Что молчишь дорогая вниз ресницы склоня
LiveInternetLiveInternet
—Музыка
—Всегда под рукой
Сегодня впервые обратила внимание на то, что раньше у артистов эстрады были прекрасные голоса.
Как сказал в интервью сам Г. Виноградов, он пел Душой!
***************
Танго «Недотрога»
Слова Михаила Козырева
Музыка А. Титова
Исполняет Георгий Виноградов, 1940 год
Что молчишь, дорогая,
Вниз ресницы склоня?
Ты как будто другая,
И не любишь меня.
Мне в глаза ты не взглянешь,
Не поднимешь бровей.
Ты не знаешь, как милая ранишь
Сердце мне грустью своей.
Всё мне, родная, открой
Что с тобою, друг мой?
Что грустишь, дорогая
Вниз ресницы склоня?
Сядь поближе, родная,
Погляди на меня.
Пусть печальные думы
Не смущают тебя.
Ну не будь же, родная, угрюмой.
Всё расскажи мне, любя.
Всё мне, родная, открой
что с тобою, друг мой?
Если в сердце тревога,
Ты со мной поделись.
Дай мне руку, моя недотрога,
Милая, мне улыбнись.
***************
Петь Георгий Павлович начал рано. Но сказать, что сразу же полюбил пение, — значит, погрешить против истины, поскольку его первой «концертной площадкой» был клирос одной из церквей Казани (где жила тогда семья Виноградовых), а «творческим стимулом» — тяжелая рука отца, непременно желавшего, чтобы все его дети пели в церковном хоре. Павел Васильевич Виноградов — отец будущего певца — не был особенно набожным. Все его дети обладали великолепным слухом и были очень музыкальны, а на то, чтобы дать им музыкальное образование, денег не хватало. Но, как ни ограничен и однообразен был церковный репертуар, музыкальную грамоту, основы акапельного пения Георгий Павлович получил именно в церковном хоре.
Весной 1931 года Георгий Виноградов поступает на четвертый курс рабфака и одновременно становится вольным слушателем Восточного музыкального техникума в Казани, где учится у профессора народного артиста СССР А. А. Литвинова (скрипка, затем альт).
В семейном альбоме Виноградовых и сейчас хранится твердая пожелтевшая фотография, на которой запечатлены четверо выпускников этого техникума. Альт — Виноградов.
После окончания рабфака Георгий Павлович направляется в Москву для учебы в Военной академии связи. Это время и совпадает с началом его увлечения пением. Но вообще-то, где бы ни учился и где бы ни работал Георгий Павлович, музыка занимала главное место в его жизни.
Еще не избрав пение своей профессией, будучи еще самодеятельным певцом, он неоднократно занимает первые места и получает первые премии на городских смотрах и олимпиадах вокалистов.
Встреча с профессором консерватории Н. Г. Райским определила жизненный путь Виноградова. Георгий Павлович подает рапорт об увольнении из академии. После долгих объяснений и разговоров начальник академии наконец дал на это разрешение. «Но, — сказал он, — отпускаю с одним условием — пой хорошо!»
В то время в Москве при консерватории была создана Татарская оперная студия, куда как уроженца Казани и зачислили Виноградова.
И вот тут он встретился с замечательным человеком и педагогом, чья роль в жизни певца оказалась огромной, — с М. Л. Львовым. Виноградов до сих пор говорит о Львове с благодарностью и теплотой: «Большой мастер, сам замечательный певец, а какой учитель! Мог выжать из человека все!»
М. Львов предложил тогда Виноградову попробовать свои силы на Первом Всесоюзном конкурсе вокалистов.
«Первый Всесоюзный! Даже страшно было подумать!» — признается сейчас Георгий Павлович. Но за работу он принялся немедленно. Вместе с Львовым готовили репертуар, а он был достаточно обширен: и арии из опер, и романсы, и русские народные песни. Репетировали днем и ночью, придирчиво отрабатывали каждую ноту.
И вот 21 декабря 1938 года Первый Всесоюзный конкурс вокалистов начался. Сколько было тревог, волнений — собрались лучшие певцы со всей страны! Председателем жюри была народная артистка Советского Союза В. В. Барсова.
Помещение ВТО, где выступали певцы, не отапливалось, зрители сидели в шубах, а у артистов изо рта шел пар.
Виноградов вспоминает: «Во время первого тура — сам я уже спел — стою за кулисами и слушаю, как выступают другие певцы. Переступаю с ноги на ногу и от холода похлопываю себя по-извозчичьи руками по бокам. Вдруг подходит ко мне один из членов жюри, народный артист Республики Сергей Иванович Мигай, и говорит: «Что, замерз? Холодно? Ничего, ничего! У тебя на морозе очень хорошо звучит голос».
Прошел первый тур, второй и наконец 7 января 1939 года — третий, заключительный.
Композитор Вано Мурадели в «Вечерней Москве» тогда писал:
«Последний тур конкурса вокалистов начался вчера в Большом зале консерватории выступлением солиста Всесоюзного радиокомитета Г. П. Виноградова. Этот молодой певец (лирический тенор) наделен многими прекрасными качествами. Прежде всего — это умный певец, знающий хорошо свои вокальные ресурсы и никогда не пытающийся перейти пределы своих возможностей.
Он всегда верен художественному чутью, не форсирует звук, не сгущает его.
Вторая черта его дарования — тонкое понимание им исполняемого произведения и большое разнообразие оттенков.
Виноградов — певец несомненно камерного плана».
Так же оценила дарование Виноградова и профессор М. Неменова-Лунц в своей статье в «Известиях»:
«Г. П. Виноградов обладает небольшим, но приятного тембра лирическим тенором, которым владеет с большим умением. Отсутствие форсировки, чистая интонация, хорошая дикция, вкус и подлинная музыкальность».
И вот Виноградов — один из десяти лауреатов Первого Всесоюзного конкурса вокалистов.
А дальше? Дальше снова работа. И всегда — кропотливая, вдумчивая, с полной отдачей сил, работа, которую впоследствии с такой благодарностью оценили слушатели.
В июне 1941 года по призыву он явился в райвоенкомат. Солдат как солдат: смена белья, деревянная ложка, жестяная кружка. И вдруг комиссар военкомата сказал: «А ты, Виноградов, пойдешь петь!»
Как все-таки крепко нужно было верить в нашу победу, чтобы и в самые первые, в самые трудные дни войны подумать о песне!
В начале войны был мобилизован весь Госджаз Союза ССР, солистом которого был Виноградов. Этот музыкальный коллектив влился как фронтовая бригада в ООПОНКО. Нашим современникам аббревиатура ООПОНКО, пожалуй, покажется странной, а тогда все знали, что это — отдельный образцово-показательный оркестр Наркомата сборсны. Руководителем его был Семен Александрович Чернецкий.
Западный фронт. Две деревни, Большие Голубки и Малые Голубки, разделяет неширокая речка. По одну сторону реки — наши, по другую — фашисты. На поляне, на самом берегу, идет обычный фронтовой концерт. Фашисты молчат. Больше того — даже с интересом слушают. Вдруг к политруку актерской бригады подходит комиссар стоящей в деревне воинской части и тихо говорит: «Предупредите, когда начнется последний номер».
И вот звучит заключительная песня, последний аккорд — и раздается грозный приказ комиссара: «Срочно в укрытие!» Поляна мгновенно опустела — тут уж не до аплодисментов! И в тот же миг на то самое место, где только что шел концерт, обрушилась едва ли не сотня мин.
Год 1943-й. Группа артистов — Лидия Русланова, Михаил Гаркави и Георгий Виноградов, тогда уже солист Краснознаменного ансамбля песни и пляски, — летит с концертами в осажденный Ленинград. Добрались до станции Хвойная — и остановка. Ждут, когда в небе, черном от фашистских истребителей, возникнет хоть какой-нибудь просвет. От самолета — ни на шаг. Вдруг истребители исчезают. Пилот торопит: «Скорей, скорей!» Взлетают, но. в небе снова фашисты. Наш самолет летит на бреющем. Волны Ладоги плещут почти в его брюхо. Но вот и Ленинград. Под бомбежками, под обстрелами дают артисты свои концерты для измученных, но несдающихся ленинградцев, лица которых светлеют, когда звучат привезенные с Большой земли песни.
В самом начале войны одно время бытовало такое мнение: мол, нельзя петь солдатам песни, напоминающие им о мирных днях и мирных радостях, — дескать, такие песни их расслабляют.
Но жизнь опровергла это мнение. Солдатам нужны были разные песни. И те, которые звали их в бой, и те, что напоминали им о недавнем мирном счастье, на которое посягнули фашисты.
Виноградов пел именно такие песни, и пел так, что песня брала за душу русского солдата.
С тех пор и старинные русские песни, и классические романсы заняли место рядом с советской песней во фронтовом репертуаре Г. Виноградова. И, что бы ни исполнял артист, в каждое произведение он вкладывал всю свою душу. Вот почему так верили его песням. Верили, что враг будет разгромлен, что победа недалека, что Родина будет свободна и что любимые обязательно дождутся. А чтобы песня звучала столь убедительно, певец должен обладать огромным мастерством. Не сразу Виноградов добился такого мастерства.
Год 1944-й. Вспоминает бывший член Военного совета Краснознаменного Балтийского флота вице-адмирал Николай Константинович Смирнов:
«В день приезда в Хельсинках выступал ансамбль песни и пляски Красной Армии. Огромный зал набит посетителями.
Первый номер программы концерта был принят сдержанно. Это, пожалуй, было в традиции финнов, умеющих сдерживать свои чувства. Но чем дальше шел концерт, чем темпераментнее становились выступления ансамбля, тем сильнее волновался зал. Сначала усиленные аплодисменты раздавались на задних креслах, где зрители были попроще. Потом пришли в восторг и наиболее сдержанные зрители первых рядов. В зале слышались возгласы одобрения на русском языке.
Но вот на сцену вышел артист Виноградов. Он запел популярную тогда песенку «Темная ночь». Зал замер: ни кашля, ни вздоха, казалось, слышно было биение взволнованных сердец рядом сидящих людей. Когда Виноградов закончил петь, воцарилась на несколько мгновений тишина. Ее вдруг прервали рыдания женщин, а потом, заглушая их, раздалась восторженная овация всего зала. Она длилась несколько минут.
После концерта вышел на сцену, кажется, финский министр просвещения, чтобы поблагодарить участников концерта. Я не помню содержания всей его речи, но хорошо запомнил смысл и, пожалуй, дословное содержание последних его слов.
Да, в числе участников Великой Отечественной войны можно справедливо назвать и песню. Песню, которая с первых же грозных дней рядовым солдатом встала в строй бойцов и вместе с ними прошла всю войну — до самой Победы. Песня делила с солдатами горести и радости. Она подбадривала их веселой и озорной шуткой, вместе с ними грустила об оставленных любимых, делила с солдатами боль за растоптанную родную землю.
Песня напоминала солдатам о цветущих вишневых садах, о колосящихся золотых нивах, о заснеженных лесах и голубых озерах — о Родине, которую они защищали. Защищали, не жалея жизни.
И именно такие песни пел для солдат на фронтах Великой Отечественной войны певец Георгий Виноградов. Вот в этом-то и заключается нужность, необходимость творчества певца.
В последние годы войны и в послевоенные годы творческая жизнь Георгия Павловича тесно связана с коллективом Краснознаменного ансамбля песни и пляски, куда он был переведен в 1943 году. Концерты по всей нашей стране, гастроли в Европе.
А потом — сольные выступления, гастроли в Иране, Финляндии, Чехословакии, в Берлине. И почти из каждой страны — сувенир: альбом пластинок с записями романсов, арий из опер, песен в исполнении Виноградова.
А параллельно — большая и плодотворная работа на радио и на фабрике звукозаписи.
Пластинок с записями Виноградова — сотни, невозможно перечислить все арии, романсы, песни, которые были напеты им!
Попробую назвать хоть некоторых композиторов, чьи произведения исполнял Георгий Павлович: Бетховен, Шуман, Шуберт, Глинка, Чайковский, Римский-Корсаков, Даргомыжский, Мусоргский, Шапорин. И конечно же, песни — многих советских композиторов: Дунаевского, Блантера: Соловьева-Седого, Мокроусова и других.
Рассказать о пении мастера без звуковых иллюстраций — задача по плечу разве что большому писателю. Такому, например, как Тургенев. Как ярко, образно, ощутимо (как будто сам слышишь!) описал он в своих «Певцах» мастерство одного из них:
«Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос. в нем была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем, и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны».
Когда я читаю эти строки, я слышу пение Виноградова.
Почему? Постараюсь объяснить. У Виноградова нежный, чистый, лирический тенор с красивой тембральной окраской. Необыкновенная искренность, мягкость и интимность исполнения. Чистейшей лирики чистейший образец!
Но ведь песни и романсы, которые он пел, очень разные. В его репертуаре и игривые, шуточные песни — в них виделся разудалый, веселый парень, пел он и о трагедии покинутого влюбленного. Казалось бы, персонажи этих песен— разные люди. Но нет. У всех произведений, которые исполнял певец, герой один. И главная черта его — лиризм. Как каждый из нас, этот герой может быть и веселым и печальным, он может страдать и мечтать, а в какой-то момент может стать и несгибаемым борцом, а может и безутешно-трогательно оплакивать потерю возлюбленной. Да мало ли какие сложные ситуации уготавливает нам подчас судьба, и чего только не требует от нас жизнь! Но ведь характер остается характером. Меняется только настроение человека, состояние его души, меняются его мысли.
И все это очень тонко и образно передает Виноградов своим пением. Как? Что помогает ему? Природные данные? Безусловно! Голос, великолепная музыкальная память и, конечно, мастерство, которое пришло после трудной и кропотливой работы.
Цикл песен Шуберта «Прекрасная мельничиха» артист выучил наизусть за одну неделю. Но потом — восемь месяцев сложнейшей работы, прежде чем это произведение было вынесено на суд слушателей. Восемь месяцев шлифовки, осмысливания каждой фразы — и музыкальной и текстовой, — размышления над тем, как логически связать мелодию и стихи. Георгий Виноградов исключительно тонко умеет разбить музыкальную фразу, так чтобы полностью сохранить ее смысл и сочетать это со своими вокальными возможностями.
Разбить. Но бывает, что та же логика требует непрерывного пения, что музыкальный период очень длинен. И тут на помощь приходит умелое, натренированное дыхание. Не «поставленное»! Виноградов и его учитель М. Львов против этого термина, — именно — натренированное! На каждое произведение, на каждую фразу, на каждую ноту. «Можно, конечно, научить певца правильно дышать — говорит Георгий Павлович, — дать основы правильного дыхания. Но поставить дыхание раз и навсегда — нет! Нужно бесконечно тренировать его, искать свои способы то сохранить дыхание, а то прервать его. »
Финальная фраза романса Н. Римского-Корсакова «О, если б ты могла» очень продолжительна. И внутри ее много вокальных трудностей, а заканчивается она нежнейшим, медленно затихающим звуком. Исполняет ее Георгий Павлович легко, без всякого напряжения. И начинает он эту фразу без видимой подготовки: без слышимого вдоха и форсировки первого звука (что — увы! — так характерно для многих певцов). Он мягко «входит» в эту фразу.
Как певец достигает этого? У Георгия Павловича нет секретов. «Видите ли,—объясняет он,—мой учитель (М. Львов) говорил, что нельзя начинать петь с полным дыханием. «Видел ты, как рубят дрова? Сначала выдохнут, а потом опускают топор. Так и ты! Выпусти часть дыхания, только рассчитай для себя сколько, а потом пой. И тогда будут слышать, как ты хорошо поешь, а не как ты великолепно дышишь!»
Георгий Павлович поет, например, сложнейшую вокальную партию — арию парубка из оперы М. Мусоргского «Сорочинская ярмарка», и создается удивительное ощущение непрерывности звучания, ощущение цепного дыхания, возможного только в хоровом пении, когда один певец подхватывает другого, не давая мелодии ни на долю секунды прерваться.
А ведь это — Мусоргский, сложность которого и в том, чтобы речитатив тесно связать с вокалом, речь приблизить к музыке (или музыку — к речи?). Не многим певцам удавалось так замечательно исполнить Мусоргского: не речитатив и не чистый вокал, а полное сближение до слияния одного с другим. Георгию Павловичу это удалось.
Великолепным мастером — тактичным партнером, певцом, тонко чувствующим полифоническую ткань произведения, — проявляет себя Виноградов и в дуэтах. Одним из его постоянных партнеров был солист Большого театра заслуженный артист республики А. Иванов, великолепный баритон.
Акапельное пение — один из труднейших вокальных жанров, требующий от певца очень тонкого музыкального слуха. Отсутствие «опоры» — музыкального сопровождения — иногда приводит к тому, что певец «сходит» с тональности, теряет ее. Но слушаешь дуэт Виноградова и Иванова, исполняющих a capella романс М. Глинки «Светит солнышко», — и ни о каких трудностях не догадываешься. Певцы уверенно и свободно ведут сложнейшие партии, интонируя с необыкновенной чистотой. И опять — тонкая гармония, исключительный такт, желание подчеркнуть особенности и достоинства голоса партнера. И рояль, вступающий лишь в заключительной фразе романса, почти сливается с голосами певцов.
Среди записей Георгия Павловича много дуэтов. Но самый дорогой для пего — дуэт Ромео и Джульетты П. Чайковского, где он — Ромео, а партию Джульетты исполняет народная артистка Советского Союза В. В. Барсова, певица, с которой Виноградов был связан большой творческой дружбой.
С Барсовой Виноградов познакомился на радио. Певица искала партнера для записи цикла дуэтов из оперы Ш. Гуно «Ромео и Джульетта».
Первые пробы. Запись романса М. Глинки «Сомнение». И вдруг обнаруживается прекрасное сочетание нежнейшего колоратурного сопрано Барсовой и лирического тенора Виноградова.
Дальнейшая работа — и дальнейшая дружба. И вот одна из лучших записей — дуэт Ромео и Джульетты П. Чайковского. На конверте пластинки надпись: «Моему лучшему Ромео. В. Барсова».
«Для меня, — вспоминает артист, — Валерия Владимировна была не только великолепным партнером, замечательным другом, но и прекрасным педагогом. У нее я учился профессионализму, полной самоотдаче в работе, настойчивости и неудовлетворенности».
Среди огромного количества романсов, спетых Виноградовым, есть и малоизвестные. Как он сам говорит: «Всегда хотелось и слушателей познакомить с редкими романсами классиков, дать возможность шире узнать наше музыкальное богатство, и жаль было, чтобы ушли в небытие сокровища мировой культуры». В его репертуаре — малоизвестные романсы Аренского, Ляпунова, песни Бетховена, Визе.
Но Виноградов поет много и очень известных, популярных старинных и цыганских романсов. И поражает в его исполнении какая-то первозданность.
Кто только не пел, скажем, романсы «Милая» и «Очи черные»?! Редкий певец удерживался от того, чтобы не увлечься этакой псевдоцыганской надрывностыо, которая так далека от прекрасной, истинно народной цыганской песни!
У Виноградова все романсы — и старинные русские, и цыганские — звучат классически чисто, без подделки под страдания, а с искренним волнением и трепетом. И в этом, безусловно, понимание народного искусства, дань уважения ему. Но еще сказалось здесь влияние Н. Н. Кручинина — замечательного музыканта, редкого знатока цыганского фольклора и старинного романса.
Кручинин много раз слышал пение Виноградова и предложил ему поработать вместе. Он стал писать для певца первые строчки романсов, и Виноградов под руководством Кручинина начал разрабатывать сольные партии. Так они разучили целый цикл романсов.
И однажды в Большом зале консерватории они познакомили с ним слушателей. В первом отделении исполнялась популярная камерная музыка. А во втором убрали со сцены рояль, поставили стул, который занял с гитарой Кручинин, вышел на сцену Виноградов — и зазвучали забытые прекрасные русские и цыганские романсы, полные лирики, грусти, нежности и простоты. Это был вечер «возвращения к романсу».
А ведь долгое время старый русский и цыганский романсы были как бы в опале. Может быть, и потому, что, несмотря на прекрасных мастеров-исполнителей, слишком много появилось певцов, которые увидели в романсе только душещипательные, надрывно-тоскливые настроения. Кроме того, они этаким разухабистым исполнением пытались выжать из слушателя сострадательную слезу.
И вот, когда старинному романсу были вновь возвращены его чистота, лиричность и первозданность, он вновь занял свое место в репертуаре певцов.
Слушая записи романсов в исполнении Виноградова в сопровождении гитары Кручинина, поражаешься еще и необыкновенному созвучию голоса и инструмента. Но вот Виноградов поет под аккомпанемент баяна, рояля, фагота— и то же удивительное созвучие. Причина — в инструментальности голоса Виноградова, в умении перестроить голос, найти созвучие с тембром любого музыкального инструмента. Это зависело, конечно, не только от певца, но и от аккомпаниатора. Кстати, Георгий Павлович избегает этого слова, считая музыканта своим партнером, соавтором.
«Вот, помню,—говорит Виноградов,—исполняли мы с Александром Борисовичем Гольденвейзером романс Рахманинова «Ночи печальные». Это было после того, как он прослушав на художественном совете уже готовую запись этого романса, сделанную с другим музыкантом, вдруг сказал: «Запись неплохая. Но ведь пианист не понял вас. Давайте-ка попробуем. » И мы попробовали. И вышло несравненно лучше. И я так горжусь тем, что исполнял романс вместе с замечательным музыкантом профессором Гольденвейзером, и что мы понимали друг друга. »
Русская и советская классика, зарубежная классика. Но всегда рядом с ариями из опер и романсами в репертуаре Виноградова — советская песня. Камерные произведения и самый демократический жанр — песня. Ну, скажите, многие ли эстрадные певцы могут похвастаться столь многообразным репертуаром? А ведь Виноградов все-таки певец эстрадный! Просто в отличие от распространенного (к сожалению!) мнения об эстраде, как о чем-то «легком», эстрадный жанр в понимании Виноградова требует того же труда и той же ответственности, что и любое произведение классического жанра. И в этом глубокое уважение к слушателю, способному — по твердому убеждению певца — понять и оценить любое, даже самое сложное музыкальное произведение. В этом и мастерство певца, обладающего редким даром просто, но не упрощенно, доверчиво и бережно донести до слушателя не только тонкость и красоту эстрадной песни, но и все нюансы камерного произведения.
Как-то, прослушивая записи Виноградова, я случайно после классических романсов поставила на проигрыватель пластинку с песней «Хороши весной в саду цветочки». Жанры более чем разные. Но соседство камерного романса и эстрадной песни не прозвучало диссонансом, и потому, что герой песен Виноградова тот же, что и герой романсов, — нежный и чистый лирик, — и потому, что в исполнении песни чувствовалось то же мастерство, та же вдумчивость, которые всегда присущи Виноградову.
Поэтому так охотно отдавали ему свои песни композиторы.
Вот одна из них — «Школьный вальс» И. Дунаевского. Песни Дунаевского красивы, необыкновенно мелодичны и привлекают кажущейся легкостью, по они очень трудны для исполнения — для них требуется голос большого диапазона. Недаром песни Дунаевского редко звучат в репертуаре современных певцов.
На первом экземпляре нот «Школьного вальса» надпись: «Первому исполнителю Г. П. Виноградову. Спасибо! И. Дунаевский».
Георгий Павлович не только мастерски справился с вокальными трудностями, он сумел передать близкие всем нам чувства благодарности, любви и признательности первой своей учительнице. Он высказал ей все это от нас, слушателей.
Певец уходит со сцены по разным причинам. Главная же, конечно, — стареет голос. Но в последних записях Виноградова голос его звучит по-прежнему чисто, проникновенно и. молодо.
А на вопрос, почему он больше не поет, Георгий Павлович отвечает:
«Я навсегда запомнил совет моего старого учителя: не забудь уйти со сцены вовремя! Помни, никто и никогда не споет так, как он пел в молодости!»