Что написано в библии о кошках
Всех их создал Бог
Можно ли молиться за кошку?
Приблизительное время чтения: 15 мин.
Часто возникают вопросы: можно ли молиться о своем домашнем любимце, есть ли у кошек и собак душа? Предлагаем вам размышление Марины Андреевны Журинской на эту тему с комментарием Андрея Десницкого (журнал «Фома», № 3, 2010).
— Батюшка, а правда, что все черные кошки — ведьмы?
— На себя бы посмотрели.
Очень часто, когда мы рассуждаем о том, что же это за явление — животные, нам полезнее было бы начать с мыслей о том, каковы мы.
Мы — создания Божии. Животные — тоже. Тем не менее мы от них сильно отличаемся как минимум по двум параметрам: мы наделены Духом Божиим, а они — нет. И в этом наше неоспоримое, громадное преимущество. Но мы подпали первородному греху, а они — нет, во всяком случае не непосредственно. Проклята земля за тебя (Быт 3:17), — было сказано Адаму, а животные сотворены из земли (см. Быт 1:24-25; 2:19), и проклятие земли легло на них тяжким бременем — по вине человека. И третье свойство, вытекающее из двух первых: мы спасены Крестной жертвой Господа Иисуса Христа, а они — нет.
Таковы в самом общем виде отличия человека от животных.
Что же их и нас объединяет? То, что Адаму было велено дать им имена и заповедано владычествовать над ними (см. Быт 1:26, 28; 2:19). Дать имена в системе древнесемитских представлений и означало владычество, а власть понималась как забота и ответственность. И то, что ответственный за животных человек подверг их тягостным последствиям грехопадения, — его вина, столь же неоспоримая, сколь неоспоримо его духовное преимущество.
Но на этом дело не кончается. Митрополит Антоний Сурожский говорил о том, что вся суть грехопадения сконцентрирована в словах Адама: жена, которую ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел (Быт 3:12). С тех пор так и живем: все перед нами виноваты. Уж как только не поносят Еву доморощенные богословы! Можно подумать, что Адам ел плод древа познания под дулом пистолета. Уж как только не обвиняют Бога во всех бедах человечества столь же доморощенные свободные мыслители! И животных мы тоже не обходим своим вниманием: они и коварны, и носители темных сил (последним тезисом очень любят пользоваться сатанисты — а о том, как они истязают животных, лучше умолчать, потому что слишком это страшно). Об особо жестоких поступках говорят зверство, и это совершенная клевета, потому что звери ничего такого себе не позволяют. Но ничуть не меньше распространен перегиб в другую сторону: в неумелых попытках видеть мир в его изначальной гармонии люди приписывают животным массу человеческих добродетелей.
Очеловечивание животных наносит вред и им, и людям. От них ожидают (и требуют, иногда очень жестко) того, на что они в принципе неспособны. Их то хвалят не по заслугам, то наказывают без вины. А они.
Однажды мне объяснили, почему лошадь сбрасывает неопытного всадника. Он очень боится упасть, и поэтому естественным для себя образом сжимает ногами бока лошади (а это для нее посыл) и одновременно изо всех сил натягивает уздечку (а это для нее команда «стой!»). И тогда утомленная этими бессмысленно противоречивыми требованиями лошадь по-своему логично «предлагает» ему отдохнуть и поразмыслить о том, чего же ему на самом деле хочется. Право же, в нашем общении с более мелкой домашней живностью прослеживаются те же мотивы. В технике давно уже разработан принцип, непочтительно, но верно называемый foolproof, что означает, мягко говоря, что в механизме есть устройство, защищающее его от некомпетентного пользователя. Животным это устройство приходится конструировать самим.
На деле у животных нет ни человеческих пороков, ни человеческих достоинств; они просто другие. И уж если мы хотим постараться вернуть мирозданию гармонию и красоту, нам нужно научиться жить с ними исходя именно из этого — из их инаковости. И еще — из их происхождения, столь же высокого, как наше.
Заголовок этой статьи — строчка из английского стихотворения XIX века. Знаменитый ветеринар Джеймс Хэрриот собрал свои многолетние записи в четыре тома и каждый из них озаглавил одной строчкой этого старинного стишка, так что четырехтомник называется:
О всех созданиях больших и малых,
О всех созданиях прекрасных и разумных,
О всех созданиях мудрых и удивительных,
Всех их создал Бог.
Во избежание недоразумений заметим, что разум и мудрость животных отнюдь не напоминают соответствующие качества человека; они тоже совершенно другие.
Возвращение голубки. Фрагмент. Елена Черкасова, 2003 г.
Постоянно возникает вопрос о том, есть ли у животных душа, и если да, то бессмертна ли она (странная вещь — небессмертная душа, ну да ладно). Духовно авторитетные люди отвечают на него по-разному, но примечательно, что те из них, у кого есть собственный опыт общения с животными, уверены в том, что она есть и что она бессмертна. К естественно-научным аргументам против наличия души у животных следует отнестись с осторожностью, потому что они скорее всего будут исходить от представителей той научной школы, которая и человеческую-то душу отрицает. Но наряду с ними бытуют и утверждения о том, что душу животных отрицает Библия. Да позволено будет автору воспользоваться ограниченностью рамок журнальной статьи и привести только те библейские слова, которые при желании могут рассматриваться как контраргументы, хотя и недостаточно сильные. Екклесиаст утверждает: участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом (Екк 3:19). Так что с отрицанием «животной» души нужно быть поосторожнее. Но из этого текста отнюдь не следует вывод о том, что душа, дух, дыхание — это одно и то же, потому что в языке Библии это далеко не так. А вот пророк Иоиль говорит о том, что и животные взывают ко Господу (см. Иоил 1:20), — как бы это было возможно, не будь у них души? И разве можно допустить, что Бог, принимающий это животное взывание, так легко уничтожит взывающие души в дальнейшем? Наконец, христианская антропология, утверждающая, что человек состоит из духа, души и тела, относит к области душевного мир эмоций. А у животных с эмоциями все хорошо, так что не будь у них души, они бы не сердились и не радовались, не боялись бы и не заботились друг о друге и не выказывали бы привязанности к «своим» людям. А бывает ведь, что и умирают от тоски.
Вот исходя из этого можно размышлять о животных рядом с человеком.
Да, могут. За них можно молиться, чтоб не болели, а если уж болеют, то чтоб выздоравливали; чтоб не терялись, а если уж потерялись, то чтоб нашлись. О потерявшихся котах молятся преподобному Герасиму Иорданскому — и помогает. А вот об умерших животных молиться не нужно, потому что суть молитв за усопших — прощение их грехов, а тут какие уж грехи. Лучше их просто с любовью вспоминать и благодарить Господа за дарованную встречу.
Коль скоро мы кропим святой водой квартиры и машины, то и зверикам можно осторожно смачивать лоб, тем более что на Руси кропили скотину, впервые по весне выгоняемую на пастбище. И молились при этом святому великомученику Георгию, которого так и называли в просторечье: Егорий — коровий пастырь.
Что касается молитв за животных, то хочется привести одну аналогию, отдаленную, но, как кажется, справедливую. Существует очень хорошая молитва православной женщины о духовном отце. Там, в частности, есть прошение избавить батюшку от болтливости молящейся. Так вот, наверное, уместно было бы, молясь о животных, молиться и о том, чтобы Господь избавил их и нас от нашего непонимания, от наших ложных представлений и совершенно неуместных претензий к четвероногим, то есть, в сущности, о себе. От этого и людям, и животным будет лучше жить. И еще, на мой взгляд, можно произносить слова, ставшие названием гениального фильма Стэнли Кремера о непонятых, лишних по сути детях и о животных, предназначенных на отстрел: «Благослови зверей и детей». Очень помогают эти слова, когда видишь бездомных животных, а взять не можешь, — ведь в сущности, последнее (но и лучшее), что мы можем сделать для мира и для населяющих его — молитвенно препоручить Богу.
В число ложных представлений о животных входят как мнение о том, что они-де колдуны и могут насылать болезни и несчастья (не заслуживает рассмотрения), так и распространяющееся все шире убеждение в том, что они — целители. Этот случай стоит рассмотреть подробнее. Вот кот приходит полежать рядом с больным — и становится легче. Вот можно положить больные ноги на большую лохматую собаку — и тоже становится легче. Причина проста: шерсть у них чрезвычайно теплая и к тому же заряженная статическим электричеством, так что получается легкий согревающий компресс со слабым физиотерапевтическим эффектом. А кот мурлычет успокоительно, как колыбельную поет, и это уже психотерапия. А пес смотрит своими прекрасными и всепонимающими глазами и вздыхает сочувственно, и от этого тоже легче. Любящее существо рядом — и никакого оккультизма. Если подумать, то так же (за исключением шерсти) действует на больного доброжелательное присутствие близкого человека.
А что касается несчастий, то человек очень даже распрекрасно умеет сам накликать их на свою лихую голову. И в припадке. сами понимаете чего. начинает конструировать, что-де мол кошка на него не так посмотрела.
Осуждение же животных за плохое поведение, как уже было сказано, тоже основывается на недоразумении в прямом смысле слова, то есть на упорном непонимании. Вот, например, собака упрямо забирается на кресло хозяина в его отсутствие. Отучить невозможно, даже и не пытайтесь. А дело в том, что собака воспринимает семью своих хозяев как прайд, то есть семейное сообщество животных, в котором хозяин — безусловно глава, а она — его первый заместитель. Ей ясно, что хозяйское кресло — это место почетное, следовательно, в отсутствии хозяина его должна занимать она. Что делать? Закрывать сиденье чистой тряпочкой, чтобы упастись от шерсти. Если уж говорить о шерсти, то сколько мне пришлось в свое время чистить ряс! Возьмет батюшка-гость из лучших побуждений на колени кота, а тот посидит и улизнет, оставив массу шерсти. А это они от страха линяют. Не берите на колени незнакомого с вами кота, только и всего.
Собаки овчарочьих и сторожевых кровей беспокоятся, когда дети бегают и кричат: это непорядок в стаде, их нужно, грозно лая, согнать в кучку (лучше всего — подогнать к взрослым, как к пастухам) и чтоб стояли тихо. А дети боятся и от этого пуще кричат и дергаются. А нужно провести процедуру знакомства: ребенок стоит себе спокойно, пес подходит и обнюхивает, хозяин объясняет псу, что это свой. Этикет соблюден. Кроме того, собаки страдают от пьяных криков, от запаха алкоголя, от табачного дыма. Так что нужно выбирать: или собака, или разгульный образ жизни, а то, особенно если собака крупная, может быть неприятность. Лично я — за собак.
Кошки — существа нервные, поэтому не выносят смеха: им кажется, что смеются над ними. Проверено: кот с самым неистовым нравом преобразился в мирное хвостатое четвероногое, когда стали соблюдать «правило несмеяния». И еще одна деликатная деталь: кот считает себя комендантом квартиры, поэтому за ночь должен ее пару раз обойти. Закрытые двери для него — ущемление его достоинства, и он принимает свои меры: делает лужи. Не хотите луж — не закрывайте двери. Другая причина котовой «неаккуратности» — именно чистоплотность: если лоточек грязный, кот его использовать не будет. С далеко идущими последствиями.
Это только маленькие примеры того, насколько серьезное понимание требуется от людей, желающих жить с животными в мире и дружбе. А такое понимание возможно только при искренней и нелицемерной любви.
Теперь самое время о ней поговорить. Очень часто возникают разговоры о том, что-де нехорошо слишком любить животных, что это — в ущерб любви к людям. В этих словах ощущается боязнь того, что любви и так мало, на всех не хватает, а тут еще путаются под ногами некоторые. Но если наша любовь — от Бога, то источник ее неиссякаем, и недаром преподобный Ефрем Сирин писал о том, что сердце милующее объемлет любовью всякую тварь и что в этом и состоит богоподобие. А если она не от Бога, то это и не любовь вовсе, а жажда обладания, наслаждение возможностью повелевать, гордость престижным объектом собственности и много чего еще в этом же малопочтенном роде. Ну, и, разумеется, здесь не без самопревозношения: я настолько же лучше других людей, насколько мой пес (кот) лучше других животных. Но животные как таковые здесь ни при чем; таким же бывает отношение к автомобилям, квартирам, дачам, детям, мужьям (женам). Главное — что это мое.
Уход кота. Елена Черкасова, 2005 г.
Отношение к животному как к вещи (неважно, дорогой или ерундовой) есть неуважение к жизни («кощунство над жизнью», как говорит по сходному поводу молодой священник в пьесе Чехова) и влечет за собой последствия поистине страшные: жестокость к животным. Никогда не следует забывать тот проверенный факт, что серийные маниакальные убийцы, как правило, начинают свой гибельный путь с убийства животных. А манипулирование чужой жизнью в обществе потребления растет невзирая ни на какую политкорректность, а может быть, и благодаря ей. Не потому ли множатся организации, защищающие права животных, и появляются соответственные законодательные акты? Только мало они помогают. Вот подумайте, есть молитва о умножении любви и искоренении всяческой злобы. Можем ли мы в здравом уме представить себе такой закон? Возможно ли постановление парламента о ликвидации последствий первородного греха? Мало нам того, что множество хороших и справедливых законов, призванных гарантировать человеческие права, никак не выполняется? Скорее, здесь — готовая почва для ущемления прав людей; замечательный пример такого рода приводит В. Легойда*: закон утверждает преимущество крокодилов в их «правовых конфликтах» с людьми.
Нелепо отрицать, что некоторые люди утверждаются в своей «любви» к своим животным как будто бы только для того, чтобы по праву ненавидеть многое другое. Что ж, есть и такие, которые ненавидят весь мир без исключения; грех есть грех, и животные здесь опять-таки не при чем. Но как быть с одинокими старушками (реже — старичками), никому не нужными (почему так получается, не нам судить), для которых вся их связь с Божьим миром — в собачонке или в кошке? Зачастую эти зверюшки бывают подобраны на улице и не блещут ни красотой, ни талантами. К тому же возрастной ценз таких совершенно несчастных в своем одиночестве людей постоянно снижается: теперь это бывают и вполне сохранившиеся дамы средних лет, и аккуратные, подтянутые господа. А вот поди ж ты! Когда мы говорим, что современное общество ликвидирует семьи, то в первую очередь совершенно справедливо думаем об обделенных, заброшенных детях. Но ведь не только дети страдают. И вот видишь пронзительное одиночество, которому Бог (больше некому!) послал столь же одинокую зверюшку, чтоб было кого любить. Ладно уж, пусть зовут своих питомцев «детками», хотя вообще-то это нехорошо. Только не нужно говорить, что, мол шли бы в храм за духовным утешением — можно подумать, что получив таковое, бабуля выбросит на помойку свою Жучку или Мурку и только обрадуется. Странное это было бы утешение. Даром, что ли, в монастырях кошек привечают?
Наконец, есть довольно запутанная тема содержания животных ради детей. Запутана она оттого, что в этом случае, как и во многих других, желания поколений расходятся. Дети в общем-то хотят себе живую игрушку. Это неправильно, но понятно — да и что же это были бы за дети, если бы они всегда хотели правильного? Мечта педагога и ужас человечества. Взрослые же хотят завести четвероногое воспитательное устройство. А вот это и неправильно, и непонятно. Если ваш ребенок упрям, груб, эгоистичен, неаккуратен, то почему щенок или котенок должен исправлять ваши вопиющие огрехи воспитания? Или вы просто хотите, чтобы вся агрессия вашего чада уходила в эту сторону, высвобождая вам время и силы для полноценного отдыха? А между тем детям действительно полезно общение с животными, это иногда и психологи прописывают, и я сама знаю случай, когда кошка помогла маленькой девочке преодолеть отклонения в развитии. Но только роль родителей здесь должна быть определяющей: пока у детей не выработались твердые навыки ухода за животным — соблюдается правило, действующее для малолетних водителей: взрослый рядом.
. В общем, получается, что главное правило содержания домашних животных — такое же, как правило вождения автомобиля или устройства атомной электростанции: не умеешь — не берись. И пагубные последствия такого неумения, сугубо разные по масштабам, одинаковы по своей сути. Потому что нам заповедано любить живые существа, заботиться о них — и украшать землю своим трудом.
И о душе своей не забывать.
Андрей Десницкий: Оживут ли они?
Я уверен, что у муравья или, к примеру, хамелеона нет ничего бессмертного. Кто это сказал, не помню: если они оживут, то не узнают себя. Будет просто живой муравей или хамелеон, с рефлексами, но без зачатков личности, без памяти, без отношений вне рефлексов.
О высших диких животных — дельфинах, тиграх и прочих — ничего не скажу: не имел опыта. Но высшие домашние, несомненно, узнают своего человека, которого они действительно любят. А впрочем. только ли человека? У них бывает и меж собой привязанность, какую трудно назвать иным словом (при том, конечно, что слово «любовь» у нас сильно девальвировано, и хочется называть им все, что нравится).
Я уверен, что в их отношениях с человеком есть нечто такое, что не может пропасть в Царствии, потому что оно светлое и настоящее. Если в Царствии мы надеемся пить доброе вино (вообще-то Христос об этом ясно сказал) и читать умные книги, я не вижу причин, почему там не будет моего кота. Не вообще какого-то кота, а конкретно моего кота. Я прекрасно понимаю, что все это до некоторой степени метафоры: и вино, и книги, — и не берусь ничего утверждать. Но я вижу, что в отношениях человека и животного есть нечто такое, что напрямую имеет отношение к Царствию, и мне трудно поверить, что это будет перечеркнуто так же, как инстинкты муравья.
Словом, ничего я об этом не знаю. В Библии не написано ни так, ни эдак — понимай, как знаешь. Мнения есть разные, и мое мнение, субъективное и недоказуемое: раз любовь бессмертна, то и любовь, в том числе между человеком и животным, — тоже. Как, что, где, сколько этого бессмертия есть и будет — понятия не имею.
В анонсе: Спасение твари. Елена Черкасова, 1997 г. (фрагмент)
* Новое о правах человека //«Альфа и Омега» №2 (55), 2009. С. 209-210
Есть ли у животных бессмертная душа и можно ли за них молиться?
Приблизительное время чтения: 12 мин.
Животный мир и мир людей неразрывно связаны друг с другом. Еще каких-нибудь несколько тысяч лет назад — капля в потоке мирового времени — это ощущалось как данность. Люди жили в непосредственном взаимодействии с окружавшей их флорой и фауной. Важность этого соседства проявлялась в особом отношении к растениям и животным. Люди могли возводить свой род к медведю или носорогу, создавали различные культы, связанные с почитанием животных, закрепляли за отдельными видами священный статус.
Образы животных и связанные с ними аллегории наполняют молитвословия Древнего Израиля — вспомним хотя бы сравнение стремящейся к Богу души с бегущей на водопой ланью: как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже (Пс 41:2). Вошли животные и в новозаветную символику. Так, трое из четырех евангелистов — Марк, Лука и Иоанн — имеют символические зооморфные изображения льва, тельца и орла, взятые из Откровения Иоанна Богослова: …и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет (Откр 4:6–8).
Вместе с тем из Священной истории мы знаем о делении животных на чистых и нечистых, сталкиваемся с мнением, отвергающим возможность молитвы за домашних питомцев. Какое же все-таки место занимают животные в христианской картине мира и каково отношение к ним в церковной традиции?
Откуда деление животных на чистых и нечистых?
Из Библии мы знаем, что человек был сотворен как царь всего живого. Помимо прямых слов о передаче Адаму власти над земным миром (Быт 1:28) Бог привел к нему всех зверей и повелел дать им имена. Последнее в системе древневосточных представлений и означало владычество, которое понималось при этом как забота и ответственность. В отношениях между обитателями рая царили мир и гармония, человек существовал в органическом единстве с окружающей средой. Представления об этом времени нашли отражение в описании пророком Исаией будущей преображенной Богом земли: Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена вéдением Господа, как воды наполняют море (Ис 11:6–9).
Райская идиллия закончилась в тот момент, когда Адам и Ева пошли на поводу у змея-искусителя. Грехопадение первых людей не только повредило природу человека, но обернулось катастрофой для всего мироздания, исказив первоначальный замысел Творца о сотворенном Им мире. С тех пор, как пишет апостол Павел, вся тварь совокупно стенает и мучится (Рим 8:22). Мир стал агрессивной средой и погрузился, по выражению английского философа Томаса Гоббса, в состояние «войны всех против всех».
Прошло время, и Бог явился Моисею с повелением вести евреев в землю обетованную, а по дороге в пустыне дал пророку новые откровения, которые составили первые пять книг Ветхого Завета. Среди них была и книга Левит. В ней вся фауна рассматривается исключительно с точки зрения дозволительности ее употребления в пищу, приводится гастрономическое разделение на чистых и нечистых животных, рыб, птиц, насекомых и пресмыкающихся. Первых можно есть, вторыми следует гнушаться (Лев 11:1–47). К некоторым видам животных вообще нельзя было прикасаться, чтобы не оскверниться и самому не стать нечистым.
Эта подчеркнутая утилитарность и детальные инструкции обращения с животными, составленные вскоре после выхода евреев из Египта, не случайны. Египетский пантеон был наполнен зооморфными изображениями. Многие животные, в том числе те, которые получили в Библии статус нечистых, имели священный статус. В израильском народе эти воспоминания были еще свежи. И смысл появления ветхозаветной классификации животных состоял в необходимости искоренить из сознания древних евреев остатки языческой зооморфной религии и оградить их от искушения впасть в идолопоклонство. Вот как писал об этом Константинопольский Патриарх Фотий: «Чистое стало отделяться от нечистого не с начала мироздания, но получило это различие из-за некоторых обстоятельств. Ибо поскольку египтяне, у которых израильское племя было в услужении, многим животным воздавали божеские почести и дурно пользовались ими, которые были весьма хороши, Моисей, чтобы и народ израильский не был увлечен к этому скверному употреблению и не приписал бессловесным божеское почитание, в законодательстве справедливо назвал их нечистыми — не потому, что нечистота была присуща им от создания, ни в коем случае, или нечистое было в их природе, но поскольку египетское племя пользовалось ими не чисто, но весьма скверно и нечестиво».
Как меняется отношение к животным в Новом Завете?
Актуальность ветхозаветного разделения на чистых и нечистых животных, съедобных и тех, до кого нельзя даже дотрагиваться из боязни самому стать нечистым, в Новом Завете исчезает. Свое символическое выражение новая этика получила в видении апостолу Петру, который, проголодавшись во время молитвы, увидел спускающийся с неба огромный сосуд, полный как чистых, так и нечистых зверей и птиц. На отказ Петра есть нечистых тварей с неба раздался голос: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым (Деян 10:15). Видение имело и еще один смысл: Господь дал Петру понять, что проповедь Евангелия обращена не только к избранному народу, но и к язычникам, которыми иудеи прежде гнушались. Эту идею впоследствии выразил апостол Павел, сказавший, что в Церкви нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол 3:11).
В новозаветную эпоху прежнее утилитарное отношение к животным изменилось. Уже святитель Василий Великий так определял их назначение: «Одно (животное. — Прим. ред.) сотворено на службу человекам, а другое для того, чтобы он созерцал чудеса творения, иное же для нас страшно, чтобы вразумлять нашу нерадивость». В истории Церкви мы видим немало примеров милосердного и дружелюбного отношения святых людей к их «меньшим братьям». В житийных рассказах содержится и немало примеров преданности, неравнодушия, бескорыстии и других качеств, проявляемых животными.
Есть ли у животных душа?
Наиболее часто задаваемые вопросы, связанные с животными: есть ли у них душа и бессмертна ли она, попадут ли они в рай и можно ли о них молиться. Ответим на них по порядку.
Относительно души существует единодушное мнение христианских богословов: да, животные обладают душой. Что касается бессмертия, то наиболее распространенным является представление о конечности души животных, поскольку она не есть самостоятельная, отдельная от тела сущность. Так, Василий Великий, ссылаясь на книгу Левит, пишет: «Поскольку, по Писанию, душа всякого животного кровь его есть (Лев 17:11), а сгустившаяся кровь обыкновенно обращается в плоть, и истлевшая плоть разлагается в землю, то, по всей справедливости, душа скотов есть нечто земное». Под душой в данном случае понимается некое творческое начало, оживляющее тело. Соответственно, если душа не бессмертна, то вопрос о наследовании животными рая вообще не стоит.
В то же время есть и иная точка зрения. Уже в Библии, в Книге пророка Иоиля есть фраза: даже и животные на поле взывают к Тебе (Богу. — Прим. ред.) (Иоил, 1:20). При отсутствии души, являющейся чем-то большим, чем просто оживляющим тело началом, такое взывание вряд ли возможно. В пользу наличия у животных бессмертной души и возможности наследования вечной жизни высказывались и некоторые святые. Так, в толковании на приводимый выше отрывок из пророка Исаии о мирном соседстве хищных и травоядных животных в преображенном мире, раннехристианский апологет священномученик Ириней Лионский, оппонируя аллегорическим рефлексиям на эту тему, пишет: «Знаю, что некоторые пытаются относить это к диким людям, принадлежащим к различным народам и разных занятий, которые уверуют и, уверовав, сойдутся с праведными. Но хотя и ныне это справедливо в отношении к некоторым людям из различных племен, приходящим в единомыслие веры, тем не менее в воскресении праведных сбудется и относительно тех животных». О том, что в будущем произойдет обновление всего мира, а не только человеческой популяции, пишет и преподобный Симеон Новый Богослов. Еще одним аргументом в пользу наличия у животных некоей высшей психической составляющей служит их богатый эмоциональный мир. Так что вопрос остается открытым.
Чем животные все же отличаются от человека?
Но если согласиться с мнением, что у животных есть душа, то чем тогда они отличаются от человека? Дело в том, что, согласно христианскому взгляду на человека, он состоит из духа, души и тела. Из них душа — это то, что охватывает нашу психику, мыслительные процессы, определяет характерные особенности нашей личности. Дух же — это дыхание Божие, которое Творец в заключительном акте творения Адама вдунул в лице его (Быт 2:7) и тем самым пробудил его к жизни. Это то, что связывает нас с Богом, движет нашим стремлением к Небу. В святоотеческом наследии дух также может рассматриваться как высшая часть души, которая определяет способность человека к богообщению. Именно дух отличает человека от остального тварного мира и позволяет нам вести духовную жизнь. У животных такого духа нет.
Можно ли за животных молиться?
В наших требниках есть составленные давным-давно молитвы о животных. Например, молитва на благословение стада или молебный чин во время губительной болезни скота. Недавно, в 2015 году, Священный Синод утвердил «Чин молебного пения о сохранении творения Божьего», который совершается ежегодно в первое воскресенье сентября. В нем прославляется Бог, сотворивший изначально прекрасный мир, признается ответственность людей за экологические проблемы современности, в том числе за исчезновение некоторых видов животных, птиц и растений, и приносится покаяние за потребительское отношение к природе.
Трогательный рассказ о молитве за домашнего питомца приводится в собрании поучений нашего святого современника Паисия Святогорца: «Меня удивляет, — рассказывал старец, — как один смиренный помысел мгновенно приводит в действие Благодать Божию. Как-то ко мне в келью приблудился котенок. Бедняга, видно, что-то съел не то, отравился и теперь просил помощи, извиваясь от боли, подпрыгивая, как осьминог, когда его бьют о камни. Жалко было на него смотреть, а что сделаешь? Перекрестил его раз, другой, никак! “Посмотри на себя, — сказал я тогда сам себе, — уже сколько лет ты монах, а даже несчастному котенку помочь не можешь!” Только я себя обвинил, котенок, который был уже на последнем издыхании, вдруг пришел в себя. Подбежал, стал тереться о ноги и радостно подпрыгивать. Вот какая сила у смирения! Потому и сказано: “Во смирении нашем помяну ны Господь” (Пс 135:23)».
Пример с котенком старца Паисия ближе современным людям, у которых домашнее животное ассоциируется скорее с пушистыми обитателями квартир и загородных домов, чем с рогатым скотом. В Церкви нет специального молитвенного чина об исцелении кошек, собак, шиншилл или морских свинок. Но если любимец заболел, никто не мешает нам своими словами попросить Бога об облегчении страданий несчастной зверушки. А вот об упокоении животных молиться не надо. Ведь смысл этой молитвы — в прощении грехов, а такая категория, как грех, к животным неприменима.
Можно ли любить животных больше, чем человека?
Человек призван относиться к животным, как и ко всему Божьему творению, как к проявлению благости и красоты Творца, обращенной к людям. Однако тут тоже важно не переусердствовать и не оказаться в ситуации, когда четвероногий любимец становится дороже ближнего и получает больше любви и заботы, чем те люди, которые действительно нуждаются в нашем участии. Вспомним описание псарни, ставшей причиной ссоры между Дубровским и Троекуровым в известной повести Пушкина: «Хозяин и гости пошли на псарный двор, где более пятисот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирилла Петровича на своем собачьем языке. Тут же находился и лазарет для больных собак, под присмотром штаб-лекаря Тимошки, и отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят». Борзые, окруженные заботой, жили лучше некоторых крепостных крестьян, о чем с горечью и сказал старик Дубровский. Такое отношение к животным наносит вред и им, и их хозяевам.
«Чем больше узнаю людей, тем больше люблю собак» — этот известный афоризм приписывается многим мыслителям, писателям и историческим деятелям. В поэтической форме его выразил русский поэт А. Федотов. Его стихотворение «Охота» заканчивается строками «Чем больше знаю я людей, чем больше жизнь я изучаю, тем больше я люблю зверей». Однако с христианской точки зрения такое предпочтение зверей людям неправильно и духовно опасно. Важно помнить: спасение каждого из нас определяется степенью нашей любви не к животным, а к Богу и людям, в том числе (и даже особенно) к тем, кого мы считаем чужими или врагами. Об этом ясно говорится в следующем евангельском эпизоде:
Фарисеи. собрались вместе. И один из них, законник, искушая Его (Иисуса. — Прим. ред.), спросил, говоря: Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф 22:35–40).
Любовь к Богу и ближнему не противопоставляется любви к животным, но последнее становится следствием первого, о чем свидетельствуют приводимые выше примеры святых людей. Чем больше мы любим Бога, чем сильнее проникаемся Его любовью к нам, тем шире делается наше сердце, в котором находится место не только людям, но и животным, и всему творению Божьему. Любовь к животным становится следствием из общего внутреннего изменения состояния человека. В наших глазах мир возвращается к некогда утраченному единству, где любовь пронизывает все, и нас не раздирают на части привязанность к одним наряду с отторжением других.