Что значит не содержит гмо
О чем говорит маркировка «без ГМО»?
Отказ от ответсвенности
Обращаем ваше внимание, что вся информация, размещённая на сайте Prowellness предоставлена исключительно в ознакомительных целях и не является персональной программой, прямой рекомендацией к действию или врачебными советами. Не используйте данные материалы для диагностики, лечения или проведения любых медицинских манипуляций. Перед применением любой методики или употреблением любого продукта проконсультируйтесь с врачом. Данный сайт не является специализированным медицинским порталом и не заменяет профессиональной консультации специалиста. Владелец Сайта не несет никакой ответственности ни перед какой стороной, понесший косвенный или прямой ущерб в результате неправильного использования материалов, размещенных на данном ресурсе.
Маркировку «без ГМО» сегодня можно найти на самых неожиданных продуктах, в этот список входят даже овощи, фрукты, молоко и хлеб. Она свидетельствует о том, что при их производстве не применялись генно-модифицированные организмы, которые внушают страх многих приверженцам здорового питания.
Что скрывается под этой аббревиатурой? Чем опасны продукты с ГМО? И опасны ли они?
Расшифровка аббревиатуры
Раньше генную модификацию заменяла селекция. Селекционеры отбирали мутировавшие естественным образом растения с нужными им свойствами и разводили их. Почти все современные сорта выращиваемых культур являются потомками тех самых «мутантов». К примеру, пшеница – это гибрид трех злаков.
Внимание! Генная инженерия – практически то же самое, что и селекция. Но она используется для усовершенствования как растений, так и животных. И особые свойства они приобретают не в ходе мутаций, а в результате целенаправленного человеческого вмешательства.
Для создания ГМО используются трансгены – выборочные фрагменты ДНК.Их вводят в геном, ион приобретает новые либо усовершенствованные свойства.Например, когда генетики внедрили в свеклу ген северной рыбы, она приобрела устойчивость к заморозкам.
ГМО – вред или польза?
После появления на рынке ГМО продуктов распространились слухи, что их клетки встраиваются в ДНК живых организмов и изменяют их. Но ученые развенчали этот миф. Любая пища расщепляется в процессе переваривания на глюкозу, аминокислоты и триглицериды. Вывод: модифицированная еда усваивается в точности, как и натуральная.
Но ложка дегтя в этой бочке меда все же есть. Во-первых, модифицированные растения могут накапливать пестициды и ядовитые вещества. Во-вторых, постороннее воздействие на геном способно привести к усилению побочных эффектов от их употребления: соя способна вызвать сильную аллергическую реакцию.
Ученые не нашли доказательств, что еда с ГМО вредна для здоровья человека или его потомков. Значит ли это, что она безопасна? Подтвержденной информации для ответа на этот вопрос пока недостаточно.
Как отличить продукты без и с ГМО?
Если вы решили не рисковать здоровьем и включать в рацион исключительно натуральную еду, то учтите: фраза «без ГМО» не гарантирует, что в продукте нет чужеродных компонентов. Равно как и отсутствие лейбла не означает, что его модифицировали.
По закону о защите прав потребителей, писать «не содержит ГМО» разрешено на продуктах, в которых присутствует не более 1% трансгенных компонентов. Указывать, что в них содержится этот компонент, совершенно не обязательно.
Однако многие модифицированные продукты легко распознать по внешним признакам. Томаты на полке супермаркета можно заподозрить в ненатуральности, если плоды имеют одинаковый размер, цвет и форму. Виноград не бывает без косточек. А желтый рис создали в помощь людям, страдающим от недостатка витамина A. В нем его в 20 раз больше, чем в обычном.
Отказ от ответсвенности
Обращаем ваше внимание, что вся информация, размещённая на сайте Prowellness предоставлена исключительно в ознакомительных целях и не является персональной программой, прямой рекомендацией к действию или врачебными советами. Не используйте данные материалы для диагностики, лечения или проведения любых медицинских манипуляций. Перед применением любой методики или употреблением любого продукта проконсультируйтесь с врачом. Данный сайт не является специализированным медицинским порталом и не заменяет профессиональной консультации специалиста. Владелец Сайта не несет никакой ответственности ни перед какой стороной, понесший косвенный или прямой ущерб в результате неправильного использования материалов, размещенных на данном ресурсе.
Эксперт: маркировка «не содержит ГМО» совершенно бессмысленна
Сложно поспорить с тезисом, что любой человек имеет право знать, что именно он покупает в продуктовом магазине. Означает ли это, что продукты, полученные с использованием генной инженерии, стоит в обязательном порядке маркировать? Давайте попробуем понять, где находится граница между информированием потребителя, недобросовестной рекламой и черным пиаром.
Представьте, что вы приходите в магазин за помидорами. На этикетке сказано, что помидоры содержат сепульки. Рядом стоят помидоры другого сорта, на этикетке которых написано, что сепулек они не содержат. Какие помидоры выберете вы? Проблема заключается в том, что если вы не знаете, что означает слово сепульки – информация об их содержании для вас абсолютно бессмысленна. Зато она делает вас уязвимой мишенью для недобросовестной рекламы или антирекламы. С одной стороны, у производителей помидоров с сепульками возникает соблазн заявить, что сепульки – это что-то потрясающее, восхитительное, и попросить с вас за это денег. С другой стороны, у производителей помидоров без сепулек возникает соблазн заявить, что сепульки на самом деле вредны и очень опасны. Из двух производителей победит тот, кто будет громче и убедительней кричать и получит больше внимания со стороны СМИ. Безусловно, выиграют рекламные агентства, которые будут за деньги нахваливать или ругать сепульки. Расходы на рекламные кампании покроет из своего кошелька потребитель.
Только научные исследования могут определить, влияют ли сепульки на здоровье тех, кто их употребляет, может ли на них быть аллергия и у кого, и влияют ли они на питательную ценность продукта. Субъективными остаются вкусовые предпочтения – кому-то нравится вкус сортов помидоров с сепульками, а кому-то нет, но речь не об этом. Как мы уже выяснили, большинство жителей нашей страны (да и планеты) не только не знают, что такое ГМО, но и сомневаются в том, содержат ли обычные растения гены. В этом смысле для многих людей слово «ГМО» ничем не отличается от слова «сепулька». Для них это просто магическое заклинание, а заклинания бывают обманчивы.
Может быть, кто-то еще помнит рекламу Dirol: «жевательная резинка с карбамидом». Производитель как бы намекает нам, что карбамид – это что-то хорошее. Иначе зачем акцентировать внимание на этом факте в рекламе? Гораздо сложнее было бы рекламировать жвачку, используя другое магическое слово, синоним карбамида – мочевина. Хотя мочевина в жевательной резинке берется не из мочи, ассоциации возникают не самые приятные – и реклама превращается в антирекламу. Собственно, эту проблему я и пытаюсь проиллюстрировать через парадокс: желание купить жвачку зависит от того, с карбамидом она или с мочевиной, хотя это одно и то же химическое вещество.
Даже продвинутый потребитель в таких ситуациях руководствуется не столько знаниями в области химии, физиологии человека или медицинскими фактами о том, как карбамид влияет на здоровье ротовой полости, сколько магическим мышлением, предсказуемой иррациональностью, которую неплохо изучили маркетологи. Я не хочу сказать, что есть что-то плохое в карбамиде или жвачке Dirol. Да что там! Я понятия не имею, вредна или полезна мочевина в жевательной резинке, хотя что-то читал про ее возможные антикоррозийные свойства.
Даже для специалиста в области генной инженерии фраза «содержит ГМО» в значительной степени бессмысленна. Я бы не отказался от генетически модифицированного риса, богатого витамином А, и был бы в восторге от помидоров богатых антоцианами, но я бы не хотел, чтобы продукт содержал какой-нибудь белок, на который у меня аллергия или, например, ингибитор трипсина, мешающий перевариванию пищи. Мало ли каким захочет сделать свой продукт производитель?
ГМО можно создавать очень разными, и их рассмотрение требует индивидуального подхода. Как образованный потребитель я понимаю, что ГМО можно сделать таким, что он будет вкуснее и полезнее аналога, но можно сделать вредный и невкусный ГМО (хотя конкретных примеров я привести на данный момент не могу – речь идет, скорее, о теоретической возможности). Мне важен характер генетической модификации, а не абстрактная и бессмысленная этикетка «содержит ГМО», которая для меня мало чем отличается от этикетки «содержит сепульки».
Многие люди страдают от пищевых аллергий, причем аллергии могут быть разные, а значит, выбор безопасных продуктов питания в какой-то степени зависит от индивидуальных особенностей человека. У кого-то аллергия на яблоки, у кого-то на клубнику, а у меня вот на крабов. Если в картошку встроить ген из генома клубники – это может смутить тех, кто не ест клубнику, но не смутит меня. Если же в картошку встроить ген из генома краба, то мне стоит проявить осторожность. Не исключено (хоть и маловероятно, ведь у краба тысячи генов), что моя аллергия как раз на белок, кодируемый этим геном. К счастью, в случае наиболее распространенных аллергий белок, вызывающий аллергию, известен. Гены, кодирующие такие белки, можно либо не использовать для генной инженерии вовсе, либо предупреждать покупателей, что продукт может вызвать аллергию. Отмечу, что это имеет смысл не только в случае ГМО, но и в случае, когда в продукт просто добавлена клубника или мясо краба. Подобная информация может помочь, а вот этикетка «содержит ГМО» не помогает сделать разумный выбор.
Самая бессмысленная маркировка – «генетически безопасный продукт», ее с чистой совестью можно клеить на любой продукт. Маркировка «не содержит ГМО» не сильно лучше. Мне она говорит лишь о том, что производитель не уважает мои интеллектуальные способности и полагает, что я поведусь на дешевый рекламный трюк. Как вам сорт растения, которое «не ГМО», зато по сравнению с исходным видом содержит пару генов природной агробактерии, десяток вирусных вставок неизвестного назначения и тысячу точечных мутаций, индуцированных гамма-излучением, которым обрабатывали семена в ходе традиционной селекции? А ведь примерно так можно сказать практически про любое культурное растение, и слово ГМО уже не кажется таким страшным. Почему использование генной инженерии нужно отмечать на этикетке, а факт применения методов селекции, химического или радиационного мутагенеза – нет?
Впрочем, совершенно не очевидно, что страшный продукт радиационного мутагенеза и селекции представляет какую-то угрозу для здоровья, поэтому и такая информация не имеет практической ценности. Если бы были исследования, показывающие, что один сорт лучше остальных, что в нем больше каких-то полезных веществ (полезность которых тоже подтверждается исследованиями, а не тем, что им присвоили красивое название вроде «карбамида») – я бы хотел об этом знать. Но именно этой информации производитель обычно не сообщает, а покупатель вынужден разбираться сам, например, с помощью СМИ. К чему это приводит в эпоху, когда СМИ рассказывают про НЛО в принтере и улетевшую в небеса Атлантиду, догадаться не сложно.
Если нам важно знать, насколько продукт полезен, давайте рассматривать результаты исследований с использованием объективных показателей: смертность, продолжительность жизни, частота раковых заболеваний. Если мы хотим знать, какие гены можно обнаружить в продукте, давайте требовать полный список генов, прочитанный полный геном организма. Пусть установят все последовательности нуклеотидов ДНК и опубликуют! Тут я, конечно, защищаю интересы ученых. Понятно, что рядовому человеку опубликованный геном помидора ничего не даст, но ученые смогут сравнить разные сорта и понять, почему одни вкуснее, чем другие, или лучше растут – а потом просветить общество.
Проект по чтению геномов тысячи людей вдохновил в 2009 году группу молекулярных биологов опубликовать статью с призывом прочитать тысячу и один геном цветочного растения Arabidopsis thaliana – одного из важнейших и наиболее изученных модельных организмов. Тысячу геномов Arabidopsis пока не прочитали, зато прочитали 3000 геномов риса (статья об этом опубликована в журнале с чудесным названием Gigascience – гиганаука). Кроме того запущен проект по чтению тысячи разных растительных геномов, прежде всего, полезных растений, которые умеют производить какие-нибудь используемые человеком вещества, например, растительные масла.
Сегодня, благодаря развитию технологий чтения ДНК нового поколения, процедура чтения геномов стала сравнительно дешевой. Производителю это обойдется от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч долларов на каждый сорт, в зависимости от размера генома организма. Учитывая, что в супермаркетах мы покупаем преимущественно продукты массового потребления от крупных производителей с оборотами в миллиарды долларов – это капля в море производственных издержек. Зато потом на этикетку каждого продукта питания можно поместить следующую правдивую информацию:
«Продукт содержит молекулы ДНК со следующими нуклеотидными последовательностями». Дальше, поскольку геном растения, как правило, составляет сотни миллионов или даже миллиарды нуклеотидов, запись которых, естественно не уместится на этикетке (и даже на всей поверхности магазина, если писать читаемым шрифтом), прикрепляется ссылка на адрес сайта производителя, где размещена указанная последовательность нуклеотидов. Эту информацию любой может скачать и проанализировать.
Если производитель откажется читать геном своего продукта, пусть отмечает, что его продукт является БОНГом – то есть биологическим организмом с неизвестными геномами. Уверен, что тут многие защитники «натуральных» продуктов резко изменят свою точку зрения, опомнятся и заявят, что не хотят такой маркировки. Они будут правы, когда скажут, что рядовой потребитель все равно не понимает, что означает эта генетическая информация! Миллионы нуклеотидов проанализировать сложно даже специалисту! Ну, так рядовой потребитель, скорее всего, и не понимает, что означает фраза «не содержит ГМО». А для специалиста полный геном – это интересные данные, которые можно анализировать как из чисто научного интереса, так и с точки зрения поиска в продукте генов каких-нибудь потенциально опасных аллергенов.
Наличие прочитанного полного генома также облегчит выявление несоответствия товара этикетке – например, если в фарш из баранины подмешивают свинину или если один сорт картошки подменяют другим. А на сайте производитель также может выложить подробную информацию о том, прошел ли сорт какие-нибудь исследования на безопасность. В последнем случае преимущество сразу появится у ГМ сортов.
Мне кажется, что предложенный подход решает все проблемы маркировки. Перейдя от термина ГМО к новому термину БОНГи, мы защитим интересы всех. Потребитель получает максимально подробную информацию о генетическом составе продуктов, которые он употребляет, ученые получат доступ к огромному количеству прочитанных геномов, которые можно исследовать. Исчезает дискриминация по отношению к продуктам, созданным методами генной инженерии. Довольны все честные бизнесмены и производители, кроме тех, которые пытались продавать картошку в два раза дороже, наклеив на нее бессмысленные этикетки.
Маркировка «не содержит ГМО» в лучшем случае отражает отсутствие в геноме организма известных вставок ДНК, которые используются для генной инженерии, зарегистрированы и для которых разработаны протоколы для их обнаружения. А что, если есть другие, не зарегистрированные вставки? Дело в том, что запретительные и ограничительные меры по отношению к созданию, выращиванию, маркировке или торговле организмами, созданными методами генной инженерии, могут привести к развитию черного рынка биотехнологий. А может, уже привели.
Если организм был создан методами генной инженерии в тайне, и при его создании были приняты меры предосторожности, то обнаружить, что он является генетически модифицированным, будет достаточно сложно. Существующие тесты для обнаружения ГМО основаны на том, что известен набор генов, которые использовались генными инженерами при создании зарегистрированных ГМ сортов. Как правило, эти гены хорошо изучены и запатентованы, их последовательности известны ученым и контролирующим организациям. Наиболее простые тесты на ГМО сводятся к тому, что мы проверяем: есть ли в образце последовательности упомянутых генов. Если их нет, организм признается «не содержащим ГМО».
Продукт, созданный методами генной инженерии, пройдет этот тест, если при его создании использовались другие (незарегистрированные) гены или если переносимые гены были правильным образом изменены. Фактически это будет ГМО, но доказать это в суде будет очень сложно.
Даже в случае, если мы нашли доказательство того, что какой-то чужеродный ген был перенесен в геном организма, не всегда понятно, как доказать, что это сделано именно с использованием генной инженерии. В геноме человека есть куча последовательностей, которые были перенесены в него извне, те же вставки ретровирусов. Это чужеродная ДНК в нашем с вами геноме. Мы – ГМО и, как я уже ранее предлагал, должны приклеить маркировку себе на лоб?
Любопытно, что если мы схитрим и назовем продукт генной инженерии результатом селекции, это не помешает запатентовать его как селекционный сорт. Это тоже интеллектуальная собственность, ведь интеллектуальную собственность на сорта растений придумали не в Monsanto, и патентовать можно не только ГМО. Учитывая то обстоятельство, что многие ГМ сорта позволяют увеличить прибыль, снизить затраты на инсектициды, увеличить урожайность, сделать продукты более лежкими и даже более питательными и вкусными, идея их безнаказанного нелегального создания может показаться заманчивой для людей, занятых в аграрном секторе. Нелегальные ГМО пойдут в продажу под видом селекционных сортов и будут обладать всеми преимуществами. Их не только можно смело маркировать этикеткой «не содержит ГМО», «натуральный продукт» или «органик», но и, в отличие от зарегистрированных ГМО, не нужно подвергать дополнительным проверкам на безопасность.
Здесь уместно рассказать поучительную историю про то, как ученые из Австралии, вывели пшеницу, дающую на 25% больше урожая в засоленной почве. Пшеница с помощью корней всасывает воду и минералы, а затем вода поднимается вверх к листьям через проводящую ткань – ксилему. У дикого родственника пшеницы был найден ген, работающий в клетках, окружающих это проводящую ткань. Ген кодирует белок, помогающий этим клеткам забирать лишние ионы натрия, тем самым уменьшая избыток соли в воде, поступающей к листьям.
Выводы о функции гена были получены в результате кропотливых исследований, в ходе которых ученые использовали генную инженерию, чтобы перенести обнаруженный ген сначала в клетки дрожжей, а потом в клетки модельного растения Arabidopsis thaliana. Но когда речь зашла о создании рыночного сорта пшеницы с этим геном, ученые заявили, что отказались от генной инженерии. Вместо этого они проводили последовательные скрещивания культивируемой пшеницы с ее диким родственником. Скрещивания сопровождались анализом ДНК в поисках искомой модификации генома.
К ученым претензии нет – они проделали сложную и качественную работу, но ведь они могли просто взять и перенести ген, получив идентичный результат! В обоих случаях ген одного вида пшеницы оказался бы в геноме другого вида пшеницы. Но благодаря использованному подходу полученный сорт юридически не является «трансгенным», а значит, его не нужно подвергать дополнительным тестам, его будут охотней покупать, поля с ним не будут вытаптывать противники ГМО, а Сералини не станет кормить им крыс, чтобы доказать его опасность.
Гринпис ликовал: «эта биотехнология не требует вмешательства в геном», «она не представляет рисков человеческому здоровью и окружающей среде». Хотя в действительности факт переноса гена был (а что это как не вмешательство в геном?), а безопасность нового сорта не была проверена даже на одном поколении крыс. Но предположим на минутку, что австралийские ученые просто обеспечили себе алиби, а на самом деле использовали генную инженерию? Даже сложно представить, как это будут доказывать в суде, если кому-то придет в голову это проверить.
Хорошая новость заключается в том, что даже если все организмы на рынке, включая самые «натуральные» и истыканные маркировкой «не содержит ГМО», на самом деле улучшены с помощью генной инженерии – ничего страшного в этом нет. Это не является дополнительным источником угрозы нашему здоровью. Но было бы лучше, если бы качественные и дешевые продукты были легальными. Мне выход видится таким: во-первых, необходимо объяснять людям, что ГМО – это хорошо. Во-вторых, нужно уменьшить регулирование ГМО, приравняв их, наконец, в правах к обычным продуктам. В-третьих, стоит перейти от бессмысленных маркировок, к маркировкам осмысленным, основанным на научных знаниях и важной и доступной информации, предупреждающей о реальных рисках.
Подробная лекция про то, почему не надо бояться ГМО:
ЗдоровьеЧто такое ГМО:
Угроза здоровью
или будущее планеты
Стоит ли бояться генетически модифицированных продуктов
Текст: Карина Сембе
Наклейка «Без ГМО» — спутник большинства органических продуктов: наряду с «экологичным» дизайном упаковки и продуманной рекламой она якобы гарантирует нам здоровое будущее. Только в США с 2010 года производители подали на сертификацию более 27 тысяч наименований продуктов, желая официально закрепить тот факт, что их пища свободна от генетически модифицированных организмов, а продажи продукции «без ГМО» за последние пару лет выросли почти втрое. Борцы за чистоту окружающей среды и социальные активисты пошли дальше: ряд общественных организаций — от международной Friends of the Earth до американского Союза потребителей — требуют обязательной маркировки генно-инженерно-модифицированных продуктов питания.
В России положение ГМО теперь регулирует законодательство. 24 июня Госдума приняла закон о запрете выращивания в стране генетически модифицированных растений и животных и ввозе ГМО в Россию. Производство ГМО разрешено только в научных целях. «Запрещается использовать для посева (посадки) семена растений, генетическая программа которых изменена с использованием методов генной инженерии, содержащие генно-инженерный материал, внесение которого не может являться результатом естественных (природных) процессов», — цитирует текст документа РИА «Новости».
Что такое ГМО
Генетически модифицированный организм (ГМО) — это растение, животное или микроорганизм, генотип которого был изменён с помощью методов генной инженерии. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (FAO) рассматривает использование методов генной инженерии для создания трансгенных сортов растений как неотъемлемую часть развития сельского хозяйства. Прямой перенос генов, отвечающих за полезные признаки, — естественный этап развития работ по селекции животных и растений, эта технология расширяет наши возможности по части управляемости создания новых сортов и в частности передачи полезных признаков между нескрещивающимися видами.
На сегодняшний день подавляющее большинство генетически модифицированных продуктов — это соя, хлопок, рапс, пшеница, кукуруза, картофель. Три четверти всех модификаций направлены на повышение устойчивости растений к пестицидам — средствам против сорняков (гербицидов) или насекомых (инсектицидов). Другое важное направление — создание растений, устойчивых к самим насекомым, а также различным вирусам, которые они переносят. Форму, цвет и вкус сельскохозяйственных культур учёные изменяют реже, зато активно занимаются выведением растений с повышенным количеством витаминов и микроэлементов — например, модифицированной кукурузы с содержанием витамина C в 8 раз и бета-каротина в 169 раз выше обычного.
При всём неоднозначном отношении к явлению в обществе, научно обоснованных свидетельств вреда ГМО для человека, растений и окружающей среды на сегодняшний день не существует. Недавно более 100 лауреатов Нобелевской премии подписали открытое письмо в защиту применения генной инженерии в сельском хозяйстве, в котором призвали Greenpeace не выступать против использования ГМО. Использование генов различных видов и их комбинаций в создании новых сортов и линий входит в стратегию FAO по сохранению и использованию генетических ресурсов планеты в сельском хозяйстве и пищевой промышленности. Как бы там ни было, часть общественности пока не готова доверять научным выводам и считает, что генетически модифицированные продукты могут быть опасны для здоровья. Похоже, за последние годы стало несколько яснее, какие из предполагаемых рисков — преувеличение, а то и вовсе манипуляция, а какие в самом деле обнажают «превратности метода».
В чём польза ГМО
для сельского хозяйства
Что такое генная инженерия и насколько тернистым может сделать её путь институционализация предрассудков, даёт понять один наглядный и изрядно нашумевший случай. В середине 90-х годов прошлого века гавайские фермеры столкнулись с серьёзной проблемой: урожай папайи, важнейшего продукта региона, был поражён вирусом кольцевой пятнистости, переносимым насекомыми. После множества тщетных попыток спасти фрукты — от селекции до карантина — был найден неожиданный способ: поместить ген безвредной составляющей вируса — белка из капсидов — в ДНК папайи и таким образом сделать её устойчивой к вирусу.
В силу второстепенной роли папайи на глобальном рынке американская сельскохозяйственная компания Monsanto, гигант в области внедрения генной инженерии, и две другие компании выдали лицензию на технологию одному из союзов гавайских фермеров и снабдили их бесплатными семенами. Cегодня генетически модифицированная папайя — вполне доказанный триумф: новая технология спасла индустрию. Вместе с тем гавайская история — это современная притча: переборов вирус, папайя еле пережила кампанию протеста и в какой-то момент оказалась под угрозой изгнания из родного штата.
Департамент сельского хозяйства США изучил испытательные посевы и доложил, что технология не оказывает «никакого пагубного эффекта на растения, нецелевые организмы или окружающую среду», а Агентство по защите окружающей среды обратило внимание на то, что люди уже давно потребляют вирус вместе с обычной инфицированной папайей. По свидетельствам организации, частицы вируса кольцевой пятнистости, включая безвредные белки из оболочки, использованные в генной модификации, были обнаружены во фруктах, листьях и стеблях большинства немодифицированных растений.
Эти аргументы не удовлетворили борцов против ГМО. В 1999 году, через год после того, как фермерам стали выдавать модифицированные семена, критики метода заявили, что вирусный ген может вступать во взаимодействие с ДНК других вирусов и создавать ещё более опасные патогены. Через год активисты Greenpeace уже крушили деревья папайи на научно-исследовательской базе Гавайского университета, обвиняя учёных в неточных и случайных опытах, противоречащих воле природы. Борцы против ГМО редко учитывают, что в природе происходит куда более «случайная» мутация, а традиционная селекция, предшественник генной инженерии, тоже производит на свет вполне «модифицированные» организмы и в значительно большей степени грешит «неточностью».
Генная инженерия способна не только защитить продукты от воздействия окружающей среды, но и, возможно, укрепить наше здоровье
Хотя за всё время, что папайя с ГМО находилась в продаже, она не успела никому навредить, на протяжении нулевых многострадальному фрукту не давали покоя. Только в мае 2009 года в результате нескольких лет испытаний авторитетная Комиссия по продовольственной безопасности Японии одобрила выращивание генетически модифицированной папайи и через два года открыла для неё свой рынок. Американские учёные, проводившие испытания под контролем японских коллег, удостоверились в том, что, вопреки убеждениям лагеря противников, у модифицированного белка не совпадают генетические последовательности ни с одним из известных аллергенов и что обычная инфицированная папайя содержит в восемь раз больше вирусного белка, чем генно-модифицированный вариант.
Генная инженерия способна не только защитить продукты от воздействия окружающей среды, но и, возможно, укрепить наше здоровье. Сегодня около 250 миллионов детей дошкольного возраста по всему миру страдают от дефицита витамина А в организме. Каждый год от 250 до 500 тысяч таких детей полностью теряют зрение, и половина ослепших умирает в течение года. Проблема особенно распространена в Юго-Восточной Азии: основой рациона там является рис, а он не покрывает потребности в бета-каротине — веществе, которое при переваривании преобразуется в витамин А и играет важнейшую роль в поддержании зрения. Как известно, витамины в виде добавок не являются полноценными заменителями питательных веществ, которые мы получаем из пищи, к тому же во многих уголках планеты витаминов попросту нет в продаже или жители не могут их себе позволить.
Группа учёных под руководством Инго Потрикуса из Швейцарского федерального института технологий задалась целью решить эту проблему, вырастив рис, содержащий достаточное количество бета-каротина. Золотистые зёрна, полученные в 1999 году при помощи введения генов цветов нарциссов и бактерий, в научном сообществе были восприняты как прорыв, учёные даже получили поощрение американского президента Клинтона. Однако Greenpeace возмутился: по их мнению, «золотой рис» стал троянским конём генной инженерии (с ним даже связывали риск рака) и не содержал достаточного количества бета-каротина, чтобы покрыть потребность в витамине. В последнем экоактивисты оказались правы, но уже в 2005 году Потрикус и коллеги исправились и произвели рис, содержащий в 20 раз больше бета-каротина, чем обычный.
Несмотря на эффективность технологии, противники ГМО продолжали осуждать инициативу Потрикуса и советовали наладить выращивание обычных каротиносодержащих продуктов вместо «искусственного» риса, игнорируя особенности климата и экономики ряда азиатских стран, которые в первую очередь были заинтересованы в эксперименте. Негодование активистов достигло предела, когда во время клинических испытаний в Китае в 2008 году 24 детям дали попробовать золотой рис. Каша, полученная из 50 граммов крупы, покрыла 60 процентов дневной потребности детей в витамине А, и по содержанию бета-каротина была равна капсуле с провитамином, которую получила вторая группа испытуемых, или небольшой моркови.
Почему маркировка «без ГМО» не гарантия безопасности
Озабоченность некоторыми аспектами генной инженерии в сельском хозяйстве, например связью ГМО с использованием гербицидов или получением патентов, имеет основания. Но ни один из действительно важных вопросов не касается научного аспекта генной инженерии и тем более моральной составляющей этой практики. Генная инженерия — это технология, которую можно использовать различными способами, и для ясной постановки вопроса важно понимать разницу между целями применения метода и подробно изучать каждый частный случай. Если вас беспокоят пестициды и прозрачность в вопросах происхождения продуктов, вам нужно узнать о составе и количестве токсинов, воздействию которых подвергается ваша пища. Разумеется, пометка «без ГМО» не означает, что в хозяйстве обошлось без пестицидов, а информация о содержании ГМО, напротив, не даст понять, зачем были проведены генные манипуляции — возможно, ради спасения культур от вируса или для повышения питательных свойств. По сути, выбирая продукцию без ГМО, мы никогда не знаем, правильный ли делаем выбор, ведь генетически модифицированная альтернатива может оказаться безопаснее.
Всемирная организация здравоохранения, Национальная академия наук США и сотни организаций по всему миру признали, что доказательств небезопасности ГМО пока не существует. В прошлом году платформа Genetic Literacy Project за просвещение в области генной инженерии опубликовала критику 10 исследований, которые якобы доказывают вред генетически модифицированных организмов. Как бы там ни было, многие производители продуктов питания решили, что есть смысл избрать осторожную позицию и обеспечить себе сертификацию «без ГМО». Многие из нас не готовы положиться на доводы науки, к тому же в исследованиях, говорящих как в пользу, так и против ГМО, случаются и мелкие неточности, и серьёзные оплошности. Зато нередко вызывает доверие мнение скептиков о том, что пока рано судить о долговременном эффекте генетически модифицированной пищи.
В деле против ГМО, как и в любом неоднозначном вопросе, чем глубже копаешь, тем сложнее становится сформировать мнение: с одной стороны, повсеместно обнаруживаются неточности в подсчётах, искажение информации и попросту враньё со стороны противников генной инженерии, с другой — довольно агрессивная позиция корпораций, её спонсирующих. Вместе с тем основной аргумент движения против ГМО состоит в том, что безусловная причина избегать продуктов «нового типа» — благоразумие и осторожность, а потому несколько слабоват. Активисты, которые советуют остерегаться ГМО «на всякий случай», не всегда готовы адекватно оценить альтернативы. Белки в инженерно-модифицированных злаках они называют токсичными, но при этом выступают в защиту действительно токсичных пестицидов, которыми обрабатывают растения, и в защиту самих растений, полных всё тех же, по их мнению, токсических белков.
Отметки о содержании ГМО не дают понять, что же на самом деле мы едим, а только обеспечивают иллюзию безопасности
В 1901 году японский биолог открыл вид бактерий, убивающий шелкопрядов. Бактерии назвали Bacillus thuringiensis и уже много лет применяют в качестве инсектицидов, считая безопасными для позвоночных. В середине 80-х годов бельгийские биологи решили усовершенствовать эффект бактерий в сельском хозяйстве и ввели белок Bt в ДНК табака. Растение начало вырабатывать собственный инсектицидный белок, от которого вредители умирали. Затем технологию применили к картофелю и кукурузе. Внезапно организации по защите окружающей среды увидели серьёзную угрозу в белке, ранее считавшемся безвредным. Инвайронменталисты стали атаковать не сам пестицид, а факт генной модификации, и все выводы о безопасности Bt стали никому не интересны.
Вокруг гена Bt до сих пор не утихают дебаты. Например, в 2010 году канадские учёные обнаружили высокое содержание Bt-белка Cry1Ab в крови беременных женщин и плодов и связали это с ГМО, из чего возникло немало шума. На сайте некоммерческой организации Biology Fortified опубликовано опровержение данных, согласно которому канадские биологи использовали систему измерения, рассчитанную на растения, а не на людей. Чтобы заполучить настолько высокие показатели Bt-белка, будущей матери пришлось бы съесть несколько килограммов кукурузы, его содержащей. Подобные фальсификации всерьёз подрывают не только доверие к движению против ГМО, но и уверенность в объективности современных научных исследований в целом.
Любопытен и следующий факт: по мнению Greenpeace, «естественные» Bt-белки в инсектицидах, которые фермеры распыляют на растения, распадаются через две недели, потому переживать насчёт их вреда не стоит. И снова потребителя вводят в заблуждение. Известно, что фермеры крайне щедро применяют инсектициды в форме распылителей. В рекомендациях, как правило, указано, что прибегать к использованию препарата нужно каждые 5–7 дней, а этого уже достаточно, чтобы белок успел попасть к нам в организм. Никто не следит за точным количеством Bt-инсектицидов, которое ежедневно применяют сельские хозяйства по всему миру. К тому же Bt-инсектициды, в отличие от ГМО с безопасным очищенным белком Cry1Ab, содержат живые бактерии, которые могут размножаться в пище.
Пока ГМО атакуют со всех сторон, индустрия биопестицидов процветает. При покупке продуктов «без ГМО» нам кажется, что мы получаем полезную пищу без токсинов, в то время как на самом деле, возможно, потребляем больше вредных веществ. Выходит, что отметки о содержании ГМО не дают понять, чтó же на самом деле мы едим, а только обеспечивают иллюзию безопасности.
О каких последствиях всё же стоит задуматься
За последние двадцать лет были проведены сотни исследований и съедены тонны генетически модифицированных продуктов. Среди них не только растения, но и, например, рыба: лосось, модифицированный с целью ускорения роста, или карп, устойчивый к бактериям Aeromonas. Никакого количества исследований не будет достаточно, чтобы убедить скептиков в безопасности ГМО. В свою очередь, потребителям остаётся только полагаться на здравый рассудок и уповать на беспристрастность многочисленных учёных, чьи исследования говорят в защиту генной инженерии.
Впрочем, безопасность ГМО для человеческого организма не единственный повод для беспокойства. Ещё одну проблему нужно искать в одной из самых распространённых сфер использования генной инженерии — в произведении сельскохозяйственных культур, толерантных к гербицидам. В США, где эта технология распространена, три четверти выращиваемого хлопка и кукурузы генетически модифицируются, чтобы противостоять насекомым, и до 85 % этих растений модифицируются c целью формирования устойчивости к гербицидам, в частности глифосату. К слову, одним из лидеров продаж глифосата является упомянутая компания Monsanto, специализирующаяся на генной инженерии.
В то время как ГМО, устойчивые к насекомым-вредителям, приводят к использованию меньшего количества инсектицидов, инженерно-модифицированные растения, толерантные к гербицидам, влекут за собой ещё более активное использование этих веществ. Логика фермеров такова: раз глифосат не убивает культуры, значит, можно распылять гербициды как можно щедрее. При увеличении «дозы» сорняки тоже постепенно вырабатывают толерантность к пестицидам, и требуется всё больше вещества. Несмотря на дебаты вокруг безопасности глифосата, большинство экспертов утверждают, что он относительно безопасен. Но есть важная косвенная связь: толерантность сорняков к глифосату заставляет фермеров применять другие, более токсичные гербициды.
Чего ожидать в ближайшем будущем
Чем больше узнаёшь о ГМО, тем сложнее кажется общая картина. Сначала приходит осознание того, что генная инженерия вовсе не зло, но затем понимаешь, что у использования ГМО могут быть совсем не радостные последствия. Пестицид против пестицида, технология против технологии, риск против риска — всё относительно, потому в каждом частном случае важно здраво оценивать возможные альтернативы, выбирать меньшее из зол и не питать слепого доверия к маркировке «без ГМО».
Сейчас существует масса интересных вариантов генетических модификаций продуктов — от кукурузы, которой не страшна засуха, до картофеля с пониженным содержанием природных токсинов и соевых бобов, в которых теперь меньше насыщенных жиров. Следя за новостями науки, можно узнать, что учёные работают над ещё более амбициозными проектами: морковь с высоким содержанием кальция, томаты с антиоксидантами, гипоаллергенные орехи, более питательные маниока и кукуруза и даже растения, содержащие полезное масло, которое ранее можно было получить только из рыбы.
В общем, у специалистов по генной инженерии есть что предложить. Безусловно, требуется серьёзный контроль за процедурой получения патентов, масштабами использования гербицидов, а также степенью доказательности и беспристрастности научных исследований за и против ГМО. Наверняка лагерь противников будет существовать и дальше, и при наличии конструктивной критики такой противовес эффективен — как эффективно, например, теневое правительство.
Наука постоянно развивается: то, что считалось безопасным сто лет назад, сейчас признано вредным, и в биологии всё ещё много белых пятен, так что долгосрочные прогнозы в этом деле — довольно смелое решение. Тем не менее уже сейчас благодаря генной инженерии мы можем попрощаться с аллергией на некоторые продукты или восполнить недостаток жизненно важных микроэлементов, потому, несмотря на существующий скепсис, многие потребители по всему миру уже готовы к «новой» пище.