Что изображено на фреске в грозе островского

127. Четвертое действие «Грозы» А.Н. Островского происходит на галерее полуразрушенного здания с остатками фрески. На ней изобра

жен(а, о) _______________________________________________________________________

128. Название романа Ю. Трифонова, речь в котором идёт не только об обмене жилья, но и об «уступке сомнительным жизненным ценностям», _______________________________________________________________________

Тютчев Федор Иванович (1803-1873 гг.)

Каждый знаком с творчеством Фёдора Ивановича Тютчева. Все с детства слышали его замечательные стихи: «Люблю грозу в начале мая. «, «Ещё в полях белеет снег. «, «Зима недаром злится. «, «Чародейкою Зимою. «, «Есть в осени первоначальной. » Но не всем известен его интересный жизненный путь. Тютчев был всего на четыре года моложе А.С. Пушкина. Признание к Тютчеву пришло не сразу. Давайте познакомимся с жизнью и творчеством этого великого русского поэта.

Родился Федор Иванович Тютчев 23 ноября (5 декабря) 1803 года в усадьбе Овстуг Орловской губернии. Он получил домашнее образование. Рано начал писать стихи, изучал латынь, делал переводы Горация. С 1817 года стал посещать лекции на Словесном отделении Московского университета. В 1821 году получил аттестат об окончании учёбы, поступил на службу в Государственную коллегию иностранных дел и уехал в Мюнхен внештатным атташе Российской дипломатической миссии.

В 1844 году Тютчев вернулся в Россию, служил в Министерстве иностранных дел председателем комитета по делам иностранной цензуры.

Умер Фёдор Иванович Тютчев в 1873 г. в Царском Селе.Поэта похоронили в Санкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище.

Источник

Элементы древнегреческой трагедии в «Грозе» Островского

Выходные данные статьи: Дмитриевская Л.Н. Элементы древнегреческой трагедии в «Грозе» Островского // Филологические науки: вопросы теории и практики. № 9 (87). 2018. Часть 1. С.13–16.

В статье обнаруживаются и анализируются протосценические элементы древнегреческой трагедии в драме А. Н. Островского «Гроза»: сакральное место, жертвоприношение, пророчества, песня хора. Все они создают напряженную атмосферу в завязке, кульминации и развязке пьесы, придавая бытовой драме трагическое звучание. Проведённые наблюдения важны как для уточнения жанра пьесы «Гроза» – драма с элементами трагедии, так и для лучшего понимания реформы драмы и театра, осуществленной Островским: он не только привносил новые черты в драму, но и воскрешал архаичные элементы, обращаясь к истокам драматического искусства.

Ключевые слова и фразы: А. Н. Островский; «Гроза»; древнегреческая драма; протосценические элементы древнегреческой трагедии; художественный образ; аллюзия.

Удивительно, что связь «Грозы» с древнегреческой трагедией до сих пор не была целостно описана, хотя И. Зохраб в статье «Переоценка “Грозы” А. Н. Островского в контексте философской критики» [5] в ходе своих размышлений обращает внимание на жертвоприношение Катерины и пророчества сумасшедшей барыни, но, следуя иным задачам, он не задерживается на анализе этих протосценических элементов драмы. Образу барыни и её предсказаниям посвящена отдельная статья Ю. В. Доманского «Полусумасшедшая барыня, люди с пёсьими головами и святой Христофор в “Грозе” Островского (к вопросу о жанре пьесы)» [4], но автор ведет свои размышления в ином ключе, обозначенном в заголовке статьи, и не акцентирует внимание на подобии образа барыни античным оракулам. Образ церкви в творчестве Островского описан Г. В. Мосалевой в монографии «“Непрочитанный” А. Н. Островский: поэт иконной России» (глава «Храмовая Россия Островского»), но без интереса к церкви как к сакральному, протосценическому элементу на сцене.

В драме «Гроза» некоторые образы, поступки и реплики главных и второстепенных персонажей несут на себе след архаичных форм античной трагедии и создают чрезвычайно сильное эмоциональное поле, трагический заряд в кульминации и финале пьесы (4, 5 действия). Обнаружить элементы античной трагедии в драме «Гроза» и понять их функциональность важно для более глубокого постижения творческой лаборатории Островского и его реформы в области драмы и театра.

Алтарь (жертвенник)

Ремарка к 4 действию (прим.2) : «На первом плане узкая галерея со сводами старинной, начинающей разрушаться постройки; кой-где трава и кусты за арками – берег и вид на Волгу» [14, т. 2, с. 249], – описывает место действия, где произойдет кульминация пьесы. В старинной постройке угадывается церковь – эту догадку подтверждает диалог горожан, следующий сразу за ремаркой (4 действие, 1 явление) и воспринимающийся как её продолжение:

«1-й. (осматривая стены). А ведь тут, братец ты мой, когда-нибудь, значит, расписано было. И теперь еще местами означает.
2-й. Ну да, как же! Само собой, что расписано было. Теперь, ишь ты, все впусте оставлено, развалилось, заросло. После пожара так и не поправляли. Да ты и пожару-то этого не помнишь, этому лет сорок будет.
1-й. Что бы это такое, братец ты мой, тут нарисовано было? Довольно затруднительно это понимать.
2-й. Это геенна огненная» [Там же, с. 249-250].

Островский – художник слова, а не сцены, поэтому он не описывает напрямую концепцию сценического оформления места действия, где произойдет кульминация пьесы, а вводит образы-символы, указывающие на сакральное значение места. Судя по краткому описанию горожан, разрушенная постройка – церковь, от которой сохранилась западная стена с фреской Страшного суда как напоминание покидающему храм о смертном часе и божием суде.

Стены сгоревшей церкви с остатками фресок подобны жертвеннику, алтарю на сцене античного хороводного театра. Алтарь служил героям древнегреческой трагедии напоминанием о всесильной воле богов, роке, был местом для молитвы и ритуального жертвоприношения. По диалогу горожан в пьесе «Гроза» мы можем восстановить, кому был посвящен разрушенный храм:

«1-й. А это, братец ты мой, что такое?
2-й. А это литовское разорение. Битва – видишь? Как наши с Литвой бились.
1-й. Что ж это такое – Литва?
2-й. Так она Литва и есть» [Там же, с. 250].

И если герои-горожане правильно истолковали сцены битвы как войну с Литвой, то разрушенный храм на берегу Волги был посвящен, вероятно, святому Александру Невскому. Что тоже символично, потому что формирует в подтексте образ истории Руси: стены бывшего храма на Волге напоминают о великих победах на реке Неве над шведами, на льду Чудского озера над рыцарями Ливонского ордена. Но история забыта, в городе Калинове не помнят даже того, что было 40 лет назад: большого пожара, уничтожившего храм.

Взгляд на образ храма в пьесе «Гроза» как на протосценический образ не конкурирует с теми глубокими смыслами, которые нашли исследователи, рассматривавшие храм в творчестве Островского как часть русской, православной культуры: «Словесное зодчество драматургии Островского говорит о нем как создателе национально-поэтического эпоса, отразившего экзистенциальные константы духовной жизни России, ее церковные и народно-поэтические предания» [13, с. 120]. Отметим только, что в пространстве драмы, с её религиозными, обрядовыми корнями, образ церкви (алтаря) на сцене обретает дополнительный контекст, ассоциативно уводящий к трагедиям Эсхила, Софокла, Еврипида и других драматургов античного мира.

Жертвоприношение

Пророчествуя в разрушенной церкви, полусумасшедшая барыня обличает мир и предрекает Катерине быть ответчицей за его грехи: «Вертопрахи на поединки выходят, шпагами колят друг друга. Весело! Старики старые, благочестивые, об смерти забывают, соблазняются на красоту-то! А кто отвечать будет? За всё тебе отвечать придется» [14, т. 2, с. 256]. Своим покаянием в разрушенном храме, где некогда был алтарь, Катерина словно бы отдала себя на заклание, принесла очистительную и искупительную жертву. Катерина (греческое имя: Αικατερίνη («Экатерини»)) – «вечно чистая» (καθαρή – «чистый, непорочный») – сама желает очищения через принятие мучений. Самоубийство Катерины – как бы завершение этого акта очистительного заклания: умирает она в воде, но от удара в висок: «…на виске маленькая такая ранка, и одна только, как есть одна, капелька крови» [Там же, с. 265].

И. Зохраб в статье «Переоценка “Грозы” Островского в контексте философской критики» тоже говорит о жертвоприношении Катерины, но не развивает эту мыль, а ссылается на ряд работ Рене Жирара (у автора – Гирард) о жертвоприношениях как источнике культуры: «Культурологи отмечают, что жертвоприношение и самопожертвование являются движущей силой культуры. Согласно Рене Гирарду (Rene Girard), жертва общества сохраняет единство с согражданами посредством своего страдания. » [5, с. 169].

Архаичный план в гибели Катерины не подменяет иных – социальных, психологических, символических – трактовок, но усиливает смысловую заряженность кульминации и финала пьесы, ассоциативно связывает

Катерину с жертвой Христа, с древнегреческими героинями: Ифигенией, Антигоной, Федрой, ‒ судьба которых была сломана властителями мира; и если в античной трагедии эти сильные герои – боги и цари, то в драме «Гроза» ‒ это «темное царство» [3] с силой денег, невежества и догм.

В «Путевых заметках» (1856) Островского есть описание Тверского Отрочь монастыря, которое может стать аргументом в пользу версии о сознательной аллюзии на жертвоприношение Катерины в храме: «Волга была в полном разливе. с набережной Отрочь монастырь казался стоящим на острове. Этот бедный монастырь, основанный великим князем Ярославом Ярославичем Тверским (княж. 1263-1272 гг.), замечателен в нашей истории двумя жертвами. Там провел в заточении 26 лет, жертвой невежества Максим Грек; там же убит Малютой Скуратовым Филипп митрополит» [14, т. 10, с. 322]. Островский чутко уловил в русской истории драматические коллизии в духе античной трагедии и через четыре года воплотил их в драме «Гроза»: Катерина стала «жертвой невежества», как Максим Грек в ХVI веке и как Эдип, Ифигения и др. в трагедиях Софокла и Еврепида. Современник Островского К. Маркс вслед за Аристотелем [1] видит в античной трагедии воплощение не идеи рока, а проблемы невежества: «Невежество – это демоническая сила, и мы опасаемся, что оно послужит причиной еще многих трагедий. Недаром величайшие греческие поэты в потрясающих драмах из жизни царских домов Микен и Фив изображают невежество в виде трагического рока» [8, с. 112]. Такое понимание оказывается актуальным и для «Грозы», где причиной трагедии стало в том числе и невежество «тёмного царства». Жители Калинова в своих суевериях близки язычникам: они не помнят о сгоревшем храме, бога поминают только всуе в привычных устойчивых выражениях: бога молим, бог дал здоровья, ей-богу, бог с ним (бог с тобой, бог с ними, бог с вами), ради бога, не дай бог, с богом, чем бог послал, видит только один бог, вас куда бог несет, сохрани меня бог, слава богу, от бога-то не уйдешь, привел бог, дай бог… Вместо веры и любви – догмы, суеверие и домострой, вместо молитвы – устойчивые выражения с упоминанием бога, в том числе и в репликах Катерины, вместо знаний – вера в скорый конец света и пророчества.

Пророчества

Пророчества – ещё одна протосценическая форма в завязке и кульминации пьесы. На неё тоже обратил внимание И. Зохраб в указанной статье: «Неоднократные появления полусумасшедшей барыни с двумя лакеями, одетой в черное и грозящей палкой, эмблемой ее власти, придают особый символический смысл событиям драмы. Ее загадочный язык и пророчества сродни предсказаниям оракулов или духовных лиц в греческой трагедии» [5, с. 169]. Уточним, что пророчествует в пьесе не только барыня (образ барыни специально рассматривался Ю. В. Доманским [4]: сделаны интересные наблюдения, но о подобии барыни древним оракулам исследователем не говорится, хотя указание на её сумасшествие («старуха 70-ти лет, полусумасшедшая» [14, т. 2, с. 209]) и сама форма её пророчеств подсказывают эту связь). Так, первое пророчество произносит сама Катерина: «Умру я скоро» [Там же, с. 222], а вслед за ней – барыня: «Вот красота-то куда ведет. (Показывает на Волгу.) Вот, вот, в самый омут. Все в огне гореть будете неугасимом. Все в смоле будете кипеть неутолимой! Катерина: Ах, как она меня испугала! Я дрожу вся, точно она пророчит мне что-нибудь» [Там же, с. 224]. Надвигающаяся гроза в первом действии пьесы тоже может быть воспринята читателем и зрителем как пророчество, как предвестник будущей трагедии. Гроза в пьесе Островского ассоциативно связана с теми знаками свыше в виде различных бед, что насылают боги Олимпа на Фивы в наказание за неправедность царя Эдипа, на войско Агамемнона перед походом на Трою, требуя в жертву Ифигению.

Пророчества повторяются в кульминации и тоже принадлежат не только барыне: действие 4, явление 5: «2-й: Уж ты помяни мое слово, что эта гроза даром не пройдет. Верно тебе говорю: потому знаю. Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит; вот увидишь: потому, смотри, какой цвет необнакновенный. Катерина: Меня убьет. Молитесь тогда за меня!» [Там же, с. 256]; действие 4, явление 6: «Барыня: От бога-то не уйдешь! Все в огне гореть будете в неугасимом! » [Там же]. Все пророчества произносятся в присутствии Катерины и вызывают у неё суеверный, почти языческий страх. После слов барыни перед стенами храма с изображением геены огненной Катерина падает на колени и вместо молитвы произносит признание.

Кульминация в «Грозе» повторяет то, что уже было в первом действии: гроза, пророчества Катерины и барыни, признание Катерины (в первом действии она признаётся Варваре, что влюблена в Бориса). Такое композиционное решение – отражение друг в друге завязки и кульминации ‒ позволило драматургу акцентировать внимание на грехе Катерины. Что произошло между 1-м и 4-м действиями? Катерина нарушила клятву верности мужу, данную в церкви во время венчания, значит, ее грех не только перед мужем, но и перед Богом. Когда Катерина кается в грехе, она произносит: «Грешна я перед Богом и перед вами!» [Там же, с. 257]. Место покаяния – разрушенная церковь с фреской страшного суда ‒ нужно Островскому, чтобы конфликт и драматическое действие в пьесе были поняты не только в бытовом и социальном плане, но и в онтологическом (что тоже роднит «Грозу» с древнегреческими трагедиями).

Песня, молитва, плач хора

содержит в себе сцены с оплакиванием тех или других героев, поэтому была также теория и о френетическом происхождении трагедии (tbrenos – по-греч. “заупокойный плач”)», – пишет А. Ф. Лосев в книге «Происхождение драмы» [7].

Архаичные элементы античной трагедии, аллюзии на них придают трагическое звучание «Грозе» Островского – недаром так и не решенным до конца остаётся вопрос о жанре пьесы: драма или трагедия [4; 15, с. 23]. Не только гибель главной героини – причина этой жанровой дилеммы, но и элементы древнегреческой трагедии, которые создают напряженный фон кульминации и финала пьесы. Жанр пьесы «Гроза» правильно было бы определить как «драма с элементами трагедии». К тому же драматическое действие в «Грозе» выстраивают те элементы трагической фабулы, которые Аристотель обнаруживал и описывал у драматургов VI-V вв. до н.э.: перипетия, узнавание, страдание, очищение.

Островский сознательно и с большим мастерством вводит в свою пьесу протосценические формы античной трагедии с сохранением силы их эмоционального воздействия и функциональности. Это помогло драматургу, во-первых, через внешне социально-бытовой конфликт в пьесе «Гроза» показать глубинный и неразрешимый конфликт человека с миром, которому Добролюбов дал название «темное царство», во-вторых, придать всему драматическому действию бытийный, онтологический смысл.

Реформируя современные ему драму и театр, Островский не только привносил в них новые черты, продиктованные временем и художественными открытиями реализма, но и воскрешал архаичные элементы, обращаясь к истокам драматического искусства.

1. Аристотель. Об искусстве поэзии // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Мн.: Литература, 1998. С. 1064-1112.
2. Гвоздев А. А., Пиотровский Адр. История европейского театра. Античный театр. Театр эпохи феодализма. М.: Российский университет театрального искусства – ГИТИС, 2013. 440 с.
3. Добролюбов Н. А. Русские классики. Избранные литературно-критические статьи. М.: Наука, 1970. 620 с.
4. Доманский Ю. В. Полусумасшедшая барыня, люди с пёсьими головами и святой Христофор в «Грозе» Островского (к вопросу о жанре пьесы) // Новый филологический вестник. 2014. № 2 (29). С. 8-18.
5. Зохраб И. Переоценка «Грозы» А. Н. Островского в контексте философской критики // Знание. Понимание. Умение. 2006. № 3. С. 164-171.
6. Карпушкина Л. А. Шекспировские мотивы сорокового опуса. Иронический подтекст в пьесе «Бесприданница» // Вопросы литературы. 2016. № 2. С. 157-170.
7. Лосев А. Ф. Происхождение драмы [Электронный ресурс]. URL: http://antique-lit.niv.ru/antique-lit/losev/proishozhdenie-dramy.htm (дата обращения: 27.03.2018).
8. Маркс К., Энгельс Ф. Передовица в № 179 “Kolnische Zeitung” // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: в 50-и т. Изд-е 2-е. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. Т. 1. С. 93-113.
9. Мокульский С. С. История западноевропейского театра: в 2-х ч. СПб.: Планета музыки; Лань, 2011. 702 с.
10. Молчанова С. В. «Борис Годунов» в свете классической теории драмы // Молчанова С. В. О таинстве слова: сборник статей. М.: Изд-во Литературного института им. А. М. Горького, 2011. С. 5-22.
11. Морозов М. М. А. Н. Островский – переводчик Шекспира // Морозов М. М. Избранные статьи и переводы. М.: ГИХЛ, 1954. С. 243-269.
12. Мосалева Г. В. Молитва в драматургии А. Н. Островского // Щелыковские чтения – 2006. В мире А. Н. Островского: сб. статей. Кострома: Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова, 2007. С. 5-14.
13. Мосалева Г. В. «Непрочитанный» А. Н. Островский: поэт иконной России: монография. Ижевск: Удмуртский университет, 2014. 296 с.
14. Островский А. Н. Полное собрание сочинений: в 12-ти т. / под общ. ред. Г. И. Владыкина и др. М.: Искусство, 1973-1980. Т. 2. Пьесы (1856-1866). 808 с.; Т. 10. 720 с.
15. Печерская Т. В. Жанр драмы в творчестве А. Н. Островского // Современные исследования социальных проблем. 2013. № 3 (23).
16. Ревякин А. И. А. Н. Островский. Жизнь и творчество. М.: Учпедгиз, 1949. 344 с.
17. Хомич Э. П. А. Н. Островский: поэтика эпического театра. М. – Барнаул: БГПУ, 2002. 104 с.
18. Штейн A. Л. Островский и мировая драматургия // Литературное наследство. 1974. Т. 88. № 1. С. 43-74.

GREEK TRAGEDY ELEMENTS IN A.N. OSTROVSKY’S PLAY «THE STORM»

Dmitrievskaya Lidiya Nikolaevna, Doctor in Philology
Maxim Gorky Institute of Literature and Creative Writing. Moscow

In the article, the author reveals and analyzes the protoscenic elements of Greek tragedy in A. N. Ostrovsky’s drama “The Storm”, such as a sacred place, a sacrifice, prophecies, and a song of the choir. All of them create tense atmosphere in the introduction, climax and denouement of the play, giving a tragic sound to the drama of everyday life. The observations are important both for clarifying the genre of the play “The Storm” – a drama with the elements of tragedy, and for the better understanding of the reform of drama and theater that was carried out by A. N. Ostrovsky: he introduced not only new features into drama, but also resurrected archaic elements, referring to the origins of dramatic art.

Key words and phrases: A. N. Ostrovsky; “The Storm”; Greek drama; protoscenic elements (archaic forms of religious cult) of Greek tragedy; artistic image; allusion.

Примечания (в журнале постраничные)

Прим. 1. (c.13) Протосценические элементы и протосценические формы используются в статье как синонимы: архаичные формы религиозного культа стали элементами древнегреческой трагедии и комедии.

Прим. 2. (c.14) Э. П. Хомич, проследивший изменение пространства в драме «Гроза» от первого до последнего действия, трактует ремарку к 4 действию следующим образом: «Обстоятельственная ремарка четвертого действия (“На первом плане узкая галерея. за арками берег и вид на Волгу”) указывает на то, что оно (место действия. – Л. Д.) все дальше отходит от дома Кабановых и все больше приближается к высокому берегу Волги. Но путь к нему еще не свободен, он закрыт узкой галереей, арками, кустами. Разговор горожан в первом явлении фабульно с действием не связан, все, что здесь происходит, усиливает ощущение предгрозовой духоты. И собирающаяся гроза, и изображение геенны огненной, и набивающийся в галерею народ ‒ все это способствует созданию тяжелой атмосферы, требующей разрядки» [17, с. 43]. В данной трактовке нет понимания места действия как сакрального.

Источник

Тест с ответами: “Гроза” А.Н.Островский

1. Как называется городок, в котором происходит действие пьесы?
а) Грачи
б) Калинов+
в) Малиновка

2. Этого героя автор называет «молодым человеком, порядочно образованным»:
а) Шапкин
б) Борис Григорьевич+
в) Кулигин
г) Дикой

3. Кудряш называет этого героя «антиком, химиком»:
а) Тихон
б) Борис
в) Шапкин
г) Кулигин+

4. Кто так говорит о себе: «Воспитывали нас родители в Москве хорошо, ничего для нас не жалели. Меня отдали в Коммерческую академию, а сестру в пансион…»?
а) Тихон
б) Кудряш
в) Кулигин
г) Борис+

5. Об этом герое Кудряш говорит следующие слова: «Кто ж ему угодит, коли у него вся жизнь основана на ругательстве?»
а) Дикой+
б) Тихон
в) Кулигин
г) Шапкин

6. На фреске, на одной из улиц Калинова, изображено(а):
а) Тайная вечеря
б) Вознесение Господне
в) Геенна огненная+

7. Жанр произведения:
а) семейно-бытовая драма
б) трагедия
в) комедия
г) сплав комизма, драматизма, лирики и трагедии+
д) психологическая драма

8. Вид конфликта в драме «Гроза»:
а) философский
б) социальный
в) идеологический
г) внутренний+
д) семейный+

9. Почему Катерина признается Тихону в измене?
а) Нападки и оскорбления Кабанихи
б) Начинается гроза и Катерина с ужасом ждёт, что её, не покаявшуюся в грехе, убьёт молнией+
в) Борис, который обещает жениться на ней после расставания с Тихоном

10. Что происходит с Катериной после того, как она узнает, что Борис не хочет брать ее с собой?
а) Возвращается к мужу
б) Бросается с обрыва в Волгу+
в) Никем не замеченная уходит из Калинова

11. Кому принадлежат слова: «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!» завершают пьесу?
а) Тихона+
б) Бориса
в) Кулигина

12. Соотнесите элементы композиции драмы «Гроза» с ситуациями.
а) экспозиция
б) завязка
в) кульминация
г) развязка
1) разговор Бориса и Кудряша
2) гибель Катерины
3) монолог Катерины перед смертью
4) разговор Кулигина и Кудряша
Ответ: а — 4, б — 1, в — 3, г — 2

14. Основной конфликт пьесы ярко выражен в противостоянии этих героев:
а) Кабаниха — Дикой
б) Катерина — Варвара
в) Катерина — Кабаниха+
г) Катерина — Тихон

15. Кого имеет ввиду Борис: «Ах, Кудряш, как она молится, кабы ты посмотрел Какая у ней улыбка ангельская, а от лица–то как будто светится»?
а) Феклушу
б) Варвару
в) Катерину+
г) Марфу Игнатьевну
д) жену Дикого

Источник

7 секретов «Грозы»

Вспоминаем школьную программу по литературе. Сегодня — Островский: чем живет город Калинов, темное прошлое Катерины, люди, размахивающие руками, и другие важные детали, которые читатель не должен пропустить, чтобы понять пьесу

1. Тайна первых слов

«К у л и г и н (поет). „Среди долины ровныя, на гладкой высоте…“»

«Среди долины ровныя…» — песня на слова поэта Алексея Мерзлякова, ко­то­рую, судя по песенникам времен Островского, хорошо знало подавляющее большинство зрителей, сидящих в зале. Главный посыл этой печальной песни в том, что даже богатство и почести не могут заменить человеку любовь, и мы видим, как одна из главных тем всей пьесы раскрывается уже в первой строке. Другой важный посыл песни Мерзлякова — одиночество «в чужой стороне». Казалось бы, действующие лица «Грозы» живут в родных местах, но чувства героя песни явно определяют и их эмоциональное состояние: в пьесе трудно найти персонажа, который был бы в гармонии с окружающими людьми и миром.

2. Тайна веры героев «Грозы»

Вот странница Феклуша рассказывает Кабановой про ужасы жизни в других городах, особенно в Москве, и подводит итог:

«Ф е к л у ш а. Тяжелые времена, матушка Марфа Игнатьевна, тяжелые. Уж и стало в умаление приходить».

Что значит «время в умаление стало приходить»? Чтобы ответить на этот во­прос, зададимся сначала более общим: во что вообще верят герои «Грозы»? Ясно, что это люди верующие, но вера у них довольно специфическая. Писа­тель, чиновник и исследователь раскола Павел Мельников-Печерский был уверен, что в «Грозе» изображены старообрядцы. Так ли это, мы не знаем, но общее ощущение, что калиновцы принципиально не хотят иметь ничего общего с новым временем, Мельников-Печерский уловил верно. Странница Феклуша — один из главных каналов, связывающих Калинов с другими го­родами, и, по ее мнению, весь окружающий мир, лишенный «благочестия», быстро гибнет:

«Еще у вас в городе рай и тишина, а по другим городам так просто содом, матушка: шум, беготня, езда беспрестанная! так и снует, один туда, другой сюда».

По мнению Феклуши, в больших городах у суетных людей не осталось даже времени на себя. Говоря о времени, которое «в умаление стало приходить», Феклуша на своем специфическом языке описывает вполне понятный процесс ускорения темпа жизни, присущий новому времени — с его рационалистиче­ским отношением ко времени как к ресурсу, который можно измерить и кото­рого может не хватить.

Эскиз декораций Бориса Кустодиева «Гулянье на берегу Волги» к пьесе «Гроза». 1918 год Государственный Русский музей / «Артхив»

О времени говорят и другие герои драмы, и из их слов становится ясно, что на самом деле проблемы со временем как раз у жителей Калинова. Кулигин замечает:

«Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь забота. И всего часа три в сутки. А что делают? Ну что бы, кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены».

Город Калинов как бы выпал из нормального течения времени: именно здесь оно на самом деле пришло «в умаление».

3. Тайна размахивания руками

Кулигин видит вдалеке Дикого:

«К у л и г и н (показывает в сторону). Посмотри-ка, брат Кудряш, кто это там так руками размахивает?
К у д р я ш. Это? Это Дикой племянника ругает».

Это первое упоминание Дикого в пьесе: он ругается и машет руками. Для рус­ского купца XIX столетия такое по­ведение особенно значимо. Во многих школьных учебниках сказано, что жители Калинова живут по домо­строевским правилам. Однако по «Домострою» как раз положено «не выносить сор из из­бы», в том числе не ругаться на людях (например, жену нужно «наеди­не про­учить», а бить прилюдно не стоит). Ругающийся на улице Дикой, конеч­но, ведет себя с точки зрения традиционных купеческих представлений о морали совер­шенно неправильно: весь город знает, с кем он сегодня «воюет», — и это довольно яркая характеристика персонажа.

4. Тайна возраста Кабанихи

Кабанова жалуется на свой возраст:

«Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать».

Разворчавшейся Кабанихе верить не стоит: в пьесе не говорится, сколько ей лет, и это нетипичный случай для Островского, обычно точно указываю­щего возраст своих героев. И все же можно предположить, каков возраст этой герои­ни. На сцене свекровь Катерины долгое время было принято изображать глубо­кой старухой. Однако едва ли это верно. Тихон, сын Кабанихи, еще моло­дой че­ловек. Купеческие дочери выходили замуж очень рано: в одной из пер­вых пьес Остров­ского «Семейная картина» купчиха вспоминает, как вышла замуж в 13 лет. По­сле 1830 года такие ранние браки были запрещены, однако, даже если Кабаниха вышла замуж в 16, ей вполне может быть меньше 40 лет.

5. Интимные тайны города Калинова

Кудряш описывает местные любовные нравы:

«У нас насчет этого слободно. Девки гуляют себе как хотят, отцу с матерью и дела нет. Только бабы взаперти сидят».

Почему важно, что «девки гуляют себе как хотят, отцу с матерью и дела нет»? Чаще всего русская классическая литература обращалась к дворянской жизни, где падение девушки воспринималось как катастрофа, и привыкшего к этой картине мира читателя слова Кудряша могут удивить. Дело в том, что дворян­ские и купеческие представления о нормах женского сексуального поведения в XIX веке сильно различались: последние были гораздо свободнее. В пьесе да­же Кабаниха ничего не может поделать с дочерью Варварой, которая почти от­крыто встречается с тем же Кудряшом.

В этом смысле главная героиня Катерина — исключение: в девичестве она, по всей видимости, не «гуляла», но изменила мужу, и это для купечества было гораздо более серьезным проступком, что раскрывается в следующих репликах:

«К у д р я ш. Так неужто ж замужнюю полюбили?
Б о р и с. Замужнюю, Кудряш.
К у д р я ш. Эх, Борис Григорьич, бросить надоть!»

Опасность здесь не для Бориса, а для самой Катерины: в Калинове замужней женщине измены не простят.

6. Тайна прошлой жизни Катерины

Вот как Катерина вспоминает жизнь до замужества:

«Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за работу, больше по бархату золотом, а странницы ста­нут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет».

Что значит это воспоминание? Судя по ее собственным рассказам, в девичестве Катерина делала именно то, чего требует от домашних Кабаниха: то есть жила согласно традиционному укладу купечества. В то время именно купцы после­довательно и сознательно старались соблюдать традиции внутри сословия. Ровно это делает Катерина — причем не «из-под неволи», а от души, искренне.

Как ни странно, именно у этих героинь, Катерины и Кабанихи, — обычно про­тивопоставляемых! — наиболее близкие взгляды на жизнь. Различие между ними не в моральных нормах, а в отношении к ним: Кабаниха хочет, чтобы люди сле­довали «калиновскому» жизненному кодексу по необходимости, а Катерина считает, что это должно идти от души.

7. Тайна грозы

Главная героиня Катерина боится приближающейся грозы:

«К а т е р и н а (с ужасом). Гроза! Побежим домой! Поскорее! я к образам да Богу молиться!»

Чтобы понять, почему она боится, посмотрим, какие еще смыслы образ грозы принимает в пьесе. Для Тихона Ка­банова это постоянный страх перед матерью; уезжая, он говорит: «Недели две никакой грозы надо мной не будет». Механик-самоучка, своеобразный «про­светитель» из народа, Кулигин уверен, что гро­за — это «электричество», и хочет соорудить громоотвод. Необразованный Дикой ругает Кулигина, объясняя ему, что гроза — это наказание Божье, кото­рое, по мнению обитателей Калинова, может постигнуть едва ли не любого: был бы человек, а проступок найдется.

Однако Катерину покарает не безличная гроза — напротив, героиня накажет себя сама. Для пьесы это принципиально: даже искренне желающей жить по калиновским домостроевским правилам героине придется самой решать свою судьбу. Время традиционного общества в пьесе Островского подо­шло к концу — по выражению Феклуши, «пришло в умаление».

Источник