глимчер пол решения неопределенность и мозг
Как мы принимаем решения и насколько свободны в своем выборе
Пойти сегодня к друзьям, остаться дома или записаться на курсы испанского? Ваш мозг примет решение еще до того, как оно сформируется в сознании. Если говорить совсем просто, то большинство выборов в своей жизни делаем не мы, а совокупность привычек, правил, эмоций и других факторов. Как эта «нейролотерея» работает и можно ли ее изменить?
Я мыслю, а следовательно выбираю
Сотрудники Нью-Йоркского университета нейробиолог Пол Глимчер, биолог Кенвей Луи и Райан Вебб, специалист Школы менеджмента университета Торонто провели несколько исследований, которые определили модель поведения людей, столкнувшихся с выбором.
Ученые утверждают, что механизм принятия решений работает с «усреднением» или аналитической нормализацией поступающей в мозг информации, упрощающей выбор.
Далее мы можем дать себе возможность сделать другой выбор, но придется задуматься, сосредоточиться, найти мотивацию.
Твой мозг уже знает, куда ты пойдешь; он знал, еще до того, как ты пришел сюда
Американский ученый Бенджамин Либет в 80-х годах прошлого века доказал, что на выбор мозг тратит от 2 до 10 секунд, кроме того, решение мозг принимает за 6 секунд до того, как оно сформируется в ваших мыслях.
Чтобы освободить сознание от запредельной нагрузки (в день человек принимает несколько сотен тысяч решений, больше чем по 1 в секунду), нейроны чаще самостоятельно делают выбор. Поэтому мы, не задумываясь, идем по тем же самым дорожкам, по которым ходим на работу последний год; отвечаем теми же фразами; испытываем симпатию, если встречаем человека, похожего на нашего друга или любимого.
Это простое объяснение механизма принятия решений. Хотите дополнительно изучить исследования или более полно разобраться в ситуации, прочитайте работы «отца» нейроэкономики:
Но только ли предыдущий опыт, положительные эмоции и гормоны влияют на работу нейронов и принятие решений в любой сфере человеческого существования?
Я у мамы конформист: гены + общество
Абсолютное большинство людей – конформисты, это связано с многовековыми социальными установками, которые диктуют возможность беспроблемного выживания в группе и только в ней. А чтобы оставаться в группе и не быть изгнанными, нужно подчиняться мнению большинства и принимать решения, приемлемые для данного социума.
У мозга есть даже отдел, отвечающей за возможность не спорить, а адаптироваться, принимать ситуацию. Это цингулярная кора, она больше латеральной части гипоталамуса, которая отвечает за принятие быстрых решений на основе эмоций и опыта.
Это цингулярная кора (поясная извилина), она тоже отвечает за принятие решений, а еще за способность сотрудничать и адаптацию…и она большая
Думаете, что к вам эта статистика не относится? Вы попали приметно в 90% всего количества читающих текст. Это тоже часть конформизма, желание отличаться от других в лучшую сторону. Нонконформист принял бы эту информацию к сведению, без оценки.
Под группой может подразумеваться любое объединение людей. Лучше всего, на примере рабочей группы (коллектива), возможность принятия несвойственных человеку решений показал эксперимент Милгрэма. Во время испытания участника заставляли бить током другого человека (подсадную утку), объясняя это рабочей необходимостью и чистотой эксперимента. 26 участников из 40 готовы были переступить через собственные принципы и убеждения в угоду рабочему социуму или авторитету испытателя.
Конечно, такие результаты негативно воспринимаются нами, в силу социальных установок, но и в древние времена, и сегодня желание быть в группе помогает выжить, адаптироваться и комфортно сосуществовать с окружающими. Есть только одна проблема.
Нейромошенники: эволюция в угоду бизнесу
Многочисленные медицинские эксперименты и опыты в области нейробиологии, психологии, психиатрии дали ученым знания о работе человеческого мозга под влиянием внешних факторов и эмоций. А значит, и способность манипулировать сознанием человека в своих целях. Так появилась новая наука.
Нейроэкономика существует на пересечении нейробиологии, психологии, экономической теории. С помощью нейроэкономики выстраивают успешные экономические модели, опираясь на исследования мозга и поведенческих факторов.
Если обманывают в магазине, то вы расстраиваетесь, а вы знаете, как часто там обманывают ваш мозг?
Почему в отделе продуктов пахнет свежим хлебом, а самые непродаваемые товары располагаются на уровне глаз? Почему в детском отделе полки ниже и там стоят игрушки, которые ребенок может взять в руку? Почему в рекламе мужских товаров чаще появляются красивые женщины, чем успешные мужчины?
Потому что так вашему мозгу «помогают» принять нужное решение, провоцируют нейроны на положительные эмоции, задействуют прошлый опыт. 2 секунды – и вы уже кладете в корзину ненужный шампунь или коробку конфет. И так не только в магазинах.
Нравятся желтые ценники? Это тоже уловка для мозга, покупатели привыкли к приятным скидкам и теперь можно ставить желтый куда угодно, все равно будут покупать лучше
Решения, которые надо принять самому
Как повлиять на собственный выбор? Все просто, отбросьте мысли о силе воли, хороший нейромаркетолог «справится» с ней комбинацией «цвет-запах-звук-прикосновение» или правильным текстом.
Если вы хотите принимать собственные решения в любой области, дайте себе больше 6 секунд на размышление. В этом случае гипоталамус и цингулярная кора «отпустят» решение на уровень сознания, и вы сможете сделать рациональный и правильный выбор.
Иногда времени потребуется больше, если есть факторы, которые задействуют ваши эмоции (маркетинговые уловки, плач ребенка, уговоры близких). В этом случае, постарайтесь отстраниться от ситуации, отойти в сторону, побыть в тишине и найдете решение.
Ну, а в магазины или другие организации, требующие траты средств или времени, лучше ходить со списком (покупок, вопросов, требований, предложений), составленным на «холодную» голову, и не отступать от него.
Глимчер пол решения неопределенность и мозг
Существует несколько теорий о причинах переедания; в 2009 году Дана Смолл и ее коллеги составили краткий перечень этих теорий и их основных элементов.
Одна из теорий основана на наблюдениях – даже если крысу накормить до полного насыщения, она снова начнет есть, если подать ей сигнал, запускающий предварительно закрепленную условно-рефлекторную реакцию. В своей работе Смолл и ее коллеги приводят в пример другой эксперимент, в котором было продемонстрировано это явление. В этом эксперименте крыс научили ассоциировать подачу пищи со звуковым сигналом, как когда-то научил собак академик Павлов. Если сигнал звучал, когда собаки были сыты, они все равно снова начинали есть. Разумеется, людям не подают звуковые сигналы, заставляющие нас есть; тем не менее существует множество вещей, стимулирующих нас к употреблению насыщенной пищи, дарующей приятные вкусовые ощущения. К примеру, покупка бургера подталкивает нас прихватить пачку чипсов, а к ним неплохо бы взять кетчуп и что-нибудь попить, газировку например; а еще можно… Известно, что такое пищевое поведение возникает благодаря связям между амигдалой, отвечающей за эмоции, и гипо таламусом, инициирующим процесс питания. Если человек имеет пагубные пищевые привычки, то в долгосрочной перспективе все эти элементы и связи приобретают гиперчувствительность.
Рис. 21.1. Человеческая система соматосенсорного восприятия с наложением интенсивности мозговой активности у подопытных в состоянии покоя. Повышенные уровни активности (закрашенные зоны) соответствуют участкам губ, языка и полости рта; эта активность наблюдается у подопытных с ожирением и отсутствует у стройных подопытных. (Составлено по материалам исследования G.-J. Wang et al., Enhanced resting activity of the oral somatosensory cortex in obese subjects, Neuroreport 13 [2002]: 1151–1155)
Другая теория объясняет переедание сочетанием неэффективных цепей ингибиции в префронтальных участках мозга и повышенной возбудимостью цепей, регулирующих вознаграждение от употребления пищи. Эти же цепи участвуют в формировании непреодолимой тяги к наркотикам – еще одно свидетельство того, что склонность к перееданию включает в себя цепи на самом высоком когнитивном, а также эмоциональном уровнях.
Переедание также может быть спровоцировано ситуацией, в которой прием пищи сам по себе не приводит к получению адекватного вознаграждения; мозг не получает достаточно «удовольствия» при употреблении меньших объемов пищи.
В своей книге «Конец обжорству»[66] Дэйвид Кесслер, декан моего факультета в Йельской медицинской школе, обозначил в качестве главной угрозы нашим пищевым привычкам сочетание соли, сахара и жиров и отметил, что нужно держать потребление этой троицы под строгим контролем и не поддаваться соблазну. Нейрогастрономия поддерживает его выводы и дополняет их напоминанием о том, что ретроназальное обоняние и сопряженные с ним мультисенсорные процессы восприятия вкусовых ощущений также относятся к крайне важным и очень недооцененным факторам, влияющим на наши пищевые привычки.
Главная угроза пищевым привычкам человека – сочетание соли, сахара и жиров. Надо всегда держать под контролем эту троицу.
Если вкусовые ощущения играют ключевую роль в нашем выборе пищи, то мозг должен иметь некие механизмы, определяющие, является ли пища, обладающая привлекательным внутренним образом вкусовых ощущений, достаточно питательной. Именно этот финальный компонент системы восприятия вкусовых ощущений человеческим мозгом определяет нормальные вкусовые привычки здоровых людей и аномальные – у людей переедающих.
Принятие решений: нейроэкономика вкуса и питательной ценности
Наиболее важной задачей и конечной целью системы восприятия вкусовых ощущений человеческого мозга является принятие верных решений касательно употребления здоровой и вредной пищи. Мы делаем этот выбор благодаря особым мозговым механизмам принятия решений, которые лишь недавно привлекли внимание исследователей и получили определенное признание. Такой интерес исследователей совпал с интересом экономистов, которые уже много лет знали, что при принятии экономических решений люди руководствуются оценочными суждениями и ориентируются на то, что им нравится или не нравится. Я впервые узнал об этом в 1956 году, когда мой отец, Джеффри Шеперд, написал статью, посвященную этому явлению. Совпадение интересов нейробиологов и экономистов породило новую сферу науки – нейроэкономику, имя которой дал Пол Глимчер в своей книге «Принятие решений, неопределенность и человеческий мозг: наука нейроэкономики»[67].
David A. Kessler. End of Overeating: Taking Control of the Insatiable American Appetite. Rodale Books, 2009.
Paul Glimcher. Decisions, Uncertainty, and the brain: The Science of Neuroeconomics. A Bradford Book, 2004.
СОДЕРЖАНИЕ
ранняя жизнь и образование
С тех пор его методологии расширились и стали включать в себя методы из экспериментальной экономики, поведенческой экономики, эконометрики и визуализации мозга, в первую очередь новаторское использование функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) для поведенческих исследований. В его работе впервые появилось понятие субъективной ценности, которое широко известно как нейробиологический коррелят экономической полезности.
Карьера и роль в основах нейроэкономики
В 2004 году он основал Центр нейроэкономики при Нью-Йоркском университете, один из первых исследовательских центров, когда-либо посвященных этой области. В 2006 году Глимчер стал адъюнкт-профессором экономики в дополнение к своим должностям в области неврологии и психологии, а в 2008 году был назначен профессором неврологии, экономики и психологии. В 2010 году Глимчер стала серебряным медалистом кафедры нейронных наук. В марте 2014 года Центр нейроэкономики стал Институтом изучения принятия решений, подчиняясь непосредственно ректору Нью-Йоркского университета.
Область нейроэкономики начала развиваться в конце 1990-х годов как естественный результат одновременного созревания множества различных дисциплин, таких как нейробиология, психология и экономика. Глимчер способствовал развитию буржуазии в этой области, признавая эти тенденции и понимая, что будущие новаторские исследования в области поведенческой науки потребуют междисциплинарного подхода для преодоления присущих исследовательским ограничениям любой отдельной дисциплины. Он стал соавтором того, что часто называют первой академической статьей по нейроэкономике, с американским нейробиологом Майклом Платтом, которая была опубликована в журнале Nature в 1999 году. Его первая книга, Decisions, Uncertainty and the Brain: The Science of Neuroeconomics ( MIT Press) была опубликована в 2003 году и часто считается первой книгой, в которой используется слово «нейроэкономика». Эта книга получила премию PROSE за лучшую научную книгу по медицине 2003 года.
Datacubed Health LLC
Исследовать
Исследование Глимчера направлено на описание нейронных событий, лежащих в основе принятия поведенческих решений, с использованием инструментов нейробиологии, психологии и экономики. Его исследование объединяет психологические и экономические модели с вычислительной нейробиологией, в том числе новаторское использование фМРТ (функциональная магнитно-резонансная томография) в поведенческой науке, чтобы понять, как ценность кодируется в мозгу и как мозг использует эти нейронные представления ценности для принятия решений. ; например, как мозг выполняет дисконтирование задержки или выбор действия перед лицом риска и двусмысленности. Его лаборатория в Центре нейронных наук Нью-Йоркского университета использует широкий спектр методов, включая когортные исследования в области экспериментальной экономики, визуализацию мозга и исследования отдельных нейронов на животных, кроме человека.
Его наиболее заметный вклад в развитие нейроэкономики; исследования дофамина и обучения с подкреплением; выяснение нейробиологической основы человеческих предпочтений; как люди делают межвременной выбор; и новаторское применение «нормализованного представления» к принятию решений.
Почести и другие работы
Его учебник по нейроэкономике 2009 года был удостоен награды PROSE Американской ассоциации издателей за выдающиеся достижения в области социальных наук.
Глимчер, как активный член научного сообщества, также играет видную роль в Национальных академиях науки, инженерии и медицины США, где он входил в состав многочисленных консультативных советов и исследовательских комитетов академий, в том числе:
Почести
Популярная пресса
Мозг, нейроэкономика и умение ошибаться в выборе
Если вы любите Snickers больше, чем Milky Way, то предугадать, какой шоколадный батончик вы выберете, не составит большого труда (учитывая наличие всего 2 вариантов для выбора). Традиционные экономические модели опираются на эту логическую интуицию, предполагая, что люди наделяют определённой ценностью каждый из возможных вариантов, например: Snickers – 1, Milky Way – 5, после чего выбирают «лидера по результативности». Но в нашей системе для принятия решений бывают сбои.
В рамках одного из последних экспериментов Пол Глимчер (Paul Glimcher), нейробиолог из Нью-Йоркского университета, и его коллеги попросили людей, принимавших участие в исследовании, выбрать один из нескольких шоколадных батончиков, среди которых был и их любимый, скажем – Snickers. Если предлагались Snickers, Milky Way и Almond Joy, участники всегда выбирали Snickers. Но если им предлагали 20 шоколадных батончиков, включая Snickers, выбор становился менее очевидным. Иногда участники выбирали какой-то другой батончик, хотя Snickers по-прежнему оставался их фаворитом. Когда Глимчер исключил все варианты кроме Snickers и выбранного батончика, участники были в недоумении: почему они не выбрали свой любимый?
Природа неверных решений
Более 50 лет экономисты пытались понять природу нерационального выбора. Были получены Нобелевские премии, «Фрикономика» разошлась миллионными тиражами. Но экономисты до сих пор не знают – почему же нерациональные решения имеют место быть. «Всё это происходило с большим энтузиазмом: многие пытались объяснить природу непонятного явления и предпринимали попытки искоренить подобные привычки, — говорит Эрик Джонсон (Eric Johnson), психолог и один из руководителей Центра по изучению принятия решений при Колумбийском университете. — Но ни одному из полудюжины объяснений нельзя отдать пальму первенства».
В течение прошедших 15-20 лет учёные начали искать ответ на интересующий их вопрос, используя непосредственно мозг человека. «Более-менее чёткое представление о том, каким образом информация представлена в мозге и как происходят вычислительные процессы, помогает понять, почему люди принимают решения именно так», — рассказывает Анджела Ю (Angela Yu), нейробиолог-теоретик из Калифорнийского университета в Сан-Диего.
Пытаясь объяснить присущую нам нелогичность, Глимчер обращается к работе мозга и поведенческим особенностям человека. Он объединил результаты исследований, подобных эксперименту с шоколадным батончиком, с данными из сферы нейробиологии (измерениями электрической активности мозга животных в момент принятия решений) для разработки теории о том, как мы принимаем решения и, почему это может привести к ошибкам.
От нейробиологии к нейроэкономике
Глимчер — один из инициаторов и первопроходцев во всё ещё молодой сфере нейроэкономики. Его теория объединяет в себе масштабные исследования активности головного мозга, нейронные сети, нейровизуализацию и поведение человека. «Он известен своими доводами в пользу слияния нейробиологии и экономики», — заявляет Натаниэль Доу (Nathaniel Daw), нейробиолог из Принстонского университета. По мнению Доу, одним из основных достижений Глимчера можно считать то, что он смог вычислить, каким образом измерить такие абстрактные понятия как ценность — и в дальнейшем изучить их в лаборатории.
В своём новом докладе Глимчер и его соавторы, — Кенвей Луи (Kenway Louie) из Нью-Йоркского университета и Райан Вебб (Ryan Webb) из университета Торонто, – утверждают, что их модель, основанная на принципах нейробиологии, превосходит общепринятую экономическую теорию в объяснении поведения людей, столкнувшихся с обилием выбора. «Нейромодель, описанная в биологии и протестированная на нейронном уровне, хорошо справилась с тем, что не смогли объяснить экономисты», — уверен Глимчер.
В основе этой модели лежат ненасытные аппетиты мозга — наиболее метаболически активной ткани в нашем организме. Он потребляет 20% нашей энергии (при том, что занимает всего 2-3% от общей массы тела). Поскольку нейроны настолько «прожорливы», мозг становится полем битвы между точностью и эффективностью. Глимчер утверждает, что затраты на увеличения точности при принятии решений превышают все возможные выгоды от этого действия. Поэтому покупатели часто испытывают некое недоумение, проходя между стеллажами в супермаркетах.
Предложение Глимчера привлекло и экономистов, и нейробиологов (разумеется, не всех). «Я считаю это направление перспективным, но на данный момент всё еще остающимся на стадии гипотезы», — делится своим впечатлением Камилло Паду-Шиоппа (Camillo Padoa-Schioppa), нейробиолог из Вашингтонского университета в Сент-Луисе. Нейроэкономика — молодая и малоизученная область; учёные даже не пришли к единому мнению о том, какая часть мозга отвечает за принятия решений (не говоря о том, как это происходит).
К настоящему времени Глимчер продемонстрировал, что его теория работает при определённых условиях (например, как в эксперименте с шоколадными батончиками). Он пытается расширить диапазон применения своих достижений и пребывает в поиске других недоработок в стиле «Фрикономики» (известной книги и подкаста о неочевидных связях в экономике от учёных-экономистов Левитта и Дабнера — прим.ред.) — а затем использует их, чтобы проверить свою модель на практике. «Наша цель – единая всеобъемлющая теория выбора», — утверждает исследователь.
«Разделяй и властвуй»
Мозг – «прожорливый» орган: нейроны постоянно посылают друг другу информацию в форме электрических импульсов, известных как потенциалы действия. Также как и с электрическим зарядом, подготовка и запуск сигналов требуют большого количества энергии.
В 60-ых годах ХХ века учёные предположили, что мозг справляется с этой задачей, пытаясь кодировать информацию наиболее оперативным путём. Эта модель получила название «теории эффективного кодирования»: нейроны будут кодировать данные, используя наименьшее возможное количество соединений по аналогии с коммуникационными сетями, которые передают информацию в наименьшем количестве бит.
В конце 1990-х — начале нулевых учёные продемонстрировали, что этот принцип действительно «функционирует» в визуальной системе восприятия. Мозг эффективно кодирует визуальный мир, игнорируя предсказываемую информацию и фокусируясь на чём-то неожиданном. Если часть стены жёлтая, то, скорее всего, и вся остальная стена жёлтого цвета, и нейроны могут пропустить этот участок. Но если на стене будет большое красное пятно, наши нейроны сфокусируются на нём.
Глимчер предполагает, что механизм принятия решений работает аналогично. Представьте простой сценарий принятий решений: обезьяна выбирает между двумя стаканами сока. Для упрощения понимания представим, что каждый вариант решения в голове обезьяны представлен одним нейроном. Чем более заманчив выбор, тем быстрее «запускается» нейрон. Затем обезьяна сравнивает интенсивность таких запусков и принимает своё решение.
Сначала экспериментатор предлагает обезьяне задачу с простым выбором: чайная ложка вкуснейшего сока и целый кувшин. Нейрон, отвечающий за выбор ложки сока, может выстрелить одним соединением в минуту, а нейрон, которые отвечает за целый кувшин, может «разогнаться» до 100 в минуту. В таком случае, выбор между двумя вариантами не предоставляется чем-то сложным; один нейрон — это движение секундной стрелки, а сто — движение крыльев стрекозы во время полёта.
Ситуация усложняется в том случае, если обезьяне предлагается сделать выбор между полным кувшином сока и практически полным. Нейрон может отреагировать на новое предложение 80 соединениями в минуту. Задача обезьяны значительно усложняется, потому что теперь ей предстоит выбрать между 80 и 100 в секунду (словно отличить вибрацию от крыльев стрекозы и жужжание саранчи).
Глимчер считает, что мозг предотвращает эту проблему, перенастраивая оценочную шкалу так, чтобы новое предложение представлялось на ней наилучшим образом. Нейрон, представляющий не совсем полный кувшин – наиболее сложный из двух вариантов выбора – снижает свой оценочный показатель выстрела до нижней границы. После этого обезьяне снова несложно определиться с выбором.
Модель Глимчера, основанная на более ранней модели под названием «аналитической нормализации», объясняет процесс перенастройки с помощью математики. Она предполагает, что нейроны могут посылать более рациональные сообщения, если в их последовательности они кодируют только относительную разницу между представленными на выбор вариантами.
«Набор вариантов имеет большой объем сходной информации; они не случайны и не независимы», — утвеждает Глимчер. — Нормализация устраняет все лишние данные таким образом, чтобы вся поступающая информация была представлена в относительной форме, а потребление энергии было сведено к минимуму».
Учёный отмечает, что инженеры, работающие с адаптивными системами, не удивлены этой идей, в отличие от тех, кто изучает сферу принятия решений. По словам Дау, преимущество аналитической нормализации состоит в том, что она использует знакомые нам принципы визуализации и применяет их к процессу оценивания значимости.
Пример с соком – теоретический, но Глимчер и его коллеги зафиксировали электрическую активность в мозге обезьяны в момент принятия различных решений. Эти исследования показывают, что нейроны, отвечающие за принятие решений, ведут себя так, как предсказывает модель. Если учёные повышают ценность для одного варианта выбора, эквивалентного замене Milky Way вкусным Snickers, нейроны, отвечающие за этот выбор, повышают свою активность (учёным уже знаком этот принцип).
Если вы повысите ценность другого выбора (например, увеличите размер батончиков), то ценность Snickers снизится, и — согласно модели — его оценочный показатель также упадёт. Глимчер с коллегами доказали, что нейроны из части мозга под названием «тёмная кора» действительно ведут себя таким образом, тем самым предоставляя физиологическое доказательство этой модели.
«Аналитическая нормализация помогла понять процесс обработки информации при различных условиях, — отмечает Глимчер. — Это подтверждает, что нейроны действуют идентично или практически идентично с моделью аналитической нормализации».
Система работает исправно большую часть времени. Но также как и временная слепота, с которой мы сталкиваемся, выходя из тёмного кинотеатра на улицу, наш механизм принятия решений порой может давать сбои. Этот особенно актуально в современном мире, в котором мы встречаемся с ошеломляющим разнообразием выбора. Глимчер и его коллеги используют эти типы сбоев для проверки своей модели. Сегодня исследователи изучают, могут ли те же самые алгоритмы помочь предотвратить человеческие ошибки и в других сценариях, в которых люди обычно допускают оплошности.
Экономический мятеж и право выбора
Нейроэкономика всё ещё молодая наука, в которой много вопросов и противоречий. Глимчер — не единственный нейробиолог, который обнаружил признаки экономической оценки в мозге человека. Учёные измеряли эти нейронные связи в разных отделах головного мозга, используя неинвазивную нейровизуализацию у людей и прямую запись активности мозговой деятельности у животных. Но они не смогли прийти к консенсусу относительно того, какая из частей мозга отвечает непосредственно за принятие решений. Какая часть мозга размещает Snickers выше Milky Way на оценочной шкале? «Не существует единого общепринятого концепта относительно того, где и как принимаются решения (оценочные сравнения), — объясняет Паду-Шиоппа.
Глимчер проводил исследования в тёмной коре, но Паду-Шиоппа относится «скептически к тому, что тёмная кора может принимать экономические решения». Повреждения тёмной коры, в отличие от лобной доли, не влияют на принятия решений, основанных на оценочном принципе. Именно по этой причине модель Глимчера вызывает у Паду-Шиоппы сомнения. С точки зрения нейробиологии модель выбора «на данный момент не может быть объяснена ни одной из теорий», считает последний.
Другие учёные в целом одобряют концепцию аналитической нормализации, но отмечают, что она может быть отточена для объяснения боле сложных аспектов в процессе принятия решения у человека. Например, Ю говорит, что она хорошо работает с лёгкими решениями, но может дать сбой при более изощрённых условиях:
«Модель аналитической нормализации действительно целесообразна, однако экспериментальные условия значительно упростили процесс принятия решений, — замечает Ю. – Для того, чтобы охватить более широкий спектр явлений в процессе принятия решений человеком, нам необходимо доработать модель и обратить внимание на более сложные сценарии принятия решений у людей».
Структура аналитической нормализации берёт свое начало в визуальной системе. Ю считает, что применить её к процессу принятия решений довольно непросто. Учёные имеют достаточно сведений об информации, которую кодирует визуальная система: это двухмерное пространство в цвете, имеющее свет и тень. Естественные пейзажи сочетаются с набором общих легко вычисляемых параметров, которые мозг может использовать для фильтрации ненужной информации. Проще говоря, если один пиксель – зелёный, то расположенный рядом пиксель, скорее всего, тоже будет зелёным, а не красным.
Но система принятия решений осуществляет свою деятельность и при более сложных условиях, а также «обдумывает» множество различных типов информации. К примеру, человек может выбрать, какой ему дом купить в зависимости от месторасположения, размера и дизайна последнего. Но относительная значимость каждого из этих факторов (так же как и оптимальная значимость) – город или пригород, викторианский или современный, — очень субъективна. Она различна для каждого отдельного человека, а также может изменяться в течение жизни:
«—Не существует одной простой, легко исчисляемой математической величины наподобие избыточности, которую учёные, изучающие процесс принятия решений, повсеместно признают ключевым фактором в сравнении конкурирующих альтернатив».
Ю считает, что в основе неверного выбора в оценке различных вариантов лежит неопределённость. «Если вы покупали множество домов, то будете оценивать дома иначе, чем в том случае, если вы покупаете дом впервые в жизни, — продолжает объяснять Ю. — Или если ваши родители приобрели дом в период жилищного кризиса, это может сказаться на том, как вы будете совершать покупку жилья».
Помимо этого Ю утверждает, что визуальная система и система принятия решений имеют различные цели. «Зрение — это сенсорная система, работа которой состоит в том, чтобы заполучить как можно больше информации из внешнего мира. А система принятия решений отвечает за то, чтобы принять решение, которое вас удовлетворит. Я считаю, что вычислительная цель заключается не только в информации, но и в поведенческом отношении».
Для большинства из нас вопрос принятия решений интересен только с практической стороны: как принять наиболее выгодное и рациональное решение? Глимчер считает, что его исследование помогло ему развить особые стратегии. « Вместо того чтобы выбрать то, что я считаю наилучшим вариантом, я начинаю устранять из набора возможных решений наихудший вариант, постепенно сокращая их количество до наиболее удобного числа (например, 3). Этот способ зародился из нашего математической исследования, и он на самом деле работает. Порой нам удается уловить что-то простое из более сложного, и это действительно помогает в принятии решений».