Что значит таракан с тюркского
таракан
Смотреть что такое «таракан» в других словарях:
ТАРАКАН — ТАРАКАН, таракана, муж. (тюрк. taraqan). Прямокрылое всеядное насекомое, приносящее вред в домашнем хозяйстве. Черный таракан (то же, что просто таракан). Рыжий таракан (то же, что прусак). «Между бревнами и по косякам окон не скиталось резвых… … Толковый словарь Ушакова
таракан — тарасик, таракашка, прусак Словарь русских синонимов. таракан / рыжий: прусак ) Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык. З. Е. Александрова. 2011 … Словарь синонимов
таракан — ТАРАКАН, а, м. 1. Ирон. обращение. Эй, братья тараканы! 2. Хитрый, изворотливый человек. 3. Человек с усами, усач. 4. Друг, приятель. Друг сердечный, таракан запечный Ирон. обращение к приятелю … Словарь русского арго
таракан — ТАРАКАН, прусак, разг., шутл. тарасик, разг., шутл. стасик … Словарь-тезаурус синонимов русской речи
ТАРАКАН — ТАРАКАН, а, муж. Прямокрылое всеядное насекомое, вредитель в хозяйстве. Чёрный т. Рыжий т. | прил. тараканий, ья, ье и таракановый, ая, ое. Тараканьи усы (также перен.: тонкие и торчащие). Отряд таракановых (сущ.). Толковый словарь Ожегова. С.И.… … Толковый словарь Ожегова
Тараканів — В Ровенской области недалеко от поселка Тараканов, что под г. Дубно, находится прекрасно сохранившееся фортификационное сооружение XIX века Таракановский (Дубненский) форт. Предыстория строительства форта начинается с момента третьего раздела… … Википедия
таракан — — [http://www.eionet.europa.eu/gemet/alphabetic?langcode=en] EN cockroach The most primitive of the living winged insects. It is thought they have been unchanged for more than 300 million years, and are among the oldest fossil insects.… … Справочник технического переводчика
ТАРАКАН — Англоговорящий таракан. Жарг. шк. Шутл. или Презр. Учитель английского языка. (Запись 2003 г.). Беременный таракан. Жарг. мол. Шутл. или Пренебр. Объевшийся человек. Максимов, 32. Запечный таракан. Сиб. Неодобр. О молчаливом и ленивом человеке.… … Большой словарь русских поговорок
таракан — род. п. а, уже у Аввакума 81, др. русск. также тороканъ, Домостр. К. 36 (подробнее см. ИОРЯС 11, 4, 85), укр. таракан, торган, блр. таркан. Польск. tаrаkаn заимств. из вост. слав.; см. Брюкнер 565. Ср. тат., тоб. tаrаkаn таракан (Радлов 3, 839),… … Этимологический словарь русского языка Макса Фасмера
Что значит таракан с тюркского
Как насекомое помогает узнать, откуда «пошла Земля Русская»
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №4, 2006
ПРУСАК, РУСАК И ШВАБ
Особняком стоит в этом ряду наше название таракана «прусак». Российский лингвист И.Г. Добродомов, видимо, ничего не зная о существовании древней и пограничной немцам и пруссам (поруссам) Полабской Руси, пишет об этимологии этого слова так (журнал «Русская Речь», статья «Таракан в этимологическом аспекте»):
Могу предположить, что русины Полабья потому назвали тараканов «прусаками», что пруссы являлись тогда дикими туземными народами, многочисленными и доставлявшими постоянные хлопоты. По этой причине Полабье в конце концов и захватило Пруссию-Порусье в свою власть (которая затем сменилась властью немцев, а славяне Полабья и пруссы Порусья мигрировали в Западную Беларусь, создав ВКЛ).
Что касается ныне распространенного слова «таракан», то оно пришло из Орды и имеет тюркское происхождение. Это слово, как и в выше названных случаях, семантически связано с народом многочисленных нахлебников.
Термин происходит от ордынского почетного титула «таркан». Перед прочими обывателями Орды тарканы имели важное преимущество: они освобождались от уплаты всех податей. Отсюда московитское преобразование «тороканъ», «таракан» и украинское (русинское) «таркан», «тарган» без преобразования «ар» в «оро». Как указывает И.Г. Добродомов, в украинский (русинский) язык оно из московитского языка попало позже (с 1654 года), когда переход сочетания «ар» в «оро» перед согласными уже перестал быть живым фонетическим процессом в Московии, так как она заканчивала ассимиляцию своих исконных окающих финских народов в славяноязычные акающие.
Л.З. Будагов также пишет, что ярлыки, которые давались царями Орды на звание таркана, называются тарханными; к ним относятся и данные духовенству Московии, сохранившиеся в русском переводе.
В.В. Радлов в «Опыте словаря тюркских наречий» также указывает, что слово «тархан» у тюрков использовалось как часть имени собственного и что оно употреблялось как название чагатайского племени. Чувашский язык сохранил этот историзм в виде «турхан» (в диалектах также «торхан») как обозначение привилегированного класса тарханов, а также в названиях чувашских селений, отсюда и российские названия типа Тарханы. Об особых правах тарханов можно прочитать и статью специалиста по истории Орды российского историка С.М. Шапшала «К вопросу о тарханных ярлыках».
Тараканы в квартире: почему их называют Стасиками
Тараканы в квартире
Рыжие тараканы – очень популярные в нашей стране насекомые, подвигающие людей на придумывание различных интересных историй, в которых они являются героями. И начать следует с того, что тараканов называют не только «Стасиками», но и другими прозвищами, передающими безграничную человеческую фантазию – Трамвайчиками, Феликсами, Рыжиками, Танчиками и пр. И если происхождение некоторых прозвищ очевидно – «Рыжики», потому что рыжие, «Феликсы», потому что имеют усы, как у Феликса Дзержинского, то, чтобы установить причину возникновения других, потребуется провести целое лингвистическое изыскание.
Почему Стасики?
Существует несколько объяснений такого названия. Одно из них основано на анекдоте, бывшем когда-то популярным.
Сидит волк после тяжелого перепоя, держится за голову и тяжело стонет. В это время мимо него ползет таракан. Волчище сиплым голосом вопрошает.
Прихлопнул серый насекомое лапой и вздохнул с тяжелым стоном.
– Если бы ты знал, как мне тяжко, Стасик.
Версия интересная, но не убедительная. Маловероятно, чтобы на ее основе тараканов стали называли Стасиками во всей стране. Анекдот не такой уж смешной, чтобы добавить в русский язык новое слово.
Второе объяснение связано с усами тараканов. Якобы когда-то мужчины с именами Стас испытывали особую любовь к усам, что и нашло свое отображение в название тараканов. А из-за мелкости насекомых «Стас» трансформировался в «Стасик».
Третья версия носит более сложный характер, обусловленный созвучностью имени Стас с не вполне цензурным названием мужчин «ненатуралов», которыми их называют в народе. Когда тараканы уж совсем надоедают, их со злости называют тем словом, которое считается позорным и обидным. Ну, а когда досада уляжется, тараканов можно назвать и ласково – Стасиком.
В пользу последней версии говорит то, что на юге Украины и России в простонародьи Стасиками называют площиц – лобковых вшей. Во флоте и «на зоне» распространено мнение, что чаще всего ими заражаются во время гомосексуальных контактов. Поэтому насекомых вначале называли нецензурным словом, которое впоследствии переделали в более политкорректное – «Стас» или более нежно – «Стасик». Ну а затем, по аналогии с площицами, так стали называть и тараканов.
Есть точка зрения, связывающая прозвище «Стасик» с тараканьими усами. На многих языках слово «усы» произносятся созвучно слову «Стасик».
В свою очередь эти слова родились от греческого «mustak», означающего все те же усы.
Вообще-то, эта версия тоже сомнительна, поскольку маловероятно, что переведенная каким-нибудь не очень грамотным читателем слова, означающее «усы», подхватилось всеми людьми и вошли в постоянный обиход.
Нельзя исключать, что в происхождении термина «Стасик» приняли участие сразу несколько версий – рожденная тюремным фольклором, нецензурным названием людей определенной группы и полюбившимся анекдотом. Каким-то образом все это переплелось и передалось в рассказах и преданиях. А лингвистам теперь приходится распутывать хитросплетения народного фольклора, пытаясь добраться до первоисточника.
Усы тараканов, как главная особенность насекомых
Тараканьи усы побудили людей называть насекомых и другими именами, отличными от Стасик. Так некоторыми считается, что кличку «Феликс», которой наделяют иногда тараканов, насекомые заслужили сходством своих усов с растительностью на лице, имевшийся у Железного Феликса.
Правда, ученые-лингвисты имеют на этот счет свое объяснение, которое состоит в следующем. Латинское слово «felleus» переводится как «желчный». И наши предки, обученные латыни, вполне могли в разговоре с собой именовать обычных рыжих тараканов «феллеусами». Как сказали бы в наше время – просто «для понта». А для прислуги или денщиков ученых дворянин «феллеус» вполне мог звучать, как «Феликс».
Можно услышать, как тараканов называют иногда «Шуриками». Почему именно так? Возможно потому, что немецкое «schnurrbart» означает «усы». И от германских мастеров, которые в определенный период нашей истории часто приглашались в Россию для продвижения европейской цивилизации, российские крестьяне в слове «шурбарт» могли расслышать «Шурик».
Усы тараканов недаром называют антеннами. Это не декоративное украшение, а орган, выполняющий очень важные функции. С их помощью тараканы чувствует запахи, и осязают. Без них они просто не выжили бы.
Для кого «прусак», а для кого «русак»
Одно из названий насекомых напрямую связано с их предполагаемой родиной. Между немцами и русскими нет единства в том, откуда на их земле «нарисовался» рыжий таракан. У нас считают, кто насекомые появилась на российской территории вместе с прусскими солдатами во время наполеоновских войн, принесенные в их заплечных ранцах. И, естественно, что новых насекомых в России назвали прусаками.
В Пруссии, наоборот, рыжих тараканов считают русскими и называют русаками. И появились они в Пруссии, дескать, во время тех же наполеоновских войн, во время которых солдатские сапоги разных армий топтали как европейские, так и российские земли.
На Балканах, кстати, тоже придерживаются мнения, что рыжие тараканы появились вместе с русскими солдатами. Используемое в отношении насекомых название «бубарус» означает «русский жук».
Однако на стороне российской версии выступает наука. На латинском языке таракан именуется «blattella germanica», что переводится как «таракан немецкий». В 1767 г ученый естествоиспытатель швед Карл Линней именно Германию определил страной происхождения рыжих тараканов. Это серьезный аргумент, позволяющий россиянам считать источником нашествия труднопобедимых насекомых не благоволящую к нам Европу.
Интересно, что в разных областях Германии тараканы имеют различные прозвища. В восточной их зовут «русаками», в западной – «французскими». Учитывая то, в войне с какими странами участвовало население Восточной и Западной Германии, вполне понятно, что в экспансии насекомых обвиняли своего военного противника. Очень похоже на то, как сегодня соседи в многоквартирном доме обвиняют друг друга в засилье тараканов.
В действительности ни русская версия распространения насекомого, ни прусская не имеют под собой оснований. Энтомологи считают, что рыжий таракан распространялся по России и Европе одновременно, и происходило это намного раньше наполеоновских войск. Но поскольку наибольший роста популяции рыжих тараканов, вытесняющих своих черных собратьев, случайно совпал с периодом войн, люди посчитали, что их принесли с собой солдаты иноземных армий. Это и неудивительно, война для людей – экстремальное событие, к которому привязываются все менее важные происшествия.
Какие бывают тараканы в других странах, и как они называются?
Чаще всего насекомые называется по имени страны или региона, являющихся их родиной. Причем в качестве родины таракана людьми могут считаться те государства и континенты, которые в действительности не являются таковыми.
Таракан-носорог крупнее всех остальных представителей тараканьего рода, поэтому и называется гигантским. Имеет в передней части панциря выступ, помогающий ему рыть землю.
Но все это – научные названия насекомых, а в простонародье они могут называться по-разному. В России, например, помимо вышеприведенных названий рыжих тараканов в ходу:
Лингвисты предполагают, что слова «таракан» – тюркского происхождения. Коренные жители азиатских степей называли насекомых «кара-хан», что означает «черный господин». Однако это всего лишь одна из версий. По другой слово «таракан» происходит с чувашского «tar-aqan» (тар-аган), переводимого – «тот, кто убегает». Наверно, не требуется объяснять, почему предки чувашей дали насекомому такое прозвище.
Название насекомых в западных странах обычно лишено таких сложных загадок. Латинское «blatta» берет свое название от греческого, и переводится – «таракан». От звучного испанского «кукарачи» (cucaracha) берет название английское cockroach. Кстати, поначалу именем «кукарачи» назывались мокрицы, позже им стали называть и банановых тараканов.
Оригинальные научные названия тараканов
Бывает, что прозвищами оперируют не только простые люди, но и энтомологи. Кроме научных названий отдельные представители тараканьего рода имеют еще и клички, отображающие их особенности.
Есть и прочие насекомые, имеющие дополнительные названия, в которых отражены их особые свойства.
Но вряд ли какой-нибудь иностранный таракан сравнится по количеству наименование и кличек с обычным российским или немецким рыжим тараканом. Неясно, что явилось причиной такого множество названий – то ли неудержимая фантазия наших предков, то ли морфологические особенности русака-прусака, то ли перипетии мировой истории. Как бы там ни было, но рыжий таракан, он же прусак, русак, Стасик, трамвайчик вероятно не скоро избавится от всех своих кличек.
Я сейчас спою вам песню
Кислоты наевшись борной
И запив ее компотом,
Таракан храпит в уборной,
Тяжким промыслом измотан…
А ведь мог родиться птицей!
И, омытый солнца светом,
Над помойками кружиться,
Гордо каркая при этом.
А в чем выражается символизм насекомого, его сакральное значение? Именно в живучести. Этот символ становится мощным оберегом от:
катастроф;
катаклизмов;
несчастных случаев.
Можно быть уверенным, что человек с тараканом на теле выживет в самых неблагоприятных условиях, как его насекомое-покровитель. Этот человек:
никогда не сломится и не сдастся;
справится с любыми проблемами;
всё переживет;
всегда найдет надежное укрытие.
Несмотря на неприятные ассоциации с прусаком, его символ имеет сакральный и глубокий смысл. Таракану все равно, что о нем думают. Он стремится к своей цели, всегда найдет еду и воду и быстро скроется в укрытии. Это неуловимое существо может свести с ума своей проворностью и скоростью реакции.
Cмысл изображения насекомого можно охарактеризовать следующим образом:
неуловимость;
живучесть;
скорость реакции;
приспосабливаемость;
быстрый бег;
нечувствительность к ядам;
плодовитость.
«B известном смысле мистическое существо, которое при сегодняшнем уровне цивилизации не может быть истреблено.
Человечество, если бы оно даже этого и захотело, на современном этапе не смогло бы победить таракана. Таракан непобедим, он непреодолим, как эсхиловский фамут, как дао и карма вместе взятые. И этот факт отразился в литературе и культуре.
Системы образов и архетипов многих национальных культур находятся в отчетливо наблюдаемой растерянности перед тараканом. Практически все живые существа получили в человеческой культуре свои фиксированные оценки и интерпретации исполнения.
Медведи, пауки, вороны, змеи, крысы и т. д., и т. п. — все они так или иначе закреплены (у каждого народа по-своему, начиная с древнейших систем тотемов и табу) за определенными идеями, символами, оценочными нишами.
Мудрые змеи, глупые свиньи, трудолюбивые пчелы, медведи-судьи, пауки-кровососы и проч. — все это архетипы, берущие свои начала в архаических мифологических представлениях. Иногда здесь решающую роль играет непосредственная, непрерывная связь с мифом, иногда — исторические условия (скажем, негативное отношение к крысе в Европе обусловлено тем распространенным мнением, отчасти ошибочным, что крыса являлась главным разносчиком чумы).
Таракан же (исключая те незападные культуры, где он является отчетливо сакральным насекомым) как бы стремится занять все пространство культуры: он и хороший и плохой, и мудрый и глупый, и злой и добрый, и объект поклонения и объект гонения.
Он, как и в жизни, “расселяется” повсюду, по всем жанрам, символам, стилям и архетипам. Образ таракана “полифункционален”, “гиперстилистичен” и в высшей степени диалектичен.
Своеобразие “тараканьей темы” наблюдается уже в проблеме этимологии слова (подробнее см.: М. Фасмер, П. Черных).
Некоторые исследователи (и их большинство) склонны рассматривать русское слово “таракан” как явный тюркизм, некоторые считают, что в тюркские языки, а также и в ряд финно-угорских слово, наоборот, попало из русского. Есть мнение, что в русский язык слово пришло из польского, а в польский — из немецкого, причем из немецкого происходит только название рыжего таракана (Blatella germanika или occidentalis, нем. Kackerlack, то есть русское “пруссак”), а название черного таракана (Blatta orientalis) — из тюркских языков.
Возможно, оно связано с тюркским “кара” — черный, возможно, с “таркан” — важный сановник (в пренебрежительном смысле), или с “тарка”, “тара” — расползаться, рассеиваться.
Мы вправе оставить в стороне собственно проблему этимологии. Поиск истинного этимона — отдельная тема. Нас интересует тот факт, что в орбиту “тараканьей темы” так или иначе включены десятки народов Евразии, как бы полемизирующих о праве быть носителями сакрального евразийского этимона.
По-испански таракан — cucarachа, corredera, curiana, blata. В ИРФС приводится только одно выражение с испанским словом cucaracha: mas feo que una cucarachа — “безобразный, противная рожа”, то есть буквально: более безобразный, чем таракан. Поэтому ацтекские боги имеют такие изображения? (lady-dalet)
Зато более обширно фразеологическое гнезно со словом bicho, которое можно перевести на русский язык примерно как “букашка-таракашка”:
bicho malo — вредный, опасный человек, озорник, сорванец,
bicho raro — чудак, оригинал или образина, уродец,
bicho viviente — живая душа, человек, кто-нибудь живой,
todo bicho viviente — всякий, кто придется, кто угодно,
no hay bicho viviente — нет ни души, curar(le) el bicho (америк.) — “выбить дурь из башки”.
Таракан для Европы — относительно молодой варвар. И поэтому культурно-мифологическая биография его, можно сказать, только начинается. Рыжий таракан типологически повторяет историю воинственных ариев.
Если прусак широко распространился в Европе не более 300–350 лет назад, то впервые зафиксированные памятниками литературы наименования черного таракана относятся к XVI веку. В России, например, — в “Домострое” (в огласовке “торокан”).
Во французском языке слово cafard (caphar) впервые зафиксировано в 1512 году. Характерно, что с самого начала это слово у французов имело смеховой карнавально-травестийный оттенок. Гугеноты употребляли слово “cafard” в значении лицемер, святоша (bigot). Этимологически данное слово во французском языке (заметим, как и русское “таракан”) явно “темное”.
А. Доза (см.: Dauzat, 1938, c. 125–126) сближает его с арабским kafir — неверующий (“mecreant”), испанским cafre — жестокий (откуда и среднефранцузское cafre — прокаженный), сомневаясь, впрочем, в последнем сближении
Древнейшее, “хтоническое” существо (как уже было сказано, на территории одного только так называемого СНГ обнаружено не менее 600 видов ископаемых таракановых), в шесть тысяч раз более древнее, чем сам человек, оно как бы выпало из европейской мифологической архаики. Он настолько древен, что его “экзистанс” как бы пульсирует, “мерцает” в анфиладе культур и мифо-поэтических эпох, уходящих в прошлое.
Таракан возрождается, умирает и вновь возрождается. У него нет фиксированного места в таксономическом устройстве мифа и культуры.
Он явно не небесный персонаж, как “божественная” пчела, “населявшая” “высокую” европейскую культуру с античности, когда ее мед питал младенца Зевса, до участия ее изображения в системе наполеоновской символики, его нельзя назвать и просто “подземным”, демоническим персонажем (типа паука у некоторых народов).
Онтологически образ таракана родствен образу еврея, “вечного жида”. Тараканофобия весьма родственна юдофобии. В отношении к нему сочетаются презрение и сочувствие, ненависть и восхищение. Он вечно гоним (заметим, что тараканов преследуют и убивают сандалиями еще в Библии), но неистребим.
Он может внушать физиологическое отвращение, но плодовитость его и жизнестойкость приводят в восторг (афтор не знает про ВВ-шек). Таракан не может быть интерпретирован в аксиологической системе, в какой бы то ни было системе ценностей.
Система эта изменчива, бренна, а таракан вечен. “Хорошо” и “плохо”, “высоко” и “низко”, “добро” и “зло” — это, по сути дела, пустые слова для осмысления образа таракана.
Таракан абсолютно внеценностен и потому внестилен в любой иерархии стилей. С одной стороны, он высоко эпичен в полном смысле данного слова: не существует более масштабного “героического” эпоса, чем история таракана, его история — это история земли, биосферы.
С другой стороны, таракан “камерен”, лирико-комичен со своим толстым брюхом и тоненькими ножками, усами, трусостью, безголовостью и т. п. Его жизнь — это и комедия, и трагедия, и небо, и земля. Таракан действительно в высшей степени экзистенциален: соседствуя с homo sapiens’ом, он каждое мгновение находится на грани жизни и смерти.
Вместе с тем таракан, живя бок о бок с человеком, абсолютно независим от человека. Он свободен, он — “таракан, который ходит сам по себе”.
Итак, таракан в целом антиаксиологичен (внестилен, внеценностен) и антипрагматичен (нефункционален). Кроме того, таракан — антигносеологичен. Он всячески отказывается участвовать в процессе познания человеком себя и окружающего мира.
Конечно, информация о таракановых активно и успешно обрабатывается энтомологами, но если говорить об участи таракана в современном общекультурологическом потоке, то создается впечатление, что наш персонаж опять же занимает чисто созерзательную позицию “над схваткой”. Поражает полное отсутствие информации о таракане в самых авторитетных культурологических источниках.
Интересно, что в новейшей российской словесности, ориентированной преимущественно на западноевропейскую традицию, таракан не то чтобы умалчивается, но как-то снижается. В “энтомологической таксономии” ему отводится место изгоя, “люмпена”, бомжа.
Например, в романе В. Пелевина “Жизнь насекомых”, описывающем жизнь людей-насекомых, таракан упоминается дважды. Первое упоминание:
два человека-комара беседуют о “достоинствах” “комариной породы”. Один из героев говорит:
“Да какой я комар ‹…› так, слово одно.
Мать была божья коровка, вот только крест от нее остался ‹…›, а отец таракан.
Я вообще непонятно кто”.
Во втором эпизоде “жук Сережа” испытывает шок от того, что он стал тараканом.»
Кроме того, для культурологии и культуры таракан принципиально иррационален, антипозитивистичен. Закономерности его жизни не могут быть объяснены из опыта.
Вот точно))) Как объяснишь 90% чужакам о бождественной сути ВВ-шек?
Таракан представляет собой некую трансцендентальную сущность, находящуюся вне человеческого сознания, кантовскую “вещь в себе”, отделенную от нас практически непреодолимой иррациональной завесой.
Бытие таракана есть выражение некой непознанной нами, может быть, главной универсалии общего Бытия.
Таракан предельно, напряженно онтологичен, причем не в позднем мистико-теософском понимании, где путь к Тайне Бытия сложен и иерархичен, а в понимании древнейшем.
Таракан предельно “прост в быту”. Он напоминает скорее Сократа или Чжуан-цзы, чем какого-нибудь знатного софиста, Блаватскую или Штайнера. “Дао” таракана — это воистину сокровенный путь.
Приведенные нами антиномии онтологии таракана очень напоминают антиномии даосских канонов. Ему (таракану) чуждо “конфуцианство” мудрецов и пчел с их сложной социальной таксономией. Заметим, что у тараканов нет “вожаков”, “рабов” и т. п. Тараканы не знают ни “монархии”, ни “аристократии”, ни “демократии”, но при этом они не знают и соответствующих кризисов системы (“тирании”, “олигархии”, “охлократии”).
Тараканы живут все вместе, но одновременно — каждый по себе. Среди них можно выделить разве что “разведчиков” , наиболее молодых и “пассионарных” (выражаясь термином Л. Гумилева), которые первыми открывают новые пути для всех. Но делают они это не в силу установленного порядка, а скорее от переизбытка энергии, из “онтологического озорства”.
У тараканов личное и коллективное не только не отделены друг от друга, но и не противопоставлены друг другу, так же как не противопоставлены добро и зло, верх и низ. В их Бытии антитезы человеческого Бытия нейтрализованы.
Образ таракана, как мы уже постарались показать, легко совмещает личное начало, абстрактную символику и начала стихийные.
Таракан — это и “личность”, и “идея”, и “стихия”.
И человек, желая избавиться от тараканов в целом, как со “стихией” и “идеей”, вынужден гоняться за каждым тараканом в отдельности, вступать в дуэль с каждым конкретным “тараканом-индивидуумом”.
Какова же онтологическая реакция человека на столь неоднозначный образ?
Прежде всего это — смех. Это самая “здоровая” реакция.
Все люди делятся на тех, которые от тараканов “в ужасе”, и на тех, которые над тараканами смеются или — хотя бы — относятся к ним спокойно. Мировоззрение первых явно в чем-то ущербно. Они не ощущают цельности, гармонии бытия, они не “всеотзывчивы”.
Таракан, над которым смеются, — элемент карнавальной культуры, причем карнавальной культуры не в строго медиевистском понимании данного термина, но в понимании интегральном, общечеловеческом. Неслучайно таракан, сидящий на потолке “вниз головой”, — объект загадок, имеющих глубокие мифологические корни.
В бытовом убийстве таракана человеком заключен очень глубокий, опять же — “амбивалентный” смысл: убивая таракана (полотенцем или тапком), человек убивает некую эмблему вечности, в известном смысле убивает само Бытие, то есть те нити, которые связывают его (человека) с головокружительным прошлым Земли.
Таракан — “добрый дух” плебейского, мещанского, провинциального карнавала, отрицающего любую регламентацию, любую иерархию. Он (даже и в быту) всегда появляется там, где его не ждут.
Он весь — воплощение протеста против регламента, этикета, серьезности. Антиаристократизм, антииерархичность таракана делают его злейшим врагом любого аристократизма, любой элитарности, упорно отстаивающих регламент и иерархию. Он — напоминание о бездне, о первоначальном хаосе, который в любое мгновение готов поглотить хрупкую рукотворную иерархию. Поэтому таракан парадоксальным образом совмещает в себе патриархальное и бунтарское начала.
Страшное в конечном счете всегда смешно, а смешное вполне может быть страшным. Сближение этих экстремумов человеческого Бытия закономерно и неизбежно.
Смешное и страшное в таракане пульсируют, он оборачивается к человеку то страшной своей стороной, то смешной, возбуждая в человеке весь спектр эмоциональных реакций — от брезгливой гримасы, крика ужаса и даже слез до гомерического хохота.
Таракан заставляет человека ощутить всю полноту Бытия, спасает человека от косности, эмоционального застоя, напоминает ему о том, что искусственно созданная им (человеком) микросреда — лишь тончайшая оболочка, которая в любой момент может быть разрушена, и человек вновь окажется лицом к лицу со стихией, бурлящей своими непредсказуемыми возможностями.
Таракан — один из феноменов природы и культуры, который заставляет увидеть относительность границ между ними, который сплетает природно-экологические, чисто бытовые, этнические, культурные и т. п. проблемы в единый неразрывный клубок.
И при этом он (таракан) остается как бы в стороне и от “природы” с ее Красной Книгой, которую надо охранять, и от “культуры” с ее устойчивыми традициями, учебниками, мемуарами, цитатами и т. п.
Таракан — это своеобразный мудрый взгляд со стороны и одновременно — из сокровенной глубины Бытия, взгляд “нищего духом”, юродивого, даосского мудреца.
Таракан — это загадка, которую в конечном счете невозможно, но очень хочется отгадать.» Quelle