включать элементы «санскритского» и готского письма. С этой задачей создатели ВК не справились, но следом этого является написание букв под чертой на дощечке 16.
В сочинении «Русский языческий фольклор. Очерки быта и нравов», законченном, вероятно, до конца 1953 года, встречаем первое сообщение о ВК, которое приведем полностью: у русичей «письмена были тоже разными, так как единства в них могло и не быть из–за различных условий торговых центров. В одних из них могли пойти в основу знаки готской письменности, а в других ведической. Мы ничего точного об этом не знаем, но логика стоит за это (!! – О. Т.). Впоследствии нам выпало большое счастье видеть „дощки» из коллекции художника Изенбека числом 37, с выжженным текстом. Частью буквы напоминали греческие заглавные буквы, а частью походили на санскритские. Текст был слит. Содержание трудно поддавалось разбору, но по смыслу отдельных слов это были моления Перуну, который назывался временами „Паруном» временами «Впаруной», а Дажьбог назывался «Дажбо» и «Даже». Текст содержал еще описание, как «Велс учил деды земе рати». На одной из них было написано о «Купе–бози», вероятно, Купале, и об очищении «омовением» в бане и жертвой «Роду рожаниц», «иже есть Дедо свенту»». Были строки, посвященные «Стрибу, кий же дыха яко хще», а также о «Вышенбг, иже есь хранищ живот наших». Подробный разбор дощечек, которые нам удалось прочесть до их исчезновения, будет нами дан отдельно. «Дощки» эти были подобраны Изенбеком во время гражданской войны в разгромленной библиотеке князей Задонских или Донских точно нам неизвестно, да Изенбек и сам не знал точного имени хозяев разгромленного имения» (т. 5, с. 25).
Итак, во время написания этой книги какие-то «дощечки» существовали. Но вот что примечательно. Во–первых, история знакомства с «дощечками» представлена иначе: нет ни слова о том, что Миролюбов в течение 15 лет тщательно копировал огромный и трудный текст, здесь всего лишь воспоминание о выпавшем «счастье видеть» и смутное обещание дать подробный разбор тех дощечек, «которые. удалось прочесть». Значит, история переписки и обработки текста была сочинена Миролюбовым позднее. Во–вторых, содержание дощечек определено как «моления Перуну», и, судя по цитатам, далее приведенным, в «дощечках», возможно, были лишь тексты молитвенного или, во всяком случае, религиозною содержания.
В 1954 году Миролюбов работает над книгой «Русский христианский фольклор. Православные легенды», вошедшей в 8-й том его сочинений. Автор задается вопросом: если в древности не было письменности, то как же «записывал свои торговые счета Новгород? Он ведь греческих букв не знал». И далее: «На этот вопрос дают ответ брюссельские (странное определение! – О.Т.) «Дощьки Изенбека». Грамота действительно существовала, и была она основана на смеси готических, греческих и ведических знаков. Эта грамота («ранняя») была сродни грамоте «Дощек»» (т. 8, с. 167).
Мы найдем в этом томе и еще одно обращение к ВК, также касающееся вопросов графики. Миролюбов пишет об алфавите дощечек, настаивая на наличии в его составе готских (рунических) букв и букв «санскритских». «Откуда они попали в эти «Дощки», нас не интересует, – продолжал он. – Мы их видели лично, до исчезновения «Дощек», и читали тексты, видимо, писанные жрецом, как думает проф. А. Кур (т. 8, с. 235). Далее говорится, что в «дощечках», «как в санскрите», имеется «общая черта, под которой написаны каленым железом, видимо, буквы слитно и без разделения на фразы». Итак, снова подчеркнуто, что «дощечки» писаны жрецом, что близко к версии о молитвенных текстах в них будто бы содержащихся. Важно, что Миролюбов говорит здесь о выжженном тексте, тогда как в письме к С. Лесному от 11 ноября 1957 года он говорит уже, что текст был «нацарапан шилом» (см. выше). И наконец, любопытное заключение: «Так как эти «Дощьки» были обнародованы нами в «Жар–птице» (Сан–Франциско, Америка), то этика требует, чтобы мы воздержались от их изучения или построения наших догадок, теорий и т. д. Мы говорим о них в данной книге лишь вскользь. Остальное мы предоставляем г. А. Кур, кому, по его специальности, надлежит о них знать больше, чем всем остальным» (т. 8, с. 236).
Но почему же Миролюбов столь ценный для его темы материал по истории русов и их религии предпочитает черпать из иных источников – рассказов Прабы Варвары, конюха Михайлы и Захарихи, «большая часть сказов» которой «представляет собой описание войн, нашествий и случаев из скотоводческого периода жизни славяно–русов», как подчеркивает он позднее (т. 9, с. 123)? Ведь все эти темы раскрываются и в ВК. И почему Миролюбов передоверяет дальнейшее исследование источника, якобы им найденного, переписанного и изученного, А. А. Куру? Ответ, возможпо, содержится в кратком замечании, следующем сразу же за описанием того, как выглядели на дощечке буквы а и б: «Эти буквы взволновали мнение славистов. Одни из них утверждают, что такие буквы – «выдумка», а другие, что они относятся к V веку! Кто прав? Мы думаем, что нельзя заранее отрицать, как нельзя и утверждать, без тщательного изучения текстов. Архаичность языка, однако, вполне подтверждает догадку, что это самостоятельно выработанный нами алфавит» (т. 8, с. 236). Итак, видимо, еще до публикации фотографии дощечки (в январе 1955 года) возникли споры: кто–то поддержал датировку V веком (именно эта дата отразилась и приведенном выше сообщении журнала «Жар–птица»), а другие сразу же определили ее текст как фальсификат. Миролюбов обеспечивает себе отступление, отсылая интересующихся к Куру, так как для него важны не столько «дощечки», сколько содержащиеся в них «факты», и чтобы спасти эти «факты» для своей концепции, он жертвует «дощечками» и переносит «исторические свидетельства» из вызывавшей подозрение ВК в «сказы» Захарихи, реальность которых проверить уже никому не удастся.
Такая же картина ожидает нас и в сочинении «Русская мифология. Очерки и материалы», работа над которым была закончена в августе 1954 года. В этой работе Миролюбов также ссылается по преимуществу на Прабу Варвару и Захариху. 173 ВК упоминается вскользь (т. 6, с. 175, 185, 186, 214, 215), но затем, после утверждения, что «сказы Захарихи – единственное, что мы знаем из этих преданий прошлого» (т. 6, с. 277), вдруг появляется специальная глава «Еще о «дощьках» Изенбека», которую приводим почти полностью. Миролюбов пишет: «Нами не раз были упомянуты в этом труде «Дощьки Изенбека». Мы не касаемся их определения, ни характера их языка, который сильно отличается от всех известных нам записей X–го и других веков, но мы можем сказать, наверное, что текст содержит учение язычества, воспоминания минувших, особенно ярких событий нашего народа, имена его вождей и призывает на защиту земли Русской всех, кто считает себя потомками Русколани, государства, бывшего где–то на Севере. Есть в «Дощьках Изенбека» и некоторые мифы, которых мы нарочно не касались в наших трудах, считая, что ими должны заниматься другие, а не мы. Мы вообще не хотели публиковать текста «Дощек Изенбека», потому что такие публикации всегда вызывают дружное возмущение тех, кто даже «Слово о полку Игореве» считает подделкой. Критиков мы боялись, потому что обладали незапятнанным именем и не желали его делать нарицательным в устах невежественных людей. Не желали мы публикации текстов и из политических соображений, ибо наличие этих текстов может быть использовано нашими политическими врагами, большевиками. Однако судьба решила иначе, и тексты будут опубликованы А.А. Кур, который сопровождает их своими объяснениями. Серьезное изучение как языка «Дощек», так и их содержания, исторического значения, или религиозного, вероятно, придет значительно позже, когда улягутся «страсти». Этим мы хотим сказать, что никаких, слишком радикальных выводов из текстов мы, лично, не делаем и считаем, что сделать их можно будет лишь значительно позднее, когда ученые привыкнут к документу. Это отнюдь не является отрицанием «Дощек», ибо мы уверены, что они будут в будущем признаны весьма важными, но мы хотим лишь заявить, что их содержание нами не изучено и никаких теорий на их основании мы не строим» (т. 6, с. 279).
В 1967 году Миролюбов завершает работу над очередным сочинением – «Материалы к праистории Русов», – вошедшим в 7–й том собрания его сочинений. Это столь же дилетантское творение, как и другие сочинения Миролюбова. 174 ВК упоминается в нем лишь по одному поводу Пересказывая легенду о Богумире (Миролюбов рассматривает ее как легенду, не более), он противопоставляет ВК и «сказы» Захарихи, причем оказывается, что Захариха точнее воспроизводит древний арийский миф, чем ВК (т. 7, с. 78).
В работе, написанной в конце 60–х годов, в книге «Славяно–русский фольклор», составившей 9–й том его сочинений, Миролюбов также занимает весьма осторожную позицию. Он по–прежнему опирается в основном на «сказы» Захарихи и лишь после этого пишет: «Позже судьба свела нас уже за границей с покойным художником Али Изенбеком, как его знали бельгийцы в Брюсселе. У него оказалась рукопись (? – О.Т.) «Дощьки Изенбека». Этот документ мы изучали, переписывали, и хотя «Дощьки Изенбека» пропали во время смерти художника (полковника артиллерии, командира Марковского дивизиона) или, может, изъяты гестапо вместе с 600 его картин» (фраза заканчивается именно так. О.Т.). Миролюбов оправдывается перед С. Лесным, упрекавшим его в том, что он не смог сберечь дощечек, тем, что спас хоть «тень» их «в виде их копии от руки». И далее Миролюбов пишет: «Мы не занимаемся вопросами «подлинности», разборами, выписками из «авторитетов» с указанием страниц. Мы считаемся лишь с содержанием «Дощек Изенбека» и Сказов Захарихи. Содержание же таково, что независимо от того, подлинные они или нет (?! – О.Т.), оно должно быть изучено. Записывая в этой небольшой книге Традицию, свидетелями которой мы были (имеются в виду пересказанные Миролюбивым предания, легенды и обычаи, – О. Т.), мы можем сказать, что ни Сказы Захарихи, ни «Дощьки Изенбека» ей не противоречат. Наоборот, есть как бы взаимодополнение между всеми этими документами» (т. 9, с. 123–124).
Итак, предложим свое объяснение тому, как возникла ВК. В 1952 году, когда Ю.П. Миролюбов работал над своим сочинением «Ригведа и язычество», ВК еще не существовала (ему мог быть известен лишь «образец» для будущей книги, о чем ниже). Но идея о желательности подобной «находки» уже родилась. Поэтому Миролюбов с одной стороны, сетует на то, что он «лишен источников», а с другой – не только утверждает, что существовала древнейшая письменность, которую впоследствии «забыли», но и высказывает уверенность, что «она будет однажды найдена», предвкушая посрамление «критиков». В 1954 году работа уже ведется, и Миролюбов невольно «проговаривается» об этом в своих сочинениях. Так, допуская, что древнейшая письменность славян использовала готские и «санскритские» («ведические») буквы, он пишет: «Мы ничего точного об этом не знаем, но логика стоит за это» (т. 5, с. 25), а сразу после цитируемой фразы говорит о «дощечках». При чем же логические допущения, если дощечки с древнейшей письменностью он уже видел?
ВК создавалась, вероятно, в течение нескольких лет, но Миролюбов и Кур поспешили объявить об этом еще до того, как окончательно отработали все элементы своей версии. И поэтому мы встречаем в сообщениях о ВК много противоречий: то говорится, что текст на дощечках был выжжен или написан каленым железом, то, что он был «нацарапан шилом»; сначала Миролюбов упоминает о «выпавшем счастье видеть» и «прочесть» дощечки, в которых многое ему было трудно понять и разобрать, а спустя два года утверждает уже (в письме к Лесному), что он в течение 15 лет переписывал текст ВК и изучал его. О содержании ВК сначала говорится весьма неопределенно, подчеркивается религиозный характер текстов («моления Перуну»), а затем оказывается, что в переписанной Миролюбовым обширной книге содержится история русов почти за две тысячи лет.
Первоначально создатели ВК предполагали, для убедительности, воспроизвести «фотографии» дощечек. Но публикации «прориси» с «дощечки» в 1954 году и «фотостата» в 1955 году, видимо, вызвали критику. И тогда Миролюбив и Кур были вынуждены отступить: Миролюбов заявляет, что фотографии потерялись, а сообщение о том, что все же три Фотографии были сделаны, так и не было подкреплено их публикацией. Текст сочинялся с трудом. Вот почему, объявив о находке дощечек в 1953 году, Миролюбов и Кур приступили к их планомерной публикации лишь с марта 1957 года, а до этого публиковались лишь фрагменты.
Критика сенсационной находки испугала Миролюбова. Ему важно было спасти те идеи и «факты», которые были включены в ВК и нужны были ему для обоснования своих историографических и религиоведческих «концепций». И чтобы спасти концепции, он предал «дощечки». Именно поэтому он ссылается в основном на своих информантов – Прабу Варвару и Захариху, а также на собственные этнографические наблюдения (их проверить было уже невозможно), а о дощечках говорит вскользь, препоручает их изучение и защиту их подлинности Куру.
Так постепенно затухает ярко вспыхнувшая в 1953 году сенсация в сочинениях одного из основных ее создателей – Миролюбова. Но любопытно отметить и диаметрально противоположную метаморфозу во взглядах на ВК С. Лесного. В 10–м выпуске своей «Истории «руссов» в неизвращенном виде» (Париж, 1960) Лесной буквально подводит к выводу о фальсификате: он подчеркивает, что Миролюбов и Кур упорно не допускают к текстам ученых, что странно прервалась публикация ВК, что «все попытки выяснения подробностей пресекаются», он требует передать «Русскому музею» в Сан–Франциско текст ВК и фотокопии, довести до конца публикацию и т. д. (с. 1162–1165). Но, видимо, Миролюбов сумел переубедить Лесного. Во всяком случае, последний уже в 1963 году намеревался выступить с докладом о ВК на Съезде славистов, в 1964 году посвятил ей большой раздел в своей книге «Русь, откуда ты?», а два года спустя вышла в свет его работа «Влесова книга. ». Однако нам неизвестно, чтобы ВК заинтересовала кого–либо из европейских или американских ученых: Лесной, как и Миролюбов, работал в изоляции от специалистов.
И все же повторим наш вопрос: зачем создавали ВК? Трудно предположить, чтобы стимулом для этого трудоемкого предприятия стали чисто научные интересы (история славян или языческая религия в ее связях с «ведизмом»): создавать фальсификат, чтобы на его же основе заниматься научными разысканиями, – такой путь маловероятен. Ведь самые смелые домыслы дилетантов основываются, как правило, на вольном истолковании подлинных источников. Нельзя ли предположить, что сыграли свою роль чисто идеологические мотивы? Миролюбов писал: чтобы найти силы для борьбы с советским строем, «явлением демоническим и антихристианским», нужно «таить в себе божественное начало» (т. 3, с. 110–111), нужно помнить, что «в русской душе – источник мистического прозрения прошлого вечного» (там же). И поэтому задачу редакции «Жар–птицы» он формулирует как «изучение славянского прошлого, возможно более далекого», заявляет, что он и его единомышленники хотели бы это прошлое «разыскать» (т. 9, с. 9). Разыскать «нужное» прошлое не удалось, и его пришлось создавать самим. Не в этом ли разгадка истории «Влесовой книги»?
Но если мы правы, и создание ВК преследовало чисто идеологические задачи, то необходимо решительно отделить от создателей ВК тех любителей отечественной истории, которых ввела в заблуждение мистификация Миролюбова и Кура. Они, эти любители, надеялись увидеть в ВК ценнейший исторический источник, который позволяет проникнуть в такие глубинные пласты нашей истории, о которых не сообщают ни летописи, ни свидетельства европейских историков–современников. Этих поклонников ВК подвела доверчивость и ограниченные знания сложнейших проблем этногенеза, истории античности и средневековья, истории языка, истории религиозных воззрений и философии.
Другое дело те журналисты и писатели, которые, выступая в защиту ВК, не только не обратились за консультацией к специалистам, но, напротив, открыто критиковали науку, обвиняя ученых в предвзятости чрезмерном скептицизме и даже отсутствии патриотизма. Такая позиция тем более недостойна, что опиралась на неточную, а в ряде случаев откровенно искаженную информацию. История ВК, думается, напомнит всем о том, что в погоне за сенсацией не следует пренебрегать элементарными правилами научных исследований и научной этики.
Вместо эпилога
Итак, я попытался доказать, что та «Влесова книга», о которой спорили в нашей печати в 70–х годах, вовсе не бесценный историческим источник, а мистификация, при этом созданная в весьма близкое от нас время.
Но как же быть с теми оговорками и противоречиями в высказываниях Ю.П. Миролюбива, которые дают основание допускать, что какие–то дощечки (с молитвенными текстами, выжженными железом, а не процарапанными ножом) он все же видел? Не относится ли к их числу та единственная дощечка (напомним: она значительно отличается по объему содержащегося на ней текста от остальных), фотографию которой он решился публиковать?
Еще в 1960 году, задумываясь над возможным образцом подделки, Л.П. Жуковская назвала в этой связи имя А.И. Сулакадзева. 175
Коллекционер и собиратель А.И. Сулакадзев (умер в 1830 году) был известен не только своим собранием рукописей и раритетов (среди которых были и такие, как дубинка Добрыни, камень с Куликова поля, на котором будто бы отдыхал Дмитрий Донской, и т. д.), но прежде всего своими подложными приписками, с помощью которых он придавал подлинным рукописям особую ценность, искусственно их удревняя или привнося в них уникальные известия. 176 Не чужд был Сулакадзев и изготовления поддельных рукописей. Его подделки смутили даже престарелого Г.Р. Державина, опубликовавшего фрагменты из них с факсимильным воспроизведением текста (вероятно, с рисованной копии) и со своим поэтическим переводом. 177
Археограф и библиограф Е. Болховитинов упоминает эти сулакадзевские подделки в своем «Словаре»: «Некоторые и у нас хвалились также находкой якобы древних славено–русских рунических письмен разного рода, коими написан Боянов гимн и несколько провещаний новогородских языческих жрецов, будто бы пятого века. Руны сии очень похожи на испорченные славенские буквы». 178 В статье «Боян», вошедшей в «Биографии российских писателей», Е. Болховитинов также упоминает сочинение Сулакадзева: «Недавно появился было найденный целый древлеславянский гимн Боянов князю Летиславу, писанный на пергаминном свитке красными чернилами, буквами руническими, доныне у нас бывшими в неизвестности. (Мнимый подлинник сего гимна и еще целая книга нескольких древних оракулов новогородских, писанных также на пергамине, находятся у г. Сулакадзева. – Прим. Е. Болховитинова). В сем гимне довольно подробно сам Боян о себе рассказывает, что он потомок Славенов. что отец его был Бус. что старый Словен лично видывал его и проч., но гимн сей в свет еще не издан и критикою не удостоверен, а потому за историческое доказательство принят быть по может». 179 Но если Е. Болховитинов словно бы колеблется в вынесении окончательного приговора, то выдающийся лингвист А.X. Востоков совершенно безапелляционен в своем суждении о языке одного из сочинений Сулакадзева: «. исполненное небывалых слов, непонятных словосокращений, бессмыслицы, чтоб казалось древнее». 180 Характеризуя язык сочинений и приписок Сулакадзева, М.Н. Сперанский также писал, что «они часто представляют бессвязный набор слов, показывающий бессилие автора справиться с самыми простыми оборотами старинной речи». 181
Как видим, язык сулакадзевских подделок напоминает нам по общему своему характеру язык ВК. Но их сближает не только это. И у Сулакадзева и у создателей ВК тот же интерес к языческой древности, те же псевдославянские имена, 182 та же перекличка со «Словом о полку Игореве», тот же изобретенный алфавит, будто бы сходный с рунами (именно «рунический» алфавит, как помним, неоднократно упоминал Миролюбов), тот же характер написания слов с пропуском гласных букв (ср. во фрагментах, опубликованных Г.Р. Державиным: плъ, блгъ, слвы, злтымъ, жрцу и т. д.). Но самое любопытное, что написания букв в рукописи Сулакадзева, как можно судить по публикации Г.Р. Державина (приведшего, видимо, клише с копии), чрезвычайно близки к написаниям на фотографии «дощечки», опубликованной Миролюбовым. Особенно велико сходство необычной по начертанию буквы, которая у Сулакадзева означала букву «в», а у Миролюбова – «б».
Но нас ждет еще одно любопытное совпадение. Не все раритеты Сулакадзева были написаны на пергамене. В каталоге своей библиотеки, перечисляя «исполненные или пока только задуманные подделки», как скажет о них А. Н. Пыпин, 183 Сулакадзёв назовет и такие: «Патриарси. Сея вырезана на буковых досках числом 45»; или: «О Китоврасе; басни и кощуны», с примечанием: «На буковых досках вырезано и связаны кольцами железными, числом 143 доски, 5 века на славенском». 184
Весьма вероятно, что подделки Сулакадзева (если они действительно были не только задуманы, но и исполнены и дошли до современников Миролюбова) или описания их (у Державина, Болховитипова, Пыпина) помогли Миролюбову в создании описания «Влесовой книги» и ее графики, натолкнули и на саму идею «деревянной книги». Наконец, допустимо, что А.Ф. Изенбек или кто–нибудь иной показывал Миролюбову какую–то поддельную дощечку с текстом псевдоязыческих пророчеств. Что такие тексты Сулакадзёв сочинял, свидетельствуют его современники.
Но этот вопрос требует дальнейших разысканий.
Книжное обозрение, 1987, № 40. 2 окт., с. 14.