Что значит птица на гербе рюриковичей
В традиционной культуре северных народов сокол пользовался большим почетом. Сокол – символ мужества и воинской доблести, выражал воодушевление и победу, а также свободу, являлся оберегом в сражении, походе. В славянском фольклоре сокол символизировал воина, как правило, молодого героя, богатыря и князя, возглавляющего боевую дружину. Часто упоминается этот образ, например, в «Слове о полку Игореве». Былинный князь Вольга мог оборачиваться соколом. Кроме того, сокол – это единственная из хищных птиц, которая всегда атакует своего противника «в лоб», не применяя никаких тактических хитростей. Сокол никогда не добивает поверженного противника. Если его враг упал на землю, сокол ждет пока, он вновь взлетит и лишь тогда атакует. Все это лишь говорит о благородстве воинов, сражающихся под стягами этого символа, сражающихся в честном, прямом бою, под ясными лучами солнца.
В «Ригведе» (РВ IV 27; Айт.-бр. III 25) рассказывается хищной птице (орле), которая, несмотря на сто железных крепостей, которые её стерегли, взлетела на небо, вырвала стебель сомы и, обгоняя ветры и умножая свою силу, полетела обратно с неба в низ. Но «быстрый мыслию» гандхарва Кришану (др.-инд. Krishnu-; от krish- – «худой», «измождённый») выстрелил из лука, но стрела поразила у орла только одно маховое перо. Орёл благополучно доставил Индре растение, из которого приготовили напиток бессмертия или силы (сому). «Брахманы» излагают этот сюжет с рядом подробностей: из поражённого орлиного пера (или когтя) выросло на земле дерево парна (палаша) или шальяка, приобретшее особую сакральность в связи с ритуалом, в котором оно играло важную роль.
Видимо, что этот общеиндоиранский мотив присутствовал и в балто-причерноморской традиции и сохранился в геральдике династии Рюриковичей (от Рюрик, ст.-норм. Hrerekr «сокол»), где их родовой герб «тризуб» истолковывается как «сокол в пике», а дальнейшие его изменения с характерной заменой «крыла» на «цветок» или «растение» может интерпретироваться в контексте данного мифа об хищной птице, добывающей сому/хаому.
У западных славян и литовцев он известен как Рарог (чеш. raroh, словац. jarog, литов. rarogas «сокол») – хищная птица или дракон с искрящимся телом, пламенеющими волосами и сиянием, вырывающимся изо рта, а также в виде огненного вихря.
Птица Джатаю сразилась с демоном Раваной, который украл жену Ситу у самого благочестивого Бога, царя, мужа и личности, у Рамы. В этой битве Джатаю погиб. В 2019 г. году в «Центре Земли», в Керале, Индия, построили массивную скульптуру легендарной птицы Джатаю. Она воссоздана в бетоне, имеет 61 метр в длину, 46 метров в ширину и 21 метр в высоту.
Бог Один захотел добыть мёд поэзии, хранившийся у великана Суттунга. Но великан не пожелал предоставить ему мёд. Тогда Один украл этот мёд: через дыру в скале он проник к хранящей мёд Гуннлёд, дочери великана, и, проведя с ней три ночи, в дар получил три капли мёда. Затем он превратился в орла, взял мёд в клюв и полетел в Асгард. Великан тоже превратился в орла и бросился в погоню. Один успел долететь до дома и выплюнуть мёд в чашу. Но перед этим, так как Суттунг уже настигал его, чтобы облегчить вес и ускориться орёл проглотил часть мёда и изверг через задний проход. Богов и некоторых поэтов Один одарил мёдом из чаши. А мёд, переработанный кишечником орла в помёт, валялся везде. Его брал всякий, кто хотел, и древние скальды называли его «долей дурных поэтов» (skaldfifla hlut).
В германской мифологии – золотые молодильные яблока богини вечной юности Идунн («обновляющая»), супруги бога поэзии Браги и дочери цверга Ивальди), но когда Идунн с яблоками в облике орла похитил великан Тьяцци, то сразу состарились боги, глаза их затуманились, кожа стала дряблой, разум ослабел, над Асгардом нависла угроза смерти. Локи, сын Лаувейи, обернувшись соколом, полетел во владения Тьяцци, превратил Идунн в орех и вернулся с ней домой. Великан в обличье орла пустился следом за ними и попытался настичь беглецов, но, перелетая через высокие стены Асгарда, сгорел в пламени разведённых на стенах костров и превратился в горстку пепла. Локи вернул Идунн её настоящий вид, и она раздала больным богам яблоки.
Императору Дзимму (божество, основатель и первый император Японии) в объединении Японии в Империю мешал князь Нагасуне. В первой битве с ним, Дзимму был разбит и отступил. Тогда боги послали Дзимму вестника в образе коршуна, посоветовавшего ему атаковать Нагасуне с востока. Когда Дзимму повел свою армию с востока при восходе солнца, вражеские войска были ослеплены сиянием, исходившим от золотого коршуна, который восседал на шесте поверх штандарта Дзимму, и в результате потерпели поражение. В 1890 г. в Японии был учреждён Орден Золотого коршуна, которым награждались за исключительные военные заслуги.
Тибетский бог-герой Пехара (Митра), убегая от принца Муругценпо (корейский. Мирик, кит. Миле, буддист. Майтрейя), которого поддерживает бог богатств Вайшравана-Кубера (тибет. Намсе Тадагье, rNam sras rta bdag brgyad), он превращается в грифа-стервятника или голубя и его подстрелил из лука один из вредоносных духов из десятимиллионной армии Вайшраваны. Место, куда тот упал, назвали Джарго Шонг (Bya rgod gshongs, «Долина Стервятника»). Победившая тибетская армия пригласила Пехара к себе и он на это ответил: «Я пойду в Тибет не по своей воле, но из-за вашего сильного желания, и только при условии, что я возьму с собой моих помощников, близких, друзей и дорогие мне вещи». Тибетские военные согласились на его условия. Пехар взял с собой эти и многие другие объекты, представлявшие собой его тело, речь и ум, и огромное количество драгоценностей. В окружении всего этого он в конце концов достиг монастыря Самье, где он стал хранителем сокровищницы (Кордзо Линга, dKor mdzod gling) монастыря.
Вы здесь сокола не видели? Родовые знаки Рюриковичей
В предыдущей статье мы детально рассмотрели и подвергли критике тезис о возможном славянском присхождении имени «Рюрик». В этой статье мы рассмотрим утверждение о том, что Рюриковичи использовали как свой родовой (некоторые даже употребляют слово «геральдический») символ, именно «знак сокола».
Зачем нужен родовой знак?
Начнем с того, что во времена Рюрика (напомню, это вторая половина IX в.), ни о геральдике и ни о каких гербах, в том смысле, какой мы придаем этим понятиям сегодня, в Европе, как Западной, так и Восточной, еще и речи не шло.
Так что если не впадать в крайность и не начинать утверждать, что именно славяне являются родоначальниками европейской геральдики и авторами первых гербов, опередив, таким образом, «просвещенную Европу» на добрых три века, то придется нам использовать терминами «родовой знак», «знак собственности» или «тамга». Тем более, что в значительной степени эти понятия синонимичны.
В те давние годы воинов (и, соответственно, вождей, которые ими командовали) было не настолько много, чтобы их можно было путать на полях сражений, поэтому идентификация того или иного командира на поле боя еще не была такой трудной задачей, как несколько веков спустя.
Вожди дружин, как правило, прекрасно знали друг друга если не в лицо, то во всяком случае понаслышке. В крайнем случае, они могли представиться друг другу непосредственно перед выяснением отношений.
Так что сугубой необходимости в обязательном ношении каких-то отличительных знаков для воинов и вождей тогда не существовало – вполне было достаточно словесных портретов или каких-то иных отличительных признаков, типа головы дракона на носу драккара или золотого плаща («золотой луды»), как у небезызвестного Якуна, соратника Ярослава Мудрого в битве при Листвене.
Это, однако, не означает, что какие-либо отличительные знаки не использовались вождями вовсе. Просто их предназначение было иное, чем у гербов и знамен.
В первую очередь, такие знаки использовались для отметки права собственности на тот или иной объект. На востоке такие знаки назывались словом «тамга». Славяне же использовали термины «знамено» или «пятно».
Такими знаками метили скот, иное имущество (например, монеты), а также использовали при межевании земель в качестве прообраза современных пограничных столбов, вырезая их, например, на деревьях или камнях. В более поздние времена такими знаками помечались изделия ремесленников, работавших на княжеском дворе и даже кирпичи, используемые для строительства.
Были эти знаки, как правило, просты и незатейливы. И современные исследователи даже затрудняются ответить на вопрос, несли ли они в большинстве случаев какую-либо смысловую нагрузку для их обладателей или же были просто набором штрихов, удобным для воспроизведения на любой поверхности.
Примеров таких знаком имеются сотни. Особенно часто, по понятным причинам, их использовали степные кочевники и их соседи.
Такие знаки были личной меткой их владельцев. И не переходили в полной мере по наследству от родителей к детям. Однако члены одной семьи могли пользоваться схожими знаками, имеющими единую основу и отличающимися друг от друга деталями, причем эти отличия могли быть значительными.
Знаки первых представителей династии
Применительно к князьям-Рюриковичам впервые с таким знаком, который можно совершенно достоверно сопоставить с его владельцем, мы сталкиваемся, исследуя печать князя Святослава Игоревича. Выглядит этот знак вот так.
Из рисунка видно, что личный знак (печать) Святослава Игоревича представляет собой стилизованную перевернутую букву «П». Или «двузубец» с подставкой в виде треугольника, направленного вершиной вниз.
Понятно, что исследователей тут же заинтересовал вопрос – когда этот знак впервые появился на Руси.
В поисках ответа сильно помогли монетные клады, обнаруженные на днепровском и волжском торговых путях. Дело в том, что на некоторых монетах имеются пометки, так называемые «граффити». И среди них не так уж и редко попадаются знаки, схожие по своей конфигурации с символом на печати князя Святослава Игоревича.
Самый древний из таких кладов датируется самое позднее 885 годом. В этом кладе имеется серебряный арабский дирхем (878 года чеканки), на котором можно увидеть вот такой знак.
Получается, что знак этот был начертан между 878 и 885 гг. А это – период летописного правления Рюрика в Новгороде.
Конечно, на основании такой единичной находки утверждать, что это знак именно Рюрика, мы не можем. Подобные (подчеркиваю – подобные, а не точно такие же) знаки использовались и в Хазарском каганате. И монета могла получить такую пометку там, а потом уже прибыть на территорию Руси вместе с каким-то хазарским купцом.
Однако игнорировать очевидное сходство знака Святослава и символа, обнаруженного на этой монете, тоже нельзя.
Более того, существует еще несколько монет с аналогичными изображениями, которые датируются несколько более поздними датами.
Например, монета из клада у д. Погорельщина, сокрытого в период до 920 г., то есть во время княжения Игоря Рюриковича. На которой начертан вот такой знак.
Здесь на одной из сторон мы тоже видим двузубец. Причем невооруженным взглядом заметна определенная преемственность, как между ним и знаком Святослава, так и между ним и знаком периода княжения Рюрика.
Вполне наглядно демонстрируется также и развитие самого знака.
Первый знак – времен Рюрика, второй – времен Игоря Рюриковича, третий – Святослава Игоревича.
Так что предположение о том, что на первой монете – знак именно Рюрика, не кажется столь уж поспешным. Впрочем, окончательно разъяснить этот вопрос можно будет только с накоплением нового и систематизацией имеющегося археологического материала.
Тем не менее, становится совершенно очевидным, что изначально знаком династии Рюриковичей был не трезубец, а двузубец. Именно этим символом пользовался князь Святослав Игоревич и, возможно (и даже весьма вероятно), его отец и дед. Ничего общего, как видно, с атакующим соколом в виде классического трезубца этот знак не имеет.
Сокол-трезубец
Когда же появился этот самый трезубец в системе родовых знаков Рюриковичей?
А появился он уже при детях Святослава.
С.В. Белецкий на основании проведенных им исследований воссоздал эволюцию знаков Рюриковичей, наглядно представив ее в неком подобии генеалогического древа.
Схема нуждается в некоторых комментариях.
Мы видим, что из потомства Святослава Игоревича двое его законных детей Ярополк и Олег сохранили основой своего родового знака двузубец. Тогда как третий его сын Владимир присоединил к двузубцу ещё один средний зубец, сформировав таким образом некое подобие трезубца.
Вот так этот знак выглядит на монете князя Владимира.
Третий зубец пока еще значительно тоньше остальных. Да и весь знак еще никак не может навести на ассоциации с пикирующим соколом. С.В. Белецкий (видимо, небезосновательно) считает, что средний зубец в знаке Владимира мог являться символом его бастардства.
Хочется обратить внимание и еще на одну тонкость, отображенную в схеме. А именно на факт использования Ярополком Святославичем и его сыном Святополком Ярополчичем каждым сразу двух изображений. Причем и в том, и в другом случае один из этих знаков в точности повторяет символ самого Святослава Игоревича – простой двузубец.
Этот факт можно объяснить тем, что до смерти Святослава каждый из его детей имел свой знак. Законные Ярополк и Олег – слегка измененный двузубец. А бастард Владимир – трезубец. После гибели Святослава законным его наследником стал Ярополк. И с этого момента он принял и стал использовать знак отца – простой двузубец.
Захватив власть, Владимир Святославич по каким-то причинам не стал менять свой родовой знак. Однако его племянник Святополк, видимо, находясь в некой оппозиции Владимиру и считая своим отцом именно Ярополка, а свое старшинство над потомками дяди-бастарда неоспоримым, начал использовать как свой родовой знак простой двузубец – знак своего отца и деда.
Такое поведение племянника было расценено Владимиром как вызов и вылилось в конфликт 1013 года, по итогам которого Святополк в числе прочих уступок Владимиру изменил свой родовой знак, добавив к его левому зубцу крест.
Итогом политической борьбы после смерти Владимира Святославича стала гибель Святополка и пресечение старшей и законной ветви династии Рюриковичей. В результате чего двузубец Святослава уступил место трезубцу Владимира. Его сыновья в качестве родового знака использовали только трезубцы.
Наиболее известный из сыновей Владимира – князь Ярослав Мудрый использовал следующий знак.
В этом знаке при наличии определенной фантазии уже можно увидеть силуэт атакующего сокола. Именно он, видимо, и стал основой легенды о «соколином» происхождении знака Рюриковичей.
Развитие княжеских родовых знаков
Сторонники этой легенды, однако, как правило, не учитывают то, что в дальнейшем (вплоть до XIII века) княжеские знаки продолжали изменяться, трансформируясь иногда до полной неузнаваемости. Так, например, выглядели родовые знаки потомков Ярослава Мудрого.
Это родовые знаки соответственно сына Ярослава Мудрого Изяслава и его внуков Ярополка и Святополка Изяславичей.
А это родовые знаки князей Ростово-Суздальской, а позже Владимиро-Суздальской земли: последовательно Всеволода Ярославича, Владимира Мономаха, Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.
Или, например, так выглядели родовые знаки князей Черниговской ветки.
На этом рисунке изображены соответственно родовые знаки князя Олега Святославича (родоначальника Черниговских Ольговичей) и его сына Всеволода Ольговича, занимавшего в том числе и великий Киевский стол.
Как видим, знаки эти в подавляющем большинстве даже отдаленно не напоминают сокола.
Существует масса вариаций изображения родового знака Рюриковичей. Приводить их все в этой статье не имеет особого смысла.
В одних из них при особом желании можно разглядеть сокола. Другие, как знак Олега Святославича, скорее похож на кота. Или, как знак Андрея Боголюбского, на лебедя. Но общий смысл этих символов от этого не поменяется – все они происходят от изначального двузубца князя Святослава Игоревича, который, в свою очередь, с высокой долей вероятности является наследником родового знака его отца и деда.
Таким образом, тезис о том, что родовой знак княжеской династии Рюриковичей представлял собой стилизованного сокола в атаке (также как и тезис о славянском происхождении имени «Рюрик»), кажется опровергнутым.
Однако не все так просто.
В следующей статье мы детально рассмотрим одну находку, сделанную профессиональными археологами в 2008 году. Которая при поверхностном рассмотрении грозила существенно изменить представления историков об изучаемой эпохе.
Птица заповедная
Точная дата рождения двуглавого орла в качестве геральдического символа Руси не известна. Впервые его изображение появляется на так называемой большой «вислой» красновосковой печати Ивана III, предназначенной для скрепления документов. На другой стороне этой печати был изображен «ездец», пронзающий змея, — символическое изображение покровителя московского княжеского дома Георгия Победоносца. Понятно, что временная привязка в данном случае условна — мы можем говорить лишь о том, что самый ранний из дошедших до нас четырех оттисков этой печати скрепляет документ 1497 года, но, когда был создан штамп и уж тем более когда было принято решение об использовании нового государственного символа, остается загадкой. Зато много лет спустя, 30 ноября 1993-го, первый президент России Борис Ельцин подписал указ о возвращении двуглавого орла в качестве официального государственного герба нашей страны, и с этой датировкой уж точно не поспорить. Портал iz.ru разбирался в сложной судьбе державного символа и истории его появления на Руси.
Начало легенды
Казалось бы, всё просто и понятно: Софья — вторая жена Ивана III — происходила из семьи Палеологов, последней правящей династии византийских императоров. Ее отец Фома был родным братом Константина XI Драгаша (героически погибшего при штурме Константинополя османами) и последним правителем (деспотом) Мории — византийских владений на полуострове Пелопоннес, южной части современной Греции. Через несколько лет, когда у турок дошли руки и до Мории, Фома с семьей вынужден был бежать в Италию, где вскоре и преставился.
Скульптурный портрет Софьи Палеолог
Покровительство над несчастными сиротами, а у Софьи (или Зои, как ее назвали по-гречески) было два младших брата, взял на себя римский папа, который через некоторое время и поспособствовал свадьбе уже повзрослевшей девушки с недавно овдовевшим великим князем московским Иваном Васильевичем. Таким образом, как бы сложилась некая духовная преемственность от православной Византии к православной же Руси, а двуглавый орел вполне логично и легитимно стал символом нового независимого государства, самостоятельно выходившего на международную арену. Короче говоря: «Москва — Третий Рим, а четвертому не бывать»!
Создателем этой незамысловатой логической цепочки был Василий Никитич Татищев, потом ее подхватил и развил придворный историограф Николай Михайлович Карамзин. Идея прижилась и с тех пор благополучно кочует из учебника в учебник. В ней всё просто и понятно, хотя не совсем точно соответствует фактам. Во всяком случае всё не так однозначно, и большинство современных историков эту «византийскую» версию происхождения нашего герба не считает не только единственной, но даже вероятной. В том числе такие признанные авторитеты, как главный государственный герольдмейстер России Георгий Вилинбахов и профессор Игорь Данилевский.
Гандаберунда и византийские ханши
Начнем с того, что двуглавый орел никогда не был официальным гербом Византии. Строго говоря, такого понятия на протяжении большей части существования империи и не существовало вовсе, поскольку европейская геральдическая система в Византии распространения не имела.
При этом двуглавый орел присутствовал как одно из символических существ, появляясь на орнаментах и декоративных изображениях, обычно неофициальных. С какого-то момента, скорее всего, уже после Крестовых походов, он стал родовым символом (понятие «герб» не использовалось) нескольких знатных домов, в том числе Палеологов. Когда этот род пришел к власти, а он правил в Константинополе со времени изгнания крестоносцев (1261 год) и до его захвата турками (1453), двуглавый орел стал одним из знаков императора, но не самого государства. В то же время на Западе, где не мыслили царской власти без геральдических атрибутов, двуглавый орел вскоре стал восприниматься как символ Византии.
Дирхам c изображением двуглавого орла. Восточная Анатолия, XIII век
Здесь стоит оговориться, что двуглавый орел имеет весьма длительную историю и так или иначе встречается в мифологии многих индоевропейских народов, живших в Центральной и Западной Азии.
В индуистской традиции могучая двуглавая птица известна как Гандаберунда. Изображение двуглавого орла встречается на ремесленных изделиях, сделанных в Бактрии на рубеже III–II тысячелетий до нашей эры, а чуть позже на каменных изображениях в Хатуссе, столице хеттского царства. В первом тысячелетии нашей эры он часто встречается в Сасанидском Иране, откуда, видимо, и перекочевывает в соседние страны — Византию и Армению.
В XI–XIII веках двуглавых орлов можно было встретить на монетах и эмблемах разных сельджукских государственных образований на территории современного Ирана и Турции, а Конийский султанат даже имел его на своем гербе. Это государство располагалось в захваченной турками-сельджуками у Византии Малой Азии, и его столицей была Никея, а потом Конья.
Барельеф с изображением двуглавого орла. Конийский султанат
В Восточном Средиземноморье турки конкурировали с крестоносцами, греками и монголами. Это был сложнейший клубок интересов и конфликтов — каждый старался «дружить против соседа». Династические браки и договоры о дружбе сменялись войнами, вероломство и предательство были нормой, в то же время возникали культурные связи, порой довольно неожиданные. В итоге давно поселившийся в этих местах двуглавый орел оказался не только на знамени сельджуков и родовом гербе Палеологов, но и на монгольских монетах ханов Абаги, Тохты и Узбека, а позже (при Сигизмунде Люксембургском, примерно с 30-х годов XV века) и на гербе Священной Римской империи, которая, таким образом, пыталась утвердить себя наследником традиций римских императоров.
Еще раньше орел появился на гербах некоторых европейских рыцарских фамилий как знак доблестного участия в Крестовых походах.
Добавим, что у означенных монгольских ханов, а также беклярбека Ногая в женах были представительницы рода Палеологов, что, видимо, нашло отражение в появлении двуглавого орла на их монетах. В изначальной монгольской традиции такой птицы не замечено, да и на монетах других ханов ее тоже было.
На все четыре стороны
Но вернемся в Московию времен Ивана III. Важно отметить, что никем из современников Софья не воспринималась как законная наследница константинопольского престола и носитель византийских традиций. Более того, она была воспитана в католическом духе, и римский папа надеялся с ее помощью склонить Москву к признанию межконфессиональной унии, принятой во Флоренции в 1439 году, но не поддержанной русской церковью. Другое дело, что девушка не оправдала надежд покровителя и, приехав на Русь, немедленно перекрестилась в веру своих предков. Важно и еще одно обстоятельство: не Софья принесла двуглавого орла в Москву, он был и ранее прекрасно известен на Руси. Например, несколькими столетиями ранее он считался символом и покровителем Галицко-Волынских земель, о чем есть летописные свидетельства. Видимо, известен он был россиянам и по уже упоминавшимся ордынским монетам XIII–XIV веков — трудно представить, чтобы они к нам совсем не попадали.
Существует и южнославянский вариант происхождения нашего герба, к которому сейчас склоняются многие ученые. После падения Константинополя некоторые балканские правители считали себя наследниками великой православной империи, а на их гербах как символ продолжения византийской традиции красовались двуглавые орлы. Это княжества Зета, Кастриоти, Моравская Сербия и другие небольшие государства на территории современных Албании, Сербии и Черногории. Почти все их властители действительно так или иначе были в родственных отношениях с Палеологами или правившими в Никейской империи Ласкарисами, имевшими тот же герб. Но на протяжении второй половины XV столетия османы постепенно захватили юго-восток Европы, после чего Московия осталась последним оплотом ортодоксального (или православного) христианства.
С попавших под исламское владычество территорий на Русь потянулся поток беженцев, прежде всего монахов и священнослужителей, приносивших с собой не только книжные греческие знания, но и привычные для них символы. Тем более что к этому времени двуглавый орел уже воспринимался не столько как светский герб, а как знак принадлежности к православию. Например, он был символом Константинопольского патриарха и епархии уже после завоевания города турками.
Иван III Васильевич
Итак, двуглавый орел мог «залететь» на Русь практически с любой стороны. С юга — из Византии или с Балкан, с запада — из Европы, где он был гербом Священной Римской империи, и с востока — через Орду, часть которой фактически уже вошла в состав Московского государства.
На той самой печати Ивана III, где впервые встречается двуглавый орел, в череде титулов великого князя числится также князь Болгарский (имеется в виду Волжская Булгария), который Иван принял после взятия Казани русскими войсками в 1487 году. По сути, Казанское ханство в тот момент было в зависимости от Руси, и преемственность неких знаков власти могло это подчеркнуть.
Но это еще не всё. Орел мог прилететь в Москву и с севера — из Твери. Известно, что последний тверской князь Михаил Борисович чеканил монету, на которой был изображен… да-да, двуглавый орел. В 1485-м Тверь была захвачена войсками Ивана III, а в его титуле появилось дополнение — великий князь Тверской. Не могло ли объединение московского «ездеца» и тверского орла быть своеобразным символом этой победы?
С учетом этих фактов канонический «византийский» вариант происхождения герба выглядит наименее логичным. Если Иван имел мысли о «преемственности» традиций от Константинополя через супругу Софью, то почему ждал около 20 лет с началом использования двуглавого орла в качестве государственного символа? Ведь свадьба состоялась в ноябре 1472 года, а печать сделана не ранее 1490-го, что ясно из выбитого на ней титула. На тот момент официальным наследником престола считался Иван Иванович Молодой — старший сын князя от его первой жены тверской княгини Марии Борисовны, а после его неожиданной кончины (1490 год) его сын Дмитрий (внук). То есть династическое наследие Византии на русском престоле тогда даже не предполагалось, и лишь в первые годы XVI столетия Василий вернул доверие отца и стал наследником трона.
Кстати, даже упоминаний о какой-то связи императоров Византии и правителей Руси или о концепции «Москва — Третий Рим» при Иване не было. Впервые такое словосочетание встречается уже в правление Василия — в письме к нему старца псковского монастыря Филофея. Лишь значительно позже и совершенно по иным причинам этот лозунг будет поднят на имперский щит, но это уже совсем другая история.
Двуглавый орел на орудии XIX века
Похоже, мы никогда не узнаем, чем руководствовался Иван III, помещая двуглавого орла на свою печать. Вероятно, это была не одна причина, а целый комплекс сошедшихся вместе обстоятельств, и какое было более значимым — не столь уж важно. За время своего правления он использовал в качестве символов на печатях и монетах льва (родовой знак владимирских князей), «ездеца» в разных формах (с мечом и копьем, поражающего дракона или скачущего) и другие символы. Видимо, в это время действительно шел поиск новой государственной символики, и двуглавый орел стал одним из возможных вариантов.
Но птица прижилась. При Василии III, который был не только Рюрикович, но и Палеолог, орел уже прочно вошел в государственную символику, стал привычным знаком и обрел короны над головами. В 1561 году, при Иване IV Васильевиче, «ездец» переехал на грудь к орлу, а на обратной стороне появился новый символ — единорог. В 1570-м на большой печати впервые появились эмблемы (предшественники гербов) разных земель. Позже всадник менял направление движения, а орел — геометрию крыльев, на нем появлялись новые символы и знаки.
Трансформация изображения продолжалась вплоть до 1857 года, когда герб как геральдический символ был зафиксирован окончательно. Впрочем, как оказалось, всего на 60 лет. Но еще через три четверти века орел вернулся. Он так прочно слился с образом Руси, что о реальном происхождении его уже почти не вспоминают.