Что можно сказать об авторе слова
Каким я представляю автора «Слова о полку Игореве»
Конечно, каждый человек по-своему представляет автора «Слова о полку Игореве» Кому-то он видится мудрым и седым старцем, который может ответить на любой вопрос и дать совет.
Может, кто-то представит его человеком средних лет, побывавшим во многих сражениях и знающим жизнь. Но каким бы он ни был, это несомненно умный и образованный человек, который мог передать свои впечатления и знаменательные события того времени. И вот о них узнали многие поколения людей.
Конечно же, автор «Слова о полку Игореве» — истинный патриот. Он сочувствует великим князьям и понимает, что и Игорь Святославович, и Святослав Киевский желали для Руси только хорошего, что они хотели избавить Родину от половцев. Но автор также говорит, что князья желали славы. За это они и были наказаны. Автор упрекает и осуждает их.
Я думаю, что человек, написавший «Слово…», был не из бедной семьи. Но он понимал нужды бедных людей, знал, что каждому человеку для счастья в жизни нужен мир. Никакой человек не хочет, чтобы его Родина была под гнетом чужеземцев. Любой хочет свободной и спокойной жизни. Поэтому автор часто обращается к другим князьям с призывом объединиться и выступить против половцев сплоченным, дружным войском. Он понимает что только объединившись, можно победить половецкие войска и прекратить их набеги на русскую землю.
Скорее всего, автор был военным человеком, так как не без понимания описывает военные действия. Он знает, что военная служба трудна и опасна. Поэтому в конце повествования воспевается храбрость и мужество старых князей, а также отвага и смелость князей молодых. Автор желает им счастья, здоровья, чтобы они с честью защищали свою землю. И как бы ни выглядел, каким бы ни был автор «Слова о полку Игореве», он останется в веках, как и этот замечательный литературный памятник гениального, образованнейшего и одаренного поэта. 
Автор «Слова о полку Игореве»
Принято считать, что знаменитое «Слово о полку Игореве» было создано в 1185 г. И создано по горячим следам событий – вскоре после сокрушительного разгрома половцами войска новгород-северского князя Игоря Святославича. Известно, что в конце XVIII столетия это произведение было обнаружено в Ярославском Спасо-Преображенском монастыре. В 1795 г. оно оказалось в руках А.И. Мусина-Пушкина, который подготовил редкую рукопись к печати.
В 1800 г. в Москве из стен Сенатской типографии вышло в свет первое издание «Слова о полку Игореве» – одного из самых значительных памятников русской средневековой литературы. В духе того времени заголовок гласил: «Ироическая песнь о походе на половцов удельного князя Новагорода-Северскаго Игоря Святославича, писанная старинным русским языком в исходе XII столетия с переложением на употребляемое ныне наречие».
Издание ранее неизвестного произведения сразу же привлекло внимание образованных кругов тогдашней России. И вот уже более двух веков ученые разных специальностей: историки, литературоведы, лингвисты, археографы, географы, ботаники и зоологи, а также писа¬тели и поэты, снова и снова обращаются к бессмертному «Слову». О нем написаны тысячи книг, десятки тысяч статей, оно переведено на многие языки мира.
И чем глубже и обширнее идут исследования, тем яснее и ярче становится в наших глазах облик Автора. Это – гениальный литератор, опиравшийся в своем творчестве на традиции народного героического эпоса, поэт, почитатель песнопевца Бояна, эрудит и книжник, историк и осведомленный политик с общерусской позицией.
Для него характерна не только творческая одаренность, но и блестящее знание истории, политики, культуры, мифологии, фольклора, географии, военного и охотничьего дела…
Но откуда почерпнул он свои энциклопедические знания, из каких источников, что он читал или мог читать? В этом очерке сделана попытка, исходя из содержания самой поэмы, определить «книжный мир» создателя «Слова о полку Игореве».
Автор «Слова» прекрасно знал легендарного поэта средневековой Руси Бояна, называя его «соловьем старого времени». Он появляется уже в первых строках «Слова», загадочный, похожий на волшебника-чародея. Слагая и исполняя свои песни-славы, Боян, по словам Автора, носился по полю волком, парил в небе орлом, растекался мыслью по древу («растекаться» — путешествовать). Струны у него – живые, персты – вещие и они сами собой славу князьям рокотали.
Кто такой Боян и существовал ли он на самом деле? Первые издатели «Слова» в своих примечаниях признавались, что не знают, «когда и при каком государе гремела лира его», а далее предполагали: «По названию Бояна внуком Велесовым, кажется, что жил он до принятия в России христианской веры». Поэт М.М. Херасков, сравнивая Бояна с Гомером и Оссианом, попытался определить примерное время его жизни: «Ты, может быть, Боян, тому свидетель был, когда Владимир в Тавр закон принять ходил».
После побоища Игоря Святославича с половцами. Васнецов, 1878.
Имя Боян употреблялось и как нарицательное, обозначавшее средневекового русского поэта вообще. Теперь, благодаря усилиям многих исследователей, известно, что существовал вполне реальный поэт-певец Киевской Руси Боян. Время его жизни можно определить довольно точно. Уже в запеве «Слова о полку Игореве» говорится, что свои песни-славы он пел «старому Ярославу, храброму Мстиславу, что зарезал Редедю перед полками касожскими, прекрасному Роману Святославичу». Старый Ярослав – это великий князь Киевский, известный как Ярослав Мудрый (умер в 1054 г.), храбрый Мстислав – князь Тмутороканский, брат Ярослава Мудрого. Прекрасный Роман Святосла¬вич – это внук Ярослава, старший брат Олега Святославича, получившего прозвище Гориславич (Роман погиб в 1079 г.). В последних строках «Слова» Боян славит Олега после его возвращения из Византии – это 1083 г.
Самое же раннее событие, воспетое Бояном, – богатырское единоборство князя Мстислава с предводителем кавказского племени касогов Редедей в 1022 г. Песню Бояна, прославляющего Мстислава, помнили и через 150 лет, а сложена она была не позже 1036 г. – ведь пел ее Боян самому Мстиславу, умершему в том же году.
Академик Б.А. Рыбаков так определяет «послужной список» знаменитого песнотворца: «Сначала он был связан с Мстиславом, затем с Ярославом Старым, затем с его сыном Святославом и сыновьями Святослава – Романом и Олегом, родоначальником Ольговичей. Гусли Бояна зазвучали еще до 1036 года и продолжали рокотать славы князьям вплоть до 1083 года, т.е. более полувека».
Автор «Слова» называет Бояна внуком Велеса – бога богатства, мудрости и искусств, «вещим» и «смысленым», т.е. мудрым и проницательным, а также умеющим «свивать славы оба-полы сего времени» – видимо, связывать прославление своих современников с воспоминаниями о событиях прошлого. Всего же имя Боян упоминается в «Слове» семь раз. Но слушатели и читатели того времени настолько хорошо знали песни и манеру «гораздого гудца в Киеве», что Автор «Слова», обращаясь к творчеству Бояна, мог и не называть его имени.
Исследователи же определяют принадлежность Бояну отдельных отрывков в «Слове» по их синтаксическим и стилистическим особенностям, отличиям по ритму и размеру. Так, крупнейший русский филолог XIX в. Ф.И. Буслаев предположил, что портрет Олега Святославича основан на песнях Бояна. Позже это наблюдение подтвердил академик М.Н. Тихомиров.
Слово о полку Игореве Иллюстрация Владимира Фаворского
Много места Автор «Слова о полку Игореве» уделяет полоцкому князю-чародею Всеславу Брячиславичу, описывая его самым причудливым и одновременно самым доброжелательным образом: «Всеслав-князь людям суд творил, князьям города дарил, а сам по ночам волком рыскал, из Киева достигал до первых петухов Тмуторокани, великому Хорсу перебегал дорогу». М.Н. Тихомиров считал, что и эти строки взяты из песен Бояна. Однако в них явственны и отголоски сказаний о Волхе Огненном Змее, относящихся еще к общеславянскому эпосу, с его колдовством, волшебством и чудесными превращениями. И Автор прекрасно ориентировался в древнейших сказаниях. Они сохранились как былины о Волхе Всеславьевиче.
Но речь не может идти о простом заимствовании, использовании чужого материала. По мнению Б.А. Рыбакова, Автор «Слова» и в художественном, и политическом отношении спорил со своим предшественником, иначе оценивая многих людей и события столетней давности: «Боян пел славу Святославу Ярославичу, одному из трех братьев, вероломно засадивших Всеслава в тюрьму». Поэтому строки, восхваляющие Всеслава, принадлежат, с точки зрения академика, самому Автору, а порицающие – Бояну. Рассказ «Слова» о князе-чародее заканчивается так: «Ему вещий Боян и давнюю припевку-поговорку изрек, мудрый: “Ни хитрому, ни разумному, ни колдуну искусному суда Божьего не миновать!”». Интересна характеристика припевки-поговорки, сделанная Автором, – «давняя». Это значит, что Боян использовал широко известный афоризм, параллели которому обнаруживаются в средневековых литературах различных народов. Так, в «Саге о Гроттире» говорится, что «никто не избежит того, что ему назначено», а в несколько измененном виде этот афоризм приводится в «Молении Даниила Заточника».
Известно, что на реке Немиге дружина князя Всеслава столкнулась в жестокой сече с дружиной Изяслава Ярославича. Ее описание в «Слове о полку Игореве», по мнению Ф.И. Буслаева, также принадлежит Бояну: «На Немиге снопы стелют головами, молотят цепами харалужными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. Кровавые берега Немиги не добрым зерном были засеяны – засеяны костьми русских сынов».
Но как узнавал Автор содержание песен-слав Бояна? И справедливо ли вообще причислять его к русским книжникам, т.е. было ли его творчество всецело устным, импровизационным или существовало также в письменном виде? Теперь нет сомнения, что Боян был не только грамотен, но и широко образован. Он имел многих предшественников и пользовался целой рунической библиотекой, привезенной Ярославом Мудрым из Новгорода. Исследователи считают, что Боян записывал свои песни, и предполагают, что его произведения использовали и летописцы, и Автор «Слова о полку Игореве», и другие литераторы того времени.
Автор «Слова» имел представление и о том, что порой одно произведение исполнялось двумя певцами в форме диалога. Боян пел вместе с другим поэтом по имени Ходына, что и запечатлено в «Слове о полку Игореве». Там же приведен их афоризм: «Тяжело тебе, голове, без плеч, плохо тебе, телу, без головы».
Бесспорно, что Автора «Слова» привлекали и, может быть, восхищали искусно «сплетенные» песни-славы Бояна, отличавшиеся полетом воображения, широким размахом и одновременно краткостью и емкостью изложения.
В целом оценка Бояна в «Слове о полку Игореве» – восторженно-приподнятая. Но еще А.С. Пушкин заметил, что в ней, возможно, «ирония пробивается сквозь пышную похвалу». Размышляя о стиле своего прославленного предшественника и как бы отталкиваясь от него, Автор показывает, как Боян мог начать песнь о походе Игоря: «Не буря соколов занесла через поля широкие – галки стаями летят к Дону великому!» И тут же предлагает свой зачин: «Или так бы тебе спеть, о вещий Боян, Велесов внук: «Кони ржут за Сулою – звенит слава в Киеве; трубы трубят в Новеграде, стоят стяги в Путивле!» Комментарий Пушкина: «Теперь поэт говорит сам от себя, не по замыслу Боянью, по былинам сего времени. Должно признаться, что это живое и быстрое описание стоит иносказаний соловья старого времени».
Автор в какой-то степени противопоставлял свою творческую манеру манере своего предшественника. Уже в первой строке он говорит, что «неприлично (нелепо) было бы начинать нам старыми словами скорбных воинских повестей песнь о походе Игоревом». В результате Автор «Слова» вместо традиционной воинской повести создал произведение уникального жанра – одновременно страстную лирическую песнь и волнующее публицистическое произведение. И в самом его тексте памятник называется и «словом», и «песнью», и «повестью», а в современных публикациях – также «поэмой», а его Автор, соответственно, поэтом.
Исследователи считают, что Автор «Слова» – это человек широко начитанный, знавший не только песенно-поэтические творения Бояна и эпические сказания о прошлом Руси, но и глубоко разбиравшийся в исторической литературе своего времени, хорошо знакомый с лучшими образцами поэтического и художественно-литературного творчества. Но это, конечно, не значит, что гениальное «Слово» состоит сплошь из заимствований. Автор был совершенно оригинален в использовании устно-поэтического и книжного материала, проявил «высокую степень художественной самостоятельности» (Н.К. Гудзий).
«Слово о полку Игореве» обильно насыщено историческими фактами. Знания Автора истории глубоки и обширны, хронологический охват событий составляет тысячу лет – от «веков Трояновых» (I–IV вв.) до 1185 г.
Алексей Иванович Мусин-Пушкин
Много сведений Автор почерпнул из летописей, прежде всего из «Повести временных лет» Нестора. В «Слове» обнаружен ряд выражений, мыслей, почти буквально совпадающих с выражениями и мыслями «Повести». «В лице Автора «Слова о полку Игореве» «Повесть временных лет» нашла внимательного и чуткого к ее жизненной красоте читателя», – писал академик Д.С. Лихачев.
Внимательно изучал Автор «Слова» все то, что относилось к половецкой опасности, угрозе со стороны Степи, в частности материалы Любеческого съезда 1097 г., страстный призыв на нем Владимира Мономаха к объединению русских князей. Тогда Владимир Мономах говорил, что из-за междоусобиц «погибает земля Русская и враги наши половцы пришедшие возьмут землю Русскую».
С этими словами Мономаха совпадают укоры Автора «Слова»: князья начали «сами на себя крамолу ковати, а неверные из всех стран приходили с победами на Русскую землю». Причем эту мысль Автор повторяет дважды, настолько для него важна идея объединения князей перед половецкой опасностью.
Автор бессмертного творения средневековой русской литературы был знаком и со многими другими произведениями, как русскими, так и зарубежными, которые бытовали тогда на Руси. Приведу два примера. Это – «бобровый рукав» Ярославны и «жемчужная душа» Изяслава, сына Василькова. Долгое время переводчики и комментаторы считали, что в первом случае речь идет о рукаве женской одежды, отороченном бобровым мехом. В переводе В.А. Жуковского, например, читаем:
«Омочу бобровый рукав в Каяле-реке,
Оботру князю кровавые раны…»
Современные филологи установили, что это вовсе не бобровый рукав, что бобряная ткань – это мягкая шелковая ткань, а не бобровый мех. Н.А. Мещерский обнаружил в ряде памятников, переведенных на Руси в середине XI – начале XII вв., слово «бобр», которое обозначало тонкую шелковую ткань. Конечно, Автор «Слова» знал эти книги, как и то, что шелковая ткань обладает целебными свойствами.
Чрезвычайно интересно то место, где говорится о гибели Изяслава, который был «на кровавой траве повержен литовскими мечами», где «изронил жемчужную душу из храброго тела». Метафора «душа – жемчужина (или бисер)» была известна в русской литературе по «Хронике» Георгия Амартола.
Ярославский Спасо-Преображенский монастырь
Предсмертные же слова князя Изяслава «Дружину твою, о князь, птицы крыльями приодели» соответствуют словам, произносимым перед смертью героями исландских саг, таких как «Сага о Гисли», «Сага о Греттире». Возможно, это место в «Слове» восходит к какому-то не дошедшему до нас произведению викинга-скальда Эгиля Скаллагримссона. Творчество скальдов хорошо было известно на Руси со времен Ярослава Мудрого, и Автор «Слова о полку Игореве» был знаком с этими сагами…
Этим перечнем, конечно, не исчерпывается возможный круг чтения Автора «Слова о полку Игореве». Можно смело предположить, что он обладал всеми теми книжными богатствами, которые накопила к тому времени Русь. А богатства эти были весьма значительны и разнообразны. Назову лишь самые выдающиеся, своего рода вершины.
Здесь страстное «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, которое в яркой форме возвеличивает Русь, прославляет ее князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого. Здесь же уникальный свод биографических повествований, в том числе и тех, что включены в Киево-Печерский патерик. Среди замечательных творений того времени – поэтичные «Слова» и «Поучения» писателя и проповедника Кирилла Туровского, мудрые раздумья государственного деятеля Владимира Мономаха в его «Поучении», фундаментальный исторический труд «Повесть временных лет» Нестора-летописца, о котором уже говорилось.
Русские книжники XI–ХП вв. создали еще ряд значительных произведений, таких, как «Хождение» игумена Даниила по Святым местам или «Слово о князьях», перекликающееся по содержанию со «Словом о полку Игоревом». Осбо отмечу «Сказание о Борисе и Глебе», написанное епископом Переяславля Южного Лазарем, человеком замечательно одаренным в литературном отношении. Можно предположить, что Автору «Слова» было близко и дорого то, что Лазарь сумел подняться до осознания необходимости единства «Русской великой страны». Под пером Лазаря князья Борис и Глеб выступали как защитники Руси от внешних врагов.
Как видим, «Слово о полку Игореве» находилось в окружении выдающихся образцов нашей словесности. И можно сказать, что оно отразило, впитало в себя красоту других творений средневековых отечественных авторов, причем впитало так, что стало «как бы сгустком всех тех достоинств, которые присутствуют в его окружении» (Ю.М. Лощиц).
Оно «подпитывалось» и творениями зарубежных авторов, которые тогда бытовали на Руси. Активная переводческая деятельность талантливых русских книжников началась уже при Ярославе Мудром в книгописной мастерской Киевской Софии. И Автор «Слова» знал многие из них. Например, «Хронику» Георгия Амартола, перевод которой Н.А. Мещерский назвал «подлинным поэтическим переложением», «Повесть об Акире Премудром», в основе которой – бродячий сюжет, связанный со сказками Шахерезады, повесть «О дерзости и храбрости и о бодрости прекрасного Девгения» («Девгениево деяние»), «Александрия» – роман об Александре Македонском. Добавлю сюда «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Хронику» Иоанна Малалы и Патерик Синайский… Исследователи находят в Игоревой песне отголоски этих и некоторых других памятников зарубежной литера¬туры, отдельные соответствия им.
Из множества примеров приведу два. Четыре раза Автор упоминает в своем «Слове» имя Троян – «земля Трояна», «тропа Трояна», «века Трояновы», «седьмой век Трояна». До сих пор ученые спорят об этом загадочном имени. Наиболее правдоподобной версией считают ту, согласно которой Троян – это римский император Марк Ульпий Троян (время правления 98–117 гг.), о котором Автор мог знать из книг. Сведения об античной истории Автор мог получить и от образованных людей, своих близких знакомых. Один из них, Киевский митрополит Климент Смолятич, ссылался в своих трудах на Гомера, Платона и Аристотеля.
Второй пример как раз и связан с Гомером. При сравнении «Илиады» и «Слова» очевидна близость описаний битв, их участников, трофеев и пленных, знамений и примет, света и тьмы, зверей и птиц, растений и других элементов стилистики и содержания обеих поэм.
И в завершение очерка поговорим о личности Автора бессмертной поэмы. Ученые и писатели приложили массу усилий, чтобы хотя бы установить его имя, место жительства, его социальное происхождение. Автор оказывался скоморохом, птицеловом, профессиональным певцом, княжеским дружинником, боярином, тысяцким, греком, скандинавом, самим князем Игорем, Кириллом Туровским, Владимиром Галицким и многими другими людьми…
Самые серьезные исследования по поиску наиболее вероятного Автора «Слова о полку Игореве» принадлежат академику Б.Л. Рыбакову. В начале 70-х годов прошлого века он опубликовал книгу «Русские летописцы и Автор «Слова о полку Игореве». Из всех летописцев, ко¬торые были современниками трагического похода Игоря, наш выдающийся историк особо выделил киевского боярина Петра Бориславича, считая его наиболее вероятным Автором «Слова». В 1991 г. академик выпустил в свет свой новый труд, полностью посвященный этому боярину: «Петр Бориславич. Поиски Автора «Слова о полку Игореве».
Перед читателями со страниц книги предстает один из замечательнейших людей XII столетия. Он занимал высокие государственные посты, был опытным воином и воеводой, прожившим долгую жизнь. Петр Бориславич – активный участник многих событий: сражений, посольств, совещаний, дослужился до поста тысяцкого – выборного главы киевского боярства. И особенно важно, Петр Бориславич занимался литературной деятельностью, был незаурядным писателем, страстным публицистом и историком. В течение полувека он вел летопись, которую отличают высокие литературные достоинства и независимость суждений автора.
Автора «Слова о полку Игореве» и Петра Бориславича объединяют совпадение времени и места жизни, социальный статус (принадлежность к старшей дружине, боярству), одинаковые симпатии и антипатии, одинаковое отношение к великому князю Святославу Всеволодовичу, одинаковая политическая программа, одинаковое безразличие к церкви. Приводя веские доказательства в пользу авторства «Слова» Петра Бориславича, академик все же высказывал некоторые сомнения. Но незадолго до своей кончины Борис Александрович Рыбаков уверенно заявил: «Анализ текстов летописей и статистические расчеты позволи¬ли мне сделать вывод, что «Слово» – подлинная вещь, написанная по следам событий в конце XII века в Киеве Петром Бориславичем».
Каким вам представляется автор «Слова о полку Игореве»?
Слово о полку Игореве манит к себе не только тем, что является историческим произведением и признанным памятником древней литературы, но и тем, что по настоящее время неизвестен его автор. Как ни пытались историки, лингвисты, литературоведы, но так и не смогли установить авторство Слова о полку Игореве. Их вывод был печальным: мы никогда не узнаем, кто был автором Слова… Однако попытки продолжаются и может быть автор Слова о полку Игореве будет установлен и мы узнаем его лицо. А пока мы можем лишь представить автора произведения, пытаясь с помощью его Слова и своей фантазии охарактеризовать его в своем сочинении.
Образ автора Слова о полку Игореве
Ученым так и не удалось установить автора Слова о полку Игореве, оказалась недостаточной доказательная база, и уж довольно все скрытно раньше писалось. Мы можем делать выводы и воссоздать образ автора лишь по тексту произведения. Здесь мы видим грамотного человека, может быть, приближенного к князю. Причем это может оказаться приближенный, как к Игорю, так и к Святославу. А может это был какой-то старец, или воин, но больно уж начитанный и образованный. Он имел независимую позицию, не выбирая ничью сторону. Одно можно сказать наверняка, автор Слова о полку Игореве был патриотом и очень переживал за Русь и судьбу государства, при этом зная, в чем спасение страны. Он понимает, насколько опасна раздробленность, междоусобицы, приводящие к слабости и уязвимости. Читая произведение, мы понимаем, это не просто писатель или историк. Это человек, который все видел, анализировал и старался изложить в своем произведении, сделав его примером для будущего поколения. Еще одной особенностью автора Слова о полку Игореве было то, что он владел многими жанрами, поэтому и сегодня это произведение считается сложным и многогранным. Вот таким мне видится образ неизвестного автора Слова о полку Игореве.
Почему Слово о полку Игореве относят к воинским повестям
Как мы уже сказали, Слово о полку Игореве, в котором неизвестный автор рассказывает о неудачном походе князя, призывая к воссоединению, сложно отнести к какому-то конкретному жанру. Так автор называет его песней, зовет словом, а иногда называет повестью. Исследователи же приписывают произведению разные жанры, называя его лироэпической песней, торжественным ораторским красноречием. А немногочисленные исследователи называют Слово воинской повестью и понятно почему. Согласно словарю, что издан под авторством Кускова, воинской повестью в древней литературе принято считать работу, где изображаются подвиги и битвы. Там чувствуется патриотизм и тревога за родные земли. Именно это и видно в произведении, поэтому его вполне можно назвать и воинской повестью. Хотя в действительности характеристика древнего памятника по своей функциональности намного больше, поэтому и возникают различные предположения, касающиеся жанровой принадлежности.
Каким я представляю автора «Слова о полку Игореве»
Кто был автор «Слова о полку Игореве» — неизвестно. В летописях также нет о нем никаких сведений. Вся его биография — в его песне о походе Игоря. Эта песнь свидетельствует, прежде всего, о том, что автор ее был христианин, мирянин, современник Игоря и, быть может, участник его похода на половцев. Его песнь служит отголоском дум и чувств лучших людей того времени, и самые привлекательные черты рисуют ее автора, певца Игоря.
Он был христианин; он верил в помощь Божию. В «Слове» он говорит о церковном звоне, о заутрене, о храме Богородицы Пирогощей в Киеве, куда Игорь по возвращении из плена прибыл принести благодарственное моление за свое спасение. Только на первый взгляд круг понятий автора может представлять смесь языческих верований и христианских воззрений. Языческое мировоззрение автора «Слова» являлось лишь поэтическим образом при изображении им лиц и событий, а не служило предметом его веры.
Он упоминает об языческих божествах, но эти имена встречаются у него в виде эпитетов или сравнений, как достояние поэтического языка. Поэт, приписывающий спасение Игоря из плена Божьей помощи, не мог, конечно, верить в происхождение русских от Даждьбога или Бояна от Велеса. Он был христианин, мирянин, а, судя по интересам и взглядам автора, следует признать, что он был человек светский. С достоверностью можно предположить, что сам автор был воин.
Автор знает всех современных ему русских князей, ясно понимает отношения к ним бояр и дружинников, правдиво передает современные исторические события. Он обнаруживает знакомство не только с государственным положением русских областей, но и с характером их природы. Он знает южно русскую степь, ее обитателей и их отношение к Русской земле. Ему хорошо известно, что происходило на Руси до Игоря. Только современник мог сказать так: «Почнем же, братие, повесть сию от старого Владимира до нынешнего Игоря».
Все это побуждает видеть в нем дружинника, принимавшего участие в походе Игоря, в печальном событии, которое он изобразил с такими подробностями и необыкновенно живо, как бы по личным впечатлениям. А глубокое сочувствие к судьбе Игоря, проникающее все «Слово», позволяет предположить, что автор сам находился в дружине Игоря.
Автор «Слова» был одарен сильным поэтическим талантом; был образованный, просвещенный человек. На его «Слове» отразилось несомненное влияние тогдашней византийско-славянской литературы; в его песне встречаются образы и выражения книжного характера, как следы начитанности автора.
Будучи близко знаком с книжными светскими произведениями, он хорошо знал и народную поэзию и часто обращался к родным образам народного творчества. Однако он не похож на народного певца. Вместо детской простоты и наивности в его «Слове» мысли человека вполне развитого, представителя и поборника государственной идеи, которую сознавали лишь немногие в то время.
Он был певец-патриот. Все лирические места, отступления, выражающие основную мысль песни, характеризуют и освещают личность автора, его пламенную любовь к родной земле. Он горько плачет и скорбит о Русской земле. Он глубоко чувствовал все испытания, скорбь и страдания нашей великой Русской страны.
Причина скорби певца есть вместе с тем и причина бед родной страны — это княжеские усобицы и разорение разрозненной Руси врагами-иноплеменниками. Но у вещего поэта, несмотря на печальное настоящее, оставалась надежда на светлое будущее, на победу над врагом, на славу и величие Русской земли!
По всем перечисленным чертам пред нами встает благородный образ русского национального певца, автора «Слова о полку Игореве». Из глубины веков он, верный сын родины, завещал всему русскому народу горячо и беззаветно любить свою великую родину и неизменно хранить в своих сердцах идею единства Русской земли.
Имя автора «Слова о полку Игореве» осталось неизвестным, несмотря на все изыскания ученых. Однако, вдумываясь в содержание и в тон «Слова», можно составить довольно определенное понятие о том, кто был его певец. «Слово» — произведение в высшей степени субъективное, проникнутое глубоким лиризмом, и личность автора ясно отражается в нем.
Уже первый взгляд на тон и содержание «Слова» позволяет определить общественное положение неизвестного автора. Певец, безусловно, лицо светское. На это указывает отсутствие религиозного элемента в его произведении. Если б автор «Слова» был лицом духовным — священником или монахом — это, несомненно, отразилось бы и на языке его поэмы. Изложение поэмы было бы пересыпано цитатами из Священного Писания и из христианских молитв, и вообще во всем тоне слышалось бы религиозное настроение автора.
Даже идея «Слова» и взгляд автора на исторические события были бы другие, — можно полагать, такие же, как и в летописи Нестора, который волю Господа считает единственным двигателем истории, и во всяком историческом событии видит вмешательство Провидения в человеческую жизнь.
Во всяком случае, в поэме был бы немыслим тот языческий элемент, которым она проникнута от первой строки до последней. В богатстве языческих образов заключается вся поэтическая сила и вся оригинальность «Слова о полку Игореве», но именно эти образы и делают «Слово» произведением светским, и автором его могло быть тоже только светское лицо.
Само содержание «Слова» дает возможность еще ближе определить общественное положение его автора. Певец «Слова о полку Игореве», вероятно, был дружинник и близко стоял к княжеским сферам.
Он обнаруживает близкое знакомство с княжеской родословной и с княжескими отношениями. Он так живо рисует образы князей Игоря и Всеволода Святославичей и великого князя Святослава, что складывается впечатление, что певец, должно быть, знал их лично. Певец прекрасно понимал политическое положение современной ему Руси.
Поход Игоря и все его битвы изображены им так ярко, что можно с уверенностью сказать, что он сам принимал в них участие. Наконец, та любовь, с какой певец говорит о дружинной жизни, та нежность, с какой он рисует теплые отношения князя и дружины; та восторженность, с какой он говорит о храбрых курянах, например, — тоже свидетельствуют о том, что певец «Слова» был дружинник.
Но по содержанию можно составить не только понятие об общественном положении автора «Слова». По прекрасной поэме можно судить и о его умственном и нравственном развитии.
Певец «Слова» не мог не быть грамотным человеком. Идея поэмы и отношение автора к лицам и событиям обнаруживают в нем блестящее умственное развитие.
Эти идеи были еще новы в эпоху, когда жил поэт, и даже весьма немногие князья еще прониклись ими тогда. Если же певец так ясно проповедовал эти идеи, то само собою разумеется, что он был одним из самых развитых людей своего времени.
Вопрос о религии, к которой принадлежал автор «Слова» долгое время был спорным в литературе, хотя все данные говорят за то, что певец был христианин. Если еще Владимир Святой объявил, что будет считать своим личным врагом каждого русского, который не примет
христианства, то немыслимо было бы, чтобы дружинник и притом такой развитый человек, в XII веке был язычником.
В «Слове» даже встречается несколько выражений, которые могли выйти только из уст христианина. Певец на всем протяжении своего произведения называет половцев «погаными», а «поганый» — оскорбительный эпитет язычника. Наоборот, Богородицу Пирогощую певец называет святою. Наконец, заключительные строки поэмы ярко свидетельствуют о христианстве певца: «Здрави князи и дружина, поборая за христианы на поганые попки!» — восклицает певец, описывая возвращение Игоря из плена и радость, охватившую по этому поводу всю Русь.
То, что поэзия «Слова» проникнута как бы языческим духом, нисколько не может служить доказательством того, что автор был якобы язычником.
Языческий элемент, с одной стороны, отражение глубокого чувства красот природы, которым проникнута вдохновенная душа такого поэта; а с другой стороны — это одно из психологических средств, которыми певец воспользовался для усиления художественной стороны своего произведения. Народные суеверия и языческие образы вообще представляют благодарный материал для романтической поэзии, а «Слово о полку Игореве», по существу своему, произведение романтическое.
Из всего сказанного ясно, что это был человек в высшей степени выдающийся, на целое столетие, можно сказать, опередивший свою эпоху и бывший представителем лучших народных идей, только назревавших в то время.