Что означает смирение в православии
Признаки подлинного смирения
 |
Брат: Я припоминаю, преподобный отче, что когда-то слышал, как вы говорили, что одно дело — смирение, а другое — знание себя. Потому очень просил бы вас сказать мне, если у вас еще есть время, каково различие между знанием себя и смирением, потому что мне кажется, что они одно и то же.
Посему, брат Иоанн, как видишь, одно дело — смирение, а другое — знание себя. Кто достиг ведения своих грехов и немощей, тот смиряется в своих грехах и немощах. Но это не смирение, а знание себя! В то время как истинно смиренный смиряется по правде. То есть, имея все добродетели, считает себя ничем.
Брат: Прошу вас, преподобный отче, объясните мне, как кто-либо смиряется в грехах своих и как — по правде?
Старец: Но разве ты еще не понял, брат Иоанн? Мы ведь об этом и говорили.
Брат: Я понял, преподобный отче, но не вполне хорошо. Потому прошу вас, расскажите мне еще раз об этом.
Старец: Вот, брат Иоанн, как смиряется кто-либо в грехе: когда человек вспоминает о своих грехах, которыми он огорчил Бога, и при этом воспоминании к нему приходит раскаяние и великая скорбь, и он начинает сетовать и плакать с болью сердечной пред Богом, и от этого великого раскаяния и плача смиряются его ум и сердце. Так смирился евангельский мытарь, вспоминая о своих грехах: стоял поодаль в церкви, то есть позади всех, не смел даже глаз своих поднять к небу и, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику! (Лк. 18: 13).
Посему, как видишь, брат мой, не совершенным смирением угодил мытарь Богу, но он оправдался пред Ним через знание себя. Но, как мы говорили и прежде, это знание себя не есть истинное смирение, а только одна из его ступеней. А истинное смирение есть только у тех, кто смиряется по правде, то есть только у тех, кто исполнил заповеди Божии и все добродетели, и все же считают себя непотребными рабами, как сказал Господь (см.: Лк. 17: 10). Таким был великий апостол Павел, который был восхищен до третьего неба и считал себя меньшим из всех святых (см.: Еф. 3: 8). Таким был блаженнейший патриарх Авраам, который после стольких добродетелей считал себя прахом и пеплом (см.: Быт. 18: 27), а также многие другие святые и праведники Божии.
Итак, теперь, думаю, ты понял, брат Иоанн, как смиряется кто-либо по правде и каков смиряющийся в грехах.
Брат: Преподобный отче, я попросил бы вас сказать мне, каковы признаки, по которым можно было бы распознать человека, имеющего истинное смирение?
Итак, брат Иоанн, из этих свидетельств святого и божественного отца Ефрема Сирина, заслуживающих всяческого доверия, мы можем узнать во всех подробностях, каковы отличительные черты имеющего истинное смирение. И блажен тот, кого Бог удостоит в жизни сей этого блаженного духовного состояния, потому что таковой уже теперь перешел от смерти к жизни.
[1] Ср.: Там же. Слово 53. С. 369.
[2] Ср.: Св. Ефрем Сирин. Слово 125. О смиренномудрии // Св. Ефрем Сирин. Творения: В 8 т. М., 1994. Т. 3. С. 397.
Секрет смирения
В отличие от детей, которые все время говорят о себе, взрослые люди умеют выглядеть смиренно благодаря усвоенным манерам. Но всё это бывает часто лишь внешним, сердце же наше занято собственным эго. Как добиться того, чтобы наши слова о смирении не были пустым звуком, – об этом размышления архимандрита Андрея (Конаноса).
Маленькие дети более спонтанны. Они говорят то, что чувствуют. И в начальной школе они всегда пишут: «Я, я… Я, мама и папа поехали отдыхать. У меня машинка!» А учительница исправляет их сочинения красной ручкой: «Не пиши постоянно «я, я…»
С другой стороны, мамы и папы, будучи уверены в том, что их ребенок – самый лучший, часто говорят: «Мой сын (или дочь) – лучше всех!» Они считают, что их дитя способнее всех и в классе, и в спортзале, а уж если ребенок занимается музыкой, то они непременно скажут: «Учительница по фортепиано отметила, что моя дочь – лучше всех! Это видно!»
Все родители так говорят. Они внушают своему ребенку с детских лет, что он – самый лучший, потому что, если не быть лучшим, то ведь легко можно стать и худшим! Так культивируется наш эгоизм.
Когда писатель Никос Казандакис приехал на гору Афон, он встретился там с одним подвижником – отцом Макарием (Спилеотом), который жил в пещере. В конце разговора отец Макарий сказал ему:
– Очнись, пока не поздно! Твой эгоизм огромен, твое «я» съест тебя!
Казандакис сказал ему в ответ:
– Не вини эго, отче! Эго отделило человека от животного.
А подвижник ответил:
– Ты ошибаешься. Эго отделило человека от Бога. Когда человек жил в раю, он был смиренным и был вместе с Богом. Бог любил его, и человек ощущал свое единство с Господом. Но как только человек сказал слово «Я!», он отделился от Бога и убежал от Него. Убежал из рая, убежал от самого себя, убежал от всех.
Только в одном случае мы можем (и должны) вспоминать о своем «я» – когда обвиняем себя. Тогда мы можем сказать: «Да, я виноват. Это я согрешил, я ошибся, я сделал это по собственному желанию!» В таком случае – да, но, к сожалению, это тот самый случай, когда мы не говорим «я».
Есть даже такой журнал – «Эго». И там психоаналитики пишут, что когда человек собирается на какое-нибудь мероприятие или вечеринку, то во время сборов (выбора парфюма и т.д.) в его душе ясно обозначается это слово – «я». Как я выгляжу, какое я произведу впечатление, что обо мне скажут, как оценят мой внешний вид, мою одежду, мой парфюм… Эго постоянно проявляется в современных развлечениях. Человек постоянно думает о своем «я», потому что поместил его в центр своей жизни.
Но таким образом мы сильно отдаляемся от Истины! Господь учит нас, что даже если человек выполняет все Его заповеди, он все равно должен говорить о себе как о непотребном рабе Божием. А мы часто начинаем считать себя великими и важными персонами в самом начале духовного пути, когда еще ничего не сделано.
Смирение – это не грусть, не тоска. Некоторые именно так понимают смирение – что это какая-то депрессия, когда человек чувствует себя слабым, обиженным, больным интровертом. Это не так. Смирение – это пребывание в Истине, в правде. Оно означает, что человек знает, кто он, знает свое место в этом мире, сознает свою немощь и благодарит Бога за все те благодеяния, которые Он оказывает ему, несмотря на его слабости. Смирение означает жизнь в истине, а не в том обмане, который создает вокруг нас современная жизнь.
Я слушал запись, на которой старец Иаков (Цаликис) читает заклинательные молитвы над одной женщиной, и там ясно слышался голос злого духа. Разумеется, таких вещей лучше не слушать, но это случилось, и вот что бес говорил старцу:
– Раз ты святой, почему ты не говоришь об этом? Скажи, что ты святой! Раз ты сам это знаешь и тебе удалось победить меня, скажи!
И было слышно, как старец Иаков смиренно и твердо ответил:
– Ты лжешь! Я прах и пепел, и покланяюсь Отцу, и Сыну, и Святому Духу – Троице Единосущней и Нераздельней!
Слышали бы вы, как кричал и вопил бес! И я подумал о том, что мы и так знаем: самая главная цель у диавола – сделать нас эгоистами. Он очень хочет, чтобы мы стали эгоистами и начали считать себя важными персонами – в то время как Господь хочет, чтобы мы были смиренными и являли это смирение своей жизнью.
Смирение – это когда человек принимает бесчестие с радостью, нахлынувшие скорби и трудности – с распростертыми объятиями, с мыслью о том, что таким образом душа излечивается от грехов и болезней. Когда приходят трудности, и мы вынуждены смириться, нужно помнить об этом – что Бог очищает нашу душу от прошлых или настоящих грехов, или предохраняет от того, что может случиться в будущем.
Одна женщина сделала аборт и поисповедалась в этом грехе. Но исповеди в таком случае недостаточно. Недостаточно рассказать о грехе. Нужно смириться и покаяться в содеянном.
Смирение – это действие, а не слова. Слова сладки на вкус. Душа может растрогаться и умилиться от слов, слова дарят ощущение сладости. А дело смирения на вкус очень горькое и едкое. Вот так: слушать о смирении – сладко, а выполнять – горько. И отец Георгий (Карслидис), известный духовник в Северной Греции, сказал этой женщине, которая сделала аборт (а она была очень красивой, богатой аристократкой):
– Вот что тебе надо сделать. Ты оденешься в лохмотья, никому не будешь говорить, кто ты, и отправишься в такое-то село. И целую неделю ты будешь просить там милостыню, никому не рассказывая о своем прошлом и настоящем. Даже имени своего не будешь называть. Это унижение поможет твоей душе смириться по-настоящему и очиститься от того зла, которое ты причинила другой душе, твоему ребенку, умершему, не успев появиться на свет.
Женщина все исполнила и после этого почувствовала то, чего не чувствовала во время исповеди, – облегчение. И исцелилась от греха.
Когда мы только встаем на путь смирения, то первое искушение, которое приходит к нам, – это тщеславие. Как только захочешь быть смиренным, в голове сразу начинают появляться тщеславные мысли. А что такое тщеславие? Это когда человек сделает доброе дело, и втайне начинает гордиться этим. Например, я пощусь, и тут мне приходит помысел, и я начинаю думать: «Молодец! Раз пощусь, то я не такой, как остальные! Я другой, я лучше!»
Или, например, можно скромно одеваться (что само по себе хорошо), но появляются тщеславные мысли на этот счет, и вслед за ними приходит высокомерие и самодовольство. И человек начинает думать: «Видишь, что творится вокруг? Мир погибает, все одеваются вызывающе, а ты – не такой. Молодец!» Это «Молодец!», которое мы произносим про себя после каждого доброго дела, и есть тщеславие. Это искушение, с которым мы будем сталкиваться всегда при совершении хорошего поступка, потому что каждый раз в нас что-то раздувается изнутри, и появляются мысли: «Молодец! Я сделал это втайне!» Но слово «Молодец!» сказано, и таким образом мы уже возгордились. Меньше всего это похоже на смирение.
Смирение подразумевает желание научиться. Когда у человека есть смирение, он не говорит: «Я все знаю!». Он задает вопросы – своему супругу, супруге или даже своему ребенку. В свое время это произвело впечатление на святого Иоанна Лествичника, когда в одном монастыре он увидел седовласых старцев, задающих вопросы священнику, который их исповедовал (а священнику было сорок лет). Это были старцы, монахи, закаленные в молитве и духовной брани, и они смиренно задавали вопросы человеку моложе себя.
И в наши дни такое бывает. На Афоне есть игумены, которые моложе многих монахов в монастыре. И такой игумен, несмотря на сан, идет к старшим и спрашивает у них совета, чтобы смириться, а не действовать по своему усмотрению. Это полезно для души.
Не будем говорить: «Я все знаю! Не указывай мне, что делать!» Ведь такое отношение передается всем членам семьи, всем окружающим.
Однако бывают случаи, когда христианин имеет право возмутиться относительно случившегося и таким образом продемонстрировать «эгоизм» без вреда для души. Что же это за случаи? Когда необходимо встать на защиту православной веры, мы не только можем, но и должны быть категоричными, строгими. И это будет не эгоизм, а исповедание веры. Когда святому Агафону предъявляли ложные обвинения, клеветали на него, он принимал все. А его называли грешником, лжецом, эгоистом… Но когда его обозвали еретиком, он ответил:
– Послушайте! Насчет всего того, что вы говорили мне до этого, у меня есть надежда исправиться. Но если я соглашусь с тем, что я еретик, то потеряю надежду на спасение! Если я еретик, то не могу спастись. Поэтому я не соглашаюсь с вашими словами.
Святые отцы так объясняют поведение Господа в иерусалимском Храме. Взяв бич и выгоняя продающих и покупающих, Он в тот момент не испытывал чувства гнева. Он ни на кого не злился и полностью контролировал Свое поведение и действия. Он перевернул скамейки, рассыпал деньги, но когда оказался перед клетками с голубями, которые предназначались для жертвоприношения, сказал: «Возьмите это отсюда!» (Ин. 2:16)
То есть если бы Христос потерял над Собой контроль, Он опрокинул бы и клетки с птицами. А так как голуби были ни в чем не виноваты, Он не причинил им вреда. Об этом говорят толкователи Евангелия. Следовательно, Господь не был в нервном состоянии. Он совершил все это не из эгоизма, а из любви – истинной любви к Закону Божиему, желая защитить Храм. И христианину, желающему стать смиренным, нельзя гневаться, нельзя спорить.
Один послушник старца Паисия (Святогорца) рассказывал:
– В каких бы грехах мы ни исповедовались отцу Паисию, он принимал нашу исповедь с большим смирением, любовью, человеколюбием, и говорил нам: «Ну вот, и ты – человек. Ничего, исправимся!» И никогда не ругался. Только в одном случае он огорчался очень сильно – когда мы начинали гордо спорить, выказывая тем самым свой эгоизм. Только тогда он говорил: «Сейчас, дитя мое, я не могу тебе помочь». Когда мы вели себя так, его душа страдала. Потому что в нашем поведении был эгоизм. Грех – свойство человека, а эгоизм – свойство диавола.
Смиренный человек легко исправляет свои ошибки. И ему легко помочь. Не знаю, задавали ли вы себе этот вопрос – почему исповедь нас не меняет. К сожалению, я вижу это по себе, да и по другим людям. Мы идем на исповедь, но после нее не особо исправляемся – по крайней мере, настолько, чтобы можно было сказать: «За последние пять лет я сильно изменился».
Почему же мы не меняемся? Потому что у нас нет смирения. Мы не даем другим людям сформировать наш характер. Например, человеку говорят: «С этого дня ты должен поститься!» И здесь необходимо смирение, чтобы ответить: «Да, я буду поститься, не буду есть мясо». А человек вместо этого говорит: «Постойте-ка, вы мне указываете, должен я поститься или нет? А еще – во сколько я должен вставать, чтобы идти в церковь, делать то или другое. » Эгоист не позволяет никому управлять собой, но тем не менее им управляют – его собственные страсти. А получить руководство и воспитание из рук Церкви он не может.
В одном из псалмов говорится, что «во смирении нашем вспомнил нас Господь…, и избавил нас от врагов наших» (Пс. 135:23-24). А святые отцы дополняют: Он избавил нас так и от страстей, нечистот и немощей. Когда Бог видит смиренного человека, Он избавляет его от всякого искушения. Смиренные люди не пытаются постичь Божественную Истину, а просто живут в Ней. У них простые мысли – они думают, как дети. А у человека, который путано выражает свои мысли, путано рассуждает, душа смиряется, как правило, с трудом.
Некоторые люди, приходя к старцу, начинают задавать ему странные вопросы. А ведь вопросы свидетельствуют о духовном развитии человека. И вот, например, когда к старцу Порфирию приходили смиренные люди, они задавали ему вопросы о спасении. А другие, чья душа была наполнена эгоизмом, спрашивали, покупать ли мотоцикл, выйдет ли дочь в ближайшее время замуж и т.д. Кто-то даже просил старца помолиться о выигрыше в лотерею. То есть люди спрашивали о том, что не было существенно для их спасения.
Вместо того, чтобы заглянуть в себя, эгоист смотрит на других. А еще он внимательно рассчитывает, когда придет Антихрист, какие у него будут цифры, и т.д., и т.п. – вместо того, чтобы следить за собственной душой. А о чем в древности люди спрашивали старцев? В Патерике часто рассказывается, как какой-нибудь человек приходит к старцу и говорит ему:
– Отче, скажи, как можно спастись! Скажи, что нужно сделать, чтобы спастись, полюбить Христа, победить свои немощи и страсти!
Эти вопросы мы должны задавать и себе, и своему духовнику, и святым людям (если появляется такая возможность). Эти вопросы не содержат простого любопытства, под которым скрывается эгоистическое желание заниматься чем угодно, но только не собой. То, о чем я говорю сейчас, не абстрактно.
Когда ученики спросили Христа: «Господи, неужели мало спасающихся?» (Лк.13:23), Он не ответил прямо на этот вопрос, а сказал: «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата» (Лк.13:24). Помните? То есть у Него спросили одно, а Он ответил другое. Спросили, сколько людей спасется, а Он ответил: «Старайтесь подвизаться – вот что вас касается. А сколько людей спасется – это вас не касается». Таким образом Господь возвращает нас на землю, к смирению.
То же самое Он сказал и апостолу Петру. После Воскресения Господь сказал ему: «Иди за Мною» (Ин. 21:19). А он начал спрашивать Христа о св. Иоанне Богослове, что будет с ним («Господи! А он что?») (Ин. 21:21). Что ответил Господь? «Что тебе до того? Ты иди за Мною» (Ин. 21:22). То есть то, что будет с Иоанном, его жизненный путь, — это Мое и его дело. А ты смотри на себя. Помогая себе, ты поможешь и другим.
И это не эгоизм. Это та единственная ответственность, которую мы несем за развитие собственной души, чтобы обратить ее к покаянию и смирению. Как говорит святой Иоанн Лествичник, Господь не осудит нас за то, что мы не были богословами; или что не совершали чудес; или что не были проповедниками, обратившими к Богу целые племена и народы. Господь осудит нас за то, что в нас не было смирения, не было покаяния и сокрушения о своей душе.
Смирение – дар с неба
Старец Паисий Святогорец пишет о смирении: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать. Поэтому «смиренный» означает «имеющий благодать».
Смирение – от слова «мир». Это приобретение мира в душе. Это дар, который дается с неба. Смирение – это не душевная добродетель, не телесная, а духовная. Она даже не присуща человеку – по естеству, по плоти, по душе – по естественной природе. Смирение – это сверхъестественная природа, то, чего Адаму не хватало. Основатель противоположной страсти – гордости – дьявол.
Старец Паисий Святогорец пишет о смирении очень просто: «Разве в Евангелии не говорится: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак. 4:6)? Так уж Бог определил. «Смиренный» означает «имеющий благодать»!» Если есть благодать на человеке, значит, он смиренный. А нет благодати, причем у него может быть множество других достоинств, – и он уже не может быть смиренным.
Архимандрит Кирилл (Павлов)
Святитель Иаков Низибийский в «Слове о смирении» пишет: «Смиренный любезен во всем; слова его сладки, на лице написана веселость. Во всем находит он радость. Смиренных украшает любовь; ибо они умеют ходить во свете ее. Кроткие и смиренные сохраняют себя от всякого зла, и благость сердца отражается на светлом лице их. Говорят ли они? все слова их пристойны. Смеются ли? смех их не слышен. Смиренный боится презирать других, ибо презрение есть порождение ненависти. Ежели он слышит злословие, то затыкает слух свой, дабы такие слова не вошли в его сердце. Смиренный поставляет себя ниже других, но сердце его обитает в вышних, и мысли носятся там, где хранятся его сокровища. Он смотрит в землю, но взор ума его устремлен выспрь, на красоту неба».
Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Смиренный неспособен иметь злобы и ненависти: он не имеет врагов. Если кто из человеков причиняет ему обиды – он видит в этом человеке орудие правосудия, или Промысла Божия. Смиренный предает себя всецело воле Божией. Смиренный живет не своею собственною жизнью, но Богом. Смиренный чужд самонадеянности, и потому он непрестанно ищет помощи Божией, непрестанно пребывает в молитве».
Смиренный человек не оправдывается, если на него возводят клевету. Древний Патерик повествует о преподобном Макарии Великом, что он как-то раз был оклеветан в том, что от него должна была родить некая девица. Преподобный Макарий Великий не стал оправдываться, но сказал себе: «Макарий! вот ты нашел себе жену: нужно побольше работать, чтобы кормить ее. И я работал ночь и день – и посылал ей. Когда же наступило время родить, она оставалась много дней в муках и не рожала. Говорят ей: что это значит? Она отвечала: знаю, я оклеветала отшельника и ложно обвинила его. Прислужник, пришедши ко мне, радовался и говорил: девица не могла родить, пока не призналась, говоря: не монах имел дело, но солгала на него. И вот все селение хочет идти сюда и раскаяться пред тобою. Я, услышав о сем, чтобы не беспокоили меня люди, встал и убежал в Скит».
О том, как думает смиренный человек, можно прочесть в дневнике убиенного иеромонаха Василия (Рослякова; 1960–1993) из Оптиной пустыни: «Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, честнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно от того, что они не презирают тебя, последнего, убогого, не гнушаются общением с тобою, но разговаривают с тобою, как с равным, рядом с тобою сидят за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Но терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем самым оказывая особую честь, оказывая внимание и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга.
Господи, они прощают мне скотство мое и обращаются ко мне с просьбой! Это ли не радость, это ли не рай. Но все это только помыслы смиренномудрия, а само смирение не живет в окаянном сердце моем».
Преподобный Амвросий Оптинский
А вот как определил смирение старец архимандрит Кирилл (Павлов): «Смиренномудрие есть такое состояние души, в котором она, познав всю слабость и нечистоту свою, бывает далеко от всякого высокого мнения о себе, постоянно старается раскрыть в себе доброе, искоренить все злое, но никогда не почитает себя достигшею совершенства и ожидает его от Благодати Божией, а не от собственных усилий». Отец Кирилл, конечно, – живое смирение. Никто не видел, чтобы он на кого-то гневался или раздражался. Старец явил живое исполнение Евангелия. Достаточно было видеть отца Кирилла, чтобы прийти в духовную норму.
Я несколько раз наблюдал, как только начиналось осуждение кого-либо из священников или обсуждение недостатков, которые случаются в Церкви, отец Кирилл сразу же уходил. Вот стоят кружком, разговаривают, но как только касались этой темы, отец Кирилл начинал куда-то спешить, молча удалялся, никому никаких замечаний не делал, никого не обличал, никогда не участвовал в этих обсуждениях.
Преподобный Сергий возделывает огород
Библейский словарь архимандрита Никифора толкует его так: «Смирение – состояние духа человека, при котором он не высоко думает о себе и целиком полагается на милость Божию». Толковый словарь Ушакова: «Сознание своих недостатков, слабостей, сочетающееся с отсутствием гордости, высокомерия». Толковый словарь Ожегова: «Отсутствие гордости, готовность подчиняться чужой воле». Библейская энциклопедия в новой редакции: «Смирение – добродетель, противоположная гордости, и одна из самых главных добродетелей в христианской жизни. Оно состоит в том, что человек не высоко думает о себе, питает в своем сердце духовное убеждение, что ничего своего не имеет, а имеет только то, что дарует Бог, и что он ничего доброго не может сделать без Божией помощи и благодати; таким образом вменяет себя за ничто и во всем прибегает к милосердию Божию». Во всех определениях можно найти общее: покорность, подчинение, невысокое о себе мнение.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) критикует смиреннословие, выставление смирения напоказ ради одобрения людей. Ложное смирение, по его словам, проистекает от тщеславия.
Старец Паисий Святогорец так пишет о смиреннословии и плодах его: «Самому себя человеку легко укорять, но он с трудом принимает упреки от других. Когда я жил на Синае, там был мирянин по имени Стратис. Если ты ему кричал: «Господин Стратис!» – он отвечал: «Какой господин? Грешный, грешный Стратис зови». Все говорили: «Какой смиренный человек!» Однажды он проспал утром и не встал вовремя на службу. Кто-то пошел его будить. «Стратис, ты все спишь? Уже Шестопсалмие прочитали. Ты, что, не пойдешь на службу?» Он как стал кричать: «Да у меня благочестия больше, чем у тебя! И ты будешь мне говорить, чтобы я шел в церковь?» Кричал, как сумасшедший… Даже схватил ключ от двери – такой большой, как от амбарного замка, – и замахнулся на человека, потому что задели его самолюбие. Люди, которые слышали, как он кричал, потеряли дар речи, ведь все считали его смиренным и брали с него пример. Опозорился Стратис. Видишь, что делается? Сам себя называл грешным, но едва задели его самолюбие, просто озверел!»
Для того чтобы смирение не было ложным, нужно избегать смиреннословия и стараться не выделяться среди окружающих, скрывать праведные поступки. Не должно также самому вызываться на исполнение низких дел, но когда повелят что, не противоречить, а исполнить с послушанием.
В психологии есть некий аналог того, что в духовной литературе называется ложным смирением. Это закомплексованность. Альфред Адлер, основатель учения о комплексе неполноценности, писал, что человек закомплексованный стремится к господству над другими или замыкается в себе, бегая от жизненных трудностей. Такой человек склонен подавлять, пытается уровнять окружающих людей под шаблон собственного «я», боится естественности и простоты.
Какие средства к приобретению смирения? Преподобный Антоний Великий пишет: чтобы достичь смирения, нужно обращать внимание как на внутреннее, так и на внешнее. «Будь во всем смирен: в осанке, в одежде, в сидении, в стоянии, в походке, в келье и во всех принадлежностях ее».
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
Первое средство к достижению смирения – это отсечение своей воли. Преподобный Иоанн Лествичник пишет: «От послушания рождается смирение, от смирения же бесстрастие». В монашестве послушание – это один из обетов, который приводит человека к духовному жительству.
Необходимо просить прощения и обвинять себя. Преподобный Антоний Великий: «Навыкни, чтоб язык твой во всех случаях, во всякое время и всякому брату говорил: «Прости мне». Точно так же и авва Дорофей пишет: «Прежде всего нужно смиренномудрие, чтобы на каждое слово быть готовым сказать «прости».
Кто просит прощения – тот опаляет бесов и делает их безсильными. Телесные труды в подчинении и самоукорении взращивают смирение. Преподобный Антоний Великий: «Люби труды, всем себя подчиняй, уста свои держи заключенными и достигнешь смирения. Смирение же привлечет отпущение всех грехов твоих».
Старец Паисий Святогорец
Известен пример из жития Преподобного Сергия Радонежского, который, будучи игуменом, трудился с братией в скудости и бедности: «Один человек – христианин, земледелец, крестьянин-пахарь, живший в деревне, которая находилась далеко от монастыря, пахавший плугом землю и этим трудом добывавший себе пропитание, – наслышавшись о Преподобном Сергии, возгорелся желанием его увидеть. Управившись с работой, этот крестьянин пришел в монастырь. В то время Преподобный Сергий копал лопатой землю в огороде для посадки овощей. Поскольку крестьянин никогда не видел Сергия, то, придя в обитель, начал расспрашивая братию: «Кто из вас Сергий? Где мне найти этого чудного и славного мужа, о котором столько рассказывают? Как мне его увидеть?» Ему отвечали: «Старец, уединившись, копает огород. Подожди немного, пока он не выйдет». Нетерпеливый посетитель не мог дождаться появления старца и, заглянув в щель забора, увидел блаженного в разодранной, ушитой заплатами бедной одежде, трудившегося в поте лица. Крестьянин не мог и подумать, что это был тот, кого он так сильно желал увидеть, и не верил, что это был тот, о котором он столько слышал».
Во многих монастырях Афона укоренилась такая традиция: игумен обители трудится вместе с братией монастыря, а иногда и даже больше остальной братии.
Тем, кто желает стяжать добродетель смирения, необходимо избегать учительства. О преподобном Арсении Великом говорили, что «он никогда не хотел говорить о каком-либо вопросе из Священного Писания, хотя бы и мог, если бы захотел. Даже не скоро писал письмо».
Смирение – это терпение оскорблений и неправд. Каждый молящийся Богу: «Господи, дай мне смирение», – должен знать, что просит Бога, дабы Он послал человеку оскорбителя.
Труды Преподобного Сергия
В Петербурге мне приходилось несколько раз встречаться с одним протоиереем, очень благочестивой жизни. И он рассказывал, что в академии учился вместе с будущим Святейшим Патриархом Алексием. Они жили в одной комнате. И он каждый день смирял будущего Патриарха. Он был на несколько месяцев старше будущего Патриарха и, пользуясь этим, говорил: ты меня должен слушаться. А Алексий такое поношение сносил со смирением, никак ему не отвечал. Но когда стал Патриархом, много раз вспоминал своего соседа с благодарностью: дескать, был человек, который действительно его научил смирению. И вот этот батюшка мне показывал несколько папок: на каждый праздник Патриарх Алексий лично, своей рукой подписывал ему открытку. По пять–шесть раз в год – на Пасху, на Рождество, на Троицу – он его все время благодарил за воспитание смирения.
Святой старец Паисий Святогорец писал, что печаль неугодна Богу, а смирение состоит в радости и благодарности Богу: «Вместо того чтобы омывать свое лицо слезами радости и благодарности к Богу, ты орошаешь его слезами скорби и печали. Отсюда следует такой вывод: если мы не смиримся добровольно, то нас смирят принудительно, поскольку Благой Бог нас любит».
Игумен Киприан (Ященко)
Без Бога невозможно сотворить ни одной добродетели, поэтому молитва рождает смирение, а смирение – молитву. Авва Дорофей пишет: «Очевидно: смиренный и благоговейный, зная, что невозможно совершить никакой добродетели без помощи и покрова Божиих, не престает неотступно молиться Богу, чтоб сотворил с ним милость. Постоянно молящийся Богу, если сподобится сделать что-либо должное, знает, при посредстве Кого это сделано им, и не может превознестись или приписать своей силе, но приписывает Богу все свои исправления, Его благодарит непрестанно и Ему молится непрестанно, трепеща, чтоб не лишиться помощи свыше, чтоб не обнаружилась таким образом его собственная немощь. Он молится от смирения».
Святой Антоний во время молитвы услышал глас: «Антоний, ты еще не пришел в меру башмачника в Александрии». Антоний нашел башмачника и убедил его открыть, что есть особенного в его жизни. Тот сказал: «Я не знаю, чтобы когда-нибудь делал какое-либо добро. Почему, вставши утром с постели, прежде чем сяду за работу, говорю: «Все в этом городе от мала до велика войдут в Царство Божие за свои добрые дела, один я за грехи мои осужден буду на вечные муки». Это же самое со всею искренностью сердечно повторяю я и вечером, прежде чем лягу спать». Услышав это, святой Антоний сознал, что точно не дошел еще в такую меру.
О старце Иосифе Исихасте рассказывают, что он в детстве настолько послушно принимал наказания, что у отца пропадало всякое желание его наказывать: «Маленький Франциск был послушным и разумным, но при этом и очень живым ребенком. Отец, бывало, гневался на него из-за шалостей и, бывало, хотел хорошенько выдрать сына. «Дам-ка я нагоняй Франциску за то, что он сделал!» – говорил Георгий. Когда Франциск слышал это, он тихо и спокойно подходил к сидящему в кресле отцу, чтобы тот наказал его, и склонял голову, показывая полное послушание. Он не убегал, не гневался, не кричал – он проявлял послушание: «Раз уж ты хочешь меня выпороть, то пори». И отец, верующий и добросердечный человек, бывал пленен этим жестом своего маленького сына и говорил: «Ладно, беги отсюда! Даже выпороть тебя не могу из-за твоего смирения».
Об уровнях смирения говорил преподобный Амвросий Оптинский: «Ведати подобает, яко три суть совершенного смирения степени. Первая степень – покоряться старейшине, не превозноситься же над равными. Вторая степень – покоряться равным, не превозноситься над меньшими. Третья степень – покоряться и меньшим, и вменять себе ничтоже бытии».
Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет о том, как проявляется смирение в человеке по мере укоренения в этой добродетели: «Начало смирения – нищета духа; середина преуспеяния в нем – превысший всякого ума и постижения мир Христов; конец и совершенство – любовь Христова».
Преподобный Паисий Святогорец рассуждает: «Меня часто спрашивают: «Сколько нужно времени, чтобы стяжать Божественную Благодать?» Некоторые могут всю жизнь якобы жить духовно, подвизаться и т.д., но при этом думать, что что-то собой представляют, – такие не приобретают Благодати Божией. А другие за короткое время приобретают благодать, потому что смиряются. Если человек смирится, то благодать может в минуту его осиять, сделать Ангелом, и он попадет в рай. А если возгордится, в минуту сделается тангалашкой и окажется в аду. Смирение отверзает двери Небесные, и приходит на человека Благодать Божия, а гордость их затворяет. Старец Тихон говорил: «Один смиренный человек имеет больше благодати, чем много человек вместе. Каждое утро Бог одной рукой благословляет мир, но если увидит смиренного человека – благословляет его двумя руками. У кого больше смирения, тот больше всех!» Все зависит от смиренного расположения. Когда в человеке есть смиренное расположение, тогда для него естественным образом земля соединяется с Небом. Меня удивляет, как один смиренный помысл мгновенно приводит в действие Благодать Божию. Как-то ко мне в келью приблудился котенок. Бедняга, видно, что-то съел не то, отравился и теперь просил помощи, извиваясь от боли, подпрыгивая, как осьминог, когда его бьют о камни… Жалко было на него смотреть, а что сделаешь? Перекрестил его раз, другой, никак! «Посмотри на себя, – сказал я тогда сам себе, – уже сколько лет ты монах, а даже несчастному котенку помочь не можешь!» Только я себя обвинил, котенок, который был уже на последнем издыхании, вдруг пришел в себя. Подбежал, стал тереться о ноги и радостно подпрыгивать… Вот какая сила у смирения!»
Святитель Иаков Низибийский заключает в «Слове о смирении»: «Плоды его вожделенны; ибо он производит спокойствие и скромность, образует характер любезный и безмятежный. Смиренные бывают простодушны, терпеливы, любезны, невинны, искренни, учены, мудры, предусмотрительны, благоразумны, миролюбивы, милосерды, любообщительны, снисходительны; их ум проникает в глубины мудрости, их сердце наслаждается спокойствием, их душа сияет красотою. Блаженна та душа, которая прививается к сему столь плодотворному древу; ибо в ней царствует мир, в ней живет Тот, кто любит жить в кротких и смиренных».
Поскольку смирение есть свойство Христа, то вместе со смирением Он Сам вселяется в душу христианина, или смирение лишь тогда воцарится, когда в ней изобразится Христос. Именно поэтому смирение невозможно без Причащения – соединения со Христом. Вот внутренняя сторона этой духовной добродетели.